Социальная типология человека: теоретический подход*

Социальная типология человека: теоретический подход*

С. Г. СПАСИБЕНКО доктор философских наук, профессор, академик Международной академии информатизации

Стремление создать типологию человека и тем самым навести порядок в хаосе индивидуальности уходит своими корнями в глубокую древность. Бесспорно, одной из самых первых попыток такого рода стала астрология, возникшая на Древнем Востоке, кстати, не потерявшая и сегодня свое­го значения в осмыслении человека как космопланетарно-го феномена. Современная астрология основывается на трудах К. Г. Юнга, рассматривавшего ее как предшествен­ницу, прародительницу психологии, психоанализа, науки о человеке.

В Древней Греции явно вычленил ись два разных подхо­да к пониманию приоритетов во взаимодействии человека и социума, в дальнейшем вылившихся в различные концеп­ции типологизации общества и человека. Идея приоритета общего, общественного интереса, подход к социальной дей­ствительности как надиндивидуальной системе, независи­мой от индивидуального сознания (начиная с Платона, за­тем О. Конт, Э. Дюркгейм и мн. др.) легли в основание реа­лизма. Номинализм же опирался на идею приоритета инди­видуального интереса, на понимание социальных явлений как результат реализации целей, установок, мотивов пове­дения отдельных индивидов (начиная с Аристотеля, затем Г. Зиммель, Г. Тард, М. Вебер и мн. др.). Г. Гейне пишет о Платоне и Аристотеле не только как о двух системах, но и как типах двух различных человеческих натур. Они ожесто­ченно состязаются с начала средних веков до нашего вре­мени. Натуры мечтательные, мистические, платоновские из тайников своей души создают христианские идеи и соответ­ствующие им символы. Натуры практические приводят все в порядок, аристократические—создают из этих идей и сим­волов прочную систему, догматику и культ.

Существует множество подходов к выявлению типичес­

ких различий. Так, К. Г. Юнг выделяет два основных типа. Жизнь интроверта обусловлена преимущественно его сосре­доточенностью на личных переживаниях, на своем внутрен­нем мире. Для экстраверта типична обращенность на вне­шний мир. Каждый человек обладает обоими механизмами восприятия окружающего мира и самого себя, расходова­ния своей духовно-деятельностной энергии. Мы все откло­няемся в ту или другую сторону. Знание своих возможных "отклонений", предпочтений благоприятствует осуществле­нию основных ролей, функций индивида, проявлению осо­бенностей мышления, эмоций, ощущений, интуиции.

Социальная типологизация - важное средство регулиро­вания процесса социализации, социальной политики в сфе­ре образования, воспитания, духовной культуры.

Определение типов людей приближает нас к ответу на вопрос: что такое человек? Вспомним, И. Кант в "Критике чистого разума" ставит вопросы, в которых, по его мнению, "объединен весь интерес разума, как спекулятивного, так и практического: "1. Что я могу знать? 2. Что я должен де­лать? 3. На что я могу уповать? 4. Что такое человек? Ответ на первый вопрос дает метафизика, на второй - мораль, на третий - религия и на четвертый - антропология"'. Однако в своих лекциях по антропологии Кант странным образом ук­лоняется от ответа на четвертый вопрос. Ни теология, ни философская космогония, рассматривающая человека как часть природы, ни психология, ни антропология, ни другие дисциплины, вычленяющие для объяснения человека соб­ственные аспекты и методы, ни исторические науки не отве­чают на вопрос, что же такое человек. Целостность челове­ка не укладывается в антропологию. М.Бубер говорит, что здесь не рассматривается сущность, внутреннее содержа­ние человека, его особое положение во Вселенной, отно­шение к судьбе, к миру вещей, понимание других людей, представление о конечности и бесконечности существова­ния. Он подчеркивает: "Следует знать, что существует не просто человеческий род, но и народы, не просто характе­ры, не просто человеческая жизнь, но ее возрастные этапы, и лишь исходя из охвата этих и всех других различий, из познания господствующей внутри каждой особенности и динамики между ними и из постоянного проявления одного во множестве можно увидеть целостность человека"2.

1 Цит. по: Бубер М. Проблема человека. Киев, 1998, с. 5.

Таким образом, поиск смещается с антропологического видения человека к социологическому. В России в конце XX в. институализируются такие дисциплины, как социальная (культурная) антропология, антропосоциология, социология личности, социология человека. Последние две дисципли­ны близки по содержанию, но имеют принципиальные раз­личия. Социология личности объектом изучения имеет, преж­де всего,, социальные качества индивида. Социология че­ловека рассматривает человека, закономерности его фор­мирования, жизнедеятельности в единстве социальных, пси­хологических, естественно-природных качеств. Социология человека имеет большие возможности для обобщения зна­ний о человеке, не отстраняя его от природы, сравнивая с другими живыми существами. Лишь на этом, по словам Бубера, сдвоенном пути различения и сравнения можно достичь понимания целостного реального человека, к како­му бы народу, типу, возрасту он ни принадлежал.

Очевидно, современное постнеклассическое знание пе­реходит на уровень мультипарадигмальных, междисципли­нарных исследований человека. Метатеоретическое изу­чение человека ориентирует на решение задач стратегичес­кого характера, требующих соответствующего проектирова­ния и программирования социальных практик в их ориента­ции на конструирование "сегодня" будущих состояний со­циума и человека.

На возрастание интереса к проблемам типологии чело­века безусловно повлиял "ренессанс" цивилизационных исследований, начавшийся с конца прошлого века, в цент­ре внимания которых —уровни макро-, мезо-, микроана­лиза, длительные исторические перспективы и повседнев­ность. Этот подход опирается на труды П.А.Сорокина по социальной и культурной динамике и типологии цивилиза­ций, И. Валлерстайна по миро-системному анализу, на ав­торов школы "Анналов", на работы Н. Элиаса, П. Бергера, Т. Лукмана, П. Бурдье, Ж. Бодрийяра. Пристального вни­мания социологов заслуживают идеи ученых новосибирс­кой школы под руководством В. П. Казначеева о проблемах биоэкологии, открытия в области психоанализа (3. Фрейд, К. Г. Юнг, Т. Адорно, А. Адлер, Г. Маркузе, Э. Фромм, Э. Эриксон) и гуманистической психологии, культурной и струк­турной антропологии.

В контексте названных подходов обозначается значение социальной типологизации человека как межпарадигмаль­

ного синтеза знаний о человеке. Конечно, обозначенное осо­бое предметное поле анализа нельзя рассматривать как претензию на институализацию специальной социологичес­кой теории. Но эта проблематика направлена на удержание социологических рамок при изучении человека. Предпола­гается возможность различных версий знания о человеке в зависимости от тех методологических, концептуальных под­ходов, которые кладутся в основание понимания, что такое человек, как ему живется, как он может и должен жить.

Социально-историческая определенность жизни каждого человека современного общества в повседневной жизни преломляется в вопросы: кто я, как относиться к прошло­му, настоящему, будущему моей страны, каковы типичес­кие черты людей разных эпох, разных культур, в чем осо­бенности социального, национального характера представи­телей разных этносов? Ведь так много привлекательного, интересного, полезного в традициях, обычаях, особеннос­тях поведения людей других культур: у немцев - верность, теплота, сентиментальность отношений, жесткое следование правилам, дисциплинированность, аккуратность; у чехов -необыкновенный такт, осторожность прикосновения к внут­реннему миру человека, непосредственность чувств, по­буждений, завуалированная швейковским юмором; у поля­ков - готовность помогать (ведь поляки так много страда­ли), но с сохранением некоторой недоверчивости, огромная ценность межличностных духовных, часто религиозно ок­рашенных отношений; у японцев - трудолюбие, приветливо-улыбчивое, уважительное отношение к человеку, эстетичес­кое видение дома, природы, страсть к прекрасному, со­вершенному, будь это поэзия, искусство, одежда, букет цветов или поза во сне. Конечно, приведенный перечень черт характера, мировосприятия представителей некоторых культур достаточно субъективен, произволен, продиктован моими личными впечатлениями. Но восприятие другого че­ловека на уровне здравого смысла, обыденного сознания -это первый шаг к основательному, глубокому конструктив­но- критическому осмыслению проблем социального и на­ционального характера именно с позиций социологической типологизации. Не менее значимы проявления типического на мезоуровне. Взять только сегодняшний день государства российского. На каждого из нас влияет кризис либеральных

ценностей, раскол общества на "западников" и "почвенни­ков"-евразийцев1.

Мы ищем потерянный как-то неожиданно в начале 90-х гг. XX в. путь к единению, соборности, альтруизму на всех уровнях - государственном и международном, этническом, поколенческом. В ужас приходим от убийства людей дру­гой расы, другой национальности. Боже мой, черные, бе­лые, лица кавказской национальности - вот уж повод для жестокости к другим людям, для самоутверждения своей, чаще всего мало осознаваемой в общечеловеческом смыс­ле, якобы, высшей национальной принадлежности. Всякого рода национальные проекты - реформы образования, здра­воохранения, социального обеспечения людей пенсионного возраста, жилищно-коммунального хозяйства, развитие ин­ститутов гражданского общества - все это определяет со­циальное самочувствие людей, порождает различного рода типы человека. Типология описывает наиболее часто встре­чающиеся «паттерны», картины личности. Основная идея -уловить связь между социальной средой не в ее статичес­ком состоянии, а в динамическом, определяющем диспози­цию человека, в большей степени потенциальную готовность к действию, нежели как актуальное поведение.

Образцом понимания типологизации людей как социаль­ной функции может служить методологический подход Т. Адорно (1903-1969) - немецкого философа, социолога, музыковеда, композитора, одного из ведущих представите­лей неомарксистского направления Франкфуртской школы, который в работе «Авторитарная личность», подготовленной совместно с немецким социологом М. Хоркхаймером, выде­ляет ряд типов личности: конформист, авторитарная, мани-пулятивная личность, бунтовщик, психопат, чудак, функци­онер-манипулятор. Конформист - человек, принимающий шаблонные ценности. Зирег-едо такого человека непрочное. Для него характерна боязнь выделиться, непереносимость свободы, жажда самоутверждения, агрессивность, ориен­тация на авторитет, на лидера собственной социальной груп­пы и государства, стереотипность мышления.

Особое внимание уделялось авторитарной личности. Хор-кхаймер характеризовал авторитарную личность как «новый, специфический антропологический тип». Возникновение его объяснялось на основе модифицированной фрейдовской

концепции «Эдипова комплекса». Ребенок в современном обществе стремится отождествить себя не с отцом, а с бо­лее сильным авторитетом. На основе этого подхода рассмат­ривались антисемитизм, этноцентризм. Авторы проекта ис­следований авторитарной личности1 охарактеризовали ее как «фашизоидную, т. е. отражающую постоянную угрозу фа­шизма. На основе разработанной «Ф-шкалы» определялись особенности фашизоидных личностей. Замерялись девять базовых личностных переменных, составляющих Ф-шкалу:

- традиционность - жесткое следование традиционным ценностям;

- авторитаризм - некритическое отношение к авторите­там групп;

- авторитарная агрессия - подавление, наказание лю­дей, нарушающих общепринятые ценности (у нас, напри­мер, убийства бомжей, попрошаек, пьяниц молодыми бан­дитами - «чистильщиками»);

- антиинтрацепция - оппозиция к личностному, «мягкому мышлению»;

- суверенность и стереотипность - вера в предопреде­ленность индивидуальной судьбы, мышление в затвержен­ных жестких категориях;

- сила и твердость - преувеличенная демонстрация силы в категориях «сила-слабость», «доминирование-подчине­ние», «лидер-последователь»;

- деструктивность и цинизм - общая враждебность, не­нависть к человеческому, гуманному;

- проективность - склонность переносить эмоциональ­ное восприятие ужасов на внешний мир;

- секс - чрезмерная озабоченность сексуальными про­блемами.

Не правда ли тема очень актуальна для сегодняшней российской действительности? История повторяется. Иссле­дование немецких социологов, осуществленное в 50-е гг. прошлого столетия, не теряет своего значения. Базовые личностные переменные «Ф-шкалы» можно было бы прило­жить к описанию фашиствующего молодчика наших дней. Конечно, необходима соответствующая моменту корректи­ровка в сторону фиксации таких явлений, как ксенофобия -национальная нетерпимость, фанатизм, антиглобализм и др.

Фашизм все шире распространяется среди молодежи. В России на 140 млн. населения приходится 30 млн. детей и молодых людей, 80% из них, по данным социологических исследований, не имеют четких политических пристрастий, равнодушны и к «нашим», и к «красным». По данным Фон­да общественного мнения, 78% молодых людей «хотели бы иметь много денег». И несмотря на то, что многие заражены меркантилизмом, потребительством, все чаще молодежь не желает довольствоваться потребительскими благами капи­тализма, «материальными похотями», по словам Э. Радзин-ского, выбирает не Абрамовича, а Че Гевару, понимая, что «градус счастья» не зависит от денег. Формируется аван­гард молодых людей, прекрасно образованных, с новым мышлением, лишенных страха перед авторитетами.

Политика попустительства, популизма, идейный, мировоз­зренческий раздрай, потеря образа цели, будущего, отсут­ствие системы воспитания толкает многих молодых людей на путь фашизма. Следует помнить, что и фашизм, и нацизм появились в Германии, в Испании - в тех странах, которые потерпели либо крупную военную неудачу, либо социальный слом. Сегодня он охватил и Россию. Поэтому так актуальны сейчас исследования типов авторитарной и фашизоидной личности Э. Фромма, Т. Адорно, М. Хоркхаймера.

Особого внимания заслуживает учение М. Шелера, кото­рое чрезвычайно важно для понимания сути, содержания и значения социальной типологии человека, для определения места этой проблематики в структуре, логике социологии человека как относительно самостоятельного направления в системе человековедческого знания.

М. Шелер (1874-1928) - немецкий философ и социолог, один из основателей философской антропологии, культур-социологии, социологии знания-является мыслителем-ини­циатором не только фундаментальной науки о человеке, но и практически всех тенденций развития продуктивных науч­ных направлений для XX в. и для современной философс­кой, социологической мысли: новой этики («Формализм в этике и материальная этика ценностей», 1921), новой социо­логии («Формы знания и общества», 1926), феноменолого-диалогической психологии («Сущность и формы симпатии», 1923; «К феноменологии и теории симпатии и о любви и не­нависти», 1926), антропологоческой историософии («Место человека в космосе», 1928). Актуальность и значимость шелеровской мысли, открывающей новые направления ло-

но

знания человека, до сих пор недостаточно проанализирова­ны, в частности в контексте социологического знания.

Сама тема типологии была введена в аксиологию, антро­пологию именно М.Шелером. Философско-антропологичес-кий подход стал в его исследованиях решающим, лишь пройдя «испытание» социологией. При конструировании но­вых образцов знания, устанавливая связь между логичес­кими и этическими принципами, М. Шелер предлагает типо­логию иерархии человеческих потребностей интересов, цен­ностей на основе социальных критериев. Он исходит из из­начальной двойственности человеческих действий, которые могут быть практическими и идеальными, определяющими смысл человеческого бытия. Проблема двойственности обо­стряется на фоне нарастающего нигилизма по отношению к мировоззренческому, социогуманитарному, философскому знанию, что ведет к «тупику» прагматизма и технократизма.

«Мировоззренческая ущербность», характерная для со­временной «практицистской» цивилизации, кроется, соглас­но Шелеру, в преувеличении роли разума в культуре и по­знании. Разум ценностно слеп, ценности логически не вы­разимы. Их можно только чувствовать. Следуя во многом за Б. Паскалем, он говорит об особом «порядке сердца» (логике сердца). Законы «порядка любви» утверждают, во-первых, примат любви над познанием и, во-вторых, примат любви над ненавистью. Любовь-ненависть не просто «чув­ствование», а «направленность чувствования», не требую­щая опосредования объективирующими факторами. Это скорее акты эмоциональной интуиции. Ведь мы часто не осознаем причин своей любви-ненависти к кому-либо или к чему-либо. Эти акты самообнаруживают себя как ценности, как «встречу» и соучастие в жизни «другого», как отличие подлинной симпатии от неподлинной, фальшивой. «Матери­алистическая этика» Шелера провозглашает своим основа­нием не долг, а ценность.

М. Шелер за базис типологизации личности принимает уровень и структуру ценностей. Вспомним об этом при ана­лизе поиска оснований социальной типологии человека. Структура ценностей выстраивается по принципу отношения к Абсолютной ценности, по Шелеру - по «нарастанию» приближения к Богу. По его мнению, любая любовь есть «дремлющая» любовь к Богу, дающая возможность чело­веку, оставаясь самим собой, быть сопричастным другому. Он выделяет 4 уровня ценностей: 1) гедонистические цен­

ности полезности, 2) витальные ценности, 3) духовные цен­ности этики и права, эстетики, чистого познания; 4) ценнос­ти святости - символы священного как полагание Бога «аб­солютным личным духом». Следуя доминирующему типу ценностей, он конструирует тот или иной идеальный «схем­ный» тип личности: Весельчака, Техника (Деятеля) или Ге­роя, Законодателя, Артиста и Мудреца, Святого.

В «постеистический» период творчества Шелер ценность святости трактует как ценность философии и философской антропологии. На этом этапе и происходит «сдвиг» к социо­логии знания, культур-социологии. В метасоциологии он уви­дел средства последовательной оппозиции позитивистской социологии, а также номиналистской программе М. Вебера, недостаточной для противостояния позитивизму.

Позитивистское отрицание мировоззренческого знания, метафизики-философии, утверждение прагматизма, технок­ратизма призвана снять социология знания. Ее задача — выявить природу ограничений, накладываемых современ­ной цивилизацией, обосновать необходимость присутствия всех трех типов знания - науки, метафизики, религии - в нормально развивающейся культуре. Шелер выделяет «груп­пы прорыва», подчиняющиеся смене этосов, изменениям производственных «субструктур». Применительно к истории Европы-это знаковые фигуры «Метафизика» и «Деятеля», через синтез несоединимого породившие новый этос «Ис­следователя». В человеческой двойственности акцент был смещен в пользу реальной, практической жизни, телесной организации индивидов («субъекту было возвращено тело»). Эта область бытия исследуется «реальной социологией», «со­циологией базиса». Идальное, проблемы смыслообразова-ния изучаются «социологией надстройки», «социологией культуры».

Все типы ценностей, типы человека сопредельны по от­ношению друг к другу, однако, всегда обусловливаются конкретными социально-историческими формами и их мо­дификациями. Это приводит к доминированию одной из них. Доминанта европейской культуры завела в «тупик», начали утрачиваться смыслы культуры. Выровнять сложившуюся социокультурную ситуацию можно, лишь разобравшись в природе человека. М. Шелер говорит, что если и существу­ет задача, философская и, конечно, социологическая (С. С), безотлагательное решение которой требуется в наш век, то это задача фундаментальных наук о раскрытии «сущности

и сущностном строении человека» (двуединство «всего че­ловеческого». - С. С.); о его отношении к богатствам приро­ды (неживой природе, растениям и животным), а также к основе всех вещей, о его метафизическом сущностном про­исхождении, а также о его физическом, психическом и ду­ховном начале. Это должна быть наука о силах и импуль­сах, которые побуждают его к движению и на которые он воздействует сам; об основных направлениях и законах его биологического, психического, историко-духовного и соци­ального развития...»1.

М. Шелер, приняв идею Аристотеля о «лестнице су­ществ», обосновывает «срединное» место человека между животным и Богом, его сопричастность и к тому, и к друго­му. Человек есть только - «между», «граница, переход», «божественное явление» в потоке жизни, вечный «выход» жизни за пределы самой себя.

Познанию человека, истории мифологических, религиоз­ных, теологических, философских теорий должна предше­ствовать история собственного самосознания человека, ис­тория основных идеальных типов, в которых он осмысли­вал, видел, чувствовал себя и представлял свое место в порядке бытия2. Развитие это определенно направлено в сто­рону роста человеческого самосознания. Начало нового времени означало скачок в истории человеческого самосоз­нания. Открытие Коперника часто воспринималось как ос­нование для снижения человеческого самосознания. Одна­ко Джордано Бруно (автор новой астрономической картины мира), считая это заблуждением, утверждал, что Коперник на небе открыл только одну новую звезду под названием Земля. «Мы уже находимся на небе, - радостно восклицает Бруно, - и потому нам не нужны небеса церковников» 3.Ше-лер говорит, что новым тезисом внекосмического пантеизма Дж. Бруно и Б. Спинозы становится представление о том, что не Бог создает мир, а скорее сам мир является Богом. Средневековое представление о божественном сотворении мира и о невозможности существования без Бога ни души, ни тела - это ошибка. У Декарта мир выводится непосред­ственно из мыслящего разума, свет которого воплощен в

Божестве. Однако абсолютизация декартовского садИо, разу­ма, приводящее к гигантскому скачку в самосознании, по­рождает и новые противоречия. М. Шелер намечает пять типов представлений о человеке.

1. Теистическое (иудейское и христианское) понимание человека принадлежит религиозной вере. Миф о сотворе­нии души и тела человека Богом, учение о рае и грехопаде­нии, о бессмертии так называемой души, о воскресении, о Страшном суде имеет огромное значение для людей и се­годня.

2. Вторая идея человека - созданная греками концепция «человека разумного» - пото зар1епз оформлена у Плато­на и Аристотеля в философских категориях, разводящих по­нятия «человек» и «животное».

3. Третья концепция - «человек деятельный» - «пото?аЬег» находит отражение в натуралистических, позитивист­ских, а также прагматических учениях. Все, что называется мышлением, чувствами, желаниями, высшими эмоциональ­ными проявлениями (например, любовь как символ абсо­лютного добра), является якобы всего лишь символичес­ким языком биологической, инстинктивной природы челове­ка. Дух, разум не имеют самостоятельного значения. Если обучаемость обезьян можно объяснить ассоциативными за­кономерностями, то и человеку присущ устойчивый врож­денный инстинкт достаточно высокоразвитый «инструмен­тальный интеллект» - способность приспосабливаться к не­стандартным ситуациям и методом проб и ошибок, как и шимпанзе, удовлетворять основные инстинкты.

Концепция "пото ТаЬег" превратилась в мощное теорети­ческое направление, начиная с греческого сенсуализма Демокрита и Эпикура через позитивизм Конта, Спенсера, Миля, вылилась в эволюционное учение Дарвина и Ламар-ка, а затем в прагматизм, конвенционализм. Эти идеи про­явились в психологии инстинктов, представленной в трудах Т.Гоббса, Н.Макиавелли, Л. Фейербаха, А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, 3. Фрейда, А. Адлера. Сам М. Шелер причисляет себя к этому направлению1.Он считает эту теорию основой одновременно и антропологии, и витальной психологии, и социологии, и психотерапии. Именно ей «суждено оконча­тельно преодолеть «дуализм» души и тела. Любое ощуще­

ние, восприятие, другие чувства обусловлены влечениями, инстинктами, которые обеспечивают единство психофизичес­кого организма.

Это означало, по Шелеру, существенное совершенство­вание процесса типологизации человека благодаря большей стройности классификационных структур. Классификация структур с точки зрения первоначальной мотивации позво­лила выделить типы эгоистов и альтруистов, инстинкты са­мосохранения особи или коллектива, родовые, стадные и т. д. Возникли своеобразные натуралистические теории исто­рии: экономическое понимание истории (марксизм); чистота расы как принцип понимания истории; властно-политичес­кий смысл борьбы государств, сословий, групп.

Концепция человека деятельного, прагматичного обрела особое звучание в современной России в связи с обостре­нием противостояния либерализма, европеизма, западниче­ства и русской национальной идеи, евразийства. Оно каса­ется проблем свободы, ответственности, прав, достоинства, мировоззрения человека, взаимодействия науки и религии, церкви и государства, реформирования образования.

Сознательно или неосознанно, опираясь на натуралисти­ческие идеи, в стране осуществляется экспансия западно­го цивилизационного стандарта чуждого тысячелетней оте­чественной духовной традиции. Эти противоречия высветил X Всемирный русский народный Собор, состоявшийся в на­чале апреля 2006 г. Основной темой крупнейшего обществен­ного форума стали права человека и достоинства личности. В своем выступлении митрополит Смоленский и Калининг­радский Кирилл подчеркнул, что наиболее драматичны от­ношения между различными культурно-цивилизационными моделями, между западным либерализмом и Россией - стра­ной многонациональной и многоконфессиональной с уникаль­ным многовековым опытом построения собственной много­укладной цивилизации. Различия особенно остро проявля­ются в сфере отношений к человеку, в понимании места роли человеческой личности, ее прав, достоинства. Тема челове­ческих прав, свобод и ответственности находится на острие всех мировоззренческих споров о том, каким должно быть наше общее будущее в эпоху глобализации, как избежать конфликтов между различными нациями, верованиями, тра­дициями. Права человека не могут превалировать над таки­ми ценностями, как доверие, нравственность, святыни. «Ка­рикатурный конфликт» обнажил несостоятельность понима-

ния свободы как вседозволенности, как права оскорблять святыни, традиции других людей. Православная церковь преподала урок нравственности власти, государству.

Та же натуралистически-прагматическая позиция преоб­ладает в сфере образования и воспитания подрастающего поколения. Делается ставка на подготовку узких професси­оналов-специалистов, удовлетворяющих интересы работо­дателей. Мнение о том, что современному обществу, яко­бы, нужны только хорошие и легкоуправляемые исполните­ли, определяет и направленность образования на отбор и дрессировку будущих работников, неспособных думать, мыслить. Сегодня эта проблема обостряется в связи с вве­дением единого государственного экзамена (ЭКГ) по всей России. Подобная система «бак» - аналог ЭКГ действует во Франции. Возникает опасность образовательного апокалип­сиса. Проверка знаний только через тесты может привести к умственному заболеванию нации. Сегодня вся Россия пре­вращается в гигантское профессионально-техническое учи­лище. Формирование человека-функции, по-существу, ро­бота порождает «профессиональный кретинизм» (К. Маркс).

Установка ЭКГ на механическое запоминание, зубрежку может породить всеобщее отупение. Преподаватель Париж­ского университета им. Пьера и Марии Кюри В. Доценко1 говорит о некоторых шокирующих закономерностях. Прилеж­ные студенты, выдержавшие сложный «бак», в большинстве своем не умеют обращаться с дробями. Учащиеся фран­цузских вузов считают, что вопрос «почему?» лишен смыс­ла. Главное - выучить, запомнить и это позволит опреде­лить алгоритм счастья и довольства.

Сегодня в ЭКГ вошли литература и история. Формаль­ные знания дат, перечня событий, литературных произведе­ний уводят от задачи осмысления, понимания историчес­ких, социокультурных процессов. За безразличием к смыс­лу той же дроби, таблицы умножения, какого-либо истори­ческого события стоит готовность бездумно все воспринять, всему механически поверить.

«Мировоззренческая ущербность» (М. Шелер), духовная нищета - это страшно и для каждого человека, и для обще­ства, цивилизации в целом. Сегодня особенно важна зада­ча воспитать не просто высококультурного работника-функ­ционера, а личность, способную мыслить, искать, творить, осознавать свое человеческое достоинство.

4. Удивительно созвучна тревогам сегодняшнего дня не только натуралистически-прагматическая концепция человека инструментального типа - пото тагЪег, но и четвертая из пяти выделенных М. Шелером. Четвертая концепция решительно отвергает всеобщую западноевропейскую веру в прогрес­сивность человека разумного, но также отвергается и тезис о неизбежной деградации человека. Делается попытка от­ветить на вопрос, что такое человек как предмет: «Человек - это существо, утратившее ощущение подлинной жизни (дезертир), ее основных ценностей и законов; это существо, утратившее сознание божественного космического смысла бытия, довольствующееся набором сплошных суррогатов (язык, орудия труда и т. д.), вместо развертывания в твор­ческой деятельности своих настоящих жизненных потенций, и с патологически гипертрофированным чувством собствен­ного достоинства»1. И далее приводятся схожие формули­ровки: «Человек-это постепенно свихнувшаяся разновид­ность хищной обезьяны, помешанная на так называемом «духе», «тупиковая ветвь развития», «человек - вообще тупик, болезненный нарост на дереве жизни». М. Шелер воп­рошает Декарта, гордо провозгласившего «СодЛо егдо зит» («мыслю, следовательно, существую»): «Ты мыслишь, но зачем? Зачем думаешь, почему хочешь?» Но движимый инстинктом «инструментальный интеллект» не подскажет тебе, как поступить в том или ином случае. Обретаешь но­вые сферы бытия и новые ценности, чтобы быть «самым глав­ным зверем среди зверей». Искусство, разум, наука, циви­лизация «расширяют производство» ради обожаемого тобой изобилия. С какой целью ты закрепляешь законом «Право» вместо обычая и «традиции» бессознательной народной це­лостности? Все жалкие суррогаты жизни созданы из-за био­логической слабости, бессилия, немощи, из-за фатального отсутствия перспективы биологического развития. Если дух отождествить с инструментальным интеллектом, то он ста­новится дьяволом, демоном, разрушителем жизни как выс­шей ценности.

Шелер в обозначенных противоречиях видит запутанный окольный путь к сохранению своего рода. И этот патоген­ный процесс, ведущий к смерти, длящийся уже 10 тыс. лет («Дух от рождения страдает»), порождает положительную переоценку жизни в концепциях дионисийского инстинктив­

ного человека интуитивной теории воли Шопенгауэра, Ниц­ше в современных направлениях психоанализа.

Шелер говорит, что четвертая концепция, хотя и подго­тавливалась достаточно долго, не понята и не принята в ученом мире. И тут же провидчески восклицает: «А что если эта плодотворная идея-концепция окажется еще и верной!»1

И действительно, эта концепция сегодня востребована, хотя, конечно и подверглась модификации, связанной с ин­формационно-компьютерной революцией. Подтверждается известный девиз Шопенгауэра «Зетрег "ю'ет, зес! аКег» («Всегда такой же, но другой»). Интересно, что этот девиз Шопенгауэра подтверждает неверие в ценностный рост че­ловеческих дел, отказ от идеи исторического прогресса, а Шелер трактует как раз наоборот, как вызов позиции Шопен­гауэра. «...Но другой» - может означать и идею прогресса, например, идею сверхчеловека, которая лежит в основании пятой концепции человека, анализируемой Шелером.

Представления о человеке как животном, живущем фик­циями жизни, довольствующегося набором сплошных жал­ких суррогатов, о тупике в развитии человека естественного объясняют многое из происходящего сегодня, С возникно­вением «дополнительного виртуального пространства» все актуальнее и важнее становятся проблемы самоопределе­ния, самочувствия, самореализации человека в условиях создания информационно-компьютерного базиса современ­ного общества. Новые социально-культурные проблемы свя­заны со спецификой Интернет-общения, с вторжением ин­формационно-компьютерных технолошй во все сферы жиз­недеятельности людей, с рождением новых типов человека - человека информационного - попло тйэгтаИкиз, гюто сИдПИаз, киборга.

Ното сйдНКаИз2 как новый социально-антропологический тип появляется в современную эпоху на гребне всеобщей массовизации жизни, когда компьютерные сети и новые ин­формационные технологии представляют собой новый этап в развитии внешних средств интеллектуальной, эмоциональ­ной жизни человека, способов познания, межличностных коммуникаций. Их применение приводит к структурным и функциональным изменениям социальной сферы общества,

а также в определенном аспекте и психических особеннос­тей, психологии человека. Характерным для дигилитального человека становится визуально-личностное обозначение присутствия в Сети, одномерность, подверженность внеш­нему манипулированию, персонализация. Компьютерная симуляция в виртуальном пространстве изменяет характер коммуникационных связей, оказывается мощным механиз­мом воздействия на идентичность человека, на трансфор­мацию традиционных социальных, культурных, нацио­нальных ценностей.

Обостряются противоречия двойственного конструирова­ния новых типов поведения личности. С одной стороны, «до­полнительное виртуальное социальное пространство» может оказывать положительное воздействие на выработку новой системы норм, ценностей, жизненных ориентиров, на воз­никновение «совершенно новой идеологии занятости». По­является возможность «компенсировать отсутствие целост­ной и гармоничной социальной реальности» распростране­нием технологий виртуальной реальности. Главным стано­вится наряду со стихийной глобализацией фактор сознатель­ного формирования личности нового типа, принимающей виртуальность как параллельно существующую с реальным г.мром.

Другой стороной «виртуальной реальности», возникнове­ния «смешанной, лоскутной, флюидной идентичности»1 яв­ляется опасность потери индивидуальности, разрушения прежней национальной идентичности, обострения противо­речий «виртуального мира» (создание почвы для ложной информации, засилье симулякров и симуляции - Бодрий-яр), возможность манипулирования сознанием людей, удар по культурному многообразию, опасность стирания границ между нравственностью и безнравственностью2, угроза ду­ховной деградации.

Конечно, требуется специальный анализ социального типа человека информационного. Здесь же важно было подчерк­нуть значение преемственности в развитии теории социаль­ной типологизации, опираясь на исследования М. Шелера.

Принцип преемственности в осмыслении социальной ти­

пологий последовательно используется и самим Шелером в выделении пяти основных концепций человека.

5. Пятая концепция берет на вооружение ницшеанскую идею сверхчеловека, подводя под нее рациональный, атеи­стический фундамент.

Если в четвертой концепции «человек разумный» полу­чает уничижительную оценку как «душевное животное», то пятая, наоборот, превозносит человека и его самосозна­ние на небывалую высоту. М. Шелер пишет: «Мерзость и смертельный стыд - слова, которыми Ницше обозначает человека в «Заратустре», могут прийти на ум, только если имеется для сравнения недосягаемый образец сверхчело­века, идеал ответственного и счастливого господина, твор­ца, который и оправдывает само существование Земли, кого называют человечество, народ, история, мировой процесс»1. Человек у Ницше выступает как высшая ценность бытия. Шелер ссылается на «Этику» Н. Гартмана, а также позиции Д. Н. Керлера об атеистическом постулировании сверхче­ловека. Только в механическом, т. е. лишенном теологии мире может возникнуть и существовать свободное нравственное существо «личность». Техника должна стать инструментом, обеспечившим возможность воплотить в действительность идеи и ценности идеального бытия, гарантировать суверен­ность и свободу в принятии решений. Ницше расшифровы­вает формулу «Бог умер». Ведь ему можно умереть, если жив сверхчеловек, тот, кто сверхбожественностью являет собой единственное оправдание смерти Бога, т.е. главное -это перенести основные свойства Бога на человека. При этом имеется в виду личность, которая в максимальной степени обладает благоразумием, глубиною, чистотой, силой воли и чувством ответственности. Для этой личности, самоценной и блестящей, человечество, народы, история больших об­щностей являются лишь окольным путем ее самовыраже­ния. В основании такой личности - почитание любви, обожа­ния, с которыми некогда люди относились к своему Богу. Бог у Шелера - гарант единства мира и коммуникативности личностных человеческих миров.

Исходя из позиций дуализма, о чем выше уже шла речь, Шелер подчеркивает, что самореализация человека означа­ет реализацию духа и своего надвитального предназначе-ния. Человек выходит (трансцендирует)за пределы исход­

ных витальных влечений (голод, инстинкты секса и власти, задающие соответственно социальные структуры хозяйства, семьи, государства). Укорененность духа в витальной сфе­ре обеспечивает человеку возможность преодоления им «немощи», энергетической недостаточности. Снятие в духе витальных влечений и обретение им «мощи» равнозначно, по Шелеру, становлению «божественного в человеческом».

Эту закономерность взаимодействия витального, биоло­го-энергетического начала с духовным наглядно иллюстри­рует судьба, творчество А. Адлера. А. Адлер (1870-1937)-австрийский психиатр, психолог, социолог был основателем холистической системы идивидуальной психологии. Он под­черкивал необходимость понимания каждого человека как интегрированной целостности в рамках социальной систе­мы. Основные принципы Адлера - холизм (целостность), единство индивидуального стиля жизни, социальный инте­рес или общественное чувство и направленность поведе­ния к достижению цели. Адлер утверждает, что ожидания и цели больше влияют на поведение, нежели прошлый опыт. Человек мотивирован целью превосхождения, в том числе преодоления своих слабостей, болезней, «комплекса непол­ноценности» (термин введен Адлером), и задачей овладе­ния средой. Отрицая всесилие биологического критерия, он выделял и обосновывал главные движущие силы духовно­го мира, устремленность в будущее, выработку «обществен­ного чувства», стремление к реализации «личностного иде­ала» или «целевого образа человека Совершенного».

Личный жизненный опыт определил его интерес к психо­логическим и социальным проблемам человека. Адлер в детстве много и серьезно болел, неоднократно был на воло­сок от смерти во время уличных происшествий. В 5 лет он заболел тяжелейшим воспалением легких. Врач считал этот случай безнадежным. Он выжил. Несмотря на физическую слабость ни в чем не хотел уступать сверстникам. С этим печальным детским опытом, как считал сам Адлер, связа­ны его идеи компенсации неполноценности. Он открывает для себя парадокс эволюции: физическая неполноценность нередко способствует выживанию и формированию творчес­ких способностей человека. Неудовлетворенность идеями «социального дарвинизма» подтолкнула его к разработке нового направления в науке - индивидуальной психологии. Адлер считал, что основную роль играют не Силы живот­ные, которые были главными в борьбе за выживание видов

(например, Либидо), а Силы духовные, которые содейству­ют стремлению к цели эволюции - Совершенству: «Соот­ветственно испытываемым трудностям и ощущению своей слабости человек испытывает растущее стремление ощу­тить свою силу (букв, стремление к власти - 51геЬеп пасп МасМ), с которым связана потребность индивида направить развитие присущих ему сил и возможностей к некой конеч­ной, смутно представляемой им цели - «Совершенству» \ Возникновение неврозов Адлер объясняет нарушением правила приоритета Сил «будущего» над силами «прошло­го». Это нарушает индивидуальную духовную эволюцию. Другая причина неврозов, асоциальности индивидов — не-сформированность «общественного чувства», чувства че­ловеческой «солидарности, связи человека с человеком... расширенное ощущение товарищества в человеческом об­ществе»2.

Человеческое поведение социально, личность формиру­ется социально. Чувства общности - это нечто большее, чем интерес к ближайшему окружению. Это чувство означает заинтересованность в «идеальном обществе всего челове­чества, конечной цели эволюции». Адлер был убежден, что забота о себе вместо заботы о других лежит в основе боль­шинства психологических и социальных проблем. Задача врача-психотерапевта постепенно увести пациента от исклю­чительного интереса к себе: «Я говорю пациентам: «Вы мо­жете вылечиться за две недели, если будете следовать пред­писанию: попытайтесь каждый день думать, как вы можете сделать кому-нибудь приятное»3. Социальный интерес-это способность заботиться о других людях, принимать в них участие, это Доброта.

Продолжение следует.

1 Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. М., 1995, с. 132.

Дата добавления: 2015-08-29