Извини меня, я сорвалась. Не знаю, что на меня нашло.
Ну что ты, не извиняйся. Я понимаю. Столько всего свалилось. У тебя стресс.
Услышав от Вити придуманную ею отмазку, Татьяна почувствовала себя настолько легче, что смогла спокойно сидеть с ним за столом, завтракать, как ни в чем не бывало.
Он вежливо хвалил кофе и горячие бутерброды. Они и вправду были хороши, но от волнения Витя не чувствовал вкуса. Таня успокоилась, и славненько. Теперь главное не спугнуть. Потом можно будет встретиться на нейтральной территории. А там она придет в себя, и все станет наконец понятно и нормально. А он тоже хорош: подкатился женщине под бочок в такую минуту... но, надо прямо сказать, она не была против, наоборот. Сама первая обняла его и поцеловала. Эх, жаль, с Рустамом сейчас не посоветуешься, он тонкий человек, подсказал бы, что и как.
Допив кофе, Виктор стал прощаться. Это только так говорится «прощаться», а на самом деле он вышел в прихожую и там мялся, не зная, что сказать. Таня стояла, прислонившись к стене, и молчала. Было видно, что ей тоже неловко. Оба выдержали минуты три, на четвертой начали одновременно:
Ну, я пошел...
Ну, ты иди...
Тань, я вечером загляну... Ну, чтобы узнать, что и как...
Не надо, Витя. Не приходи сюда. Пока. В смысле — временно.
А потом?
Там видно будет.
А звонить можно?
Звонить тоже лучше пока не надо. Когда будет можно, я тебе сама позвоню.
А если по делу?
По очень важному и срочному. И лучше будет звонить мне на работу. Извини, я пока просто не готова что-либо обсуждать. Давай, иди уже, я дверь за тобой закрою.
Видно было, что ее всю трясет, так что Виктор почел за лучшее уйти. Он не выносил женских слез и панически боялся скандалов, а тут дело пахло чем-то таким. Как только Татьяна осталась в квартире одна, она затопала ногами и треснула по стене кулаком. Черт, больно. Последние минуты она еле сдерживалась, чтобы не заорать, не затопать ногами и не швырнуть в голову Вите какой-нибудь предмет. Лучше тяжелый. Таня в принципе не склонна была бить посуду, когда доходила до точки, что случалось нечасто. Вместо этого она обычно выхватывала из серванта ящик с вилками и ложками и шарахала им об пол, а потом собирала по всей кухне разлетевшиеся столовые приборы. Неплохо помогало. Сейчас она дала себе волю: в стену полетели щетки и рожки для обуви. Хорошо, что все это небьющееся: сегодня, попади ей под руку сервиз, она бы его расколотила. Не так фарфора жалко, как неохота осколки заметать.
Сразу стало легче, вернулась способность соображать. Оказалось, что мозг очень хорошо видит всю ситуацию, но обдумывать ее отказывается наотрез. Тогда Таня села на скамеечку, которой обычно пользовались для того, чтобы надеть обувь, подперла по бабьи щеку рукой и заревела.
Виктор вышел из Таниной квартиры в полуневменяемом состоянии. Водителю звонить не стал, вызвал такси. Пока ждал, его немного обдуло ветерком, вернув к реальности. Он злился и недоумевал. Что же все-таки произошло, отчего Таня не хочет его видеть? Что он сделал не так? Эта ключевой вопрос всех мужчин в отношениях с женщинами его раздражал. Казалось — вот оно, так все отлично сложилось. Можно плюнуть на все и просто быть счастливым. Нет, обязательно надо выискивать сложности, препятствия, моральные барьеры и физические преграды. И что теперь делать непонятно.
На работе он первым делом заглянул в кабинет к Рустаму.
Рус, ты мне можешь уделить время? По личному вопросу хочу с тобой посоветоваться.
По личному? Хорошо, Иди, пусть нам чаю принесут. Мне еще один звонок сделать, и я в полном твоем распоряжении.
Виктор отправился в свой кабинет и велел секретарше принести чая. Сам бы он предпочел кофе, но Рустам пил только зеленый чай. Ну и здорово. Чем хорош зеленый чай? Тем, что можно подливать кипяток и пить одну заварку практически целый день. А значит, секретаршу снова звать не потребуется, чайник и вода в кабинете есть.
Рустам пришел не через пять, а через двадцать минут. Извинился: клиент задержал, надо было бестолковому объяснить, что изменения в проекте вызвали изменения в смете. А то хотят незнамо чего, но платить за свои хотелки — увольте. Виктор поддакивал другу, ожидая, когда Рустам успокоится и обратит внимание на его личные дела.
Ну, о чем ты со мной хотел советоваться?
Понимаешь, Рус, я вчера был у нашей Татьяны Павловны на похоронах ее бабушки.
Я в курсе. И что же там такого произошло?
Во-первых, представляешь, я там врага нашего видел, Туманского. Пришел, гад, на поминки. Хорошо, что быстро смылся.
Он тебя видел? Вы разговаривали?
Не разговаривали мы! Я даже не уверен, заметил он меня или нет, в смысле, узнал или нет. Пришел, речь толкнул, водки выпил и уехал.
Зачем меня тогда пугать? Я уж подумал, он сказал тебе что-нибудь, на основании чего ты сделал далеко идущие выводы...
В сущности, не в этом дело. После поминок Танина мать забрала к себе ее сына. Я им помог, отвез на вокзал. У Тани мать в Литве на хуторе живет.
Классно. Дальше что?
Дальше я к Татьяне отправился. Ну, чтобы рассказать, как я всех в поезд посадил, чтобы она не волновалась. Да я и сам беспокоился. В такой момент она совсем одна осталась. Вот я и заехал. А она сидит не живая не мертвая, на вопросы не отвечает и смотрит тухлым глазом. Я, если честно, сначала испугался.
А потом?
Что потом?
Ты говоришь, что сначала испугался, а дальше что?
Дальше ничего. В смысле я ее постарался успокоить, отнес в комнату, уложил на кровать, тут она меня и обняла.
???!!!
Ну, и все случилось. Я всю ночь рядом с ней проспал. А утром она проснулась, посмотрела на меня, как будто видит впервые, и мы снова... Если хочешь знать, все было замечательно, просто необыкновенно! Так у меня еще ни с кем не было, - прибавил он грустно.
У Вас была любовь, все чудесно. А в чем вопрос-то? - поинтересовался Рустам
Потом, когда мы встали, она совсем по-другому стала себя вести. Накричала на меня, плакала, потом успокоилась и сказала, что нам теперь лучше не видеться. Нормально?
Ммммм.... Нормально, абсолютно нормально, Вить. Ты прими во внимание, это не одна из твоих шалав, это порядочная женщина очень строгого воспитания. Ей теперь стыдно перед тобой и перед самой собой. Поэтому она тебя пока не хочет видеть. Ничего, это пройдет.
А если не пройдет?
Дорогой, все проходит. Как сказано у Экклезиаста...
Да наплевать мне, где там сказано! Что дальше-то делать?
Подумать надо. Так. Сегодня ей не звони, завтра тоже. Неделю можешь не звонить. Потом придумай предлог получше, позвони на работу. Потихоньку наращивай свое присутствие... Да ладно, не мне тебя учить девушек обхаживать.
Думаешь, я смогу все наладить?
Почему нет, дорогой?! Мне показалось, она нормальная женщина. Обстоятельства у нее не совсем нормальные, это да. Туманский этот. Бабушка умерла, да еще сына увезли. У человека стресс сильнейший, ее надо понять и не давить. Придет в себя и все хорошо будет. Да, по-моему, у нее кто-то есть. То ли ты мне говорил... Ах, нет, вспомнил, ей как-то во время наших переговоров мужик звонил, я так понял что любовник.
Виктор усмехнулся. Танин любовник Серега Ермаков вчера ушел с поминок с таким выражением лица, как будто ему в борщ накакали. То ли Татьяна его отправила, то ли ситуация так складывается, только Виктору ясно, что к ней он больше не придет. Она к нему, по-видимому, тоже. Разошлись без объяснений, бывает. Вслух же он сказал:
Я даже знаю, кто он. Знаком много лет, можно сказать. Он мне не соперник. Я это говорю не потому что у меня мания величия. Просто там все кончено. По всему видно, они то ли расстаются, то ли уже разбежались.
Видишь, все будет хорошо. У тебя отличные перспективы. Если, конечно, не случится чего-нибудь непредвиденного или сам дров не наломаешь. Витя, извини за некорректный вопрос. Я конечно лезу не в свое дело, но все-таки...Ты ее любишь?
Знаешь, Рус, по-моему люблю.
А Туманский?
А что Туманский? Его какое дело?! Может, мне к нему за разрешением обратиться? Мол, позвольте поухаживать за Вашей бывшей женой. Если уж дело так обстоит, лучше сразу вешаться.
Наревевшись после ухода Виктора Татьяна металась по квартире, пытаясь решить, идти ей на работу, или нет. Решила не ходить, без нее обойдутся. Подумала о Толике, но не стала звонить, сами проявятся, когда доедут. Лучше она сходит в школу и поговорит с директором. Школа-то сегодня должна работать.
Школа действительно работала. Директриса, замотанная донельзя, случайно пробегала мимо двери, когда Таня пыталась объяснить охраннику что ей нужно. Она спасла Таню из рук бравого ЧОПовца, провела в свой кабинет, усадила, извинилась и улетела дальше по своим делам. Таня тупо ждала, уставившись в окно, ни на что другое не было сил. Так прошло минут сорок, после чего директриса вернулась вместе с завучем. Увидела Таню как будто впервые, ахнула и вскричала, как плохая актриса в телесериале:
Я про Вас и забыла! Вы хотите перевести Вашего Толика в другую школу, я правильно угадала?
Нет, Нелли Игоревна я совершенно не хочу делать ничего такого. Меня наша школа более чем устраивает.
Ну как же... Еще Ваш муж приходил. Высокий такой видный мужчина. Школе дал денег на переоборудование физкультурного зала. Он говорил, что собирается переводить мальчика в специальную школу для математически одаренных детей. Просил подготовить документы. Вот они, я специально его личное дело еще перед майскими себе в стол положила.
Так, приехали. Дура ты Танька, если поверила хоть одному слову своего бывшего мужа. Он не просто хочет увести у тебя сына, он для этого втайне от тебя шаги предпринимает. Правильно вы решили спрятать пока парня. Очень вовремя. Сейчас главное не лопухнуться, не заорать не своим голосом, а сделать так, чтобы эта кляча не продала тебя Туманскому. Удачненько я зашла. Могла и опоздать. Денег у меня не особо, на физкультурный зал не хватит. А с директрисы станется отдать Туманскому Толины документы, потом ищи-свищи. Что делать? Пугать? Или искать в ней союзницу? Все это с быстротой молнии пробегало в Танином мозгу, но на лице ей удавалось сохранять ничего не значащую улыбку. Наконец она решилась:
Нелли Игоревна, вы в курсе, что я с Толиным папой в разводе? По-моему, это должно быть отражено в его личном деле.
Знаете, я как-то об этом позабыла. А что?
Вы собирались отдать ему Толины бумаги?
В этот момент до директрисы наконец дошло, и она испугалась. Неприятности ей были не нужны, а тут пахло ими за километр. Дамочка та еще, может и в суд подать. В прокуратуру так точно напишет.
Ну что вы, Татьяна Павловна, - залебезила она, без вашего ведома мы не имеем права...
Спасибо, дорогая, Вы меня успокоили. А то я своего бывшего мужа знаю. Он любит чужими руками жар загребать. Он уговорил бы Вас поступить не по закону в его интересах, а на суде он ни при чем, Вы во всем виноваты. Вам всего этого даром не надо, правильно?
Слово «суд» доконало директрису. Теперь Тане надо изобразить, что она на ее стороне, так это, кажется, называется?
Правильно, Татьяна Павловна. Я никогда не нарушаю, все строго по закону. Вы что хотели?
Нелли Игоревна, у Толика после смерти Полины Константиновны тяжелое моральное состояние, у меня работа... В общем, его бабушка в Литву вчера увезла. Мама моя.
Вы хотите забрать его из школы сейчас, в конце года?
Ну что Вы, Нелли Игоревна, я не собираюсь его забирать. Ни за что! Он должен закончить нашу школу. Я хотела с Вами посоветоваться как нам лучше сделать. Сейчас у нас с ним сложное положение, но к началу учебного года все утрясется и он вернется в свой класс. Толик не двоечник, от программы не отстанет, все наверстает.
В этом я не сомневаюсь. Он у нас один из лучших. Мы его, если честно в медалисты прочим. Так мало сейчас ребят, которые учебой интересуются.
Отлично. Так что нам делать?
Пишите заявление. По семейным обстоятельствам. Мы Вам дадим для него задание на лето. Оценки... Сейчас..., - она обратилась к завучу:
Валентина Валерьевна, что у Туманского с оценками за последнюю четверть.
Можно посмотреть в журнале, я схожу в учительскую, - забасила завуч, - но и так скажу, что по всем предметам мы его сможем аттестовать. Ну, может, по паре предметов не пятерки, четверки будут. В общем, все нормально, по каждому предмету у него за апрель хоть одна оценка да есть. Я смотрела, когда Вы про личное дело спросили.
Ну вот и отлично. Годовую сможем вывести. Не волнуйтесь, Татьяна Павловна. Вот Вам бумага, ручка, форма заявления произвольная. Если хотите, покажу Вам образец, в прошлом году Семениди-отец писал, они в экспедицию уезжали и девочку, вот как вы, к бабушке в другой город отправляли.
Спасибо, Нелли Игоревна.
Татьяна быстро начала строчить, ужасаясь собственному почерку. Совсем писать от руки отвыкла, все на компьютере. Пока писала, кое-что придумала.
Вот, Нелли Игоревна, готово. Посмотрите, так пойдет? — протянула она листок, выдержала паузу и произнесла, как будто это только что пришло в голову, — А если мой бывший муж опять заявится... Он же просил подготовить ему Толино личное дело?
Просил, — робко прошептала Нелли Игоревна, — но я ему не отдам.
Вот я и подумала, давайте я еще одно заявление напишу. Что прошу Вас ни в коем случае не отдавать документы моего сына одному родителю без присутствия другого. Что, кстати, соответствует закону. Тогда если он потребует, Вы сможете показать это мое заявление.
Отлично, Татьяна Павловна, это хорошая идея. Давайте напишите мне такое заявление, — обрадовалась директор школы. Конечно, эта бумага никакой силы иметь не могла, но с нее всю ответственность снимала. Пусть между собой разбираются.
Татьяна написала еще одну заяву, в душе понимая, что это филькина грамота. Ничего, своей цели она послужит. Потом она потратила полчаса на то, чтобы убедить директрису оба заявления зарегистрировать, поставить резолюцию и свою подпись, а потом еще полчаса, чтобы ей разрешили эти бумаги отксерить. Ксерокс не работал, зато работал сканер. Нелли Игоревна со сканером обращаться не умела и плохо понимала, зачем он нужен. Узнав, что Татьяна в компьютерах и сканерах разбирается, она оставила ее в своем кабинете, промурлыкав: «Я вам доверяю», а сама ушла с завучем. Таня спокойно отсканировала не только свои заявления, но и все документы из Толиного личного дела, сохранила их на флешку, которую всегда носила с собой, вручила вернувшейся директрисе папку, заставив ее проверить сохранность бумаг, поблагодарила и улетела домой как на помеле. На работу ехать не стоило, сейчас Тане было не до работы.
Придя домой, она тут же начала звонить по телефону. Первой откликнулась Лина. Выслушала все, что случилось в школе, порадовалась, что Толик уехал вовремя, похвалила Таню за предусмотрительность, обещала попробовать что-то выяснить. Таня не ждала от Лины помощи, но хотя бы выговорилась. Стало легче. Позвонила Толе, трубку взяла Римма Михайловна.
Ой, Танечка, родная, я как раз собиралась тебе звонить. Мы всего минут двадцать как доехали. Толя с Йонасом пошли обустраиваться. Да, спасибо за твою чудесную сумку-холодильник. Ничего не испортилось, у нас еще полно еды, так что я могу сегодня не готовить.
Мам, я хочу тебе сказать... Я рада, что Толик у тебя в Литве. Сегодня я зашла к нему в школу...
И Таня рассказала матери обо всем. Римма Михайловна переполошилась.
Девочка моя, крепись, не сегодня завтра этот тип к тебе заявится.
Тут к гадалке не ходи, ясно, что заявится. Я буду твердо стоять на своем: у ребенка стресс, он у бабушки, осенью вернется.
Разговор с матерью не помог успокоиться. Наоборот, Таню стало просто трясти от ужаса. Ни о чем думать она не могла. Все любовные истории исчезли из поля зрения, как будто их и не было. Если бы Витя догадался позвонить сейчас, было бы очень кстати. Но он не звонил, не позвонил и Ермаков.
Ермаков был почти счастлив. Почему почти? Потому что чувство вины перед Татьяной не покидало его. С Вероникой все складывалось отлично. Она прекрасно понимала, что ни ее роман с подчиненным, ни его отношения с начальницей не могут украсить их в глазах общества, поэтому организовала его перевод с повышением в другое издательство тех же хозяев. Издательство это помещалось в том же здании, но в соседнем подъезде. Она ничего не имела против того, чтобы им жить вместе в ее очаровательной квартирке. Богатый мужик, о котором говорили Сергею сослуживцы, существовал в природе, но как прошлое. По рассказам Вероники, он пристроил ее на это место в издательстве в качестве отступного. То есть, она совершенно свободна и горит желанием строить с ним новую жизнь. Секс с ней был просто фантастический. Она была нежной, страстной и так бурно откликалась на его желания, что у Сергея голова шла кругом.
Вот Таня... Ясно, что у них все кончено. Но покинуть женщину в такой момент... У нее горе. Конечно, бабка ее была та еще стерва, но все-таки она Таню вырастила. А теперь Татьяна осталась одна, без поддержки. Сын-то у нее еще сопляк, какая от него помощь? И в такой момент ее бросает мужчина. Нехорошо как-то. Не по-людски. Он решил позвонить. Просто позвонить, спросить, не надо ли чем помочь, морально поддержать, так сказать. Через две недели после похорон он набрал Танин номер.
Позвонил, называется.
На его слова Таня довольно резко ответила, что ей ничего не нужно, у нее все есть, все в порядке, Да, хорошо, встречаться с ним она не может. Сейчас очень занята, а в ближайшем будущем будет занята еще больше. В общем, пишите письма.
И вот что такое? Получается, он хороший, ведет себя благородно, не он бросил, его отправили в отставку. Разрыв обозначен, исходит от нее. Вроде, он должен ощутить успокоение, он ее ничем не обидел, это она вела себя, скажем, чересчур резко. Почему же он чувствует себя как обосранный?!
Отослав Толика к бабушке, Таня дневала и ночевала на работе. Забывала даже поесть. Счастье еще, что Залина осталась с ней. Пару раз в неделю женщина приходила,убирала квартиру и готовила на три дня то, что Таня вечером могла разогреть в микроволновке. Раскладывала порции в керамические мисочки и ставила в холодильник. В большинстве случаев Татьяна машинально съедала содержимое очередной мисочки, но иногда просто забывала о еде, ограничиваясь чаем. В квартире находиться не хотелось: там все напоминало о жизни, которая кончилась. Может, это была не самая лучшая жизнь, но Таня к ней привыкла. Отсутствие Толи угнетало, несмотря на то, что он звонил ей ежедневно. У него все было отлично, или, как он сам говорил, «зашибись»! Они с Йонасом тянули какую-то проводку, чинили мостки, смолили лодки и занимались еще тысячей настоящих мужских и очень интересных дел. Может, все бросить и рвануть к нему? А что? Там, на хуторе, ей тоже будет хорошо. Там удастся отдохнуть, отвлечься ото всего, что ее так мучает. Конечно, взять на работе отпуск сейчас, когда над компанией сгустились тучи, не удастся. Ну и что? в конце концов можно просто уволиться. Татьяну останавливало не то, что это бы означало конец успешной карьере. Никогда не поздно начать все с нуля на новом месте. Ей не позволяло бросить свой пост чувство долга, ответственность за тех, кем она руководила, обязательства перед Львом Генриховичем, сделавшим на нее ставку в этой ситуации.
Хорошо, что рекламный бизнес ведется на средства клиентов. Если бы на заемные деньги, Туманский нас давно бы слопал. А так... Прорвемся. Главное чтобы у нас было как можно больше заказов. Не сидеть без денег. Надо набить портфель, чтобы летом не простаивать, как обычно, а когда все до сентября будет прикрыто, можно и в отпуск. Поеду к Толе в Литву. Можно поездить на машине, в Палангу к морю выбраться... Теперь Литва - это Европа, Шенген, смотаемся в Голландию, Бельгию... В Данию можно заехать, Толе понравится. Две недели по Европе, чем плохо? Останавливаться будем где захочется, полная свобода. И выйдет недорого. Особенно если на ночь останавливаться в маленьких городках. Наверное, так и сделаем. Но это потом. В августе, например. Не раньше двадцатого июля уж точно. А сейчас работа, работа, и еще раз работа. Мариша, пригласи-ка ко мне нашего креативного... Директора, разумеется. Что-то у него с новой аптечной сетью не ладится. Пусть несет по ним все. Их запросы, наработки, будем копать. В смысле, смотреть, что им может не нравиться. Да, и пусть захватит дизайн сетевых кафешек, или пекарен? Ну, он знает. Я потом менеджера приглашу. Будем готовить презентацию. Пора. И пусть Ольга Васильевна мне позвонит в четыре, посмотрим, что у нас в этом месяце по деньгам выходит. Может, какие-то платежи на следующий перенести? Да, тряхани-ка наших по работе с клиентами. Пусть отчет готовят, а то разболтались. Взяли моду: «Я уехал на встречу с клиентом», и зальются на полдня. А сухого остатка от этих встреч что-то не видно.
Каждый день она приходила на работу первая и уходила последняя. Кроме выходных. Сразу после смерти бабушки она проторчала-таки субботу и воскресенье в своем рабочем кабинете, но на следующей неделе к ней заявилась Лина. Приехала рано утром в субботу, не захотела ничего слушать, заставила сесть в машину и ехать к ней на дачу. Сказала: «Сдохнешь, моя милая, на своей работе, а как я перед сыном твоим отчитаюсь? Что с его матерью стало? Так что будь добра не валять дурака. Два дня в неделю на свежем воздухе, и можешь пахать все остальные дни как трактор. Делать нечего? Я тебе найду дело. Будешь цветы сажать, газон косить, ну и так, по мелочи. На природе всегда найдется чем заняться. Комары? Вот тебе средство от комаров. В комнате на ночь фумигатор включим. А на террасе спираль зажжем, чтобы на воздухе чай спокойно пить. Не валяй дурака, Татьяна. Человек не может не отдыхать».
Таня прониклась железной логикой старшей подруги и не стала особо отбиваться. Так что на выходные Лина ее похищала. Это оказалось очень полезно не только со стороны физической, но и в моральном плане. На природе все неприятности отступали. Почему-то думать о плохом не получалось. Все отвлекало. То цветок новый вылез на клумбе, то черная смородина завязалась на кустах, то соловей запел, то вдруг Лешка ежика поймал. Таня увлеклась: сажала с Линой цветы, сеяла семена, рыхлила грядки, поливала, укрывала огурцы и не думала, не думала о плохом.
Так прошли май и половина июня. Виктор регулярно звонил Тане, как она просила, на работу, но ни разу ему не удалось с ней поговорить. Вежливая секретарша вечно отвечала, что Татьяны Павловны нет, она только что вышла или еще не пришла и неизвестно когда будет. Он даже пытался завести с этой непробиваемой особой легкий телефонный флирт. Она кокетничала, но к цели это Витю не приближало. Звонки на мобильник Таня сбрасывала. Виктор нашел способ напоминать о себе. Он посылал ей по электронной почте забавные или просто красивые картинки с приветом. Но такая связь была уж слишком односторонней: Татьяна на письма не отвечала. Вернее, он получал уведомление, что письмо прочитано. И все.
Наконец он придумал хитрость. Позвонить с номера, который она не знает. Если она снимет трубку и ответит, то не сможет сразу его послать. Не так воспитана. А если пошлет, или при звуке его голоса трубку бросит, так тому и быть. Не будет он больше унижаться. В конце концов любовь - дело добровольное. А тут как раз нашелся повод — сорок дней. Не самый лучший, но на крайний случай годится любой. В толпе соболезнующих можно проскочить.
Он позвонил с рабочего. Как ни странно, она взяла трубку. Выслушав дежурные слова, вдруг оживилась:
Вить, хорошо, что ты позвонил. У меня к тебе вопрос. А охранными сигнализациями твоя фирма не занимается?
Охранными? Нет. Не наш профиль. Но, если нужно, у меня есть люди. А что?
Надо посоветоваться, что лучше поставить. У Лининых соседей по даче дом обокрали. Унесли все самое ценное.
Самое ценное?
Ну, бензопилу, шуруповерт, дрель, сорок листов металлочерепицы, что-то еще, я не помню.
Самое ценное, - расхохотался Виктор. - Вот уж действительно. Не картину Рембрандта какую-нибудь, а бензопилу! А к Лине не залезли?
Залезли. Только Сева все инструменты с собой в машине возит. Он свою бензопилу без присмотра не оставляет, чуть ли в постель ее с собой не берет. Так что у них ерунду какую-то поперли, типа долота и молотка. Но тоже обидно. Вот и думаем, ставить на охрану в милиции, или наладить собственную систему. Да, и по поводу воды Сева тебя хотел спросить...
Понятно, физики-теоретики. Инженерные вопросы для них — темный лес. Кстати, у тебя же инженерное образование. Ты им ничего придумать не можешь?
Вить, у меня, конечно, образование инженерное, но у Лины дача, а не самолет, ты не забывай. Может, я дам Севе твой телефон?
Конечно, давай. Помогу чем смогу. Они замечательные люди. А ты как?
Нормально, Вить. Я — нормально. У меня все в порядке. Работа — дом. Толя каждый день звонит. У него тоже все хорошо.
Может, встретимся? — бросил пробный шар Витя. — Посидим, кофе попьем. После работы, например.
Ой, я не знаю. Времени совсем нет. Кручусь, как белка в колесе. Раньше десяти не заканчиваю, а там у меня уже сил нет. Скорее домой и спать.
А в выходные? Есть же у тебя выходные?
Как не быть. В выходные я у Лины на даче. Мне необходим свежий воздух, — торопливо сказала Таня,
Смешная. Но мысль интересная. Пусть только этот Сева позвонит. А там и мы окажемся на Лининой даче на вполне законных основаниях. Лина — женщина умная, она мне мешать не будет. Скорее поможет.
Еще раз подтвердив свою готовность оказать мужу Лины техническую консультацию, Виктор завершил разговор, преисполнившись надежды. Если что-то очень хочется, судьба всегда даст тебе шанс. Надо его только не упустить.
Таня и сама не знала, почему вдруг заговорила с Виктором по человечески. До этого дня его звонки и электронные послания она старательно игнорировала. Но на сороковины, когда звонившие просто выражали дежурные соболезнования, нехорошо было просто не принять звонок. Неприлично. Да и Виктор, хитрец, позвонил так, что она сразу не въехала, кто звонит. А с другой стороны, почему бы с ним не поговорить? Нормально, по-дружески. Как будто ничего и не было. Да и происшествие с Лининой дачей не давало покоя. Виктор практик, наверняка лучше их всех знает, что нужно в таких случаях делать, как защититься. Да и Сева недавно о нем вспоминал, вроде они на поминках обсуждали устройство водопровода на участке. В конце концов, водопровод и сигнализация (канализация, ха-ха) — лучшие темы сезона! Безопасные для чувств и полезные для жизни. Так что разговор прошел на деловой ноте, после чего Таня перезвонила Севе, дала Витин телефон и предложила с ним связаться и проконсультироваться. И тут же обо всем забыла, так как ей снова позвонили. На этот раз Евгений Иванович.
Дорогая моя, сегодня сорок дней. Выражаю тебе мои соболезнования. Кстати, где Толя? Я ему звоню, а он, паршивец, вызов сбрасывает. Мой охранник ездил отвозил ему подарок по поводу окончания учебного года, но поцеловал замочную скважину. И в квартире целыми днями телефон не отвечает.
Женя, что же ты раньше мне не позвонил, - произнесла Татьяна, затаив дыхание. - Я бы тебе давно рассказала. Он у моей мамы в Литве. У мальчика был жуткий стресс, все-таки бабушка чуть не у него на глазах скончалась. - Тут она немного преувеличила, а с другой стороны, все так и было, ребенок страшно напугался. - Вот я его и отправила, чтобы сменить обстановку. Сама с ним поехать, как ты понимаешь, я не могу, а у бабушки ему хорошо.
Ну-ну, - хмыкнул Туманский, - что-то подобное от тебя следовало ожидать. Тебе не кажется, что ты обязана была поставить меня в известность сразу же, как решила? На это я как отец своего разрешения не давал. Спрятала ребенка у бабки аж за границей.
Я никого не прятала. А разрешение твое на поездку в Литву к бабушке у меня есть. Действительное три года. Ты прекрасно знаешь, что каникулы он всегда проводит там. Он очень любит бабушку, ему там хорошо, спокойно, ничто не напоминает о том, что здесь пришлось пережить..
Да ладно, не отмазывайся. Спрятала. Испугалась, что мальчик поедет в Англию учиться, выйдет у тебя из-под руки. В школе всех затерроризировала. Придурочная директриса вся трясется, с трудом уговорил разрешить хотя бы скопировать его документы. В общем, я тебя предупредил: мне надоело с тобой цацкаться. Собралась со мной бороться — огребешь по полной.
Что, киллера ко мне подошлешь?
Зачем? - удивился Туманский, - Я тебе такую жизнь устрою, сама в петлю полезешь. В общем так, дорогая. Жду до августа. В августе мальчик должен ехать в Великобританию. Школу я ему подобрал, если нужна математика, то отдельно найму педагога. Твое дело его уговорить.
Никого я уговаривать не буду!
Так. Я дал тебе время подумать, а там сама решай. Но как бы тебе не пожалеть. Так что... Будь здорова, дорогая.
Гудки в трубке с трудом пробились через набат, гудевший в Таниной голове. Она автоматически нажала на кнопочку и обратила внимание, что уже не сидит за столом, а стоит в угрожающей позе. Пришлось сделать резкий выдох, сесть и попытаться расслабиться. Волевым усилием она попыталась отбросить невыносимые мысли, Работать-то надо. Ничего не получалось. Она хорошо знала своего бывшего мужа. Если он говорит так конкретно, ставит четкие сроки, значит, решение принято и отменено быть не может. А что ей делать? Только убить гада, но как? Это нереально, да и она не убийца. И посоветоваться не с кем.
Давая Вите Севин телефон Татьяна почему-то не подумала, что Сева пригласит Витю на дачу. Поэтому, увидев у калитки знакомый внедорожник, опешила. Только этого не хватало. С другой стороны, с Виктором можно было говорить о Туманском открытым текстом. Он умный, может, что и придумает. Хотя надежды на это ой как мало.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |