– Кли-кли, ты о чем? – спросил я, с ужасом думая, что после купания гоблин сошел с ума со страха.
– Да та самая! – ничего толком не объяснив, Кли-кли подскочил к брошенной мной сумке и, вывалив все, что в ней было, на землю, принялся рыться в магических пузырьках. – Вот он!
Кли-кли высоко поднял над головой пузырек с темно-вишневой жидкостью, в которой плавали золотистые искорки, и шарахнул его об землю. Почти сразу же из воздуха появилась самая настоящая гномья пушка.
– Ядре-е-ена кочерыжка, – вымолвил Делер, округлив глаза.
Халлас попросту ничего не мог сказать, он являл собой образец статуи, у которой отвисла челюсть и глаза вылезли на лоб. Кто-то за моей спиной втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы. Да я и сам, признаюсь, был порядком ошеломлен.
За всей этой дорогой и свалившимися на нас несчастьями я совершенно забыл о маленькой неприятности, случившейся еще во дворце Сталкона. Кли-кли тогда спер у меня точно такой же пузырек и разбил его об пушку гномов. Пушка, как и следовало это предполагать, сразу же исчезла, а разъяренные гномы едва не порвали Кли-кли на тысячу маленьких зелененьких лоскуточков. Все дело в том, что шут использовал на пушке заклинание переноски, разбиваешь такой пузырек на какой-то вещи, она исчезает, разбиваешь другой – она вновь появляется. Вообще-то я планировал это заклятие для Храд Спайна, на случай обнаружения несметных сокровищ, но судьба распорядилась иначе и вместо изумрудов мы получили пушку.
– Халлас, действуй! – Голос гоблина вывел Счастливчика из ступора и созерцания одной из великих тайн гномов.
Гном подскочил к орудию.
– Заряжено?
– Вроде да...
– Сейчас проверим... Да, все в порядке! Делер, Медок! Помогайте!
Втроем они стали разворачивать пушку в сторону приближающегося парома.
– И много у тебя в рукаве таких сюрпризов, дружище? – немного нервно спросил Басс.
Я ничего ему не ответил, все мое внимание было сосредоточено на Халласе, который колдовал над пушкой. Сейчас гном раскуривал свою трубку и одновременно командовал Делером и Медком.
– Упреждение надо взять небольшое. Упреждение! Ты знаешь, что такое упреждение, дубина?!
– Я тебе потом покажу, кто из нас дубина! – пропыхтел красный от натуги Делер, пытающийся сдвинуть пушку еще на несколько дюймов.
– Стоп! Все назад, сейчас мастер будет работать!
– Ты хоть умеешь с ней обращаться? – опасливо спросил Сурок.
– Я гном, и порох течет в нашей крови! – Халлас, прищурив глаз, наблюдал за паромом.
– Порох не течет, – сразу же влез карлик, но гном его проигнорировал.
– Учти, у тебя только один выстрел.
– Не сбивай меня, Кли-кли! – рявкнул гном. – Все, заткнули уши!
Я поспешил последовать совету гнома. Халлас поднес горящую трубку к какой-то выемке на пушке, отбежал и, засунув указательные пальцы в уши, принялся наблюдать.
Над пушкой поднялся сизый дымок...
– БАХ!
Пушка окуталась вонючим сизым дымом и отшатнулась назад. В воздухе свистнуло, а затем на месте парома в небо устремился шипящий столб огня и дыма, в котором смешались вода, люди, лошади, доски...
– Бу-у-м-ш-ш-ш! – донеслось до нас..
– В яблочко! – воскликнул гном. – Я попал! Попал!
– Да-а-а!!! – орал Кли-кли. – Вот вам!
От парома и людей, плывших на нем, не осталось. Ничего, кроме мусора на воде.
Люди графа на противоположном берегу тоже смотрели на то место, где совсем недавно плыли их друзья. Затем несколько всадников посовещались, и вся кавалькада устремилась прочь от берега.
– Сейчас бы мне второе ядрышко – Халттас любовно погладил бок пушки.
– Куда они собрались? – спросил Фонарщик.
– Переправу искать, куда же еще! – сплюнул Медок. – Их человек двадцать вроде бы...
– Двадцать восемь, – сказал Элл, снимая тетиву со стрелы.
– Вот-вот. Уходить нам надо, сейчас переправятся...
– Не переправятся, – покачала головой Миралисса, провожая взглядом всадников. – Здесь Иселина растекается слишком широко, а до ближайшей переправы больше сорока лиг.
Я стал выжимать свою рубаху. Мокрая одежда липла к телу, мне было холодно и противно.
– Медок, – сказал Алистан, глядя на успокоившуюся водную гладь. – Принимай командование... Теперь ты... Десятник.
Какой уж там десятник... От десятка Диких осталось шесть человек.
– Может, обойдется? – тоскливо спросил Медок. Он, как и все, смотрел на воду. – Может, они выше по течению выплыли?
– Не выплыли. Не могли они выплыть, Медок, – угрюмо сказал Угорь. – Я сразу за Гарретом в воду сиганул. Дядька просто не успел, он на самой середине парома был, с лошадьми. А Арнх... На нем кольчуга была, да и другого железа... Даже если и выпрыгнул, то камнем на дно ушел...
Все мрачно молчали. Как же мы теперь без седого степенного Дядьки и сверкающего лысиной жителя Пограничья? Не верилось, что их уже нет.
– Да пребудут они в свете, – глухо произнес Делер и снял с головы шляпу.
Кли-кли шмыгал носом и тер глаза, стараясь скрыть слезы...
Отправились мы в дорогу только через час, когда Дикие справили обряды по погибшим друзьям, а Халлас закопал пушку. Гном был настойчив и твердил, что главный секрет его народа не должен попасть в чужие руки.
Настроение у всех было мрачное и подавленное, что и неудивительно. Мы отправились в путь, удаляясь от Иселины, которая для всех нас навсегда останется Черной рекой.
Глава 12
ПРОДАВШИЙСЯ
Всю следующую неделю мы гнали наших коней на юго-восток, приближаясь к Приграничью, местности, примыкающей к Пограничному королевству и Заграбе.
На десятки лиг вокруг расстилалась холмистая равнина, перемежающаяся узкими речками, громкими ручьями и смешанным редколесьем. Деревень в округе было мало, за два последних дня мы увидели только одну, да и то обошли ее стороной, не желая попадаться на глаза жителям.
Земля в этих местах была благодатная, жирная, трава, росшая на ней, так и тянулась к солнцу, но желающих перебраться через Иселину и начать обживать эту часть королевства было не так уж и много. Впереди Приграничье, а за ним восточные леса Заграбы и знаменитый Золотой лес, где живут орки.
Алистан все сильнее и сильнее забирал к юго-востоку, обходя стороной торговые пути, пролегающие между Валиостром и Пограничным королевством. Как я понял, он рассчитывал через неделю вывести нас к границе между государствами, а уже оттуда, по прямой, направить отряд прямо к лесам Заграбы.
Все вьючные лошади погибли на пароме, унеся на дно наши припасы и доспехи. Халлас и Делер долго сокрушались о потере брони, но сделать, понятное дело, ничего не могли. У нас остались лишь кольчуги, которые находились на тех лошадях, что переправились в первый заход, да эльфы сохранили доспехи, на нагрудниках которых были выгравированы гербы их домов. Сурок и Фонарщик вообще остались без какой-либо брони, если не считать курток из вареной кожи с нашитыми на них металлическими бляхами. Алистан Маркауз лишился своего копья. Продукты, сменная одежда, да и много еще чего осталось на дне реки. Но мы не голодали, дичи в этом крае было полно, и на нашем костре всегда жарилось мясо.
На четвертый день после злосчастной переправы через Иселину окончательно испортилась погода и полил дождь. Он не переставал донимать нас пять дней, и мне приходилось кутаться в плащ, любезно одолженный Эграссой.
Долгий дождь, льющий из низких серых облаков, – это всегда сыро, холодно и мерзко. Особенно тяжело было вставать утром и разжигать костер. Ноги и руки не гнулись, казалось, что ты спал не на траве, укрывшись от падающей с неба воды плащом из непромокаемого дрокра, а на снегу. Кли-кли простыл, кашлял и хлюпал носом. Сурок лечил его травяными отварами, от которых гоблин долго плевался и кривил рожи, говоря, что такой горечи он не пил никогда в жизни.
Дождь лил, лил и лил. Земля превратилась в огромное озеро грязи, лошади то и дело скользили в этом месиве и спотыкались, грозя сбросить всадников на землю. Звонкие ручьи и маленькие речушки, десятками пронизывающие местность, располнели, разжирели и вышли из берегов. В низинах случилось форменное наводнение, иногда вода поднималась до стремян наших лошадей. Теперь приходилось долго выискивать какую-нибудь возвышенность на равнине, чтобы разбить лагерь на ночь. Лишь к одиннадцатому дню пути вода стала спадать, но дождь все равно продолжал накрапывать. На двенадцатый день мы достигли Приграничья, и Алистан распорядился, чтобы все надели кольчуги. Я терпеть не могу какие-либо железные одежки, чувствую себя в них как в гробу – тесно, тяжело и двигаться не очень-то удобно. Но в данном случае с моей стороны никаких возражений не последовало – очень не хочется получить стрелой в живот от невесть как забредшего на такое расстояние от Заграбы орка. Кли-кли, увидев, что я напялил на себя железную рубаху, одобрительно кивнул.
– Кли-кли, ты же вроде говорил, что тебе кольчуга не нужна, ты, мол, маленький, в тебя попасть трудно, – поддел я его, вспоминая, как едва не пошел на дно из-за гоблинской брони.
Он глянул на меня из-под своего капюшона и изрек:
– Маленький-то маленький, но здоровье следует беречь. Я ее еще в Ранненге достал...
Когда этот проныра только все успевает?
Кольчуг не было у Мумра, Сурка и Басса. Последний все дни был хмур и мрачен, как небо над нашими головами. Дождь не способствовал улучшению настроения Проныры, и я понимал, что было у него на душе. Когда тебя тащат незнамо куда, а рядом едет молчаливый эльф, настроение отнюдь не улучшается. Элл до сих пор приглядывал за Бассом, и любви к моему бывшему другу в желтых глазах темного я что-то не разглядел.
Бывшему другу... Дружбы как таковой между нами не осталось. Да, нас по-прежнему многое связывало, но это многое – всего лишь воспоминания, не больше. За тот срок, что мы не видели друг друга, я и Басс сильно изменились. По жизни мы шли своими дорогами, да и не смог я его простить за тот стародавний поступок, когда он без предупреждения оставил меня с Фором и украл общие деньги.
Из-задождя худо приходилось не только простывшему Кли-кли. Трубка Халласа ни в какую не желала разгораться, и гном был сердит на весь белый свет. Халлас все последние дни кутался в плащ и опасливо посматривал на тучи – он боялся, что у него вновь разболится какой-нибудь зуб. Делер нахохлился под коротким зеленым плащом и бормотал себе под нос старинные песенки карликов. Это еще сильнее бесило Халласа, но погода не располагала к ругани, и гном лишь раздраженно ворчал и делал новую безуспешную попытку разжечь трубку. Медок, ставший новым командиром Диких, витал далеко от этих мест. В глазах желтоволосого великана появилась задумчивость и усталость. Воин был слишком дружен с Дядькой и никак не мог смириться с этой потерей. Алистан вообще ни на что не обращал внимания, он смотрел только вперед и гнал своего боевого коня к Заграбе. Эграсса и Сурок очень часто оставляли отряд и отправлялись назад проверить: не приближается ли погоня? Но на горизонте было пусто, и эльф c воином возвращались в отряд, лишь отрицательно качая головами.
Мумр попытался наиграть на дудке незатейливую мелодию, но стало еще тоскливее, и Фонарщик со вздохом убрал дудочку обратно в седельную суму.
Когда дождь взял недолгую передышку и перестал проливаться на нашу голову, все немного повеселели. Даже лошади, казалось, пошли быстрее и легче, не обращая внимания на так и не разошедшиеся тучи. О солнышке нам оставалось только мечтать.
На тринадцатый день пути на одном из низких холмов, поросшем до самой макушки высокой травой-горчанкой, мы увидели столб. Он был сделан из черного базальта, но даже это не могло спасти его от зубов времени. Столб здесь установили, по крайней мере, тысячу лет назад.
– Приграничье, – бросил милорд Алистан и послал коня вперед.
Приграничье – огромная территория, земли здесь принадлежат приграничным баронам. Не считая военных гарнизонов и крепостей, расположенных на границе между Валиостром и лесами Заграбы. Где-то здесь земли моего друга – барона Оро Габсбарга. Можно было бы заглянуть к нему на огонек, но не знаю, как он отнесется к лжедралану.
Во время одной из остановок, когда все были заняты своими делами, я подошел к Миралиссе, в одиночестве сидевшей возле шипящего костра, и задал вопрос, уже вторую неделю не дающий мне покоя:
– Как они смогли найти нас, леди Миралисса? Она сразу поняла, про кого я спрашиваю:
– Не знаю, Гаррет. В последнее время я много чего не знаю и не понимаю... Нас не должны были найти так быстро, я ставила защиту... – Она вздохнула. – Быть может, эта женщина чувствует ключ...
Мне сразу же захотелось сорвать ключ с шеи.
– А может, ключ здесь ни при чем... Какая-то метка, по которой они нас ведут.
– То, что попало в паром, было Кронк-а-Мором?
– Да. Самая опасная магия огров, и сейчас ею владеет человек. Она не обладает опытом Неназываемого, и то, что в тот день сотворила ведьма, должно было убить ее на месте...
– Но не убило.
– Да. Дом Силы способен защитить своих слуг. – Говоря это, Миралисса внимательно смотрела на меня.
– Не понимаю, – покачал я головой. – Я слышу звон, но не знаю, где висит колокол. Дом Силы – для меня пустой звук, и не более того. Не пора ли прекратить играть в загадки?
– Время ответов еще не наступило, Танцующий в тенях. – На этот раз шут подошел незаметно и остановился у меня за спиной.
– Боюсь, что, когда время придет, будет уже поздно, шут, – довольно зло ответил я ему. – Мне надоели загадки! Мне надоели мои сны!
– Ты – Танцующий в тенях, поэтому и видишь такие сны, – торжественно произнес Кли-кли.
– Сейчас ты больше похож не на королевского шута, а на разжиревшего жреца, который говорит божественную чушь, чтобы состричь с прихожан еще немного монет.
– Что ты хочешь знать, Гаррет? – вздохнул шут, садясь рядом со мной.
– Все.
– Похвальное стремление, – хихикнул гоблин. – Но нельзя объять необъятное. Хорошо, я расскажу... ты уже не ребенок и, думаю, способен понять... Пожалуй, я расскажу тебе о Четырех Великих Домах и Сотворении. Эту историю мне поведал мой дед. Мы, гоблины, помним то, что забыли орки и эльфы, мы помним то, что вы, люди, никогда и не знали.
– Ты решил рассказать мне очередную гоблинскую байку? – не очень-то приветливо спросил я у него.
– Байку? Пожалуй. Ведь ты же ничего не имеешь против баек, а? Так я и думал. С чего бы начать? Когда мир был юн... Нет, не так... Когда Сиалы еще даже не существовало, когда даже боги были беззаботными детьми, а об ограх никто и не слышал, во всей вселенной существовал только один мир. Сейчас его называют миром Хаоса. Он был Первым миром, он был Изначальным. В нем жили... – шут на миг замялся. – Наверное, люди... Однажды кто-то из этих людей открыл секрет, что тени их мира – это живые создания, пускай они и немного другие. Тени оказались семенами, прообразами других миров. Если человек умеет управлять тенями, если человек умеет танцевать с ними, он может взять любую тень мира Хаоса и построить новый мир. Свой мир. Ну, или попытаться построить – это уж как у кого получится. На такое были способны не все, один на миллион, может быть, два, но в те льдистые времена их было намного больше, чем сейчас. Людей, способных создавать из теней миры, стали называть Танцующими с тенями.
Я вздрогнул:
– Не хочешь ли ты убедить меня, что я тоже могу взять любую тень и слепить из воздуха целый мир, ничуть не хуже Сиалы?
– Отрицай ты или не отрицай, Гаррет, но ты Танцующий с тенями, от этого уже ты никак не отвертишься. А насчет теней, вот мой тебе ответ – нет. Не сможешь. Я же сказал – только из теней мира Хаоса можно было создать новый мир. Тени нашего мира – лишь тени теней теней теней Изначального мира. Они мертвы и не способны танцевать.
– То есть попади я в мир Хаоса, и все бы у меня получилось?
– Откуда я знаю? Это всего лишь сказка, да и не умеешь ты бродить между мирами...
– Ну и слава Саготу, – облегченно вздохнул я. – Валяй, ври дальше...
– Так о чем это я? А! Так вот, Танцующие брали тени и строили новые миры. Тысячи тысяч новых миров появились благодаря им. Но, творя миры, Танцующие брали для этого частичку своего мира, и пришло время, когда мир Хаоса умер. В нем не осталось теней, туда пришла тьма и огонь Изначалья. Люди ушли из него, расселившись по другим мирам, и дорога в Изначальный постепенно оказалась забытой. Никто из Танцующих того времени не попытался спасти мир Хаоса, хотя они могли это сделать легко. Зачем? Вокруг ведь столько новых и необычных миров, стоило ли трудиться и восстанавливать рухлядь?
– О чем ты задумался, Гаррет? – спросила молчавшая все это время Миралисса.
– О том, какой шутник создал наш мир. Значит, ты говоришь, Кли-кли, что Хаос уже не восстановить?
– Угу. Дорога в него забыта. А если бы и была, то нужна тень этого мира, чтобы вдохнуть в него жизнь.
Я вспомнил о трех подругах-тенях, танцующих на багровых языках пламени и просящих меня спасти их мир. В животе засвербило, может, шут на самом деле прав? Может, в его сказке есть доля правды?
– К чему ты мне все это рассказываешь? Я и так ночами плохо сплю. И каким боком в твой рассказ попадает Дом Силы?
– Так это предыстория... Если честно, Гаррет-баррет, про эти дома я ничего толком не знаю... Дед шаман рассказывал, что существует Четыре Великих Дома, что их якобы создал тот Танцующий, который дал жизнь нашему миру. Но для чего он создал эти дома, никто не знает. В гоблинских книгах нет никаких намеков на это.
– Зато в Анналах Кроны есть упоминание, – вновь вступила в разговор Миралисса. – На самых первых страницах хроник есть маленький абзац, где говорится про эти дома. Их было четыре, четыре совершенно разных и непохожих друг на друга дома – Дом Любви, Дом Боли, Дом Страха и, наконец, самый главный дом – Дом Силы. Говорят, что те, кто побывал в этих домах, получали бессмертие. Сколько ни убивай таких людей, они рано или поздно возрождались в Доме Любви. Прошедшего Четыре Великих Дома можно убить навсегда, только когда он находится в одном из этих домов.
– Ради этого они и были сотворены?
– Да... То есть нет... Пойми, мы ничего не знаем, мы можем только предполагать. Один короткий абзац Анналов, написанный неизвестно кем, вызывает споры наших историков вот уже несколько тысячелетий. По этому абзацу создавались целые научные труды, но какова их достоверность? Известно лишь, что тот, кто прошел все Четыре Великих Дома, уже не просто человек, эльф или карлик – он что-то совершенно другое. Я не представляю, что делают в Домах Любви, Боли и Страха. Единственное, что нам известно, – те, кто находится в Доме Силы, необычайно сильны в магии, а точнее, в ее начальной стороне – шаманстве. Это все, что мы знаем, Гаррет.
– Это все, что вы знаете? – эхом повторил я. – И эти знания вы так от меня скрывали? Глупая сказка о том, как якобы создали наш мир, и предположения, построенные на каком-то махоньком абзаце? Это и есть главная страшная тайна гоблинов и эльфов?!
Мне было смешно. Зайди в любую таверну, и там тебе еще не такое порасскажут. И история выйдет намного правдивее, чем у гоблина и эльфийки.
– Эти знания очень опасны, – мягко продолжила Миралисса. – Особенно для некоторых людей. Когда они узнают, что могут стать даже выше богов и создать свой мир...
– Простите, миледи, но это глупости.
– Я же говорил, что еще рано и он ничего не поймет. – Гоблин с укором обратился к Миралиссе. – За ту историю, что мы тебе сейчас рассказали, Гаррет, Орден бы отвалил нам телегу золота.
– Это не говорит в пользу ума волшебников, – парировал я.
– Тьфу, дурак! – Шут в раздражении встал и пошел прочь.
Что-то он слишком болезненно реагирует на мой скептицизм.
– Может, когда-нибудь позже ты все поймешь, Гаррет, – вздохнула Миралисса, тоже вставая.
– Постойте! – остановил я ее. – А почему вы решили, что я могу что-то знать о Доме Силы?
– Ты Танцующий в тенях... Впрочем, не обращай внимания, я просто пошла неверным путем, вот и все.
– А Хозяин? С чего вы взяли, что Хозяин в этом Доме Силы?
– Магический почерк... Тебе этого не понять, Гаррет, ты ведь не владеешь шаманством. То, что настигло нас в Харьгановой пустоши, то, что ударило по парому... Это совершенно другое, отличное от нашего... Такое могло родиться только с помощью легендарного и мифического Дома Силы.
Она, мягко ступая по промокшей траве, ушла, и я остался один. Думать. После рассказа эльфийки и гоблина загадок не убавилось, а прибавилось.
* * *
Ранненг утопал в цветах. Душистые розы всех расцветок заполнили город. Второй день не стихал праздник, и те, кто еще был способен стоять на ногах, высыпали на улицы, горланя песни, водя хороводы, объедаясь выставленной на столах бесплатной снедью и опиваясь вином и пивом, рекой хлещущими из огромных бочек. Город жил, веселился и пел. Так было и так будет. Раз в год, в конце августа весь народ прославлял богов.
Крики, гвалт, хохот, песнопения, музыка, запах вина, сдобы и жареного мяса – все это смешалось в праздничный ком радости, жизни и праздника.
Джок Имарго шел по улице и улыбался. Это был высокий широкоплечий молодой человек с выступающим волевым подбородком, озорной улыбкой, карими глазами и жгуче-черными волосами. От него исходила волна спокойствия, уверенности и жизнерадостности. Его узнавали, ему махали, ему кричали, его приглашали присоединиться к той или иной компании, его звали распить кружечку пивка или закружиться в вихре заводного танца. Его было трудно не узнать – высокого, статного, с колчаном стрел на бедре и мощным двухъярдовым луком в руках. Кто же не знал Джока Имарго, любимца публики, лучшего лучника последних четырех королевских турниров?
– Эй, Джок, иди к нам!
– Нет, к нам!
– Привет, Джок!
– Джок, потанцуй со мной! Ну, Джок!
– Смотрите, девочки, какой красавчик!
– Джок, сегодня ведь королевский турнир! Удачи тебе!
– Удачи, Джок, мы верим в тебя!
– Эй, Джок! Давай выпьем кружечку!
– Джок!
Он улыбался, кивал, махал рукой, отвечая на приветственные крики, но не останавливался. Сейчас его не интересовали ни кружки с пенящимся пивом, ни благосклонные красотки. Сегодня, в пять часов дня он станет пятикратным чемпионом [30 - Чемпион – победитель турнира.]в стрельбе из лука, и только потом у него появится возможность расслабиться и отпраздновать свой успех.
Сейчас еще было слишком рано – турнир начнется только после полудня, а состязания лучников будут в самом конце, когда пройдут финальные бои рыцарей, общая схватка и бои мечников. А пока у Джока было время, и он спешил туда, куда звало его сердце.
На улице Фруктов народу было ничуть не меньше, чем в других частях города. Его пару раз окликнули, хлопнули по плечам, но он вежливо отказывался от приглашений присоединиться к пирушке. Возле большой лавки, торгующей фруктами и овощами, Джок остановился и, толкнув дверь, вошел. Приветственно звякнул колокольчик, сообщая хозяину о приходе нового покупателя. Впрочем, сегодня был праздник и ни о какой продаже товара не могло быть и речи. На самом видном месте стоял стол, вокруг которого собралась компания, дегустирующая пиво.
– А, Джок, мой мальчик! – приветственно махнул ему один из сидящих за столом. – Как я рад тебя видеть! Проходи, не стесняйся. Эй, кто-нибудь! Налейте парню пива.
– Спасибо, мастер Лотр, но я не могу. Сегодня турнир, я должен сохранить ясную голову. Владелец лавочки хлопнул себя по лбу:
– А я и забыл, вот память-то! Ну что, мой мальчик? Покажешь им всем?
– Постараюсь, – ответил Джок.
– Всади одну стрелу от моего имени. – Лотр протянул Джоку персик.
– Нелегко тебе сегодня придется, парень, – крякнул трактирщик, заведение которого находилось по соседству с лавкой мастера Лотра. – С таким-то соперником!
– Э, что ты говоришь, дурень? Разве найдется конкурент для Джока Имарго? – подняв кружку, сказал Лотр.
– Среди людей – нет, а вот среди эльфов... Я бы не поставил свой золотой на Джока, ты уж прости, парень...
– О чем ты говоришь, спаси тебя боги? Какие эльфы?
– А такие, Лотр. Самые обычные темные эльфы, с клыками. Из луков они стреляют намного лучше, чем люди.
– А при чем здесь турнир и эльфы, дери тебя тьма?! – включился в разговор владелец мясной лавки.
– А при том! Вы словно с луны свалились! Неужели не знаете, что сегодня к королю прибывает посольство темных из дома... как его... Черной розы, во! А посольство возглавляет кто? Посольство возглавляет наследник этого дома, с тьма-знает-каким-именем-огр-ногу-сломит. И этот наследник высказал желание поучаствовать в турнире, а точнее, в стрельбе из лука. Так чго, парень, тяжело тебе сегодня придется. Эльфа просто так не победишь.
– Посмотрим, – безразлично пожат плечами Джок. Он не очень-то верил городским сплетням. – Мастер Лотр, а где Лиа?
– В саду, иди, проведай ее, – благодушно ответил Лотр. Когда Джок ушел, трактирщик ухмыльнулся и сказал:
– А когда я про эльфа сказал, видали, как он расстроился?
– Да чушь все это! Джок парень хороший, ничего он не расстроился.
– Ну, тебе виднее, Лотр, он же за твоей дочуркой приударяет, а не за моей, – хихикнул трактирщик, вылезая из-за стола. Тут ему делать больше нечего, он сказал все, что должен был сказать, и Хозяин будет им очень доволен...
* * *
Мастер Лотр среди своих знакомых слыл богатым лавочником. Продажа заморских фруктов оказалась делом прибыльным, он поставлял свой товар к столам многих дворян столицы, включая и короля. Денежки лились рекой, и поэтому не было ничего удивительного, что внутренний двор лавки превратили в цветущий сад с тремя журчащими фонтанами. Возле одного из фонтанов на скамейке сидела девушка, сейчас она была занята вышиванием, и на белой ткани уже распустился кроваво-красный мак и небесно-голубой колокольчик. Рядом с девушкой сидел мальчуган лет семи. Паренек был занят тем, что пускал в фонтане кораблик.
– Лиа? – сказал Джок, подойдя к девушке. Она оторвалась от своего занятия и улыбнулась. Он всегда любил ее улыбку.
– Джок! Как я рада, что ты зашел!
– Неужели ты думала, что я о тебе забыл? – промолвил он.
– Нет, но сегодня ведь королевский турнир и ты должен быть там...
– Ни один турнир не стоит твоих глаз.
Лиа скромно потупилась и улыбнулась. Затем отложила вышивание в сторону, грациозно встала и взяла с огромного блюда с фруктами ягоду клубники.
– Хочешь?
– Спасибо, твой отец дал мне персик. – Он показал ей сочный плод с бархатистой кожицей.
– Зря. – Она откусила спелую ягоду.
– Я выиграю этот турнир для тебя, Лиа, – произнес Джок, садясь рядом с ее младшим братом, целиком занятым игрой в кораблики.
– Ах, Джок! Разве ты не слышал, что говорят про эльфа?
– Слышал, один из друзей твоего отца мне уже сообщил. Эльф он или не эльф, но я выиграю этот турнир для тебя. Все в городе узнают, что Лиа, дочь Лотра, самая красивая девушка Ранненга. Ни один эльф не встанет на пути моей стрелы!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |