Вот такая вот получилась! 1 страница

Вот такая вот получилась!

странный сон

Рабочий день начался как обычно, хотя человеку не связанному с медициной все моглобы показаться несколько странным: меня встретил доктор с предыдущей смены - амбал с глазами разного цвета и вечно растрепанной шевелюрой, с выражениаем абсолютного счастья на лице заявил, что меня ожидает больной без давления, пульса и дыхания. - Ты же знаешь - трупы мы не лечим. В том-то и дело, что по всем параметрам он труп, но при этом разговаривает.

-Послушай, родное сердце, ты случайно не пьян ли?

-В ответ он грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

-Ну ладно пошли, покажешь мне это чудо природы.

-Вот уж нет, мне одного раза вполне хватило. Из его голоса исчезла придурковатая веселость и, уходя, он добавил: в конце концов, он хочет видеть именно тебя.

Не знаю почему, но мне вдруг стало как-то не по себе, непонятное чувство тревоги начало постепенно наполнять меня.

Войдя в палату, я увидел, лежащего на кровати, еще не старого мужчину, не подававшего признаков жизни. С сероватым оттенком кожа плотно обтягивала, его когда-то мускулистое тело, которое выглядело так, будто его обладатель последнее время страдал тяжкой болезнью и ничего не ел.

Он не дышал и более всего походил на обычный труп, если бы не его глаза - два бездонных, черных озера, на обтянутом пергаментной кожей черепе, они жили своей собственноой жизнью - то, наполняясь отчаянием и безисходнтой тоской, то, светясь безумным весельем.

Увидев все это, меня начал обволакивать липкий холодный страх, я не мог сдвинуться с места, все мое тело было скованно невидеми путами.

Когда он заметил меня его взгляд приобрел осмысленное выражение и, не размыкая губ он произнес:

- Подойди ко мне ближе, я должен тебя чувствовать.

Впрочем, он, возможно, ничего и не говорил, но его голос четко и раскатисто прозвучал в моей голове. Я невольно дернулся с места, чтобы убежать, но мое тело послушно двинулось вперед.

Я искал тебя и нашел, не пытайся сопротивляться, это судьба. Не могу сказать, что тебе повезло. Он рассмеялся и на моем лбу выступил холодный пот.

- Но такова Воля и теперь я свободен.

С этими словами его безжизненная рука оторвалась от кровати и прикоснулась к моему лбу. Я почувствовал, что пол уходит у меня из-под ног, и я проваливаюсь в темную бездну.

- Эй ты, недоумок, уйди с дороги, ты только и можешь, что жрать мой хлеб и курить свою дурацкую трубку, зачем он только тебе ее дал? Даже моя собака умнее, она хоть знает где ее конура и не спит где придется. Ну да ничего, если через десять дней ему не удастся вернуть твои протухшие мозги к жизни, я с чистой совестью смогу выгнать тебя в лес, может волки немного насытятся и хотя бы неделю не будут воровать моих коз!

Судя по ощутимому пинку под зад, все эти слова относились ко мне. Я встал и отошел в сторону, мимо меня прошла маленькая толстая женщина в старом платье, грязном фартуке и ужасных деревянных туфлях, облепленных комками грязи.

Она шла утиной походкой, то и дело поправляя руками давно не мытые волосы, которые постоянно спадали на ее красное лицо. Проходя мимо меня она развернулась и плюнула.

Я нагнулся, чтобы вытереть брюки и заметил, что изо всей одежды на мне только драный черный балахон, судя по всему не стиранный с того дня, когда его сшили и портки вида абсолютно жуткого!

Мало-помалу я начал приходить в себя, в моей голове проносились сотни вопросов, на которые я не мог ответить даже приблизительно: кто я, что я здесь делаю; голова была похожа на старый мусорный бочонок, разобраться в котором можно лишь высыпав все содержимое. Я, наверное, еще долго стоял бы, глядя в землю перед собой, пытаясь ухватить за хвост хотя бы одну мысль, если бы кто-то тихонько не тронул меня за плечо. Развернувшись, я увидел седобородого старичка с ясными голубыми глазами и доброй немного извиняющейся улыбкой.

Старик был одет в зеленый камзол с красивой вышивкой, на его голове была маленькая шапочка такого же цвета, он оперался на посох, вырезанный из темного дерева, а на поясе висел небольшой кинжал в красивых ножнах. Он долго смотрел на меня, когда же осмотр закончился, тихо произнес: - К тебе возвращается разум, а это значит, что на этот раз мои труды не пропали напрасно и что скоро нам придется расстаться. - Как расстаться, ведь я Вас никогда не видел. Я испугался звука собственного голоса, слова бесформенными комками медленно вываливались изо рта, наполняя воздух бессмыссленын шумом. Но старец видимо понял смысл сказанного:

- Не бойся, речь и иные твои навыки постепенно вернуться к тебе, наверное. Ты живешь сдесь уже почти целый год. Так иногда случается, что люди попадают к нам откуда-то: они не помнят свою прежнюю жизнь, ничего не знают и не умеют, им приходиться всему обучатся заново, впрочем, большинство умирает так и не став людьми.

Было заметно, что старик скорее разговаривает сам с собой, нежели пытается что-либо объяснить мне, потом он задумался и добавил:

- К сожалению, я больше ничем не могу помочь тебе, ты должен уходить. С этими словами он развернул меня к дороге и помахал рукой в даль. - Может тебе повезет, и ты встретишь того, кто объяснит тебе, где ты, и научит чему-нибудь. Я не могу помогать тебе дальше, иначе меня сурово накажут. Уходи подальше от сюда, люди, у которых ты жил, ненавидят тебя. А теперь прощай и пусть твой путь будет долгим. Он развернулся и пошел вдоль дороги, а я еще долго смотрел ему вслед, вспоминая как смешно он жестикулировал, объясняя мне смысл сказанного.

Пора было уходить, но куда. Я чужой в этом мире и ничего о нем не знаю, ко всему прочему моя голова не совсем в порядке, пока, во всяком случае. Время шло, солнце уже перевалило за полдень, значит, скоро вся семья соберется на обед, ничего хорошего для меня это не предвещало, да и слова старика не давали покоя.

Времени на сборы ушло не много; в доме я нашел буханку хлеба, кусок вареного мяса и несколько сырых яиц, не много подумав, я стащил со стола небольшой кухонный нож: возвращаться я сюда не собирался, а в дороге он мог пригодиться.

Через пол часа деревня осталась позади, и дорога стала постепенно заворачивать вправо, уводя меня в редкий перелесок. Видимо был конец лета, потому, что рядом с дорогой росли грибы, а на кустах висели почти дозревшие ягоды. Очень хотелось их попробовать, но како странное чувство подсказывало, что делать этого не стоит, ведь я не знал, ядовиты ли они?

В ветвях деревьев весело щебетали птицы, и, слушая их, я вспомнил, что сам-то разговариваю какое-то умственно отсталый. Я попробовал на ходу описывать, что вижу, но вместо леса и пения птиц изо рта выпадало что-то скользкое и липкое, больше напоминавшее скисшее тесто. Поняв, что с рассказом о местных красотах у меня ничего не получается, я принялся напевать, откуда-то взявшуюся песню, о двух приятелях и встретившихся им в лесу разбойниках. Так я шел весь день. Все, что мне удалось украсть в доме моих хозяев, я уже давно съел и начинал все пристальнее всматриваться в лес, в поисках знакомых орехов или ягод. Из мыслей о хлебе насущном меня вырвал резкий окрик:

Эй, убогий, ну-ка стой!

Я вздрогнул и повернулся. Из леса на меня вышла группа людей, с весьма выдающейся внешностью: первый, видимо тот, который меня окликнул, был огромного роста, в одежде из грубой кожи, с луком в руках. Его лицо, помимо густой русой бороды, украшали множественные шрамы и перебитый в нескольких местах нос, а на поясе висел топор, в общем, всей своей внешностью он ничем не напоминал миролюбивого крестьянина. Остальные имели примерно такой же вид, только были чуть меньших размеров, всего их было человек десять.

- Убогий! Ты идешь по моему лесу и должен платить дань!

Я попытался улыбнуться и объяснить, что у меня ничего нет, впрочем, он и сам должен был это понимать, но вместо слов опять получилось какое-то бульканье.

-Не морочь мне голову, произнес он и сильно ударил меня кулаком в лицо. На какое-то время я потерял сознание, очнувшись, я, услышал хохот бандитов, один из которых сказал:

-Отличный удар Рино, таким можно и убить, кстати, убогий-то глаза открыл, живучая тварь!

После этого они стали избивать меня ногами, не сильно, так – ­ради развлечения. В скором времени успокаивающая темнота окутала меня, избавив от боли.

Пробуждение было ужасным, все тело было ватным, мне с трудом удалось поднять руки, чтобы ощупать лицо. Нос, скорее всего, был сломан, он сильно опух и дышать через него, было невозможно; особенно был неприятен вкус крови во рту и ощущение того, что зубы шатаются так сильно, что могут выпасть в любой момент. Попытка встать не привела к успеху, споткнувшись, я опять провалился в забытье.

Кто-то больно ударил меня в ухо, открыв глаза, я увидел, как большая ворона, с громким карканьем отлетела в сторону.

Все ныло, нестерпимо хотелось пить, с трудом встав, я медленно побрел в глубь леса, надеясь найти какой-нибудь ручей или хотя бы лужу. Пройдя метров сто мои глаза буквально уткнулись в куст, поросший крупными красными ягодами, какая-то птица, со смешным хохолком на голове, клевала их, перелетая с ветки на ветку. Желудок напомнил о себе громким урчанием, если ягоды ест птица, то и мне они, наверное, не повредят. Ягоды оказались очень кислыми, но с приятным фруктовым ароматом.

Когда первый голод прошел я решил еще раз осмотреть себя. Нос действительно оказался сломан, а от одного переднего зуба остался маленький отломок; ощупав глаза мне стало понятно, почему видится размытым – правый глаз отек и почти не открывался.

Разбойники забрали все, что у меня было, из имущества остались только драный кафтан и почти полностью стоптанные сапоги. Найти воду мне так и не удалось и, побоявшись заблудиться я двинулся в сторону дороги.

Ягоды начали оказывать какое-то странное действие: боль прошла, и наступило состояние некоторой эйфории, с каждой минутой она усиливалась и в скором времени, уже, будучи мертвецки пьяным, я повалился под ближайший куст и заснул. Видимо сон длился не долго: солнце еще продолжало подниматься по небосклону. Пробуждение нельзя было назвать приятным, потому что с трезвостью мыслей вернулась и боль во всем теле.

Очень хотелось, есть, но еще сильнее пить. Я встал и понял, что во сне обмочился, впрочем, по сравнению со всем остальным что произошло, это было не более чем просто досадной неприятностью. Кафтан противен прилипал к ногам, ветра не было и, идя вдоль дороги мне пришлось в полной мере ощутить всю вонь, которая от меня исходила. Я шел вперед,

стараясь не думать о боли и жажде, мои мысли были заняты разбойниками; раз есть они значит должна быть и стража, впрочем, в моем сегодняшнем виде встреча с ней могла, закончится не менее плачевно.

В голове то и дело всплывали разные мысли, наверное, они были из прошлой жизни, толку от них было мало, лишь и без того паршивое настроение становилось еще тоскливее.

Пройдя около часа я наткнулся на маленькое болотце, рядом с которым протекал крохотный ручеек. Моей радости не было предела. Упав на живот, я начал жадно пить, вода сильно отдов болотом, но в тот момент мне это было абсолютно все равно. Напившись, я перевернулся на спину и еще долго лежал, ощупывая языком сломанный зуб.

Запах, исходивший от одежды, вывел меня из состояния задумчивого безделья. Выстирать одежду не было никакой возжмоности, мне пришлось идти дальше наслаждаясь собственными ароматами. Подходить близко к дороге я не решался, наученный вчерашним горьким опытом, конечно, это было не очень удобно, но зато гораздо безопаснее. Я шел уже несколько часов подряд, но дорога оставалась по-прежнему пустынной, постепенно мои мысли заняли чувства голода и вновь подступившей жажды, освободив голову от бесполезных раздумий­ (всю дорогу я пытался вспомнить свое имя). Несколько раз по дороге мне встречались кусты с ягодами, которые я уже однажды пробовал, но страх опять придти бессознательное состояние был сильнее голода.

Ближе к вечеру дорога начала постепенно оживляться: сначала я увидел группу людей, весьма напоминавших тех, с кем я повстречался вчера. Я еще только начал ощущать страх, а тело само рухнуло на землю и затаилось, видимо оно лучше запомнило вчерашний урок, чем моя голова.

Подождав, пока они скроются из виду, я встал и снова пошел вперед. Мимо меня проехал на телеге крестьянин, его широкополая шляпа была низко надвинута на глаза. Казалось, что он спит, если бы не его бормотание и понукание такой же сонной лошади.

Не смотря на появлявшихся на дороге людей, я по прежнему шел по лесу. В моей душе постоянно боролись два чувства: с одной стороны мне не терпелось выйти к людям. Пускай большинство их смотрят на меня с нескрываемым презрением и называют убогим, но ведь должны быть и другие, которые попытаются понять меня и хоть чем-нибудь помочь. С другой я боялся снова наткнуться на бандитов или просто пьяную компанию, которой захочется развлечься.

Так я шел довольно долго, не решаясь выйти на дорогу. Солнце уже начало скрываться за ветвями деревьев, раскрашивая лес необычными цветами. От этой красоты чувство одиночества становилось еще сильнее, но так и не набравшись смелости выйти к людям я остался ночевать в лесу.

Ночь прошла на удивление спокойно. Несколько раз меня будили странные звуки, но я был на столько уставшим, что не мог заставить себя прислушаться и через мгновение засыпал снова.

Утро принесло туман и моросящий дождь. Наконец-то у меня появилась возможность привести себя в порядок. Раздевшись, я развесил свое тряпье на кустах и начал ждать, когда оно хорошенько намокнет. Убедившись, что кафтан больше не может впитывать воду я снял его и начал тереть, пытаясь отчистить въевшуюся грязь и избавится от омерзительного запаха. Дождь мыл и меня самого: вода мутными струйками стекала с кожи, рисуя на ней причудливые узоры. Как я не старался, но избавиться от запаха мне удалось, только натерев и одежу и самого себя листвой куста, запах которого напоминал можжевельник.

Получилось не так хорошо, как я рассчитывал, но все-таки лучше, чем было.

Дождь постепенно прекратился. Лес закончился, и скрываться дальше не имело смысла. Дорога была безлюдна и это не много успокаивало. В общем-то все было не так плохо, если бы не голод и холод от влажной одежды. Пройдя несколько часов я стал замечать, что у меня кружиться голова и каждый шаг дается все с большим трудом. На дороге так никто и не появился, ждать помощи было неоткуда. Когда мои надежды найти что-нибудь съестное почти иссякли, глаза наткнулись на темное пятно не вдалеке от дороги. Подойдя ближе я увидел перевернутую телегу. Меня шатало из стороны в сторону, а в глазах роились противные сверкающие звездочки. Только приблизившись вплотную я заметил, что рядом с повозкой, в какой-то не естественной позе, лежит человек. Его руки были закинуты за спину, голова повернута на бок, подернутые поволокой глаза смотрели в даль. На шее была ровная полоска запекшейся крови, а под головой растеклось большое черное пятно. Я узнал в нем того самого крестьянина, которого видел вчера вечером.

Наверное, в другое время я бы испугался и убежал, но сейчас чувство голода заставило меня обойти труп и заняться обыском телеги. Из-под телеги мне удалось вытащить, чудом уцелевший узелок. В нем я нашел фляжку с противной кислой жидкостью, отдаленно напоминавшей пиво, и кусок копченого мяса. Видимо разбойникам было нужно что-то другое или они попросту не заметили его. Я был такой уставший и голодный, что сполз по дну телеги на землю и облокотился на нее. В голову даже не пришла мысль отойти подальше от трупа. Жадно поглощая еду, я не заметил как вдалеке, на уже просохшей от дождя дороге, появились клубы пыли. Наевшись, я провалился в тяжелый сон.

Пробуждение от пинка было для меня полной неожиданностью. Передо мной стояли всадники в легких доспехах, с длинными мечами за спиной. Один из них спешился и подошел, глядя мне в глаза то ли с жалостью, то ли с ненавистью. Не отрывая взгляда он вытащил меч и, направив его на меня кивнул в сторону трупа.

Я отрицательно замотал головой и попытался отползти в сторону, но тут же уперся в днище телеги. Один из всадников некоторое время рассматривал мертвого крестьянина, за тем очередь дошла и до меня. Интересно, что за все время выражение его лица ни разу не изменилось, ни одна эмоция не отразилась на нем. Еще какое-то время у него заняло рассматривание ногтей, не отрывая от них глаз он произнес:

-Убил-то, конечно, не он, этот и кошку обидеть не сможет – слаб слишком, да и оружия при нем никакого нет, если он не маг, конечно. Последняя фраза вызвала смех у остальных всадников. Потому как они слушали его и смеялись, стало понятно, что он старший в отряде.

- Так что оставь его Хьюго, хотя, наверное, будет лучше, если мы его все-таки арестуем, за мародерство, например. После этого, спешившийся всадник ловко вскочил в седло. Подъехав ко мне, он грубо схватил меня за воротник, и чуть не порвав его, легко, как пустой мешок перекинул меня через седло. Лошадь даже не шевельнулась, видимо для нее это было не в первой.

- Да он весит меньше, чем моя собака! Видно давно ему не подавали.

- Или по лесу долго плутал. Сказал кто-то из стражников, видеть их лица не было никакой возможности. Перед лицом мелькала только серая лошадиная шкура, и лишь сильно вывернув голову можно было увидеть ногу всадника или часть простирающейся впереди дороги, в зависимости от того в какую сторону смотреть.

Первое время стражники обсуждали, откуда такой немой убогий мог взяться рядом с трупом, и не лучше ли было бы разобраться со мной на месте, а не тащить столько миль в город. Но обсуждать приказы было не принято – как только командир отряда подъехал к нам разговор тут же перешел на обсуждение лошадей, а вскоре и совсем прекратился.

Ехали мы довольно долго, я уже привык к тряске и седлу, которое постоянно терло мой бок. Стражники большую часть дороги молчали или перекидывались ничего не значащими фразами. Мне ничего не осталось, как попытаться поудобнее устроится и попробовать задремать, что я и сделал, правда без особого успеха. Постепенно проселочный тракт перешел в брусчатку – копыта подкованных лошадей громко зацокали по мостовой. Я открыл глаза и увидел, что камни как-то странно, не естественно плотно прилегают друг к другу и светятся приятным матовым светом. Они смотрелись темными квадратами примерно размером с ладонь, соединенные тонкими черными полосками. Все эти подробности я вспомню гораздо позже, а пока я висел поперек седла и пытался прислушаться к оживившемуся разговору стражи. К сожалению до меня долетали только обрывки разговора, из которого понять мне удалось не много. Примерно через четверть часа мы въехали в какое-то селение, судя по словам стражи, долетавшим до меня оно называлось – Шаган, или примерно так. Как выяснилось позже это была всего лишь небольшая деревенька, находящаяся у восточных ворот города, оказывается именно он и носил это звучное имя.

Из того положения, в котором я находился, было довольно сложно что-либо разглядеть, но судя по всему, мы въехали в город и двигались по довольно оживленной улице. Как мне удалось заметить народ расступался перед стражниками очень быстро, освобождая при этом большую часть дороги. Один из горожан, одетый в помятый плащ грязно серого цвета, засмотрелся куда-то в сторону и ближайший к нему стражник довольно сильно ударил его плетью по спине, тот вскрикнул и прытко отскочил в сторону. К моему величайшему удивлению он не стал браниться и потрясать кулаками, чего я ожидал, а почтительно наклонился и быстро затерялся в толпе. Все это я разглядел краем глаза, сильно повернув голову, возможно мне не удалось увидеть сцену от начала до конца, но и этого вполне хватило, чтобы сделать вывод о том, что стража находится в городе на особом положении.

Не смотря на малый обзор мне удалось заметить, что толпа представлена в основном людьми среднего или низкого достатка. Они были одеты в различного кроя кафтаны и плащи, которые, как казалось, красились и стирались в одном корыте – цвет одежд варьировал в пределах от черного до синего, включая все темные оттенки. Лишь однажды я заметил человека в темно-красной мантии. Он пересек дорогу даже не глядя в нашу сторону, стражники же остановились и застыли в поклоне. Примерно еще через четверть часа мы свернули налево и въехали в пустынный двор. Охранник, который вез меня прямо на лошади въехал в какой-то сарай и, не слезая с коня скинул меня вниз. Когда он выехал до меня донеслось хлопанье дверей и клацанье запираемого замка. К счастью везение хотя бы здесь не оставило меня – я упал на кучу сена.

Наконец-то мне удалось вытянуться и вздохнуть полной грудью. Пролежав так несколько минут я присел, глаза привыкли к полумраку и стало возможным осмотреться.

Это был довольно просторный сарай, грубо сколоченный из не струганных досок, не первой свежести сено было набросано прямо на пол (хорошо утоптанную землю). Ощутимо пахло конским навозом, но видно его не было, видимо уже успели убраться, а лошадей сюда приводили только на ночь. Свет проникал широкими лучами, через внушительных размеров щели между крышей и стенами. Путешествие верхом, да еще в весьма неудобной позе, отняло много сил и скоро я провалился в глубокий сон.

Меня разбудил звук отпираемой двери, прозвучавший в тишине сарая особенно громко. В образовавшуюся щель просунулась лохматая голова с красным лицом неопределенного возраста и нарочито басовитым голосом сказала: - Эй, ты недоделанный, хватит бока отлеживать, выходи, а то всех лошадей мне распугаешь. После этого голова хрипло рассмеялась и исчезла за дверью.

- Святой Паломник! Когда же магистр перестанет набирать в стражу круглых дураков! Человек в бордовой мантии, расшитой по краям золотыми нитями, быстро ходил по комнате, нервно сжимая кулаки. Вдоль стены, напротив узкого как бойница окна, стояли стражники, услышав это многие недоуменно уставились на него: ни для кого не было секретом – кому принадлежит реальная власть и кто набирает солдат, но столкнувшись с его взглядом все предпочли заняться разглядыванием обуви. Сегодня они нашли неподалеку от города убитого крестьянина, но вместо того чтобы прочесать близлежащий лес, недоумки схватили какого-то безоружного немого, да еще и притащили его сюда.

Безмозглые! Вы что, не могли его просто высечь и прогнать оттуда? Какое мародерство, если телега и так уже была ограблена?

Вы ловите этого Рино уже почти пол года, но даже примерно не знаете, как он выглядит и в какой стороне его лагерь.

- Бесполезные твари! Вон отсюда!

Стражники поклонились и стали быстро один за другим выходить наружу, лишь один из них, видимо тот, что был старшим, почтительно наклонившись тихо произнес:

-Мой господин, что же мне делать с этим убогим?

- Борн, ты же служишь при мне уже почти десять лет, что с тобой случилось, неужели ты не замечаешь, что происходит вокруг? Он говорил печально и обреченно, в эту минуту мало кто смог бы узнать в нем человека, при одном только имени, которого многих горожан начинал охватывать страх, желание застыть в глубоком поклоне, а еще лучше оказаться как можно дальше от Вилиама Глунга – начальника тайной канцелярии города. Магистр уже несколько лет как отошел от управления Шаганом и фактически здесь правил Глунг. Такое положение дел складывалось во многих городах – новый император еще только вступал в свои права.

- Опытная стража не может поймать одного бандита. Крестьяне из окрестных деревень постоянно присылают ко мне людей с жалобами на бесчинства разбойников, и если раньше они привозили богатые подати, постоянно кланялись и подобострастно улыбались, то теперь они позволяют себе смотреть мне в глаза, а я ничего не могу сделать, ты это понимаешь, я – не – мо – гу!

Его голос постепенно нарастал, в нем появились угрожающие нотки, он становился похож на разъяренного тигра, именно таким его знали и боялись. Последние слова он прокричал, растягивая их по слогам.

Старший стражник все больше сгибался, на его побледневшем лице вместе со страхом выступил холодный липкий пот.

Человек в красной мантии продолжал ходить по комнате, немного успокоившись он продолжил:

-Борн, помнишь крестьянский бунт пятнадцать лет назад, ты тогда еще был молод, но все же должен помнить, сколько крови тогда пролилось. Так вот, ты этого еще не знаешь, но мои соглядатаи доносят мне, что деревенские кузнецы в тайне начали ковать оружие. Это не запрещено, но они его не продают, значит им так велели, и я думаю, никто не сможет поручиться, что они не отдадут его потом тому же самому Рино в обмен на обещание прекратить убийства и грабежи. Так что если в ближайшее время мы не сможем навести порядок, то чернь наведет его сама, а как можно только догадываться.

-Тюрьма переполнена, но там нет ни одного настоящего преступника,

так мелочь, вроде того убогого, кстати, лучше отпусти его, на улице он подохнет быстрее.

Он продолжал ходить по комнате, со скрещенными на груди руками, глядя в пол. Резко остановившись напротив напуганного стража, он поднял его голову за подбородок и глядя в глаза тихо произнес:

- Найди мне его, найди мне Рино. Толпа жаждет его крови и если в ближайший месяц она ее не получит, то прольются реки, ты понимаешь, реки, при чем и нашей тоже. А теперь иди и для тебя будет гораздо лучше, если в следующий раз ты придешь вместе с ним, иначе твое место займет другой, а страж Борн пойдет на виселицу, как главный виновник того, что убийца и грабитель Рино до сих пор на свободе. Может быть, тогда мы получим еще немного времени, еще один шанс поймать его.

Борн вышел на улицу бледным, с одышкой будто проскакал несколько миль галопом. Расстегнув воротник он опустился прямо на землю, привалившись спиной к стене. Перед ним до сих пор стояло лицо с глубоко ввалившимися глазами и бескровными губами, которые произносили только одну фразу: - Ты пойдешь на виселицу Борн.

Не широкая улица, мощенная все теми же странными камнями была почти безлюдна, лишь в конце громыхала телега, да и та скоро скрылась за поворотом. Моему уходу никто не препятствовал, что было довольно странным - зачем им понадобилось тащить меня сюда? Я пошел вперед, не желая дольше задерживаться здесь, возможно произошла ошибка и меня скоро начнут искать. Заработать на кусок хлеба мне удастся врядли, я ведь и говорить-то толком не могу, а потому оставалось воровать или просить милостыню. С такими мыслями я шел по ночному городу, пытаясь вспомнить дорогу, по которой меня привезли. Судя по толпе, которую удалось рассмотреть днем, там должен был быть рынок или нечто подобное. Темнело быстро и скоро город окутала ночь. Свет из окон рядом стоявших домов слабо освещал улицу необычным голубоватым светом.

Немного побаливала голова и ныл правый бок, отек с правого глаза почти сошел, да и зубы уже не шатались, все это радовало меня и прибавляло сил. Когда я дошел до места, где свернула телега, то увидел, как улица расширяется и погружается в темноту. Это и была площадь, по которой меня провозили днем. С дальней стороны рыночная площадь примыкала к крепостной стене, на которой горели факелы, но стражников видно не было. Это обстоятельство приободрило меня и ноги сами ускорили шаг. Я сновал между деревянных лотков, от которых до сих пор исходил запах разной снеди. Но остатков товаров не было видно, вообще появилось впечатление, что каждый торговец закончив день, убирал не только свое место, но и площадь вокруг него. В другое время меня бы обрадовала такая чистота, но только не сейчас. Нос улавливал дразнящие запахи исходившие от столов и разделочных досок. Рот помимо моей воли наполнился тягучей голодной слюной. Я бы еще долго осматривал и обнюхивал пустые прилавки, если бы не заметил двух людей, наблюдавших за мной. Было достаточно светло, что бы я мог рассмотреть их, но длинные балахоны делали их фигуры бесформенными, а капюшоны полностью скрывали лица.

На всякий случай я начал улыбаться и кланяться, одновременно пятясь назад, пытаясь укрыться за ближайшим лотком. В это время один из них откинул капюшон и мне удалось рассмотреть его лицо: это был молодой мужчина, лет двадцати пяти – тридцати. Он смотрел на меня и улыбался, как улыбаются услышав пение птиц или увидев возню щенят, но мой вид наврядли мог вызывать подобные эмоции. Вдруг я заметил, что его пальцы потеряли четкость очертаний и заискрились холодным голубоватым светом. Одновременно мои ноги налились свинцовой тяжестью, спустя долю секунды он резко вытянул свои руки в мою сторону и в тот же миг какая-то сила опрокинула меня на спину. Тело замерло в нескольких дюймах от брусчатки. Мои попытки пошевелить хотя бы пальцами были тщетны.

- Достаточно Уве, отпусти его. Что ж, мои уроки не проходят для тебя даром. Несколько медленнее, чем хотелось бы, но очень, очень не плохо. Его голос был низким и немного хрипловатым, в нем явственно слышались повелительные нотки.

Молодой человек облегченно вздохнул и мое тело мешком упало на мостовую. После этого он вынул из кармана какую-то монету и бросил в мою сторону.

-Это слишком щедро, ну да ладно, хотя в следующий раз следует быть более экономным, иначе большую часть жизни придется извести на бесплатную помощь кому попало.

За тем они развернулись, зашагали прочь и словно растворились в темноте.

Они не ушли, именно растворились, исчезли в серой предрассветной мгле. Мысли вихрем проносились в голове, подтверждая мои самые безумные предположения. Значит, в этом мире действительно есть магия, люди которые ей владеют и обучают других. Я не знал, радоваться мне или горевать, время покажет, а сейчас самое главное что-нибудь съесть. Рынок все еще был пуст, но уходить отсюда не имело смысла, оставалось только ждать, когда он оживет.

Дата добавления: 2015-08-29