— Сейчас, Бонни, они вряд ли нас ждут, — вставила Мередит.
— Где, Бонни, где? — вскричала Елена. — Ох! Миссис Флауэрс! М-м-м… Надеюсь,
мы Вас не разбудили.
— У меня ни когда не было более счастливого пробуждения, — сказала миссис
Флауэрс торжественно. — Я вижу, что вы пережили в темном месте. Из-за отсутствия на вас
достаточного количества одежды…
Тишина.
Мередит взглянула на Бонни. Бонни посмотрела на Мередит.
— Я знаю, может показаться, что на этих одеждах слишком много драгоценностей…
Мэтт обрел дар речи:
— Это драгоценности? Настоящие?
— О, это не важно. И мы все такие грязные…
— Простите меня. Мы воняем — это моя вина, — Стефан начал, когда Елена перебила
его:
— Миссис Флауэрс, Мэтт! Стефан был в плену! Все это время! Голодал, его пытали, о,
боже!
— Елена! Тшш. Ты возвратила меня. Мы вместе. Теперь, я никогда не отпущу тебя. Ни
за что и никогда. Успокойся, любовь моя. Я действительно нуждаюсь в ванной и… —
Стефан вдруг остановился. — Нет никаких железных решеток! Ничего, чтобы отключить мои Силы! Я могу…
Он отошел подальше от Елены, которая цеплялась за него одной рукой. Мягкая,
серебристая вспышка света, словно полная луна появилась и исчезла в воздухе.
— Сюда! — позвал он. — Я могу позаботиться о тех, кто не хочет зверских паразитов.
— О, я вся твоя! — воскликнула Мередит.
— Я боюсь блох, и даже Деймон не отнимет у меня порошок. Что за хозяин!
Последовал смех, но Мэтт не понял над чем они смеются. На Мередит было надето
сапфиров, ну, скорей всего это бижутерия, но это выглядело на несколько миллионов
долларов. Стефан взял Мередит за руку. Вспыхнули мягкие искры света.
А потом Мередит отступила сказав:
— Спасибо.
В ответ Стефан произнес:
— Спасибо, Мередит.
«Голубое платье Мередит было, по крайней мере, целым», — заметил Мэтт.
Бонни, чье платье было порезано на ленты цвета звездного света, подняла руку:
— Мне тоже, пожалуйста!
Стефан взял ее за руку, и все снова повторилось.
— Спасибо, Стефан! О! Я чувствую себя намного лучше! Я возненавидела этот зуд!
— Спасибо, Бонни. Мне была ненавистна мысль, что придется умирать в одиночестве.
— Другие вампиры так же заботились о тебе! — сказала Елена. — И, Стефан,
пожалуйста… — она протянула к нему руки.
Он стал перед ней на колени, поцеловал обе ее руки и окутал их мягким белым светом.
— Но ванна все-таки нужна… — сказала Бонни, глядя, как вокруг следующего
вампира, это был Деймон, зажигался белый свет.
Миссис Флауэрс произнесла:
— В этом доме есть четыре рабочих ванны: в моей комнате, в комнате Стефана и в
соседних от него. Будьте моими гостями. Я положу немного соли для ванн в каждую из них
прямо сейчас.
Затем она добавила, пожав изодранные, кровоточащие, грязные руки Стефана:
— Мой дом — ваш дом, мои дорогие.
Поднялся хор горячих благодарностей.
— Я устрою расписание дежурств. Я имею в виду для того, чтобы кормить Стефана.
Если девочки согласятся, — быстро добавила Елена, глядя на подруг. Он не нуждается во
многом, но через каждый час до утра.
Елена по-прежнему казалась очень застенчивой из-за Мэтта. А Мэтт очень стеснялся
ее. Но он сделал шаг вперед, подняв руки, чтобы показать, что не сердится:
— Это правило касается только девушек? Потому что, у меня тоже есть кровь, и я
здоров как конь.
Стефан быстро взглянул на него:
— Нет никаких правил о девушках. Но ты не должен…
— Я хочу помочь тебе.
— Тогда хорошо. Спасибо, Мэтт.
Правильный ответ, казалось был: «Спасибо, Стефан», но Мэтт не мог думать ни о чем
другом до сих пор. — Спасибо за заботу о Елене.
Стефан улыбнулся:
— Благодари за это Деймона. Он и все остальные помогли мне — и друг другу.
— При этом мы еще и собак выгуливали — по крайней мере, Сейджа, — лукаво сказал
Деймон.
— О — это напомнило мне. Я должен использовать этот фокус от паразитов, на двух
моих друзьях. Сайбер! Талон! Ко мне! — Сейдж свистнул так, как Мэтт никогда не смог бы
повторить.
В любом случае, Мэтт как будто спал. Огромная собака, ростом почти с пони и сокол, показались из темноты.
— Давай, — сказал вампир и их окутал мягкий белый свет. И затем: — теперь. Если не
возражаете; я предпочитаю спать снаружи с моими друзьями. Я признателен вам за вашу
доброту, мадам, и мое имя Сейдж. Этот ястреб — Талон; пес — Сайбер.
Елена сказала:
— Чур, ванна Стефана для нас с ним, а ванна миссис Флауэрс — для девочек. Вы
ребята можете сами разобраться со своими вещами.
— Я, — сказала миссис Флауэрс серьезно, — буду на кухне делать бутерброды.
Она повернулась, чтобы уйти. В это время Шиничи возник над землей выше них. Или,
скорее, возникло его лицо. Это было как яркая, но ужасающая и поражающая иллюзия.
Шиничи, казалось, на самом деле был там, огромный, способный удержать мир на своих
плечах. Его черные волосы, смешанные с ночью, но алыми крапинками, вызывали
пылающий ореол вокруг его лица. Придя из земли, где доминировало гигантское красное
солнце, день и ночь, это было странное зрелище. Глаза Шиничи были такими же красными,
как две малых луны в небе, и они сосредоточились на группе с миссис Флауэрс у дома.
— Привет! — сказал он. — Вы как будто удивлены? Хотя не должны были. Я не мог
позволить вам возвратиться и не поздороваться с вами. В конце концов, для некоторых из вас
это было достаточно долгое время, — гигантское лицо исказила усмешка. — Еще принять
участие в празднестве по случаю спасения малыша Стефана от меня, ради этого вы даже
дрались с крупногабаритным цыпленком, кажется?
— Я хотела бы посмотреть на тебя, один на один с Блоддьювед, достающего секретный
ключ из ее гнезда, — начала возмущенно Бонни, но остановилась, когда Мередит сжала ее
руку.
Сейдж, тем временем, бормотал что-то о том, что мог сделать его собственный
«Негабаритный цыпленок», Талон, если бы Шиничи был достаточно смел, чтобы показаться
лично.
Шиничи проигнорировал это.
— О, да, вы как следует поразмяли свой мозг. Поистине трудная гимнастика. Что же,
больше никогда мы не примем вас за тупоголовых идиотов, которые ни разу действительно
не задались вопросом, зачем моя сестра вообще дала вам какие-либо подсказки, не говоря
уже о том, что эти подсказки могут понять любые Неудачники. То есть, — он зловеще
улыбнулся, — почему бы, прежде всего, просто не проглотить ключ, а?
— Ты блефуешь, — решительно сказала Мередит. — Все просто и ясно — ты
недооценил нас.
— Может быть, — сказал Шиничи. — Или, может быть, это значит что-нибудь еще.
— Ты проиграл, — сказал Деймон. — Я понимаю, что это может быть совершенно
новой идеей для вас, но это правда. Елена стала намного лучше контролировать свою Силу.
— Но сработает ли это здесь? — жутко улыбнулся Шиничи. — Или они внезапно
исчезнут в свете бледного желтого солнца? Или в глубинах истинной темноты?
— Не позволяй ему обмануть себя, Madame, — крикнул Сейдж. — Твоя Сила оттуда,
куда он не может попасть!
— О да, и отступник тоже. Восставший сын восстания. Интересно… как ты называешь
себя на этот раз? Кейдж? Рейдж? Интересно, что подумают эти дети, когда поймут кто ты на
самом деле?
— Не важно, кто он, — воскликнула Бонни. — Мы это знаем. Мы знаем, что он
вампир, и что он может быть мягким и добрым, и он спасал наши жизни несколько раз.
Она закрыла глаза, но проявила твердость перед взрывом смеха Шиничи.
— И мадам, — Шиничи издеваясь, — вы на самом деле думаете что получили Сейджа.
Но мне интересно, вы знаете что в шахматах называют «гамбитом»? Нет? Ну, я уверен, что
ваш интеллектуальный друг будет рад просветить вас.
Настала пауза.
Затем Мередит сказала без всякого выражения:— Гамбит — это когда шахматист жертвует чем-нибудь, например, пешкой,
преднамеренно, для того, чтобы получить что-то еще. Например, желаемую позицию на
шахматной доске.
— Я знал, что ты сможешь объяснить им. Что ты думаешь о нашем первом гамбите?
Опять молчание, а затем Мередит сказала:
— Я полагаю, ты имеешь ввиду, что вы вернули нам Стефана, чтобы достичь чего-то
большего.
— О, если бы только у тебя были золотые волосы, как у твоей подруги Елены, которые
она так великодушно демонстрирует.
Были различные восклицания на тему «Ха?» — большинство из них направленные
Шиничи, но некоторых к Елене.
Которая быстро взорвалась:
— Ты забрал воспоминания Стефана?..
— Ну-ну, ничего радикального, моя дорогая.
Елена подняла свой пристальный взгляд на гигантское лицо с видом чрезвычайного
презрения.
— Ты… хам.
— О, я поражен в самое сердце.
Но было кое-что, гигантское лицо Шиничи действительно выглядело пораженным —
сердитым и опасным.
— Между всеми вами, такими близкими друзьями: знаете, сколько тайн? Конечно,
Мередит — владеет тайной, хранит свой секрет от своих друзей все эти годы. Вы думаете,
что знаете ее как облупленную, но самое пикантное скоро обнаружится. И затем, конечно,
есть тайна Деймона.
— Если она будет озвучена здесь и сейчас, это будет означать мгновенную войну, —
сказал Деймон. — А ты знаешь, это странно, но у меня ощущение, что ты пришел сюда
сегодня ночью для того, чтобы вести переговоры.
На этот раз, смех Шиничи действительно был бурей, и Деймону пришлось отпрыгнуть
за Мередит, чтобы та не свалилась в дыру, оставленную лифтом.
— Очень галантно, — снова взорвался Шиничи, разбив стекло, где-то в доме миссис
Флауэрс. — Но я действительно должен идти. Мне оставить краткий обзор призов, которые
вам все еще нужно найти прежде, чем ваша небольшая компания сможет смотреть друг
другу в глаза?
— Я думаю, что они у нас уже есть. И, отныне, вам не разрешено находиться на
территории этого дома, — холодно сказала миссис Флауэрс.
Но ум Елены все еще работал. Даже стоя здесь, и зная, что Стефан нуждается в ней, она
искала смысл во всем этом: Второй гамбит Шиничи. Поскольку она была уверена — это был
первый.
— Где наволочки? — произнесла она резким голосом, что напугало и привело в
растерянность половину группы, и просто напугало остальных.
— Я держал одну, но, потом, вместо этого я решил держать Сайбера, — Сейдж.
— У меня была одна, внизу того отверстия, но я выронила ее, когда кто-то вытаскивал
меня наверх, — Бонни.
— У меня все еще есть одна, хотя я не понимаю, что хорошего… — начал Деймон.
— Деймон! — Елена кружились с ним. — Доверься мне! У нас есть твой и Сейджа —
что случилось с наволочкой Бонни в отверстии?
Момент, который она сказала, «доверься мне» Деймон, свалил свою наволочку поверх
наволочки Сейджа, и к тому времени, когда она закончена, он прыгнул в отверстие, которое
все еще ярко светилось лей-светом, что могло навредить глазам любого вампира. Но Деймон
не жаловался. Он сказал:
— Теперь они в безопасности — нет, постойте! Корень! Проклятый корень обвился
вокруг одного из звездных шаров! Кто-нибудь бросьте мне нож, быстрей!В то время как все остальные ощупывали карманы в поиске ножа, Мэтт сделал кое-что,
во что Елена не могла верить. Сначала он мельком взглянул в отверстие шестифутовой
глубины, при этом наводя — револьвер, он ли это? Да — в точности такой же, как и у
Мередит. А потом, даже не пытаясь быть осторожным, он просто прыгнул в яму, как до
этого сделал и Деймон.
— РАЗВЕ ВЫ НЕ ХОТИТЕ ЗНАТЬ… — орал Шиничи, но никто не обращал на него
никакого внимания.
Прыжок Мэтта не окончился также благополучно, как и у Деймона. Кончилось тем, что
у него перехватило дыхание, и раздались сдавленные проклятия. Но Мэтт не стал тратить
время, не вставая с колен, он передал пистолет Деймону:
— Благословленные пули — прострели корень ими!
Деймон двигались очень быстро. Казалось, он даже не прицелился. Но он, должно
быть, снял его с предохранителя и мгновенно прицелился, ибо корень сейчас быстро полз по
мягкой стене ямы, его конец был плотно обмотан вокруг чего-то круглого.
Елена услышала два оглушительных выстрела револьвера; три. Тогда Деймон
наклонился и поднял обернутый виноградной лозой шар, среднего размера и совершенно
прозрачный там, где виднелась его истинная поверхность.
— ПОЛОЖИ ЕГО НА ЗЕМЛЮ! — гнев Шиничи был вне всей меры.
Два горящих красных пятна его глаз походили на огонь — словно луны в огне. Он,
казалось, пытался заставить их подчиняться силой звука.
— Я СКАЗАЛ, НЕ ТРОГАЙ ЕГО СВОИМИ ГРЯЗНЫМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ
РУЧОНКАМИ!
— О, Боже мой! — задохнулась Бонни.
Мередит сказала просто:
— Этот — Мисао, должно быть. — Он мог рисковать своими; но не ее. Деймон, дай
его мне, вместе с револьвером. Бьюсь об заклад, что он не пуленепробиваемый.
Она опустилась на колени возле ямы.
Деймон с поднятой бровью сделал, как она сказала.
— О Боже! — крикнула Бонни на краю ямы.
Мэтт подвернул ногу — по крайней мере.
— Я ЖЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ, — орал Шиничи. — Ты еще пожалеешь…
— Сюда, — сказал Деймон Бонни, не обращая ни малейшего внимания на Шиничи.
Без лишних слов, он подхватил Мэтта и вытащил его из ямы. Он усадил белокурого
парня рядом с Бонни, которая смотрела на него широкими карими глазами в полной
растерянности. Мэтт, тем не менее, был южанином до конца.
Он сглотнул и произнес:
— Спасибо, Деймон.
— Нет проблем, Мэтт, — сказал Деймон, и затем:
— Что? — кто-то изумленно.
— Ты вспомнил, — Бонни закричала, — ты вспомнил его — Мередит! — она замолкла,
глядя на высокую девушку.
— Трава!
Мередит, которая разглядывала звездный шар со странным выражением, теперь
бросила револьвер Деймону и пыталась свободной рукой оторвать траву, которая опутала ее
ноги и уже добралась до лодыжек. Но как раз, когда она сделала это, трава, казалось,
прыгнула вверх и захватила ее руку, связывая ее с ногами. И теперь трава росла,
увеличивалась и прорастала по ее телу в сторону шара, который она держала высоко в
воздухе. В то же время, трава затягивалась вокруг ее груди, вытесняя воздух из легких. Все
это произошло так быстро, что лишь тогда, когда она ахнула: «кто-нибудь, возьмите шар»,
остальные кинулись ей на помощь. Бонни первой добралась до нее, разрывая ногтями
растительность, которая сжимала грудь Мередит. Но каждая травинка была как сталь и она
не могла разорвать даже одну из них. Не смогли ни Мэтт, ни Елена.Тем временем, Сейдж пытался поднять Мередит целиком — чтобы оторвать ее от
земли — но не добился большего успеха, чем остальные. Лицо Мередит, четко видное в
свете, все еще исходившего от ямы, становилось белым. Деймон выхватил звездный шар из
ее пальцев прямо перед тем, как запутанная растительность, прорастающая по ее руке, могла
достигнуть его. Затем он начал двигаться быстрее, чем мог бы уследить человеческий глаз,
не останавливаясь на одном месте достаточно долго, чтобы растения смогли схватить его. Но
трава все еще смыкалась вокруг Мередит. Теперь ее лицо становилось синим. Ее глаза
расширились, рот был открыт, но она не могла сделать ни вдоха.
— Прекрати это! — Елена кричала на Шиничи. — Мы дадим тебе звездный шар!
Только отпусти ее!
— Отпустить ее? — Шиничи взорвался смехом: — МОЖЕТ БЫТЬ ТЕБЕ ЛУЧШЕ
СНАЧАЛА ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА СВОИ ИНТЕРЕСЫ ПЕРЕД ТЕМ КАК ПРОСИТЬ
ОБ ОДОЛЖЕНИИ.
Елена дико оглянулась — и увидела, что трава почти полностью захватила стоящего на
коленях Стефана, который был слишком слаб, чтобы двигаться так же быстро, как другие. И
он даже не издал ни звука, чтобы привлечь внимание к себе.
— Нет! — отчаянный крик Елены почти заглушил смех Шиничи. — Стефан! Нет!
Даже зная, что это бесполезно, она бросилась к нему, и попытался сорвать траву с его
впалой груди. Стефан просто одарил ее самой слабой улыбкой и грустно покачал головой.
Это было, когда Деймон остановился. Он поднял звездный шар к мрачному лицу Шиничи.
— Возьми его! — крикнул он. — Возьми шар, черт возьми, но отпусти этих двоих!
На сей раз, буря смеха Шиничи становилась все сильнее и сильнее. Спираль из травы,
растущей рядом с Деймоном, секундой позже сформировалась в безобразный, лохматый,
зеленый кулак, который почти достигал звездного шара.
— Но… не сейчас, мои дорогие, — задыхаясь, сказала миссис Флауэрс.
Она и Мэтт запыхавшись, вышли из чулана пансиона — Мэтт сильно хромая — и они
оба держали в руках то, что было похоже на стикеры.
А потом Елена увидела, как Деймон снова на безумной скорости отбежал от кулака, а
Мэтт приклеивал стикеры на траву, покрывавшую Стефана, миссис Флауэрс делала то же
самое с зеленью на Мередит. Елена смотрела в недоверии, как трава, казалось, таяла,
превращаясь в сухие былинки, падающие на землю. В следующее мгновение она держала
Стефана.
— Давайте войдем внутрь, мои дорогие, — сказала миссис Флауэрс. — В кладовке
безопасно — и там можно оказать помощь раненым, конечно.
Мередит и Стефан судорожно захватывали воздух. Но Шиничи оставил за собой
последнее слово:
— Не волнуйтесь, — сказал он, странно спокойно, как будто понял, что проиграл —
пока. — Я очень скоро верну этот шар. Все равно вы не знаете, как использовать такую силу!
И, кроме того, все, что я пришел сказать вам, что вы скрываете от своих так называемых
друзей. Всего пару секретов, да?
— К черту твои секреты, — крикнула Бонни.
— Язык! Язык! Как на счет этого: один из вас хранил тайну всю свою жизнь и даже
сейчас продолжает это делает. Один из вас убийца… и я не говорю о вампире, или об
убиении безнадежно умирающего, или чем-то подобном. И, наконец, вопрос о подлинной
личности Сейджа — удачи в ваших исследованиях! Один из вас уже имеет стертую память, и
я не имею в виду Деймона и Стефана. И как насчет тайного, украденного поцелуя? И затем
вопрос, что случилось той ночью в мотеле, этого, похоже, никто кроме Елены не может
рассказать. Вы должны когда-нибудь, спросить о ее теориях о Камелоте. И еще…
В этот момент оглушительный звук, словно гром перебил смешки Шиничи. Что-то
прорвала лицо Шиничи, заставляя его причудливо провисать. Затем лицо исчезло.
— Что это было…
— У кого есть оружие…— Какое оружие могло сделать это с ним?
— Одно, с освященными пулями, — спокойно сказал Деймон, показывая им револьвер,
направленный вниз.
— Значит, ты это сделал?
— Молодец Деймон!
— Забудьте о Шиничи! Он лжет, когда ему выгодно, вот, что я могу вам сказать.
— Я думаю, — сказала миссис Флауэрс, — мы можем вернуться в пансион сейчас.
— Да, и давайте примем ванну, наконец.
— И последнее, — оглушительный голос Шиничи, казалось, раздавался ото всюду: и с
неба, и с земли. — Право же вам понравится следующее, что я готовлю для вас. На вашем
месте, я начал бы вести переговоры относительно того звездного шара прямо СЕЙЧАС.
Но его смех был прерван женским возгласом позади него, как будто Мисао потеряла
терпение.
— ЭТО ВАМ ПОНРАВИТСЯ! — продолжал орать Шиничи.
Глава 38
Елена испытывала чувства, которые она не могла описать. Это не разочарование. Это
была… опустошенность. Из-за того, что, казалось, большую часть своей жизни она искала
Стефана. Но теперь она вернула его, и он находился в безопасности и чистоте, (он принял
долгую ванну, она настояла, чтобы помыть его губкой и пемзой, а затем он принял душ и
довольно тесный душ с ней).
Его волосы стали мягкими и темными, и сохли немного дольше, чем обычно. Раньше у
него не было сил для такой ерунды, как подстригать и мыть волосы. Елена поняла это. И
теперь… поблизости не было стражей или китцунов, чтобы шпионить за ними. Им нечего
было скрывать друг от друга. Они от души игрались, брызгая друг на друга, Елена всегда
следила, чтобы ее ноги не скользили, и она была готова поддержать высокого Стефана.
Но они не могли быть игривыми сейчас. Распылитель душа был очень полезен, он
скрывал слезы, которые текли по щекам Елены. Она могла, ах, боже мой, почувствовать
каждое его ребро. Он был просто кожа, да кости, ее прекрасный Стефан, но его зеленые глаза
были живыми и блестящими и светились от радости на его бледном лице. После того, как
они оделись на ночь, они некоторое время просто сидели на кровати.
Наедине, чувствуя дыхание, Стефан привык, что в последнее время вокруг всегда
много людей, что он постоянно недоедал, теперь они оба чувствовали тепло друг друга… и
даже этого было много. Затем Стефан нащупал руку Елены, поймал ее, держа обеими
руками, чувствуя некоторое недоумение. Елена сглотнула несколько раз, пытаясь начать
разговор, чувствуя, что она практически излучает счастье.
«Ох, мне больше ничего и не надо», — подумала она, хотя знала, что скоро ей
захочется поговорить, обнять, поцеловать и покормить Стефана. Но если бы у нее кто-либо
спросил: достаточно ли ей именно этого: сидеть вместе, общаясь на ощупь и просто любить;
она бы приняла это. Прежде чем она поняла это, она сказала слова, которые пришли, как
пузырьки из патоки, только эти пузырьки были из ее души.
— Я думала, что потеряла тебя на этот раз. Что я побеждала так много, что в этот раз
это произошло, с целью проучить тебя и меня…
Стефан по-прежнему с интересом склонился над ее рукой и старательно целовал
каждый ее палец.
— Ты называешь победой смерть от боли и солнечного света, чтобы спасти мою
бестолковую жизнь и моего еще более бестолкового брата?
— Я называю это лучшим призом за победу, — признала Елена. — Каждый раз, когда
мы оказываемся вместе, мы выигрываем. В любой момент, даже в том подземелье…Стефан поморщился, но Елена закончила свою мысль:
— Даже там смотреть тебе в глаза, сжимать твою руку и знать, что ты смотришь и
прикасаешься ко мне, и то, что ты счастлив, это победа в моем понимании.
Стефан поднял на нее глаза. В тусклом свете, зеленый взгляд выглядел темным и
таинственным.
— И еще одно, — прошептал он. — Потому что я это я… и потому, что твое
достоинство не только в замечательном золотом облаке волос, но аура, это что-то…
невообразимое. Несказанное. Вне всяких слов…
Елена подумала, что если они просто посмотрят друг на друга, то утонут во взгляде, но
этого не произошло. Взгляд Стефана сорвался, и Елена поняла, что он жаждал ее крови и,
что он был недалеко от смерти. Торопливо Елена откинула влажные волосы в сторону от
шеи и откинулась назад, зная, что Стефан поймает ее. Он сделал это, и хотя, девушка
подняла подбородок, он потянул его вниз рукой, чтобы взглянуть на нее.
— Ты знаешь, как я тебя люблю? — спросил он.
Все его лицо было скрыто за маской сейчас, загадочной и волнующей странной.
— Я не думал, что ты сделаешь это, — прошептал он. — Я смотрел и смотрел, как ты
была готова на все, на все, чтобы спасти меня… но я не думаю, что ты понимала, насколько я
люблю тебя, Елена…
Дрожь спускалась по ее позвоночнику.
— Тогда лучше показать мне, — прошептала она. — Или я, возможно, не поверю, что
ты…
— Я покажу тебе, что я имею в виду, — прошептал Стефан.
Он наклонился, чтобы тихо поцеловать ее. Чувства внутри Елены, что голодающее
существо хочет целовать ее, а не приступить сразу к шее, достигли своего предела, так, что
она не смогла объяснить ни в мыслях, ни на словах, а только картинкой в голове Стефана,
как его рот лежит у нее на шее.
— Пожалуйста, — сказала она. — Ох, Стефан, пожалуйста…
Затем она почувствовала короткую вспышку боли, и Стефан начал пить ее кровь, а ее
разум, который трепетал вокруг, подобный птице в светлой комнате, которая теперь увидела
свое гнездо и своего друга, достиг, наконец, единства со своим горячо любимым. После
этого, не было нужды в такой неудобной вещи, как слова. Они передавали друг другу чистые
и ясные, как мерцающие самоцветы, мысли, и Елена наслаждалась тем, что все мысли
Стефана были открыты для нее, и ни одна из них не была закрытой или темной, не было
булыжников с секретами или закованных плачущих детей…
— Что! — она услышала, как Стефан беззвучно воскликнул. — Ребенок в цепях?
Огромный валун? В чьем сознании такое твориться?
Стефан прервался, поняв ответ прежде, чем молниеносная мысль Елены могла сказать
ему. Елена почувствовала ясную зеленую волну его жалости, приправленной естественным
гневом молодого человека, который прошел все глубины ада, но не запятнал себя черным
ядом ненависти брата к брату.
Когда Елена закончила объяснить все, что знала о психическом состоянии Деймона,
она сказала:
— А я не знаю что делать!
— Я сделала все, что смогла, Стефан, я-я даже любила его. Я дала ему все, что не
принадлежит лишь тебе. Но я не знаю, изменило ли это хоть что-нибудь.
— Он назвал Мэтта «Мэттом» вместо Mutt
, — прервал ее Стефан.
— Да. Я… заметила это. Я просила его об этом, но, казалось, что это было бесполезно.
— Это имело значение — тебе удалось изменить его. Не многие люди могут.
Елена стиснула его тесных объятьях, но остановилась, обеспокоенная тем, что они
35 Остолоп (итал.)были слишком тесными, и взглянула на него. Он улыбнулся и встряхнул головой. Он был
уже похож на человека, а не на выжившего из лагеря смертников.
— Ты должна использовать это, — сказал Стефан еле слышно. — Твое влияние на него
сильнее.
— Я буду, — пообещала Елена.
Она была обеспокоена тем, что Стефан мог подумать, что она слишком самонадеянна
или слишком преданная. Но одного взгляда на Стефана было достаточно, чтобы заверить ее,
что она сделает все правильно. Они цеплялись друг за друга.
***
Это было не так сложно, как думала Елена — заставить Стефана пить кровь других
людей. Стефан надел чистую пижаму, и первое, что он сказал всем троим, было:
— Если вы испугались или передумали, просто скажите об этом. Я отлично слышу, и у
меня нет жажды крови. Так или иначе, я буду ощущать, что вам неприятно, и я остановлюсь.
И, наконец, спасибо, спасибо всем вам. Сегодня я решил нарушить свою клятву, потому что
все еще существует крошечный шанс, что если я засну, то завтра вы проснетесь без меня.
Бонни пришла в ярость от негодования и ярости.
— Хочешь сказать, что все это время ты не мог спать потому, что ты боялся, что…
что…
— Время от времени я засыпал, но, спасибо судьбе, спасибо Богу, я всегда снова
просыпался. Были времена, когда я не смел двигаться, чтобы сохранить энергию, но так или
иначе Елена продолжала находить способы приходить ко мне, и каждый раз, когда она
приходила, она приносила мне хоть какую-нибудь помощь.
Он одарил Елену взглядом, от которого ее сердце вырвалось из груди и упорхнуло
вверх, далеко в стратосферу.
А затем она составила расписание, в соответствии с которым Стефан должен кормиться
каждый час, после чего она и все остальные оставили первого добровольца, Бонни, одну,
чтобы ей было более комфортно.
***
Это было на следующее утро.
Деймон успел уже посетить Ли, племянницу продавца антиквариата, которая, казалось,
была очень рада его видеть. И вот теперь он вернулся, чтобы смотреть с презрением на сонь,
которые были распределились по всему пансиону.
Это случилось, когда он увидел букет. Он был хорошо запечатан амулетами,
распределенными через равные промежутки. Было кое-что мощное там. Деймон
повернул голову на одну сторону. Хм … интересно что?
«Дорогой Дневник,
Я не знаю, что сказать.
Мы дома.
Прошлой ночью у каждого из нас была долгая ванная… и я была наполовину
разочарована, потому что моей любимой щетки с длинной ручкой не было, и не
было звездного шара, чтобы создать мечтательную мелодию Стефана и теплой
воды! Стефан пошел посмотреть, был ли включен водонагреватель и встретил
Деймона, собирающегося сделать то же самое! Только, они не могли, потому что
мы снова дома.
Но я проснулась пару часов назад, чтобы нескольких минут понаблюдать за
самым красивым зрелищем в мире… восходом солнца.Бледно-розовый и мрачно-зеленый на востоке, и ночная, все еще полная
темнота на западе. Затем, розовое поднялось выше в небо, и деревья расплылись в
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |