— Не дай Бог кому-то испытать такое! Носить под сердцем ребенка от одного мужчины, а продолжать любить другого, — прикрыв глаза, Светлана покачала головой. — Как ни пыталась я заглушить в себе чувство к Михаилу, ничего не получалось. Было еще хуже: порой казалось, что нужны оба, иногда обоих видеть не могла. Сознание раздваивалось. Я ничего не могла с собой поделать. Тогда же, во время беременности, совершенно неожиданно Михаил признался в любви и предложил уйти к нему. Со стрессом надолго попала в больницу. Михаил пытался меня навещать. Запретила. Собравшись с силами, сказала, что не люблю его. Дважды, — усмехнувшись, добавила она: — С первого раза не поверил.
Выглянуло солнце. Ветер перегонял через аллею опавшую листву. Мимо пробежала группа спортсменов, на ходу отвешивая им комплименты.
— Вот здесь мы иногда тайно встречались, — показала она рукой на беседку у реки. — Просто поговорить, большего я тогда не могла себе позволить. Или уезжали в его машине за город. Если я его долго не видела, просто задыхалась от тоски. По телефону мы тоже не могли говорить. После рождения Олега к нам переехала Саша.
Светлана подошла к беседке и прислонилась головой к одной из колонн, скользя затуманенным взглядом по водной глади.
Анна, пораженная таким поворотом событий, не удержалась от вопроса:
— А Костя? Неужели он ничего не видел?
— Знаешь, что самое странное? — Светлана незаметно для себя перешла на «ты». — Он действительно ничего не замечал! Или не хотел замечать. Правда, Саша часто смотрела на меня с подозрением. Но у нее тоже не было никаких фактов. Через некоторое время, привязавшись к ребенку, я снова попыталась выбросить из сердца Михаила. Но от этого стало еще хуже. Я поняла, что совершенно не люблю Костю. И никогда не любила так, как Михаила…
Анна продолжала слушать, неожиданно для себя почувствовав, что вместо негодования от поступков этой женщины в ней растет чувство сострадания. Что такое жить с нелюбимым человеком — она не знала. Но, представляя, как это тяжело, всеми силами старалась избежать этого в своей жизни.
— Сказать кому — не поверят. Но в первый раз мы были близки с Михаилом, когда Олегу исполнилось три с половиной года. Именно в тот день. За это время он успел перевезти семью в Штаты, устроить их и свою жизнь на новом месте и… развестись с женой. Он специально вернулся в Минск за мной. Через месяц после того, что случилось, я поняла, что начинаю не-на-ви-деть Крылова, — сделала она нажим на каждом слоге. — А когда это страшное чувство стало меня переполнять, объявила, что ухожу. В тот же день и ушла. Мне стало легче несмотря на то, что, проводя практически все время в гостиничном номере, я непрестанно рыдала. От горя и от счастья одновременно.
Анна, обладая хорошим воображением, как наяву представляла себе женщину в полумраке гостиничного номера. Страдающую и счастливую.
«Такое состояние присуще только женщине, — отметила она для себя. — У мужчин все иначе: или — или».
Но тут же сам собой возник образ Крылова. Уж ему тогда точно было не до веселья. Двойственное чувство снова охватило Анну: уважение к женщине, которая нашла в себе силы перешагнуть через все преграды, чтобы быть счастливой, и негодование оттого, что другому, дорогому ей человеку эта женщина едва не сломала жизнь.
— Знаю, что понять это невозможно. Да и ни к чему, — понимая ее состояние, произнесла Светлана. — Можно только принять.
Она вновь сделала паузу и, присев на скамейку, снова закурила. Анна тоже впервые достала сигарету.
— Разводом занимался Михаил, у меня не было сил встречаться с Крыловым, — глядя в одну точку перед собой, продолжила женщина.
То ли воспоминания наложили свой отпечаток, то ли Анна находилась к ней слишком близко, но неожиданно она заметила мелкую сеточку морщин вокруг глаз Светланы.
«Сколько же ей лет? — мелькнуло у нее в голове, и, тут же что-то быстро подсчитав в уме, она поразилась: — Ведь она старше меня только на четыре года! И столько вынесла, бедная!»
— Параллельно оформляли бумаги на выезд. Сложностей, знаю, было много, но меня они почти не касались. У Селивана были хорошие связи. Я скучала только по одному человечку, Олегу. Дальше ты все знаешь…
Она замолчала. Молчала и Анна.
— Впрочем, не все, — для полноты картины решила рассказать Светлана. — Через некоторое время, после приезда в Штаты, поняла, что беременна. Очень хотели этого ребенка, но не получилось. Теперь… Я больше не могу иметь детей…
На ее ресницах снова заблестели слезы, и, не в силах сдержаться, она расплакалась. Редкие в это время посетители парка, прогуливаясь по аллеям, с удивлением рассматривали странную парочку. Две интересные, хорошо одетые девушки: одна глубоко задумалась, а вторая так горько плачет. Чего только не увидишь в парке!
— Видно, меня Бог наказал, — сквозь рыдания расслышала Анна и повернула голову.
— Нет, это не Бог. Просто стечение обстоятельств, — вслух подумала Анна. — Жить с человеком и при этом его ненавидеть — гораздо более тяжкий грех. Никто от такого соседства не станет счастливее.
Светлана подняла заплаканное лицо и взглянула на собеседницу. Она не ожидала таких слов, и то ли оттого, что разбередила в памяти давнюю рану, то ли оттого, что ее смогли понять, расплакалась еще сильнее.
— Он не дает мне встречаться с сыном, — сквозь рыдания произнесла она. — Я разговаривала с ним об этом зимой в Киеве и три дня назад. Он неумолим. Я понимаю свою вину, у меня даже в мыслях нет забрать его с собой. Лишь одно: я хочу знать, как растет мой сын, и иметь возможность с ним встречаться. Хотя бы иногда. Пусть даже в присутствии кого-то.
Прошло еще какое-то время. Светлана, слегка успокоившись, достала пудреницу и попыталась убрать следы слез.
— Но почему вы обратились ко мне? — украдкой посматривая на часы, спросила Анна. Время обеда заканчивалось.
— Я приехала десять дней назад. Через знакомых навела справки, узнала, что Костя встречается с женщиной, — не глядя на Анну, ответила Светлана. — Наивная, решила, что, может быть, его сердце оттаяло, стал помягче. Оказалось, не так. Хотя во время последней встречи мне показалось, что он не так зол на меня, как прежде. Тогда что? Месть? Упрямство?
Она снова вздохнула. Анна, задумавшись над ее словами, спросила:
— А как вы с ним разговаривали? Он не терпит, когда ему диктуют какие-либо условия и когда пытаются разжалобить — тоже не любит.
— Я смотрю, вы уже неплохо его изучили, — усмехнулась в ответ Светлана.
— Пока он сам не поймет, что не прав, вам никто не поможет, — продолжила Анна. — Попытайтесь еще раз с ним встретиться.
— Он завтра уезжает в Москву, — безнадежно произнесла женщина. — А я улетаю в субботу. Следующий раз прилечу только после Нового года.
Анна задумалась. О том, что Костя уезжает в командировку, она слышала впервые. К тому же на четверг были куплены билеты на концерт любимой группы в ночном клубе.
«Неужели он забыл?» — расстроилась она.
— Анна, вы могли бы попробовать с ним поговорить? — наконец приступила к главному Светлана. — Знаете, я когда увидела вас с детьми там, в гимназии, так вам позавидовала… Я даже не могу подойти к сыну. Но вы — тоже мать, и кому, как не вам, понять мои чувства.
— Не знаю, смогу ли чем-то помочь, — неуверенно произнесла Анна, подумав при этом «без вреда для себя». — Поверьте, я не имею на него почти никакого влияния.
— Я понимаю, — ответила Светлана, когда они уже подошли к машине. — Но я все равно позвоню вам завтра. Хорошо?
И столько мольбы и надежды было в ее словах, что Анна неожиданно для себя пообещала:
— Хорошо. Я попробую. Простите, но мне пора. До свидания.
— До свидания, — ответила женщина с безнадежной грустью в глазах.
— Анна Николаевна, вас разыскивал Константин Петрович, — нараспев произнесла Алла Ивановна, едва завидев в дверях Круглову. — Минут десять назад. Только сейчас у него посетители.
Анна посмотрела на часы. Она опоздала с обеда почти на сорок минут.
— Костя… — произнесла она, влетев к нему в кабинет, не расслышав последних слов секретарши, и осеклась.
За столом сидели двое солидных мужчин, с интересом повернув к ней головы.
— Константин Петрович, вы меня разыскивали? — смущенно поправилась Анна.
— Анна Николаевна, я приглашу вас позже, — спокойно ответил Крылов, но по выражению его лица она поняла, что влипла.
— Куда же вы полетели? — зашипела на нее секретарша несмотря на то, что все давно знали об их отношениях. — Там такие люди из министерства…
Она укоризненно покачала головой, чувствуя, что достанется и ей.
С трудом найдя в себе силы быть корректным по отношению к Кругловой в присутствии других людей, Костя после их ухода просто кипел от негодования.
Ко всем прочим проблемам на прошедшей неделе добавились еще две. Сначала возник очень серьезный вопрос по поводу партнера в России, который был соучредителем. Пусть формальным соучредителем, но что-то там у него стряслось, и после проигранных судов неприятности могли коснуться всего, к чему имели отношение многие его компании. Совместного предприятия в Беларуси в том числе.
Крылов знал о неприятностях партнера с самого начала, но, надеясь на связи хорошо известного в российских деловых кругах человека, ничего не предпринимал. И вдруг в течение недели нужно было срочно решить вопрос о смене соучредителя, лично предложившего этот выход из создавшейся ситуации, чтобы не подставлять под удар других людей.
Создавать какую-то новую структуру времени не было. Оффшоры не годились, Украина тоже отпадала в силу многих обстоятельств, в частности — не единого таможенного пространства. И, тем не менее, именно Дербенев пришел на выручку другу, предложив разумный вариант и одну из своих компаний в России.
Самое интересное, что лихорадочный поиск выхода из ситуации подкинул им решение проблемы, значительно упрощавшее работу с Киевом. Какие только парадоксы не происходят!
Завтра утром придется срочно лететь в Москву.
«Предстоит очередная перерегистрация, — думал Крылов. — Как все надоело. Да еще каждому дай: начиная от пожарников и санстанции, заканчивая… Вот и этим людям, что только ушли, тоже нужны были деньги под благовидным предлогом. То ли в фонд развития, то ли закрытия. Черт поймешь! А пусть попробуют их заработать — мозги набекрень вывернутся, кишка тонка!» — продолжал он злиться, понимая, что и денег даст, и перерегистрацию пройдет.
«Да еще Светлана приехала! — перескочил он на другую проблему. — Ясно же сказал в Киеве: не видать ей Олега!»
Светлана Селиван действительно приехала не вовремя. Сделай это она на пару недель раньше или позже — глядишь, все вышло бы по-другому.
— Анна Николаевна, — раздался через час из телефонной трубки всхлипывающий голос. — Зайдите к Константину Петровичу.
Анна прошла по коридору мимо секретарской стойки. Алла Ивановна даже не глянула в ее сторону, вытирая слезы.
— Какого черта ты врываешься ко мне в кабинет в такой момент? — прямо с порога начал Костя. — На работе ты такая же, как все, неужели не смогла усвоить до сих пор!
Анна, чувствуя свою вину, тем не менее вся содрогнулась от его слов, опустив глаза. Костю же словно прорвало:
— Мало того, что шляешься где попало в рабочее время еще и меня ставишь в неловкое положение! Я что, всем должен объяснять, почему у меня нет никакой дисциплины на работе и ко мне просто так вваливаются в кабинет? Ты понимаешь, что у меня в этот момент могут решаться серьезные дела? Не можешь вести себя как положено — сиди дома, не подрывай мой авторитет! Здесь ты — никто!
Чувствуя, что ей становится дурно, а от всех резких, безжалостных слов начинает мутиться в голове, Анна сделала шаг к ближайшему стулу. Лицо ее побледнело, а голос Крылова стал долетать будто сквозь стену.
«Почему он так кричит? За что он меня ненавидит?» — мелькнула мысль, и она стала медленно оседать, интуитивно ухватившись за спинку стула.
— Ты решила, что здесь на особом положении? Я устал оттого, что… — Костя, стоя к Анне спиной, не успел закончить фразу: грохот падающего стула прервал его на полуслове. Оглянувшись, он не сразу понял, что произошло. Метрах в двух от него рядом с перевернутым стулом, поджав колени и неестественно вывернув руку, на ковровом покрытии лежала Анна.
— Ты что? Что с тобой? — растерянно бросился он к ней и, склонившись, принялся тормошить. Она не подавала признаков жизни.
— Анна! Аня! — испуганно тряс он ее за плечо. — Ты что? Затем быстро схватил на руки и выскочил на коридор:
— Алла Ивановна! У вас нашатырный спирт есть? Алла Ивановна, слышавшая громовые раскаты голоса Крылова, забыв свою обиду, быстро вытянула ящик стола, служивший аптечкой, и трясущимися руками схватила пузырек с нашатырем. Одновременно с ней к Крылову в полном недоумении подбежали несколько человек, оказавшихся рядом.
Костя вернулся в кабинет, растерянно оглянувшись по сторонам. Затем скомандовал:
— Дверь откройте! Да откройте, черт возьми! Алла Ивановна первая сообразила, что он имеет в виду, и дернула неприметную дверь в углу. Костя быстро положил Анну на диван, выхватил у секретарши нашатырь, отвинтил колпачок и, опустившись на колени, подсунул пузырек к носу.
Анна среагировала не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем она сначала дернула головой, затем резко отвернула ее в сторону.
— О, очнулась, — произнес кто-то за спиной Крылова. Только сейчас он заметил, что не один, и, не поворачивая головы, произнес:
— Выйдите. Выйдите все!
Притихший народ быстро покинул комнату. Последней, плотно прикрыв за собой дверь, вышла секретарша.
Анна медленно приходила в себя. В голове шумело.
«Что я здесь делаю? — подумала она, оглядывая стены. — Почему лежу на диване?»
Тут она заметила Костю.
«Что с ним? Почему он такой бледный и на полу?» — она попыталась встать, но Крылов ладонью тут же уложил ее обратно и, опустив глаза, произнес:
— Прости.
Он так и сидел на коленях, не двигаясь с места, чувствуя, что еще немного — и сам отключится. Напряжение последних дней сыграло с ним злую шутку. Он не помнил, когда последний раз в жизни был так напуган. Подняв на Анну глаза. Костя почувствовал, что, наверное, впервые в своей взрослой жизни готов заплакать и, не выдержав затуманенного взгляда ее глаз, вновь опустил голову.
Анна протянула руку и, проведя ладонью по его волосам, привлекла его к себе. Молча. Без слов.
«Я не хочу тебя терять!» — пронеслось у Кости в мыслях и, поддавшись порыву, он обхватил ее и крепко прижал к себе.
«Сердце едва бьется, — стал различать он удары. — Раз, два, три… Зачем я ее мучаю?»
— Поехали домой, — спустя некоторое время предложил он, не двигаясь с места. — Оставляй машину здесь, и поехали. Охрана посмотрит.
— А работа? — тихо спросила девушка. «Черт с ней, с работой! — подумал Крылов. — Я устал. И хочу побыть с любимой женщиной. Больше ни-че-го».
— Поехали, — еще раз твердо произнес он и выпрямился.
— Хорошо, — ответила Анна, безропотно согласившись. Костя протянул руку, помогая встать, и с опаской заметил, что ее слегка пошатывает.
— Тебе помочь?
— Нет, я сама дойду. Голова закружилась, долго лежала, — попыталась она его успокоить.
Взглянув на ее все еще бледное лицо, теперь уже он привлек ее к себе, зарывшись головой в волосы.
— Дымом пахнут, — произнес он, почувствовав непривычный запах.
«В парке кто-то поджег листья», — вспомнила Анна, но ничего не сказала.
Наконец, отстранившись от Крылова, она спросила:
— Мне совсем собираться?
— Как — совсем? — не сразу понял он, затем, грустно усмехнувшись, спросил: — Хочешь отомстить?
— Нет. Месть не в моих правилах.
— Тогда у машины, через десять минут. И не падай больше. Пожалуйста, — попросил он.
— Хорошо, не буду, — ответила Анна, выходя за дверь.
И в коридоре, и в кабинете стояла гробовая тишина. Никто из сотрудников, попавшихся ей навстречу, не проронил ни слова.
Уже выходя из кабинета, сложив компьютер и все, что ему может понадобиться в Москве, в дорожный кейс. Костя услышал призывный звонок телефона. Замерев на секунду, он тоскливо посмотрел на аппарат и решительно вышел из кабинета.
«Меня нет», — подумал он, на ходу сказав те же слова секретарше.
— Заедем куда-нибудь? — спросил он у Анны, едва они отъехали от офиса.
— Зачем? — удивилась она.
— Поужинаем. Не знаю как ты, я еще и не обедал.
«Я тоже», — подумала Анна. Но вместо этого ответила:
— У меня дома все есть. И обед готов, только разогреть. Поехали ко мне.
— Хорошо. Домой так домой, — согласился Костя. «Когда она все успевает? — только подумал он, краем глаза разглядывая ее профиль. — Вот возьму — и женюсь. Сразу все станет на свои места, — неожиданно для самого себя решил он. — Вернусь из поездки и сразу сделаю предложение».
Улыбнувшись от этой мысли, он вновь посмотрел на Анну.
— Я завтра в Москву лечу.
— Надолго? — спросила она, повернув голову. — Жаль, билеты пропадут.
— Сходи с кем-нибудь, — виновато посоветовал Костя.
Он действительно забыл о концерте. Но и изменить ничего уже нельзя. Два предстоящих дня расписаны чуть ли не по минутам.
— Глупый совет. Я никуда без тебя не пойду, — не раздумывая ответила Анна, вновь глядя на дорогу. — Мне без тебя неинтересно. «Точно женюсь», — снова подумал Крылов, услышав ответ. Он прекрасно знал, как она хотела послушать «Машину времени».
Костя уехал в аэропорт в пять утра.
— Я буду тебе звонить, — сказал он напоследок и, поцеловав Анну, как-то по-особенному на нее взглянул. — Возьми два отгула. Анна удивленно подняла брови.
— Зачем? Я не устала, к тому же долго не работала из-за болезни. Что ребята подумают?
— Неважно. Просто… Я прошу, возьми два отгула и отдохни. Я сам все объясню Виктору.
И, заглянув ей в глаза, почувствовал, что еще немного — и точно опоздает на самолет или никуда не поедет.
— Все. Пока. Приеду — поговорим, — улыбнулся он многозначительно и вошел в кабину лифта.
— Я буду ждать, — ответила ничего не понимающая Анна, стоя на площадке в наброшенном халате.
— 4 —
Два свалившихся на нее свободных дня Анна решила использовать с пользой для дела и, захватив с собой Сашу, занялась цветами на участке. Выкопать одни луковицы, посадить другие, подготовить к зиме розы — все это отняло много времени.
За этими делами она как-то забыла о Светлане и о ее просьбе. Вернее, она все помнила, но старалась убежать от принятия решения. Тем более что с Костей так и не удалось поговорить, а что-то решать самой — значило сразу напрячь и без того непростые отношения.
И все же… Стоило ей только мельком подумать о данном обещании, как сразу начинало щемить сердце. Права была Светлана, рассчитывая на ее материнские чувства. У всех они одинаковые. И горе одной матери гораздо быстрее поймет другая мать, а не какой-нибудь даже самый сентиментальный мужчина.
— Саша, — Анна, не вытерпев, попыталась произвести разведку у женщины. — А Светлана, бывшая Костина жена, интересуется Олегом?
Та испуганно отпрянула.
— Что ты! Он ей категорически запретил даже приближаться к нему, сказал, что сразу в суд подаст, а его увезет и спрячет где-нибудь.
— И как вы считаете, он прав? — после паузы спросила Анна. — Только честно. Как женщина, вы думаете, он вправе лишать их общения? Несмотря на все обиды?
Саша присела на маленький стульчик, предусмотрительно всегда находившийся рядом.
— Не знаю, что и сказать, — растерянно ответила она. — Так Костя решил.
— Да, он так решил. Тогда. Но прошло уже почти три года. Каждый в жизни имеет право на ошибку. И Светлана, и Костя.
— Олег ведь до сих пор о ней спрашивает, — неожиданно произнесла женщина, задумчиво перебирая в руках луковицы тюльпанов. — Это я Косте ничего не говорю. И Олег тоже. Чувствует, что папе это неприятно. А еще… Он ведь ее фотографию в книжках прячет. Почти и не помнит уже, а грустит. Кате завидует, что у нее мама есть. Вот так.
— Так почему вы об этом ничего ему не рассказываете? — возмутилась Анна. — Вы одного от страданий оберегаете, а другого, маленького, заставляете так мучиться?
— Да понимаю я все, — вздохнула Саша. — Только от меня ничего не зависит.
— Вы его боитесь? — неуверенно спросила Анна.
— Не его, — опустила голову женщина. — Я боюсь, что он перестанет доверять мне Олега. А без него я не представляю своей жизни.
«Так вот в чем дело! — дошло до Анны. — Она боится вновь оказаться невостребованной! Бедная женщина! Она в таком же положении, как и я: ни мать, ни бабушка родная. В любой момент ее могут выкинуть из этой жизни! Хотя нет, по отношению к ней Крылов на такое не пойдет. Я ведь помню, как он переживал, когда Саша попала в больницу».
— А если бы вам позвонила Светлана и попросила устроить встречу? — тихо спросила она.
— Она никогда этого не сделает, — твердо ответила женщина. — Зная мое положение, она прекрасно понимает, что я никогда не пойду на такой шаг. А почему это вдруг ты так ею интересуешься? — насторожилась она.
— Да так. Слишком много темных пятен для меня в этой истории, — уклончиво ответила Анна. — Ну что? Еще часик поработаем и домой?
— Да, к автобусу бы не опоздать, — согласилась Саша, вставая со стульчика. — А почему мы розы не накрываем? Вон сколько еловых лапок рабочие привезли!
— Рано еще, — задумчиво пояснила Анна и неожиданно произнесла: — Саша, если вдруг я не смогу их укрыть, ну по какой-то причине, не забудьте, пожалуйста, это сделать. Особенно ту, что у меня на окне проросла. У нее еще корешки совсем слабенькие, могут мороза не выдержать.
— Вот вместе и укроем, — не поняла женщина. — Что это ты надумала? Конечно, накроем!
— Это я так, на всякий случай, — улыбнулась Анна. — Все будет хорошо.
«И мы поженимся, — добавила она мысленно. — Или разбежимся».
Около восьми раздался телефонный звонок. Второй, который она ждала в этот вечер.
Первым позвонил Костя. Он был в хорошем настроении, передал привет от Дербенева и сообщил, что купил подарок, о котором она даже не догадывается. Обещал прилететь завтра днем. Удивительно, но в эти два дня он впервые за все время знакомства звонил ей по нескольку раз за день. Прежде такого за ним не водилось.
Звонок от Светланы Селиван был не таким радостным.
— Анна, здравствуйте.
— Здравствуйте, Светлана. В трубке повисла пауза.
— Простите, что звоню вам домой. Вас не было на работе два дня, я просила домашний номер, но мне не дали. Пришлось вычислять по адресу.
— А как вы узнали, где я живу? — удивилась Анна.
— Я ведь говорила, что видела вас с детьми у школьного автобуса. Я за ним на такси ехала. Затем прошла за вами до подъезда. Знакомые только что помогли найти по компьютеру, — как бы извиняясь, пояснила Светлана.
— А что, мой номер уже есть в базе данных? Зимой еще не было, — удивилась Анна.
— Теперь есть. Снова возникла пауза.
— Я завтра улетаю, — наконец произнесла Светлана.
— Я помню, — ответила Анна.
— Вы мне ничего не скажете? — спросила она безнадежно.
— Во сколько ваш самолет?
— В два часа дня. Рейс «Люфтганзы». Анна глубоко вздохнула и наконец произнесла слова, которых сама боялась:
— Вы сможете подъехать в десять утра к «Макдоналдсу», что на площади Бангалор?
— А где это?
— По Богдановича, бывшей Горького, до пересечения с Сурганова. Я там буду с детьми.
— И с Олегом? — не поверила Светлана.
— Да, — ответила Анна, понимая, что выбор сделан.
— Буду. Конечно, буду! — обрадовалась женщина. — Костя разрешил?
— Костя в Москве и вернется завтра. Я не смогла с ним поговорить, — честно ответила Анна.
В трубке вновь воцарилось молчание.
— Вы это сами решили? — вновь зазвучала неуверенность в голосе. — Вы хорошо подумали?
— Да. Я попытаюсь ему объяснить позже. Не знаю, поймет ли, но я попробую.
— Нет, — раздалось в трубке после раздумья. — Он не поймет. Я его хорошо знаю. Спасибо, Анна. Я не поеду. Я не хочу, чтобы кто-то потом расплачивался.
Было слышно, как при последних словах задрожал ее голос.
— Вы приедете, — устало произнесла Анна. — Дело в том, что Олег о вас помнит. Возможно, я не права, но я поступаю так не только ради вас, но и ради него тоже. Ребенок, пока жива мать, обязательно должен с ней видеться. Хоть иногда. Когда знаешь, что тебя любят, легче жить на свете.
То ли от этих слов, то ли от напряжения, просто сковывавшего Светлану в последние дни при мысли, что она не сможет увидеться с сыном, она всхлипнула.
— Он, правда, меня помнит?
— Помнит. И скучает, — затем, почувствовав безмерную усталость, Анна попросила: — Завтра в десять. Хорошо? Народу с утра немного, и вы на самолет успеете.
— Хорошо, — быстро ответила Светлана и добавила: — Мне даже страшно, а вдруг не узнает?
— Узнает, — успокоила Анна. — Он хранит вашу фотографию. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
«Ну, вот и все, — подумала Анна, глядя в темноту за окном. — Вот и все. Выбор сделан. В пользу своей правды на чужой территории».
— Мама!? — прошептал Олежка, сидя за столиком с пакетом «Хеппимила».
Они приехали в «Макдоналдс» минут двадцать назад. Посетителей почти не было, лишь в углу группа детей отмечала день рождения.
Анна сразу увидела Светлану, в одиночестве сидевшую за столиком со стаканчиком кофе. Дав ей знак подождать, она выбрала с детьми игрушки, усадила их за стол и принесла заказ. Только потом жестом подозвала женщину.
— Олежка! — сдерживая слезы, бросилась та к ребенку. Мальчик удивленно смотрел то на Аню, то на прильнувшую к нему женщину.
— Мама, где ты была? — спросил он по-детски наивно.
— Мне нужно было уехать.
— Так надолго?
Светлана подняла голову и со слезами радости на глазах произнесла:
— Так получилось, сынок.
— И ты, правда, меня не забыла? — неуверенно уточнил он.
— Нет, дорогой. Как я могу тебя забыть?
— Но ты так долго не приезжала, я подумал, что забыла.
— Я теперь буду чаще приезжать, обязательно, — снова прижалась к мальчику Светлана, целуя его ладошки.
Она никак не могла оторваться от ребенка, все еще не веря в счастливую возможность не просто смотреть на него сквозь забор детского сада, а вот так чувствовать его тельце, слушать дыхание, слышать голосок.
На них стали оглядываться.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |