Вокруг все вверх дном, деревья выворочены с корнем, целые пласты земли перевернуты, но члены стаи знают, что это было всего лишь небольшое землетрясение.
Вожак не обращает особого внимания на происшествие и дает сигнал к отходу. Он удивительно невозмутим перед лицом катастрофы. Делает вид, что его ничто не впечатляет. Настаивает, что источник самых больших стрессов – это он сам. И раздает тумаки своим спутникам.
Внутренний террор побеждает террор внешний. Система жизни стаей выдерживает все испытания, благодаря ей можно преодолеть немало страхов.
Земля решила продемонстрировать свое могущество? Пожалуйста. Каждый может похвастаться.
А теперь снова в путь.
. ПАДЕНИЕ
Наконец толчки прекратились. Исидор осторожно свесился с края пропасти, разыскивая глазами подругу. Он заметил ее внизу. Она держалась за толстый корень, торчавший из скалы. Исидор протянул руку, чтобы вытащить Лукрецию, но, потеряв равновесие под собственной непомерной тяжестью, сам свалился вниз, в последний момент ухватившись за лодыжку девушки.
Исидор был тяжелым. Корень под двойным весом стал сгибаться. Лицо Лукреции исказилось.
– Я долго не продержусь, – крикнула она, цепляясь из последних сил.
Свободной рукой Исидор ухватился за лиану. Помогая себе зубами, он быстро сделал узел, чтобы получилось лассо, которое он бросил девушке. Та должна была закинуть его на ствол росшего выше дерева, которое казалось более прочной опорой. Лукреция ловко поймала лассо, но удивилась тому, что оно было холодным и скользким. Присмотревшись, девушка поняла, что в руках у нее не лиана, а молодой питон.
Она вздрогнула. Змея была завязана узлом, но немедленно обвилась хвостом вокруг шеи девушки.
Лукреция хладнокровно освободилась от ледяного ошейника и набросила его на ствол дерева. Когда-то змея выгнала людей из рая, пусть теперь поможет им выбраться из ада.
. БРОД
Стая подходит к оврагу, идет вниз по отлогому спуску.
На дне оврага течет река. Они не умеют плавать и не могут перейти ее, но видят, что на другом берегу гораздо лучше. На другом берегу всегда лучше.
Им кажется даже, что с того берега доносятся запахи простодушно резвящейся и поджидающей их мелкой дичи. Как перебраться через реку?
ОН замечает буруны, там брод. ОН показывает его собратьям. Стая начинает переходить реку, но вдруг из воды выпрыгивает крокодил и пожирает двух сильных самцов, охранявших фланг. Это ловушка. Крокодилы притаились у брода, чтобы без хлопот ловить пытающихся перейти реку.
Стая поворачивает назад, бросая двух или трех сородичей на растерзание гигантским ящерицам.
Как перебраться через реку? Кое-кто предлагает оставить попытки и повернуть назад.
. НАД БЕЗДНОЙ
Они тщетно пытались взобраться наверх и лишь сломали змее позвоночник. Их стратегия тем не менее позволила выиграть достаточно времени, чтобы геолог Мельхиор нашел их и сбросил им настоящую крепкую веревку.
– Нельзя наклоняться над пропастью, – назидательно произнес чернокожий и протянул по чашке рисового чая, чтобы они пришли в себя после пережитого волнения.
– Это что за землетрясение? – спросила рыжая девушка, поправляя одежду.
Их спаситель осмотрел разрушения в ущелье.
– Вам повезло. Вы пережили в миниатюре то событие, которое предшествовало появлению человечества. Разлом. Отныне для вас это не будет пустым звуком. Вы его прочувствовали на собственной шкуре.
Исидор Катценберг осторожно заглянул в овраг.
– А как попасть на дно ущелья?
Геолог предложил отвести их к пологому спуску по тропе, которой пользуются гну и слоны, когда меняют пастбище.
. ПОД НОГАМИ
Стая поднимается вверх по реке в поисках брода, который не охраняют крокодилы. Но поток везде кишит гигантскими ящерицами. Наконец они находят излучину, где не видно зеленоватых глаз.
Почему здесь нет крокодилов? Не тратя времени на поиск ответа, они начинают переправу.
И только посередине реки они понимают. Они заняли дорогу, по которой обычно ходят слоны.
Группа толстокожих как раз решает перейти поток, чтобы посмотреть, не гуще ли трава на другом берегу. Они бодро движутся вперед.
Бегущий слон – это впечатляющее зрелище, но сотня бегущих слонов – настоящий кошмар. Особенно если вы стоите посреди реки.
Паника. Стая делится на два лагеря. На тех, кто думает, что спасение впереди, и на тех, кто считает, что нужно бежать обратно. Еще несколько простачков решаются плыть в сторону. Их немедленно съедают крокодилы, быстро обменявшиеся информацией о том, что в прибрежной зоне скопилась масса белковой пищи.
Любой переход – это всегда опасное мероприятие. Члены стаи познают это на собственном опыте. Слоны не обращают внимания на мелких, барахтающихся под ногами животных и топчут их. Спасаются только те, кто сломя голову помчался вперед, к противоположному берегу. Выбравшись из воды, они смогли отскочить в сторону и пропустить стадо толстокожих.
Уцелевшие потрясены, они забиваются в яму. Половина личного состава погибла, но оставшихся достаточно, чтобы можно было называть себя маленькой стаей. Хорошо хоть, что самки все время рожают, иначе в живых уже никого бы не осталось.
Есть потери и у слонов. Крокодилы хватают отставших слонят за хоботы и опрокидывают в воду. Взрослые слоны мстят нападающим. Столб брызг. Зубастые пасти против хоботов и тяжелых ног. Глаза рептилий и глаза толстокожих горят от бешенства. Слоны теснят друг друга. С треском лопаются раздавленные крокодильи тела. Вздымаются хоботы, в которые впились зубы хищников.
Лягушки прячутся. Цапли улетают.
Весь брод взбаламучен. Слоненок тонет. Крокодил взлетает в воздух. В потасовку вовлечены и ни в чем не повинные рыбы.
Члены стаи не могут прийти в себя от мысли, что им удалось выжить в столкновении представителей земной и водной стихий.
Вечером маленькая стая засыпает в еще теплом остове погибшего слона, который оставили объевшиеся крокодилы. Остов дурно пахнет, но внутри он как пещера. Достаточно протянуть руку, чтобы получить кусочек почти свежего мяса.
. УЩЕЛЬЕ ОЛДУВАИ
Машина увязла посреди реки, вода поднялась до фар. Они уже два часа предпринимают попытки выбраться, и крокодилы начали проявлять к ним интерес.
– Делать нечего, пойдем пешком, – сказал Исидор Катценберг, собирая вещи, которые можно было унести с собой.
Он сложил фонарики, свитера, майки и кружки в рюкзаки, и, когда они добрались наконец до соседнего берега, развернул карту.
– Люди сюда никогда не заходят. Вождь масаи сказал мне, что тут он видел профессора Аджемьяна в последний раз, да и геолог утверждает, что единственный неисследованный участок находится вот тут.
Он показал рукой на густой лес среди скалистых холмов.
– Логично предположить, что Софи Элюан и Анж Ринзули тоже находятся где-то здесь, – добавил он, нанося на карту небольшой кружок.
– Так можно идти бесконечно и ничего не найти, – проворчала Лукреция, спотыкаясь в высокой траве.
Исидор остановился и показал ей отпечатки ног на земле.
– Это следы мужчины и женщины. Мужчине за сорок. При ходьбе центр тяжести у него смещается на пятки, это признак возраста. Чем моложе человек, тем больше он при ходьбе переносит вес на носок стопы. А женщине когда-то ставили осанку.
– Почему вы так думаете? – удивилась Лукреция.
– Она идет чересчур прямо. Ноги ставит совершенно параллельно. Только женщины, обучавшиеся танцам или проходившие курс реабилитации, имеют такую неестественную походку. Есть большая вероятность того, что мы идем по следу наших ловкачей. И я абсолютно уверен, что женщина здесь находится не против своей воли. Она не волочит ноги. Шаг у нее энергичный, и идет она то впереди, то позади партнера.
Два журналиста устремились на север, углубляясь в девственные джунгли. Они старались не думать о риске, которому подвергаются. Но ощущение, что за ними следят, не оставляло их. Над верхушками деревьев кружили стервятники, готовые тут же подобрать то, что валяется без дела. После посещения бойни, где человек уничтожал животных, странно было очутиться здесь, где звери могли уничтожить тебя. Эта мысль вселила в девушку тревогу. Лукреция вспомнила картинку с маленькой рыбкой, которая спрашивала, кто же вышел из воды и стал ходить по земле. Это были те, кто больше всех беспокоился.
А кто стал ходить на двух лапах? По мнению палеонтологов, это были параноики. Они боялись вовремя не заметить опасность.
– Вы думаете, что мир двигают вперед люди, мучимые тревогой? – вдруг спросила Лукреция.
– Вполне возможно, – ответил Исидор. – Люди, довольные системой, в которой живут, не хотят ее менять. То есть не имеют стимула к эволюции.
Он бодро шел вперед, расчищая дорогу мачете.
– Ходьба на двух ногах уже говорит о многом, – сказал он. – Ты находишься в неустойчивом положении на одной ноге и должен быстро ввести в действие вторую. Передвигаясь таким образом, ты постоянно рискуешь упасть. Сам факт ходьбы на двух ногах доказывает, что человек готов рисковать, чтобы двигаться вперед.
– А ведь это действительно очень опасный способ передвижения. Я как-то не думала об этом.
Лукреция вдруг споткнулась.
– Быть может, они никогда не падали, потому что не думали об этом.
Лес становился все непроходимее и враждебнее.
– Переберем все гипотезы, – сказала юная журналистка. – Что же за существо над нами издевается?
Либо это обезьяна, выдрессированная доктором Ван Лизбет.
Либо это обезьяна, прирученная профессором Конрадом.
Либо это астроном Сандерсон, использовавший подручного, чтобы отомстить за потерю слуха.
Либо это эколог, воюющий с учеными.
Либо это Софи Элюан, якобы похищенная Анжем Ринзули, который переоделся обезьяной. Но зачем Софи вернулась в Африку?
– Вождь масаи ответил вам. Для того чтобы окончательно уничтожить доказательства и спрятать открытие бывшего мужа, – ответил Исидор.
Он предложил остановиться. Спускалась ночь, дальше идти становилось опасно – можно было заблудиться и подвергнуться нападению. Пока сумерки окончательно не сгустились, они разбили палатку. В укрытии было тепло. Они залезли в спальные мешки и поужинали при свете бензинового ветрозащитного фонаря.
Потом Исидор задул огонь и пожелал Лукреции доброй ночи.
В этот момент полог палатки откинули два ружейных ствола, направленные им прямо в лицо.
– Руки вверх! – сказал хриплый голос.
. ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ, КАК МЫ
Враги. Они обнаружили спящую стаю и окружают ее временное убежище. Члены стаи выходят, чтобы увидеть их. Это не бабуины.
Они тоже стоят на задних лапах. Головы их так же посажены, они так же смотрят, их столько же.
Вожак выходит навстречу чужому вожаку. Как обычно, он начинает с запугивания. Но вожак другой стаи не впечатлен. Странно, сильные самцы рядом с ним тоже стоят спокойно, а их самки не кричат.
ОН обеспокоен. Вожак не скупится на гримасы и скрежет зубов. Он кричит, топает ногами, скалится. Другой вожак смотрит на него, и, похоже, весь этот гвалт его чуть ли не забавляет. Самки его стаи поддерживают вожака криками и жестами. Быть может, объединив усилия, получится выдать запугивание высшего качества.
Другой вожак остается безмолвным и внимательно наблюдает.
Стаи похожи. Вторая просто ведет себя спокойнее.
Вожак чувствует, что ждать больше нечего, и решает напасть. Он ударяет противника по макушке, давая понять, что перед ним надо склонять голову.
Соперник опускает голову, но не в знак покорности, а для того, чтобы поднять с земли ветку. Он крепко берет ее правой рукой. Все происходит словно в замедленном темпе.
Увидев, что противник опустил голову, вожак теряет бдительность. Вожак другой стаи поднимает палку, но вместо того, чтобы с треском сломать ее о колено, точным ударом разбивает череп врага. Вожак его стаи на мгновение словно замирает от изумления, а затем падает на спину бездыханный.
Вожак второй стаи осматривает палку, труп противника и думает, что сегодня ему удался интересный эксперимент, который продвинет вперед науку и технологию эпохи.
Первая самка его стаи устремляется на врага, желая отомстить за своего самца. Вражеский вожак снова поднимает палку и бьет фурию по голове.
Насмерть.
Дубинка – чрезвычайно эффективное оружие.
Обе стаи отступают. Словно все вдруг понимают, что второй вожак обладает властью лишать жизни.
У него возникает предчувствие. Страшное ощущение, что кто-то более сильный обогнал их. ОН неожиданно понимает, что его стая отстала.
По сигналу вражеская стая бросается на них с такими же, как у их вожака, палками в руках. Паника. Они бегут. Вторая стая преследует их. Многие гибнут.
Несколько самок захвачены в плен. Они будут принадлежать вожаку и другим сильным самцам. Гены стаи смешаются с чужими генами. Второй вожак интуитивно чувствует, что их стае нужен приток новых сил для улучшения потомства.
Кроме идеи дубинки, вожак противников только что изобрел понятие «военнопленных».
. СОФИ ЭЛЮАН
Они подняли руки.
Их лица осветили факелом. Они заморгали, а потом, за дулами ружей, увидели красивую женщину в модной летней курточке, брюках сафари и высоких сапогах из дорогой кожи. У нее было аристократическое лицо: орлиный нос, подбородок с ямочкой, голубые глаза и жесткий взгляд. Софи Элюан.
Коренастый мужчина рядом с ней, без сомнения, Анж Ринзули. Маленькие хитрые глазки, нависшие надбровные дуги, высокие скулы.
Две пары смерили друг друга недоверчивым взглядом.
– Это они? – сказала женщина в курточке.
– Да, – ответил ее спутник. – Я недавно заметил их, когда они спускались сюда. Они следят за нами, это точно.
– И кто они? – спросила женщина, проходя в глубь палатки.
– Сейчас мы очень вежливо спросим их об этом. Только на всякий случай сначала свяжем, чтобы не убежали. Начнем с девушки.
Актер решительно подошел к Лукреции.
И зря. Как только он оказался достаточно близко, бывшая воспитанница детского дома ударила его коленом между ног и одновременно врезала ребром ладони по ключице. Вырвала ружье и изо всех сил ударила им мужчину по коленям. Софи Элюан наставила на нее ружье, но Лукреция ногой ловко выбила его у нее из рук, вцепилась противнице в волосы и дернула вниз. Увлекшись, Лукреция не заметила, что актер пришел в себя. Он подскочил к ней сзади и заломил руку. От неожиданности Лукреция выпустила жертву, и вскоре оба противника уже навалились на нее. Исидор же, не обращая внимания на этот неожиданный всплеск насилия, вылез из спальника и собрался зажечь маленькую походную плитку, чтобы приготовить чай.
Чудом избежав удара кулаком в подбородок, он открыл газ, чиркнул спичкой и, покопавшись в рюкзаке, выбрал чай. Заварил его в термосе. Ситуация за его спиной складывалась не в пользу Лукреции. Ее связали и бросили на землю. Исидор Катценберг пожал широкими плечами и проверил, заварился ли чай.
– Когда закончите, можно будет поговорить, – сказал он. – Я приготовил чай.
Анж Ринзули накинулся на него, чтобы связать. Исидор не сопротивлялся, но тело его было так огромно, что противник никак не мог завести ему руки за спину.
– Что за ребячество, – вздохнул толстый журналист.
И небрежным жестом отбросил актера от себя.
Но Анж Ринзули подобрал свое ружье и не отступал.
– Зря вы надеетесь напугать меня этими игрушками, – пробормотал Исидор Катценберг, протягивая ему кружку с чаем, благоухавшим восточными ароматами.
– Вы понимаете, что я могу убить вас одним движением пальца? – проворчал Анж Ринзули.
Толстый журналист пристально посмотрел ему прямо в глаза.
– А вы понимаете, что я, не сделав ни одного движения, могу позволить убить себя? – сказал он и стал пить чай, пока тот не остыл.
Ответ так удивил актера, что он опустил ружье.
Связанная Лукреция продолжала брыкаться.
– Что вы здесь делаете? – спросила производительница мяса.
– Освободите мою спутницу, и я охотно расскажу вам об этом.
Анж и Софи колебались. Конечно, у них были ружья, но они потратили столько сил, чтобы обезвредить эту фурию, и теперь так сразу ее развязать… Правда, невозмутимость толстяка, спокойно попивающего чай, тоже впечатляла.
Актера просто бесила его беспечность.
– Я его сейчас… – пробормотал он.
Однако Софи уже развязывала Лукрецию.
– Только без фокусов, – жестко посоветовала она. – Если будете плохо себя вести, я без колебаний застрелю вас.
В палатке на минуту воцарилась неловкость, но, поскольку Исидор Катценберг настойчиво предлагал горячий чай и печенье с изюмом, все в конце концов покорились и уселись по-турецки на спальники.
– Сколько сахару, один или два кусочка? – непринужденно спрашивал Исидор.
– Спасибо, я пью без сахара, – ответила Софи Элюан, и в джунглях не забывавшая о фигуре.
– У меня есть заменитель сахара, – галантно настаивал журналист.
– Ну хорошо, одну таблетку.
Сцена была настолько нереальной, что непрошеные гости не знали, как себя вести.
– Здравствуйте, – сказал Исидор, протягивая руку. – Наша встреча была столь неожиданной, что мы забыли представиться. Я – Исидор Катценберг, мою спутницу зовут Лукреция. Мы научные журналисты из «Современного обозревателя», проводим расследование по двум направлениям: смерть вашего бывшего супруга, сударыня, и происхождение человечества.
Едва освободившаяся Лукреция была готова к схватке. Она не понимала, как Исидор может быть столь невозмутимым.
Анж Ринзули тоже считал ситуацию ненормальной. Есть какие-то нормы человеческого поведения, которые необходимо соблюдать при встрече с противником. Во-первых, с врагом не пьют чай. Во-вторых, с ним не ведут беседы. В-третьих, информацию у него пытаются вырвать угрозами, иногда и насилием, но никак не чаем.
Актер не мог сдержаться:
– Все должно происходить не так. Это… не по правилам!
Исидор Катценберг попытался его успокоить.
– Что, tea time?[8] А-а, вы имеете в виду отсутствие драки. Ну-у… традиции могут меняться. Это просто вопрос воспитания, как говорит один мой друг масаи. Вас плохо воспитали, вот и все. Агрессивные люди – это, как правило, люди, которых не научили достигать согласия иным способом. Чайная церемония мне кажется очень подходящей для обмена информацией. Чай достаточно крепкий? – встревожился он.
Терпение Лукреции лопнуло.
– Надеюсь, мы не будем всю ночь сидеть и обсуждать чай?
Она повернулась к Софи Элюан.
– Мы были на заводе, когда вас украла обезьяна. Что произошло на самом деле?
Софи Элюан собралась ответить, но тут встрял Исидор Катценберг:
– Это и было настоящее похищение, дорогая Лукреция. Однако в Африке Анж Ринзули объяснил Софи причины своего поступка и уговорил продолжить путешествие с ним уже по доброй воле.
– В самом деле, я…
Но Исидор Катценберг не собирался предоставлять слово производительнице мяса.
– Анж, конечно, рассказал, что у него есть карта места, где находятся доказательства последней теории профессора Аджемьяна, и этого оказалось достаточно, чтобы убедить вас последовать за ним, не так ли, сударыня?
– Что же это была за теория? – раздраженно воскликнула Лукреция.
– Абсолютный секрет, – парировал Анж Ринзули, словно боясь, как бы его компаньонка вдруг не сболтнула лишнего.
Наступила краткая пауза, во время которой звуки джунглей наполнили их хрупкое убежище.
– Отлично. Тогда что вы собираетесь обсуждать? – взорвалась Лукреция, которая предпочла бы вести разговор при помощи пощечин и угроз.
– Почему бы не поговорить о том, что наши гости думают о происхождении человека? – безмятежно предложил Исидор.
Он сказал это так, словно предлагал провести конкурс на самую смешную историю. Недоверие читалось во всех взглядах, кроме его собственного. Он без остановки жевал и, казалось, все происходящее представлялось ему очень забавным.
. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ
Они бегут до тех пор, пока враги не отстают.
Останавливаются, запыхавшись.
Чтобы подвести итог, они собираются на поляне.
После поражения всем очень страшно. Вожака у них больше нет. Как и красивых самок. Как и надежды. Тем не менее они пытаются проанализировать причины поражения и, быть может, найти виновных.
Они считают, что проиграли из-за того, что их было мало. Но ОН знает, что это не так. Они проиграли потому, что времена изменились. Теперь они живут в мире, где запугивание теряет былое значение. Где больше не разговаривают, где наносят удары, где убивают.
В стае раздаются крики. Это кричат оставшиеся самки, слишком старые, безобразные или вонючие и потому не захваченные в плен вместе с другими. Они напоминают, что надо выбрать нового вожака.
Это всех отвлечет. Они готовы заняться чем угодно, лишь бы забыть о поражении.
Выборы проходят как обычно. Все сильные самцы должны драться между собой. Победитель станет вожаком.
ОН не может уклониться от участия. Дуэли начинаются тут же, без всяких проволочек.
Самцы бросаются в драку, как будто после проигранной войны выжившие не могут придумать ничего лучшего, чем уничтожать друг друга. ОН дерется без азарта и уступает амбициозному молодому самцу с длинными клыками.
В этот самый момент появляются трое самцов, которых считали погибшими во время битвы, да еще и с тремя взятыми в плен самками противника на плечах. Как им это удалось?
Самцы объясняют, что во время схватки они предпочли спрятаться. Увидев, что враги отняли у стаи самых красивых и молодых самок, они задумались. Им не хотелось оставаться со старыми и безобразными самками. Всему есть предел. И они тайно выкрали этих трех.
Отличная реакция.
Оцепеневшие от страха пленные самки не осмеливаются пошевелиться. Почему они не бегут? Из страха перед его сородичами? Нет. ОН знает ответ. Из страха перед одиночеством. Они предпочитают жить в унижении и покорности во вражеской стае.
Кто-то предлагает убить и съесть их, отпраздновав таким образом избрание нового вожака и отомстив за горечь поражения. Но самец, только что ставший вожаком, находит, что они симпатичные. Он объявляет их своими самками. Звучат протестующие возгласы. Кое-кто утверждает, что, раз другая стая победила, значит, ее члены более умные и, если мы хотим стать такими же, надо съесть мозг пленниц.
Крики эти испускают в основном старые и безобразные самки, встревоженные неожиданной конкуренцией.
Но новый вожак дает всем понять, что стая не сможет размножаться без молодых самок. Становится ясно, что чужие красавицы поступают в его распоряжение.
Вожак подает знак, что не хочет больше обсуждать эту тему и что пора заняться поисками еды.
Радостные оттого, что остались в живых, пленницы принимают позу покорности. Они вытягивают вперед лапы, чтобы вожак мог укусить их, если захочет.
Самки стоят с опущенными глазами. Одна только слегка приподнимает голову, так, что можно рассмотреть ее глаза.
В этот момент ОН впервые встречается с ней взглядом.
. ЕЩЕ ОДНА ТЕОРИЯ
Теория о происхождении человека Анжа Ринзули была весьма оригинальна.
– По-моему, все начинается с члена. Встав на две ноги, приматы выставили напоказ свой половой орган. У всех животных он спрятан. Посмотрите на обезьян. У самок пунцовая задница, а не перед. Шимпанзе, как и собакам, надо заглянуть снизу, чтобы увидеть репродуктивный отросток.
Но наш предок начал вставать на задние лапы. Новая поза породила новые ситуации. Он открылся спереди. Сначала это вызывало неловкость. Потом, чтобы объясняться, понадобилась речь. А затем появились новые чувства.
Хотя теория и исходила от актера, снимавшегося в фильмах серии «ХХХ», она была интересной и заслуживала внимания. Лукреция нашла блокнот в рюкзаке. «Теория суперсексуальности», – записала она.
– Положение стоя, – продолжал Анж Ринзули, – вызвало появление уникальной любовной позы – лицом к лицу.
– Которая существует еще у двух представителей животного мира: у дельфинов и обезьян бонобос, – добавил Исидор Катценберг.
– Во время такого любовного акта видишь глаза партнера. Так появился новый элемент отношений: эротика.
Софи Элюан, казалось, забавляла эта не совсем ортодоксальная теория. Актер не унимался.
– Верхом эротики является оргазм от взгляда партнера в момент экстаза. На свете нет ничего прекраснее этого, этот взгляд и породил понятие красоты. В положении стоя, кстати, грудь сделалась эротической зоной. Раньше, у передвигающихся на четырех лапах животных, никто не обращал внимания на сосцы, служившие лишь для кормления младенцев. Но в положении стоя и лицом к лицу грудь превратилась в символ женственности, эротичности. Напряженное или спокойное ее состояние говорило о наличии или отсутствии полового влечения. Одновременно с этим женские половые органы в вертикальном положении спрятались, их очертания и изменение цвета в момент возбуждения стали незаметными, они потеряли свою сексуальную привлекательность. Зато обнаженная женская грудь стала вызывать такие эмоции у наших предков, что спровоцировала изобретение одежды.
Исидор улыбнулся.
– Человек – животное, испытывающее неловкость оттого, что выставляет на всеобщее обозрение половой орган. Достоинством этой теории является, по крайней мере, новизна…
– Не говоря уже о том, – добавила Софи Элюан, – что теперь самки издалека могли оценить силу желания потенциального партнера. Стоя ничего нельзя скрыть.
– И они придумали язык для объяснения того, что происходит. Сексуальный интерес, взгляд – все это, наверное, провоцировало немало страстей.
– Рождение вежливости, – предположила Лукреция.
– Рождение лицемерия, – добавила Софи Элюан.
– Рождение поэзии, – дополнил Исидор.
– Рождение стыдливости, во всяком случае! – заключил Анж Ринзули. – Так как самок удовлетворить было сложнее, чем самцов.
Все искренне рассмеялись, особенно Софи и Лукреция, которые припомнили, что из стыдливости часто не решались попросить партнера о возобновлении эротической игры.
Анж Ринзули продолжал:
– Открытое наблюдение за желанием партнера продолжало сотрясать основы. Наши далекие предки вдруг увлеклись сексуальностью, а не только размножением. Мне кажется, первые приматы, принявшие вертикальное положение, совокуплялись как попало. Не важно как, не важно с кем. Это наверняка были не разбирающие деталей маньяки, предававшиеся инцесту. Человек, по моему мнению, появился от связи матери с сыном-приматом. Или отца-примата с дочерью.
– Инцест? – удивилась Лукреция, поморщившись. – Но он же приводит к вырождению!
– Вот именно! Инцест спровоцировал появление существ с врожденными признаками вырождения: «людей».
– То есть вы утверждаете, что человек – это выродившаяся обезьяна, появившаяся в результате противоестественных половых отношений, – подвела итог Лукреция, быстро записывая.
– Совершенно верно. Поэтому во многих древних мифах фигурируют дети-полубоги, родившиеся только от отца или только от матери-«девственницы». По-моему, яблоко в Библии – это метафора, обозначающая запрещенные сексуальные отношения. Запреты придумали позже, чтобы скрыть секрет происхождения.
Последовала пауза, во время которой каждый обдумывал странную теорию.
– Сексуальность – вот секрет эволюции, – отрезал Анж Ринзули. – Надо, чтобы все спали со всеми, перемешивая гены и увеличивая количество всевозможных комбинаций.
Он бросил взгляд на маленькую твердую грудь Лукреции и объяснил:
– Поэтому я убежденный противник евгеники. Больные, неполноценные, те, кого мы считаем отбросами человечества, может быть, люди мутирующие. Я встречал в цирках великолепных людей, которых на улице приняли бы за ярмарочных уродцев: карликов, гигантов, больных фокомелией[9] или слоновьей болезнью[10]… А они, быть может, являются представителями новой человеческой расы. Все родители хотят, чтобы их дети были красивыми, здоровыми, умными… и совершенно одинаковыми. С людьми хотят проделать то же самое, что уже совершили с кукурузой, коровами и курами: отобрать лучшие сорта и клонировать. Однако они будут так похожи друг на друга в своем совершенстве, что, если появится какая-нибудь новая болезнь, она уничтожит всех одновременно, в то время как несовершенные люди смогут противопоставить инфекции неожиданную и оригинальную защиту.
Актер вошел в раж.
– Поверьте мне, – напористо заключил он, – мир спасут монстры и деревенские дурачки.
Лукреция вдруг заметила, что с симпатией слушает так не понравившегося ей сначала обезьяноподобного типа. Теория сексуальности была, наверное, самой привлекательной гипотезой из всех записанных ею.
Мир был заключен по умолчанию. Две пары путешественников договорились дальше идти вместе.
Софи Элюан и Анж Ринзули разбили свою палатку рядом с палаткой журналистов.
Во сне Лукреция инстинктивно прижалась к теплому и мягкому животу Исидора. Он был тронут близостью хрупкой девушки, от которой нежно пахло карамелью. Журналист нежно погладил ее роскошную рыжую гриву и заснул с улыбкой на лице.
. О, САМКИ!
ОН ищет что-нибудь съестное. Находит черепаху, но та немедленно прячет голову в панцирь. Досадно, эта еда слишком хорошо защищена упаковкой.
ОН трясет черепаху. ОН хочет разгадать эту головоломку. Нежная рука ложится на его плечо. Это рука одной из трех самок-пленниц.
ОНА.
ОНА берет черепаху в правую руку, а левой рукой вонзает обломок дерева в панцирь. Черепаха высовывает голову, которую ОНА с хрустом откусывает передними зубами.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |