Сила этой женщины с красными, как уголья, мудрыми глазами была непомерна. Говорили, что это она силой своих заклятий выкрала у серебряных драконов яйца и вывела из них кровожадных убийц на радость Такхизис. И не было в крепости никого, включая самого Ариакана, кто не содрогнулся бы под ее пристальным взглядом.
Она встала над рыцарем, лежавшим ниц на камнях. Огни светильника мерцали, в их свете черные волосы Стила отсвечивали синим. На алтаре, в ожидании благословения Владычицы Мрака, лежал шлем, сделанный в виде оскаленного черепа, и панцирь с топором и лилией. Но меча не было на алтаре, и это было исключением из принятых правил.
- Восстань, - сказала жрица.
Истощенный, лишенный воды и пищи, Стил медленно приподнялся, оставшись перед жрицей на коленях. Стиснув переплетенные пальцы, не поднимая головы, стоял он перед алтарем.
Она протянула когтистую руку и слегка потянула его за подбородок. Он вздрогнул - не от боли впившихся в кожу острых ногтей, а от того, что ее руки были холоднее камня, на котором он лежал.
- Теперь ты знаешь имя отца?
- Да, Святейшая.
- Говори. Произнеси его вслух перед алтарем твоей Повелительницы. Стил сглотнул. Он и не предполагал, что это окажется так трудно
сделать.
- Светлый Меч...
- Громче!
- Светлый Меч! - На этот раз в голосе его звенела гордость. Казалось, это понравилось жрице.
- Имя твоей матери?
- Китиара Уз Матар. - Снова с гордостью. Жрица кивнула:
- Прекрасные родители. Стил Уз Матар Светлый Меч, клянешься ли ты принадлежать телом, сердцем и душой Владычице Такхизис, Повелительнице Тьмы, Темной Воительнице, Многоликой?
- Клянусь.
Жрица едва заметно улыбнулась:
- Телом, сердцем и душой, Стил Уз Матар Светлый Меч?
- Конечно, - ответил он, несколько встревоженный. Это не входило в заученный ритуал. - Почему вы спросили дважды?
Жрица протянула руку и, поддев пальцем цепочку, висевшую у него на шее, вытянула на свет...
Эльфийский камень в виде звезды.
- "Конечно"? Тогда что это такое? - прошипела жрица.
Стил пожал плечами, тщась улыбнуться.
- Я украл это. Украл вместе с мечом из могилы моего отца. Рыцари просто взбеленились, увидев это. Я здорово напугал их!
Жрица ткнула пальцем прямо в центр звезды.
Вспышка белого света на миг озарила темный храм.
Жрица одернула руку, вскрикнув от боли.
- Средоточие Света! - Она сплюнула. - Никто из истинных служителей Такхизис не может дотронуться до него! А ты, Стил Светлый Меч, носишь его на груди!
Стил побледнел:
- Для меня это просто драгоценная безделушка! Я выкину ее, если так нужно! - крикнул он и схватился за камень, закрыв его свет, словно собирался сию минуту сорвать с шеи проклятый кристалл.
Жрица остановила его:
- Носи его и дальше. Значит, таковы желание и милость Владычицы. Но помни мои слова и почаще думай о них, Стил Светлый Меч. У Многоликой много глаз. Ничто не скроется от нее.
Тело твое принадлежит ей, твое сердце принадлежит ей. Но не твоя душа. Еще нет...
Но так будет, и сейчас ты, Стил Уз Матар Светлый Меч, принесешь клятву и обет своей Повелительнице.
Она склонилась к самому его лицу. Сухие холодные губы коснулись его лба. Стил затрепетал от гордости и благоговейного страха, ибо это тоже не входило в обряд.
- Вот твои доспехи. Встань, рыцарь, и надень их. Стил смотрел на жрицу широко раскрытыми глазами. Она, все с той же улыбкой, повернулась и исчезла за занавесью.
Два оруженосца, совсем еще мальчики, распахнули двери храма и вошли внутрь. Отныне они принадлежали рыцарю. Войдя, они замерли у порога, дожидаясь, когда он позовет их.
Дрожа всем телом, едва держась на ногах. Стил неуверенно приблизился к алтарю. Левой рукой он все еще сжимал камень на груди, правая легла на черный шлем в виде черепа. Чувствуя, как в глазах закипают слезы. Стил крепко зажмурился.
Снаружи раздался зов труб.
Повелитель Ариакан ожидал выход нового рыцаря с мечом в руках.
Стила Уз Матар Светлый Меч, Рыцаря Лилии, сына Стурма Светлый Меч, Рыцаря Короны и Повелительницы Драконов Китиары Уз Матар.
Стил поднял высоко над головой свой шлем и надел его. Преклонив колено перед алтарем, он произнес короткую благодарственную молитву своей Повелительнице, Такхизис.
Выпрямившись, он обернулся к оруженосцам, и те поспешно подошли помочь ему облачиться в черный сияющий панцирь.
НАСЛЕДСТВО
(The Legacy)
Глава 1
Карамон стоял посреди комнаты, выдолбленной в цельной глыбе обсидиана. Комната была такой большой, что потолок ее терялся в густой тени. Никаких колонн, резных украшений, ни одного источника света. Тем не менее пространство наполнял бледно-белый свет, холодный и унылый, не дающий тепла. Карамон никого не видел в комнате, не слышал ни единого звука средь вязкой тишины, но знал, что он здесь не один. Он чувствовал, что за ним давно наблюдают, и спокойно стоял, ожидая, когда невидимые наблюдатели решат, что пора начать разговор.
Угадав их мысли, Карамон внутренне улыбнулся, но для следивших за ним глаз его лицо оставалось спокойным и бесстрастным, не выражающим ни слабости, ни печали, ни горького сожаления. Пробудившиеся воспоминания особого волнения у Карамона не вызвали. Он был в мире с самим собой - вот уже четверть века.
Словно прочитав мысли Карамона, те, о ком он думал, внезапно обнаружили свое присутствие. Правда, непонятно, как это произошло. Свет не стал ярче, мгла не рассеялась, темнота не отступила - не изменилось ничего. Но Карамон, стоявший неподвижно уже два часа, ощутил близость посторонних так отчетливо, словно сам был одним из вошедших в комнату. Перед ним возникли две облаченные в мантии фигуры. Эти двое, так же как и белый магический свет, и вековое безмолвие, являлись частью чуждого для Карамона мира. Воин был здесь пришельцем, чужаком.
- С возвращением в нашу Башню, Карамон Маджере, - прозвучал голос. Воитель молча поклонился. Чей же этот голос? Карамон, как ни
старался, не мог вспомнить имя этого человека.
- Юстариус, - подсказал незнакомец, вежливо улыбнувшись. - Да, много воды утекло со времени нашей последней встречи. Мы встретились с тобой в час отчаяния, и я удивлен, что ты забыл меня. Что ж, присаживайся.
- Перед Карамоном появилось массивное кресло из резного дуба. - Ты долго путешествовал и, должно быть, устал.
Карамон хотел сказать, что не чувствует никакой усталости, что подобное путешествие - чепуха для человека, исколесившего в юности почти весь Ансалонский континент. Однако при виде мягких зовущих подушек кресла понял вдруг - путь действительно был долгим и утомительным. Он почувствовал боль в спине, доспехи стали тяжелее, ноги, казалось, не в силах больше сделать ни шагу.
"Чего же я жду? - подумал Карамон. - Сейчас я владелец трактира. У меня есть обязанности. Кто-то должен снимать пробу с блюд..."
Он печально вздохнул и уселся в кресло, стараясь устроиться в нем поудобнее.
- Старею, - усмехнулся Карамон.
- Нас всех это ждет, - покачал головой Юстариус. - Вернее, большинство из нас, - поправился он, взглянув на сидящего рядом с ним.
Тот откинул с лица капюшон. Это было знакомое лицо - лицо эльфа.
- Приветствую тебя, Карамон Маджере, - произнес эльф.
- Здравствуй, Даламар, - спокойным наклоном головы ответил на приветствие Карамон, хотя при виде облаченного в черное колдуна в памяти пронеслись мрачные воспоминания. Даламар ничуть не изменился. Пожалуй, теперь он выглядел мудрее, спокойнее и сдержаннее. В возрасте девяноста лет он был лишь начинающим волшебником, считавшимся по понятиям эльфов зеленым юнцом. Четверть века значила для эльфов-долгожителей то же, что для людей сутки. Даламар прожил на свете немало, но по его лицу, красивому и надменному, эльфу можно было дать от силы лет тридцать.
- Годы благоволили тебе, Карамон, - продолжал Юстариус. - Твой трактир "Последний Приют" один из самых процветающих в округе. Ты и твоя жена - достославные герои. Тика Маджере все столь же невыразимо прекрасна?
- Она стала еще красивей, - ответил Карамон.
Юстариус улыбнулся:
- У вас две дочери и три сына...
Страх подкрался к сердцу Карамона.
"Нет, - сказал он сам себе, - они не властны теперь надо мной".
И, словно солдат, приготовившийся к натиску вражеской кавалерии, Карамон крепко врос в свое кресло, ожидая самого худшего.
- Двое старших. Танин и Стурм, - отменные бойцы. Вполне могут превзойти своих знаменитых родителей в делах доблести на поле битвы. -
Юстариус говорил безразличным голосом, словно о пустяках, но это не могло провести Карамона. Воитель впился взглядом в волшебника. - Но третий, средний ребенок в семье, его зовут... - Юстариус приостановился.
- Палин, - проговорил Карамон, нахмурившись. Он увидел, что Даламар смотрит на него исподлобья пристальным взглядом.
- Да, Палин. - Юстариус помолчал, затем произнес тихо: - Похоже, он следует по стопам своего дяди.
Вот оно! Все ясно. Конечно, именно из-за этого они призвали его. Карамон давно ждал - нечто подобное должно произойти.
Проклятие! Почему они не оставляют его в покое! Если бы Палин не настоял, он ни за что не пришел бы сюда. Тяжело дыша, Карамон сверлил взглядом лицо Юстариуса, пытаясь прочитать мысли колдуна. Но с таким же успехом он мог бы пытаться прочесть заклинательные книги сына.
Юстариус, глава Конклава Чародеев, был самым могущественным колдуном на Кринне. Облаченный в церемониальную мантию, он сидел на огромном каменном троне в центре полукруга, образованного точно такими же высокими мощными креслами. Ничто, кроме седины в волосах и морщин на лице, не выдавало преклонного возраста чародея. Как и двадцать пять лет назад, когда Карамон впервые встретился с ним, взгляд верховного мага был острым, а тело сильным, если не считать искалеченной левой ноги. Взор Карамона невольно остановился на изуродованной ноге мага, и тот протянул было руку, чтобы одернуть ткань мантии, но передумал и опустил руку, криво усмехнувшись. Наблюдающий за ним Карамон подумал, что унизить Юстариуса можно, пожалуй, только телесно. Ущемить дух и честолюбие мага невозможно. Давным-давно Юстариус был главой только одного ордена волшебников Алых Мантий. Орден отвернулся и от зла, и от добра, чтобы следовать своим собственным путем, путем нейтралитета. Сейчас Юстариус правил всеми чародеями в мире. Это были, по-видимому. Белые, Алые и Черные Мантии. Каждый колдун ордена обязан был присягнуть на верность Конклаву вне зависимости от личных целей и желаний. Так поступили большинство магов. Но был еще Рейстлин, который сделал иначе...
Тогда главой Конклава являлся Пар-Салиан из ордена Белых Мантий. Воспоминания вновь укололи сердце Карамона.
- Я не вижу ничего общего между моим сыном и тем, о чем вы толкуете,
- сказал воин ровным, твердым голосом. - Если вы хотите встретиться с моими мальчиками, то они в той комнате, в которую вы нас поместили после приезда. Я уверен, что вы можете в любой момент перенести их сюда. Итак, если мы покончили со светскими любезностями... кстати, а где же Пар-Салиан? - спросил вдруг Карамон, оглядев темную комнату и скользнув взглядом по пустому трону рядом с Юстариусом.
- Он оставил пост главы Конклава лет двадцать назад, - важно произнес Юстариус, - сразу после... событий, участником которых ты был.
Карамон вспыхнул, но промолчал. Ему показалось, что на тонких губах эльфа промелькнула легкая улыбка.
- Во главе Конклава встал я, а главой ордена Черных Мантий вместо Ла-Донны выбрали Даламара за его опасную и героическую работу во время...
- Тех событий, - резко закончил за него Карамон. - Мои поздравления!
Губы Даламара изогнулись в сардонической усмешке, а Юстариус лишь кивнул, явно не желая отвлекаться от предыдущей темы разговора.
- Для меня было бы большой честью познакомиться с твоими сыновьями,
- заметил он холодно, - особенно с Палином. Мне кажется, молодой человек горит желанием стать магом.
- Да, он изучает магию, если вы это имеете в виду, - резко отозвался Карамон. - Я не знаю, насколько серьезно он относится к своим занятиям и собирается ли посвятить Им всю жизнь. Мы с ним никогда это не обсуждали.
Даламар насмешливо фыркнул в ответ, но Юстариус мягко положил свою ладонь на руку эльфа.
- В таком случае, может быть, мы неправильно поняли то, что слышали об устремлениях Палина?
- Может быть, - процедил Карамон сквозь зубы. - Мы с Палином очень близки. - Голос его чуть потеплел. - Я знаю, он бы доверился мне.
- Это вдохновляет - в наши дни видеть человека, искренне и открыто говорящего о любви к своим детям... - начал колдун мягко.
- Ба! - перебил его Даламар, сбросив с руки ладонь мага. - Ты мог бы с тем же успехом сказать, что тебя вдохновляет видеть человека с выколотыми глазами! Ты, Карамон, был слеп много лет, когда твой брат вынашивал темные замыслы и пока дело не оказалось почти непоправимым. Теперь ты слеп в отношении собственного сына...
- Мой сын - хороший мальчик. Разница между ним и Рейстлином такая же, как между серебристой и черной луной! Он не вынашивает никаких замыслов! Да что вы знаете о нем, вы... изгои! - Карамон в гневе вскочил. Воителю было за пятьдесят, но он был еще очень силен, так как постоянно тренировался, обучая своих сыновей боевым искусствам. Он схватился за меч, позабыв, что в Башне Высшего Волшебства ничто ему не поможет и что он так же беспомощен, как овражный гном, столкнувшийся с драконом. - А что касается темных замыслов, то ты, Даламар, хорошо служил своему господину, разве не так? Рейстлин многому тебя научил. Наверное, тому, о чем мы и не подозреваем!
- И я все еще ношу на своем теле след от его руки! - закричал Даламар, тоже вскакивая. Разорвав черную мантию, он обнажил грудь. На темной гладкой коже эльфа были видны пять ран, словно следы от пяти пальцев, и из каждой сочилась струйка крови, блестя на холодном свету. -
Двадцать пять лет я живу с этой болью...
- Мне тоже больно, - тихо произнес Карамон, чувствуя, как душа его сжимается от страшных воспоминаний. - Зачем вы призвали меня сюда? Чтобы и мои раны открылись и так же кровоточили?
- Господа, прошу вас, - мягко, но властно произнес Юстариус. - Следи за собой, Даламар. А ты, Карамон, сядь, пожалуйста. Не забывайте,
что вы обязаны жизнью друг другу. Вы должны уважать существующую между
вами связь.
Эльф, запахнув разорванную мантию, сел. Карамон, пристыженный и сердитый, тоже сел, откинувшись на спинку кресла и стараясь придать лицу спокойное выражение. Ведь он клялся, что не позволит взять над собой верх, и вот - потерял самообладание! Рука его осталась на рукояти меча.
- Прости его, Даламар, - попросил Юстариус, снова кладя ладонь на смуглую руку эльфа. - Он поддался ненависти и гневу. Ты прав, Карамон. Твой сын Палин - хороший мальчик. Хотя лучше говорить "человек", а не "мальчик", ведь ему уже двадцать.
- Только что исполнилось, - пробормотал Карамон, враждебно посмотрев на колдуна.
Верховный маг продолжал, не обращая внимания на колючий взгляд воителя:
- И он, как ты говоришь, не похож на Рейстлина. Возможно. Он ведь самостоятельный человек, родившийся при других обстоятельствах, более счастливых, нежели те, с которыми столкнулись ты и твой брат-близнец. Все говорят, что Палин красив, добр и силен. На нем не лежит бремя тяжелого недуга, как на Рейстлине. Он предан своей семье, особенно братьям. Те, в свою очередь, преданы ему. Не так ли?
Карамон кивнул, не в силах вымолвить ни слова из-за внезапно подкатившего к горлу кома. Взгляд Юстариуса стал вдруг пронизывающим. Он покачал головой:
- Но кое в чем ты действительно слеп, Карамон. О, не так, как сказал Даламар. - Лицо Карамона вновь покраснело от гнева. - Нет, не так, как ты был слеп к злым делам брата. Это слепота, которой страдают все родители. Я знаю. - Чародей улыбнулся и печально пожал плечами. - У меня есть дочь.
Взглянув украдкой на Даламара, верховный маг вздохнул. Красивые губы эльфа сложились в едва заметную улыбку, и он молчал, уставившись во мрак комнаты.
. - Да, мы, родители, бываем слепы, - прошептал Юстариус, - и это бывает некстати. - Наклонившись вперед, верховный маг сцепил пальцы. - Я вижу, ты все сильнее беспокоишься, Карамон. Как ты догадался, мы позвали тебя сюда не просто так. Боюсь, нужно что-то делать с твоим сыном.
"Так и есть", - подумал Карамон, холодея. Вспотевшая рука нервно сжимала и разжимала рукоять меча.
- Мне нелегко говорить об этом. Я буду резок и прям. - Юстариус глубоко вздохнул, его лицо стало серьезным и печальным, тень страха легла на него. - У нас есть доказательства, что дядя Палина, твой брат-близнец Рейстлин, жив.
Глава 2
- У меня мороз по коже от этого места! - тихо проговорил Танин, искоса поглядывая на младшего брата.
Палин притворился, что не расслышал замечания, и сидел, уставившись на языки пламени в камине, медленно потягивая из чашки темный, как смола, чай.
- О, именем Бездны, прошу тебя, сядь! - сказал Стурм, бросив в Танина несколько кусочков хлеба. - Ты доходишься, что пол провалится, а что там под нами, одни боги знают!
Танин лишь нахмурился, покачав головой, и продолжал расхаживать по комнате.
- Клянусь бородой Реоркса, брат! - продолжал Стурм с набитым ртом так, что его трудно было понять. - Это местечко могло бы сойти за комнату в одной из лучших гостиниц в самом Палантасе, а ты думал, мы окажемся в темнице драконидов. Хорошая пища, отличный эль, - он долгим глотком запил сыр, - и наверняка мы нашли бы здесь приятную компанию, если бы ты не вел себя как болван!
- Увы, мы не в Палантасе и вообще не в гостинице, - сказал Танин с сарказмом в голосе, поднимая с пола кусок хлеба. Раскрошив хлеб в руках, он стал раскидывать его по комнате, - Мы в Башне Высшего Волшебства в Вайрете. Сидим в заколдованной комнате, чертовы двери не открываются, нам не выйти. Мы не знаем, что эти колдуны сделали с отцом, а ты только и думаешь, что о сыре и эле!
- Не только, - тихо ответил Стурм, с беспокойным взглядом кивнув в сторону младшего брата. Палин все еще сидел уставившись в огонь.
- Да, - подхватил Танин мрачно, - я тоже думаю о нем! Он виноват в том, что мы здесь! - Танин вновь принялся расхаживать взад и вперед по комнате, всякий раз угрюмо пиная ножку стола. Увидев, как Палин вздрогнул от слов брата, Стурм вздохнул и вернулся к своим упражнениям в меткости, стараясь попасть кусочками хлеба между лопатками Танина.
Двух старших братьев можно было принять за близнецов, так они походили друг на друга. В действительности между ними был год разницы в возрасте. Двадцатичетырехлетний Танин и двадцатитрехлетний Стурм выглядели, действовали и даже думали похоже. Карамон дал им имена в честь своего лучшего друга Таниса Полуэльфа и рыцаря-героя из Соламнии Стурма Светлый Меч. Танин и Стурм часто разыгрывали из себя близнецов, и самое приятное развлечение для них было, когда люди по ошибке принимали одного за другого.
Рослые и сильные, они унаследовали от отца великолепное телосложение и открытое, честное лицо. От матери, разбившей в юности немало мужских сердец, братья получили рыжие кудри и лукавые зеленые глаза, которые повергали в такое смятение женщин. Тика Вэйлан, одна из красавиц Кринна и прославленная воительница, немного располнела с тех времен, когда кастрюлей дубасила по головам драконидов. Но разухабистые гуляки по-прежнему оборачивались ей вслед, когда она в пышной белой с низким вырезом блузе обслуживала столы. И мало кто покидал трактир "Последний Приют", не вздохнув от зависти к счастливчику Карамону.
Глаза Стурма озорно блеснули, он взглянул на Палина - тот не смотрел на него, - тихо подкрался к поглощенному мыслями Танину и вытащил свой меч. Стурм воткнул меч в пол под ноги Танину в тот момент, когда брат повернулся и пошел. Споткнувшись о меч. Танин рухнул на пол с таким грохотом, что, казалось, содрогнулась вся Башня.
- Ах ты, тупоголовый овражный гном! - заорал Танин, поднявшись на ноги и бросаясь на брата, пытавшегося увернуться. Схватив хохочущего Стурма за воротник. Танин повалил его на стол, который тут же опрокинулся на пол. Танин уселся верхом на Стурма, и началась их обычная шуточная потасовка. Такие разминки братьев превратили в щепки несколько трактиров в Ансалоне.
Но тихий голос Палина помешал борьбе:
- Прекратите немедленно, вы оба! Не забывайте, где вы находитесь! - напряженно произнес он, поднимаясь с места.
- Я помню, где я нахожусь, - угрюмо посмотрел на брата Танин. Высокий, как старшие братья, Палин был хорошо сложен. Но склонный
больше к учению, чем к боевым искусствам, он не развил такую мускулатуру, как у Танина и Стурма. Он тоже унаследовал волосы матери, но не ярко-рыжие, а другого оттенка, скорее темно-каштановые. Длинные волосы, зачесанные на пробор пряди, спускались по плечам мягкими волнами. Но было что-то в лице и руках Палина, напоминавшее порой его родителям то, что они хотели забыть. Стройный, с проницательным умным взглядом, который, казалось, видел каждого насквозь, Палин чем-то походил на своего дядю. Если не лицом, то выражением глаз. А уж руки Палина были совсем как у Рейстлина. Тонкие, изящные, с ловкими, проворными пальцами, перебирающими хрупкие колдовские инструменты с таким искусством, что Карамон часто разрывался между гордостью за сына и грустью, глядя на его манипуляции.
Сейчас руки Палина были сжаты в кулаки, и он свирепо смотрел на братьев, лежащих на полу среди пролитого эля, кусков хлеба, разбитой посуды, недоеденного сыра и обломков стола.
- Тогда попытайтесь вести себя по крайней мере с достоинством! - резко проговорил Палин.
- Я помню, где я нахожусь, - повторил Танин сердито. Поднявшись на ноги, он подошел к Палину и с укором посмотрел ему в глаза. - И я помню, кто нас сюда привел! Эти проклятые деревья, которые нас чуть не прикончили...
- Ничто в Вайретском лесу вам не грозит, - произнес Палин, с отвращением глядя на беспорядок на полу. - Я говорил вам, но вы же не слушали меня. Этим лесом управляют волшебники балини. Он защищают их от незваных гостей. А нас сюда пригласили. Деревья нас пропускали, не причинив никакого вреда. Голоса, которые вы слышали, нашептывали, чтобы поселить страх в вашем сердце. Лес волшебный...
- Послушай, Палин, - перебил Танин "голосом Старшего Брата", как это называл Стурм. - Почему ты просто-напросто не бросишь все это свое колдовство? Ты причиняешь, боль отцу и матери, отцу больше всего. Ты видел его лицо, когда мы прискакали сюда! Одни боги знают, чего стоило ему вернуться в это место.
Вспыхнув, Палин отвернулся, кусая губы.
- Оставь братишку в покое, понял, Танин! - сказал Стурм, прочитав страдание на лице младшего брата.
Стерев со штанов эль, Стурм Как-то стыдливо пытался восстановить стол
- безнадежная затея, учитывая, что тот превратился в щепки.
- У тебя были задатки хорошего воина, братишка, - сказал Танин убеждающе, положив руку на плечо Палина и не обращая внимания на Стурма.
- Давай, малыш. Скажи им всем, - Танин неопределенно махнул рукой, - что ты передумал. Тогда мы сможем уехать домой из этого проклятого места.
- Мы понятия не имеем, зачем они нас сюда пригласили, - возразил Палин, сбрасывая с плеча руку брата. - Возможно, я здесь вообще ни при чем! С какой стати? - произнес он запальчиво. - Я еще только учусь. Я буду готов выдержать испытание лишь через несколько лет... благодаря отцу и матери, - добавил он шепотом. Танин не расслышал этого, но невидимый наблюдатель слышал все.
- Да? И я, получается, чуть ли не людоед, - сердито возразил Танин.
- Не отворачивайся, когда я разговариваю с тобой, Палин...
- Да оставь ты меня в покое!
- Эй вы оба... - вмешался было миротворец Стурм, но в этот момент три брата внезапно обнаружили, что они в комнате не одни.
Позабыв все ссоры, братья действовали мгновенно. Стурм, положив руку на рукоять меча, вскочил на ноги с быстротой кошки и присоединился к Танину, который заслонил собой безоружного Палина. Незваный гость, как все волшебники, не имел при себе ни меча, ни щита, ни доспехов. Однако Танин мгновенно нащупал скрытый под одеждой кинжал, а в памяти уже крутилось несколько защитных заклинаний, которые он сумел кое-как выучить.
- Кто вы такой? - резко произнес Танин, таращась на стоящего в центре запертой комнаты человека. - Как вы проникли сюда?
- Что касается того, как я проник сюда, - располагающе улыбнулся незнакомец, - то в Башне Высшего Волшебства нет стен для тех, кто знаком с магией. А зовут меня Дунбар Помощник Властелинов из Северного Эргота.
- Что вам нужно? - тихо спросил Стурм.
- Нужно? Всего лишь убедиться, что вам здесь удобно, - ответил Дунбар. - Вы мои гости.
- Вы... волшебник? - изумленно спросил Танин, и даже Палин, казалось, был слегка ошеломлен.
Среди собратьев-волшебников, преимуществом которых были умственные способности, но не мускульная сила, этот человек безусловно был исключением. Высокий, как Танин, с могучей грудной клеткой, которой позавидовал бы и Карамон. Под блестящей черной кожей на груди вздувались мускулы. Он мог бы, казалось, подхватить здоровяка Стурма на руки и с легкостью носить по комнате, как ребенка. Одет он был не в мантию, а в яркие шаровары. Единственный намек на то, что он волшебник, пожалуй, исходил из висящих на поясе мешочков и белого кушака, опоясывающего мощный торс.
Дунбар захохотал так, что посуда задребезжала.
- Да, я волшебник, - сказал он.
Он проговорил слова команды, и сломанный стол с невероятной скоростью сложился из обломков, пролитый эль исчез с пола, разбитый кувшин вновь стал целым и прыгнул на стол, где вскоре запенился свежим напитком. Появились жареное оленье бедро, ароматная буханка хлеба и разные другие лакомства, от чего у Стурма потекли слюнки, и даже Танин охладил свой пыл, хотя и продолжал смотреть с подозрением.
- Располагайтесь, - пригласил Дунбар, - и давайте перекусим. Не беспокойся за отца, - добавил он, когда Танин открыл было рот, чтобы что-то сказать. - Он совещается по важным вопросам с главами двух других Орденов. Садитесь! Садитесь! - Он усмехнулся, белые зубы блеснули на черном лице. - Или, может быть, мне заставить вас сесть?.
На это Танин отпустил рукоять меча и подвинул к себе стул, но есть не стал, а сидел, враждебно взирая на Дунбара. Стурм, однако, принялся за еду с большим аппетитом. Только Палин остался стоять, скрестив руки на груди.
- Прошу, Палин, - сказал Дунбар более мягко, взглянув на юношу, - располагайся. Вскоре мы присоединимся к твоему отцу, и ты узнаешь причину,
почему мы пригласили вас сюда. А пока прошу разделить со мной, хлеб-соль.
- Благодарю, господин, - сказал Палин, почтительно поклонившись.
- Дунбар, Дунбар, - махнул рукой волшебник. - Вы мои гости. Не будем соблюдать условности.
Палин сел и начал есть, но было очевидно, что делал он это лишь из вежливости. Дунбар и Стурм, однако, наверстали то, чего не съел Палин, и Танин вскоре оставил взятую на себя роль защитника, соблазнившись запахом лакомств и видом того, как другие наслаждаются едой.
- Вы... вы сказали, главы двух других Орденов, госп... Дунбар, - осмелился произнести Палин. - Вы...
- Глава Ордена Белых Мантий. Да. - Дунбар откусил кусок хлеба сильными зубами, запив его долгим глотком эля. - Я занял этот пост после отставки Пар-Салиана.
- Глава Ордена? - Стурм взглянул на великана с благоговением. - Но в какой области вы колдуете? Чем вы занимаетесь?
- Держу пари, это посерьезней, чем отдирать крылья у летучих мышей,
- пробормотал Танин с набитым мясом ртом.
Папина это, похоже, шокировало, он, нахмурившись, посмотрел на брата. Но Дунбар лишь снова захохотал.
- Здесь ты прав! - воскликнул он. - Я Морской волшебник. Мой отец был капитаном корабля, дед тоже. Но мне это не интересно. Мое искусство -
магия, а сердце принадлежит морю, вот я и вернулся к нему. Теперь я
управляю волнами и могу поднять ветер или утихомирить шторм. Могу накрыть
судно врага мертвым штилем так, что мы обгоним его, или пустить пламя на
палубу противника, когда мы атакуем. И когда необходимо, - Дунбар
усмехнулся, - могу сменить кого-то у трюмовой помпы или покрутить шпиль
вместе с лучшими из людей. Это держит меня в форме, - он ударил себя в
широкую грудь. - Я знаю, что вы оба, - он взглянул на Стурма и Танина,
- вернулись с войны против минотавров, которые совершали набеги на северное побережье. Я со своей стороны тоже старался остановить этих пиратов. Скажите, а как вы тогда...
И все трое погрузились в обсуждение кампании. Даже Танин увлекся разговором и вскоре в ярких подробностях описывал засаду, помешавшую минотаврам сровнять с землей город Каламан. Дунбар слушал внимательно, задавал умные вопросы, делал комментарии и, казалось, был очень доволен.
Но хотя проницательный взгляд колдуна сконцентрировался на воинах, его внимание в действительности было сосредоточено на младшем из братьев.
Увидев, что все трое заняты разговором и что о нем, по-видимому, забыли, Палин наконец-то перестал делать вид, что ест, и вернулся к созерцанию огня, не замечая, что Дунбар следит за ним.
Лицо Палина было бледным и задумчивым, тонкие руки сплелись на коленях. Он был так погружен в свои мысли, что шевелил губами, и, хотя говорил очень тихо, один из присутствующих, в комнате слышал его слова.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |