Между тем клоун, которого в миру называли Денисом Якуниным, повернул голову в сторону Ворона и подмигнул тому.
Вороненок, смотри-ка – похоже, наш любезный друг меня не уважает. Как ты считаешь, следует ли мне на него обидеться?
Ворон сразу включился в игру и, напустив на себя задумчивый вид, подпер подбородок кулаком.
Даже не знаю, Ден. Может быть, он все еще не понимает, куда попал? Может, мне стоит попробовать объяснить ему?
Отличная идея, братишка!
Ден хлопнул в ладоши и ловко спрыгнул на пол. Медленной походкой готового напасть хищника он приблизился к заметно насторожившемуся Лехе и наклонился к пленнику.
Эй, ты ведь не думаешь, что мне больше нечем заняться, кроме как посещать всяких мудаков типа тебя? Не искушай судьбу и выбери себе самую легкую из всех доступных тебе смертей – начни уже болтать.
Леха поджал губы – это можно было расценивать, как знак протеста, нежелание сотрудничать с врагами и предпочтение далее сохранять молчание. Ден с полминуты испытующе глазел на свою жертву, но тот упрямо отводил глаза и не желал «проникаться» тяжелыми взглядами палача. Отморозки Якунина наблюдали за происходящим с дикой смесью удовольствия и нетерпения; судя по всему, у каждого из присутствующих бойцов сильно чесались кулаки. Однако босс, как обычно, был намерен поразвлекаться, а значит, пока что им надлежит стоять и смирно дожидаться любого из возможных исходов.
Хорошо, - вдруг согласно кивнул Ден и, отступив от своей строптивой жертвы, принялся размеренно вышагивать по помещению. – Ты не хочешь говорить. Ладно. Я понимаю. Давай-ка взглянем на твое шмотье; мои люди все тут аккуратно сложили… Спасибо, парни… Та-ак…
Ден остановился у неясной кучи в противоположном углу, которая, как теперь оказалась, состояла из барахла Лехи. Присев на корточках, головорез с интересом вытащил из небрежно сваленной груды первую вещь – какую-то тряпку. Поморщился и бросил ее в ближестоящего отморозка.
Блин, это что за дерьмо? Какого х*я вы притащили сюда половину его тачки? Сказал же, тащите только самое нужное… Ладно. О, Леха, у тебя неплохая пушка, - вдруг оживленно проговорил Ден, выудив следом за неопознанной тряпкой пистолет-пулемет. – Блин, откуда такое добро, дружище?! Ты, стало быть, птица высокого полета… Ну, или твои боссы?
Леха ненавидящим взглядом буравил спину Дена, но по-прежнему не желал отвечать на заданные ему вопросы. Казалось, никто из отморозков не замечает, как напряглась спина жертвы, а по шее тоненькой струйкой пробежал пот. Все глазели на Дена, ловили комментарии головореза, ухмылялись или – когда Ден бросал взгляды назад – дружно делали непроницаемые лица. И только сукин сын Ворон тщательно следил за самим Лехой, заставлял пленника нервничать еще больше.
Мобилка у тебя – фуфло, - вынес вердикт Ден, повертев в руках допотопный агрегат, предназначенный для сотовой связи. – Значит, делаем вывод, что это не твоя личная труба, а, Лех? Значит, тут имеются телефоны твоих боссов? Не хочешь говорить о них, черт с тобой, я в состоянии поговорить с ними сам. О, смотри, у тебя тут одно непрочитанное сообщение. Не знаю, интересно ли тебе еще знать содержание… А, все равно хрень какая-то; кто-то из твоих овец рапортует о выполненной работе. Лех, девку они доставили, теперь, когда ты это знаешь, расслабься, отпусти от себя лишние мысли и настройся на обстоятельный разговор со мной.
Ден еще немного порылся в вещах, которые его пацаны перетащили из опеля и из карманов самого Лехи, но больше ничем толком не заинтересовался. Распрямившись, головорез неторопливо подошел к пленнику и снисходительно улыбнулся, заложив руки за спину. Нездоровый взгляд, каким он сопроводил свои действия, заставлял Леху ерзать.
Ну, что, дружище? Подумал о смерти?
Нервно сглотнув, Леха покачал головой и прикрыл глаза, стараясь освободить себя от этого повергающего в ужас холодного взгляда. И в то же время парень почувствовал резкую боль в челюсти.
Никто и глазом не повел; все молча наблюдали за тем, как дернулась, запрокидываясь назад от удара, голова пленника. Леха помотал черепушкой и медленно ткнулся подбородком в собственную грудь. Аккуратно повел челюстью, проверяя, не сломана ли. С челюстью был относительный порядок, а вот один из зубов не выдержал удара Якунина; Леха ясно ощутил его языком. Противный привкус крови заставил пленника сморщиться; по подбородку потекла алая струйка.
Ч-черт, - пробормотал Леха, выплюнув зуб и скривившись от боли. – Мой зуб!
Погоди, - притворно нахмурившись, Ден покосился на отвалившийся клык своего пленника и с трудом подавил усмешку. – Блин, гадом буду – это реально зуб! Вот это поворот, а?
Леха с силой зажмурился; внутри него ярость и жажда мести перемешивались с дикой болью, образуя прямо-таки гремучую смесь. Пленник слышал тихий смех Дена, чувствовал, как раздирает изнутри злость, и, не отдавая себе отчета в том, что делает, рывком поднялся на ноги. Ден перестал смеяться и очень быстро вернул пленника на место – коротким и точным ударом ноги возвратил стулу седока, но чего-то не рассчитал, и все это добро с шумом рухнуло на пол. Почувствовав болезненное соприкосновение затылка с полом, Леха взвыл; перед глазами пленника замигали радужные круги, образуя странный, но тем не менее интересный узор.
Ты на редкость глуп, Леха, - скорбно покачал головой Якунин; тяжелые подошвы его ботинок оказались всего в нескольких сантиметрах от искаженного лица пленника. – Не хочешь разговаривать и строишь из себя героя, в то время как мне точно известно одно – ты не из тех, кто будет терпеть боль и дальше, так и не обмолвившись о своих хозяевах. Ты больше ценишь собственную жизнь, чем шкуры тех, кто послал тебя ко мне, правда? Молчи, я и сам знаю, что прав…
Ден присел и с интересом посмотрел на Леху. Сквозь пелену в глазах пленник видел, как головорез что-то сосредоточенно вертит в руках. Напрягшись, парень сфокусировал зрение… о, черт!.. Леха отлично понял намерения Якунина, когда сумел рассмотреть в его руках длинный ржавый гвоздь.
Смотри, что мои пацаны отыскали в твоей тачке, Леха, - тем временем говорил Ден, с любопытством изучая свою находку. – Это гвоздь, дружок. Хочешь, я расскажу тебе о том, для чего он может быть использован?
Смотри сам – гвоздь вообще штука клевая, а если у тебя имеется достаточное количество, то ты вообще фартовый, а? Можешь смастерить себе какую-нибудь хрень на свой лад и вкус, а можешь ради забавы подложить какому-нибудь особо ненавистному упырю… Вариантов – масса. Но знаешь, какой мой любимый? Нет-нет, прошу, только не говори, будто подумал о том же, что и я? Вгонять гвозди под ногти не то чтобы скучно, однако чересчур накладно, поэтому данный вариант нам не подойдет. Я тебе уже сообщил о том, что у меня мало времени?
Болтая таким образом, Денис резко схватил пленника за руку и с силой вжал его ладонь тыльной стороной в пол. Леха в прямом смысле слова ощутил, как бешено подпрыгнуло его собственное сердце куда-то ближе к горлу. Страх теперь ощущался намного четче даже привкуса соленой крови, потому что в секунду сковал все тело, опутал разум и волю, заставил кровь содрогнуться в мышцах, подчинил себе целиком и полностью.
Да, прав был этот психованный отморозок – Леха не из тех, кто позволит резать себя на куски ради того, чтобы задницы боссов и дальше сохраняли свои теплые местечки.
Стой! – бешено вскрикнул Леха, когда острый конец ржавого гвоздя уже был нацелен в его распластанную ладонь. – Стой… - повторил тише. – Я скажу… Скажу!
Умница, - не преминул похвалить Ден.
Нам с пацанами велено было проследить за тобой и выбрать удачный момент для того, чтобы убрать. Ты же весь такой крутой, один везде ездишь, охрану не берешь… Задание обещало быть пустяковым, ну, я и согласился. Не, ну а чего такого-то? Я тебя знать не знаю, думал, что сумею выполнить поручение, отгребу лишних бабок и свалю назад, к себе… Кто ж знал, блин, что ты псих чокнутый?!
Эй, - обиделся Ден, легонько пнув свою жертву под ребра. – Еще неизвестно, кто из нас больший псих, приятель. Постой, я не вкурил – ты не местный, что ли?
Да какой там местный! – в полнейшем отчаянии взвыл Леха. – Меня Игорь сюда вызвал, сказал взять пацанов и катить… Ну, прикатили на свою задницу. Я из соседней области, у нас там… свое место.
Че-то я все равно не догнал – кто такой Игорь?
Высокая шишка в криминальном мире, раньше ошивался у нас, все под ним по стрункам ходили… А потом сюда подался, видно, связи прежние остались… Да не знаю я, короче! Он меня позвал и велел тебя привалить, а я… ну, сказал уже, в общем!
Так-так… В нашем городе объявился какой-то крутой залетный, решил творить беспредел и наезжать на местных честных людей вроде меня, а я… об этом ничего не знаю?! – сам у себя спросил Ден и сам же себе ответил: - Чушь. Полная чушь…
Головорез отошел от пленника и, опершись ладонями о поверхность стола, призадумался на некоторое время. Что-то ускользало от его обостренного внимания, но что именно?
Цербер. Не может быть такого, чтобы о непонятном залетном этот хитрый сукин сын ничего не знал. Но почему, в таком случае, он ничего не сказал Дену? Задумал какую-то свою сольную партию во всей этой лабуде, потому и темнит сверх меры? Очень даже возможно… Цербер всегда умел определить для себя выгоду – у него на это определенно выработался первоклассный нюх. Следовательно, в этот раз он решил не делиться выгодой с Деном?
Чувствуя, как от непонимания ситуации его мозг готовится вот-вот взорваться, Ден с силой хлопнул ладонью по столу и уже собрался было объявить парням о своем решении, как вдруг дверь в темницу с треском распахнулась, а на пороге замаячил один из подручных головореза.
Ден, там это… Новости передают.
Ошалеть, какая неожиданность, брат! Я, наверное, чем-то похож на политика? Определенно, профилем…
Нет, Ден, там дача Леры горит…
***
Невидящим взглядом Ден смотрел на то, как пожарные машины тушат разбушевавшийся огонь, так стремительно захвативший в свою власть дачу Лерки. Перед глазами головореза мелькали недавние кадры, повествующие о его визите в это место; но тогда тут было тихо и мирно, а о пожаре никто даже не задумывался. Ден проник внутрь дома, словно какой-нибудь очень удачливый вор, проник для того, чтобы поговорить со своей сестрой. И у него тогда это почти получилось…
Теперь дом объят дерзким огненным пламенем, внутри остались люди. Невозможно сказать, сколько жизней унес этот чертов огонь, но полицейские, которых тут было просто нереально огромное количество, делали предположения одно хуже другого. Почему-то они единолично склонялись к мысли, что владелица коттеджа мертва.
Мертва… Сколько раз Ден во всех подробностях представлял себе смерть своей сестры, но тогда он даже помыслить не мог о том, что все может закончиться… так. Он знал, что способен убить Леру, более того, он даже в этом не сомневался, однако теперь все те мысли казались таким неописуемым бредом, что вспоминать о них было муторно. Бред он и есть бред. Иллюзии, разъедающие мозг сумасшедшего озлобленного психопата.
Теперь смешно. Он бы и пальцем не смел ее тронуть, что уж говорить обо всем прочем?
Как-то так получалось, что жизнь их здорово напоминала игру в шахматы; Лера постоянно играла белыми, а Ден – черными. В этой игре, смысл которой сводился вовсе не к победе, как кто-то мог подумать, а к поражению, сильные и слабые то и дело менялись местами, ставили друг другу шахи, но никогда не дотягивали до победного мата. Это была бесконечная игра на выживание, на определение лидера, на силу и скорость, на мощность… На шахматной доске то и дело появлялись и исчезали разноцветные фигуры, а исход битвы, тем не менее, все еще не был решен. И вот… белую часть кто-то третий, несомненно, могущественный, просто взял и смел с доски. Черные остались без оппонентов, им больше не с кем воевать. А этот самый неизвестный третий тщательно бережет свое инкогнито…
Ден сильно затянулся и почувствовал, как в горле запершило. Глаза застилал туман то ли от едкого дыма сигареты, то ли от вонючих запахов плавящего пожара. Пожарные резво сновали по территории Леркиного дома, пытаясь потушить яростные языки пламени, а полицейские в это время трепались языками и ждали своей очереди приступить к работе. На Дениса Якунина они, конечно же, обратили внимание, но подойти и попросить убраться вон все же не рискнули. Слишком известной персоной был Ден, слишком много всяких разных слухов ходило о нем…
Денис кинул на землю окурок и машинально прижал его подошвой. Пожар уже почти стих; скоро, наконец, можно будет точнее узнать о жертвах. Леркины олухи его не интересовали, а вот судьба сестры волновала головореза чрезвычайно. Отблески огня плясали в его глазах, а ему казалось, что горит не снаружи – с характерным треском сгорает что-то внутри него самого.
Он пытался набрать номер сестры, но упрямый механический голос монотонно твердил одно и то же – «Телефон абонента выключен…» Ден не знал, что ему следует думать, понятия не имел, была ли Лерка внутри в то время, когда начался этот проклятый пожар? А если не была, то где же она сейчас? Почему не приехала?
Этот последний вопрос, а точнее, отсутствие ответа на него, уже наполовину подтверждало самые страшные мысли. Ден понимал, что у него больше шансов увидеть сестру мертвой, нежели живой; от осознания этого на душе становилось так муторно, что хотелось кричать во весь голос; кричать так громко, чтобы кто-нибудь там, наверху – бог или дьявол - услышал. Хотелось разнести тут все к чертовой матери, растерзать равнодушных мусоров, взорвать баллоны за спинами нерасторопных пожарных… Хотелось броситься в затихающий огонь и бродить среди завалов, бывших некогда одним красивым домом, и осмотреть каждое найденное тело, чтобы убедиться – не то… Да черт его знает, что еще хотелось сделать, все, что угодно, только не бездействовать! Ден едва сдерживал себя, и в этом слабо, но все-таки помогали отнятые у какого-то дебила сигареты. Жуткая дрянь, ничего общего с первосортной травой, но на безрыбье сгодится все.
Несколько раз Ден пытался дозвониться до Цербера, хотя с трудом представлял, что скажет смотрящему. Впрочем, напрягать извилины не понадобилось – Сергей отчего-то упрямо игнорировал позывы головореза к общению, и тому ничего не оставалось делать, кроме как в деталях представлять процесс отрывания этой хитроумной башки от чересчур деятельного тела. Эти мысли хоть как-то успокаивали внутренние мятежные порывы Дена.
Наконец, с огнем было покончено, и на место происшествия тут же посыпались люди в форме. От такого количества мусоров у Дениса зарябило в глазах, однако сейчас у него не было возможности разом от всех избавиться, потому и терпел. Стоял в стороне и, нервно сжимая в ладони пустую пачку из-под сигарет, зорко следил за тем, как начинают выносить накрытые обгоревшие тела… Понимал, что должен подойти и быть в курсе всего, но не мог заставить себя сделать и шагу… Впервые в жизни на своей шкуре почувствовал, что же такое страх.
Цербер
Он был там; с замеревшим от волнения сердцем смотрел из-под нахмуренных бровей за тем, как постепенно выносят тела. Он видел дерганого Дена, который ошивался неподалеку и так же, как сам Цербер, мучительно ждал, пока не будут извлечены все жертвы. Каждый из них мысленно взывал к тому, чтобы им не довелось сегодня увидеть свисающие из-под носилок спутанные светлые волосы.
Сейчас Сергей не мог понять одного – как он мог тогда взять и уйти, бросить Леру, зная о грозящей ей опасности? Да, его сильно задела ее реакция и тот факт, что она не поверила в его слова. Но ведь, если отбросить в сторону возмущение и взглянуть на все с другого радиуса, то становится понятно – у Леры просто-напросто не было иного выхода, кроме как разозлиться. В конце концов, не так уж она была не права, ведь, как ни крути, а он и в самом деле собирался от нее избавиться.
Считал, что из никчемной девчонки никогда не выйдет нормальный лидер криминальной группировки; был уверен, что недолго она продержится в кругу людей, которых людьми даже лестно назвать. Поддерживал своих наблюдателей и полностью разделял их точку зрения. Допустил появление беспредела на своей территории, надеясь раз и навсегда установить порядок на свой лад. Изображал, что слушает боссов, но на самом деле давно для себя все решил и только и делал, что подбрасывал дровишек в затухающий костер.
Развлекался, параллельно с этим выстраивая лучшие условия в первую очередь для себя. Цербер никому не позволял хоть в чем-то обсчитать его, поэтому сразу же – еще в самом начале – прикинул все свои последующие ходы. Не учел только одного – того, что невзрачная девчонка, чудом выбравшаяся из дерьма в относительно нормальные условия, в несколько фееричных ходов сможет поставить ему шах и мат. Да, это и в самом деле было неожиданно, для такого развития событий у Цербера не оказалось подходящих ходов; его ловко уложили на лопатки и заставили если не капитулировать, то хотя бы прекратить строить свои козни. Во что это все обернулось, теперь видят все.
Сергей то и дело косился в сторону Дениса и даже не мог представить, что, должно быть, творится сейчас в отчаянной голове этого парня. Якунин смотрел перед собой словно через пленку забвения, впрочем, Сергей бы не удивился, если б узнал, что Ден снова укурен в хлам. Глазищи как обычно пылают, но мешки под глазами, хоть и имеют место быть, все же не столь глубокие, как всегда.
Цербер думал о том, чтобы подойти к своему «подопечному», но он понятия не имел, что нужно говорить в таких случаях. Он вообще не хотел говорить, все силы уходили только на это страшное мучительное ожидание момента, когда из-под пожарища извлекут последнее тело, и можно будет либо вздохнуть с облегчением, либо пойти и…
Вот с этим было трудно. Если Ден мог сотворить все, что угодно, то Цербер должен постоянно следить за своими действиями и не совершать необдуманных поступков, так как у него все еще есть, для кого жить и ради кого бороться с катаклизмами жизни.
Кто сказал о том, что отъявленные негодяи не умеют чувствовать и уж тем более любить? Сергей никогда не был хорошим человеком, но и до планки безумного убийцы не дотягивал; тем не менее, за свою жизнь смотрящий успел испытать гамму самых разнообразных чувств и эмоций. В его жизни было все, в его судьбе присутствовали дорогие и близкие люди. Сейчас, правда, этот список сократился до двух человек, но тем не менее факт остается фактом. Злодеи умеют любить, но свои чувства им всю жизнь приходится скрывать за холодной маской равнодушия лишь для того, чтобы их деятельность ни в коем случае не коснулась их близких.
Когда-то, еще не будучи вором в законе, он был безумно влюблен в одну девушку, и эта любовь оказалась роковой, губительной. Его красавица была воплощением совершенства, хоть и не отличалась разумным поведением и степенным образом жизни. Он был мечтатель, романтик, а она – дикая бунтарка, считающая всяческие проявления чувств глупой блажью для таких вот созерцателей, как Цербер. Конечно, между ними постоянно вспыхивали ссоры; оба понимали, что пропасть между ними слишком велика, чтобы ее преодолеть и жить в любви и согласии, однако почему-то продолжали держаться друг за друга. Он все еще любил и не хотел отпускать, а она… наверное, боялась в конце концов оказаться в одиночестве.
В тот момент, когда до обоих, наконец, дошло, что их души стали друг другу не в пору, красавица вдруг спохватилась и сообщила о своей беременности. Цербер проникся, не бросил, наоборот обрадовался этой новости, решил, что вот он, долгожданный шанс на личное счастье. Он думал, что красавица образумится, осядет дома и станет воспитывать их малыша, но на деле все вышло совсем иначе. Брак заключать не стали – Цербер был не самой последней фигурой в криминальном мире, поэтому настоял на том, что штамп в паспорте – дело вовсе не обязательное. Спустя полтора года после рождения ребенка – очаровательной девочки с такими же красивыми глазами, как у матери – красавица не выдержала повседневности и упорхнула неизвестно куда на поиски приключений, бросив и малышку, и Сергея.
Почти никому не известно о том, что у смотрящего имеется пятнадцатилетняя дочь – эту информацию Цербер, как мог, старался скрыть. Прежде всего из-за своей криминальной деятельности – хотел обезопасить свою девочку от всякого рода неприятных типов, которые окружают ее отца. К тому же, прав Денис Якунин – семья это самая большая слабость, а родной ребенок вообще ахиллесова пята, самое уязвимое место. Цербер всегда дрожал за свою Аленку, тщательно следил за ее безопасностью и не допускал никакой утечки информации о ее существовании. Больше всего на свете боялся только одного – что однажды какой-нибудь придурок типа Дена решит поднажать на смотрящего и с этой целью причинит вред дочери. Это – самый реальный из всех кошмаров Сергея.
Никто и предположить не мог того, что в свободное от «деятельности» время хитрый и расчетливый смотрящий превращается в заботливого и любящего отца. Днем он был занят своими «непрозрачными» делами, а вечером спешил на свою тайную квартиру, туда, где и находилась его дочь сначала в обществе няни, а после, повзрослев, уже в одиночестве.
Чем взрослее становилась дочь, тем яснее Сергей понимал: пора завязывать в игры со смертью прежде всего ради лучшего будущего для Алены. Ведь может настать тот момент, когда девочка обернется тузом в рукаве для какого-нибудь из врагов Цербера, и тогда… Даже думать не хотелось о последствиях.
Эта малышка научила его заново полюбить жизнь. Она – все то, что удерживало Цербера на плаву, только для нее были все его планы, уловки, хитрости, которыми он пользовался с завидной регулярностью.
Теперь в его жизни появилась еще одна представительница прекрасного пола, но с ней все было так неописуемо сложно… Однако Цербер был готов преодолеть все невзгоды, лишь бы только точно знать, что она выжила, не умерла; знать наверняка, что ее прекрасное тело не обуглили языки чудовищного пламени.
Из мыслей Цербера вывел Ден, точнее, тот факт, что Якунин, что-то закричав, вдруг сломя голову бросился туда, где и происходили основные события. Смотрящий насторожился, его взгляд медленно скользнул в сторону, туда, где появлялись очередные носилки… Сердце пропустило жизненно важный удар – зоркие глаза Сергея моментально уцепились за видневшиеся в разрезе черного мешка светлые волосы…
Дену пытались перегородить дорогу, однако Якунин, вновь что-то рявкнув срывающимся страшным голосом, очень быстро разобрался с парочкой людей в форме и таки прорвался к носилкам. Перепуганные работники морга расступились, однако и среди них нашелся какой-то смельчак, который, видимо, попытался объяснить Денису всю глупость его поступка. И нарвался, конечно… Со своего места Сергей видел, как Ден, равнодушно перешагнув через очередную «преграду», упрямо заглянул в мешок, по-видимому, не желая верить в смерть своей сестры. Открывшийся вид на ужасного вида труп что-то прочно перевернул внутри головореза, так как он вдруг упал прямо на тело, больше не кричал, не проявлял никаких признаков агрессии… Внутри самого Сергея также все переворачивалось, поэтому он отлично понимал своего подопечного. Сейчас он понимал его так хорошо, как никогда раньше, потому что сам испытывал почти те же самые чувства.
Страх. Боль. Немая пустота, образовавшаяся где-то глубоко в груди. Желание рвать и метать, бессмысленные попытки докричаться до несправедливых небес и обрушить на бренную землю весь спектр гнева небожителей. Весь ад перемешать с раем. Что угодно! Только не стоять вот так вот, осознавая, как медленно, капля за каплей, из тебя вытекает жизнь…
Он отвернулся; не было больше сил смотреть в ту сторону, где Денис пытался обнять груду пепла, бывшую совсем недавно самой замечательной, самой яркой и потрясающей девушкой на земле. Цербер быстрым шагом достиг своей машины, упал на сиденье и несколько раз крутанул ключ в замке зажигания – пальцы не слушались, завести машину не представлялось возможным. Наконец, мотор негромко заурчал, а Сергей положил на оплетку дрожащие ладони и с пару минут тупо смотрел за тем, как пальцы сами собой отбивают бешеную чечетку. Он, всегда хладнокровный, невозмутимый и равнодушный ко всему окружающему, сейчас никак не мог прийти в себя!
Первым порывом было немедленно ехать к Игорю и закопать этого ублюдка заживо. Да, Цербер был в такой непередаваемой ярости, что на полном серьезе мог бы убить эту тварь, которая – какие сомнения? – отдала приказ на уничтожение, минуя самого смотрящего. С какой стати он вообще решил, что может действовать без одобрения Цербера? Давно что-то заподозрил и теперь мутит воду уже и против смотрящего? Что же, этот вопрос, пожалуй, можно выяснить прямо сейчас.
Однако Сергей не успел выполнить свои намерения, так как телефон зазвонил сам. Некоторое время ушло на то, чтобы дрожащими пальцами извлечь из кармана мобильник и неловко поднести аппарат к уху.
Сережа, - вяло позвал Антон, непосредственный босс Цербера, тот еще придурок и сукин сын. – Ты всех нас разочаровал.
Что ты творишь? С какой стати твой осел вырвался из-под опеки и решил заявить о себе таким… образом?!
А что делать, когда твои лучшие люди готовы променять тебя на смазливую мордашку никчемной сучки?
Я… - Цербер тяжело выдохнул, собираясь с духом для того, чтобы продолжить этот разговор, не срываясь на крик. – Я чего-то не понял, Антон. Ведь ты дал мне время, какие проблемы?!
Твое время давно истекло, Сережа. Ты просто об этом забыл… Решил, что я идиот, которого запросто можно водить за нос, устраивая мнимые диверсии?
О чем ты говоришь?
Засада, убили людей Питона и курьера с охраной. Ты верно рассчитал, что я не смогу закрыть глаза на пропажу товара, а потому временно переключу свою деятельность в эту сторону. Вот только ты сам себя подставил, грохнув в придачу еще и Питоновских… Или это Якунин тебя подставил? Сережа, Сережа… Разве можно было доверить жизненно важное дело безумному психу?
Цербер молчал, лишь сильнее стиснул руль ладонью. Конечно, Антон разгадал эту маленькую хитрость, а все из-за непредсказуемого отморозка! Если бы Дену не пришла охота устроить бойню и всех положить, то Лера, возможно, была бы жива…
Черт возьми, но ведь он все продумал до мелочей! Почему же в итоге выходит такая лажа?! Почему все рушится?
Сережа, ты поломал нам всю игру. Ты совершенно вышел из-под контроля и теперь представляешь опасность для всего дела. Пойми, дорогой человек, что теперь к нашим основным задачам прибавилась еще одна – усмирить тебя, в конце-то концов! Сколько можно испытывать наше и мое в частности терпение?! Единственная возможность тебя угомонить – это твоя дочь, и она сейчас в гостях у Игоря. Будешь хорошим мальчиком, и тебе ее вскоре вернут. Ну, а если вновь вздумаешь изображать из себя защитника всяких безумцев… Не обессудь. Решай, кто тебе дороже – Аленка или этот отмороженный тип по имени Ден?..
Денис
«Колумбия» призывно манила огнями богатых расфуфыренных пижонов, желающих самоутвердиться в собственных глазах и глазах своих очаровательных спутниц за счет бесчисленных бабок. Однако среди потенциальных посетителей сейчас находился человек, намерения которого были весьма далеки от самоутверждения. Денис Якунин рвался внутрь, словно что-то невидимое пинало его в спину; головорез всерьез был намерен попасть в ресторан. Однако его внешний вид не пришелся по вкусу охране, поэтому Ден наткнулся на вполне себе осязаемое препятствие. Но разве могли плечистые парни остановить матерого головореза?
Самый упрямый из охранников не успел вытащить оружие – Ден молниеносно извлек пушку и хладнокровно выстрелил в ногу обалдевшему парню. Второй, оказавшись застигнутым врасплох, тут же схлопотал по морде. Якунин знал, что система охраны в этом чертовом заведении содержится «на уровне», а потому не сомневался, что через полминуты здесь будут все остальные. И тогда шансов проскочить мимо уже не будет. Не мешкая зря, Ден сунул пистолет за пояс и наугад двинулся внутрь ресторана. Глаза головореза бегали по сторонам – Денис искал логово Цербера. В том, что этот придурок находится в своей фешенебельной бриллиантовой крепости, головорез нисколько не сомневался – где еще, в самом деле, может скрываться смотрящий?
Чутье подвело Якунина – вместо того, чтобы выбраться к подсобным помещениям, Денис оказался в зале и тут же поймал на себе взгляды нескольких пар глаз. Такое внимание со стороны каких-то упырей здорово бесило, и Ден едва удержался от того, чтобы не вытащить вновь пушку и не перестрелять всех к чертовой матери. Он мог бы это сделать, он был на взводе. Любое неконтролируемое действие способно сыграть роль спускового крючка. Но если начать палить здесь, на территории Цербера, то можно быть абсолютно уверенным – живым отсюда не уйти. А Дену еще предстояло вытрясти душу из того, кто еще при рождении предпочел продать ее Дьяволу.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |