приспосабливаться к социальным условиям. Необходимо ясно понимать, что
авторитарная структура личности в основном формируется путем погружения
сексуальных запретов и страхов в живую субстанцию сексуальных импульсов.
Рассмотрев ситуацию жены среднего консервативного рабочего, мы без
труда поймем, почему сексуальная энергетика считает семью важнейшим
источником воспроизведения авторитарной социальной системы. С экономической
точки зрения она находятся в таком же бедственном положении, как и свободная
работающая женщина, и ее жизнь определяется такой же экономической
ситуацией, но тем не менее она отдает свой голос за фашистскую партию. Если
мы далее проясним действительное различие между сексуальными идеологиями
средней свободной женщины и средней реакционной женщины, мы поймем решающее
значение сексуальной структуры. Антисексуальные моральные запреты не
позволяют консервативной женщине осознать свою социальную ситуацию и прочно
привязывают ее к церкви, вызывая страх перед "сексуальным большевизмом". С
теоретической точки зрения ситуация выглядит именно так. Вульгарный
марксист, с его механистическим мышлением, допускает, что анализ социальной
ситуации приобретает большую остроту, если к экономическим причинам
страдания присоединить сексуальные причины. Если бы это допущение было
справедливым, тогда поведение большинства подростков и женщин было бы более
мятежным, чем поведение большинства мужчин. Реальность открывает нам
совершенно иную картину, и поэтому экономист совершенно не понимает, как ее
необходимо рассматривать. Ему непонятно, почему реакционная женщина не
желает даже ознакомиться с его экономической программой. Объяснение
заключается в следующем. Подавление примитивных материальных потребностей
приводит к иному результату, чем подавление сексуальных потребностей. Если
подавление материальных потребностей побуждает к сопротивлению, то
подавление сексуальных потребностей предотвращает сопротивление обеим формам
подавления. Во втором случае подавление приводит к вытеснению сексуальных
потребностей из сознания, причем само подавление принимает форму моральной
защиты. В действительности торможение самого сопротивления осуществляется
бессознательно. В сознании среднего аполитичного человека мы не найдем даже
следа сопротивления.
Вышеупомянутый процесс приводит к возникновению консерватизма, страха
перед свободой - одним словом, реакционного мышления.
С помощью этого процесса сексуальное вытеснение усиливает политическую
реакцию, превращает массового индивидуума в пассивную аполитичную личность и
создает вторичную силу в структуре личности - искусственную потребность,
которая активно поддерживает авторитарный строй. Благодаря процессу
вытеснения сексуальность не достигает естественного удовлетворения и поэтому
стремится к различным заменителям удовлетворения. Так, например, в
результате извращения естественная агрессивность выражается в форме грубого
садизма, который занимает значительное место в массово-психологической
основе империалистических войн, разжигаемых немногочисленной группой лиц.
Приведем еще один пример. С точки зрения массовой психологии в основе
милитаристского феномена лежит либидозный механизм. Сексуальное воздействие
военного мундира, эротически провоцирующее воздействие ритмического
"гусиного шага" и эксгибиционистский характер военных распорядков оказались
более доступными пониманию молоденьких продавщиц и секретарш, чем речи
всесторонне образованных политиков. С другой стороны, политическая реакция
сознательно использует в своих интересах сексуальные влечения. Она не только
создает для мужчин модели бросающихся в глаза мундиров, но и поручает
привлекательным женщинам вести вербовку добровольцев. В заключение напомним
тиражируемые воинственными властями вербовочные плакаты, на которых были
примерно такие надписи: "Хочешь побывать в других странах? Поступай на
службу в королевский флот!" При этом другие страны изображались в виде
экзотических женщин. Почему эти плакаты эффективны? Потому что в силу
сексуального подавления наша молодежь испытывает сексуальный голод.
Сексуальная мораль, препятствующая реализации воли к свободе, и силы,
реализующие авторитарные стремления, получают энергию от вытесненной
сексуальности. Теперь мы лучше понимаем значение процесса "возведения
идеологии на экономический базис": сексуальное торможение так изменяет
структуру личности экономически подавленного человека, что он действует,
чувствует и мыслит вопреки своим материальным интересам.
Так, в 1905 году солдаты воспринимали своих офицеров как своих отцов в
детстве (трансформированных в представлении о боге), отрицавших
существование сексуальности, которых нельзя было убить, - несмотря на то,
что они лишили их радости жизни. Чувства раскаяния и нерешительности,
охватившие солдат после захвата власти, служат выражением противоположного
чувства ненависти, превратившейся в жалость, которая как таковая не может
реализовываться в виде действия. [8]
Практическая задача психологии масс заключается в активизации
пассивного большинства населения, которая всегда помогает политической
реакции одержать победу, а также в устранении торможений, препятствующих
развитию стремления к свободе, которое возникает благодаря
социально-политической ситуации. Освобожденная от оков и направленная на
достижение разумных щелей освободительного движения психическая энергия
обычных людей, которые увлекаются футболом и дешевыми мюзиклами, не позволит
себя закабалить. В своем сексуально-энергетическом исследовании мы будем
придерживаться вышеизложенной точки зрения.
^TГлава II - АВТОРИТАРНАЯ ИДЕОЛОГИЯ СЕМЬИ, ПСИХОЛОГИЯ МАСС И ФАШИЗМ^U
^TФЮРЕР И ПСИХОЛОГИЯ МАСС^U
Если когда-нибудь в будущем динамика социальных процессов позволит
реакционному историку поразмыслить о прошлом Германии, он, несомненно,
увидит в успехе Гитлера в период с 1928 по 1933 год доказательство того, что
великий человек творит историю в той мере, в какой он "зажигает" массы
"своей идеей". Действительно, национал-социалистическая пропаганда
создавалась на основе "фюрерской идеологии". Историческая основа
национал-социалистического движения была доступна пониманию пропагандистов
национал-социализма в той ограниченной мере, в какой они понимали механику
своего успеха. Это прекрасно показано в опубликованной в те годы статье
национал-социалиста Вильгельма Стапеля "Христианство и национал-социализм".
Он пишет: "Поскольку национал-социализм является стихийным движением, к нему
невозможно подступиться с помощью "аргументов". Аргументы были бы эффективны
только в том случае, если бы движение завоевало власть с помощью дискуссий".
В своих выступлениях на национал-социалистических митингах ораторы
мастерски манипулировали эмоциями масс и тщательно избегали соответствующих
доводов. В своей книге "Майн кампф" Гитлер подчеркивает, что настоящая
массовая психологическая тактика обходится без доказательств, постоянно
удерживая внимание масс на "великой конечной цели". На примере итальянского
фашизма нетрудно показать, в чем заключалась конечная Цель после захвата
власти. Аналогично этому указы Геринга, направленные против экономических
организаций средних классов, отказа от "второй революции", прихода которой
ожидали сторонники национал-социализма, выполнение социалистических
преобразований и т. д. обнажили реакционную цель фашизма. Следующее
рассуждение показывает, как мало сам Гитлер понимал механизм своего успеха:
"В сочетании с постоянным, последовательным акцентированием, эта широта
перспективы, от которой мы никогда не должны отходить, позволит нам достичь
окончательного успеха. И тогда, к нашему удивлению, мы увидим, к каким
потрясающим результатам приводит такое упорство - результатам, которые
находятся почти за пределами нашего понимания, (выделено В. Р.). [9]
Разумеется, успех Гитлера невозможно объяснить на основе его
реакционной роли в истории капитализма, поскольку эта роль достигла бы
противоположной цели, если бы она открыто призналась в его пропаганде.
Исследование психологического воздействия Гитлера на массы должно исходить
из предпосылки, что фюрер или борец за идею может достичь успеха (если не в
исторической, то по крайней мере в ограниченной перспективе) только в том
случае, если его личная точка зрения, идеология или пропаганда имеет
определенное сходство со средней структурой широкой категории индивидуумов.
Тогда возникает вопрос: какой исторической и социологической ситуации
обязаны своим происхождением указанные массовые структуры? Таким образом,
центр исследования массовой психологии переносится с метафизики "идей
фюрера" на реальность общественной жизни. "Фюрер" может творить историю
только тогда, когда структура его личности соответствует личностным
структурам широких групп. Постоянный или только временный характер
воздействия фюрера на историю зависит лишь от того, соответствует его
программа направлению развития прогрессивных социальных процессов или
возникает на их основе. Следовательно, стремясь объяснить успех Гитлера
демагогией национал-социалистов, "запутыванием масс", их "обманом" или
применяя неопределенный термин "нацистский психоз", как это делали
впоследствии коммунисты и другие политики, исследователь становится на
ложный путь, ибо проблема заключается в понимании, почему массы поддались
обману, запутыванию и психозу. Эту проблему невозможно решить без точного
знания того, что происходит в массах. Недостаточно утверждать, что
гитлеровское движение было реакционным. Успех НСДАП в массах противоречит
этой предполагаемой реакционной роли, ибо почему тогда многие миллионы
соглашались С тем, чтобы их угнетали? В этом заключается противоречие,
объяснить которое способны не политика и экономика, а социальная психология.
В работе с различными классами национал-социализм использовал различные
средства, давая различные обещания в зависимости от конкретных нужд того или
иного общественного класса в данное время. Например, стремясь привлечь на
свою сторону промышленных рабочих, нацистская пропаганда подчеркивала весной
1933 года революционный характер нацистского движения и поэтому
"торжественно отметила" праздник 1-го мая, но только после умиротворения
аристократии в Потсдаме. И тем не менее приписывать успех только
политическому мошенничеству - значит вступить в противоречие с основной
идеей свободы и практически исключить возможность социальной революции. В
действительности необходимо ответить на вопрос: почему массы позволяют,
чтобы их обманывали в политическом отношении? Массы имели возможность дать
оценку пропаганде различных партий. Почему они не заметили, что, обещая
рабочим лишить прав собственности владельцев средств производства, Гитлер
обещал капиталистам защитить их права?
Для понимания национал-социализма не имеют значения структура личности
Гитлера и его автобиография. И все же интересно отметить, что
мелкобуржуазное происхождение его идей в основном совпадает с личностными
структурами масс, которые с готовностью приняли эти идеи.
Как и в случае каждого реакционного движения, Гитлер опирался на
поддержку различных слоев мелкой буржуазии. Национал-социализм раскрывает
все противоречия, характеризующие психологию мелкобуржуазных масс. Теперь
необходимо понять сами противоречия и общую причину их возникновения в
условиях империалистического производства. Мы ограничимся рассмотрением
вопросов сексуальной идеологии.
^TБИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ГИТЛЕРА^U
Фюрер мятежного среднего класса Германии был сыном государственного
служащего. Он рассказывает о конфликте, особенно характерном для личностной
структуры средней буржуазии. Его отец захотел, чтобы он стал государственным
служащим. Однако сын воспротивился желанию отца и, преисполненный решимости
"ни в коем случае" не уступать отцу, стал художником. Со временем он
оказался в бедственном материальном положении. В то же время наряду с
неповиновением отцу в его душе сохранились уважение к отцу и признание его
авторитета. Это амбивалентное отношение к авторитету - сочетание
неповиновения с признанием авторитета и повиновением - является одной из
основных особенностей любой личностной структуры среднего класса, начиная с
периода полового созревания и кончая совершеннолетием, и находит особенно
отчетливое выражение у лиц, жизнь которых проходила в материально стесненных
обстоятельствах.
Гитлер с большим чувством говорит о своей матери. Он уверяет нас, что
плакал только один раз в жизни, а именно когда умерла его мать. Его
неприятие секса и невротическое поклонение материнству ясно проступают в его
рассуждениях о расах и сифилисе (см. следующую главу).
Когда Гитлер жил в Австрии, он стал националистом и решил встать на
борьбу с австрийской династией, которая подвергла "немецкую родину
славянизации". В его полемике с Габсбургами видное место занимает упрек в
том, что среди них было несколько сифилитиков. На этом не стоило бы подробно
останавливаться, если бы идея "отравления нации" и общее отношение к
сифилису не выносились постоянно на обсуждение и впоследствии, после захвата
власти, не составили бы основной части внутренней политики Гитлера.
Вначале Гитлер с сочувствием относился к социал-демократам, так как они
вели борьбу за всеобщее избирательное право, а это могло ослабить
презираемый им "режим Габсбургов". В то же время у него вызывали неприязнь
подчеркивание социал-демократами классовых различий, их отрицание нации,
авторитета государства, частной собственности на средства производства,
религии и морали. В конечном счете его оттолкнуло от социал-демократов
предложение вступить в их профсоюз. Он отказался от этого предложения и свой
отказ обосновал тем, что он впервые понял роль социал-демократии.
Его кумиром становится Бисмарк, поскольку тот объединил немецкий народ
и выступил на борьбу с австрийской династией. На его дальнейшее развитие
оказывают значительное влияние антисемит Люгер и немецкий националист
Шенерер. Отныне его программа опирается на национал-империалистические
задачи, которые он намеревается осуществлять другими, более подходящими
средствами, чем средства, используемые старыми "буржуазными" националистами.
Выбор средств определяется его признанием эффективности организованной силы
марксизма и значения масс для любого политического движения.
"..Только в том случае, когда мы противопоставим интернационалистскому
миросозерцанию, руководимому марксизмом, столь же организованную силу,
руководимую нашими взглядами, - только тогда при одинаковом напряжении
энергии успех в конечном счете склонится на сторону вечной истины".
"Майн кампф", стр 384
"...Что дало победу интернационалистскому мировоззрению, так это его
строго организованная политическая партия, построенная по-военному. Что
приносило до сих пор поражение за поражением противоположному
миросозерцанию, так это то, что до сих пор мы не имели единой и хорошо
организованной партии. С успехом бороться и победить наше миросозерцание
может не тогда, когда оно предоставит всякому и каждому толковать наши
взгляды как заблагорассудится, а лишь тогда, когда взгляды наши получат
строго очерченное истолкование и когда мы создадим себе крепкую политическую
организацию".
"Майн кампф", стр 385
Гитлер вскоре признал несостоятельность социал-демократической политики
и бессилие старых буржуазных партий.
"Все это неизбежно следовало из отсутствия новой антимарксистской
философии, наделенной мощной волей к победе".
"Майн кампф", стр.173
"Чем больше я задумывался над необходимостью изменения отношения
правительства к социал-демократии
как воплощению современного марксизма, тем больше я понимал отсутствие
адекватной замены этому учению.
Что можно было бы предложить массам, если бы, предположим,
социал-демократия была сломлена? Не существовало ни одного движения, которое
могло бы вовлечь в сферу своего влияния громадные массы рабочих,
освободившихся, в большей или меньшей степени, от влияния своих марксистских
вождей. Совершенно нелепо и более чем глупо думать, что интернациональный
фанатик, только что покинувший ряды одной классовой партии, тут же
согласится вступить в ряды другой, тоже классовой, но буржуазной партии".
"Майн кампф", стр 173
"Буржуазные (как они сами себя называют) партии никогда не смогут
перетянуть в свой лагерь "пролетарские массы". Ибо здесь противостоят друг
другу два мира, разделенные частью искуственно, а частью и естественно.
Взаимоотношения этих двух миров могут быть только взаимоотношениями борьбы.
Победа же в этой борьбе неизбежно достанется более молодой партии, т. е. в
данном случае марксизму".
"Майн кампф", стр.174
Антисоветская позиция национал-социализма стала очевидной с самого
начала его существования.
"Если бы понадобились новые земли в Европе, их, вообще говоря, можно
было бы получить только за счет России, а это означает, что новый Рейх
должен снова идти древней дорогой тевтонских рыцарей добывать немецким мечом
землю немецкому плугу и хлеб насущный немецкому народу".
"Майн кампф", стр 140
Гитлер столкнулся со следующими вопросами. Как привести
национал-социалистическую идею к победе? Каким образом можно вести
эффективную борьбу с марксизмом? Каким образом можно пробиться к
массам?
С учетом этих вопросов Гитлер обращается к националистическим чувствам
и принимает решение разработать свою технологию пропаганды для создания по
примеру марксистов массовой организации на основе последовательного
применения этой технологии.
Гитлер стремился - и это открыто признается - воплотить в жизнь
националистический империализм с помощью методов (в том числе и методов
массовой организации), заимствованных у марксистов. Однако успехом своим эта
массовая организация обязана массам, а не Гитлеру. Ибо укорениться его
пропаганда смогла только благодаря авторитарной структуре личности,
испытывающей страх перед свободой. Поэтому с социологической точки зрения
своими достижениями Гитлер обязан не своей личности, а тому значению,
которое придавали ему массы. Проблема, однако, значительно усложняется тем
абсолютным презрением, с каким Гитлер относился к народным массам, с помощью
которых он собирался реализовать свои империалистические стремления. Для
доказательства этого утверждения нет нужды приводить множество примеров.
Здесь достаточно упомянуть одно откровенное признание: "...настроение в
народе всегда обусловливалось только тем, как общественное мнение
обрабатывалось сверху" ("Майн кампф", стр. 128).
Каким образом удалось сформировать такую психологию народных масс, что,
несмотря на вышеупомянутое отношение к себе, они все же могли впитывать
гитлеровскую пропаганду?
^TПСИХОЛОГИЯ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ^U
Как уже отмечалось, успех Гитлера не следует относить за счет его
личности или той объективной роли, которую играла его идеология в
капитализме. Не следует его успех относить и за счет "запутывания" масс,
последовавших за ним. Теперь мы прямо укажем на суть вопроса: что
происходило в массах, в результате чего они пошли за партией, руководство
которой объективно и субъективно занимало позицию диаметрально
противоположную интересам трудящихся масс?
Отвечая на этот вопрос, мы должны в первую очередь учитывать, что при
первом своем успешном выступлении национал-социалистическое движение
опиралось на широкие слои так называемого среднего класса, т. е. миллионы
государственных чиновников, служащих частных фирм, средних торговцев, мелких
и средних фермеров. С точки зрения социальной основы национал-социализм был
мелкобуржуазным движением, и таким он был везде, где бы он ни появлялся,
будь то в Италии, Венгрии, Аргентине или Норвегии. Поэтому мелкая буржуазия,
которая прежде поддерживала различные буржуазные демократии, должна была
пройти этап внутренней трансформации, вызвавшей изменение ее политической
позиции.
Социальная ситуация и соответствующая ей психология мелкой буржуазии
позволяют объяснить основные сходства и различия между идеологией
либеральной буржуазии и фашизмом.
Мелкая буржуазия, ставшая на сторону фашизма, была той силой, которая
поддерживала либеральную демократию на другом этапе развития капитализма. Во
время выборов с 1930 по 1932 год национал-социалисты получили новые голоса
только за счет немецкой национальной партии и мелких партий германского
рейха. В то же время католический центр удержал свои позиции даже во время
прусских выборов в 1932 году. Проникнуть в массы промышленных рабочих
национал-социалистам удалось лишь на следующих выборах. Средняя буржуазия
была и осталась главной опорой свастики. Отстаивая дело национал-социализма,
эта буржуазия выступила на арену политической борьбы и в период жесточайших
потрясений капиталистической системы (1929 - 1932 гг.), задержала
революционное переустройство общества. Политическая реакция дала абсолютно
верную оценку значения среднего класса. В листовке немецкой национальной
партии от 8 апреля 1932 года мы читаем: "Средний класс имеет решающее
значение для существования государства".
После 30 января 1933 года вопрос социального значения среднего класса
широко обсуждался левыми партиями. До этого времени среднему классу уделяли
слишком мало внимания. Отчасти это объясняется тем, что все интересы были
сосредоточены на проблемах развития политической реакции и авторитарного
правления государством. С другой стороны, исследования в области психологии
масс оставались чуждыми интересам политических деятелей. Отныне в различных
исследованиях начали придавать большее значение "мятежу среднего класса".
При обсуждении этого вопроса были отмечены две основные точки зрения. С
одной точки зрения фашизм представлял собой партию, которая стояла на страже
интересов среднего класса. Сторонники второй точки зрения учитывали эту
позицию, но подчеркивали "мятеж среднего класса". В результате этого
сторонников второй точки зрения обвинили в забвении реакционной роли
фашизма. При обосновании обвинения указывалось на выдвижение Тиссена на пост
экономического диктатора, роспуск экономических организаций среднего класса
и провал "второй революции". Короче говоря, отмечалось, что примерно с конца
июня 1933 года несомненно реакционный характер фашизма стал приобретать все
более зримые формы.
В ходе вышеупомянутых, весьма горячих дискуссий были выявлены некоторые
неясности. Тот факт, что после захвата власти национал-социализм стал быстро
превращаться в империалистический национализм, который стремился изгнать из
движения все "социалистическое" и использовал все доступные средства для
подготовки к войне, не противоречит другому факту, а именно: с точки зрения
опоры в массах фашизм действительно был движением среднего класса. Гитлер
никогда не получил бы его поддержки, если бы не дал обещания начать борьбу
против крупных корпораций. Средний класс помог ему одержать победу потому,
что был против большого бизнеса. Под его давлением власти были вынуждены
принять антикапиталистические меры аналогично тому, как некоторое время
спустя они были вынуждены отказаться от них под давлением со стороны крупных
предпринимателей. Невозможно достигнуть какого-либо понимания, не установив
различия между субъективной заинтересованностью реакционного движения в
приобретении опоры в массах и его объективной реакционной ролью. При этом
необходимо учитывать, что, несмотря на противоречия между этими двумя
сторонами, на начальном этапе они находили примирение в общем контексте
нацистского движения. Если первая сторона связана с реакционными интересами
фашистских масс, то вторая имеет непосредственное отношение к реакционной
роли фашизма. Все противоречия берут начало в противопоставлении указанных
двух сторон фашизма в той мере, в какой их примирение в одной форме -
"национал-социализме" - характеризует гитлеровское движение.
Национал-социализм был вынужден подчеркивать, что он является движением
среднего класса, и поэтому он действительно имел антикапиталистическую и
революционную направленность. И тем не менее, поскольку национал-социализм
не отобрал права у крупных предпринимателей и был вынужден укреплять и
держаться за захваченную власть, капиталистическая сторона его деятельности
стала все более выдвигаться на передний план, пока, наконец, он не
превратился в крайнего поборника империализма и капиталистической экономики.
В этом отношении представляется совершенно незначительным факт существования
и число руководителей партии с подлинной или неподлинной социалистической
ориентацией (в их понимании этого термина). Точно так же представляется
незначительным факт существования и число откровенных мошенников и
политических авантюристов. Радикальная антифашистская политика не может
опираться на такие соображения. Все необходимое для понимания немецкого
фашизма можно было бы почерпнуть из истории итальянского фашизма, так как
итальянский фашизм также выполнял эти две совершенно противоположные
функции, находившие примирение в его общем контексте.
Тех, кто отрицает значение массовой основы фашизма или не учитывает ее
должным образом, приводит в замешательство следующее соображение. Поскольку
средний класс не владеет основными средствами производства и не работает с
ними, он не может выступать в качестве постоянной движущей силы истории и
поэтому вынужден колебаться между капиталом и рабочими. При этом не
учитывается, что, как свидетельствует развитие итальянского и немецкого
фашизма, средний класс может выступать и действительно выступает в качестве
если не постоянной, то по крайней мере временной "движущей силой истории".
Здесь мы имеем в виду не только разгром рабочих организаций, бесчисленные
жертвоприношения и вспышки варварства, но и, что самое Южное, предотвращение
развития экономического кризиса и превращения его в социальную революцию.
Очевидно, что чем более многочисленным и значительным становится средний
класс нации, тем более важной становится его роль в качестве действенной
социальной силы. В годы с 1933 по 1942 мы сталкиваемся со следующим
парадоксом: фашизм опередил социал-революционный интернационализм в качестве
международного движения. Социалисты и коммунисты были настолько уверены в
том, что революционное движение опережает в своем развитии политическую
реакцию, что фактически совершили политическое самоубийство. Этот вопрос
заслуживает самого пристального рассмотрения. Процесс, протекавший в годы в
различных слоях среднего класса всех стран, заслуживает большего внимания,
чем банальное утверждение о том, что фашизм представляет собой крайнюю
политическую реакцию. Как убедительно показали события, происходившие в годы
с 1428 по 1942, одной реакционности фашизма недостаточно для разработки
эффективных мер политической борьбы с ним.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |