- Когда я договаривалась о переводе мамы в пансионат, я предупреждала врачей, что могут прийти приглашенные специалисты, так что тебя должны пропустить без проблем, но если что, звони Крестовски, - сказала она, вручив мне визитку Особого отдела.
- Хорошо.
- Удачи! – Ева потянулась поцеловать меня в щеку, но на середине движения остановилась и неловко улыбнулась: - Увидимся позже.
- Да, - я тоже немного смутился.
- Не влипни в неприятности!
- Это я тебе должен говорить! – поддел я, вызвав уже более уверенную улыбку.
***
Блек был, как всегда, прав – стоило мне только перестать накручивать себя и разговаривать с парнями стало гораздо проще. Да и мальчики у меня всё-таки воспитанные и культурные, к тому же потомственные аристократы, так что умение благородно себя вести в любой ситуации у них в крови.
В целом мы с Лёном общались так же, как всегда, разве что, когда я, по привычке, потянулась поцеловать его на прощание, в зелёных глазах мелькнула тень вчерашней горечи и я не осмелилась приблизиться.
- Увидимся позже! – попрощалась я и, не оглядываясь, поспешила прочь.
В наушниках играла любимая музыка, помогая отвлечься от насущных проблем, и я шла по знакомым с детства улицам, размышляя о том, что еще можно придумать, чтобы помочь маме.
Я не стала отправлять её в больницу к другим спящим пациентам, а вместо этого пристроила в небольшой пансионат-гостиницу, где останавливались редкие посетители нашего городка из областной администрации и всяких государственных контор.
Не то, чтобы я, обретя магические способности или выйдя замуж за принца, стала задирать нос и не пожелала оставить маму с простыми людьми - я бы согласилась положить её в больницу, если бы там могли ей помочь, но наша медицина здесь была бессильна, поэтому я попыталась сделать что-то сама. А колдовать в маленьком номере гостиницы было гораздо проще, чем в отдельной палате больницы – риск привлечь чьё-то нежелательное внимание и раскрыть свои магические способности здесь был минимален.
Можно было, конечно, оставить её дома, но, памятуя о словах Блека, что он видел там эти серые непонятные нити, оплетающие весь город, мне хотелось найти более укромное пристанище. Здесь же я проверила каждый закуток и повесила на стены кучу охранных заклинаний, так что сейчас комнатка в пансионате была самым надёжным и безопасным местом в городе.
- Привет, мам, - я вошла в комнату и тихонько прикрыла за собой дверь.
Стол у окна, пара стульев, шкаф в углу, светло-зеленые обои с каким-то геометрическим рисунком – явно не пятизвездочный отель. Мама лежала на кровати, прикрытая чуть искрящейся полупрозрачной сферой. Немного бледная, но в целом такая же, как если бы она просто прилегла на минутку, чтобы отдохнуть после домашних забот.
Я осторожно присела на краешек кровати и прикоснулась к волшебному куполу, подпитывая его своей силой.
- Помнишь, ты мне в детстве сказки читала? – мой голос как-то странно прозвучал в окружающей тишине. – Вот ты сейчас прямо как спящая красавица… - я запнулась, борясь с нахлынувшими эмоциями. – Принца не обещаю, но клянусь, что сделаю всё, чтобы ты поправилась!
Парням я не рассказала о том, что сделала. Они бы, конечно, не стали ругаться или запрещать мне, но, наверняка, начали беспокоиться, что такой большой расход магических сил может плохо на меня повлиять.
Да, Сфера молчания – весьма мощное и энергоёмкое заклинание, но оно того стоит. Я остановила время вокруг мамы, оборвав все её связи с окружающим миром, и тем самым прекратила вытягивание из неё жизненных сил. К сожалению, это не помогло вернуть маму в сознание, но, по крайней мере, я была уверена, что хуже ей не станет.
Но теперь я должна была каждый день приходить сюда и несколько часов вливать в заклинание новые силы, чтобы Сфера продолжала оберегать мою мамочку.
- Мы что-нибудь придумаем, мам. Ты только потерпи немножко.
Глава 14
В больнице я проторчал целый день. Сначала долго разговаривал с врачами, пытаясь вникнуть в нагромождения незнакомых терминов и разобрать хоть десятую часть того, что они мне говорили. Слава богам, делать умный вид, ничегошеньки при этом не понимая, меня научили еще в детстве - всё-таки наследнику трона не пристало выглядеть дураком.
После меня проводили к пациентам. Я подходил к каждому, подолгу задерживаясь у кровати. Сложнее всего было с первым – я понятия не имел, что искать и с чего следует начинать. Пришлось вспоминать всё, чему учил меня магистр Бартимеус.
Когда перед своим одиннадцатилетием я прошел положенные тесты на выявление магических способностей и у меня их не обнаружили, родители, как и сам магистр, были очень удивлены и даже разочарованы, однако вскоре выяснилось, что пусть использовать магию я и не могу, зато обладаю иной, весьма редкой, и в какой-то степени тоже полезной особенностью.
Магия других волшебников на меня не действовала, и до покушения Вайпера мы все были уверены, что для колдовства я совершенно неуязвим. За излишнюю самонадеянность мне пришлось заплатить высокую цену и всё бы на этом закончилось, если бы не одна синеглазая вредина, даже не подозревающая о дарованной ей силе. Но сейчас речь не об этом.
Как я когда-то говорил Еве - то, что я не умею использовать магию, не означает, что я её не вижу. При должном настрое и сосредоточенности я мог разглядеть радужные переливы ауры или нити заклинаний. Магия всегда оставляет следы и если очень-очень постараться, по ним можно выйти на того, кто её использовал.
Я присел на стул возле кровати первого уснувшего и прикрыл глаза, глянув на него из-под ресниц. Смотреть пришлось долго.
У меня уже мышцы начали ныть от неподвижности, но я продолжал сидеть без движения и даже дышать старался не глубоко, чтобы не сбить концентрацию. Минут через двадцать-тридцать, а может и через целый час, я, наконец, начал различать слабые магические импульсы, исходящие от спящего мужчины. Они шли равномерными толчками, и этот ритм был таким естественным и привычным, что я далеко не сразу сообразил, на что он похож. А когда понял, тут же и увидел тонкую ниточку-паутинку, прикреплённую к груди человека, по которой в такт ударам сердца уходила жизненная сила.
Я медленно перевел взгляд вниз, осматривая всё тело, может, где-то еще прилипла такая паутина, но она была одна. Зато на лбу я обнаружил какой-то странный символ – отдаленно похожий на крест, но поперечные черточки были опущены наискось книзу.
«Это еще что? – подумал я. – Руна?»
Надо будет у Евы или Крестовски спросить, если это и руна, то я в Меллоунворде таких не видел, так что понятия не имею, что она может означать.
Поведя плечами, чтобы снять напряжение, я перешел к постели другого пациента, затем следующего, и следующего… У всех двенадцати на лбу был этот знак, а так же нить паутины, вытягивающая энергию. Я попробовал проследить, куда она ведет, но через пару метров от человека паутинка растворялась в воздухе, и можно было лишь предположить, что где-то там она вливается в туманную пелену, распространившуюся по всему городу.
- Ну, по крайней мере, теперь мы уверены, что летаргический сон связан с этой серой мутью, - самому себе сказал я, закончив осмотр. – Хм… а ведь впали они в такое состояние ночью, что, если с наступлением темноты что-то изменится и я смогу увидеть еще что-нибудь интересное?
Идея была неплоха, так что я решил остаться в больнице до полуночи и пошел разыскивать кого-то из персонала, чтобы сообщить о своих намерениях.
«Надо бы, наверное, Еву предупредить, но как?»
У меня была только визитка Особого отдела, поэтому я позвонил им и попросил ответившую Алису передать Еве, что задержусь.
«Интересно, она бы волновалась, если бы я не сказал, что буду тут? Или бы даже не заметила и провела вечер в компании Блека?» - размышлял я, устраиваясь на неудобном, жестком стуле и закинув ноги на тумбочку.
Нет, подобные обвинения были несправедливыми. Разумеется, Ева бы начала переживать, не вернись я домой, и пошла бы меня искать.
- Ева… надеюсь, ты не передумаешь, и мы будем вместе…
***
В принципе, у меня не было такой уж необходимости убегать в Особый отдел, но я решил придерживаться выбранной стратегии, даже несмотря на то, что Лён отошел в сторону и предоставил Еве свободу выбора. И хоть терпение не было одной из моих сильных сторон, тысяча лет заточения в осколке собственной памяти научила меня ждать. Как говорится, вода камень точит и нужно лишь немного настойчивости и упорства, чтобы гнуть свою линию и тогда результат может даже превзойти ожидания. К тому же я видел, что моя задумка с вызыванием ревности уже начала приносить свои плоды - Ева недовольно хмурилась и язвила больше обычного, когда разговор заходил про Лиз. Еще чуть-чуть дожать и она уже не сможет отвертеться от того, что планомерно загоняла в самые потаённые уголки сердца и души. Еве придётся признать свои чувства.
Сперва я довольно долго бродил по улицам городка, рассматривая маленькие дворики, дома – как люди живут в таких коробках? – и пытаясь представить, как проходило детство Евы, в какие игры она играла с соседскими ребятишками, где любила гулять, о чём думала, катаясь на качелях и смотря в бескрайнее небо, такое же синее, как и её глаза?
Ева нечасто рассказывала о себе, да и не всем – лишь узкий круг посвященных знал её настоящую историю, но мне всё равно было сложно воспринимать чужые правила и традиции воспитания, хоть я и многое «видел», находясь в Евином сознании. Сейчас я начал понимать её лучше. Ну, или, по крайней мере, мне так казалось.
Уже за полдень я всё же направился в Особый отдел. В штабе исследователей магии как обычно царила лёгкая суматоха с изображением бурной трудовой деятельности. А может, и не изображением, кто их разберёт?
Лиз с кем-то оживлённо спорила по телефону и в ответ на моё приветствие лишь махнула рукой, продолжая нелестными эпитетами крыть невидимого собеседника. Я присел на вертящееся кресло с намерением подождать окончания разговора, но через пару минут подумал, что не стоит тратить время зря и, пока лейтенант занята, я могу проверить своих мышек и узнать, не произошло ли за ночь что-нибудь интересное.
Оттолкнувшись ногой, я закружился в кресле. Перед глазами замелькали размытые силуэты мебели и людей, голос Лиз, переговоры Михаила и Алисы, стук клавиш под пальцами Фрида слились в единый гул, и я нырнул в эту смазанную какофонию красок и звуков, проваливаясь вглубь сознания, разделенного на десятки пушистых зверьков.
Немного странное ощущение – осознавать себя сразу в нескольких местах, но я быстро привык и начал перебирать мышиные воспоминания. Ничего необычного я, впрочем, не обнаружил. Уж не знаю, радоваться нам этому или нет? С одной стороны, хорошо, что Оскорей не появлялся, а значит, никто из людей больше не пострадал, но с другой - призраки могут объявиться этой ночью, а мы по-прежнему понятия не имеем, как их остановить.
- Эй, красавчик! – прорвался ко мне голосок Лиз. – Ты сюда медитировать пришел или что?
Я моргнул, собирая разум в одно целое, и с обычной насмешкой поинтересовался:
- А есть другие предложения?
Лиз, которая, судя по всему, как раз закончила чистить и собирать свой пистолет, вставила обойму и, передернув затвор, направила ствол на меня. Я лишь приподнял бровь. Вчера я попросил девушку рассказать мне о своём оружии и научить пользоваться, так что теперь довольно спокойно относился к чёрному дулу, нацеленному прямо мне в лоб. Осечка у этой модели браунинга бывает крайне редко, но кто сказал, что она не может произойти, когда пистолет направлен именно на тебя? Или на кого-то из твоих друзей. Если ты фантазм, то стоит лишь пожелать…
- Пострелять не хочешь? – спросила Крестовски.
Заманчиво, да и делать всё равно больше нечего.
- Хочу!
***
Я и не заметил, как день пролетел. Сначала Лиз привела меня в тир, устроенный в одном из полуподвальных помещений бывшего магазина, и мы устроили небольшое соревнование, стреляя по мишеням. Естественно, победила Лиз. Зато я отыгрался в тренировочном зале, за три секунды положив лейтенанта на лопатки. Крестовски пришла в восторг от неизвестного приёма и тут же потребовала её научить. Потом мы просто дурачились, болтая о пустяках и смеясь.
Ближе к вечеру Алиса утащила Фрида в какое-то кафе, Ал и Михаил ушли еще раньше и мы остались вдвоём. Лиз заказала еду с доставкой из японского ресторанчика и, усадив меня на старенький, продавленный диван, пыталась научить пользоваться палочками. Получалось плохо. Девушка уже готова была сдаться и предложить мне вилку, но я заупрямился, стараясь подцепить кусочек… чего-то. Я был слишком сосредоточен на непривычном столовом приборе, чтобы еще интересоваться, из чего приготовлено блюдо.
- Ты такой забавный! – сказала Лиз, посмеиваясь.
- Рад, что тебе весело, - с каплей сарказма отозвался я, наконец, ухватив кусочек какой-то рыбы. Но порадоваться своему достижению я не успел, потому что сработал тревожный маячок от одной из моих мышек и я тут же скользнул в сознание грызуна, уронив палочки.
Мельком удивившись, что какие-то магические манипуляции начались в светлое время суток, я лишь взглянул на мир крохотными глазками-бусинками, как сразу понял, что дело вовсе не в этом. Угроза была вполне материальной, без какой-либо волшебной подоплеки и совершенно банальной – грязно-рыжий кот заприметил лёгкую добычу и намеривался устроить себе сытный ужин. Мышка не могла покинуть свой пост без моего разрешения, но инстинкт самосохранения был сильнее магических чар, вот и просигналил о приближающейся опасности.
Кошак медленно и осторожно пробирался сквозь траву, припав к земле, чтобы не спугнуть добычу. Мышонок беспокойно шевелил усами и отчаянно боялся. Я мог бы его отпустить и позволить убежать или же дать коту спокойно поужинать, но, как бы глупо это ни было, я считал себя в ответе за маленький пушистый комочек. Я его поймал и посадил наблюдать в этом парке, где он попался бездомному котику, а своих мы не бросаем!
Кот подобрался достаточно близко и прыгнул, наверняка радуясь своей ловкости и предвкушая вкусную трапезу, но тут его ждало горькое разочарование - мышь, вместо того, чтобы юркнуть в укрытие или попросту убежать, прыгнула ему навстречу. Я буквально прочитал в янтарных глазах с вертикальным зрачком удивлённое «что за хрень?!», а в следующее мгновение меня чуть не оглушило громкое гнусавое мяу, когда мышка вцепилась острыми зубками прямо в чувствительный нос.
- Блек…
Кажется, меня зовут.
Кот завертел головой, пытаясь сбросить взбесившуюся мышь, неожиданно решившую отомстить за всех своих съеденных сородичей.
- Блек!
Определённо зовут. Эх, жаль, не увижу, с каким видом рыжий будет драпать подальше от парка, зарекшись нападать на миленьких мышат.
- Блек, ты чего завис?
Я вернулся в сознание, немного расфокусированно глядя в серо-голубые глаза прямо напротив. Когда это Лиз оказалась так близко? И зачем?
- Чт..? – договорить я не смог, потому что девушка наклонилась еще ближе и закрыла мне рот поцелуем.
Я растерялся и поначалу даже не понял, что произошло. Единственная, с кем я целовался, вновь обретя тело и жизнь, была Ева и тут вдруг…
Лиз целовала настойчиво и уверенно. Она положила руки мне на плечи, придавив к спинке дивана, и почти забравшись ко мне на колени. Мягкие губы требовательно прижимались к моим, заставляя ответить, перехватить инициативу, сделать хоть что-то, а не сидеть столбом. Да, как-то отреагировать точно надо было.
Я уже даже поднял руки, чтобы отстранить девушку (или прижать к себе крепче?), когда громко хлопнула дверь и Лиз сама отодвинулась, обернувшись к неурочному посетителю. Я взглянул поверх её плеча, и внутри что-то дрогнуло, скользнув холодком.
На пороге стояла Ева, лицо бледное, но ничего не выражает, а в глазах такое! Ухх…
***
Мне не хотелось оставлять маму, но нужно было встретиться с ребятами. Я предположила, что Лён из больницы пойдет в Особый отдел, так что и сама направилась туда. Прошла пустое фойе – когда здесь сделали кафе, то часть основного зала перекрыли стеной, отгородив закуток для гардероба – и распахнула внутреннюю дверь, замерев на пороге от представшей перед глазами картины.
Лиз и Блек сидели на диванчике, самозабвенно целуясь, причём блондинка устроилась у него на коленях, а парень придерживал её за плечи.
Дверь за моей спиной закрылась, громко хлопнув. Я вздрогнула от неожиданности, парочка тоже встрепенулась. Крестовски посмотрела на меня, даже не пытаясь скрыть раздражения и недовольства тем, что её отвлекли, лица Блека из-за спины девушки было не видно, так что его эмоций я узнать не могла.
Немая сцена на пару секунд, а потом я смогла взять себя в руки. Вроде бы…
- Лён не заходил? – спросила я как можно более нейтральным тоном, стараясь сделать вид, что мне всё равно. Сохраняя хорошую мину при плохой игре.
- Он звонил, сказал, что останется в больнице на ночь, хочет что-то проверить, - ответила Лиз, чуть поёрзав на коленях Блека и устраиваясь поудобнее.
- Ясно.
Фантазм, наконец, показался из-за плеча Крестовски, я хотела отвернуться, но не смогла, зацепившись взглядом за сталь его глаз. Нет, не сталь, а расплавленное серебро – обжигающее, манящее, губительное…
«Блек, я же…»
Нет! Он имеет право на свою жизнь, заслуживает счастья и может делать, что захочет. Найти себе любую девушку.
«Я же так…»
Не смей!!!
Я закусила губу, отводя взгляд.
- Подожду его дома, - тихо сказала я, разворачиваясь. Вышла, прикрыв за собой дверь, шаг, второй… в груди что-то сдавило…
«Я ведь… Блек, я…»
Не помню, как я шла по улице, как поднималась по лестнице, отмыкала квартиру. Очнулась только сидя в кресле, прижав колени к груди и обхватив их руками.
«Почему мне так больно? – спросила я саму себя. - Я ведь не с ним, я – жена Лёна и люблю его, я… Что это?»
Я недоумённо провела рукой по щеке и посмотрела на мокрые пальцы.
- Я - идиотка, - глухо прозвучало в пустой, тёмной комнате.
***
Дверь за Евой закрылась, и мне захотелось придушить себя собственными руками.
«Доигрался, придурок?!»
- Продолжим? – как ни в чём не бывало, спросила Лиз.
Я решительно взял её за талию и пересадил со своих колен на диван.
- Полагаю, это значит нет, - утвердительно сказала девушка.
- Нет, - подтвердил я, - извини.
- Да ладно, я и так уже давно поняла, что ты по ней сохнешь, но думала, раз она с блондинчиком, у меня есть шанс подкатить к тебе.
- Это… сложно, - сказал я. Да уж, «сложно» - это еще мягко сказано, я вообще не представляю, как можно охарактеризовать наши отношения.
- Да я уж догадалась, - хмыкнула Лиз.
Я вновь увидел синие глаза и бушующие в них эмоции.
- Догони её, - вдруг сказала Крестовски. – Неважно, друзья вы или любимые, но ты должен пойти за ней и поговорить. Расскажи о своих чувствах… о чём думаешь, что угодно, но не позволяй этому остаться вот так, - я не совсем понимал, что она пытается сказать, но на лице Лиз было такое непередаваемое выражение, словно она говорила по собственному опыту, делилась чем-то настолько личным и болезненным для неё, что я не осмелился перебивать или задавать вопросы.
- Нельзя оставлять что-то недосказанным, рассчитывая на «потом» и «когда-нибудь», говори сразу и так, как есть, потому что «потом» может просто не наступить…
- Лиз…
- Иди к ней!
Я поднялся, не зная, что сказать. Надо же как-то ответить на оказанное доверие, ведь не каждому же Лиз приоткрывает свою душу…
- Спасибо, - тихо, но с чувством сказал я.
- Вали уже! – фыркнула блондинка.
Я в последний раз улыбнулся и кинулся к выходу, уже не слыша, как она горько произнесла:
- Не благодари меня, Блек… меня не благодари…
***
Я услышала, как поворачивается ключ в замке и выпрямилась в кресле, спешно стирая с лица слёзы и стараясь придать себе спокойный и безмятежный вид.
- Ева, - позвал Блек, проходя в комнату. Свет я так и не включила, поэтому, зайдя из освященного коридора, он не сразу меня разглядел.
- Привет, - сказала я. Голос не дрожит – ай, да я!
- Надо поговорить!
- О чём?
- О нас.
- А что тут говорить? – побольше безразличия. – «Нас» нет, Блек.
«Ты же теперь с Лиз, как я понимаю».
- Да? – хмыкнул он скептически. – Тогда почему ты плакала?
Света фонарей с улицы и восходящей луны, конечно, вполне достаточно, чтобы видеть обстановку комнаты и силуэты людей, постаравшись, можно даже выражение лица прочитать, но вот слёзы вряд ли разглядишь.
- С чего ты взял?
- Ну вот кого ты пытаешься обмануть?! – вздохнул парень, подходя ближе. Я встала, ускользнув от протянутой руки, и подошла к окну.
- Я никого не обманываю!
- Ой ли? – короткая фраза, но в ней столько язвительности, что у меня скулы свело, словно я лимон укусила.
Блек стремительно пересек комнату, схватил меня за плечи и развернул к себе.
- Не обманываешь?! – зло сказал он. – Ты ненавидишь ложь, требуешь всегда говорить тебе правду, обижаешься, если кто-то увиливает или утаивает что-то, а сама? Как поступаешь ты?!
- Я…
- Лицемерка! – припечатал маг. – Трусливая, жалкая лицемерка! – каждое слово, как пощечина. – Ты спряталась за глупыми принципами и отговорками, боишься признать то, что и так знаешь, отнекиваешься, упираешься, делаешь вид, что в упор не видишь, тебе самой еще не противно?
Блек встряхнул меня и неожиданно отпустил. Я качнулась назад, ошарашенная, растерянная, оглушенная этой вспышкой гнева, злыми фразами, болью, которая за ними скрывалась. Никогда еще он так со мной не разговаривал, никогда не вел себя так резко.
- Сильная, смелая, отважная Еванжелина Несибель, - продолжил он едко, - поджимает хвост, как последняя шавка и убегает – от кого? – от самой себя! Хватит! – почти крикнул Блек, вновь хватая меня за руку, толкая к окну так, чтобы я видела собственное отражение.
Щелчок пальцев и приказ:
- Смотри!
Тусклое отражение в стекле приобрело чёткость и цвет. Я увидела себя – бледную, испуганную, с покрасневшими от слёз глазами, а рядом Блек – невероятно красивый в своей бушующей ярости. Высокий, изящный – по-другому и не скажешь – величественный. Белый мрамор кожи с лёгким злым румянцем на щеках, чёрные волосы в беспорядке падают на лицо, но не закрывают чуть сведённые тонкие брови и горящие стальные глаза. Губы кривятся в сумасшедшей ухмылке. Губы, которыми он говорил все эти обидные вещи. Губы, которые целовали Лиз Крестовски. Губы, о которых мечтала я…
- Что ты видишь? – прошипел маг.
- Тебя.
- А сейчас?
Повинуясь его воле, отражение изменилось. Теперь в стекле были не Блек и я, а Блек и Лиз, то, что я увидела сегодня вечером, зайдя в штаб Особого отдела. То, но немного иначе.
Поцелуй, жадный, неистовый. Руки Блека на талии девушки, притягивают её еще ближе, держат крепко. Крестовски тянет за рубашку, проводит пальцами по оголившемуся животу, скользит под ремень брюк…
Я смотрю, не в силах смотреть, но и не имея возможности отвернуться. Где-то внутри резануло болью и, словно отзываясь на это ощущение, стекло пересекла длинная трещина. Картинка пропала, и я вновь увидела себя – глаза широко распахнуты, по подбородку стекает тоненькая струйка крови.
Блек молчал, но он сказал уже достаточно.
Лицемерка? О, да!
Я нарушила собственное самое главное правило – никогда не врать самой себе! И теперь расплачиваюсь за это.
«Как там было? Время истины? – припомнила я разговор с Блеком на площадке башни, куда я выдернула нас обоих посреди битвы с войсками Лиама, когда мне надоело выслушивать его недомолвки и откровенные увиливания. – Сейчас оно опять пришло, так что не ври!»
- Чего ты хочешь? – спросила я, разворачиваясь лицом к застывшему магу.
- Признания.
Я облизала губы, скользнув языком по маленькой ранке, специально причиняя боль, чтобы не сбежать снова.
«Не ври!»
- Да, я жадная, эгоистичная сволочь! Меня бесит сама мысль, что ты можешь быть с кем-то другим! Я понимаю, что не имею на это права, и это бесит меня еще больше! Ты должен быть счастливым, ты заслужил счастья, как никто, но я не могу видеть тебя с другой! Знаю, что не в состоянии дать тебе то, чего ты достоин, но и отпустить тебя не в моих силах!
С каждым словом я отступала чуть назад, сутулясь и опустив голову, будто это признание тяжким грузом давило на плечи.
- Скажи самое главное! – потребовал Блек.
Я натолкнулась на стену и вздрогнула от неожиданности. Подняла голову. Лицо Блека было бледной безжизненной маской, а вот глаза метали молнии. Он резко подался вперёд, громко хлопнув руками о стену по обеим сторонам от меня, загоняя в ловушку. Я снова вздрогнула.
- Скажи!
- Я… я не пони…
«Разве этого ему мало? Я же признала, что хочу, чтобы он был только моим, чего еще ему нужно?!»
Парень наклонился, почти вплотную приблизившись к моему лицу, прожигая стальным взглядом, и выплюнул:
- Скажи!!!
Мне показалось, что настал тот самый момент, которого я боялась до дрожи в коленках, когда еще миг, слово и – всё, конец!
«Время истины!»
- Я люблю тебя… - тише вздоха, но пронзает в самую душу, бьет током по оголённым нервам.
И вот уже меня обнимают крепкие руки, гладят по волосам, прижимают к себе так, что дыхание перехватывает, а я судорожно цепляюсь за его рубашку, боясь отпустить, страшась потерять…
- Люблю, люблю, люблю, - шепчу снова и снова, как только губы Блека отстраняются от моих и уже сама притягиваю его к себе, запустив пальцы в шелковистые пряди.
Как я могла столько времени мучить его? Зачем устроила эту пытку для нас обоих? Почему обманывала себя, пытаясь убедить, что счастлива только с Лёном и Блек мне вовсе не нужен?
Идиотка!
Разве можно быть счастливым, если твоя душа страдает? Если её вообще нет рядом с тобой?
Сердце - да, вот оно, смотрит зелёными глазами и согревает в тёплых объятиях, когда душа в это время грызет себя изнутри, потому что может лишь наблюдать, видеть, но не имеет возможности коснуться…
Люди не могут жить без души. Так же как и без сердца.
А что делать, если твоя душа и сердце – это два разных человека? Как быть в этом случае?
Вряд ли об этом написано в одной из так любимых мной книг, сомневаюсь, что даже мудрые эльфы Меллоунворда, которые знают тысячи легенд и преданий, смогут ответить на этот вопрос.
- Ева, любимая… - горячий шепот Блека и еще более горячие, обжигающие поцелуи.
- Мой! Только мой! – обхватить руками, прижаться как можно крепче, чтобы между нами не осталось расстояния даже на миллиметр.
Могла ли я предположить, чем для всех нас обернется установка защиты Лёна и обмен частичкой души с Блеком? Конечно, нет!
Поступила бы я иначе, если бы мне предоставили возможность что-то изменить? Ни за что!
Кого из двух я должна выбрать? Кому подарить счастье, а кого обречь на одиночество? На эти вопросы не может быть ответа.
Кто перенесет отказ легче? Блек терпел почти год и я даже представить не могу, сколько боли он за это время испытал.
Что ты выберешь? Сердце? Душа? Лён? Блек? Кому твой выбор принесет меньше зла?
Ха!
Меньше зла? Разве так бывает? Да и вообще – из двух зол выбирает тот, кто не может справиться сразу с двумя, а я справлюсь!
Я – Еванжелина Несибель и я, мать вашу, не буду выбирать!
Я люблю их обоих! Одинаково сильно, одинаково безумно, одинаково страстно!
Парни это поймут и примут, я уверена! Остальные? Какое мне до них дело? Это моя жизнь и моя любовь, а если других людей это не устраивает, мне плевать!
Я больше не буду обманывать саму себя, сдерживаться и обижать моих мальчиков, а если мир или даже целая вселенная против этого, я её переделаю!
Глава 15
Луна появилась из-за облаков и по привычке глянула в окно однокомнатной квартирки. Раньше там частенько происходило что-нибудь интересное, а потом хозяйка – молоденькая девушка - куда-то пропала, и луне стало скучно, но сегодня ей опять было на что посмотреть…
- Ева.
- Ммм? – отозвалась я лениво.
Я сидела на коленях Блека, перекинув ноги через подлокотник кресла, положив голову ему на плечо, и мне было так спокойно, уютно и… правильно, что не хотелось ни разговаривать, ни даже шевелиться.
- Уснёшь ведь так, - парень поцеловал меня в висок и скользнул рукой по бедру, второй обнимая за талию.
- Не усну, - возразила я, утыкаясь носом в шею мага. Как же мне нравится его запах! Аромат жасмина и дождя туманил разум, напоминая о пустоши, на которой я впервые увидела Блека.
- А как же Лён? – спросил он вдруг тихо.
Я выпрямилась, немного отстранившись. Да, Лёну всё это объяснить будет сложно.
- Он поймет, - сказала я, не слишком уверенно. – Понял в прошлый раз, поймет и сейчас. Мы все - треугольник… Хотя нет, треугольник в отношениях – это тема для анекдотов, а у нас другое. Мы, как… - я замялась, не в силах подобрать подходящее сравнение.
- Как карточный домик, - подсказал Блек.
- Точно! – я благодарно улыбнулась и продолжила мысль: - Я, ты и Лён – части одного целого. Исчезнет один, пропадут и другие. Я не смогу жить без кого-то из вас!
- Поняла, наконец, - хмыкнул парень. – До меня раньше дошло.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |