- Клянусь. Я не вру тебе.
Билл взял сенсорную ручку со стола, пролистал на нужную часть и поставил свою подпись, которая загорелась и стала чёрной. Папка потухла. Он отдал её мужу и спустился вниз. Они не разговаривали. Томас работал, но был в крайне подавленном состоянии. Он вошёл в спальню уже поздней ночью. Билл лежал к нему спиной. Он плакал. Опять. Как же Мэхорд устал. От боли, от недоверия, которое всё же было. Как бы хотелось всё уладить сразу и навсегда.
- Малыш.
- Не трогай меня, пожалуйста.
- Ты злишься?
- А ты бы не злился? Представь, что твой муж обдумал всё и просто поставил тебя перед фактом, не обсудив с тобой этого заранее. Переписывай на меня свою компанию, а иначе хуже будет. Классно, да? А ты как выброшенный на помойку. Нужен только детям.
- Не говори так.
- А разве это не так? Я привык работать, я без работы неполноценный. А ты хочешь сделать меня своей марионеткой всего-навсего, чтобы я рот на камеру открывал, а ты решал мои проблемы.
Мэхорд понял, что если сейчас он не добьётся расположения Билла, то их брак, как и компания француза, будет под угрозой. Он встал и вышел из спальни. Бэль Омм закусил губу, не сдерживая слёз. Пусть бежит в свой Берлин. Своего ведь добился, сволочь! Но немец вернулся очень скоро. Он наклонился, поцеловал мужа в шею, там, где поставил метку, ласково погладил и попросил сесть. Том смотрел с какой-то светлой грустью на него. В руках он держал пластинку-носитель.
- Что это? – спросил Билл, сев, вытерев слёзы и сосредоточившись.
- Правда. Вся, которую ты хотел бы знать. Апиби, будь добр, выведи нам панель.
- Да, Томас.
Когда прямоугольник растянулся, Мэхорд прислонил носитель к нему. Тот считал информацию. Немец сел рядом с супругом, взяв его за руку.
- Привет, - с панели на них смотрел Юлиус. – Томас, признаться честно, я долго хотел открыть тебе правду, мальчик мой, но трусил. Прости старого человека за это. Я боялся сказать тебе всё при встрече, но сейчас уже не вижу смысла тянуть. Когда ты отказался работать у меня, я понял, что любыми способами должен добиться твоего расположения. А лучше всего – рассказать правду. Томас, школу, курсы и университет оплатил тебе я. Ты думал, что у тебя есть спонсор, который благосклонен к талантливому мальчику. Отчасти, это правда. Ты умён, ты красив, ты перспективен. Пошёл в отца, - Юлиус улыбнулся. – Твои родители, они любили тебя, и никогда бы не оставили. Но жизнь сложилась иначе. Ты сын Александра Бэккера и Эль Мэхорд. Да, ты мой племянник, мальчик. Я не мог сказать раньше, не мог забрать тебя из приюта. Прости, что обрёк тебя на статус грязнокровки, что лишил знания о своих корнях. Я был молод и глуп, жена не простила бы мне этого. Ты не тот, кем тебя считают, Том. Ты лучше. Я не могу сказать, была ли Эль чистокровной бетой, но твой отец, мой брат, был. Я должен был загладить свою вину перед тобой, поэтому прокладывал тебе путь «наверх». Надеюсь, ты не злишься на меня слишком сильно. – Мужчина вновь улыбнулся и выдохнул. – Твои родители погибли. Думаю, если ты захочешь, то найдёшь об этом информацию. И я хотел бы тебя предостеречь, не знаю, увидимся ли мы ещё раз, согласишься ли ты работать при мне или предпочтёшь уехать, забыв всё это. Это была акция протеста. Давка. Несчастный случай. Но ты должен знать, что тогда твой отец, который должен был унаследовать управление нашей корпорацией, не дотянул до вступления в должность всего пять дней. Александр старший, по праву компания должна была перейти ему. Я не достоин его, мой мальчик. Он был лучшим из людей. Твой дед уже подписал все документы. Мы расширялись, но Александр на одном из совещаний, незадолго до своей кончины, заявил, что не допустит слияния, когда сядет в президентское кресло. Мы хотели добиться сотрудничества с Саммерсами. Я боюсь, что они как-то причастны к тому, что твои родители погибли. Томас, - Юлиус потёр лоб, медленно моргнув, - я хочу оставить компанию тебе. Если ты согласишься, если простишь меня, я подпишу её тебе. Потому что нет никого достойнее. Англичане давят. И мне думается, что только ты сможешь дать им отпор. Ты очень похож на Александра, Томас, очень. Я с первой встречи это заметил. Сильный духом чистокровный альфа. Но что бы ты не решил, я поддержу твой выбор. Самое главное, помни, кто ты есть. Не важно, что о тебе скажут в обществе. Ты сын своих родителей, ты сын своего отца. Я буду ждать твоего ответа столько, сколько потребуется.
Панель потухла. Том взял носитель и сжал его в руке.
- Прости меня, - Билл повернулся к мужу. – Прости за недоверие.
- Нет. Тебе не за что извиняться. Я должен был сказать тебе раньше, но не мог.
- Почему?
- Юлиус перед смертью попросил меня об этом. Пока его жена не уйдёт на покой, чтобы я не раскрывал себя, иначе навлеку позор на семью, а она этого не выдержит. Это слишком сильный козырь, чтобы разбрасываться им.
- Так значит, - Билл задумался, - Саммерсы давно прессуют, добиваясь европейского господства?
- Да, - злобно ответил тот. – Ненавижу их.
- Думаешь, это правда, что они причастны к смерти твоей семьи?
- Не знаю, - пожал плечами немец, - но совпадение подозрительное. Когда я получил это послание от Юлиуса, я тогда только институт закончил, и его представитель пригласил меня работать к ним, но я отказался. Струсил, меня напугали, что я и месяца не выдержу. А как только узнал о себе правду, начал рыть информацию. Всё сходится.
- Отвратительно.
- Я не знал маму с папой, но теперь ты можешь себе представить, как меня взбесило присутствие Роберта рядом с тобой. И осознаёшь, зачем я хочу отомстить.
- Получается, Джек это давно затеял?
- Выходит, что так.
- Блин, надо было мне раньше рассказать, я бы папе...
- Нет-нет, не смей, - испугался Том. – Никто не должен знать. Для всех я грязнокровка и какое-то время хочу им побыть. А потом уничтожу Саммерсов этим. Я намерен задавить их, потому что они долго молчали, сидели тихо, ждали смерти Юлиуса, скоты, чтобы напасть. Прекрасно знали, что детей у него нет, и компания развалится без наследника, ведь человека со стороны можно и подкупить. А тут я, и показался для них крепким орешком, а вот ты... Мне так жаль, что пришлось поставить тебя под удар.
- Хорошо, что мы встретились раньше.
Билл поцеловал мужа, погладив по щеке.
- Тебя пытались подкупить? – спросил Бэль Омм.
- Да. И моих сотрудников. Но не вышло, поэтому они переключились на тебя, решив использовать твою слабость, как омеги, себе на руку. Билл, - Том посмотрел на мужа, - я люблю тебя, я не вру тебе. Теперь ты веришь мне?
- Сейчас я не сомневаюсь уже ни в чём.
Они вновь поцеловались, решив оставить решение вопросов на завтра.
То ли англичане просекли подвох, то ли Билл в СМИ говорил настолько убедительно, что они решили переждать бурю. Словом, как только он поставил подпись, и Том стал руководителем, всё стало как-то улаживаться. В офисе никто не знал о нововведении. Бэль Омм появлялся на работе и делал то, что положено. Но не всё. Большую часть на себя взял Мэхорд. Он улетел в Берлин, набрал бригаду из своих людей для группы «зачистки» и отправил во Францию. Во-первых, он думал, что кто-то из новых работников – крыса. Во-вторых, было необходимо собрать внутри концерна нужную информацию. Билл публично заявил, что ничего выплачивать не будет. Тем самым, началась вражда между компаниями. Эта канитель была лишь на руку супругам, потому что главным показателем здесь было время, в котором они страшно нуждались.
Так потянулись месяцы. В самом начале сентября Ройз позвонила сыну и сказала, что отец болеет. Билл полностью увяз в противоборстве с англичанами и не выделил времени для родителей. Да и не хотелось ему. Папа так и не извинился, не признал вину. Француз мог лишь время от времени быть с детьми и с Томом. На войну уходило слишком много сил.
Не сказать, что Билл был нервный или подавленный. Его очень заботила судьба концерна, дети и муж. Но с наступлением осени юноша немного изменился. Стал более дёрганным. Его всё выматывало. Мальчики только-только научились ползать и садиться. Он не мог нарадоваться этому событию, потому что журналисты не оставляли их семью в покое. И день ото дня приходилось отстаивать свои права, утверждать, что англичане – лицемеры, что всё это подлог и лишь бесполезная грызня. Том со своей стороны рыл. Он летал туда-сюда, не позволяя себе думать об усталости, питать жалость к себе. Они должны отстоять компанию Билла, даже если придётся умереть перед камерой, распинаясь с пеной у губах. И ему хотелось уничтожить англичан, хотя бы морально. Мужчина был убеждён, что они виновны в гибели его родителей, что Джек посмел использовать его омегу в своих жалких интригах, не постеснялся привязать сюда его отца-бету, манипулируя и плетя свои сети. Это бесило со страшной силой. Мэхорд думал и злился, сильнее с каждым разом. Мужчина поразился и даже восхитился их плану: давить на семью Бэккеров, зная, что при правлении Александра они всё потеряют, посадить на его место более слабого брата, выждать двадцать лет нужного момента, прекрасно понимая, что Юлиус болен (Том был уверен, что и в его компании есть крысы) и долго не протянет, подставить к нему преемника и подкупить его; развалить немецкий концерн, выкупить права на него за сущие копейки, женить младшего сына на омеге, директоре французской фирмы. И прибрать к рукам Европу. План гениальный. Правда, с изъяном. Джек не учёл, что Александр оставил сына после себя. Это был слух, всего лишь, потому что Эль не была его законной супругой. Они не афишировали рождение сына. И только этот факт был важнейшим в этой войне – происхождение Тома. Как только он заявит об этом, англичане обосрутся.
Крийц был не просто болен. У него был инфаркт. Билл позабыл все обиды, примчался к родителю и буквально не отходил от него. Видеть бессознательное тело отца было слишком больно.
- Папа, прошу, не оставляй нас, ты не видел внуков, ты не держал их на руках. Папа, борись!
Ройз рассказала сыну, что после того ужасного разговора в их доме, отец впал в депрессию. Он мучился и хотел попросить прощения у сына, у зятя, ведь тот доказал, что ему можно доверять, и в сущности, его грязнокровный статус мало уже что изменит: общество было в курсе. Но не мог собраться с духом. Заболело сердце, и как результат инфаркт.
Она пинками выгоняла сына из их дома, говоря, чтобы он пришёл в себя, у него семья, дети. Отец выкарабкается, он сильный бета, он сможет.
Билл впадал в дикие истерики. Почему Бог наказал их? Почему всегда над ними нависает какая-то угроза? Как же это несправедливо, как подло! Юноша молился. Сейчас даже судьба концерна его не так волновала, как здоровье отца.
Том ужинал. Билл чувствовал себя плохо от переживаний. Он дал три интервью за один день, утомился. Мэхорд всё убрал и сел работать. Муж спустился, ведомый жаждой. Не успел он дойти до стойки, как грохнулся в обморок. Это был первый раз. Немец так испугался за него, что не позволял делать ни одного лишнего движения. Второй раз он упал в обморок, когда мама позвонила и со слезами сказала, что папе хуже. Он в коме. Это нанесло колоссально мощный удар. Бэль Омм даже после того, как пришёл в себя, находился в полуобморочном состоянии.
- Ты должен быть сильным. Я не справлюсь без тебя с детьми, - сказал ему Том твёрдо, когда юношу вновь накрыла истерика.
Сил не было ни на что. Ни на интервью, ни на работу. Билл много спал. Ему часто снились кошмары, но его сильный альфа всегда был под боком. Сразу становилось спокойно и легко.
Саммерсы затихли окончательно, отступили. Они больше не заикались о суде, о неустойке. Как будто бы оставили в покое конкурентов. Но Том знал, что это лишь затишье перед броском, когда змея выжидает, а потом бросается и впивается зубищами в тушку жертвы, пуская яд и умерщвляя.
Зима началась резко и преждевременно, принеся стужу. Билл проснулся. Рука покоилась на животе, голова повёрнута к двери в ванную, где мылся его муж. Им веяло. Запах был приятный и свежий. Юноша продолжил лежать, улыбаясь. Как хотелось бы, чтобы зима прошла быстро, а весна принесла долгожданное облегчение. Ладонь грело и чуть-чуть отдавало пульсациями. Он почему-то подумал, что всё у них будет хорошо, и омежке не надо нервничать. Папа просто утомился и...
Он резко сел. Ахнул. От живота шла энергетика омеги. Бэль Омм абсолютно точно чувствовал её. Как будто только сегодня омежка проснулась и тоже стала нервничать, как и он сам.
- Том!
Тот вылетел голый, мокрый и очумелый. Он осмотрел Билла на предмет ран, кровотечений и иных повреждений. Но наткнувшись лишь на улыбку, успокоился.
- Что не так?
- Том, - с придыханием, - подойди ко мне.
Мужчина так и сделал. Вообще-то, ему надо было торопиться, его уже ждал самолёт, но он решил уступить мужу. За последние полгода они уделяли друг другу внимание урывками, быстро и как-то небрежно. Билл взял его руку и положил себе на живот.
- Чувствуешь?
- Нет, - честно ответил он.
- А я чувствую. Том, я, кажется, понёс.
- Что? – ошарашено. – Ты чувствуешь омегу?
- Да, - счастливо закивал тот.
Они смотрели друг на друга, не веря.
- Стой, когда у тебя должна была быть течка?
- В конце сентября где-то.
- А на дворе почти декабрь! Ты чего не следил? Теперь понятно, почему ты такой истерик. О чёрт, Билл...
Мэхорд сгрёб его в объятия, радостно чмокая куда попало.
- Омежка. У нас будет омежка!
- Наверное, да. Если я его чувствую, значит, правда, я беременный?
- Да. Точно. О, Билл, омежка...
Томас поцеловал супруга, ласково гладя того по лицу.
- Ты счастлив? – спросил Бэль Омм.
- Безумно. Я даже не знаю, как описать то, что чувствую. Билл, у нас будет ребёнок. Мы всех сделаем, родной, ради нашей семьи. О, малыш, это самая лучшая новость за последнее время. Я просто... я...
Но слова кончились.
========== Часть 10 ==========
Новость о беременности Билла соблаговолила поднятию акций компании. Для прессы он всё ещё был генеральным директором, омегой, который залетел, но продолжает с блеском справляться со своими обязанностями. Да, только этот «блеск» давался крайне сложно. Томас порхал, он так воодушевился новостью о четвёртом ребёнке, что не унимался. Играл с мальчиками и радостно повторял: «У нас скоро будет пополнение!».
Концерн потихоньку вставал на ноги. Многие сотрудники открыто радовались счастью босса, Тони так вообще с ума сходил.
- Вот была бы девочка, да? – вечно спрашивал он.
Билл часто ездил к родителям. Отец всё ещё был в коме. Это удручало, но не так, как с самого начала. Билл смирился с тем, что это испытание для родителя, которое он должен пройти в одиночку. В один такой раз юноша взял еле тёплую ладонь отца и приложил к своему животу.
- Там твой внук, пап, ещё один. Такой как я, омега. Надеюсь, что его рождение ты не пропустишь.
Бригада «зачистки» вычислила крыс. На это ушло несколько месяцев, но им удалось. Скандал разразился страшный. Но беременный Билл с экрана новостной панели был прекрасен. Он бранил англичан, обвинял в нечестном бизнесе, поглаживая чуть выпуклый живот. Томас подумал, что это самый лучший пиар-ход, который только можно придумать. Светские приёмы во время этой «войны» как-то и не устраивались. Все следили за этой борьбой. Не до балов было. И многие люди из высших кругов были на стороне супругов. Негласно, само собой, всё-таки Том - грязнокровка. Но их с Биллом сплочённость некоторых вдохновляла. Бывало тот или иной деятель выскажется на тему англичан, поддерживая позицию Бэль Омма. Томас всегда думал, что всем плевать на чужое несчастье, на собственном примере убедился, но как оказалось, у чистокровных иные понятия. Если это самое несчастье сопряжено со скорым счастьем, то выходит великолепная смесь. Поголовно все сочувствовали Ройз с сыном. Крийц был в критическом состоянии вот уже два с лишним месяца и, откровенно говоря, мало кто надеялся на чудо. Но с другой стороны, Билл ждал ребёнка. Это подсластило горькую пилюлю. Мэхорд знал, как это использовать. Нельзя давить на беременного омегу, который так страдает. Общество быстро прониклось. Даже в СМИ уже игнорировали тихие нападки Саммерсов. Да, их выслушивали, но без особо интереса, ведь французский концерн начал благоухать. Зима принесла компании выгодное место на бирже. Их акции были в цене. Билл радовался, но Том оставался сосредоточен. Нельзя скидывать со счетов тех, кто выжидал двадцать лет, чтобы ударить. Для таких людей время – пустяк.
Рождество и день рождения Билла они встретили в родительском доме. И Ройз была счастлива заниматься внуками, и вроде как Крийц присутствовал, хоть и не приходил в сознание. Томасу было комфортно. Он чувствовал себя в семье, обретя её сейчас, когда как был всегда лишён этого тепла. Женщина постоянно обращала на него внимание, порой уделяя времени больше, чем родному сыну. Они прониклись друг к другу сильной симпатией. Она приняла его, как альфу сына. И была рада, что Билл не пошёл на поводу у общества.
- Я верю, пап, - на прощание, после долгих праздников, юноша склонился над родителем, - что ты слышишь меня, что ты чувствовал наше присутствие. Пожалуйста, приди в себя побыстрее. Я очень скучаю.
Поцеловал в лоб и уехал домой.
В феврале супругам сообщили, что они ожидают двойню. Оба так зависли, что врач даже испугался.
- Мэхорд, ты невероятно плодовитый альфа!
- Так ведь это же хорошо! – Том поцеловал мужа, смотря на панель узи, где бились два крохотных сердечка. – По законам Франции мы имеем право растить пятерых. Всё сходится.
- Я тебя люблю, - Билл уткнулся ему в шею, вдыхая родной запах.
В ту же неделю случилось то, чего они так ждали. Отец очнулся. Билл сидел подле него, ревел, держа за руку, смотря на точно такую же зарёванную мать. Они выплакивали солёную влагу от счастья. Томас стоял позади мужа, положив руку ему на плечо. Мужчина решил, что должен быть в такой момент рядом с ним.
- Прости меня, Том, - еле вымолвил бета.
- Я не держу на Вас зла, Крийц. Только прошу, поправляйтесь, Вы нужны нам. Мальчики скоро пойдут, Вы не можете себе позволить не присутствовать при этом, - очень добро ответил альфа.
Мужчина кое-как улыбнулся, посмотрел на жену, на сына и всплакнул. Они поняли, что он боролся ради них. И справился.
Пожалуй, самым громким заявлением было в это время то, что Билл посадил во главе многих отделов сотрудников Мэхорда, тем самым, выкинув шпионов англичан. Они закрепили своё сотрудничество вот таким обменом. С новостной панели лились ругательства, недовольства, брань. Начался этап удушения Саммерсов. Они так элегантно уничтожали их в обществе, что многие компаньоны и не поняли ничего. Всем казалось, что англичане тонут сами, от собственной хитрости. А на самом деле, это была месть Тома за свою семью. Джека и его сыновей такое положение вещей, разумеется, не устраивало.
- Ты никуда не полетишь! – орал Билл не своим голосом.
- Полечу.
- Том, это их территория. Они пырнут тебя ножом и сбросят в Темзу! Я не шучу!
Альфа засмеялся. Доля правды в рассуждениях мужа была, но крохотная.
- Так, ладно, - Бэль Омм натянул свитер, прикрыв живот, - не слушаешься, значит, я полечу с тобой.
- Вот ещё! Ты нужен здесь, детям и отцу. Он ещё очень слаб, а твоя поддержка для Крийца лишней не будет.
- Я не пущу тебя, так и знай. Не пущу. Они тебя там убьют. Я не хочу растить детей без отца!
- Не в их интересах со мной что-то делать. – Том смягчился, смотря на напуганного и бледного супруга. - Тем более, это просто приём, там будут сотни людей.
- Всё равно. Ставлю перед фактом: я вцеплюсь тебе в ногу. Нет, нет, нет. Не смей даже думать об этом.
- Тогда я прослыву трусом.
- Да плевать мне, что о тебе скажут в прессе. Не буду спать, зная, что ты улетел в Лондон. Пусть тебя выручат американцы, - они вышли из кабинета и пошли в детскую, - у нас же хорошие с ними отношения. Или бельгийцы, в конце концов, под Айверсоном открывается филиал, вот, предлог отличный.
Они зашли к детям. Оли и Френсис колупались с ними. Билл жестом отпустил женщин на чай. Том взял Александра на руки, а потом и Тоби.
- Мэхорд, - уже истерично, - ради моего спокойствия, не уезжай.
Одинокий Крийц лежал в кроватке и смотрел на отца ясными мутно-карими глазами, посасывая палец.
- Хорошо, - Том сдался, - ради твоего спокойствия не поеду.
Билл тут же расслабился и улыбнулся.
Весна пришла, принеся хрупкое спокойствие. Концерн был отдан в надёжные руки, поэтому Билл оставался дома, проводя всё время с малышами. В фирме знали, что временно его обязанности исполняет Том, который теперь формально владеет двумя огромными корпорациями. Такая власть в одних руках многих удивляла, ведь Мэхорд делал свою работу на ура, и успевал ещё время семье уделять. Да, он мало спал, мало ел, работал на износ. Но был упорным и вредным. В Европе им стали восхищаться уже открыто. Грязнокровка, из приюта, а стал таким значимым лицом в союзе. Большинство ему завидовали, некоторые люто ненавидели, кто-то просто питал симпатию. Напряжение, стресс, плохое самочувствие заглушились слегка, когда они отметили его день рождения, но стоило вернуться в рабочее русло, как всё навалилось с новой силой. И, естественно, не обошлось без последствий. Вся эта пережитая гадость вылилась в преждевременный гон. Немец этого боялся. Билл был беременный, он не мог удовлетворить его, как надо. Пришлось просить заправлять самолёт и лететь в Берлин, чтобы пережить гон в запертой квартире одному. Бэль Омм узнал об этом. Перед самым вылетом, ночью, он связал мужа, пока тот спал, пакостно улыбнулся.
- Никуда ты не сбежишь, зверюга, - прошептал любовно, застегнув ремень на его запястье.
Утро было мучительным. Том рычал, но прекрасно осознавал, что происходит. Билл сидел напротив по-турецки. Ровным счётом ничего не делал.
- Сучонок! Ты что задумал?! Я же не только тебе плохо сделаю. Ты о детях подумал?
- Не шебурши, - попросил его Билл, даже глаз не открыв.
Он будто медитировал. На этот раз не только верхние конечности альфы были прикованы, но и нижние. Медленно юноша распахнул халат, встал на колени перед немцем и стал ласкать себя. Теребил соски, гладил, проходился по тугому уже животу. Закусывал губу и иногда всхлипывал. У Тома набрался целый рот слюней. Он смотрел во все глаза на своего омегу. Тот был соблазнителен даже такой. Билл запрокинул голову и издал стон, когда обхватил свой член. Мужчина отреагировал немедленно. Он был в полной боевой готовности. Бэль Омм забрался на него, прислонившись попой к пенису. Оба застонали. Смазка потекла по бедру омеги, по стволу Мэхорда. Юноша занёс руку назад и начал себя готовить.
- Не надо. Будет хуже, - простонал Том.
- Я аккуратно. И ничего мы им не сделаем, - улыбнулся собеседник, погладив по животу.
Ждать долго не стал, лишь вскидывался время от времени, Билл насадился. Немец всем телом вспыхнул от желания, зверь рвался, но он приказал себе быть смирным. Это не кто-то там, это Билл, его беременный нежный омежка. Француз получал удовольствие от своих манипуляций, но слишком быстро выбился из сил. Живот тянул, спину ломило. Наверное, это было плохой идеей.
- Выпусти меня, - попросил Том. – Я себя контролирую. Выпусти.
Билл смерил его сканирующим взглядом, убедившись, что муж не врёт. Он отстегнул сперва ноги, затем запястья. Мэхорд медленно и бережно уложил его, подхватил под коленями и вошёл. Он был максимально осторожен, даже когда омега начал орать, что ему надо сильнее всадить. Зверь стремился выйти, но Томас гасил все его порывы. Иногда лишь поскуливал, ведя бёдрами. Юноше было хорошо, он стонал и просил больше, глубже и сильнее. Но мужчина держал себя в руках. Они не сцепились. Том лёг рядом, переводя дыхание. Жажда всё ещё обволакивала его, но после первого раза было легче.
- Ты сумасшедший. Почему не дал мне уехать?
- Лучше выеби меня, чем страдай от горячки. Не хочу, чтобы тебе было плохо.
Мэхорда накрыло уже через полчаса. Билл встал перед ним на колени, позволяя. Карие глаза то затягивались чёрной дымкой, то вновь становились привычного тёплого цвета. Он боролся со зверем. Но двигался, не позволяя захлестнуть себя мучительной жаждой. Спокойно, размеренно, с оттягом, но не слишком сильно. Рычал, держа ягодицы юноши, слыша стоны и возбуждённые всхлипывания. На второй раз они сцепились. Том дрочил Биллу, чувствуя, как вокруг его плоти сжимаются мышцы, стимулируют. Когда француз кончил, за ним последовал и муж.
До вечера всё было спокойно. Том спал. Билл поел, созвонился с мамой, потом с Тони, чтобы узнать последние новости. Мэхорд очнулся только ночью. Он вновь взял омегу, медленно бился в него, придерживая длинные ноги. Билл вообще не реагировал. Он только подставился под альфу, разрешив тому действовать, как того требует природа. Ему даже вздремнуть удалось, когда немец кончил и отдыхал. Под утро он вновь выебал его, но уже более сильно. Билл выл на одной ноте, дёргал простынь и выгибался по возможности.
К обеду гон кончился.
Бэль Омм в очередной раз полетел с мужем в Берлин. Он настоял, что хочет побывать на могиле его родителей, ведь в этом году у них годовщина. Не сможет простить себе, если не будет рядом с любимым. Оказалось, что место на кладбище было семейное. Там были похоронены все Бэккеры. У надгробия склонилась женщина. Она была уже в почтенном возрасте. Седые волосы были убраны, лицо излучало крайнюю печаль.
- Лиз, - позвал её Том. – Здравствуйте.
Женщина обернулась. Она плакала. Когда только мужчина подошёл к ней, она обняла его крепко своими морщинистыми, сухими ручками, и зарыдала в голос.
- Мальчик мой, о мой мальчик!
Женщина никак не могла успокоиться. Они стояли у могилы Александра и Эль. Билл тихо подошёл, положил цветы и корректно отошёл за их спины, чтобы не мешать. Он узнал женщину. Лиз – жена Юлиуса.
Они присели на скамейку. Том гладил её спину, успокаивал. Ему было гаже, чем ей. Та хотя бы знала, какие они были. А ему не выпал такой шанс.
Когда старушка пришла в себя, Томас представил её супругу. Она искренне улыбнулась юноше, пожелала им всего наилучшего и ушла, сев в автомобиль, поданный вовремя шофёром.
По расчётам врача, в начале лета Билл должен был родить. Март сменился апрелем. Становилось тепло и приятно. «Война» постепенно сходила на нет. Крийц уже вставал и сам мог поесть. Это всё бесконечно радовало омегу. А Тома пугало. Да, счастье далось им непросто, но он предполагал, что Саммерсы не нанесли свой самый последний удар. Мэхорд был уверен, что тот обязательно последует. Эти пауки не так просты, они не отступятся.
Конечно, Роберт в прессе обвинил Томаса в неучтивости, что тот пропустил приём в Лондоне. Эту тему мусолили долго. Никакого желания отвечать не было. Да пошли они...
Билл знал, что вся их кампания – месть. И нисколько не был против. Вопреки запрету мужа, он рассказал обо всём родителям. Те были шокированы. Крийц долго переваривал информацию, а потом слабо ответил:
- Так, значит, у Александра действительно родился сын? Мы думали, это выдумка!
Когда он управлял концерном, с Бэккерами у них были хорошие отношения, но о тесном сотрудничестве заговорил лишь Юлиус и уже при правлении Билла.
- Пап, расскажи, что тогда было?
Крийц говорил тихо и, напрягаясь, но поведал, что Александр должен был сесть в директорское кресло. Старший Бэккер уже всё распланировал, но хотел слияния с англичанами. Александр был категорически против. Сам Крийц сохранял нейтралитет. Его это касалось мало. Все знали, что у Александра есть женщина, но думали, что это несерьёзно. Никто не знал, откуда взялась эта Эль. А когда они погибли на митинге, пошёл слух, что у Александра есть сын. Все ждали, когда же Бэккеры заявят об этом во всеуслышание. Но Юлиус стал президентом корпорации. О наследнике все забыли.
- Бедный мальчик, - начала сетовать женщина, - он сын Александра. А ведь они похожи, да? – спросила она у мужа. – Почему мы раньше не замечали?
- Потому что не придавали значения, - ответил бета. – Спасибо, что рассказал правду.
Он улыбнулся сыну и погладил его по животу. Билл умолчал лишь о том, что, возможно, это англичане виноваты в гибели родителей своего супруга.
В мае было объявлено об очередном приёме, опять в Лондоне. Саммерсы хотели вернуть расположение общества. И на этот раз проигнорировать – значит проиграть.
- Один ты не поедешь!
- Билл, - на выдохе, - тебе скоро рожать. Для тебя это стресс. Я не могу позволить тебе поехать со мной.
- Но без меня ты не уедешь. Я тебя просто-напросто не пущу никуда.
Они спорили целую неделю, пока альфа не уступил. Решили, что если Билл не появится, то изведётся весь от незнания. А это хуже. Им лучше держаться вместе, тем более, приглашение было на двоих. Юноше сделали на заказ костюм, в котором он, беременный, смотрелся лучше, чем большинство представителей бомонда. Естественно, знакомые его выцепили, поэтому им с Томом пришлось разминуться, но альфа следил за мужем. В то же время он наблюдал за Саммерсами. Деловые партнёры поздравляли со скорым пополнением в семействе, с ростом акций его компании и концерна мужа. Спрашивали о дальнейших действиях немца, будет ли он расширяться и так далее.
Билл, утомлённый, сел на диван перед кованым столиком. С ним общались те, кто не видел юношу очень давно. Спрашивали о родителях, о сыновьях. В целом, было скучно. Пока к ним не подсел Роберт. Томас заметил это, но не стал как истерик стартовать тут же. Просто держался рядом в случае чего.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |