– Я ему денег должен, – сказал здоровяк. Лицо у него покрылось по́том, он сильно морщился от боли.
Ваэлин вспомнил рассказы Френтиса о его уличной жизни и о том, как неудачно брошенный нож заставил его искать убежища в ордене.
– Налог?
– Три золотых. Я задержал плату. Мы все ему платим. А Одноглазый терпеть не может тех, кто платит без особого рвения…
Здоровяк закашлялся, на подбородок вытекла струйка крови. Ваэлин налил стакан воды и поднес ему к губам.
– Один мой знакомый когда-то рассказывал мне про человека, которому мальчишка выбил глаз метательным ножом, – сказал Ваэлин.
Здоровяк напился и кашлять перестал.
– Мальчишку звали Френтис. Жаль, что щенок не убил этого ублюдка. Одноглазый говорит, когда он его поймает, будет год с него живьем шкуру снимать.
Ваэлин решил, что ему рано или поздно придется переведаться с Одноглазым. Он пригляделся к болту, который по-прежнему торчал из плеча у здоровяка.
– За что это стражники тебя так?
– Застукали, когда я выходил со склада с мешком пряностей. Хороший был товар, кабы не попался, я бы на нем шесть золотых заработал, не меньше.
«Он умрет за мешок пряностей, – осознал Ваэлин. – Ну и еще за то, что пырнул ножом стражника и пытался задушить сестру Шерин…»
– Как тебя зовут?
– Галлис. Галлис-Верхолаз меня прозвали. Нет такой стенки, на которую я не мог бы взобраться.
Он, поморщившись, приподнял руку, в которой до сих пор торчал зазубренный нож.
– Хотя, похоже, больше мне по стенкам не лазить. Все, отлазился!
Он расхохотался и тут же скорчился от боли.
– Красноцвета не найдется, брат?
– Приготовьте настой, – это вернулась сестра Шерин в сопровождении сержанта. – Одна часть красноцвета на три части воды.
Ваэлин взглянул на ее горло, покрасневшее и в синяках от пальцев Галлиса.
– Вам бы тоже не мешало показаться целителю.
В глазах у нее на миг вспыхнул гнев, и Ваэлин понял, что сестра с трудом сдержала резкий ответ. Он не мог понять, отчего она злится: то ли оттого, что оказалась не права, то ли оттого, что он спас ей жизнь.
– Пожалуйста, брат, приготовьте настой, – хрипло повторила она.
С Галлисом она провозилась больше часа: напоила его красноцветом, потом вынула из плеча арбалетный болт, перепилив древко, затем расширив рану и аккуратно вытянув зазубренный наконечник. Галлис изо всех сил вцепился зубами в кожаный ремень, сдерживая крик. Затем Шерин занялась ножом, который вонзился ему в руку. Его вынуть оказалось сложнее: нож застрял вплотную к крупному кровеносному сосуду. Но после десяти минут работы все же удалось вынуть и его. Наконец она зашила раны, предварительно промазав их корровым гелем. К тому времени Галлис лишился чувств и заметно побледнел.
– Он потерял много крови, – сказала Шерин сержанту. – Его пока не следует трогать.
– Ну, сестра, долго-то мы ждать не можем, – сказал сержант. – Завтра утром он должен предстать перед судом.
– На пощаду ему рассчитывать не стоит? – спросил Ваэлин.
– У меня в соседней комнате человек, которому проткнули ногу ножом, – ответил сержант. – К тому же этот ублюдок пытался убить сестру!
– Что-то не припомню такого, – сказала Шерин, моя руки. – А вы, брат?
«Стоит ли человеческая жизнь мешка с пряностями?»
– Совершенно не помню.
Лицо у сержанта побагровело от гнева.
– Это всем известный ворюга, пьянь и красноцветник. Он бы всех нас перебил, лишь бы выбраться отсюда!
– Брат Ваэлин, – спросила Шерин, – когда человек имеет право убивать?
– Когда борется за жизнь, – тут же ответил Ваэлин. – Убивать не ради защиты жизни есть отрицание Веры.
Сержант презрительно скривился.
– Слабодушные орденские засранцы! – буркнул он и вышел из комнаты.
– Вы же понимаете, что они его все равно повесят? – спросил у нее Ваэлин.
Шерин вынула руки из кровавой воды, и Ваэлин протянул ей полотенце. Она посмотрела ему в глаза – впервые за этот день, – и сказала с твердостью, от которой аж мороз подрал по коже:
– Я не допущу, чтобы кто-то умер из-за меня.
Ужинать Ваэлин не пошел, понимая, что после сегодняшних событий он сделался еще популярнее, и чувствуя себя не в силах выносить все эти бесконечные вопросы и проявления восхищения. Вместо этого он укрылся в сторожке у брата Селлина, престарелого привратника, который встретил его накануне утром. Старый брат был, похоже, рад обществу, не задавал вопросов и ни словом не упоминал о событиях минувшего дня, за что Ваэлин был ему благодарен. Вместо этого он, по настоянию Ваэлина, принялся рассказывать о своей жизни в Пятом ордене, доказывая, что не надо быть воином, чтобы насмотреться на войну досыта.
– Вот это я заполучил на палубе «Морского задиры», – Селлин продемонстрировал ему странный шрам в форме подковы на внутренней стороне предплечья. – Я зашивал рану в брюхе мельденейского пирата, а он вдруг возьми да и укуси меня – чуть не до костей прокусил! Это было сразу после того, как владыка битв спалил их город, так что ему, думаю, было на что злиться. Наши матросы швырнули его в море.
Он поморщился, вспоминая это.
– Я умолял их не делать этого, но люди способны на ужасные вещи, когда у них кровь разыграется!
– А как вы вообще очутились на боевом корабле? – спросил Ваэлин.
– О, я же много лет был личным целителем владыки флота, лорда Мерлиша. Он всегда питал ко мне слабость, с тех пор как я за несколько лет до того вылечил его от сифилиса. Настоящий был капитан старой закалки, море любил как родную матушку, матросов своих любил и даже мельденейцев уважал – говорил, лучших моряков на свете нет. Когда владыка битв сжег их город, у него просто сердце разрывалось. Ну и погрызлись же они из-за этого, я тебе скажу!
– Они поссорились?
Ваэлину сделалось любопытно. Брат Селлин был одним из немногих людей, кто не стал с самого начала знакомства тыкать ему в нос тем, что владыка битв – его отец. На самом деле, он, похоже, об этом просто не подозревал. Хотя Ваэлин предполагал, что старик просто столько времени прослужил Вере, что привычка отделять ее служителей от их семейных связей сделалась его второй натурой.
– О да! – продолжал Селлин. – Владыка флота Мерлиш обозвал его мясником, убийцей невинных душ, сказал, что он навеки опозорил Королевство. Все, кто это слышал, подумали было, что владыка битв схватится за меч, но он только сказал: «Верность – моя сила, милорд».
Селлин вздохнул, отхлебнул из кожаной фляжки, в которой, как подозревал Ваэлин, содержалось нечто подобное той жидкости, которую брат Макрил называл «братним другом».
– Бедный старый Мерлиш! На обратном пути он всю дорогу не выходил из своей каюты, а когда мы пристали, отказался явиться к королю с докладом. Вскоре после этого он умер, сердце сдало по пути на Дальний Запад.
– А вы сами это видели? – спросил Ваэлин. – Вы видели, как горел город?
– Видел.
Брат Селлин сделал большой глоток из фляжки.
– Еще бы мне это не видеть! Зарево было видно за много миль. Но по-настоящему стыла кровь не от этого зрелища, а от звуков. Мы стояли на якоре за добрые полмили от берега, и даже там были слышны вопли. Тысячи людей – мужчины, женщины, дети, – кричащие в огне…
Он содрогнулся и отхлебнул еще.
– Простите, брат. Мне не следовало об этом расспрашивать.
Селлин пожал плечами:
– Что было, то прошло, брат. Нельзя вечно жить в прошлом. Можно только учиться у него.
Он посмотрел в сгущающиеся сумерки.
– Ступай-ка ты лучше, а то останешься без ужина.
Ваэлин нашел сестру Шерин в трапезной. Она ела в одиночестве, как то было у нее в обычае. Он сел напротив, ожидая, что она его укорит или вообще откажется сидеть с ним за одним столом, но Шерин ничего не сказала. На столе было довольно разных блюд, но Шерин ограничилась маленькой тарелкой с хлебом и фруктами.
– Можно мне? – спросил Ваэлин, указывая на еду.
Она пожала плечами, и он наложил себе ветчины и курицы и принялся жадно есть. Она посмотрела на него с нескрываемым отвращением.
Он усмехнулся: ему сделалось приятно, что она недовольна, хотя самому же от этого стало неловко.
– Я проголодался.
На ее лице промелькнула слабая тень улыбки, и она отвела взгляд.
– У нас в Шестом ордене в одиночку никто не ест, – сказал ей Ваэлин. – У всех – своя группа. Мы живем вместе, едим вместе, сражаемся вместе. У нас есть причины называть друг друга братьями. Тут у вас, похоже, все иначе.
– Мои братья и сестры чтут мое уединение, – ответила она.
– Потому что вы какая-то особенная? Вы умеете то, чего они не умеют, да?
Она откусила яблоко и ничего не ответила.
– Как там вор? – спросил Ваэлин.
– Неплохо. Его перевели на верхний этаж. Сержант выставил у его двери двоих стражников.
– Вы собираетесь выступить на суде в его защиту?
– Ну конечно! Хотя было бы лучше, если бы и вы тоже выступили. Я чувствую, что ваше слово будет весить больше моего.
Он откусил ветчины, запил водой.
– Скажите, сестра, что вас заставляет так заботиться о таком человеке, как он?
Ее лицо посуровело.
– А что заставляет вас быть таким равнодушным?
На некоторое время за столом воцарилось молчание. Наконец он сказал:
– Вы знаете, что моя мать обучалась здесь? Она была сестрой, как и вы. Она покинула Пятый орден, чтобы стать женой моего отца. Она никогда мне не рассказывала, что служила здесь, никогда не говорила со мной об этой стороне своей жизни. Я пришел сюда за ответами. Я хотел узнать, кем была она, кем был я, кем был мой отец. Но аспект мне ничего говорить не хочет. Вместо этого она приставила меня к вам – думаю, это само по себе и есть ответ.
– Ответ на что?
– По крайней мере, на то, кем была моя мать. Возможно, отчасти и на то, кто такой я сам. Я не такой, как вы. Я не целитель. Я бы убил сегодня этого человека, если бы смог. Мне уже случалось убивать людей. А вы никого убить не можете, и она убивать не могла. Вот кто она была.
– А ваш отец?
«Тысячи людей – мужчины, женщины, дети, – кричащие в огне… «Верность – моя сила».
– Он – человек, который сжег целый город, потому что так велел король.
Ваэлин отодвинул тарелку и встал из-за стола.
– Я выступлю в защиту Галлиса перед судом. Увидимся в пятом часу.
Поутру оказалось, что перед судом выступать не придется: ночью Галлис сбежал. Охранники вошли в его палату на верхнем этаже и обнаружили, что комната пуста, а окно распахнуто. Снаружи была стена почти в тридцать футов высотой, и зацепиться там было особо не за что.
Ваэлин высунулся в окно и посмотрел вниз, во двор.
– Галлис-Верхолаз… – пробормотал он.
– С такими ранами, как у него, он и ходить-то толком не мог!
Сестра Шерин подошла ближе и принялась изучать стену. Ее близость одновременно пьянила и смущала Ваэлина, но сама Шерин этого как будто не замечала.
– Просто не представляю, как ему это удалось!
– Мастер Соллис говорит, человек не ведает своей подлинной силы, пока не испытает страха за свою жизнь.
– Сержант обещает, что выследит этого человека, даже если ему придется гоняться за ним всю оставшуюся жизнь.
Шерин отошла, оставив у Ваэлина смешанное чувство сожаления и облегчения.
– Наверное, он так и поступит. Либо я увижу его снова, когда его приволокут с очередной раной, которую мне придется исцелять.
– Если он достаточно умен, он сядет на ближайший корабль и к ночи будет уже далеко отсюда.
Шерин покачала головой.
– Отсюда не уходят, брат. Что бы им ни грозило, люди остаются здесь и продолжают жить прежней жизнью.
Ваэлин снова обернулся к окну. Южные кварталы просыпались навстречу новому дню, бледное утреннее небо было уже слегка тронуто дымом из труб, который будет висеть над крышами до самого заката, тени становились короче, выставляя напоказ улицы, заваленные дерьмом и отбросами, по которым там и сям были разбросаны фигурки пьяниц, одурманенных или бездомных. До ушей уже доносились слабые отголоски ссор и драк. Ваэлин задался вопросом, сколько еще людей принесут сюда сегодня.
– Но зачем? – спросил он вслух. – Зачем оставаться в таком месте, как это?
– Я же осталась, – сказала Шерин. – Вот и они тоже.
– Вы родились тут?
Она кивнула.
– Мне повезло: я прошла курс обучения всего за два года. Аспект предлагала мне на выбор любое место в Королевстве. Я выбрала это.
Судя по тому, как неуверенно она говорила, Ваэлин, вероятно, был первым, кому Шерин так много рассказала о своем прошлом.
– Потому что тут… ваш дом?
– Потому что я чувствовала, что мое место – здесь.
Она направилась к двери.
– Пора за работу, брат!
Следующие несколько дней были утомительными, но плодотворными – не в последнюю очередь благодаря тому, что Ваэлин работал при сестре Шерин. Нескончаемая процессия больных и раненых, тянувшаяся в двери, давала ему массу возможностей улучшить свои скромные навыки целителя, а Шерин стала делиться с ним своими знаниями, обучая его, как лучше зашивать рану и какие травы следует применять при головной боли или боли в животе. Однако вскоре сделалось очевидно, что ему не суждено перенять ее искусство: Шерин определяла болезни на глаз и на слух так уверенно, что это напоминало Ваэлину его собственное мастерство в обращении с мечом. По счастью, свои собственные навыки ему пускать в ход больше не приходилось: после первого дня уровень агрессии у пациентов заметно снизился. По южным кварталам разнесся слух, что в Доме Пятого ордена появился брат из Шестого, и большинство наиболее темных личностей, приходивших за лечением, благоразумно помалкивали и сдерживали свою склонность к насилию.
Единственным неприятным моментом во время пребывания в Пятом ордене было неослабевающее внимание со стороны прочих братьев и сестер. Ваэлин по-прежнему ужинал поздно вечером, вместе с сестрой Шерин, и вскоре они обнаружили, что к ним присоединилась стайка учеников, жаждущих послушать рассказы Ваэлина о жизни в Шестом ордене или о том, как он «спас сестру Шерин» – не прошло и нескольких дней, как эта история сделалась местной легендой. Как всегда, самой внимательной его слушательницей была сестра Хенна.
– А тебе разве не было страшно, брат? – спрашивала она, глядя на него расширенными карими глазами. – Когда этот огромный головорез хотел убить сестру Шерин? Тебя это не напугало?
Сидящая рядом с ним Шерин, которая до того стоически сносила это вторжение в ее трапезы, нарочно с громким звоном уронила нож на тарелку.
– Я… меня приучили обуздывать свой страх, – ответил Ваэлин и тут же осознал, как самодовольно это звучит. – Хотя, конечно, мне это удается хуже, чем сестре Шерин, – поспешно добавил он. – Она все это время оставалась абсолютно спокойной.
– Ой, да ее вообще ничто не волнует! – Хенна махнула рукой. – Так почему же ты его не убил?
– Сестра! – воскликнул брат Керлис.
Она потупилась, щеки у нее залились краской.
– Извините… – пробормотала она.
– Ничего, сестра, это неважно.
Ваэлин неуклюже похлопал ее по руке, отчего Хенна зарделась еще сильнее.
– У нас с братом Ваэлином сегодня было много работы, – сказала сестра Шерин. – Нам хотелось бы поужинать в тишине.
И, хотя она была никакая не начальница, ее слово явно имело вес: их собеседники немедленно разошлись по своим комнатам.
– Они вас уважают, – заметил Ваэлин.
Шерин пожала плечами:
– Может быть. Но меня тут не любят. Большинство братьев и сестер мне завидуют. Аспект меня предупреждала, что такое может случиться.
Судя по ее тону, ее это не особенно тревожило: Шерин просто констатировала факт.
– Быть может, вы слишком сурово их судите. Если бы вы больше с ними общались…
– Я здесь не ради них. Пятый орден – это всего лишь средство помогать людям, которым мне следует помогать.
– И места для дружбы тут нет? Ни единой души, которой можно было бы поведать тайные мысли, с кем разделить свою ношу?
Она опасливо взглянула на Ваэлина.
– Вы же сами сказали, брат: тут у нас все иначе.
– Ну что ж, может быть, вас это не радует, но, надеюсь, вы понимаете, что я вам друг?
Шерин промолчала. Она сидела неподвижно, не поднимая глаз от своей полупустой тарелки.
«Не такой ли была и моя мать? – подумал Ваэлин. – Быть может, она тоже испытывала отчуждение из-за того, что была очень способной? Может, и ей тоже завидовали?» Ему трудно было это представить. Он помнил дружелюбную, теплую, открытую женщину. Вряд ли она когда-то была такой закрытой и замкнутой, как Шерин. «Шерин стала такой из-за того, что происходило с ней там, за воротами, – осознал Ваэлин. – Там, в южных кварталах. Жизнь моей матери, наверно, была совсем другой». И тут он задался вопросом, который никогда прежде не приходил ему в голову. «А кем она была до того, как пришла сюда? Как ее девичья фамилия? Кто были ее родители?»
Озабоченный этими мыслями, он встал из-за стола.
– Спокойной ночи, сестра. Увидимся утром.
– Завтра ведь ваш последний день здесь, у нас, не так ли? – спросила она, подняв глаза на него. Глаза у Шерин, как ни странно, блестели ярче обычного. Можно было подумать, будто она плачет, хотя, конечно, это было совершенно немыслимо.
– Да, действительно. Но я все равно надеюсь успеть узнать что-нибудь еще, прежде чем покину ваш орден.
– Да…
Она отвернулась.
– Да, конечно. Спокойной ночи.
– И вам того же, сестра.
Однако Ваэлину не спалось. Он уселся, скрестив ноги, и принялся размышлять о том, что он ведь и впрямь почти ничего не знает о прошлом своей матери. Она была сестрой Пятого ордена, вышла замуж за его отца, родила ему сына и умерла. Вот и все, что ему известно. Кстати, и об отце он знает немногим больше. Солдат, возвеличенный королем за отвагу, позднее владыка битв, человек, который сжег город, имеет сына и дочь от разных матерей. Но кем он был прежде? Ваэлин понятия не имел, где родился его отец и кем был его дед. Солдатом? Крестьянином? Ни тем, ни другим?
Множество вопросов клубилось в него в голове, как тучи в бурю. Ваэлин прикрыл глаза и попытался контролировать дыхание, как учил его мастер Соллис – искусство, которому он, несомненно, научился у аспекта Пятого ордена. Что, в свою очередь, порождало новые вопросы… «Сосредоточься, – приказал он себе. – Дыши медленно и ровно…»
Час спустя сердцебиение замедлилось, и буря в голове улеглась. Очнулся он от негромкого, но настойчивого стука в дверь. Задержавшись, чтобы натянуть через голову рубашку, Ваэлин подошел к двери и обнаружил за ней сестру Хенну. Она робко улыбалась.
– Брат, – сказала она почти шепотом, – я тебя потревожила, да?
– Нет, я не спал.
«Зачем она пришла? Ведь не за очередной же историей?»
– Однако час поздний, сестра. Если тебе от меня что-нибудь нужно, с этим, наверно, можно обождать до утра?
– Что-нибудь нужно?
Она улыбнулась смелее и прежде, чем Ваэлин успел ее остановить, шагнула мимо него к нему в келью.
– Мне нужно попросить у тебя прощения, брат, за свои опрометчивые слова нынче вечером.
Успокоившееся было сердце Ваэлина снова заколотилось.
– Да не за что тут просить прощения…
– Ох, ну как же! – громким шепотом ответила она и подступила ближе, заставив его сделать шаг назад. Дверь захлопнулась. – Я такая глупая! Я все время говорю глупости. Оттого, что не думаю.
Она придвинулась еще плотнее, прижалась к нему, от прикосновения ее пышной груди Ваэлин сразу вспотел, и у него совершенно некстати зашевелилось в паху.
– Скажи, что прощаешь меня! – умоляюще воскликнула она. В голосе у нее слышались слезы. Она положила голову ему на грудь. – Обещай, что не станешь меня ненавидеть!
– Хм…
Ваэлин лихорадочно искал наиболее уместный ответ, но жизнь в ордене не подготовила его к подобным ситуациям.
– Не стану, конечно.
Он осторожно положил руки ей на плечи и отодвинул ее от себя, вымученно улыбнувшись.
– Не стоит тебе беспокоиться из-за подобной безделицы.
– Ах, но я ужасно беспокоюсь! – заверила Хенна еле слышным голосом. – Я так боялась, что обидела тебя – тебя, который…
Она пристыженно отвернулась.
– Это было просто невыносимо!
– Ты придаешь слишком большое значение моему мнению, сестра.
Он протянул руку, нащупывая дверную ручку.
– Ну все, ступай…
Она подняла руку, коснулась его груди, нащупывая мышцы под рубашкой.
– Какие крепкие… – пробормотала она. – Какой ты сильный…
– Сестра, – он положил руку поверх ее руки, – не надо, сестра…
И тут она поцеловала его, прижавшись всем телом, ее губы коснулись его губ прежде, чем он понял, что происходит. Ощущение было головокружительное: поток непривычных чувств захлестнул его тело. «Так нельзя, – думал он, в то время как ее язычок скользнул между его губ, – надо ее остановить. Немедленно… надо это прекратить… сейчас же…»
Звук, который его спас, поначалу был слабым – жалобная нотка в сквозняке, тянущем в окно. Ваэлин чуть было не пропустил его, всецело поглощенный губами сестры Хенны, но было в нем нечто, нечто знакомое, что заставило его остановиться и отстраниться.
– Что такое, брат? – спросила сестра Хенна. Ее шепот ласкал ему губы.
– Ты разве не слышишь?
Она слегка нахмурилась.
– Нет, я ничего не слышу!
Она хихикнула и снова прижалась к нему.
– Слышу только, как сердце у меня колотится, и у тебя тоже…
Звук становился громче – знакомый сигнал тревоги.
– Волчий вой, – сказал Ваэлин.
– Волки? В городе? – сестра Хенна снова хихикнула. – Это просто ветер, а может, собака…
– Собаки так не воют. И это не ветер. Это волк. Я как-то раз видел волка в лесу.
«Перед тем, как меня попытались убить».
Он бы наверняка ничего не заметил, если бы не потратил годы, вглядываясь в лица своих противников на тренировочном поле, выискивая малейшие намеки, тончайшие изменения выражения лица, предупреждающие о нападении. Вот и сейчас он увидел в ее глазах краткий промельк решимости.
– Это не повод для беспокойства, – сказала она, подняла левую руку и погладила его по щеке. – Забудь свои тревоги, брат. Позволь мне помочь тебе…
Правая рука с ножом вылетела из-под одежды, сталь ярко блеснула, целясь ему в шею. Движение было отработанное, выполненное со стремительностью и точностью, которые выдавали опытную руку.
Ваэлин увернулся, нож оцарапал ему плечо, он толкнул девушку в грудь раскрытой ладонью, она отлетела и врезалась в стену. Она стремительно оттолкнулась от стены, с лицом свирепой кошки прыгнула на него, целясь ногой ему в голову и вскинув нож, чтобы ударить его в живот. Ваэлин увернулся от удара в голову и перехватил ее запястье, крутанул, услышал хруст и с трудом подавил накатившее отвращение. «Это не девушка. Это не сестра. Это враг!»
Она ударила свободной рукой снизу вверх, раскрытой ладонью с поджатыми пальцами, целясь ему в основание носа. Благодаря урокам мастера Интриса Ваэлин знал, что удар этот смертельный. Он пригнулся, приняв удар в лоб, тряхнул головой и стиснул девушке шею, прижав ее к стене. Она билась и шипела, тянулась ногтями к его лицу. Он держал ее на вытянутой руке, запрокинув ей голову, почти оторвав пленницу от пола и стискивая руку, чтобы она не трепыхалась.
– Ты весьма искусна, сестра, – заметил он.
Из горла у нее вырвался стон боли и ярости. Ее кожа была горячей на ощупь.
– Может, расскажешь, где ты обучилась подобному мастерству и отчего ты сочла нужным упражняться в нем на мне?
Ее глаза, лихорадочно блестящие на лице, превратившемся в багровую маску, стрельнули в сторону дыры на его плече и виднеющегося в ней неглубокого пореза. Губы у нее скривились в жуткой, полной ненависти улыбке.
– К-как ты себя… чувствуешь, брат? – прохрипела она, брызжа слюной. – Ты уже… не успеешь ее… спасти.
И тут он почувствовал – почувствовал жар, поднимающийся в груди, и свежую струйку пота, ползущую по спине, и серую пелену, застилающую края поля зрения. «Яд! Клинок отравлен…»
Он подался ближе. Их лица разделяло всего несколько дюймов. Ваэлин заглянул в ее глаза, исполненные ненависти.
– Кого спасти?
Кошмарная улыбка сделалась шире, девушка разразилась неестественным хохотом.
– Когда-то… их было… семь! – выдавила она. Ненависть в ее глазах сияла фонарем в темноте.
Внезапно она запрокинула голову еще сильнее, раскрыла рот, громко клацнула зубами. И задергалась у него в руке, охваченная неудержимой дрожью. Изо рта у нее хлынула пена. Ваэлин разжал руку, уронил девушку на пол, и она забилась в судорогах, колотя ногами по каменным плитам, а потом замерла и осталась лежать с широко раскрытыми, немигающими глазами. Она была мертва.
Ваэлин уставился на нее. На лбу у него выступил пот, жар в груди разгорался огнем.
«Клинок отравлен… Ты уже не успеешь ее спасти… Когда-то их было семь… Ты не успеешь ее спасти… Спасти ее… Спасти!!!
Аспект!!!»
Он бросился к своему мечу, стоящему у стены, вырвал его из ножен, распахнул дверь и помчался по коридору к лестнице.
«Клинок отравлен…» Сколько же ему осталось? Он отмахнулся от этой мысли. «Ничего, мне хватит! – яростно подумал он, прыгая через три ступеньки. – Мне хватит!»
Комнаты аспекта были на самом верху. Он добежал туда за несколько секунд, помчался по коридору, видя впереди ее дверь, не замечая никаких признаков опасности…
Клинок сверкнул полоской света в темноте: стальной полумесяц, которым владел опытный и проворный боец. Он должен был снести Ваэлину голову. Юноша нырнул вниз, перекатился, ощутил порыв ветра, когда меч пронесся у него над головой, одним движением вскочил на ноги и принял боевую стойку. Меч со звоном скрестился с его собственным клинком. Ваэлин крутанулся, припал на колено, вытянув правую руку, испытал мерзкое ощущение от лезвия, входящего в плоть, услышал сдавленный крик боли и стук капель крови, дождем брызнувших на каменный пол. На нападающем была холщовая одежда черного цвета, на лице маска, лоб и веки вымазаны сажей. Он глядел на Ваэлина с пола, зажимая глубокую рану на бедре – глядел не с яростью, а в шоке и изумлении.
Ваэлин убил его, перерубив шею, оставил корчиться на полу в луже крови, ударившей из артерий, и бросился вперед. Огонь в груди пылал адской болью, перед глазами все плыло, он не видел ничего, кроме двери аспекта, до которой оставалось всего несколько шагов. Ваэлин споткнулся, врезался в стену, заставил себя выпрямиться, сердито крякнул, злясь на себя самого.
«Надо ее спасти!!!»
Еще два клинка сверкнули в темноте, еще одна фигура в черном, с коротким мечом в каждой руке, атаковала его, осыпая градом ударов. Ваэлин отбил первые два, потом отступил так, что прочие просвистели в дюйме от его лица, подступил на дистанцию удара ногой и убил противника выпадом в грудину, вонзив клинок снизу вверх и пробив сердце. Человек в черном содрогнулся, изо рта у него хлынула кровь, потом он осел, точно лишенная жизни кукла, тряпкой повис на мече Ваэлина. Тяжесть трупа потащила его вниз, меч ушел в тело по самую рукоять, кровь покрыла руку Ваэлина толстым, склизким алым слоем и полилась на пол. Его бы стошнило от этого запаха, если бы не яд, ярившийся в его собственной крови.
«Как же я устал…» Ваэлин привалился к трупу – его охватило изнеможение, подобного которому он никогда прежде не испытывал. Боль в груди отступала, сменяясь непреодолимой тягой ко сну. «Я так устал…»
– Ты плохо выглядишь, брат.
Голос исходил ниоткуда, не имея ни источника, ни владельца, из безымянных теней. «Это сон? – подумал Ваэлин. – Предсмертный сон…»
– Я вижу, она тебя нашла, – продолжал голос. Раздался чуть слышный скрежет – острие клинка по камню.
«Нет, не сон…» Ваэлин скрипнул зубами, стиснул рукоять меча.
– Она мертва! – крикнул он во тьму.
– Ну разумеется.
Голос был мягкий, без каких-либо особых примет. Не изысканный и не грубый.
– Жаль. Она мне всегда нравилась в этом обличье. Такая восхитительная жестокость! Ты успел с ней переспать? Думаю, ей бы это понравилось.
Лишь слабая тень напряжения послышалась в голосе, однако Ваэлин почуял, что его невидимый владелец вот-вот бросится в атаку.
Дрожа от усилия, он встал с колен, выпрямился, высвободил меч из трупа. «Он слишком промедлил, – догадался юноша. – Ему следовало убить меня, пока я был беззащитен. Или он ждет, пока яд сделает всю работу за него?»
– Ты боишься, – прохрипел Ваэлин в темноту. – Ты знаешь, что тебе меня не одолеть.
Молчание. Молчание во тьме, нарушаемое лишь стуком капель крови, падающих с клинка на пол. «Времени нет! – подумал Ваэлин. Перед глазами все расплывалось, и жуткое ледяное онемение мало-помалу сковывало руки и ноги. – Ждать некогда».
– Когда-то… – сухо проскрежетал он и повторил снова, погромче: – Когда-то их было семь!
Послышался скрип замков, лязг засовов, потом скрип петель, за спиной у него отворилась дверь аспекта, и в дверном проеме появилось ее миловидное, слегка раздраженное лицо, озаренное светом свечей.
– Что это тут за шум?..
Из темноты, кувыркаясь, вылетел нож, нацеленный уверенной рукой. Его острие должно было вонзиться аспекту в глаз.
Ваэлин тяжелой, как свинец, рукой взмахнул мечом, прочертив клинком дугу, и его меч перехватил нож, и нож, крутясь, улетел обратно в темноту. Он так и не увидел, как атаковал убийца: он почувствовал атаку, знал, что тот атакует, но видеть – не видел. Он действовал автоматически, бессознательно, не теряя ни секунды. Развернулся, обеими руками сжимая рукоять меча, вложив в удар последние капли иссякающих сил. Он даже не почувствовал, как меч встретился с шеей убийцы, и скорее услышал, чем увидел, как фонтан крови ударил в потолок и стены. Обезглавленный труп сделал еще несколько шагов и, наконец, рухнул на пол. Но Ваэлин испытывал лишь неодолимую, властную потребность уснуть.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |