- Я-а… поговорить пришел.
Билл всплеснул руками и вернулся в квартиру, оставив дверь открытой. Том втиснулся следом.
- Господи, сколько еще раз ты придешь поиздеваться надо мной? Тебе так нравится добивать меня? – Билл яростно тер глаза и вздрагивал.
- О чем ты?
- Я о том! Не знаю, что ты там напридумывал себе, но заруби на носу – я не хочу тебя возвращать! Можешь больше не просить своего дружка разобраться со мной!
- Какого дружка? Георга?
Билл застонал.
- Я про Андреаса. Он звонил мне только что и требовал, чтобы я засунул свою беременность куда подальше и оставил тебя в покое! Скажи еще, что не просил его сделать это!
- Но я не просил.
- Конечно! Это так в твоем стиле, Том. Просто свалить, оставив все дела на других. Сколько раз ты уже так делал! Господи, ты даже первое свидание мне назначил через Густава! И посылает меня вместо тебя твоя новая подружка.
- Я не просил Андреаса делать это, Билл! Ты меня слышишь вообще? Это была его идея. Я не знал, что он собирается тебе звонить.
- Но если б он сказал тебе, разве ты был бы против? Том, я не могу понять, за что ты меня так ненавидишь? Что я тебе сделал такого?
- Что сделал? – Растерявшийся Том рассвирепел и сложил руки на груди, пытаясь успокоиться. – А что я тебе такого сделал, что ты бросился изменять мне с первым встречным?
- Да я просто хотел узнать, значу ли я для тебя что-то большее, чем бесплатный регулярный секс! Я думал, ты будешь ревновать меня, уведешь оттуда, накричишь, дашь мне пощечину…
- Я требовал от тебя объяснений, разве нет? И я… ударил тебя.
- Изнасиловать – не ударить. Я бы просил прощения после пощечины, но ты меня просто унизил.
Билл замолчал. Том, никогда раньше не видевший, как он плачет, не мог отвести глаз, бестолково переминаясь у входной двери. Бывший, уже точно бывший парень перестал сдерживать слезы, и они катились по впалым щекам и красным дрожащим губам, срываясь на затертую серую майку. Том обреченно опустил голову, сдаваясь самому себе. Как бы он ни пытался разлюбить Билла, у него ничего не выйдет.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – наконец, спросил он. Пусть Билл попросит его вернуться, Том согласен даже на ребенка.
- Чего я хочу? – Билл истерично рассмеялся, вытирая лицо. – От тебя я не хочу ничего. Ты отказался от меня, когда слинял с Андреасом, трахать его в жопу, в которой побывала половина нашей тусовки. После этого ты мне и даром не нужен, я брезгую, уж извини.
- То есть между нами все кончено?
- Да. Уходи.
- Да кому ты нужен, идиот! – крикнул Том, теряя самообладание. Налетев на Билла, он схватил его за ворот майки и встряхнул. – Думаешь, кому-то будет дело до твоего ребенка? Я собирался обеспечивать его!
- Вообще-то это и твой ребенок тоже, - ответил Билл. – Но раз на то пошло, то своего ребенка я обеспечу сам.
Внутри у Тома все затряслось. За дни, проведенные по отдельности, он успел отвыкнуть от того, что делала с ним близость этого тела. Кожа на шее у Билла была бледной, холодной и такой тонкой, что терпеть жар от его присутствия становилось невозможным. Том сжал ладонями лицо Билла и, застонав, приник к его губам.
Билл оторопел на мгновение, позволив прижаться к себе сильнее, а затем оттолкнул Тома, пятясь от него, как от проказы.
- Что ты делаешь? Я же сказал, можешь убираться!
- Ну и отлично, - процедил в ответ Том, одергивая куртку. – Значит, здесь мне делать больше нечего.
Демонстративно отсалютовав Биллу, он толкнул дверь локтем и вышел. Замок оглушительно щелкнул, закрываясь. Том спокойно дождался лифта, покачиваясь на месте взад-вперед. На задней стенке кабинки все так же красовалась синяя надпись маркером «Том плюс Билл». Том отвернулся от нее, но она продолжала висеть перед глазами, как будто вытатуированная на внутренней стороне века.
Выехав со двора и завернув за угол дома, куда не выходили окна квартиры Билла, Том снова остановил машину и лег на руль, наконец-то ощутив, что его все еще трясет, но на этот раз не от желания.
- Все нормально, все нормально, - бормотал он, делая глубокие вдохи. – Я же планировал это. Все так, как надо.
Повернув голову, он увидел лежащую на пассажирском месте погремушку, брошенную там при выходе из магазина, не пригодившуюся, бесполезную. Перегнувшись через сидение, Том отрыл окно и выбросил ее на сырой покрытый грязью газон. Вопрос с беременностью был закрыт.
Том лениво разувался в коридоре, слушая размеренное бормотание матери, доносящееся из ее комнаты. Домой ехать не хотелось, еще меньше хотелось ехать к Андреасу и разбираться с ним из-за его своеволия. К Георгу Том ехать постыдился. Около часа он сидел в машине у «Макдональдса», попивая безвкусный кофе из пластикового стаканчика и пытаясь думать, пока окончательно не замерз. И все же поехал домой.
Рабочий день матери Тома длился шесть часов, из которых три часа она посвящала написанию своей колонки в женский журнал – комментарии психолога на вопросы женщин о личной жизни - и еще столько же – разговорам по телефону с подругами. Второе, по мнению Тома, удавалось ей явно лучше, впрочем, его никто не спрашивал. Он не мог понять, что сильнее его раздражает – развешанные по стенам многочисленные дипломы матери в позолоченных рамках или то, что многие ее советы читательницам казались ему сущим бредом. Том не мог точно сказать, какие у него были отношения с матерью. Конфликтов у них не было никогда, но, возвращаясь домой, он всегда старался проскользнуть в свою комнату как можно незаметнее. Этот раз не стал исключением.
- … Если б ты знала, как я устаю. У меня скоро мозги закипят от этих идиоток. Ничего не поделаешь, приходится строить из себя доброжелательную тетушку. Нет, Йорг еще не вернулся из командировки. Да знаю я, что у него там любовница. Не страшно, главное, чтобы семью обеспечивал… Подожди. Том, это ты?
Том вздохнул и заглянул в комнату, здороваясь.
- Где ты ночевал?
- У Георга.
- Ну, я так и подумала. Что-то случилось? У тебя странное лицо.
- Все нормально. Я к себе, посплю.
Не дожидаясь ответа матери, Том направился к себе и мысленно взвыл, услышав:
- Я тебе перезвоню, милая. Пойду проведу воспитательную беседу с сыном. Минут через десять жди.
- Я же сказал, что собираюсь поспать, - устало буркнул Том, когда она вошла к нему в спальню. – Не надо со мной никаких бесед проводить.
- Ну как же. – Женщина села в кресло, закидывая ногу на ногу. Том в который раз удивился тому, что по дому она ходит в белом деловом костюме и туфлях на каблуке. – Давай выкладывай, что там у тебя.
- Ма, я реально не думаю, что это хорошая идея.
- Да брось, я каждый день копаюсь в этом. Уж с твоими проблемами я разберусь в два счета. Или ты не доверяешь матери?
Том стянул толстовку и плюхнулся на кровать, раскидывая руки. Рассказывать матери о случившемся желания не было никакого, но она могла ему помочь найти то, что он упустил из виду.
- Помнишь Билла?
- Конечно. Вы же расстались, так?
- Вроде бы. Он ждет ребенка.
- Ну, отлично, передай мои поздравления. От кого?
- От меня.
- Ой, - произнесла мать, и Том фыркнул. – В самом деле?
- Представь себе.
- И что ты будешь делать?
- Я думал, ты мне подскажешь, ты же психолог вроде как. Вот и скажи, как я должен поступить.
- Это зависит от того, собираетесь ли вы возобновлять отношения.
- Нет. – Том сел, упираясь руками в кровать позади себя. – Мы разошлись и разошлись очень плохо.
- Какой у него срок?
- Четыре недели.
- О, маленький еще. Еще успеет сделать аборт.
Том вздрогнул и повернулся к матери, смотря на нее расширившимися от изумления глазами.
- Аборт? Зачем аборт?
- А что, ты хочешь этого ребенка? – Подумав, Том покачал головой. – Вот видишь, тебе он не нужен. Я сомневаюсь, что он нужен Биллу. Если, как ты говоришь, вы расстались плохо, со скандалом, то вряд ли он захочет сохранять что-нибудь на память о тебе, тем более ребенка. Согласись, аборт куда гуманней, чем если он будет мучиться всю беременность, а, родив, откажется от ребенка, и его отдадут в детдом.
- Но Билл собирается рожать и воспитывать его!
- Милый, да зачем это надо? Ребенок – это толстая цепь, которая свяжет вас по рукам и ногам. Я не хочу, чтобы мой сын вместо того, чтобы наслаждаться молодостью, начал пахать на содержание ребенка и повзрослел раньше времени. Пойми, если Билл родит тебе, ты уже не сможешь вычеркнуть его из своей жизни, не сможешь начать все заново.
Том приложил ладонь к шее и почувствовал нервную пульсацию над ключицей. Где-то там, в горле встал плотный комок, который он никак не мог проглотить.
- Если хочешь, я могу позвонить и договориться со знакомым врачом, убедить его сделать скидку, - продолжала мать, покачивая ступней в лакированной туфле. – Биллу введут специальную инъекцию, останавливающую рост зародыша, а затем его почистят, и вы спокойно разойдетесь в разные стороны.
- Почистят? – эхом повторил Том и лег обратно, стягивая на себя покрывало с кровати. В комнате внезапно стало холодно.
- Ну что, я звоню?
- Нет, постой. Как ты себе это представляешь? Билл и так теперь ненавидит меня, а тут я приду и предложу ему избавиться от ребенка. Да он просто убьет меня! – Том помолчал, кусая губы. – Я так не могу, все же мы были вместе три года.
- Три года – это ничто, Том. Курам на смех. Я сделала два аборта после десятка лет совместной жизни, когда беременела от твоего отца. Это естественный ход вещей, и нечего тут переживать. – Женщина поднялась с кресла и подошла к двери. – И вообще, предохраняться надо, Том, что ты как маленький. Ладно, как надумаешь, скажи, я договорюсь. Не затягивайте с ответом.
- Это что же, у меня могло быть два брата? – спросил Том, но дверь закрылась, погружая комнату в серый полумрак.
ДНЕВНИК БИЛЛА КАУЛИТЦА
Дата: 24 сентября 2010 года, пятница.
Мне так плохо, господи. Внутри все так болит. Столько грязи и дерьма в душе. Если ее вывернуть наизнанку, город затопит к чертям. Мама, где же ты ходишь? Вернись скорее, пожалуйста. Мне так страшно! Я так больше не могу! Зачем он пришел?? Я все еще так… (далее перечеркнуто).
*****
ДНЕВНИК БИЛЛА КАУЛИТЦА
Дата: 30 сентября 2010 года, четверг.
Я на пятой неделе беременности. Всего лишь на пятой из сорока. Чувствую себя отвратительно. Пытаюсь бросить курить, но пока не получается. Срываюсь, выкуриваю сигарету, а где одна, там и вторая.
Вечером пришло сообщение от Бо. Звал меня прогуляться, покататься на машине. Честно ответил ему, что не могу, потому что жду ребенка. Он больше ничего не написал. И правильно, кому я теперь нужен с ребенком. Том был прав, надеюсь, он доволен.
- Да вы что, сговорились все, что ли? – Том перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Георг толкнул ногой его кровать и прошел к креслу, осторожно огибая Андреаса, сидящего рядом с Томом.
- От тебя неделю ни слуху, ни духу, только мямлишь что-то неразборчиво по телефону. Вот я и пришел тебя навестить.
- Да нормально все со мной… Что вы переполошенные какие все.
Георг покосился на Андреаса, поглаживающего ногу Тома от щиколотки до колена. Том никак не реагировал на ласку, продолжая пребывать в крайне дурном расположении духа. Поломав голову первые пару дней после визита к Биллу, он сдался и отгородился от внешнего мира в пространстве своей комнаты, пока его хрупкий покой не нарушили незваные гости.
- Ты не звонил Биллу больше? – спросил Георг, и Том сжался, прижимая подушку к уху сильнее.
- Сменил бы ты уже пластинку, Листинг…
- Почему он должен звонить Биллу? – подал голос Андреас, выпрямившись и со сдержанным недовольством смотря на Георга. – Они уже все решили, Билл от притязаний на моего парня отказался.
- Я с Томом разговариваю, а не с тобой.
- Зато я с тобой разговариваю. Если ты так волнуешься за крошку Билли, вот сам о ней и позаботься. Нас не вмешивай.
- Я бы тебя вмешал кое-куда…
- Хочу пить, - буркнул Том, соскакивая с кровати и устремляясь на кухню. Голова немного кружилась от резкого подъема, и, ухватившись за край раковины, он крепко зажмурился, усмиряя мельтешащих перед глазами черных мушек. Вода из-под крана оказалась ледяной, обожгла горло и пальцы. Закашлявшись, Том вылил ее в слив и повернулся к Георгу, торопливо зашедшему следом.
- Ты сдурел, меня одного с ним оставлять?- возмутился друг, садясь за стол и поглядывая в сторону прикрытой двери в комнату.
- Я с ним наедине с самого утра. Ты мог бы и отвлечь его немножко.
- Что я слышу? Том, неужели тебя утомило общество твоего парня?
- Да нет, но когда я говорю, что хочу побыть один, это значит, что я хочу побыть один. - Том сел напротив Георга, потирая отекшие от долгого сна глаза.
- Андреас опять приперся без спроса?
- Я и тебя не звал, честно говоря.
- Не волнуйся, я сейчас уйду. Только спрошу тебя кое о чем.
- Слушай, если это опять о Билле…
- Расслабься. Ты знаком с Бо Джонсом?
Том сощурился, имя было знакомым, казалось, он слышал его совсем недавно.
- Он владелец ночного клуба, в котором мы отмечали твой день рождения, - напомнил Георг, решив не мучить и без того больную голову друга.
- А… - Том запнулся, вспоминая. Перед глазами мгновенно проявилась картинка из того вечера, тщательно заталкиваемая в самые задворки памяти. Тогда он никак не мог вспомнить, где видел этого парня, руки которого по-хозяйски лежали на бедрах Билла. Опьянение и шок стерли его лицо, и Билл в воспоминании сидел на чем-то мутном, расплывшемся, но не менее ненавистном.
- Вижу, ты вспомнил. Он приходил сегодня ко мне на работу, просил дать адрес Билла.
- Зачем? – Голос вдруг охрип, как от простуды. Том прочистил горло и притянул к себе пачку с одной-единственной смятой сигаретой. – Ты дал?
- Да, парень выглядел озадаченным. Правда, я сначала по привычке хотел позвонить тебе, узнать, не против ли ты. Потом вспомнил, что тебе вроде как все равно.
- И к чему ты все это мне треплешь?
- Просто, чтобы знал.
- Черт, сигареты кончились… Я съезжу куплю. Отвлеки пока Андреаса, а то увяжется за мной.
- Как скажешь.
Георг вышел за Томом в коридор и увидел, как тот наспех обувается и выходит из квартиры, держа куртку в руке. Вряд ли он задумывался о том, как плохо у него выходит скрывать свои чувства от окружающих. Разочарование и тоска тянулись за ним долгим шлейфом, заметным всем и каждому.
Печка работала на полную мощность, гудела, надрываясь, изо всех сил. Тепла не чувствовалось, как будто оно уходило куда-то за пределы салона и растворялось в сыром воздухе. Том кутался в куртку, опуская нос в воротник. Мерзли ступни, мерзли пальцы на руках, мерзли губы, неохотно обхватывающие фильтр. В машине было холодно и душно от табачного дыма, окно Том не открывал, стряхивая пепел в пепельницу. Но автомобиль казался гостеприимнее и лучше собственного дома, лишь в нем можно было позволить себе пусть неуютное, но уединение. Маленькое темное пространство, располагающее к размышлениям и молчаливому самобичеванию. Тому хотелось говорить и говорить, словно он был в комнатке исповедальни, только он не мог позволить, чтобы его кто-нибудь услышал.
Том глубоко затянулся и поперхнулся дымом, вдруг вставшим поперек горла. По тротуару мимо его машины, зябко сутулясь в легком пальто, бежал Билл, придерживая сумку на плече. За неделю он как будто еще сильнее похудел, короткие растрепанные волосы едва прикрывали красные от холода уши. Он пронесся мимо, перепрыгивая через лужи и глядя в землю, не замечая ничего вокруг. Том смотрел ему в спину, роняя пепел на штаны. Билл замер на краю бордюра, ожидая смены сигнала светофора. Зеленый дал дорогу пешеходам, и он шагнул вперед, поскальзываясь и исчезая из пределов видимости.
Том вылетел из машины, едва не падая сам, и в считанные мгновения преодолел расстояние до проезжей части. Билл стоял на коленях, держась за бампер остановившейся пропустить его машины, водитель которой пытался помочь ему подняться. Подбежав, Том обхватил Билла за пояс и аккуратно поднял вместе с мужчиной, что-то жалобно причитавшим. Билл едва держался на ногах, его голова клонилась Тому на плечо, и норовил снова выскользнуть из рук обратно на дорогу.
Вместе с мужчиной Том с трудом дотащил Билла до своей машины и усадил на заднее сидение. С брюк и краев пальто Билла текла вода, расплываясь темными пятнами на сидении. Том снял куртку, набрасывая ее Биллу на колени, чтобы тот не замерз. Распереживавшийся дядька настойчиво всучил Тому в руки бумажку с номером своего телефона на случай, если вдруг понадобится помощь, и стоял на тротуаре, наблюдая, как Том садится в машину и отъезжает.
Билл медленно приходил в себя, моргая и вяло копошась сзади. Том поглядывал на него в зеркало заднего вида, замечая, что тени вокруг его глаз были естественными, а не наложенными, как показалось сначала.
- Почему я у тебя в машине? – удивленно спросил Билл, вернувшись в полное сознание.
- Ты упал на улице. Я везу тебя домой.
Билл только громко выдохнул и, к удивлению Тома, не издал больше ни звука. Молчание длилось до самого дома. Билл позволил проводить себя, но держался у противоположной стенки лифта, понуро опустив голову.
Вопреки ожиданиям Тома мать Билла не выставила его прочь с криками, увидев своего сына промокшим и уставшим. Грея руки о чашку чая, любезно предложенную словами «Налей сам, если хочешь», Том сидел на кухне, тщетно прислушиваясь к голосам, доносящимся из ванной комнаты. Чуть позже Билл вышел к нему, одетый в теплые домашние штаны, толстовку и шерстяные носки. На секунду появилось ощущение, что они вернулись в один из тех дней, когда Том приходил проведать заболевшего Билла с полным вкусностей пакетом и диском с интересным фильмом, что сейчас они, как тогда, пойдут в спальню и будут лежать в кровати с ноутбуком, бросаться конфетами и мазать друг друга йогуртом.
- Что улыбаешься? – Слова Билла выдернули в настоящее. – Я глупо выгляжу?
- Нет, я так…
- Спасибо, что помог. Я… я даже не помню, как отключился.
- И часто с тобой такое? – спросил Том, оглядывая Билла. Тот натягивал рукава на пальцы и ежился.
- Не очень. Это из-за низкого давления. Я попал в час-пик на метро, едва дотерпел до остановки. Видимо, из-за перепада температуры, на улице же холодно…
- Тебе нельзя выходить из дома одному.
- Я знаю. Но мама не может каждый раз, у нее работа.
Том допил чай и отставил кружку. Билл забрал ее и положил в раковину, так, как делал всегда. Внутри ныло какое-то сосущее чувство, и Том едва сдерживался, чтобы не заныть самому.
- Прости меня за то, что сделал Андреас, - наконец, сказал он. – Он думает как-то по-другому, даже не понял, за что я его ругаю.
- Угу.
- Слушай, я, правда, хочу помочь. Чем угодно.
- Что, совесть не дает покоя?
Том неопределенно повел плечами, соглашаясь и отрицая одновременно. Билл обреченно закатил глаза.
- Завтра мне нужно на прием к девяти. Можешь подвезти меня, если хочешь.
- Хорошо.
Светло-оранжевые стены отделения акушерства и гинекологии, вероятно, должны были поднимать настроение будущим родителям, а разноцветные яркие плакаты с улыбающимися семьями настраивать на позитивную волну. Проходя вслед за Биллом через женскую консультацию Том отстраненно разглядывал беременных женщин, не испытывая при этом ничего – они были словно из другого мира, его не касающегося. Его пугал другой этаж, в частности, небольшой закуток с мягкими диванами и большим растением в кадке, а больше всего дверь, у которой они ждали приема. Том не знал, зачем пошел с Биллом вместо того, чтобы ждать его в машине. Прямо перед ним на стене висел очередной плакат с двумя довольными крепкого телосложения мужчинами, державшими сверток с младенцем. Взгляд некуда было отвести – отовсюду, с табличек, стендов и разложенных буклетов бросались в глаза слова «нетрадиционное зачатие», «вынашивание и роды», «планирование и сопровождение беременности»… У Тома кружилась голова.
Дверь кабинета открылась, и в коридор вышел румяный парень невысокого роста, придерживающий большой свисающий книзу живот. Том отступил, едва не запнувшись о кадку и не усевшись сверху на растение. Билл передернул плечами и посмотрел на свой, еще плоский живот.
Доктор Швайберг, как и ожидалось, был неприятно радостным и благополучным мужчиной пятидесяти лет с посеребренной бородкой. Он встал из-за стола навстречу Биллу и потрепал его по плечу, как старого знакомого, а после повернулся к Тому.
- Добрый день! Кто это с тобой, Билл?
- Это… - Билл сглотнул. – Это отец ребенка.
Том похолодел изнутри, как будто услышал смертный приговор.
- Не стоит так бледнеть, молодой человек, - дружелюбно рассмеялся Швайберг. – Поверьте, скоро вы будете носить это звание с гордостью.
Билл кисло ухмыльнулся, раздеваясь за спиной доктора до пояса.
Следующие минуты превратились для Тома в странную, пугающую и чарующую этим вечность. Он сидел, сложив руки на коленях, как примерный школьник, и глядел в экран, пытаясь и в то же время боясь увидеть в нем то, о чем без устали твердил доктор.
- Малыш стремительно растет, он вымахал на целый миллиметр и за выходные вырастет еще больше. У нас уже появилось сердечко! Оно начнет биться уже со следующей недели, так что обязательно приезжайте, чтобы послушать эту музыку. А это у нас формируются половые железы. Пройдет совсем немного времени, и мы узнаем, кто у нас будет, мальчик или девочка…
Бубнеж доктора слился в тихий неразборчивый гул. Том опустил взгляд с экрана на лицо Билла. Несмотря на то, что ему самому было неуютно, он полагал, что уж Биллу-то наверняка должно быть интересно, сложно оставаться равнодушным, если носишь под сердцем растущую жизнь. Билл лежал, бесцветно глядя в потолок, словно происходящее на экране аппарата УЗИ его не касалось. Том был неприятно удивлен и вынужден признать – Биллу этот еще не родившийся ребенок досаждал больше, чем ему.
- У меня изжога, я почти ничего не ем. Часто болит голова, а вчера упал в обморок на улице. А еще… - Билл покосился на Тома и понизил голос, покраснев, - у меня из заднего прохода идет кровь.
- Ничего страшного, это обычный геморрой, у многих беременных он бывает, - не обратив внимания на смущение пациента, отозвался доктор. Том отвел глаза, сделав вид, что ничего не слышал. - От изжоги диету соблюдай, ничего жирного, никакого кофе и сигарет. А чтобы в обморок не падать – контрастные обливания, зарядка и настойки.
У самой двери, когда красный и злой Билл пытался проскочить мимо Тома, Швайберг окликнул их, прося подождать.
- Я назначил дату следующего приема, - сказал он. – И хотел бы, чтобы вы снова пришли вдвоем. Практика совместных посещений очень укрепляет отношения будущих родителей.
Молчание снова сопровождало их по дороге к машине. Улицы менялись за окном, шумные, пестрые, а в салоне царила тишина, остановившая время. Том чувствовал себя и виноватым, и обиженным, и оба этих чувства боролись за превосходство с равной силой.
- Я тут подумал… - начал Том, пропуская людей на перекрестке. – Ты выглядел не слишком-то счастливым на приеме.
- Ох, извини. Я не вижу ни одного повода для радости. Если ты видишь, поделись.
- Ну… Если честно – ты не рад, что ждешь ребенка? Если не думать о том, что у нас с тобой не заладилось…
- Том, я падаю в обмороки, блюю желчью и гажу кровью. А еще мой бывший парень задает мне идиотские вопросы, которые меня раздражают. Могу я, по-твоему, в таких условиях быть счастливым? К чему все это?
- К тому, что есть выход. Я не готов стать отцом да и не хочу. Ты меня ненавидишь…
- Это еще мягко сказано, но, по сути, верно.
- В таком случае тебе незачем так страдать. Если тебе нужны деньги на аборт, я дам столько, сколько понадобится.
Ответа долго не было. Том посмотрел на Билла и вздрогнул, встретив полный концентрированной злости взгляд.
- Останови машину.
- Билл, я…
- Я сказал, останови! – крикнул Билл и дернул за ручку, распахивая дверь. Том вдавил педаль тормоза, и автомобиль резко остановился посреди дороги, взвизгнув покрышками. Билл выбрался, оглушительно хлопнув дверью, и быстро пошел прочь от машины.
- Дерьмо, - простонал Том, роняя голову на руки. Нетерпеливые гудки, требующие освободить дорогу, заставили его зашевелиться и тронуться с места.
Назойливый звонок мобильного телефона вырвал из тяжелого душного сна. Том с трудом оторвал голову от подушки и вытер пот с лица. На часах было лишь три часа дня, но в комнате было темно из-за задернутых штор, светящийся дисплей телефона ярко мигал на покрывале. Прищурившись, Том посмотрел на имя звонившего и скривился, хоть и ожидал, что случившееся в машине будет иметь последствия.
- Слушаю вас…
- Это Адриана.
- Я узнал.
- Что произошло между Биллом и тобой? Мой сын вернулся весь в слезах, я еле успокоила его.
- Мы немного повздорили, - уклончиво ответил Том, переворачиваясь на спину.
- Немного, но он вышел из машины и приехал домой на такси. Ты предложил ему сделать аборт, так ведь?
Том промолчал. Женщина не кричала и не ругалась, а говорила так, словно ничего другого от него не ждала.
- Я понимаю, что тебе нелегко, что ребенок тебя пугает, что тебе хочется свободы. Но ты должен понять, что Биллу гораздо хуже. Я говорю это не только потому, что он мой сын, но и потому, что так оно и есть.
- Я знаю.
- Что ты знаешь, Том? Тебя ведь нет здесь, когда ему становится плохо, ты занят новым мальчиком.
- Новый мальчик у меня появился еще до того, как я узнал о беременности Билла, - пробурчал Том. – Мы с Биллом вообще-то расстались, и я не могу вернуться к нему только из-за ребенка.
- Кто говорит о возвращении? Я меньше всего хочу, чтобы ваши отношения возобновились. Мне неприятно, когда ты приходишь к нам и говоришь с Биллом, а потом он переживает, закрывшись в комнате.
- Зачем тогда вы звоните мне?
- Чтобы попросить тебя не делать попытки заключить договор со своей совестью, предлагая нам помощь. Слушай, я ведь тебя не осуждаю. Ни за то, что ты бросил Билла, ни за то, что ты не хочешь воспитывать ребенка. Я тебя даже понимаю, представь себе. Но я тебя прошу, пожалуйста, Том, оставь нас в покое. Нам не нужны ни деньги, ни фальшивое участие. Мы хотим только покоя.
- Но я хочу помогать. Я, правда, хочу помогать.
- Том, нет. - В трубке раздались гудки, и Том вскочил, швыряя телефон обратно на кровать.
В комнате все указывало на то, что днем здесь был Андреас. Поглаженные рубашки на стуле, политый фикус на окне, почищенная клетка хомяка и маленький розовый стикер в форме сердечка, приклеенный к уголку монитора. Том не заметил ничего этого, вернувшись домой, пока не раздвинул шторы и не пустил в комнату дневной свет. Сев за компьютерный стол, он посмотрел на стикер. «Я люблю тебя» - гласила надпись на нем. Билл тоже любил эти маленькие липкие бумажечки прикольной формы, лежащие у Тома в ящике. Только он обычно выбирал голубые или зеленые и писал на них «Трахни меня» или «Ты секс-ковбой», или еще что-нибудь в этом роде. Билл никогда не приходил к Тому, предварительно не позвонив. А если и приходил без предупреждения – то именно тогда, когда Том хотел его видеть. Как будто чувствовал.
Странно, но раньше Том никогда не чувствовал на расстоянии, что Билл нуждается в нем. Он видел это в Андреасе, весь воздух вокруг этого парня был пропитан желанием быть с Томом, вокруг Тома, внутри Тома. Билл либо умело скрывал это, либо не испытывал такого желания вовсе. Но теперь Тому казалось, что он должен что-то сделать, пусть через силу, преодолевая страх и отвращение к детям, но сделать что-то для Билла, прямо сейчас.
Открыв дверь, Билл сразу же попытался захлопнуть ее, но Том успел вклиниться, крепко держась за косяк.
- Черт, отпусти, Том!
- Прости меня.
- Опять простить? Проваливай!
- Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.
- Выслушал уже! Убери руку, я закрою дверь.
Вытолкнуть Тома из дверного проема Билл не смог, слишком мало силы было в его худых руках. Том знал, что это несправедливо по отношению к Биллу, но упирался еще больше с каждым толчком в грудь.
На помощь сыну из гостиной выбежала Адриана.
- Опять ты? Я же сказала, чтобы ты больше не приходил.
- Не решайте все за меня.
- Уходи, или я вызову полицию!
- Да пожалуйста! – крикнул Том. – Но я не отстану! Это мой ребенок, и я имею право вмешиваться!
Билл опустил руки, устало отворачиваясь от Тома. Тот закусил губу, думая о том, что только что сказал. Адриана подошла и обняла сына за плечи.
- С чего бы ты вдруг так заговорил? То на аборт Билла отправляешь, то вламываешься к нам в дом с претензиями на ребенка.
- Я был неправ. Я подумал, что Билл не хочет рожать от меня.
- Ты сам-то хочешь, чтобы я тебе родил? – спросил Билл, и Том почувствовал себя прижатым к стенке его пристальным взглядом. Он молчал, переводя глаза с Билла на женщину.
- Боже, он сейчас расплачется, - съязвила мать Билла.
- Откуда я знаю, хочу или нет? – вспылил Том. – Меня просто поставили перед фактом и все! Я не был готов, я запутался…
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |