Цуладзе А. М. Политическая мифология 8 страница

Такой мощный взрыв сепаратизма внутри страны грозил ее окончательным распадом на несколько частей, религиозно-этническим конфликтом по всей территории, гуманитарной катастрофой большего размера, чем это случилось в Югославии»7. Официальная пропаганда умело раскрутила угрозу «распада России». А в роли «спасителя» выступил Владимир Путин. Здесь прочитывается мотив древнего средиземноморского мифа о матери сырой земле и ее сыне спасителе. Этот миф имеет глубокие корни и в России.

Часто в мифах герой, свергающий отца, выступает в роли освободителя народа от тирании. Например, Зевс поверг тирана Кроноса. Путин также поверг «тирана» Ельцина. Поэтому ошибкой было бы думать, что российский народ хочет видеть в Путине нового диктатора. Наоборот, в нем видят Освободителя от диктатуры и гнета.

Несомненно, герой должен быть сильным, чтобы побеждать врагов. Поэтому силовой элемент является стержневым в имидже Путина. Но сила эта должна быть направлена не против народа, как в случае с «тираном», а на его защиту от внешних и внутренних врагов. Именно так прочитывается образ Путина массовым сознанием при его сравнении с Ельциным. Вот почему все усилия СМИ Гусинского и Березовского доказать россиянам, что Путин — «диктатор», «гэбист» и т.д., не возымели своего действия. Примитивная пропаганда разбилась о мощные укрепления, воздвигнутые мифом. Сломать их может только другой миф — более сильный, мощный, воскрешающий глубинные архетипы массового сознания.

«ИСПОВЕДЬ» ЕЛЬЦИНА

Новогоднее обращение Ельцина, в котором он отрекся от власти, представляет собой любопытный документ. Ельцин начал свое обращение необычно: «Дорогие россияне! Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории. Наступает 2000 год. Новый век, новое тысячелетие»8.

Вряд ли Ельцин имел в виду многочисленные предсказания конца света, когда говорил о «магической дате». Он попытался придать «магический» смысл наступающему году своим отречением от власти: «Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку»9. В этих словах явно сквозит желание придать своему поступку эпохальный, чуть ли не космический смысл.

Мифология передачи власти «преемнику» выражена Ельциным довольно четко: «Полгода еще держаться за власть, когда у страны есть сильный человек, достойный быть президентом и с которым сегодня практически каждый россиянин связывает свои надежды на будущее?! Почему я должен ему мешать?»10 Тем самым Ельцин признал, что вынужден уступить трон Путину, поскольку стал для него помехой.

Важен был в этом выступлении мотив покаяния. Президент просил у «дорогих россиян» прощения за несбывшиеся надежды. Но при этом он напомнил, что был всем нам «любящим отцом»: «Боль каждого из вас отзывалась болью во мне, в моем сердце. Бессонные ночи, мучительные переживания — что надо сделать, чтобы людям хотя бы чуточку, хотя бы немного жилось легче и лучше? Не было у меня более важной задачи»11. Старый миф о добром царе-батюшке, о вожде народа, дни и ночи радеющем о благополучии людей, был нужен Ельцину, чтобы закрепить образ «отца нации» в массовом сознании. Только «отец» имел право передать власть более сильному и энергичному «сыну».

В истории России и СССР мотив «отец — сын» прослеживается довольно четко. Сталин объявляет себя учеником Ленина, т.е. его «сыном». Именно это позволило ему одолеть своих соперников в мифологическом пространстве нового государства. Его главный конкурент Троцкий, напротив, постоянно пытался доказать, что он был ровня Ленину и даже в чем-то выше его. По крайней мере Октябрьскую революцию он считал своей заслугой, и не без оснований. Троцкий даже не помышлял о том, чтобы назвать себя «сыном» Ленина. Очарованный самим собой, Троцкий совершенно не чувствовал мистическую сторону власти. Зато Сталин отличался превосходным религиозным чутьем. Он сделал ставку на миф, и его победа была предрешена. Троцкому же была уготована участь самозванца. В истории России самозванцы либо кончали жизнь на плахе, либо удалялись в изгнание. Троцкий был изгнан, а позже убит советским агентом Рамоном Меркадером.

Хрущев, несомненно, обладал инстинктом власти. Именно поэтому он осмелился низвергнуть Сталина с почетного пьедестала, что обеспечило ему перевес над политическими противниками. Однако вместе с тем он нарушил и преемственность власти. Хрущев совершил «убийство» Великого Отца, не имея на то права, поскольку не воспринимался как «преемник», как «сын» Сталина. Поэтому сам Хрущев не стал «отцом народа». Хрущев нарушил преемственность власти в СССР, заложив начало процессу размывания основ легитимности советской власти.

Брежнев попытался остановить процесс разрушения мифологии власти. Он стоял на страже устоев, Системы, традиций. Его функции были чисто охра­нительными. Но Брежнев не был вождем и героем. При нем миф утратил свою энергетику и уступил место ритуалам. Власть утратила динамизм. Поэтому брежневское время окрестили «застоем».

Попытка возрождения советского мифа была предпринята при Андропове. Миф об Андропове целенаправленно создавался КГБ с использованием методов ПР. По сути, это было первое применение современных политтехнологий в советской внутренней политике. «Имидж Ю.Андропова создавали писатель Юлиан Семенов, историк Николай Яковлев и «собственная» организация — КГБ. Семеновские произведения «Семнадцать мгновений весны» и «ТАСС уполномочен заявить» создали популярный и благородный образ органов безопасности, отсветы которого легли и на фигуру их руководителя. Н.Яковлев, написав книгу «ЦРУ против СССР», выдержавшую три издания, показал масштабы «холодной войны» и значение огромной работы службы безопасности. КГБ ориентировал западного обывателя на то, что руководитель советской службы безопасности демократ по натуре, говорит по-английски, курит «Кент», увлекается Флемингом, а Солженицына выслал из страны, чтобы сохранить его как художника слова»12.

При Андропове поползли слухи о возможной реабилитации Сталина. Поговаривали даже, что Волгоград снова переименуют в Сталинград. Были и другие симптомы возвращения к старым мифам. Андропов добивался восстановления преемственности власти. Видимо, он пытался стать «сыном» Сталина. (Сегодня предпринимаются попытки объявить «сыном» Андропова Путина.) Но Андропову не хватило времени.

Горбачев пытался найти опору легитимности, провозгласив себя истинным «сыном» Ленина. Он взял курс на «очищение» ленинизма от всяких наслоений, на возрождение «истинного» наследия «отца». Сталин был объявлен еретиком, отступником, исказившим учение Ленина. Горбачев хотел отделить «плохого» Сталина от «хорошего» Ленина. Поэтому была развернута дискуссия вокруг политического завещания Ленина, в котором он критиковал Сталина. Была принята следующая трактовка «завещания»: Ленин не хотел, чтобы Сталин стал его преемником, и написал «Письмо к съезду», но Сталин убедил соратников не зачитывать делегатам съезда письмо, пообещав исправиться. В дальнейшем же ему удалось захватить власть вопреки воле Ленина. Иными словами, Сталин был объявлен узурпатором, т.е. нелегитимным правителем. Следовательно, преступления его режима не имеют отношения к «истинному» социализму.

Однако эта хитроумная схема продержалась недолго. Довольно скоро выяснилось, что Ленин был не менее жестоким, чем Сталин, и подписал массу расстрельных списков. Советский миф стал стремительно разрушаться, а его место стали занимать энергетически мощные контрмифы. В конечном счете они смели советскую мифологию со своего пути.

Чтобы понять силу мифа, загадку его высокой эффективности как политического инструмента, рассмотрим технологические характеристики мифа более подробно.

1 Ковальская Г. Приидите и володейте. Наши сограждане хотят получить президента, не похожего ни на Ельцина, ни на них самих // Итоги. 21.03.2000.

2 Полосин В. Миф. Религия. Государство. М., 1999. С. 180.

3 Ельцин Б. Президентский марафон. М., 2000. С. 367.

4 Полосин В. Миф. Религия. Государство. М., 1999. С. 352.

5 Там же. С. 181.

6 Ельцин Б. Президентский марафон. М., 2000. С. 315.

7 Ельцин Б. Президентский марафон. М., 2000. С. 366.

8 Ельцин Б. Президентский марафон. М., 2000. С. 422.

9 Ельцин Б. Президентский марафон. М., 2000. С. 422.

10 Там же. С. 423.

11 Там же. С. 424.

12 Карпухин О., Макаревич Э. Формирование масс. М., 2001. С. 408.

Технологические характеристики мифа

Политический миф является составной частью веками отработанной и отшлифованной технологии управления обыденным сознанием. В известном смысле публичная политика представляет собой некое мифологическое пространство. Не случайно выражение «политический Олимп», уподобляющее политиков мифическим богам. Эта метафора возникла не на пустом месте. Олимпийские боги выполняли целый ряд функций. У каждого из богов была своя «зона ответственности». Афродита «отвечала» за любовь, Аполлон — за искусства, Гея — за плодородие и т.д. «Президентом» греческих богов был Зевс, который на правах главного бога отвечал за все. В известном смысле олимпийские боги были прообразами политиков. С их деятельностью греки увязывали решение вполне конкретных земных проблем.

Монотеистические религии рисовали другую картину мира. Есть король (царь, шах и т.п.), который является наместником бога на земле. Через него Единый Бог и вершит свою волю. «Политбюро» античных богов было предано забвению. Однако появление массового общества сделало возможным возврат к прежнему мифологическому восприятию политических лидеров и политики вообще. Развитие средств массовой информации, новых информационных технологий еще больше способствует мифологизации мышления современного человека. Не случайно М. Маклюэн еще в 50—60-х годах прошлого века писал о наступлении эры «нового племенного человека». Современные политики воспринимаются обывателями как античные боги, которые повелевают природой и людьми.

Мифологичность восприятия действительности, свойственная «современному человеку», делает миф очень эффективным политическим орудием. Перечислим ряд характеристик мифа, которые позволяют понять некоторые механизмы воздействия с его помощью на массовое сознание.

Миф позволяет упростить реальность и существующее в ней множество противоречий свести к простейшей формуле борьбы Добра и Зла. Во время революций и войн (как «горячих», так и «холодных») мифы становятся суровой реальностью. Наступает время реализации метафор. Например, французским революционерам за каждым углом чудились «враги народа». Принятый Конвентом «закон о подозрительных» — типичное порождение мифологического сознания. Миф всегда тяготеет к простым формулам и решениям.

Как известно, талант упрощать реальность был присущ многим политическим демагогам. Проблемы общества они сводили к простейшим формулам, которые затем становились лозунгами и руководством к действию. Деятели Великой французской революции, Наполеон, Ленин, Троцкий, Сталин, Гитлер и др. — все эти люди умели просто и ясно, доходчиво и без премудростей объяснять массам стоящие перед ними задачи. Они были творцами и одновременно действующими лицами мифологической реальности.

В мифе мир понятен и полностью познан. Это важнейшее свойство мифа. Он расставляет все по своим местам. В мифе всегда есть ответ на вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?»

Поскольку окружающий мир в мифе познан и понятен, то он не пугает человека. Благодаря мифу человек обретает чувство гармонии, единения с Природой. Миф оберегает его от непосредственного соприкосновения с суровой реальностью. В первобытных обществах «миф был нужен, чтобы в манере, щадящей мистифицированный рассудок большинства, донести знание, пусть и в иносказательных опоэтизированных образах. Проще говоря, сознание человека оберегалось от вторжения в него реальности, которая большинству кажется жестокой. Поэтому любая информация кодировалась с помощью сакральной символики, чтобы не травмировать не готовое к трезвой оценке реальности сознание человека. Более мудрые охраняли менее мудрых от опасного для них знания, как ребенку подкладывая вместо способного отнять жизнь орудия — безопасную игрушку»1.

В наше время правящие элиты подбрасывают «игрушку-миф» массам, чтобы отвлечь их внимание от других проблем. Именно поэтому в России такое огромное значение придается СМИ. Не случайно Путин начал свое правление борьбой с неподконтрольными государству СМИ. Он считал необходимым поставить производство «игрушек» (т.е. мифов) под свой контроль, чтобы олигархи типа Гусинского и Березовского не травмировали «мистифицированный» рассудок россиян.

Миф, избавляя людей от страха перед реальностью, является своего рода обезболивающим, наркозом, который вводится обществу, когда его постигают сильные травмы и потрясения. Если ощущение общественной тревожности перерастает допустимый предел, то возникает запрос на лидера, который все проблемы разом решит, т.е. запрос на героя. Примеры у нас еще свежи в памяти — взрывы в Москве, гибель «Курска». В первом случае Владимир Путин пообещал «замочить террористов в сортире» и начал войну в Чечне. Путин стал героем-защитником. Он подчеркивал необходимость «уничтожения террористов», т.е. декларировал беспощадность к врагам. Тем самым враги представали еще более грозными, чем были на самом деле. Кроме того, беспощадность к врагу — русский архетип, который способствовал сплочению нации вокруг своего лидера.

В случае с «Курском» президент повел себя неадекватно общественному запросу, что вызвало бурю возмущения в СМИ — он не выступил в роли «героя-спасителя». И лишь после того, как стало ясно, что все матросы погибли, ситуация начала выравниваться. Погибших возвели в ранг героев. Отныне они перестали восприниматься как реальные люди. Физическая смерть для героя не страшна — он продолжает жить в мифе. Таким образом, переведя реальную катастрофу в область мифологии, властям удалось избежать дальнейшей обструкции. Приезд Путина в Видяево на встречу с родственниками, обещание поднять лодку и последующая оркестровка ритуальных поступков президента сняли напряжение в обществе.

Стержень мифа — действие. По этому поводу Кассирер пишет: «Мир мифа — драматический мир: мир действий, усилий, борющихся сил. Миф не система догматических верований: он состоит не только из образов и представлений, но в гораздо большей мере из действий. Жизненный принцип мифа — этот принцип не статичен, а динамичен, и описать его можно только в терминах действия»2.

Мифологический герой всегда в действии. Он может терпеть временные неудачи и трудности, но он всегда деятелен, всегда в борьбе. В эпоху «перестройки» множество «борцов» сделало политическую карьеру, пользуясь мифологизированностью сознания избирателей. Например, имя Ельцина «Борис» «демократы» расшифровывали как производное от «борись». Получился лозунг: «Борис — борись». В тот период не было нужды в изощренных политтехнологиях. Достаточно было «бороться с Системой». Действие в мифе — это всегда борьба Добра со Злом. Яркий пример — «холодная война». Рональд Рейган объявил «крестовый поход» против «империи зла» в лице СССР. В одной из своих речей он даже заявил, что предпочел бы, чтобы его внуки умерли, чем жили бы при коммунизме. «Крестовый поход» против коммунизма был поддержан и римским папой, что еще больше усилило религиозную составляющую провозглашенного Рейганом курса.

Советский Союз не нашел адекватного мифологического ответа. Нам по старинке твердили о загнивающем Западе, капиталистической эксплуатации и прочих страшилках, которые не оказывали никакого воздействия на население. «Перестройка» и «новое мышление» оказались конструкциями непригодными для идеологических войн, — в них не было «образа врага». Нет врага — нет борьбы, нет борьбы — нет действия, нет действия — нет мифа.

Миф заменяет реальность. Необходимо иметь в виду, что «в мифологическом воображении всегда присутствует акт веры. Без веры в реальность своего объекта миф теряет свою основу»3. Это ведет к тому, что мифологические образы начинают восприниматься как реальные фигуры, реальностью становится сам миф. «Миф начисто и всецело реален и объективен; и даже в нем никогда не может быть поставлено и вопроса о том, реальны или нет соответствующие мифические явления. Мифическое сознание оперирует только с реальными объектами, с максимально конкретными и сущими явлениями»4.

Миф настолько реален, насколько реальны наши эмоции и переживания. Неважно, по поводу чего переживает человек. Важно, что он это делает. Постановка вопроса о реальности мифа — шаг к его разрушению. Так, например, был разрушен советский миф.

Пока есть вера, жив и миф. Поэтому миф всегда несет в себе религиозное начало. Вера предполагает подавление критического мышления. Религия начинается там, где исполняется заповедь «Не сомневайтесь!». Вера абсолютна. Нельзя верить наполовину. Поэтому, пока человек верит в своего героя, он отождествляет реальность с мифом, реального политика с героическим образом. Соответственно и поведение человека, захваченного мифом, становится программируемым и предсказуемым. Усилия мифотворцев направлены на конструирование ложной реальности и поддержание веры в миф.

Закон метаморфозы мифа. Эрнст Кассирер считал, что в мире «ни каких-либо специфических различий между разными сферами жизни, ни определенных постоянных, устойчивых форм не существует. Внезапная метаморфоза может превратить каждую вещь в любую другую»5. Эта пластичность мифа дает политику свободу маневра. Герой мифа не ведает преград, любой объект действительности может быть наделен сверхъестественными свойствами. По словам Р.Барта, «миф не определяется ни своим предметом, ни своим материалом, так как любой материал можно произвольно наделить значением»6. Ветряные мельницы становятся «великанами», владельцы фабрик — «эксплуататорами-кровопийцами», главы государств — «отцами нации» и т.д. В мифе нет застывших форм, действительность динамична, метафорична. Мир мифа напоминает мир сказок Андерсена, где вещи живут своей жизнью. Обыденное и сверхъестественное в мифе неразделимы. Между ними нет никакого противоречия. Поэтому миф «легко переводится со своего высшего уровня на любые простые ситуации»7. И наоборот, с низшего уровня миф позволяет «воспарить» к высшим сферам. Архетип Золушки позволяет из заурядной личности сотворить «великого политика», «из грязи» подняться «в князи».

Миф создает ощущение сакральности власти и ее носителей. Любое действие или слово мифологического героя приобретают значение символа или знака. Миф позволяет политикам сотрясать воздух, ничего реально не предпринимая до тех пор, пока они сохраняют одежды героев.

Миф оперирует образами. Это обеспечивает ему запоминаемость, узнаваемость, цельность. В то же время любой образ допускает различия в толкованиях его деталей, что позволяет мифу обрастать бесчисленными подробностями, вариантами. Каждый человек может «обжить» полюбившийся ему миф, добавив в него красок из палитры собственного воображения. Таким образом, миф превращается в продукт совместного творчества множества людей и при этом сохраняет свою изначально заданную структуру и смысловую нагрузку. Вот почему для современного политтехнолога миф — это бесценный кладезь для манипуляций общественным сознанием. Достаточно задать некую матрицу, а детали позволить людям домыслить самим. Миф создает иллюзию сопричастности происходящим событиям.

Миф имеет иррациональные корни. Его средой обитания являются человеческие эмоции и чувства. Именно они питают миф. В мифологии зашифрованы переживания и опыт народа, ее создавшего. Архетипы коллективного бессознательного кочуют из одной эпохи в другую, делая миф вечным спутником человечества. Типичный пример для России — архетип «доброго царя и злых бояр», который пережил самодержавие, советский строй, реформы Ельцина и жив по сей день.

Искусственно конструируемые или технологические» мифы также замешаны на эмоциях. Управление эмоциями человека осуществляется с помощью стереотипов.

Без эмоций не будет сопереживания герою, идентификации с ним. А это непременное условие эффективности политического мифа. Поэтому миф всегда имеет собственную драматургию. Он увлекателен, динамичен, образен. В его основе, как правило, лежит страх, избавиться от которого можно только с помощью героя.

Драматургия мифа проста и доступна всем. Миф позволяет связывать воедино различные события, создавая ощущение цельности, осмысленности происходящего. Поскольку сюжет всегда можно придумать, то для политтехнологов здесь открывается необъятный творческий простор.

Значительное количество российских мифов опирается на религиозные мотивы. Традиционная для России вера в «чудо» имеет религиозное происхождение и в то же время часто эксплуатируется в политическом мифотворчестве. Мифы периода «перестройки» основывались на другом религиозном мотиве — «чувстве вины». Тогда модно было призывать к «покаянию», «признанию преступлений прошлого» и т.д. «Комплекс вины» тяжелым грузом довлел над общественным сознанием россиян. После взрывов в Москве в 1999 году россияне расстались с «чувством вины» не только по отношению к чеченцам, но и к своему прошлому. Общественное мнение, словно отыгрываясь за годы морального унижения, на 70% поддержало принятие советского гимна. В исторической памяти народа воскресли воспоминания о былой мощи и величии державы.

В мифе время циклично. Мифологическое время существует в рамках цикла «прошлое — настоящее — будущее». Для политтехнологов важен тот факт, что миф помогает как бы «остановить» настоящее. «Мифологизация опирается на точки замедления действительности. Это прошлое или будущее. Отнюдь не случайно советская действительность опиралась на мифологизацию Октября 1917 года (прошлой точки) или «Вперед к победе коммунизма» (будущей точки). Это «остановленные ситуации», которые могут служить опорой для интерпретации вечно изменяющейся действительности. При этом замедление произведено чисто искусственно, только так можно затормозить ситуацию для выработки в ее рамках мифа»8.

Другими словами, настоящее воспринимается как нечто производное от прошлого и будущего. Настоящее всего лишь повтор того, что уже было, и фундамент того, что будет. Актуального настоящего вроде бы и нет. Все предопределено. Места для проявления воли человека не остается, т.к. он либо вынужден повторять прошлое, либо подчиняться велению Судьбы, т.е. уже запрограммированному будущему. Такова ловушка для мифологического человека.

В центре мифологического сюжета герой и его главный враг. Исключительный статус героя придает всему происходящему в мифологическом пространстве сверхъестественный смысл. Преодолевая трудности и препятствия, герой идет к намеченной цели. При этом чем сильнее враг, тем ценнее победа, достающаяся герою. Бывает и так, что антигерой подтягивает героя до требуемого технологам уровня. Хрестоматийный пример — выборы 1996 года. Зюганов, конечно, представлял определенную опасность для режима Ельцина, но СМИ сумели создать у избирателей ощущение «конца света». «Если к власти придет Зюганов — неминуема катастрофа и гражданская война», — таков был лейтмотив кампании 1996 года. Когда президент России вступил в героическую схватку с созданным СМИ коммунистическим монстром, его рейтинг сразу стал расти. В процессе борьбы герой Ельцин, демонстрируя решимость бороться до конца, сравнялся с антигероем и в конце концов вырвал победу.

В политической мифологии в роли героев выступают политики. Собственно, политический миф для того и нужен, чтобы создать из политика героя, включить его в героический контекст. Поэтому изучим подробней «анатомию» героя.

1 Шатунов М. Русская профессиональная драка. М., 2002. С. 202

2 Кассирер Э. Опыт о человеке. М., 1998. С. 529—532.

3 Кассирер Э. Опыт о человеке. М., 1998. С. 528.

4 Лосев А. Ф. Диалектика мифа. М., 2001. С. 51.

5 Кассирер Э. Опыт о человеке. М., 1998. С. 535.

6 Барт Р. Мифологии. М., 1996. С. 234.

7 Почепцов Г. Имиджелогия. М. — К., 2001. С. 152.

8 Почепцов Г. Имиджелогия. М. — К., 2001. С. 164.

"Анатомия" героя

Существует некий набор требований к герою, зная которые можно конструировать или, наоборот, дешифровать политические мифы.

В биографии героя (точнее, в легенде о нем) важную роль играет его происхождение. Происхождение должно быть необычным. Вот, например, как описывает один из биографов Платона, Олимпиодор, рождение философа: «Говорят, будто однажды ночью призрак Аполлона возлег с его матерью Периктио-ной, а потом предстал перед Аристоном и повелел ему не сочетаться более с Периктионою до тех пор, пока она не родит ребенка, и тот повиновался. Когда же Платон родился, то родители отнесли его, младенца, на Гиметт, чтобы там за него принести жертву тамошним богам — Пану, нимфам и Аполлону-пастырю. И вот, пока он лежал, к нему слетелись пчелы и наполнили его рот медовыми сотами, чтобы воистину сбылись о нем слова: «Речь у него с языка стекала, сладчайшая меда»1.

Многие древнегреческие герои были полубогами (т.е. происходили от союза бога и земной женщины), и биограф Платона воспользовался этим приемом для того, чтобы подчеркнуть исключительность философа. Примечательно также использование Олимпиодором мотива непорочного зачатия для «доказательства» божественного происхождения философа.

Другой популярный сюжет о происхождении героев строится на распространенном архетипе Золушки, или «из грязи в князи». Например, после французской революции герои «божественного» происхождения не имели шансов завладеть умами масс. Наоборот, герой демократического мифа Нового времени должен был иметь самое низкое происхождение. Миф давал шанс любому гражданину Франции независимо от сословной принадлежности достичь успеха. В моду вошли молниеносные карьеры. Сын конюха Ланн, сын бочара Ней, сын трактирщика Мюрат и др. — все они выдвинулись во время революции и стали впоследствии маршалами «великой армии» Наполеона. Сам Наполеон усердно поддерживал миф о фантастических возможностях, доступных каждому солдату «великой армии». Он способствовал стремительным карьерам, давая высокие звания отличившимся в сражениях. Его любимая поговорка была: «В ранце каждого солдата лежит жезл маршала».

Происхождение героя играло большую роль и в советской мифологии. В маленьком грузинском городке Гори в семье сапожника родился будущий «вождь всех времен и народов» — звучало фантастически и в то же время экзотично. Для большинства жителей СССР город Гори был каким-то далеким, непонятным и мифическим местом. Происхождение Сталина было неотъемлемой частью мифа о нем. Во время знаменитой выставки подарков вождю к его 70-летию, в 1949 году, среди экспонатов была неказистая табуретка, возле которой красовалась табличка: «Сапожный стул отца вождя». Тем самым подчеркивалось низкое происхождение вождя, который благодаря своей «гениальности» смог вознестись на вершины власти.

В жизни каждого героя есть момент, когда наступает перелом в его биографии. Герой принимает судьбоносное решение, которое в корне меняет всю его дальнейшую жизнь. Перелом в жизни героя происходит, как правило, из-за внешне незначительного эпизода. Лишь с течением времени открывается важность произошедшего события. Из обыденного вырастает чудо. В этом притягательная сила мифа.

Герой не может состояться без странствий, долгих поисков своей цели. Классические примеры — Одиссей, Синдбад-мореход. Мотив странствий часто встречается в русских сказках. Герой отправляется «в путь-дорогу, куда глаза глядят» в поисках счастья и приключений. Русские революционеры скитались по ссылкам, бежали за границу и т.д., что придавало им героический ореол.

В пути героя ожидают препятствия и испытания. Собственно героем он становится, преодолевая эти испытания и продолжая намеченный путь. Например, режиссер А.Митта так описывает технологию создания киногероя: «Имея цель, мы весь путь героя можем развить как цепь катастроф, цепь сильных поражений и побед. Мы можем удаляться от цели, не боясь потерять ее. Герой в перспективе должен покорить Северный полюс, поэтому сюжет может забросить его в Африку или Японию. Мы знаем, он вырвется и достигнет цели. Далекая цель, ведущая героя через весь фильм, — это сверхзадача. Ее лучше всего выполняют активные действия»2.

РОМАН О ПРЕЗИДЕНТЕ

В недавно изданном романе А.Ольбика «Президент» Путин предстает в роли российского Джеймса Бонда. Он лично едет в Чечню ловить террористов, угрожающих стране. По официальной легенде, он в отпуске. Перед телекамерами периодически появляется его двойник — охранник Павел Фоменко. Путин объясняет мотивы своего поступка подполковнику Шторму: «Нелегко отдавать приказы, но, поверьте, еще тяжелее осознавать, что они не выполняются. При этом все ссылаются на недосягаемость противника. Хочу вложить свой посильный вклад в борьбу с терроризмом, которому, между прочим, я сам публично объявил войну»3. Шторм пытается возразить, что президент не должен рисковать собой. Путин отвечает: «Важен результат. Если я приведу в наручниках Барса, меня люди поймут и скажут спасибо. Ну а если провалюсь. Ну что ж, на войне как на войне»4.

Дата добавления: 2015-08-28