Энциклопедия в двух томах 131 страница

В эпосе алтайских тюрок и бурят нет резкого деления на два враждующих племени (у бурят такое деление сохранено в применении к небесным духам и богам), но богатыри сражаются с различными чудовищами-мангадхаями в бурятских улигерах (см. в ст. Мангус) или с чудовищами, подчинёнными Эрлику, хозяину преисподней, в эпосе алтайцев. В борьбу с чудовищами вступают шумеро-аккадские Гильгамеш и Энкиду, грузинский герой Амирани, знаменитые древнегреческие герои Персей, Тесей, Геракл, германо-скандинавские и англосаксонские герои Сигмунд, Сигурд, Беовульф. Для архаического эпоса типична сугубо мифологическая фигура «матери» или «хозяйки» демонских богатырей: старая шаманка абасы в якутских поэмах, старуха-куропатка — мать алтайских чудовищ, безобразная мангадхайка у бурят, «лебединые старухи» у хакасов, хозяйка Страны севера Лоухи у финнов и т. д. С этими персонажами можно сравнить, с одной стороны, мифических — эскимосскую Седну, кетскую Хоседэм, вавилонскую Тиамат, а, с другой стороны, персонажи более развитых эпосов — королеву Медб в ирландских сагах, мать Гренделя в «Беовульфе», старуху Сурхайиль в тюркском «Алпамыше» и т. д.

«Своё» племя в архаической эпике не имеет исторического имени. Нарты или сыны Калевы (полное отождествление финских героев с сынами Калевалы имеет место только в тексте «Калевалы», опубликованном Э. Лёнротом, ср. эстонского Калевипоэга и русских Колывановичей) — это просто племя героев, богатырей, противостоящих не только хтоническим демонам, но отчасти и своим измельчавшим потомкам. В развитых эпосах — германском, греческом, индийском — готы и бургунды, ахейцы и троянцы, пандавы и кауравы, уже исчезнувшие как самостоятельные племена и только в качестве одного из компонетов вошедшие в «этнос» носителей эпоса, выступают прежде всего как героические племена давнего героического века, представлены как некий героический, в сущности мифический, образец для последующих поколений.

Кое в чём нарты и им подобные героические племена сопоставимы с некогда действовавшими первопредками из древних мифов (тем более, что они и воспринимаются как предки народа — носителя эпической традиции), а время их жизни и славных походов — с мифическим временем типа «времени сновидения». Не случайно в образах героев наиболее архаических эпических поэм и сказаний отчётливо обнаруживаются реликтовые черты первопредков или культурного героя. Так, старейший и популярнейший герой якутского олонхо Эр-Соготох («муж-одинокий») — богатырь, живущий одиноко, не знающий других людей и не имеющий родителей (отсюда его прозвище), так как он — первопредок человеческого племени.

В якутском эпосе известен и другой тип богатыря, посланного небесными богами на землю с особой миссией — очистить землю от чудовищ абасы. Это тоже типичное деяние мифологического культурного героя. Эпос тюрко-монгольских народов Сибири знает и мифологическую пару первых людей — родоначальников, устроителей жизни на «средней земле». В бурятских улигерах сестра сватает брату небесную богиню с целью продолжения человеческого рода. Образы родоначальников-первопредков занимают важное место в осетинских сказаниях о нартах. Таковы Сатана и Урызмаг — сестра и брат, ставшие супругами, а также братья-близнецы Ахсар и Ахсартаг (ср. с близнецами Санасаром и Вагдасаром — основателями Сасуна в древней ветви армянского эпоса). Древнейший нартский богатырь Сосруко ярко обнаруживает черты культурного героя.

Ещё ярче черты культурного героя-демиурга выступают в образе карело-финского Вяйнямёйнена и отчасти его «двойника» — кузнеца-демиурга Ильмаринена. Во многом Вяйнямёйнен сопоставим с образом скандинавского бога Одина (культурный герой — шаман, его отрицательный вариант — плут Локи). Связь образов Одина, Тора, Локи с традициями культурных героев облегчила превращение этих богов в героев архаической эпохи.

Мифологический слой легко обнаруживается и в классических формах эпоса. Например, в индийской «Рамаяне» Рама сохраняет черты культурного героя, призванного уничтожить демонов, и напоминает Барида и некоторых других персонажей дравидских мифов. В монгольском эпосе о Гесере герой также выполняет миссию борьбы с демонами во всех четырёх странах света, что соответствует архаической космологической модели; Гесеру не чужды и черты трикстера. В эпическом творчестве, порождённом древними аграрными цивилизациями, широко использованы в качестве моделей построения сюжета и образа специфичные для этих аграрных цивилизаций календарные мифы.

Многие эпические герои, даже имеющие исторические прототипы, определённым образом соотнесены с теми или иными богами и их функциями; поэтому некоторые сюжеты или фрагменты сюжетов воспроизводят традиционные мифологемы (что, однако, не является доказательством происхождения эпического памятника в целом из мифов и ритуальных текстов).

Согласно исследованию Ж. Дюмезиля, индоевропейская трихотомическая система мифологических функций (магическая и юридическая власть, воинская сила, плодородие) и соответствующие ей иерархические или конфликтные соотношения между богами воспроизводятся на «героическом» уровне в «Махабхарате», римских легендах и даже в осетинской версии нартских сказаний. Пандавы в «Махабхарате» — фактически сыновья не бесплодного Панду, а богов (дхармы, Вайю, Индры и Ашвинов) и в своём поведении повторяют в какой-то мере функциональную структуру, в которую входят эти боги. Реликты подобной структуры Дюмезиль видит и в «Илиаде», где Парис, выбрав Афродиту, восстановил против себя Геру и Афину, представляющих иные мифологические функции, и навлёк войну. В истории разрушительной войны пандавов и кауравов Дюмезиль также усматривает перенос на эпический уровень эсхатологического мифа (ср. аналогичное явление в ирландской традиции). Учитывая мифологическую субструктуру героических эпопей, Дюмезиль выявляет ряд эпических параллелей в древней литературе индоевропейских народов (скандинавской, ирландской, иранской, греческой, римской, индийской). Однако классические формы эпоса, хотя в них и сохраняется связь с мифами, в отличие от архаической эпики, опираются на исторические предания, пользуются их языком для изложения событий далёкого прошлого, причём не мифического, а исторического, точнее — квазиисторического. Они отличаются от архаического эпоса не столько степенью достоверности рассказа, сколько географическими названиями, историческими наименованиями племён и государств, царей и вождей, войн и миграций. Эпическое время представляется по типу мифического как начальное время и время активных действий предков, предопределивших последующий порядок, но повествуется не о творении мира, а о заре национальной истории, об устройстве древнейших государственных образований и т. д.

Мифическая борьба за космос против хаоса преобразуется в защиту родственной группы племён, своих государств, своей веры от захватчиков, насильников, язычников. Полностью отпадает шаманский ореол эпического героя, уступая место чисто воинской героической этике и эстетике. Подобно мифу, героический эпос не воспринимается как вымысел, и в этом смысле они могут быть почти в равной мере противопоставлены сказке. Только в романическом эпосе (рыцарском романе) линии героического эпоса и волшебной сказки как бы сливаются. Романический эпос осознаётся как художественный вымысел.

Лит.: Мелетинский Е. М., Происхождение героического эпоса, М., 1963; Топоров В. Н., О космологических источниках раннеисторических описаний, в кн.: Труды по знаковым системам, т. 6, Тарту, 1973, с. 106—50; Гринцер П. Б., Древнеиндийский эпос. Генезис и типология, М., 1974; Рифтин Б. Л., От мифа к роману. Эволюция изображения персонажа в китайской литературе, М., 1979; Carpenter R., Folk tale, fiction and saga in the Homeric epies, Berkeley — Los Angeles, 1946; Autran Ch., Homиre et les origines sacerdetales de l'йpopйe grecque, t. 1—3, P., 1938—43; его же, L' йpopйe indoue, P., 1946; Levy G. R., The sword from the rock. An investigation into the origins of epic literature and the development of the hero, L., 1953; Vries J. de, Betrachtungen zum Mдrchen besonders in seinem Verhдltnis zu Heldensage und Mythos, Hels., 1954; Dumйzil G., Mythe et йpopйe, t. 1 — 3, P., 1968—73.

E. M. Мелетинский.

ЭРГИН (Есгфнпт), в греческой мифологии: 1) царь Орхомена (Беотия), сын Климена. Мстя за отца (убитого фиванцами), Э. и его братья начали войну против Фив и в битве убили многих фиванцев. По заключённому миру Э. обязал Фивы ежегодно доставлять ему в течение двадцати лет 100 быков. Однако Геракл, возвращаясь с охоты на киферонского льва, стал на сторону Фив, нанёс орхоменцам поражение и убил Э.; побеждённые орхоменцы должны были платить дань Фивам в двойном размере (Diod. IV 10; Apollod. II 4, 11). По другой версии мифа, Э. не был убит, а лишь вынужден был заключить мир и отказаться от наложенной им на Фивы дани (Paus. IX 37, 1). Э. был отцом зодчих Агамеда и Трофония; 2) сын Посейдона, один из аргонавтов, прибывший к Ясону из Милета и ставший кормчим корабля «Арго» (после Тифия) (Apollod. I 9, 16; Hyg. Fab. 14; Apoll. Rhod. I 185 след.).

М. Б.

ЭРЕБ (Есевпт), в греческой мифологии персонификация мрака, сын Хаоса и брат Ночи. Вместе с Э. Ночь породила Гемеру (День) и Эфир (Hes. Theog. 123—125).

ЭРЕХФЕЙ, Эрехтей (Есечиеэт), в греческой мифологии афинский царь, сын Пандиона и Зевксиппы, внук Эрихтония (Apollod. III 14, 8). После смерти отца Э. и его брат-близнец Бут поделили власть: Э. стал царём, Бут — верховным жрецом (III 15, 1). Сестрами Э. были Филомела и Прокна. Э., возможно, ввёл Панафинеи и привил в Аттике культуру пшеницы. Имел много дочерей от Праксифеи. Ради победы афинян в войне с Элевсином принёс в жертву Посейдону дочь Хтонию, другие дочери сами принесли себя в жертву (Hyg. Fab. 46; Lycurg. 98 след.). Э. был убит молнией Зевса по требованию Посейдона за то, что сам убил союзника элевсинцев и сына Посейдона и Хионы своего внука Эвмолпа (Hyg. Fab. 46).

А. Т.-Г.

ЭРЕШКИГАЛЬ [шумер., «хозяйка (?) большой земли»], в шумеро-аккадекой мифологии богиня — владычица подземного царства; одно из её имён — Кигаль («большая земля», т. е. подземный мир). Э. получает подземный мир в «подарок» (космогоническое введение к шумерской эпической поэме «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир»). Э. — старшая сестра и соперница Инанны, богини любви и плодородия (характерная деталь: погибает богиня рождения Инанна — и Э. мучается родами в подземном царстве, — миф о нисхождении Инанны в подземный мир). Под властью Э. — семь (иногда больше) судей подземного мира ануннаков. На входящего в подземный мир Э. направляет «взгляд смерти»,

В. А.

ЭРИГОНА (Зсйгьнз), в греческой мифологии: 1) дочь Икария (Hyg. Fab. 254) — эпонима поселения близ Марафона в Аттике. Научившись виноделию у Диониса, Икарий отнёс мех с вином пастухам. Те, опьянев, убили Икария и зарыли его тело. Э. разыскивала отца, и, когда собака Икария Майра нашла его могилу, Э. от скорби и тоски повесилась (Hyg. Fab. 130; Apollod. III 14, 7); 2) дочь Эгисфа и Клитеместры, которая была спасена от мести Ореста Артемидой и стала жрицей богини в Аттике (Hyg. Fab. 122). По другой версии (Apollod. epit. VI 25, 28), Э. стала возлюбленной Ореста и имела от него сына Тисамена (сюжет, обычно связываемый с Гермионой).

М. Б.

ЭРИДА (Есйт), в греческой мифологии персонификация раздора. Э. — среди первичных космогонических сил, она дочь Ночи, внучка Хаоса (Hes. Theog. 224 след.). Хотя Э. породила голод, скорби, битвы, убийства, споры, тяжбы, беззаконие, она же породила труд (226 — 232). Отсюда у Гесиода две Э.: одна вызывает войны и вражду и нелюбима людьми, другая — полезна людям, заставляя их состязаться в труде. Эту Э. Зевс поместил между корнями земли, т. е. заставил служить людям (Hes. Opp. 11 — 26). Э. стала причиной губительного соперничества Афродиты, Афины и Геры в Троянской войне, бросив на свадьбе Пелея и Фетиды яблоко с надписью «Прекраснейшей» (яблоко раздора).

А. Т.-Г.

ЭРИДАН (Зсйдбньт), в греческой мифологии река, рождённая Океаном и Тефидой (Hes. Theog. 338), протекающая на крайнем западе, где побывал Геракл, вопрошая у нимф дорогу к саду Гесперид (Apollod. II 5, 11). По Э., в который впадает Родан, плыли аргонавты (Apoll. Rhod. IV 596), вдыхая ужасный смрад от пожара, вызванного падением в Э. Фаэтона. Э. славится янтарём, в который превратились то ли слёзы Аполлона, потерявшего Асклепия, то ли слёзы Гелиад, сестёр Фаэтона (605—626). Позднее древние греки отождествляли Э. с рекой По, Родан с рекой Роной.

А. Т.-Г.

ЭРИКС, Эрик (Есхо), в греческой мифологии сын аргонавта Бута (вариант: Посейдона; Apollod. II 5, 10) и Афродиты. Геракл после того, как захватил коров Гериона, прогонял стадо через область, где правил Э. Кичившийся своей славой борца, Э. вызвал Геракла на поединок: они договорились, что в случае победы Э. получит коров Гериона, а Геракл — землю Э. (Diod. IV 23; Paus. III 16, 4). По другой версии мифа, у Геракла отбился от стада бык и Э. взял его в своё стадо. Он предложил Гераклу, что быка получит тот, кто победит в борьбе. Геракл трижды одержал верх и убил Э. (Apollod. II 5, 10).

М. Б.

ЭРИМАНФ, Эримант (Есэмбнипт), в греческой мифологии: 1) сын Аполлона, ослеплённый Афродитой, когда он невольно увидел купающуюся богиню; Аполлон в отместку убил Адониса; 2) божество одноимённой реки в Аркадии (Paus. VIII 24, 3 след.).

А. Т.-Г.

ЭРИНИИ, эриннии, эвмениды ('Есйнэет, ЕхменЯдет), в греческой мифологии богини мести, рождённые Геей, впитавшей кровь оскоплённого Урана (Hes. Theog. 184—186). На хтонизм Э. указывает также другой миф о рождении их от Ночи и Эреба (Aeschyl. Eum. 69, 321 след.). Э. три: Алекто, Тисифона, Мегера (Apollod. I 1, 4). Они обитают в царстве Аида и Персефоны (Verg. Aen. VI 280, VII 563 — 571), появляясь на земле, чтобы возбудить месть, безумие, злобу. Э. Алекто, напоённая ядом горгоны, вливает злобу в сердце царицы латинов Аматы, проникает в её грудь в виде змеи и делает её безумной (VII 341 — 384). В образе страшной старухи Алекто возбуждает к бою Турна — вождя рутулов (VIII 415—474) и вызывает кровопролитие (VII 475 — 545). Вид Э. отвратителен: это старухи с развевающимися змеями вместо волос, с зажжёнными факелами в руках. Из их пасти каплет кровь. Э. — хтонические божества, охранительницы материнского права. Они преследуют Ореста за убийство матери и спорят с Афиной и Аполлоном, защитниками Ореста. Эсхил в «Эвменидах» изображает безумие охваченного Э. Ореста, суд в ареопаге и примирение Э. с новыми богами, после чего Э. получают имя эвмениды («благомыслящие»), тем самым меняя свою злобную сущность (греч. Эсйнэейн, «быть безумным») на функцию покровительниц законности. Отсюда представление в греческой натурфилософии, у Гераклита, об Э. как «блюстительницах правды», ибо без их воли даже «солнце не преступит своей меры» (В 94D). Образ Э. прошёл путь от хтонических божеств, охраняющих права мёртвых, до устроительниц космического порядка. С Э. отождествляются римские фурии («безумные», «яростные»).

А. Ф. Лосев.

ЭРИСИХТОН ('ЕсхуЯчищн), в греческой мифологии: 1) сын фессалийского царя Триопа. Обуянный безбожной дерзостью, Э. вырубает священную рощу Деметры, невзирая на предупреждение богини, являющейся к нему под видом жрицы. За это Деметра наказывает Э. чувством неутолимого голода. Миф об Э. сохранился в обработке Каллимаха («Гимн Деметре», 24—117) и Овидия («Метаморфозы», VIII 738—878). Каллимах фиксирует внимание на бытовых деталях: мать Э., стыдясь его неукротимого аппетита, под разными предлогами отклоняет приглашения на праздники к соседям, в то время как сам Э., истребив все запасы съестного в доме, пожирает упряжных мулов и корову, беговую лошадь, коня для войны и домашнюю кошку, а потом выклянчивает пищу у прохожих на дорогах. Овидий, обстоятельно описывая порубку священного дерева Деметры, вводит также новый персонаж — дочь Э., которую тот, пользуясь её способностью принимать разные обличья, многократно продаёт, а вырученные деньги проедает, пока, наконец, не начинает поедать собственное тело.

В. Я.

ЭРИФИЛА ('Есйцэлз), в греческой мифологии дочь аргосского царя Талая, сестра Адраста и жена прорицателя-царя Амфиарая (Apollod. I 9, 13). Когда Амфиарай отказался участвовать в походе семерых против Фив, предвидя гибельный исход войны, Полиник, сын Эдипа, зная (по прорицанию), что помощь Амфиарая необходима, подкупил Э. ожерельем, принадлежавшим некогда Гармонии, и Э. уговорила мужа отправиться в поход. Амфиарай же просил сына Алкмеона отомстить за него матери, если он не вернётся (III 6, 2). По одному из более поздних вариантов мифа, Э. также заставила Алкмеона участвовать в походе эпигонов против Фив, подкупленная сыном Полиника, подарившим ей пеплос Гармонии. Вернувшись из похода, Алкмеон убил мать, а сам после тяжких преследований эриниями и скитаний нашёл очищение от пролитой крови матери у бога реки Ахелоя (Ну g. Fab. 73; Apollod. III 7, 2 — 5). Сыновья Алкмеона после его гибели посвятили, по совету Ахелоя, ожерелье и пеплос в Дельфы (III 7, 7).

А. Т.-Г.

ЭРИХТОНИИ, Эрихфоний ('Есйчиьнйпт), в греческой мифологии один из первых аттических царей, автохтон, рождённый землёй Геей от семени Гефеста и имевший полузмеиное-получеловеческое тело. Его имя указывает на связь с землёй (греч. chthon, «земля», eri — интенсивная частица). Спрятанный в ларец Афины, он был отдан на хранение дочерям Кекропа — автохтона и полузмея. Однако Аглавра и её сестры заглянули в ларец и пришли в ужас от увиденного там чудовища. Разгневанная Афина наслала на них безумие (Apollod. III 14, 6). Э. был воспитан в храме самой Афиной. Возмужав, он изгнал из страны захватившего власть Амфиктиона и воцарился в Афинах (Paus. I 2, 4—6). Э. женился на наяде Праксифее, имел сына Пандиона. На акрополе Э. воздвиг деревянную статую Афины, установил Панафинеи (Apollod. III 14, 6). Пандион похоронил отца на священном участке храма Афины (III 14, 7). В мифе об Э. отразились предания об исконности власти аттических царей, получавших силу и власть от земли и Афины и сочетавших тем самым хтонизм с цивилизаторством великой богини.

А. Т.-Г.

ЭР-ЛАН («второй сын»), Эр-лан-шэнь («божество второй сын»), Гуанькоу Эр-лан («второй сын из Гуанькоу»), Гуанькоу-шэнь («божество из Гуанькоу»), в поздней китайской народной мифологии одно из божеств вод, а также дамб, защищающее людей от разливов рек и наводнений. По наиболее распространённой версии, Э.-л. — сын сычуаньского правителя Ли Бина, усмирявшего воды, прокладывавшего новые русла рек и боровшегося с драконом. Если предания о Ли Вине с сильной мифологической окраской зафиксированы с первых веков н. э., то имя Э.-л. появляется в письменных памятниках лишь с 12 в. По предположению китайского фольклориста Хуан Чжигана образ самого Ли Бина трансформируется в этот период в образ его сына (не исключено, что первоначально термином «Э.-л.» обозначался Ли Вин, в некоторых памятниках упоминаются Ли Вин и его сын). Постепенно культ Э.-л. как сына Ли Бина затмевает или почти вытесняет культ отца, ему же в преданиях приписываются и подвиги, аналогичные подвигам Ли Бина.

Храмы Э.-л. были построены вдоль всего течения Янцзы. В них он изображался молодым человеком свирепого вида с третьим глазом на лбу. Согласно местному поверью, этот глаз обычно закрыт и открывается лишь в момент битв, чтобы придать Э.-л. воинственный вид. У Э.-л. тёмное лицо, красные волосы. Э.-л. приносили в жертву многочисленных баранов. Образ Э.-л. встречается и в литературе, например в фантастических эпопеях «Си ю цзи» («Путешествие на Запад») У Чэн-эня (16 в.) и «Сы ю чжуань» («Повествование о 4 путешествиях» Ян Чжи-хэ, 16 в.). Именем Э.-л. называют и Лаолана.

Б. л. Рифтин.

ЭРЛИК, Эрлик-хан, Эрлeн-хан (бурят.), Эрлик Номун-хан (монг.), Эрлик Номин-хан (калм.), Эрлик Ловун-хан (ту-винск.), Ирлик (хакасск.), в мифологии монгольских народов и саяно-алтайских тюрок владыка царства мёртвых, верховный судья в загробном мире, дьявол, демиург или первое живое существо, созданное демиургом. Имя восходит к древнеуйгурскому Эрклиг каган («могучий государь») — эпитету владыки буддийского ада Ямы. Прозвище Номун-хан — монгольская калька титула Ямы — «царь закона», «владыка веры»; кроме того, в Монголии Э. часто именуется Чойджалом (тибет. форма данного титула). Согласно буддийским преданиям, в прошлом Э. был монахом, достигшим высокой степени святости и обретшим сверхъестественное могущество, однако он был казнён по ложному обвинению в воровстве или же убит грабителями, поскольку оказался невольным свидетелем их преступления. Обезглавленный, но оставшийся живым, он приставил себе бычью голову и стал ужасным демоном-губителем. Его укротил «победитель смерти» Ямандаг (санскр. Ямантака), который низверг его в подземный мир, где Э. стал владыкой и судьёй в загробном царстве. Немотря на своё противостояние, Э. и Ямандаг иконографически сходны, в Монголии часто отождествляются.

Чойджал в буддийской иконографии изображается синим (цвет грозного божества), имеющим рогатую бычью голову с тремя глазами, проницающими прошлое, настоящее и будущее, в ореоле языков пламени. На нём — ожерелье из черепов, в руках жезл, увенчанный черепом, аркан для ловли душ, меч и драгоценный талисман, указывающий на его власть над подземными сокровищами. Атрибуты Э. как вершителя загробного суда — весы, книга судеб, а также зеркало, в котором видны прегрешения человека.

Как правило, царство Э. расположено под землёй. Однако иногда «тот свет» локализуется где-то в стороне от мира живых (например, у калмыков — на западе), беспредельно далеко от него или как бы в ином измерении. По одному из тувинских поверий, Э. входит в число небесных богов (трёх Курбустанов); называют Э. тенгри и в одном монгольском шаманском призывании. Небесная локализация Э., возможно, имеет давние корни (о ней упоминается ещё в древнетюркских текстах) и обусловлена тем, что Э. наделён функциями демиурга. Э., владыкой подземного мира, зачастую становится первый умерший, первое существо, созданное или изначально существовавшее; в верованиях алтайцев Э. относится к категории духов «тос», т. е. первоначальных, исконных; его представляют себе стариком, называют «отец», а также «человек». В алтайских мифах Э. — брат Ульгеня (старший или младший), его создатель или его создание, первый человек. Э. помогает Ульгеню творить мир (в облике утки добывает со дна океана комок глины, из которого создаётся земля) или, напротив, мешает ему (по злому умыслу или неумению делает на ровной земле горы, топи и болота), без ведома Ульгеня и против его воли наделяет человека душой, чем обеспечивает себе право забирать её после смерти. По тувинскому поверью, животные и поныне получают души из царства Э.; представления об Э., наделяющем душой, возможно, были и у монголов — в дагурском фольклоре есть образ «вымоленной у Э. души». Иногда Э. творит «темное» человечество параллельно с Ульгенем, создающим «светлое» человечество; иногда выковывает на наковальне чертей, своих слуг, а также создаёт некоторых зверей (медведя, барсука, крота), вытаскивает из земли кабана, змею, лягушку и других гадов. Мотив, согласно которому Э. является одним из двух демиургов (причём обманщиком, повинным в зле на земле), изредка встречается и у бурят (аларское предание).

Эрлик Номун-хан (Чойджал). Рогатая бычья голова с тремя глазами, видящими прошлое, настоящее и будущее. Маска ламаистской мистерии цам. Улан-Батор, Музей истории религии.

У алтайцев проклятый Ульгенем, Э. проваливается в преисподнюю или низвержен им туда. Первое время он ночами выходит из-под земли, убивает самых красивых женщин и мужчин и делает их своими работниками, но вновь изгоняется богом под землю. Однако и поныне Э. заставляет души умерших служить себе или отправляет их на землю творить зло. Он насылает болезни на людей, чтобы вынудить их к жертвоприношению. Он кровожаден: питается кровавой, красной пищей, пьёт внутреннюю лёгочную кровь (в бурят, языке слово «эрлик» прямо употребляется в значении «кровожадный»; ср. также его эпитет «румяный»). Э. представляется могучим старцем огромного роста, с раздвоенной бородой до колен, с взлохмаченными волосами, с закинутыми за уши чёрными закрученными усами, чёрными бровями и глазами. Он ездит на чёрно-лысом быке, чёрном иноходце, чёрной лодке без вёсел, имеет чёрную змею вместо плети и бобровое одеяло. Его дворец из чёрной грязи или чёрного железа стоит на берегу подземного моря Бай-Тенгис или около слияния девяти рек в одну, текущую человеческими слезами, через которую переброшен мост из конского волоса, никем не преодолимый в обратном направлении.

С. Ю. Неклюдов.

В бурятской мифологии Э. (Эрлен-хан) не только владыка подземного мира и судья в царстве мёртвых, но и глава злых восточных ханов, или хатов (см. Эдзены). Его отец — тёмное восточное божество Гужир-тенгри; жена — Эхе Нур-хатун («госпожа мать озера»).

В подчинении у Э. девять присутственных мест (сугланы) и 99 (или 88) темниц; главными сугланом и темницей Э. управляет сам, а остальными — его главный помощник — восточный чёрный заян (см. Дзаячи) Хурменэжин.

н. ж.

ЭРОТ, Эрос ("Есщт, «любовь»), в греческой мифологии бог любви. Одно из четырёх космогонических первоначал, наряду с Хаосом, Геей и Тартаром (Hes. Theog. 116—122). По мифографу 5 в. до н. э. Акусилаю, Э., Эфир и Мети да («мысль») — дети Эреба и Ночи, происшедших от Хаоса. У Парменида Э. мыслится также древнейшим божеством, которое создала Афродита. У орфиков он Протогон («перворождённый»), Фанет («явленный»), Фаэтон («сияющий»); Э. — смелый стрелок, крылатый, многоискусный, владыка ключей эфира, неба, моря, земли, царства мёртвых и тартара (Hymn. Orph. 58 Abel). По Ферекиду (6 в. до н. э.), сам Зевс, создавая мир, превратился в Э. Эрот, таким образом, мыслится всевластной мировой силой. Традиция классической поэзии делает Э. сыном Зевса (Eur. Hippol. 533), порождением Ириды и Зефира (Ale. frg. 8D), сыном Афродиты и Ареса (Simonia, frg. 24), так что он постепенно принимает черты «златокрылого» (Aristoph. Av. 1738), «золотоволосого» (Anacr. frg. 5), «подобного ветру» (Sapph. frg. 50) бога, знаменуя постепенный переход к изящному, лёгкому, капризному Э. эллинистической поэзии. У Аполлония Родосского это хитроумный, но жестокосердный малыш, помыкающий Афродитой, своей матерью (III 111 —159). Классика создаёт также своеобразную мифологическую символику бога любви. Оригинальный миф об Э. не божестве, а демоне, спутнике Афродиты, выражающем вечное стремление к прекрасному, даётся Платоном. У него Э. — сын Бедности и Богатства, зачатый в день рождения Афродиты и получивший в наследство от родителей жажду обладания, стойкость, отвагу, бездомность (Conv. 203 b-e). Однако даже в поздней античности существовал архаический культ Э., которого почитали в Феспиях (Беотия) в виде необработанного камня (Paus. IX 27, 1); в Феспиях же находились изваянные Праксителем и Лисиппом статуи Э., изображавшие его в виде прекрасного юноши (IX 27, 1 след.). Характерно, что для Павсания (2 в.) не возникает сомнения, что Э. — самый юный из богов и сын Афродиты, хотя существовали разные генеалогии Э. (напр., сын Афродиты и Гермеса, Артемиды и Гермеса и др., Cic. De nat. deor. III 23, 59 след.). Символическо-аллегорическое изображение Э. даётся Апулеем в «Метаморфозах» (см. в ст. Психея). Э. соответствуют римские Амур и Купидон.

А. А. Тахо-Годи.

Купидон (Эрот) и Ганимед. Рельефы скульптора Б. Торвальдсена. 1831. Копенгаген, музей Торвальдсена.

ЭРРА, Ирра (аккад.), в аккадской мифологии бог войны и чумы. Имя засвидетельствовано со староаккадского периода в теофорных именах собственных. Вплоть до старовавилонского времени писалось без детерминатива бога, видимо, как имя чужеземного божества. Возможно, с его именем связано имя хеттского бога чумы Иарри (Ярри). Э. близок богу подземного мира Нергалу, который тоже считался богом чумы; у обоих богов был общий храм Эмесалам в городе Кута (Северная Месопотамия). По принятии Э. в вавилонский пантеон его отцом был объявлен Ану (Ан). Супруга — богиня Мами (идентичная, видимо, с богиней подземного мира Мамиту, а не с богиней-матерью Мами). Иногда супругой Э. называют владычицу подземного мира Эрешкигаль. Аккадский миф об Э., засвидетельствованный, видимо, с 11 в. до н. э., описывает, как «семёрка», созданная Аном и землёй (или небом и землёй), подстрекает Э. на злобные дела. Ишум, герольд и советчик Э., отговаривает Э. от преступлений и пытается умилостивить его, но Э. решает уничтожить людей, ибо те забросили его культы. Обманным путём он отбирает у «отца богов» Мардука власть — тот должен очистить при помощи бога огня Гирры (Гибила) свои загрязнившиеся инсигнии, для чего Мардук оставляет свой трон и передаёт временно власть Э., уверенный, что тот не допустит никаких злоупотреблений, а сам спускается в подземное царство. Э. нарушает слово и несёт на землю чуму, хаос и разруху. Пострадала вся Вавилония, и даже сам Вавилон, город Мардука, не избег этой участи. Только насытившись бедой, Э. внемлет, наконец, увещаниям Ишума, прекращает погром и даже признаёт в конце концов свою вину.

В. К. Афанасьева.

ЭРХИЙ-МЕРГЕН («стрелок Большой палец»), Тарбаган-мерген («стрелок-сурок»); в мифологии монголов и ойратов, иногда также тувинцев и алтайцев чудесный охотник-лучник, культурный герой. Он сбивает выстрелом лишние солнца, которых первоначально было несколько: два, три, четыре и т. д.; не попав в последнее, превращается в степного сурка — тарбагана. В вариантах мифа, где отсутствует объяснение выстрела необходимостью уничтожить лишние солнца, мишенью Э.-м. является единственное солнце. Мир спасает вмешательство бога. Он прерывает разрушительную деятельность Э.-м. сразу (отрубает ему палец, превращает в тарбагана) или обманным путем: предлагает герою, решившему стрелять по солнцу и луне, сначала для пробы попасть в созвездие Мичит, а сам тайком убирает из созвездия одну звезду; когда же Э.-м. метким выстрелом сбивает одну из звёзд, бог незаметно возвращает на её место спрятанную ранее и убеждает стрелка, что тот промахнулся. Согласно другим сюжетам, замечательный стрелок был обращен в тарбагана за то, что дерзнул состязаться в стрельбе с богом и проиграл, но и поныне он продолжает это состязание: его подземные стрелы (чума) страшнее небесных. Поэтому в него нельзя стрелять из лука: он утащит стрелу в нору и станет оборотнем (монг. оролон). Иногда снимается и космический масштаб события: герой стреляет не в светило, а в птицу, обычно — в ласточку, но промахивается, задев стрелой лишь кончик её хвоста, с тех пор оставшийся расщеплённым (ср. китайский миф, когда выстрелы стрелка и в солнце, и в птицу совпадают, поскольку солнце представляется золотым вороном). Сам он зарывается в землю, превратившись в тарбагана (часто — во исполнение заклятия, наложенного на себя перед выстрелом). Этот сюжет, вероятно, отразился в предании о наказании Чингисханом брата — меткого стрелка Хасара за неудачный выстрел в птицу; в бурятской версии стрелок Тас-Хара (искажение имени Хасар) за это был по горло зарыт в землю. Ср. миф индейцев прерий, в котором охотник на орла прячется в яму, подобно росомахе, идентифицируясь с ней — «оппозиция хтонического охотника и небесной добычи» (Леви-Строс); тарбаган же и росомаха, очевидно, относятся к одному классу мифологических персонажей. Хтонический характер образа Э.-м. обнаруживается и в том, что в ряде мифов он брат Хан-Харангуя, хтонического богатыря, противостоящего небу.

Дата добавления: 2015-08-28