- Отойди.
Чондэ замер, шокированный внезапной грубостью. Глаза Минсока сверкнули так зло. Друид медленно опустил руку. Минсок отвернулся, Чондэ слышал медленный долгий выдох.
- Прости меня, - бариста шагнул к нему. Чондэ отшатнулся, ударившись бедром о край стойки.
- Почему всегда кофе? - тихо спросил Чондэ, - я не боюсь. Зачем ты прячешься? Я люблю...
- Любишь? - Минсок скрестил руки на груди, но Чондэ чувствовал, как скользит по щеке пушистый мех. - А Бэкхена ты тоже любил? Расскажи мне про него.
- Да, - без паузы и сомнений кивнул Чондэ. - Я любил его. Мы встречаемся столько, сколько я помню. Я - его первые отношения, а он - мои. Я знаю, что каждое полнолуние он должен соблазнять других. Я помню, как тяжело ему было это рассказать. Я знаю, что до встречи с Чанёлем он не верил, что хоть кто-то полюбит его настоящего. И мне он тоже не верил. Очень давно наши отношения изменились. В них с самого начала не было страсти, как бы я ни пытался себя обмануть. Только поддержка.
- Поддержка? - Минсок поджал губы, хвост обвился вокруг шеи Чондэ, слегка сжимая, - я помню, как он тебя поддерживал.
- Это другое. - Чондэ закрыл глаза. Даже если Минсок пожелает сломать ему шею, хотелось рассказать. - Когда-то было больно. Потом стало все равно, я даже хотел предложить ему все прекратить. А потом... потом появилась наша дружба. Мы не "просто друзья". Мы друзья. Я люблю его, как друга, я знаю о нем всё, он знает обо мне всё. Мы всегда будем связаны. А ты...
- А я?
- А ты другой. Я тебе не нужен, да и я смог бы жить без тебя. Но я не хочу. Пусть это будет только неделя, день, пусть только одна ночь. Я все равно хочу быть с тобой. Ты говорил, что старше. И что? Чем тебе помогает твое бессмертие?
- Заставляет помнить, - Минсок протянул руку и прикоснулся к щеке Чондэ пальцами, - ты не представляешь, сколько я должен помнить. Я постоянно ошибаюсь, Чондэ-я... в себе, в людях. Я так больше не могу.
- А я могу. И мне не страшно, - напомнил Чондэ, скользнул ближе, положил ладони на грудь Минсока.
- А мне страшно. Я боюсь тебя ранить. Я видел Лу Хана, который верит, что сможет убедить Равновесие, которое проклинал. Я вижу Тао с Ифанем.
- Но у них впереди вечность, - перебил Чондэ, - они же нашли способ быть вместе.
- В маске?!
- Но работает же! У них целая вечность. Они придумают еще что-то. Почему ты не веришь в их счастье?
- А Чонин? - Минсок прилонился затылком к стеллажу, - Чонин, жизнь которого всё сильнее зависит от Кёнсу.
- И ему повезло, - уверенно заявил Чондэ, отмахиваясь от слов, как от назойливой мухи, - Кёнсу сильный. И влюбленный. Он - оборотень, а в стае своих не бросают. Чонину нечего бояться. Хён, посмотри на меня. Сейчас же.
Минсок покачал головой. Чондэ схватил его лицо обеими ладонями.
- Смотри на меня! - потребовал он, - я хочу видеть тебя сейчас. Я знаю, что ты спал. Я знаю, что без кофеина ты другой. Я хочу видеть ТЕБЯ. И ты прекрати думать о других. Я здесь. Ты со мной. Будь со мной. Говори обо мне.
- А что еще мне с тобой сделать? - ресницы Минсока медленно поднялись.
Чондэ не сдержал хриплый выдох. В глазах цвета бездонного голубого льда сияли серебряные искры вокруг вертикального зрачка, по краю радужки.
- Мин... - Чондэ смотрел, едва дыша, - как красиво...
Минсок усмехнулся.
- Ты хотел настоящего? - шепнул он, обвивая талию друида, - значит, не страшно?
- Как мне может быть страшно, - заворожено спросил Чондэ, - я в жизни не видел ничего и никого красивее. Я и раньше это думал, но теперь...
- Тогда идем. Тао с Ифанем сегодня любуются Лунной радугой.
Чондэ кивнул. Минсок моргнул, глаза потемнели, принимая обычный вид и цвет. Чондэ шел рядом, крепко держась за запястье. В полной тишине они поднялись в квартиру. Минсок подвел Чондэ к дивану, и тот медленно опустился на шелковистое покрывало. В неверном свете ночного города Чондэ видел тень Минсока, разделившуюся на хвосты. Один, второй, третий... Они сплетались загадочным танцем, непрерывно двигались, трепетно и взволнованно, Чондэ никак не мог посчитать. Протянул руку, а лисий хвост, мягкий и прочный, обвился вокруг запястья, прижал к изголовью. Минсок наклонился ближе. Чондэ часто моргал. Видеть его рядом, видеть, как чуть дрожат от напряжения руки, на которые опирается кумихо, и одновременно чувствовать теплые, очень сильные хвосты на запястье, на ногах, под одеждой. Так странно, так прекрасно и до нервной боли внизу живота возбуждающе. Тончайший мех пощекотал бок, Чондэ чуть выгнулся, и хвост пробрался дальше, на спину, обвил тело нежным жаром. Минсок потянулся к лицу, Чондэ счастливо вздохнул. Розовые губы Минсока приоткрылись в тот же миг, как он коснулся губ Чондэ, ловкий язычок скользнул в рот. Чондэ застонал, выгибаясь в объятиях, его одновременно стиснули и руки Минсока, и его хвосты, которых, кажется, стала целая сотня. Одежда будто сама собой расстегивалась, Чондэ потянулся к Минсоку. Но под лукавый смешок бесплотный хвост на одном запястье стянулся сильнее, дотянулся до второго, заставляя завести руки за голову, далеко, надежно.
- Что ты делаешь? - шепнул Чондэ, разорвав поцелуй, - я тоже хочу...
- Лежи спокойно, - Минсок тихонько, хрипло смеялся, - сегодня я хочу прикасаться к тебе.
- Но я тоже...
- Позволь мне. Только не бойся.
Чондэ кивнул.
- Хорошо, - губы изогнулись в коварной и страстной улыбке, - как мне повезло. Даже делать ничего не нужно... эй!
Друид вскрикнул, когда сразу два хвоста одновременно сжали его торс, щекоча нежным мехом.
- Нечестно!
- Не дразни меня.
В глазах Минсока плясали серебряные искры. Чондэ не мог перестать улыбаться, только кивнул еще раз.
- Делай, что хочешь, - тихо разрешил он, - что хочешь и как хочешь.
Со стоном Минсок уткнулся носом в ключицу.
- Я просил меня не дразнить!
Тихий смех разгонял темноту комнаты. Шелест падающей на пол ткани, хриплые выдохи, уверенные прикосновения. Чондэ стонал в полный голос, позволив себе просто наслаждаться близостью Минсока, гладкой кожей его рук, ровным теплом тела и ловкими, чуткими, подрагивающими от возбуждениями лисьими хвостами.
- Ну, давай! - почти выкрикнул Чондэ, отчаянно обхватив ногами бедра Минсока, притягивая ближе, выгибаясь в спине так сильно, как только мог. Минсок смеялся, сквозь страстные выдохи спрашивая, кто из них командует. Чондэ смеялся, срываясь на жаркие вскрики, требовал перестать говорить и просто взять покорного себя немедленно.
- Подожди, - выдохнул Минсок, чудом заметив в пелене желания, что сжимает руки Чондэ слишком сильно, - прости.
- Неважно, неважно, - отчаянно выдохнул тот, - потом.
Чондэ вскрикнул от боли - Минсок не подумал быть осторожнее, - и немедленно сам успокоил бариста еще одним требованием продолжать.
И Минсок продолжал. Пожалуй, впервые кто-то так страстно, так уверенно и открыто отдавался ему и хотел его, его самого, его - кумихо, его - Ким Минсока, его любым. И Минсок хотел ответить тем же, поделиться собой, заставить Чондэ любить его еще сильнее, еще реальнее. Он еще никогда не позволял себе распустить хвосты в постели, но Чондэ так быстро, так легко и логично отвечал на ласку рук, губ, хвостов, что Минсоку хотелось прикоснуться к нему еще раз. Дать больше. Обнять сильнее. Каждой клеткой кожи, каждый нервом почувствовать близость. И забрать себе каждый нерв, каждый миг Чондэ. Даже неровные выдохи ревниво ловили губы Минсока, не позволив холодному воздуху получить кусочек страсти Чондэ. Сердце билось так быстро и нервно, и так же быстро и нервно билось рядом сердце Чондэ. И успокаивались они вместе, медленно, постепенно. Минсок уткнулся лбом в плечо Чондэ, осторожно убрал хвосты один за другим. Чондэ болезненно выдохнул, сгибая затекшие руки.
- Ого, - тихо фыркнул он, - ты сильнее, чем мне казалось. И гораздо круче. Опыт веков?
- Не начинай, - Минсок поцеловал его плечо, - если я скажу, что так никогда не было, что подобное для меня впервые, ты поверишь?
- Поверю, - Чондэ съехал ниже, чтобы добраться до нежных губ бариста снова, - я же сказал, что доверяю тебе.
- Хорошо. Тогда будь со мной.
- Неужели? - Чондэ засмеялся. Сладко потянулся, с особенным ленивым упоением расслабляя еще дрожащее от напряжения и наслаждения тело, - а я что говорил всё это время? Только ты тоже мне доверяй. Не трать время.
- Не буду, - пообещал Минсок и приник к влажным губам еще раз.
Чондэ без тени смущения закинул ногу на его бедро, притянул к себе, прижимаясь теснее к обнаженному разгоряченному телу своим.
Примечание к части
Поскольку до финала осталось совсем чуть-чуть, я привожу в порядок хотя бы небольшую часть из накопившихся к этому рассказу набросков. Возможно, перед последней главой нас ждет еще экстра-другая~ ^~^
Глава 25. Вечер перемен
Чонин едва дышал, пробираясь сквозь толпу вокруг какого-то магазина. На ступеньках стояли динамики, девушки в форме ворковали в микрофоны, магазин проводил очередную акцию. Чонин десять раз пожалел, что не прошел лишние несколько метров к другому выходу метро. Наконец-то знакомый поворот, Чонин нырнул в арку, на ходу вытащил ключ и вонзил в замочную скважину, мечтая переступить порог и запереться в ожидании Кёнсу в тихом доме.
- Привет! – возвестила половина близнецов, - а Кёнсу-оппа еще не пришел.
Все, что Чонин мог сейчас сказать, он оставил при себе. Потому что таким вещам детей не учат.
Он совершенно забыл, что семья Кёнсу уже вернулась.
- Тогда я встречу его, - пробормотал Чонин, отступая.
- О, Чонин-а! – мама Кёнсу выглянула на голоса, - ты опоздал к ужину! Подожди, я подогрею тебе…
- Он сказал, что уходит, - сказала девочка, имени которой Чонин не запомнил, даже если слышал.
- Куда это? – гневно, как показалось Чонину, спросила тетя Кёнсу, - голодный и опять на холод?! Проходи, что встал.
- КТО ПРИШЕЛ?!
Чонин мысленно забился в угол и бился головой о стену. Со второго этажа доносился грохот, возвещающий приближение старшего поколения. Ну, что ему стоило позвонить Кёнсу и спросить, где он?!
- Я подожду в комнате, - Чонин вежливо улыбался матери Кёнсу, считая ее самым здравомыслящим человеком в этой семье.
- Конечно, - она улыбнулась в ответ, - только поешь сначала.
Чонин ошибся.
И даже поесть на кухне в одиночестве не удалось. Оборотни окружили его теплом и заботой, подростки хихикали, не решаясь разговаривать слишком много под взглядом тети. Дедушка Кёнсу по-прежнему считал Чонина недостаточно женственной для невесты Кёнсу (Чонин краснел, но поправлять ходячую древность не посмел, как и все остальные). Мама и тетя Кёнсу сели по обе стороны и наперебой подкармливали Чонина, который сначала надеялся поесть очень быстро и получить право уйти наверх, но скоро понял, что скорость ему не поможет – в четыре руки его тарелка все равно наполнялась быстрее. Голова заболела от голосов, от близости стольких чужих людей сразу, кто-то дергал его рукава, прикасался к плечу, все разговаривали и ждали ответа. Чонин очень старался уместно реагировать на голоса, вопросы и шутки, хотя все сливалось в неровный шум, руки дрожали. Чонин хотел дотянуться до стакана с водой, но понял, что не сможет скрыть дрожь. Ко лбу внезапно прижалась мягкая женская ладонь.
- Ты такой бледный, все хорошо? – тревожно спросила госпожа До. Чонин быстро кивнул.
- Я лучше в комнату… - пробормотал он, в два глотка прикончив все, что было на тарелке, и отодвигая ее так быстро, что тетя Кёнсу не успела решить, чего добавить, - спасибо, очень вкусно.
- Подожди, - мама Кёнсу поднялась вместе с ним, Чонин мысленно застонал, - я найду аптечку, кажется, ты простудился.
Эффект от этой фразы поразил Чонина. В мгновение в помещении не осталось никого, кроме Чонина и госпожи До. Он удивленно глянул на женщину.
- Нас много в одном доме, - пояснила она с улыбкой, дотягиваясь до чайника и чистого стакана,- если кто-то подхватит вирус, заболеют все. Поэтому при первом подозрении все сразу берутся за витамины и прочие предосторожности.
- То есть я могу пойти наверх и подождать Кёнсу там? – не веря своему счастью, уточнил Чонин.
Даже пульсирующая в висках боль отступила немножко. Госпожа До кивнула.
- Сейчас выпьешь это, - перед ним стоял стакан с весело прыгающей таблеткой, - и пойдешь в комнату. Надо бы еще температуру измерить…
- Мне уже лучше, - протараторил Чонин, допивая витаминную воду.
Извинился и наконец-то сбежал. Поднимаясь по лестнице в полной тишине, Чонин обещал себе в следующий раз начать с предположения о простуде. А еще лучше не появляться в такие моменты в доме семьи До. Закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Сердце колотилось. В это полнолуние Чонин чувствовал себя куда лучше, чем за всю жизнь, но Кёнсу хотелось увидеть немедленно, прижаться к нему, укрыться в теплой, родной ауре оборотня. Чонин подошел к окну, разочарованно вздохнул – с этой стороны окна выходили на чудесный маленький парк. Кёнсу подойдет к дому другой дорогой.
Дверь за спиной открылась. Кёнсу швырнул рюкзак на пол, подошел и сгреб Чонина в объятия.
- Ты как?
- Уже хорошо, - заявил тот, уткнувшись лицом в волосы оборотня, - прости, я совсем забыл, что ты больше не живешь один. Я не должен был приходить сюда.
- Ты же не в себе, - утешил Кёнсу, стягивая его рубашку. Подтолкнул Чонина к кровати, уложил носом в подушку и уселся сверху. – Расслабься.
Чонин послушно кивнул, закрыл глаза. Ладони Кёнсу гладили его плечи и спину без всякой цели, без нажима, от прикосновений расходилось по телу тепло. Чонин наслаждался близостью оборотня, удивлялся, как мог жить всё это время до встречи с ним. Кенсу улегся сверху, прижался губами к шее Чонина там, где волосы превращались в короткий пушок.
- Лучше?
- Угу, - Чонин не шевелился, чувствуя себя счастливым желе, - не двигайся больше никогда.
Смех оборотня щекотал шею, а потом Кёнсу отодвинулся, потянул его. Чонин повернулся и только собирался возмутиться жестокостью некоторых, кто требует расслабиться, а потом мешает отдохнуть. Кёнсу поцеловал его так нежно, что все лишние мысли просто растворились или хотя бы потускнели. Чонин немедленно запустил обе руки под свитер, стянул, запутывая Кенсу в вороте, а потом и слишком тонкую майку.
- Почему ты так одеваешься? – возмутился Чонин, разрывая поцелуй, - ты простудишься и перезаражаешь всю семью!
- Переохлаждение не заразно, - Кенсу щелкнул его по носу, - и кто бы говорил. Что ты носишь поверх формы?
- У меня теплый шарф.
- То есть ничего. И кто первый простудится? Напоминаю, у меня еще и кровь горячее.
- Почему мне не досталось ничего хорошего?! – Чонин обиженно надул губы, - это потому что я полукровка?
- Тебе досталось обаяние, которым ты не умеешь пользоваться, - Кенсу провел губами по щеке, - если бы умел, был бы опасным.
- Не хочу, - Чонин все еще чувствовал себя счастливым желе и совершенно не собирался проявлять инициативу, позволяя себя расцеловывать и греть, - одни проблемы от этого обаяния.
- Ты не умеешь им пользоваться, - повторил Кенсу и наклонился снова, проводил губами по его лицу, по шее, словно рисовал заклинание. Чонин вдруг представил, что оборотень действительно заколдует его, что все книжные истории – правда. Его бросило в дрожь. Кёнсу недовольно отодвинулся.
- Нет, подожди, - Чонин схватил оборотня за руку, - я просто…
- Не паникуй, - Кёнсу послал ему короткую улыбку, сердце Чонина дрогнуло, больно сжимаясь. - Не хочешь, так не хочешь.
- Нет, правда! – Чонин сел, не выпуская руки оборотня, - просто вдруг подумал… про всякие заклинания… не знаю, почему.
Чонин потянулся за поцелуем, но вместо этого уткнулся носом в шею Кенсу.
- Извини, - пробормотал он, - мне в самом деле не хочется.
- Почему ты извиняешься? - Кенсу попытался отодвинуться, но Чонин сжал руки.
- Только не злись, - в голосе звякнули умоляющие нотки.
- Делаешь из меня какого-то извращенца, - Кенсу ткнул его локтем, - что я сделал?
- Нет-нет, - Чонин обнимал все крепче, - это просто… я не знаю, просто не хочется.
- Тогда давай спать.
- Н-нет. Я так не могу, - Чонин по-прежнему прятал лицо, - мне страшно.
- Ким Чонин! - Кенсу схватил его за плечи и отодвинул, - что происходит?
- Я не знаю.
- Чонин!
- Я не знаю!!!
Кенсу вздохнул. Очень медленно провел по его лицу кончиками пальцев, погладил по волосам. Чонин опустил ресницы, наслаждаясь нежностью.
- Почему тебе страшно? - чуть слышный шепот Кенсу шелком ласкал слух, - расскажи.
- Я не могу, - Чонин прижался к оборотню, - мне просто страшно, весь день.
- Завтра полнолуние. Я знаю, что…
- Нет, это другое. И я не понимаю. Я и сам думал сначала, что это потому что тебя нет рядом, - Кенсу дернул плечом в ответ на упрек, - но ты вернулся, а ничего не изменилось.
Кенсу нахмурился. Если подумать, и его с самого утра не оставляла тревога, смутная и назойливая, как запах речной тины. Он вспомнил Чондэ, который хлопнул дверью теплицы, непрестанно смеющегося Бэкхена и замкнувшегося в себе Сехуна. Впрочем, Сехун не в счет.
- Что-то происходит, - протянул ооборотень, - со всеми нами что-то происходит сегодня. Я позвоню…
- Ким Минсоку, разумеется.
Кёнсу вздохнул, аккуратно высвободился, дотянулся до майки и натянул ее. Чонин подобрался ближе, крепко обнял, прижимаясь к спине. Пальцы без прикосновений стыли, как в зимней реке.
- Не злись, - прошептал он, - ну, пожалуйста. Это сильнее меня.
- Я никогда не злюсь на тебя, - уверенно солгал оборотень, откинул голову назад, на плечо Чонина, - успокойся.
- Хочешь, я уйду? – зачем-то спросил Чонин.
Грудь заболела еще на последнем слове, горло сжалось от страха, стоило представить, что скажет Кёнсу. И что действительно придется уйти.
- И куда ты пойдешь? – Кёнсу вырвался, развернулся и положил руки на плечи Чонина, - объясни мне одну вещь.
- Ты злишься.
- Чонин!
- Какую?
Кёнсу мгновение смотрел ему прямо в глаза, а потом снова вздохнул.
- Неважно.
- Но….
- Забудь. Ты голоден?
Чонин покачал головой.
- А я голоден. Подожди здесь, я принесу что-нибудь себе. И при тебе позвоню Мин-хёну.
Чонин кивнул. Он смотрел, как поднимается Кёнсу, убирает с дороги рюкзак, вешает свитер в шкаф. Наводя порядок, оборотень двигается так мягко, плавно, как в танце, его дыхание ровное и очень тихое, все жесты спокойные, точные. Чонин узнал его достаточно хорошо.
- Почему ты злишься?
Кёнсу хрипло выдохнул и ушел. Чонин был уверен, что оборотень хлопнет дверью, но она только тихонько чавкнула о косяк. Голова заболела мгновенно, стоило стене разделить их. Чонин сжал виски руками, тихонько застонал. Кёнсу все не возвращался, Чонин выбрался из постели, привел одежду в порядок, немного постоял у двери, не решаясь открыть ее и сменить уютный мирок комнаты на дом, полный шумных общительных сов. Может, они все еще боятся простуды?
Чонин двигался по коридору, сдерживая желание прижиматься к стене для маскировки. На первом этаже смешались голоса, мелодичный женский смех бил по ушам. Чонин почти спустился, решая, как пробраться к прихожей мимо раскрытых настежь дверей гостиной.
- Куда собрался?
Кёнсу вышел из ванной, глянул в сторону гостиной, схватил Чонина за запястье и потащил обратно. Влажные, совершенно ледяные пальцы причиняли боль, Чонин дернул рукой, пытаясь вырваться, но Кёнсу сжал еще крепче. Чонин в целом знал, что оборотни сильные, но даже не думал, что настолько, тем более, что если в силу Чанёля можно было поверить, то невысокий спокойный Кёнсу никак не казался угрожающим. И разве совы такие уж мощные? Это же не волки… под пальцами оборотня что-то ощутимо хрустнуло.
- Мне больно.
- Я знаю, - бросил Кёнсу, но хватку чуть ослабил, - надеюсь, останутся синяки.
Вопрос Чонин проглотил. Кёнсу огляделся и толкнул его к стене, прижал руку к шершавой декоративной штукатурке, царапающий костяшки обоих. Чонин был почти уверен, что свободной оборотень его ударит.
- Я не понимаю, почему ты злишься, - прошептал Чонин, растерянно глядя в черные глаза.
- Я тоже не понимаю! – Кёнсу сжал кулак и ударил стену рядом с лицом вздрогнувшего Чонина, - но прямо сейчас ты меня так бесишь.
- Прости.
- И твой тон. Почему ты меня все время боишься? – его рука по-прежнему упиралась в стену совсем близко. - Почему? Я ничего тебе не сделал.
Чонин чувствовал тепло кожи. И запах крови.
- Ты поранился.
- Это не ответ, - пальцы на запястье снова сжались, Чонин закусил губу, чтобы не попросить отпустить.
- Я не знаю, что ответить. Но я не боюсь тебя.
- Да? – Кёнсу выпустил его руку, отбросил, словно змею, - прямо сейчас ты ждешь, что я тебя ударю. И думаешь, что я забуду, насколько я сильнее.
Скулы Чонина потемнели. Чувствовать себя слабым неприятно.
- И что ты совершенно не выносишь боли, - добавил Кёнсу, взял его запястье снова, едва касаясь двумя пальцами, но Чонин все равно дернулся, ожидая новой мощной хватки, - видишь?
- Что я должен видеть? – зло спросил он.
- Не будет никаких синяков, - Кёнсу фыркнул, - просто ты нервный.
- Скажи, что у меня нет повода! – выкрикнул Чонин, вырвал руку и толкнул оборотня в грудь, - это ты, ты ведешь себя, ты…
- Я – что?
- Не знаю, - Чонин не смог убрать руки с груди Кёнсу и смотрел на них, будто не мог поверить, что тело предает его, чувствовал, как бешено колотится под пальцами и слоем ткани сердце, - ничего я не знаю. Ты такой странный сегодня. Мне стоит уйти?
- Уходи, если хочешь, - сказал Кёнсу холодно, - но не пытайся сделать вид, что это я тебя выгнал. Ты единственный, кому это приходит в голову. Будь осторожен по дороге, возьми такси. Когда будешь спускаться, не обращай внимания на шум – мои играют в «Монополию», им не до тебя. Если будет совсем плохо…
Чонин медленно поднял взгляд. Но в глазах Кёнсу был лед.
-...звони Ким Минсоку. Он наверняка поможет. Но в кофейню не ходи, там для тебя слишком тяжело. И надень шарф, ветер с реки.
Кёнсу отодвинулся, шагнул к двери своей комнаты.
- Кенсу-хён!
- Почему я? – не оборачиваясь, спросил Кёнсу, - почему я должен быть понимающим и добрым, почему именно я должен тебя спасать? Я же злой страшный оборотень. И я устал.
Чонин смотрел на закрывшуюся дверь, пока кто-то внизу не уронил стакан. Стеклянный звон и новый взрыв голосов и смеха встряхнул Чонина. Он сделал шаг, протянул руку к двери, но не посмел ее открыть. В комнате Кёнсу так тихо, что он делает? Может, он стоит с другой стороны и надеется, что Чонин не ушел? Чонин сжал губы, осторожно потянул ручку.
В комнате Кёнсу оказалось пусто, только створка окна приоткрыта, влажный зимний ветер успел выстудить небольшое помещение. Чонин поежился, отступил и аккуратно закрыл дверь снаружи.
Он мог бы и догадаться. Как еще успокаиваются оборотни?
Шум в гостиной стих, Чонин подкрался к лестнице и сверху смотрел, как один за другим родственники Кёнсу выходит, обмениваются словами гораздо тише и серьезнее, шагают к двери на веранду. Веранда совсем маленькая, все там просто не поместятся, но Чонин знал, что это и не нужно. Мягкий шелест донесся снаружи, чьи-то когти звякнули о перила. На первом этаже теперь тоже гулял ветер, совы замков за собой не запирают.
Неужели уже так поздно?
Чонин спустился, пустой дом казался населенным призраками, будто в гостиной еще звучит смех, на кухне вот-вот застучат палочки… а на втором этаже Кёнсу снова прижмет Чонина к стене и его голос будет пронизывающим, как речной ветер, а в глазах больше не будет уютного тепла.
Чонин потер ноющее запястье. Боль прошла, осталось только воспоминание о пальцах Кёнсу, каждое прикосновение которых хочется продлить. И он действительно не понял, почему Кёнсу так разозлился. Переступать порог было страшно, будто дверь закроется и пути назад больше не будет. Кажется, у Чонина больше нет права открывать эту дверь. Наверное, нужно вернуть ключ.
Чонин шел по улице, машинально свернув в противоположную метро сторону. Улицы уже опустели, в этом респектабельном районе нет крупных баров или клубов, ночные жители собираются не здесь. Чонин не поднимал головы, совершенно затерявшись в своих мыслях, и заметил Бэкхена только столкнувшись с ним.
- Хён!
- И тебе привет, - энергетик засмеялся, - что, мое присутствие настолько незаметно? Даже для тебя.
Чонин удивленно моргнул, но прислушался к своим ощущениям и понял, что Бэкхен прав. Ни один нерв не реагировал на его существование, Чонин будто задел плечом столб.
А Бэкхен продолжал смеяться, и Чонин вдруг понял, что энергетик пьян.
- Хён, а с тобой сегодня что? – мрачно поинтересовался он.
- Со мной? – Бэкхен пытался справиться с новым приступом истеричного хохота, - а с тобой что? Что с нами происходит, Чонин? Как много лишних вопросов!
Он хлопнул полудемона по плечу, развернулся к совершенно пустой дороге и поднял руку.
- Что ты делаешь? – осведомился Чонин, закатив глаза.
- Ловлю такси, - Бэкхен ухватился второй рукой за фонарный столб, - поеду домой. Тебе слишком плохо, я не хочу быть рядом. Невкусно. Сам жуй свое отчаяние.
- Эй! – Чонин разозлился. – Кто бы говорил!
- Я говорю, - безмятежно согласился Бэкхен, повернулся и усмехнулся, - хочешь со мной поспорить?
- Хочу, - буркнул Чонин.
И в следующий момент ударился спиной о тот же столб. Бэкхен толкнул, упираясь обеими ладонями в грудь, прижался ближе и впился губами в губы Чонина. Тот вздрогнул, замер, жаркое дыхание энергетика завораживало, он целовался так умело, раскрывался и вел за собой одновременно, Чонин не заметил, когда обнял его, скользя ладонями по бедрам. И вздрогнув, оттолкнул.
- Хён!
- Подумаешь, - Бэкхен пожал плечами, достал из кармана защитный бальзам и намазал губы, - хочешь? А то обветреют.
- Нет, спасибо, - Чонин машинально прикоснулся к губам.
- Зря, - Бэкхен снова пожал плечами, - вряд ли Кёнсу нравится царапаться о потрескавшуюся шкурку. Да и выглядит так себе, - он поднял руку снова, заметив автомобиль с зеленым огоньком, - и не дергайся. Тебе же понравилось, я знаю. Всем нравится, - горько добавил энергетик, - это моя работа, чтобы всем нравилось.
- Но тебе же так вкуснее, - зачем-то продолжал безумный разговор Чонин.
- Да, - Бэкхен взялся за дверцу такси, обернулся и послал ему обворожительную улыбку, - я ненавижу людей, Чонин. Я ненавижу себя. – Чонин растерянно моргал, а энергетик постучал ногтями по дверце, - куда направляешься? Хочешь, разделим?
- Нет, - едва шевеля губами, прошептал Чонин, - нет, спасибо. Я прогуляюсь.
Бэкхен кивнул, скользнул на заднее сиденье. Чонин слышал, как он вежливо поздоровался с шофером. Такси сдвинулось, растворилось в бархатных сумерках. Чонин смотрел автомобилю вслед, глубоко засунув руки в карманы. Губы слегка саднили, наверное, стоило взять бальзам.
Телефон в кармане требовательно завибрировал. Чонин вытащил его, посмотрел на номер. Вспыхнувшая надежда тут же погасла.
- Что? – мрачно спросил он в трубку.
- Приходи в кофейню, тут спокойно, - потребовал Минсок и добавил, - немедленно.
Он разъединился, не дожидаясь ответа Чонина. Тот немного гневно посопел, но решил согласиться. Метро в любом случае закрылось, и до кофейни куда ближе, чем до дома, где его ждали знакомая до отвращения комната и пара дней затворничества.
Из-за поворота показалась еще одна машина с зеленым огоньком. Чонин шагнул к краю тротуара и поднял руку.
Сехун, которого на прогулку вытащил Чанёль в самом прямом смысле за шкварник, лежал белым шнурком, уткнувшись носом в лапы. Волк даже не глянул на него. С самого превращения он просто сидел на берегу, смотрел в воду и только тихонько рычал, когда его отражение разбивал ветер. На ветку над головой опустилась пестрая птица, посмотрела на обоих немигающим золотым взглядом и спрыгнула. Кёнсу ловко приземлился, присоединился, небрежно проведя пальцами по спине волка.
- Чанни-хён сегодня единственный адекватный оборотень? – спросил он насмешливо. Песец тихонько заскулил. Волк поднялся, лениво потянулся и рядом с Кёнсу сел Чанёль.
- Ну с этим все ясно. А с тобой что?
- А я накричал на Чонина, - Кёнсу вытянул ноги, будто собирался поболтать ими в ледяной воде, - и никак не могу понять, зачем. Он был не большей истеричкой, чем всегда. К тому же полнолуние. Надеюсь, он дома.
Чанёль пожал плечами.
- Бэкхённи сегодня тоже не в себе. Я не понимаю, почему, но не хочу его видеть.
Песец пошевелился, сворачиваясь пушистым клубком, и снова чуть слышно заскулил. Остальные замолчали, вопросительно глядя на зверя, но Сехун не собирался присоединяться к разговору. Чанёль вздохнул, поднялся, ловко перекувыркнулся и волк ушел, оставляя на мерзлой земле глубокие отпечатки. Из глубины парка послышался низкий, хриплый вой. Песец вздрогнул, навострив ушки.
- Он не охотится, - Кёнсу фыркнул, глядя на нервного младшего, потрепал по спине, - он расстроен. И хочет побыть один.
Вой продолжался, раскатывался по парку, отражался от темной воды. Песец повернулся, уткнулся носом в колено Кёнсу, который запрокинул голову и слушал, опустив ресницы, как самую прекрасную музыку. На ресницах дрожали крошечные слезинки. Ему не хотелось летать.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |