- Я не разбираюсь, - Кёнсу покраснел, машинально поставив бокал на стол, - просто… мне нравится искать вкусы.
- И именно это я имею в виду, - кивнул старший Ким, глянув на свою жену, которая налила в бокал с чудесным вином почти до половины апельсинового сока и пила получившуюся смесь с видимым удовольствием. - Как ты относишься к поездке на винодельню моих друзей?
- Я? - ошарашено спросил Кёнсу.
- И я! - рявкнул Чонин, осознав, что его пару куда-то переманивают, - даже не думай, что он поедет один.
- Поехали все вместе, - господин Ким пожал плечами, - их семья занимается вином из хурмы, - он снова обращался к Кёнсу, - к тому же это очень живописное место в окрестностях Дэгу. Хотя сейчас не сезон цветения, местность все равно хороша.
- В самый раз для романтических выходных! - добавила госпожа Ким.
- Какая романтика, если я еду с родителями?! - возмутился Чонин.
- Я с удовольствием поеду! - Кёнсу слушал рассказ старшего Ким очень внимательно.
- Ты меня игнорируешь, - пожаловался Чонин, уткнувшись носом в его шею, - нечестно.
Госпожа Ким засмеялась, переглянувшись с супругом. Ее глаза не в первый раз полыхнули ледяным черным огнем, и Кёнсу заинтересованно сощурился.
- Ну, как? - спросила она, почувствовав взгляд, - страшно?
- До обморока, - сурово кивнул Кёнсу, кусая губы, чтобы не улыбаться.
- Ой, - вдруг сказал Чонин и ткнул пальцем в сторону родительницы, - так вот кого он мне напоминает!
- Что? - изумленно спросил Кёнсу. Чонин повернулся к нему.
- Ты! Твой взгляд иногда такой жуткий, прямо мороз по коже.
Кёнсу с госпожой Ким переглянулись.
- Так вот почему я ему понравился, - притворно вздохнул Кёнсу, - я-то думал…
- Так вот почему с тобой так легко общаться, - кивнула госпожа Ким.
- Ага, еще скажи, что он больше вписывается в семью, чем я, - обиженно проворчал Чонин и стукнул ладонью по столу, - папа! Хоть ты наведи порядок!
- Зачем? Все и так в порядке.
Кёнсу обнял свою пару за плечи, и Чонин немедленно прижался к нему под замечание матери, что до старого вина ее сын еще не дорос.
- Покажешь свою комнату? - тихо спросил Кёнсу.
- Там весьма средняя звукоизоляция, - госпожа Ким продемонстрировала исключительный слух и невинно взмахнула ресницами, - но вы не волнуйтесь. Мы не будем слушать. И вообще по ночам другим заняты. Или даже гулять пойдем.
Чонин вспыхнул и выбрался из-за стола, таща Кёнсу за руку.
- Спасибо за ужин, - вежливо сказал тот, пытаясь притормозить хотя бы для прощания, - все было очень вкусно.
Господин Ким кивнул им вслед и махнул рукой, словно выгонял обоих.
- Доброй ночи! - добавила его супруга и радостно засмеялась.
- Не думай, что я правда не умею пить, - негромко говорил Чонин, ведя его по коридору, - просто я еще никогда никого не приводил ужинать.
- Серьезно?!
- Ну, Сехун не в счет. И мы обычно едим в моей комнате.
- Я так много слышал о твоей комнате, когда я ее увижу?! - Кёнсу подтолкнул его локтем.
- Нет там ничего особенного, - Чонин пожал плечами и распахнул одну из дверей, - заходи.
Кёнсу переступил порог. В голосе Чонина ему послышалось напряжение, и он заранее решил похвалить комнату, какой бы обычной она ни была.
Большая и светлая, с водяным матрасом прямо на полу, мольбертом в углу, грудами книг и огромным окном, эта комната завоевала сердце Кёнсу мгновенно. Он даже не слишком расстроился, наступив на втором же шаге на чертовски хорошо заточенный карандаш.
- Прости!
Чонин принялся бегать по комнате, бессистемно собирая разбросанные повсюду карандаши, мятые наброски, кисти, какие-то записи, шарфы и носки. Все собранное он в итоге просто сгрузил в угол между комодом и мольбертом, и обернулся к Кёнсу.
- А где ты разминаешься? - поинтересовался тот, уже завалившись на матрас и тыкая огромного плюшевого пингвина в нос, то есть клюв. - И кто это? Что за нездоровая тяга к птицам?!
- Это Рикки, - Чонин отобрал пингвина и засунул за стопку учебников, попутно развалив шаткую пирамиду письменных принадлежностей.
- Привет, Рикки, - Кёнсу помахал пингвину и перекатился на живот, подперев голову руками, - Чонин-а, прекрати мельтешить.
- Тут просто беспорядок, - извиняющимся тоном сказал тот и сел на край матраса, тиская в пальцах какой-то лист, вылетевший из учебника. - А для занятий у нас есть комната в мансарде. Там большое зеркало, можно включать музыку громко и…
Кёнсу ловко выхватил лист, расправил его и уставился на собственное изображение. Вскрикнув, Чонин попытался отобрать рисунок, но после недолгой борьбы оборотень улегся на него сверху, стиснув ноги коленями, и одной рукой отмахивался от попыток отобрать рисунок, а второй размахивал им как вымпелом.
- Дай посмотреть! - рявкнул он, когда Чонин уже почти дотянулся.
Тот сдался и расслабленно откинулся на постель, глядя в потолок. Кёнсу поудобнее устроился на нем, поставив локти на грудь.
- Почему я почти не вижу твоих работ? - с претензией спросил Кёнсу, - только тот альбом и то только один раз.
Чонин пожал плечами и закрыл глаза.
- Ничего особенного.
Кёнсу задумчиво разглядывал рисунок. Сразу стало понятно, почему он лежал в учебнике - Кёнсу на нем изображен в аудитории, небрежный контур двери подсказал, что Чонин сидел где-то в холле, резкими штрихами набрасывая портрет.
- Знаешь, что это называется преследованием? - мурлыкнул Кёнсу.
Чонин снова пожал плечами и попытался забрать рисунок, но Кёнсу высоко вытянул руку.
- Я заберу его в наказание, - заявил он, слез с Чонина и потянулся к своей сумке.
Только убедившись, что рисунок в надежном месте, оборотень вернулся и снова опрокинул на постель Чонина.
- Ты очень хорошо рисуешь, - шепнул он, - очень-очень.
Чонин дотянулся ногой до двери, захлопнув ее. Они целовались лениво и нежно, словно встречались уже целую вечность.
Примечание к части
Снова экстра, снова КайСу. Но сегодня такой прекрасный день! И хотя я честно начинала писать очередной фрагмент сюжета, но тут явились КайСу и заграбастали себе еще эфирного времени. Так что... Just enjoy~~
Love, Leny!
Глава 19. Взломщики, амулеты и история моды
Бэкхен нервничал. Он не в первый раз переминался с ноги на ногу, глядя на цифровой замок с неприязнью, будто тот был злой собакой и собирался укусить.
- 8648, - пробормотал Бэкхен вслух, выдохнул и потянулся к клавишам, ворча, что этот код слишком простой и кое-кто совершенно не заботится о своей безопасности.
Замок мелодичным сигналом позволил ему войти. Бэкхен переступил порог с замирающим сердцем. Хотя он множество раз открывал эту дверь раньше, сегодня он стал взломщиком. И даже не уверен, что цель того стоит. Знакомая до миллиметра прихожая, Бэкхен мог бы ориентироваться в этой квартире с закрытыми глазами. Но сегодня глаза придется широко открыть. Он скинул обувь, направился в комнату и остановился за дверью. Сердце снова забилось. Лучше бы там была собака, они хотя бы не могут рассказать о визитерах. Глубоко вздохнул и вошел.
- Веришь-нет, но это ради общего блага, - доверительно сказал он пушистому кактусу. Фыркнул, пытаясь избавиться от мысли, что только чокнутые (или друиды) пытаются подружиться с растениями, - я знаю, раньше у нас как-то не срослось. Но если ты будешь хорошим цветочком и… - Бэкхен махнул рукой и повернулся к кактусу спиной, - забей. Я знаю, что ты меня терпеть не можешь.
Подошел к стеллажу и принялся вдумчиво рассматривать корешки книг. Некоторые тома только прикидывались книгами, но Бэкхен никак не мог вспомнить, которая из шкатулок ему нужна. Открывать все подряд не хотелось.
- Ну, допустим, - вздохнул Бэкхен, полагаясь на интуицию, и вытянул с полки изящно оформленный зеленый с рыжим томик.
Раскрыл, в первый момент подумав, что цапнул настоящую книгу, но склеенные первые страницы перевернулись и предъявили лакированное нутро. Бэкхен огляделся, но вытряхивать содержимое на стол все-таки не решился. Вещь, которая его интересовала, могла оказаться слишком хрупкой. Он поставил шкатулку на подоконник, пытаясь поймать побольше света, и принялся по одной вытягивать бумаги, ее заполняющие. Театральные билеты, концертные билеты, билеты в кино и на выставки, квитанции за парковку, корешки посадочных талонов, автобусных, самолетных и даже парочка с парома. Бэкхен раздраженно выдыхал, время стучало в кончиках пальцев, а билеты все не кончались. Он уже почти решил, что выбрал неправильную шкатулку, когда вместо очередного кусочка глянцевой бумаги пальцы нащупали что-то плотное и слишком толстое для билета. Бэкхен очень осторожно развернул бумажный пакетик, вытряхнул на ладонь бархатную салфетку из тех, в которых хранят обычно ювелирные украшения. Отогнул уголок и закатное солнце заиграло на гранях мириадами радужных огоньков. Вздрогнув, Бэкхен завернул крошечную вещицу снова в бархат, затолкал салфетку в пакетик, спрятал в карман и принялся наводить порядок. Руки дрожали, когда он натягивал ботинки.
- Прости, - прошептал он, обращаясь к лязгнувшему защелкой замку, - я верну.
Карман жгло почти физически. Бэкхен очень хотел избавиться от безделушки, которую сам когда-то подарил, но пришлось сдержаться. Он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и вытащил телефон.
- Привет, - он заулыбался, услышав радостный вопль на другом конце, - что делаешь? Хочешь, я приеду?
Улыбка растаяла, стоило положить трубку. Второй раз за день Бэкхен почувствовал себя предателем, но только пошагал ко входу в метро.
В уже знакомом подъезде он снова вытащил вещицу, вздохнул и аккуратно, будто ждал удара током, натянул на запястье невесомый браслет с хрустальными подвесками. Браслет отбрасывал на кожу очаровательные радужные отблески, Бэкхен немного полюбовался, тряхнул головой и стянул рукав пониже. Почти бегом поднялся на четвертый этаж, даже забывая привычно проклясть дома без лифта, и с силой надавил на кнопку звонка. Внутри что-то с грохотом упало, послышался приближающийся топот и Бэкхен снова не смог сдержать улыбку. Открыл рот, собираясь поздороваться и хоть как-то объяснить свое появление, но был втянут в квартиру, а затем в страстный поцелуй прямо возле двери.
- Можешь меня убить, - шепнул Чанёль, на секунду отрываясь от его губ, - но я все равно счастлив тебя видеть.
От лица Бэкхена отлила краска.
- По… почему убить… - пробормотал он, зажмурившись, когда Чанёль сдернул его шарф, чтобы добраться до алебастровой шеи.
- Потому что в прошлый раз ты сбежал, как на пожар, а перед этим что-то было про Чондэ и какие мы ужасные. И что в выходные мы точно не увидимся. А теперь ты сам звонишь и приходишь, и такой нервный,что едва стоишь на ногах. Если бы у тебя в безвольно опущенной руке еще подрагивал заряженный серебряным болтом арбалет…
- Что?! - Бэкхен расхохотался, - что еще за безвольные руки?
- Это из мюзикла, - гордо сказал Чанёль, - я пишу музыку к истории про оборотней, круто, да?
- Ты? Про оборотней?! - Бэкхен чувствовал, что это просто напряжение накопилось, но не мог перестать смеяться и вынужден был сползти по стене, прижимая ладони к ребрам, - да ладно! А кто написал либретто?
- Это дебютная работа какого-то парня, - Чанёль сел рядом с ним, далеко вытянув ноги, и дружелюбно ткнул кулаком в плечо, - эй, хён! Ты что, не веришь в мою музыку?
- Я обожаю твою музыку, - проникновенно сказал Бэкхен, вытирая выступившие от смеха слезы, - но как подумаю, что это история про оборотней…
- Ага, я тоже сначала радовался, - покивал тот, - а потом столько работы навалилось, что ржать было некогда.
- Подожди-ка. - Бэкхен взял его за плечи, отодвинулся и сощурился, сурово глядя в глаза, - кто ты и где Пак Чанёль?
Оборотень похлопал ресницами. Бэкхен фыркнул.
- А, не, все нормально. Просто чтобы тебе и было некогда ржать… ладно.
Он поднялся, пошатываясь, как после выматывающей тренировки.
- Раз уж я здесь, то что у нас на ужин?
Чанёль подавился воздухом и уставился на него.
- Так, кто ты и где Бён Бэкхен?! - рыкнул он, потом махнул рукой и шагнул на кухню, - мне все равно. Даже если ты двойник из будущего, если ты согласен даже остаться на ужин, я могу с этим жить. Надеюсь, мир захватывать не придется.
- Только спасать, - сурово кивнул Бэкхен, устраиваясь за столом.
Подвески браслета приятно холодили кожу.
- Кстати, - не удержался энергетик, - арбалет - штука слишком тяжелая. И если подрагивал в опущенной руке, то не потому, что она безвольная, а потому что одной рукой эту канделябру не…
Чанёль закатил глаза, кинул лопатку в раковину, шагнул к Бэкхену и прижался к его губам, требовательно прекращая рассуждения.
- У меня к тебе дело, - прошептал Бэкхен, притянув его на соседний стул и забираясь на колени, - и это очень важно.
- И как-то связано с защитным амулетом? - поинтересовался Чанёль, взял Бэкхена за запястье, поддел кончиками пальцев браслет и провел губами по нежной коже, лукаво глядя в глаза. Бэкхен замотал головой.
- Совсем чуть-чуть, - извиняющимся тоном сказал он, запрокинул голову, когда Чанёль перешел от расцеловывания рук к шее, - просто на всякий случай.
- Хочешь сказать, в моем доме есть что-то настолько опасное, что тебе понадобился амулет? - недоверчиво выдохнул Чанёль, потянув зубами мочку уха.
Бэкхен согласно простонал и нетерпеливо дернул его футболку.
- Судя по всему, важное дело ждет, - хмыкнул Чанёль, небрежно смахнул со стола уже разложенные палочки, ложки и салфетки, и под мелодичный звон падающего металла уложил на стол Бэкхена.
***
Чондэ спал беспокойно, но крепко. Лу Хан то и дело возникал в комнате, пару секунд смотрел на него, но молча возвращался в кофейню. Только один раз подошел и неуверенно поднес ладонь ко лбу друида, надеясь хоть чуть-чуть охладить его. Чондэ застонал, машинально придвигаясь ближе, и Лу Хан дернулся от неожиданности, отпрыгнул, прижав руку к груди. За спиной возник Тао.
- Геге, ты что творишь?
- Сам не знаю, - признался тот, - где Мин?
- Еще не вернулся, - младший призрак понизил голос, - как... что нам делать, как думаешь?
- Ждать, - Лу Хан вздохнул, - но он так жутко спит...
- Как Минсок-ге мог уйти сейчас!
Тао подкрался к дивану, тревожно вглядываясь в лицо Чондэ.
- Он такой бледный и жутко горячий, - поделился своим опытом Лу Хан. - Вдруг ему совсем плохо...
- Мы позвоним в скорую, - неуверенно предположил Тао.
Лу Хан кивнул. Чондэ снова тихонько простонал, призраки схватились за руки.
- Думаешь, пора звонить?
- Я не знаю. Мин знает, что делать.
- Но он еще не вернулся.
Чондэ лениво открыл глаза.
- Вы достали ворковать над ухом, - проворчал он, - хоть переводите.
- Прости, что разбудили, - вежливый Лу Хан перешел на корейский, - мы просто волновались.
- Угу, - Чондэ свернулся поудобнее и снова заснул.
Призраки порядком перепугались, решив, что он потерял сознание, но после недолгой дискуссии решили, что люди в отключке так шумно не дышат. Внизу звякнул колокольчик, заставив Лу Хана привычно раздраженно выдохнуть. Призраки метнулись в кофейню.
- А Энциклопедию Мифов никак нельзя взять на дом?
Лу Хан несколько секунд смотрел в незамутненные сомнениями глаза посетителя, пытаясь осознать услышанное.
- Что?! - переспросил Тао.
- Всего на один день! - добил посетитель, невинно моргая, - пожалуйста.
Лу Хан отодвинул плечом Тао и лучезарно улыбнулся.
- Библиотека вниз по улице, - медленно и мягко сказал он, - это кофейня.
Незнакомец огляделся.
- А у вас Энциклопедии Мифов разве нет?
- Нет, - сказал Тао и печально развел руками, - извините.
- Ничего страшного, - с тяжелым вздохом посетитель покачал головой и ушел.
- Как по-твоему, что это было?! - спросил Тао, почему-то шепотом.
Лу Хан пожал плечами.
- Главное, что ушел.
Колокольчик снова звякнул и призраки дружно вздрогнули, поворачиваясь.
- Что это с вами?! - со смехом спросил Минсок.
- Ничего. Работаем, стараемся.
Тао глянул на старшего, но на всякий случай согласно кивнул.
- Наконец-то явился, - тоном сварливой жены добавил Лу Хан. - Немедленно иди наверх и вылечи Чондэ.
- Иду, - Минсок шагнул к лестнице, встряхнув в руках пакетик с логотипом аптеки. - Нам очень не хватает какого-нибудь прирожденного лекаря, вам не кажется?
- Не кажется, ты и сам справишься! - Лу Хан замахал на него руками, - давай-давай, иди к нему.
Минсок ушел, а Тао подобрался поближе и обнял другого призрака, сложив голову на плечо.
- Ты ведь надеешься, что они будут вместе?
- А почему нет? Я понимаю, что мешает Минсоку, но уже все знают...
Он сбился с мысли, случайно глянув на входную дверь. За стеклом стоял бледный от ярости Сехун, вцепившись в дверную ручку, и сверлил взглядом призраков.
- Ой, - задумчиво сказал Лу Хан.
Тао благоразумно растворился в воздухе, оставив старшего призрака невинно хлопать ресницами. Сехун рванул дверь с такой силой, что колокольчик захлебнулся трелью.
- Ты! - он остановился рядом с Лу Ханом, глубоко засунув руки в карманы.
- Я, - на всякий случай согласился тот, еще раз взмахнул ресницами, но Сехун почему-то не растрогался, только шумно вздохнул, втягивая воздух сквозь сжатые зубы.
- Лу-хён, - начал он, - я в целом понимаю, что шансов встречаться с тобой у меня немного. Но ты все равно мне нравишься. Мне нравится твой голос, твоя выпечка, то, как ты иногда подвисаешь в воздухе, когда задумаешься, как дергаешь шарф или грызешь корицу. Мне нравится, когда ты злишься и щуришься, и когда ты думаешь, что тебя никто не видит, и делаешь эту странную мордашку во время работы, и когда ты улыбаешься, твои глаза почти сияют.
Лу Хан слушал очень внимательно. Тон Сехуна звучал слишком серьезно для признания. Оборотень перевел дыхание и продолжил.
- Мне нравится в тебе всё. Иногда я возвращаюсь домой и говорю себе, что должен прекратить чувствовать это, но потом просыпаюсь и понимаю, что ты занял слишком много места в моей жизни. Я люблю тебя.
Лу Хан открыл рот, но Сехун жестом заставил его замолчать.
- Я люблю тебя, - повторил он мрачно, - но тебя не существует.
- Но… - подавившись воздухом, возмутился Лу Хан.
Сехун снова отмахнулся.
- Для Тао ты есть, - с горечью сказал он, - а для меня нет. Давай перенесем нашу встречу.
- Почему? - чуть слышно спросил Лу Хан. Где-то в позвоночнике появилась нервная дрожь, призрак дергал кончики шарфа, пытаясь успокоиться. Сехун сжал губы, глядя в испуганные глаза призрака, но все-таки закончил мысль:
- Мне нужно подумать. И я пока не хочу тебя видеть.
Он развернулся и ушел, снова хлопнув дверью. Колокольчик зашелся в яростном звоне, но Лу Хан даже не вздрогнул.
- Меня не существует, - тихо повторил он, будто пробовал слова на вкус.
Имбирная горечь сжала горло, приправилась мерзкой анисовой сладостью.
Больно.
- Появляйся, - коротко потребовал он.
Тао вышел из-за стеллажа.
- Мне очень жаль.
- Ага, - не слушая, кивнул Лу Хан, - побудь в зале, я на кухню.
- Геге! - Тао остановил его, схватив за рукав, - я не могу работать в зале, моя одежда слишком….
- И не трогай меня, - Лу Хан выдернул руку и ушел, не затрудняя себя перемещением по полу.
Примечание к части
(поскольку вайфай вокруг меня прекрасен и удивителен, глава не редактировалась и [почти] все желающие потыкать волшебное сочетание клавиш и показать опечатку будут встречены без восторга, но с благодарностью~~ Love, Leny~)
Экстра - 8. Последний час декабря
- У нас ДОЛЖНА БЫТЬ елка!
Минсок со стоном закрыл голову подушкой. Он привык ко многому, но внезапные идеи Лу Хана по-прежнему не готов был воспринимать в…
- Четыре тридцать восемь! Хан, до утра подождать не мог?!
- Утро, - не согласился призрак. – Уже четыре часа и тридцать восемь минут как утро.
- Я думаю, что только с трех утро начинается, - осторожно вклинился Тао, но заработал гневный взгляд и от греха подальше растворился в воздухе.
- Доброе.
Встрепанная голова Чондэ появилась из горы одеял, его голос звучал хрипло, но неожиданно дружелюбно для простуженного человека, разбуженного ни свет ни заря.
- Ой, - и без того большие глаза Лу Хана расширились, - вы… провели ночь…
- Оставь при себе все, что хочешь сказать, - перебил его Минсок, - и иди, займись делом.
- Я займусь елкой, - пригрозил Лу Хан и исчез.
Чондэ растер лицо ладонями.
- А если серьезно, то мне тоже интересно, - он повернулся к Минсоку, - что я делаю в твоей постели?
- Не помнишь? – Минсок немного полюбовался румянцем, протянул руку и приложил ладонь ко лбу друида, - мы не отпустили тебя домой, поскольку нечего бродить по улицам больным. А другой постели у меня нет, прости. Как ты себя чувствуешь?
- Гораздо лучше, - прошептал Чондэ не потому что горло болело, а потому что голос внезапно сел. Он закрыл глаза. А Минсок решил выяснить его температуру точнее, убрал руку и приложился ко лбу губами. Кожа казалась горячей, но не слишком.
- Ты дрожишь, знобит? – спросил Минсок, отодвинувшись ровно настолько, чтобы говорить свободно.
Его дыхание грело щеку Чондэ, который медленно открыл глаза.
- Нет, - тихо сказал он, - просто ты так близко.
Минсок совершенно точно собрался вздрогнуть и отодвинуться. И Чондэ положил руку на его затылок, останавливая, притянул еще чуть ближе, и прикоснулся губами к губам. Даже после сна Минсок пах кофе, словно кофеин давно заменил ему кровь. Чондэ не шевелился, просто прикасаясь к губам, опустив ресницы, и Минсок тоже не двигался. Они, кажется, провели так целую вечность, никто не хотел отстраняться первым.
Их разделил телефонный звонок. Чондэ дернулся, вертя головой в поисках источника шума. Минсок нежно сжал его ладонь и послал улыбку, вытаскивая телефон откуда-то из-под дивана.
Он едва успел нажать кнопку приема, когда из трубки раздался перевозбужденный и совершенно неразборчивый вопль Чонина. Чондэ фыркнул, выбираясь из постели и принялся собирать свои вещи. За его спиной Минсок с легкостью понимал все, что хотел сказать Чонин и что-то даже отвечал.
- Если ты собрался уходить, то даже не надейся, - заявил Минсок, ухватив мимо проходящего Чондэ за запястье, - во-первых, ты еще болен. Во-вторых, Лу Хан планирует масштабную вечеринку в честь окончания года.
- А что хотел Чонин?
- Чонин обещал прийти, - слишком кратко на взгляд Чондэ пересказал разговор Минсок, ловко спрыгнул с дивана и проскользнул мимо Чондэ в ванную, заявив уже из-за двери, что умоется первым.
Когда Чондэ спустился, ему оставалось только восхищенно ахнуть. С одной из стен кофейни призраки совместными усилиями убрали все фотографии и прочие украшения. Там красовалась аккуратно уложенная зигзагами зеленая шелковая лента. Неожиданную елочку украшали свернутые из кофейных фильтров розетки, салфеточные звезды, тщательно завернутые в прозрачный пластик печенья и разноцветные конфеты. Все, включая елку, крепилось к стене жизнерадостной клейкой лентой в розовое сердечко.
- Украшения не есть, - сурово предупредил Лу Хан, - хотя бы до полуночи.
Чондэ кивнул и пробрался к стойке. Он не успел и рта раскрыть, как рядом с рукой появилась чашка горячего молока.
- А кофе? – мявкнул он.
Минсок вскинул бровь.
- А кто сутки с температурой провалялся? Только молоко.
Призраки, которые мялись за спиной Минсока, переглянулись.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Лу Хан, - мы так волновались.
- Спасибо, гораздо лучше.
- А если лучше, - немедленно сменил тон старший призрак, - то пойдем, поможешь мне с ужином!
- Солнце час как встало…
- Вот я и говорю – времени нет!
Чондэ засмеялся и последовал на кухню, обнимая чашку с молоком. Тао остался в зале, пообещав Минсоку помогать с заказами. В конце декабря его одежда никого не удивляла, поскольку казалась просто праздничным нарядом.
День прошел мирно. Минсок изредка вытаскивал Чондэ из кухни, заставляя отдыхать, но поскольку отдыхать тот соглашался исключительно за стойкой с видом на руки бариста, то скоро Минсок отправлял его обратно к радости Лу Хана. Тао честно помогал, даже чересчур усердно, то и дело протирая окна или поправляя колокольчик над дверью. Минсок делал вид, что не замечает его ожидания. После занятий пришли Чонин с Кёнсу, оба в плюшевых оленьих рогах. Чонин швырнул в искрометно пошутившего по поводу рогов Тао сахарницей, устроив преждевременный праздничный салют. Под серьезным взглядом Минсока сын демона извинился, а призраки собрали сахар. Кенсу хохотал, но когда Чонин слишком уж расстроился, клятвенно пообещал ему вечную верность. Клятву разумеется скрепили нежным поцелуем, заставив мрачнеть уже Тао с Лу Ханом. Вскоре после заката в кофейню пришел Ифань, утверждая, что вампирам раньше появляться не положено. Лу Хан усилием воли сдержал комментарии, поскольку Тао мгновенно растерял всю свою ловкость и ухитрился столкнуть сразу три стоящих на совершенно разных полках чашки. Минсок пообещал Ифаню включить битую посуду в счет. Вампир согласился, как выяснилось, потому что прослушал, занятый наблюдением за суетливым младшим призраком. На этот раз хохотал Лу Хан. Чондэ присоединился к Кенсу с Чонином, и троица склонила головы над столиком, подозрительно притихнув. Чанёль с Бэкхеном пришли по отдельности, ни единую живую (и неживую) душу не обманув этим. Лу Хан все больше мрачнел.
Чонин сказал, что совсем забыл купить новые карандаши и должен немедленно сбегать в соседний канцелярский магазин. Чондэ с Кёнсу остались вдвоем.
- Прекратите переглядываться, - потребовал Минсок, отвлекаясь от поздних посетителей, - вы похожи на мафиозную сходку.
Ответом ему были два одинаково невинных взгляда. Потом Чондэ устроился у подоконника, с пристальным вниманием разглядывая растения, за которыми без особого рвения ухаживал Лу Хан. Кёнсу перебрался к Чанёлю с Ифанем, которые с упорством, достойным лучшего применения, выясняли, чьи руки сильнее. Бэкхен сидел рядом и скучал, делая вид, что болеет за Ифаня, поскольку тогда Чанёль выглядел беззащитным и несчастным, что умиляло почти всех. Тао болел за Ифаня шумно и эмоционально, но с порога кухни.
Звякнул дверной колокольчик.
- Вот и мы! – возвестил Чонин, заваливаясь в кофейню.
- Вы с карандашами? – поинтересовался Кёнсу, прекратив подталкивать локоть Ифаня.
- Мы с карандашами, - согласился Чонин и пинком загнал в кофейню Сехуна.
Лу Хан, который выглянул, чтобы потребовать перестать грохотать колокольчиком, замер.
- Привет, - нервно сказал Сехун, глядя ему прямо в глаза. И неловко добавил, - всем.
Все приветствие дружно проигнорировали.
Лу Хан и Сехун стояли друг против друга в нескольких метрах в полном людей зале, но будто оказались наедине в целом мире.
- Привет, - после паузы все-таки ответил Лу Хан и сделал шаг навстречу.
Сехун ждал и призрак медленно подошел к нему почти вплотную.
- Я скучал, - негромко сообщил Сехун.
- Ты не приходил.
- Еще я был зол. И хочу извиниться.
- Мы просто друзья, - быстро затараторил Лу Хан, - мы с Тао. Просто я так давно был совсем один. Минсок – совсем не то. Понимаешь, это так неожиданно, что теперь нас двое, и что…
Сехун потянул его за шарф.
- Я понимаю. Поэтому и хочу извиниться.
- Я тоже хотел извиниться.
Лу Хан осторожно взялся за края рукавов Сехуна кончиками пальцев.
- Я очень хочу тебя обнять, - чуть слышно шепнул он, - по-настоящему
Сехун кивнул.
- Я тоже хочу. Но ничего. Мы что-нибудь придумаем. В новом году уж точно. А пока и так справимся.
- Уже можно разговаривать? – драматическим шепотом спросил Бэкхен у Кенсу.
Лу Хан отвернулся, скрывая потемневшие скулы. Сехун натянул рукава свитера до кончиков пальцев и нежно обнял его.
- Можно, - решил Минсок и повернулся к Чондэ, - что ты там колдуешь? Уйди со сквозняка.
Бэкхен покраснел, сообразив, что даже не поинтересовался здоровьем своего парня. Чанёль под столом ткнул его ногу своей, но попал по лодыжке Ифаня, который к удивлению наблюдательного Кёнсу оставил удар без комментариев, только убрал ноги под стол.
- Решил помочь с украшением, - заявил Чондэ и отошел от подоконника.
Непонятные зеленые ветки, которые Лу Хан поливал только из сочувствия, буквально усыпались очаровательно крохотными сиреневыми цветочками.
- Красота какая, - выдохнул Бэкхен, поднялся навстречу Чондэ, по привычке сделал несколько шагов и схватил его за руки. Они слегка неловко замерли под одинаково недовольными взглядами Чанёля и Минсока.
- Спасибо, - Чондэ мягко высвободился и чмокнул его в щеку.
Минсок отвернулся к эспрессо-машине.
- Немного рано, - подал голос Кёнсу, - но давайте все что-нибудь пообещаем себе в следующем году?
- Вслух? – с подозрением уточнил Лу Хан.
- Я хочу вслух! – выкрикнул Чонин, игнорируя замечание Ифаня о том, что начать можно по возрасту. – Хотя нет, - тут же передумал полудемон. – Лучше сделаю.
Он обошел стол, потянул Кёнсу, заставляя подняться, и приник к его губам.
- О! Мне нравится ход твоих мыслей, - Чанёль тоже поднялся, - давайте вместо слов просто обменяемся поцелуями.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |