Лорен Кейт Страсть (Падшие-3) 6 страница

Когда он достиг ее, он просто сорвал с нее мешковатую белую одежду медсестры разорвав ее вниз по шву и скользнул рядом с ее телом. Люси скромно обняла свое голое тело, но оказалось, что всего лишь через секунду, юбки опустились ей на голову.

Билл кружился вокруг нее, как неистовая швея, стягивая ее талию в тугой корсет, до резкой боли в коже и костях в самых разных неудобных местах. Было так много тафты на ее юбке, что даже стоя на месте в небольшой ветер, она шелестела.

Она думала, что это выглядело довольно хорошо для той эпохи, пока она не увидела белый фартук завязанный вокруг ее талии, по ее длинному черному платью. Ее рука поднялась к волосам и сорвала белый головной убор медсестры.

— Я служанка? — спросила она.

— Да, Эйнштейн, ты служанка.

Люси знала, что это было глупо, но она чувствовала себя немного разочарованной. Состояние было настолько велико и сады, столь прекрасны, и она знала, что была на поисках и все такое, но разве она, не сможет прогулятся по территории здесь как настоящая Викторианская леди?

— Я думала, ты сказал, что моя семья была богата.

— Твоя прошлая семья была богата. Отвратительно богата. Ты увидешь, когда встретшь ее. Она идет от Люсинды и думает, что твое прозвище — абсолютно отвратительно, между прочим. — Билл зажал нос и поднял его высоко в воздух, довольно смехотворно имитируя сноба. — Она богата, да, но ты, моя дорогая злоумышленник путешествующий во времени, который не знает способов этого высшего общества. Так что, если ты не хочешь дождаться как Манчестерская швея чтобы тебе показали дверь прежде, чем ты даже доберешся, чтобы побеседовать с Люсиндой, ты должна работать под прикрытием. Ты — горничная. Обслуживающая девушку. Податель ночного горшка. Это действительно твое дело. Не волнуйся, я останусь вне твоего пути. Я могу исчезнуть в мгновенье ока.

Люси застонала. — И я просто пойду и сделаю вид, что я здесь работаю?

— Нет. — Билл закатил кремнистые глаза. — Поднимись и представься хозяйке дома, г-же Констанс. Скажи ей что твои последние хозяева переехали на континет, и ты ищешь новую работу. Она — злая старая ведьма и сторонник рекомендаций. К счастью для тебя, я на один шаг впереди нее. Ты найдешь, свою рекомендацию внутри кармана своего фартука.

Люси сунула руку в карман своего белого фартука и вытащила толстый конверт. Сзади он был отпечатан — закрыт красной восковой печатью, а когда она перевернула его, прочитала миссис Мелвилл Констанция, написано черными чернилами. — Ты вроде всезнайки, не так ли?

— Спасибо. — Билл поклонился любезно; а потом, когда он понял, что Люси уже начала идти к дому, он полетел вперед, ударяя своими крыльями так быстро, что они стали двумя пятнами цвета камня по обе стороны от его тела.

К тому времени они прошли белые березы и пересекали подстриженный газон. Люси собиралась пойти к дому по дорожке из гальки, но отступила назад, когда она заметила фигуры высоко на крыше дома. Мужчину и женщину, идущих к дому. К Люси.

— Ложись, — прошептала она. Она не была готова увидеть, кого-нибудь в Хелстоне, особенно не с Биллом жужжащим вокруг нее, как негабаритное насекомое.

— Это ты ложись, — сказал он. — Просто потому, что я сделал исключение невидимости для тебя, не означает, что любой простой смертный может меня видеть. Я совершенно сдержанный, где я. Реальная действительность, только глаза я должен быть бдительным, о которых-Эй, эй. — Каменные брови Билла внезапно поднялись, создавая тяжелый шум перемещения. — Я ухожу, — сказал он, ныряя вниз позади томатной лозы.

Ангелы, Люси поняла. Они должны быть единственными другими душами, которые могли видеть Билла в этой форме. Она предположила это, потому что она могла наконец разобрать мужчину и женщину, тех, кто побудил Билла прятаться. Смотря через толстые, колючие листья томатной лозы, Люси не могла оторвать глаза от них.

Точнее, от Даниэля.

Остальная часть сада была очень тихой. Вечерние песни птиц утихли, и все, что она могла услышать, были две пары ног, идущих медленно по дорожке из гравия. Последние лучи солнца все, казалось, падали на Даниэля, бросая ореол золота вокруг него. Его голова была повернута к женщине, и он кивал, когда шел. Женщина, которая не была Люси.

Она была старше Люсинды, возможно, ей было лет двадцать, скорее всего, и очень красива, с темными, шелковистыми завитками волос под широкой соломенной шляпой. Ее длинное кисейное платье было цвета одуванчика и было похоже, что, оно очень дорогое.

— Вы приехали, и очень полюбили нашу небольшую деревню мистер Грегори? — говорила женщина. Ее голос был высок и ярок и полон естественной уверенности.

— Возможно, слишком сильно, Маргарет. — Желудок Люси свело от ревности, когда она смотрела как Даниэль улыбается женщине. — Трудно поверить, что прошла только неделя, с тех пор как я приехал в Хелстон. Я мог бы остаться на дольше, чем планировал. — Он сделал паузу. — Все были очень добры.

Маргарет покраснела, и Люси вскипела. Даже краснея Маргарет была прекрасна. — Мы только надеемся, что это поможет в Вашей работе, — сказала она. — Мать в восторге, конечно, художник живущий у нас. Все.

Люси поползла вперед вслед за ними, когда они шли. Мимо огорода, она присела вниз позади переросших розовых кустов, упершись руками на землю и наклоняясь вперед, чтобы держать пару в пределе слышимости.

Затем Люси ахнула. Она уколола палец о шип. И он кровоточил.

Она лизнула ранку и зажала ее рукой, стараясь не попасть кровью на свой передник, но к тому времени как кровотечение остановилось, она поняла, что она пропустил часть разговора. Маргарет смотрела на Дэниеля выжидательно.

— Я спросила Вас, будете ли Вы на празднествах солнцестояния позже на этой неделе. — Ее тон немного умолял. — Мать всегда устраивает большое празднество.

Даниэль пробормотал что-то вроде да, она не упустит его, но он был явно отвлечен. Он все смотрел мимо женщины. Его взгляд двигался вокруг газона, как если бы он чувствовал что Люси за розами.

Когда его взгляд прошелся по кустам, где она присела, они вспыхнули еще более интенсивным оттенком фиолетового.

Глава 6 Женщина в белом

Хелстон, Англия. 18 июня, 1854

К тому времени, когда Даниэль добрался до Хелстона, он был зол.

Он узнал, обстановку сразу, как только Предвестник выбросил его на гальку берега у озера Ло. Озеро все еще отражало большие пучки розовых облаков в вечернем небе. Пораженные его внезапным появлением, пара зимородков взлетела с поля клевера и присела на кривое дерево в болотистой местности рядом с главной дорогой. Он знал, дорога приведет в маленькую деревню, где он провел лето с Люсиндой.

Присутствие на этой богатой зеленой земле коснулось слабого места в нем. Столько, сколько он работал, чтобы закрыть каждую дверь в их прошлое, столько, сколько он стремился выйти за рамки каждой из ее душераздирающих смертей каждая из которых имела большее значение, чем другие. Он был удивлен тем, насколько четко он все-таки помнил свое время в Южной Англии.

Но Даниэль был здесь не в отпуске. Он был здесь не для того, чтобы влюбиться в красивую дочь торговца медью. Он был здесь, чтобы остановить безрассудную девушку, для того чтобы она не пропала и не заблудилась в темных моментах ее прошлого где он убивал ее. Он был здесь, чтобы помочь ей отменить свое проклятие, раз и навсегда.

Он начал длительную прогулку в сторону поселка.

Это был теплый и ленивый летний вечер в Хелстоне. На улицах, леди в шляпках и стянутых корсетом платьях говорили низкими, вежливыми голосами с мужчинами в льняных костюмах, руки которых они держали. Пары останавливались перед витринами. Они задерживались, чтобы поговорить с соседями. Они остановились на перекрестках и требовалось десять минут, чтобы попрощаться.

Все в этих людях, от их одежды до темпа их ходьбы, было таким раздражающе медленным. Даниэль, никогда не чувствовал себя более несогласным с прохожими на улице.

Его крылья, спрятанные под пальто, горели от нетерпения, когда он пробирался через людей. Было одно безотказное место, где он знал, мог найти Люсинду — она посещала беседки в саду своего покровителя каждый вечер, сразу после заката. Но где найти другую Люси — вышедшую из Предвестника, которую он должен был найти, не было никакой возможности узнать.

Другие две жизни на которые наткнулась Люси имели некоторый смысл для Даниэля. В великой схеме они были … аномалиями. Прошлые моменты, когда она почти достигла выяснения правды их проклятия непосредственно перед тем, как она умерла. Но он не мог выяснить, почему ее Предвестник принес ее сюда.

Хелстон был восновном мирным временем для них. В этой жизни их любовь росла медленно, естественно. Даже ее смерть была личной, только между ними двоими. Однажды, Габби использовал слово, подходящее, чтобы описать конец Люсинды в Хелстоне. Эта смерть, по крайней мере, заставила страдать только их двоих.

Нет, ничего не имело смысла в несчастном случае ее пересмотра этой жизни, что означало, что она может быть где угодно в деревушке.

— Да ведь это господин Грегори, — голос трелью прозвучал на улице. — Какой замечательный сюрприз встретить Вас здесь в городе.

Белокурая женщина в длинном шаблонном синем платье стояла перед Даниэлем, застав его врасплох. Она держала руку пухлого, веснушчатого восьмилетнего мальчика, который выглядел несчастным в кремовом жакете с пятном под воротником.

Наконец-то до Даниэля дошло: госпожа Холкомб и ее бездарный сын Эдвард, которому он давал уроки рисования, в течение нескольких недель, проведенных в Хелстоне.

— Привет, Эдвард. — Даниэль склонился, чтобы пожать руку маленького мальчика, затем поклонился его матери. — Госпожа Холкомб.

До этого момента Даниэль мало думал о своей одежде, когда он двигался между временами. Он не заботился, что кто-то на улице думал о его современных серых слаксах или выглядела ли он в короткой белой оксфордской рубашке странно по сравнению с каким-либо другим человеком в городе. Но если он собирался столкнуться с людьми, он фактически знал почти двести лет назад не носили одежду, которую он носил два дня назад ко Дню благодарения родителей Люси, молва могла начать ходить вокруг.

Даниэль не хотел обращать какое-либо внимание на себя. Ничего не может стоять на пути в поисках Люси. Он должен просто найти какую-то другую оджду. Не то, чтобы Холкомбс заметила. К счастью, Даниэль вернулся в то время, когда он был известен как «чудак» художник.

— Эдвард, покажи господину Грегори, что Мама только что купила тебе, — сказала госпожа Холкомб, приглаживая непослушные волосы ее сына.

Мальчик неохотно вытащил маленький комплект краски из ранца. Пять стеклянных горшков масляной краски и длинная красная кисточка с деревянной ручкой.

Даниэль сделал необходимые комплименты — о том, что Эдвард очень удачливый маленький мальчик, о том что у его таланта теперь есть надлежащие инструменты — пытаясь не быть очевидным во взгляде мимо пары для самого быстрого выхода из беседы.

— Эдвард такой одаренный ребенок, — настаивала госпожа Холкомб, взяв руку Даниэля. — Проблема в том, что он находит свои уроки рисования чуть менее захватывающим, чем мальчик его возраста ожидает. Именно поэтому я подумала, что надлежащий набор красок могли бы позволить ему по-настоящему находить что-то свое. Как художник. Вы понимаете, господин Грегори?

— Да, да конечно, — прервал ее Даниэль. — Дайте ему все, что способствует его рисованию. Блестящий план…

Волна холода накатила на него и слова застыли в горле.

Кэм только, что вышел из паба через дорогу.

Какое-то мгновенье, Даниэль кипел от злости. Он понимал достаточно ясно, что не желал помощи от кого-то. Его руки сжались в кулак и он сделал шаг в сторону Кэма, но затем..

Конечно. Это был Кэм эпохи Хелстона. И выглядело это, так будто Кэм отлично проводил время в его необычных полосатых клиновидных брюках и клиновидной викторианской шляпе. Его черные волосы были длинными, спускаясь ниже плеч. Он прислонился к двери паба, и шутил с тремя другими мужчинами.

Кэм достал сигару с золотым наконечником из квадратной металлической коробки. Он еще не видел Даниэля. Как только он его увидит, он перестанет смеяться. С самого начала Кэм проходил через Предвестники больше, чем любой другой из падших ангелов. Он был таким экспертом в этом, каким Даниэлю никогда не стать: Это был подарок тем, кто пал с Люцифером, они обладали талантом прохода через тени прошлого.

Один взгляд на Даниэля сказал бы этому Викторианскому Кэму, что его конкурент анахронизм.

Человек вне времени.

Кэм понял бы, что происходило, что-то большее. Затем Даниэль никогда не сможет пошатнуть его.

— Вы так добры, господин Грегори. — Миссис Холкомб все еще болтала, до сих пор держа рукав рубашки Даниэля.

Голова Кэма начала поварачиваться в его сторону

— Не стоит думать об этом. — Слова помчались из Даниэля. — Теперь, если вы извините меня, — он вырвал свои пальцы — Я только что собрался…, купить какую-нибудь новую одежду.

Он сделал быстрый поклон и бросился в дверь ближайшего магазина.

— Мистер Грегори… — миссис Холмкомб практически кричала его имя.

Даниэльтихо проклинал ее, притворяясь, что он был вне пределов слышимости, что только сделало ее голос более громким. — Но это — портниха, господин Грегори! — кричала она, приложив руки ко рту.

Даниэль был уже внутри. Стеклянная дверь магазина за ним захлопнулась, колокольчик, который был связан с шарниром зазвенел. Он мог спрятаться здесь, по крайней мере в течение нескольких минут, в надежде, что Кэм его не видел и не слышал пронзительный голос миссис Холкомб.

Магазин был тих и пах лавандой. Богатая обувь стерла его деревянные полы, а полки вдоль стен были уложены до потолка рулонами красочных тканей. Даниэль опустил кружевной занавес по окну, таким образом, он будет менее видимым с улицы. Когда он поворачивался, он мельком увидел в зеркале другого человека в магазине.

Он сдержал удивленный стон облегчения.

Он нашел ее.

Люси примеряла длинное белое кисейное платье. Его высокое горло, закрепленное желтой лентой, оттеняло невероятный ореховый цвет ее глаз. Ее волосы были скреплены с одной стороны, подрезанной и украшенной бусами цветочной булавкой. Она нервничала поправляя рукава на плечах, когда она стояла, исследуя себя со всех сторон, как она могла в зеркале. Даниэль обожал это.

Он хотел стоять там, любуясь ей вечно, но вдруг он опомнился. Он шагнул к ней и схватил за руку

— Это длилось не долго, — Даже когда он говрил, Даниэлю приходилось преодолевать восхитительное ощущение ее кожи в своей руке. Последний раз, когда он коснулся ее, это была та ночь, в которую он думал, что потерял ее из-за изгоев. — У тебя еще остались идеи как напугать меня? Ты не в безопасности здесь, но это на твое усмотрение, — сказал он

Люси не начала спорить с Даниэлем, как он ожидал. Вместо этого, она вскрикнула и ударила его бойко по лицу.

Потому, что она не была Люси. Она была Люсиндой

И что еще хуже, они не встречались еще в этой жизни. Она должно быть только, что вернулась из Лондона c увядавшей семьей. Она и Даниэль должны были встретиться в Констанской партии летнего солнцестояния

Он мог видеть все, в том числе и то как шок выразился на лице Люсинды

— Какой сегодня день? — спросил он отчаянно

Она будет думать, что он был сумасшедший. В другом конце комнаты, он был слишком влюблен, чтобы заметить разницу между девушкой, которую он потерял и девушкой, которую он должен был спасти

— Я сожалею, — прошептал он. Это было именно то почему он так ужасен как Анахронизм. Он получил и потерялся даже в самых мельчайших вещах. Только одно прикосновение ее кожи. Только один взгляд в ее глубокие карие глаза. Только один душистый запах вдоль линии роста ее волос. Только одно общее дыхание в тесном пространстве этого крошечного магазина.

Люсинда вздрогнула в тот момент, когда она посмотрела на его щеку. В отражении зеркала, она была красной в том месте где она ударила его. Ее глаза путешествовали, чтобы встретить его взгляд и его сердце чувствовало, что в нем образовывается пустота. Ее розовые губы разделились и ее голова немного повернутая вправо. Она смотрела на него как девушка, глубоко влюбленная в него

Нет.

Был способ, как это должно было произойти. Путь которым они должны были пройти. Они не должны были встретится сейчас. Столько, сколько Даниэль проклинал их судьбу, он не будет разрушать жизни, в которых она жила прежде. Они были тем, что держало его от возвращения.

Он попытался выглядеть незаинтересованным и безразличным насколько это возможно. Скрестил руки на груди, перемещая свой вес, чтобы создать больше расстояние между ними, не пуская свой взгляд, туда где он хотел бы быть. На ней.

— Я сожалею, — сказала Люсинда, прижимая свои руки к сердцу. — Я не знаю, что со мной произошло. Я никогда не делала ничего подобного…

Даниэль не собирался спорить с нею сейчас, хотя она давала ему пощечины так много раз за эти годы, что Предвестник, который отмечал число в небольшом спиральном портативном компьютере был обновлен.

— Это моя ошибка, — сказал он быстро. — Я — я принял вас за другого человека. — Он уже вмешался в прошлое слишком сильно, сначала в Люсию в Милане, и теперь здесь. Он начал отступать.

— Подождите. — Она догнала его. Ее глаза были прекрасными ореховыми огнями, задерживающими его. — Я чувствую, как будто мы действительно знакомы, хотя я не могу вспомнить..

— Боюсь, я так не думаю.

Он добрался до двери к тому времени, как закончилось их расстование, за окном чтобы увидеть Кэма, если он все еще был там. А он был.

Кэм стоял спиной к магазину, и он делал оживленные жесты, рассказывая какую-то выдуманную историю, в которой он, несомненно, был героем. Он мог обернуться от малейшего шороха. Тогда Даниэль будет пойман.

— Пожалуйста, остановитесь сэр. — Люсинда поспешила к Даниэлю. — Кто Вы? Я думаю, что знаю Вас. Пожалуйста. Подождите.

Он должен рискнуть на улице. Он не может остаться здесь с Люсиндой. Не, тогда, когда она так себя вела. Не, тогда, когда она влюбилась в неправильную версию него. Он жил этой жизнью прежде, и это не было то, как это произошло. Таким образом, он должен был сбежать.

Это убивало Даниэля, чтобы пренебречь ею, чтобы уйти от Люсинды, когда все в его душе говорило ему вернутся обратно к звуку ее голоса, к объятиям ее рук и теплу ее губ, к очаровывающей власти ее любви.

Он дернул ручку двери и убежал вниз по улице, в лучах заката, участвуя в гонке за все, чем он дорожит. Он даже не задумывался на что это было похоже для обитателей города. Он бежал чувствуя огонь в своих крыльях.

Глава 7 День солнцестояния

Хелстон, Англия. 21 июня, 1854

Нежная кожа рук Люси была ошпарена и запачкана.

С тех пор, как она прибыла в имение Констанс в Хелстоне три дня назад, она сделала чуть больше, чем вымыла бесконечную груду посуды. Она работала от восхода до заката, вычищая подносы, блюда, соусники и целые армии изделий из серебра, пока, в конце дня, ее новый босс, миссис Макговерн, выставил ужин для кухонного штата: печальное блюдо из холодного мяса, сухие куски сыра, и несколько твердых рулетов. Каждую ночь, после обеда, Люси погружалась в сон без сновидений, несвоевременных, на кровати на чердаке которую она делила с Генриеттой, ее коллегой горничной на кухне, с торчащими зубами и волосами как солома. Это была грудастая девушка, приехавшая в Хелстон из Пензанса.

Сам объем работ был удивителен.

Как может одно хозяйство запачкать столько посуды, чтобы заставить двух девушек работать двенадцать часов подряд? Но бункеры тарелок с затвердевшей пищей продолжали прибывать, и мисс Макговерн не сводила свои похожие на бусинки глаза с умывальника Люси. В среду все в имении гудели о вечеринке солнцестояния в этот вечер, но для Люси это значало только больше посуды. Она смотрела вниз на оловянную ванну skuzzy (???) воды, полная ненависти.

— Это не то, что я имела ввиду, — пробормотала она Биллу, который всегда висел на краю шкафа рядом с её корытом. Она до сих пор не привыкла к тому, что была единственной на кухне, кто мог его видеть. Это заставляло её нервничать каждый раз, когда он зависал над другими членами персонала, делая грязнае шутки, которые могла слышать только Люси и над которыми кроме Била никто не смеялся.

— У вас, детей тысячелетия, нет абсолютно никакой трудовой этики, — сказал он. — Не поднимай голос, между прочим.

Люси разжала её челюсти. — Если очистка этой отвратительной супницы не имеет ничего общего с пониманием моего прошлого, моя трудовая этика сделает твою голову спиной. Однако это бессмысленно. — Она махнула чугунной сковородой в лицо Била. Её рукоятка была скользкой от свиного жира. — Не говоря уже о тошнотворном.

Люси знала, что ее разочарование не имеет ничего общего с посудой. Она, наверное, звучала как ребёнок. Но она едва была над землей стех пор как она начала работать здесь. Она не видела хельстонского Даниэля после мимолётного взгляда в саду, и она понятия не имела где была она сама в прошлом. Она была одинокой и вялой, и подавленной таким образом, каким не была после ужасных первых дней в Мече и Кресте, до Даниэля, прежде чем она могла бы на кого-то по-настоящему расчитывать.

Она бросила Даниэля, Майлза и Шелби, Арианну и Габби, Кэлли, и её родителей — для чего? Чтобы быть горничной? Нет, чтобы распутать проклятие — сделать то, что она даже не знала, будет ли она способна сделать. Так Билл подумал, что она плаксива. Она не могла с собой ничего поделать. Она была недалеко от срыва.

— Я ненавижу эту работу. Я ненавижу это место. Я ненавижу эту вечеринку солнцестояния и это глупое фазанавое суфле.

— Люсинда будет на вечеринке сегодня ночью. — сказал Билл внезапно. Его голос был невыносимо спокойным. — Она обожает фазановое суфле Констанции. — Он, скрестив ноги, мелькал на столешнице; его голова жутко крутилась на 360 градусов вокруг шеи, чтобы убедиться, что они были одни.

— Люсинда там будет? — Люси уронила сковородку и её щётку в мыльную ванну. — Я собираюсь поговорить с ней. Я убираюсь с этой кухни, и я собираюсь поговорить с ней.

Билл кивнул, как будто это был план с самого начала. — Только запомни свою позицию. Если будующая версия тебя выскочит на какой-нибудь школьной вечеринке и скажет тебе…

— Я бы хотела узнать. — Люси сказала. — Как бы там не было, я бы настаивала на том, чтобы узнать всё. Я умерла бы, чтобы узнать.

— Хм… Хорошо. — Билл пожал плечами. — Люсинда не сделает этого. Я могу гарантировать тебе это.

— Это невозможно. — Люси покачала своей головой. — Она это… я.

— Нет. Она версия тебя, которая была воспитана совершенно другими родителями в совершенно другом мире. Вы делите душу, но она не похожа на тебя. Ты увидишь. — Он загадочно усмехнулся. — Только действуй осторожно. — Глаза Била стрельнули в сторону двери в передней части огромной кухни, которая резко распахнулась. — Пытайся выглядеть весёлой, Люс!

Он плюхнул ноги в корыто и выпустил скрипучий, довольный вздох в то же время как вошла мисс Макговерн, таща Генриетту за локоть. Голова горничной было списком очередей для ужина. (???)

— После тушёных слив… — она гудела.

На другой стороне кухни Люси прошептала Биллу. — Мы ещё не закончили этот разговор.

Его каменистые ноги брызгали пену на её фартук. — Могу ли я тебе посоветовать перестать говорить со своими невидимыми друзьями во время работы? Люди подумают, что ты сумасшедшая.

— Я и сама начинаю об этом задумываться. — вздохнула Люси, и выпрямилась, зная, что ничего не сможет выведать у Билла, пока рядом были другие уши.

— Я ожидаю, что ты и Миртл будете в первоклассной форме этим вечером, — громко сказала мисс Макговерн Генриетте, послав Люси быстрый взгляд.

Миртл. Имя, которое написал Билл в её рекомендации.

— Да мисс, — решительно сказала Люси.

— Да, мисс! — В ответе Генриетты не было никакого сарказма. Люси нравилась Генриетта, если забыть, как ужасно девочка нуждалась в ванне.

Как только мисс Макговерн суетясь вышла из кухни, и девочки остались одни, Генриетта прыгнула на стол рядом с Люси, качая ногами в черных ботинках туда и сюда. Она понятия не имела, что Билл сидел прямо около нее, подражая ее движениям.

— Необычные сливы? — спросила Генриетта, вытягивая две сферы рубинового цвета из кармана своего передника и протягивая одну Люси.

Что Люси нравилось больше всего в девушке было то, что она никогда не капли не работала, если босс был не в комнате. Каждый из них откусил, ухмыляясь, когда сладкий сок потек по обеим сторонам их ртов.

— Думаю я слышала, как ты говоришь с кем-то еще здесь раньше, — сказала Генриетта. Она подняла бровь. — У тебя есть парень, Миртл? О, пожалуйста, не говори, что это Гарри из конюшни! Он подлец.

Именно в этот момент, кухонная дверь распахнулась снова, обе девушки подскочили, отложив свои сливы, и делая вид, что вычищают ближайшее блюдо.

Люси ожидала увидеть мисс Макговерн, но она остолбенела, когда она увидела двух девочек в красивых одинаковых белых шелковых халатах, визжащих и смеющихся, когда они пробирались через грязную кухню.

Одной из них была Арианна.

Другая — это заняло у Люси момент, чтобы узнать ее — была Аннабель. Девочка с ярко-розовой головой, с которой Люси встретилась на мгновение в День Родителей, много дней назад в Мече & Кресте. Она представилась как сестра Аррианы.

Какая-то сестра.

Генриетта опустила глаза, как будто это было нормальным явлением, как будто она могла бы попасть в беду, если бы она даже сделала вид что видит эти двух девочек — которые, конечно, не видели ни Люси, ни Генриетту. Они походили на слуг, смешанных с грязными горшками и кастрюлями.

Так или иначе Арриана и Аннабель слишком сильно смеялись. Когда они протискивались между кондитерскими столами, Арриана схватила горсть муки с мраморной плиты и бросила ее в лицо Аннабель.

В течение половины секунды Аннабель выглядела разъяренной; потом она начала смеяться еще сильнее, захватывая горсть муки и бросая ее в Арриану.

Они хватали воздух к тому времени, когда они неслись через черный ход и полесадник, который привел к большому саду, где светило солнце, где мог бы быть Даниэль, и где Люси хотелось бы быть.

Люси не могла понять, что бы она чувствовала, если бы она попыталась: шок или смущение, удивление или разочарование?

Все это должно быть отпечаталось на ее лице, потому что Генриетта сознательно посмотрела на нее и наклонилась чтобы прошептать: — Это компания прибыла вчера вечером. Двоюродные братья кого-то из Лондона, в городе для компании. — Она подошла к кондитерскому столу. — Они чуть не разрушили клубничный пирог со своими выходками. Ох, это должно быть здорово — быть богатым. Может быть, в следующей жизни мы тоже будем, а Миртл?

— Ха. — Это было все, что смогла ответить Люси.

— К сожалению, мне нужно идти накрывать на стол. — сказала Генриетта, держа в руках стопку фарфора. — Почему бы не бросить горсть муки, на случай если эти девушки вернутся? — Она подмигнула Люси, толкнула широко раскрывшуюся сзади дверь, и скрылась в коридоре.

Кто-то появился на ее месте: мальчик, тоже в костюме служащего, его лицо было скрыто за гигантских размеров коробкой с продуктами. Он поставил ее на стол, напротив Люси.

Она сильно удивилась при виде его лица. Но по крайней мере, встретив только что Арриану, она была более готовой.

Дата добавления: 2015-08-28