Кто же такой на самом деле Дмитрий Якубовский и почему вокруг него ломается столько копий? Пожалуй, наиболее достоверной все-таки является версия о том, что Якубовский занимал чрезвычайно важный пост – пост Посредника. Посредника между легальным государством и теневым «государством в государстве». Если это на самом деле было так, то Якубовский действительно приобрел такие знания, которые могут поставить под угрозу жизнь и карьеры очень многих влиятельных людей… Однако вполне вероятна и другая версия, согласно которой Якубовский – «мыльный пузырь», этакий Хлестаков, которого вдруг испугались разные чиновники, которым было что скрывать. Кстати, к этой второй версии склонялся руководитель следственной бригады Анатолий Алейников. Однажды после моих настойчивых до неприличия вопросов, он не выдержал и сказал в сердцах: «Слушайте, подумайте сами, – если Якубовский такой крутой и имеет такие связи, как все время пишут в прессе, – почему же он до сих пор сидит? Где же высокие покровители? Почему никто не „включит рычаги“? И почему Якубовский не сливает „компру“, которая у него якобы есть? Хотя мне лично кажется, что ничего у него нет, кроме сплетен и слухов… Он что – чего-то ждет? Ну так совсем не та политическая ситуация – ждать чего-то…» Весь 1995 г. Якубовский провел в «Крестах» в обычной камере, в компании с еще восемью заключенными-уголовниками. По мнению следствия – это были самые обычные условия содержания.
Летом 1995 г. о томящемся в застенках «генерале Диме» пресса начала потихоньку забывать. Но в конце сентября того же года о «деле Якубовского» снова заговорили все средства массовой информации. Поводом для этого стало убийство в Петербурге адвоката Евгения Мельницкого…
Утром 25 сентября 1995 г. петербургский адвокат Евгений Мельницкий вызвал к себе домой к 16.00 своего водителя. Водитель поднялся к двери квартиры на Институтском проспекте и обнаружил, что она не заперта. Войдя в квартиру, водитель увидел, что адвокат Мельницкий лежит на полу с перерезанным горлом, не подавая признаков жизни. Следов борьбы, обыска или ограбления в квартире не было…
Евгений Мельницкий не был суперизвестным петербургским адвокатом, однако его гибель стала сенсацией. В августе 1995 г. он был приглашен принимать участие в защите Дмитрия Якубовского, подозреваемого в краже рукописей из Российской национальной библиотеки, случившейся в ночь на 11 декабря 1994 г.
Сразу после убийства Мельницкого в Петербург прибыл руководитель адвокатской группы, защищающей Якубовского, Генрих Падва, который заявил: «Мы не можем утверждать, что убийство связано с нашим делом, однако оснований для беспокойства у нас достаточно». Сам Дмитрий Якубовский, находившийся в «Крестах», потребовал встречи с временно исполняющим на тот момент обязанности Генерального прокурора России Вильданом Узбековым. Судя по всему, Дмитрий Якубовский прямо связывал смерть Мельницкого со своим уголовным делом, потому что в своем письме в генпрокуратуру заявил, что следующим трупом будет он сам.
По ряду средств массовой информации прошли сенсационные намеки на то, что у покойного адвоката Мельницкого находились на руках некие бумаги, в которых был «крутой» компромат на весьма высокопоставленных лиц. Таким образом, общественное внимание было вновь приковано к одному из самых необычных уголовных дел в сегодняшней России – к делу Дмитрия Якубовского.
Каждый следователь знает, что при расследовании преступления, а особенно убийства, необходимо учитывать любую версию, даже самую невероятную. Поэтому утверждение, что убийство Евгения Мельницкого связано с «делом Якубовского», не могло никого удивить. Удивило другое – полное умолчание иных версий, к слову сказать, пожалуй, более реальных и правдоподобных. В самом деле: Мельницкий включился в защиту Якубовского лишь за месяц с небольшим до своей гибели и уж никак не был «центровой» фигурой в команде его адвокатов. Его держали, скорее, «на подхвате», как человека, который способен был грамотно и оперативно составлять бумаги и выполнять многочисленные юридические формальности. Как-то не очень верится, что Якубовский вдруг взял и решил передать новому адвокату какой-то эксклюзивный компромат на высших должностных лиц страны. Возможно, какие-то бумаги у Мельницкого и были, но, скорее всего, не оригиналы, а копии, убивать из-за которых, наверное, было бы не очень логично.
Как удалось узнать из хорошо информированных источников, потенциальная опасность могла грозить господину Мельницкому с разных сторон. Его считали квалифицированным специалистом и «хитрым юристом». В 1988 г. Евгений Мельницкий создал первый в Ленинграде юридический кооператив, в котором отношения между коллегами вскоре стали весьма далекими от спокойных. Многие отмечали, что характер покойного адвоката был достаточно вспыльчивым и конфликтным. Господин Мельницкий не был женат, а на его квартире были найдены письма, свидетельствующие о не совсем обычной сексуальной ориентации покойного. Это обстоятельство само по себе никаким компроматом не является, ибо каждый человек волен устраивать свою личную жизнь так, как ему нравится. Однако, по некоторым данным, письма, найденные у Мельницкого, были написаны молодым человеком, убитым в 1994 г. (то есть тогда, когда никакого «дела Якубовского» вообще не было) примерно таким же способом, как и адвокат Мельницкий.
Версия ограбления, не отвергаясь полностью, представлялась достаточно маловероятной, потому что в квартире адвоката было обнаружено много золота и валюты. Вопрос, откуда у скромного адвоката могли взяться такие ценности, приводит в сферу коммерческих интересов покойного. Здесь выясняется любопытная деталь. Покойный был членом совета директоров деревообрабатывающего завода им. Володарского. По некоторым сведениям из конфиденциальных источников, примерно за месяц до гибели Мельницкого на руководство завода был совершен тихий «наезд» со стороны одной из питерских группировок с предложениями «наладить вопросы охраны». После этого события чуть ли не весь совет директоров предприятия подал в отставку, причем бумаги почему-то писались именно Мельницкому.
Не чужд был покойный и политической деятельности: 20 сентября его избрали председателем Окружной избирательной комиссии Северного избирательного округа N 209, так что возможность теракта (а особенно учитывая нагнетавшуюся в преддверии выборов истерию) отвергать напрочь было никак нельзя.
Ну и, наконец, Евгений имел множество конфликтных интересов в своей обычной адвокатской деятельности. В частности, он защищал интересы некоего господина Отса, известного также в определенных сферах по прозвищу Тормоз, которого незадолго до убийства адвоката объявили в розыск. Однажды сотрудники питерского РУОПа, получив информацию о том, что Отс находится у себя на квартире, решили провести задержание и вышибли в квартире дверь, но Отса не нашли (в квартире имелся черный ход). На место событий был вызван Мельницкий, а вскоре петербургская прокуратура завела уголовное дело на руководителя руоповской операции, обвинив его в превышении служебных полномочий. Следуя формальной логике, и этот опер также мог точить на Мельницкого зуб и строить коварные планы.
Но все эти версии (а это не более чем версии, оговоримся сразу) защитники Якубовского в различных средствах массовой информации (в том числе и очень серьезных и уважаемых) как-то сразу отметали, намекая на то, что убийство Мельницкого было выгодно прежде всего тем, кто хотел держать в тюрьме хорошего парня Диму Якубовского. У Якубовского действительно были большие связи не только в сферах российской политики, но и в российской прессе. Одним из самых больших друзей «генерала Димы» был известный российский журналист, ведущий программы «Момент истины» – Андрей Караулов. Караулов и Якубовский – земляки, они оба учились в Болшево у одной и той же учительницы, которая однажды попросила Андрея, как старшего, взять шефство над Димой. Любопытно, что одна из ключевых фигур в так называемом «деле Якубовского» – шофер, который должен был перевезти похищенные из РНБ рукописи в Москву, – был сначала шофером родного брата Дмитрия – Станислава (Станислав Якубовский и Михаил Хаттендорф – оба граждане Израиля, в мае этого года были арестованы швейцарской полицией по обвинению в отмывании денег и мошенничестве), потом работал личным водителем Андрея Караулова и только потом начал возить Дмитрия.
Имея хорошие связи в российской прессе, можно любому чисто уголовному делу придать политический оттенок. Тех, кто защищал Якубовского, упрекать за это нельзя – люди всего-навсего грамотно и достаточно профессионально делали свою работу, используя такой мощный рычаг, как общественное мнение. В таких делах все средства хороши, но использовать смерть коллеги как повод для дальнейшей «политизации» уголовного дела, право слово, было как-то не совсем корректно.
Впрочем, понятия о корректности и этике стали трактоваться широко в нашей стране в последнее время. Прав тот, кто выиграет, а какими средствами – вопрос десятый. По имевшейся конфиденциальной информации, господин Якубовский даже собирался выставить свою кандидатуру на выборах в Государственную Думу. В случае победы он смог бы триумфально выйти из тюрьмы, как это сделал в свое время господин Мавроди. Для того чтобы стать зарегистрированным кандидатом в депутаты, Якубовскому необходимо было собрать пять тысяч подписей избирателей. В «Крестах», где он томился, одновременно сидело более десяти тысяч человек, не лишенных избирательных прав, потому что «Кресты» – тюрьма предварительного заключения, там сидят не осужденные, а арестованные, которые имеют право избирать и быть избранными. Так что шансы зарегистрироваться у «генерала Димы» были самые реальные, другое дело, что он не смог их реализовать, хотя и пытался…
Несколько слов о самом следствии. Незадолго до своей смерти адвокат Евгений Мельницкий радостно заявил, что в «деле Якубовского» якобы наметился перелом (потому что Верховный суд Израиля отказался выдать России лиц, причастных к краже рукописей). Заявление это кажется по меньшей мере странным, потому что такая позиция Израиля была известна следствию с самого начала и она никак не мешала плотному и плодотворному контакту между полициями России и Израиля.
Что касается заявления Якубовского о готовности отвечать на вопросы лично Вильдану Узбекову, то последнему в тот момент, в связи с набиравшим обороты скандалом вокруг фирмы «Балкар Трейдинг», было не до «генерала Димы» и его откровений.
Ну и наконец, еще одна любопытная деталь: одним из доводов защитников «генерала Димы» был такой: зачем ему, богатому человеку, была нужна вся эта уголовная история с рукописями? Но ведь не сказать, что дела у Якубовского шли очень хорошо и его материальное положение было блестящим… А стоили рукописи на черном рынке столько, что эти деньги не помешали бы и очень богатому человеку…
Октябрь 1995 г.
Авторитет Батя
Мало кто знает, что возрождение частной охраны и сыска в России началось именно в Петербурге, точнее, еще в Ленинграде. Известное московское агентство «Апекс» было создано в Москве в самом начале 90-х как филиал ленинградского предприятия. В принципе у московских и питерских частных детективов и охранников много общего – если в Москве в защите Белого дома в августе 1991 года принимали активное участие сотрудники «Апекса», то в Питере Мариинский дворец защищали парни из мало кому известной в те дни организации «Защита».
Учрежденное 15 апреля 1991 года охранное предприятие «Защита» за четыре года превратилось в мощную структуру с собственным учебным центром, выпустившим к сегодняшнему дню более 1200 высокопрофессиональных охранников. В учебном центре «Защиты» преподают 8 дисциплин, все преподаватели – бывшие и действующие сотрудники правоохранительных органов.
Сегодня много спорят о том, нужны или не нужны частные охранные фирмы. Один из доводов тех, кто требует запретить деятельность частных охранников, например, такой: организованная преступность (а проще говоря, бандиты) пытаются легализоваться именно через учреждение своих собственных охранных предприятий.
Довод этот, мягко говоря, спекулятивен. Не приходит же никому в голову запретить милицию, хотя только в Петербурге каждый год десятки действующих сотрудников милиции привлекаются к уголовной ответственности за коррупцию и другие тяжкие преступления. Наверное, все дело в персоналиях, в конкретных людях, которые выполняют ту или иную работу.
Президент ассоциации охранных предприятий «Защита» – Александр Снетков – личность в Питере легендарная. Двенадцать лет он прослужил в особых группах захвата, на его счету более 360 задержаний опасных вооруженных преступников. Его редко называют по имени, чаще по прозвищу – Батя. С виду неповоротливый, огромный, он один из лучших специалистов рукопашного боя в городе. Про него рассказывают разные легенды: например, при захвате самолета с братьями Овечкиными Батя должен был идти первым. Но не пролез в самолетный люк. А в 1991 году во время неофициального боя с руководителем группы захвата Берлинской полиции (немец весил 190 кг и 7 лет учился боевым единоборствам в Японии) вышедший на татами в рваных тренировочных штанах Батя просто нокаутировал своего соперника, которого немцы считали непобедимым. Батя всегда спокоен, как танк. Сотрудники, проработавшие с ним годы, рассказывают, что лишь считанные разы могут вспомнить отражение эмоций на лице Александра Снеткова. Наш разговор с Батей, пожалуй, нельзя назвать интервью. Он был больше похож на исповедь или на крик души.
– Все нормальные мальчишки в детстве грезят о специальных войсках, не был исключением и я, поэтому отслужив в армии в спортроте, мне не пришлось долго думать, куда устроиться работать. В 1979 году в питерской милиции как раз создавался к Олимпиаде отряд особого назначения – для освобождения заложников, охраны олимпийского комитета, захватов террористов и т.д. Ну и так получилось, что в этом отряде я был одним из организаторов. Тренировались мы круто. Были у нас ребята, которые могли делать просто невероятные вещи, например кульбит через военный грузовик ЗИЛ с поражением мишени из автомата во время прыжка. Первое свое задержание помню очень хорошо. Мы как раз патрулировали Мурманскую трассу, дело было зимой, кидается прямо к нам под колеса «газика» водитель грузовика, которого на трассе обстреляли из автомата. А у нас в машине на трех человек один пистолет. Но азарт взял, решили преследовать своими силами. Нашли по описанию водителя место, где его обстреляли, а там окопчик вырыт и действительно гильзы автоматные лежат и следы от окопчика к дачному поселку. Пошли мы по следам к одной даче, видим, что из-под ставен закрытых свет выбивается и затворы щелкают. Вот, думаем, дураки, надо было подмогу вызывать. Но решили выиграть на внезапности. И задержали трех человек, это были не настоящие бандиты, это были пэтэушники, «черные следопыты», у которых был своеобразный клуб по интересам. Они выкапывали оружие, немецкую форму и обстреливали проезжающие машины. Повязали мы их всех и стали оружие пересчитывать, оказалось, захватили мы более 15 стволов, форму эсэсовскую, награды. Ради хохмы нацепили все это, и когда в отделение милиции зашли, там дежурный чуть под стол от ужаса не упал. Статьи тогда были про нас в газетах, обещали к наградам представить. Но как раз через два дня после этого задержания, какие-то пьяные работяги пытались прямо от нашего общежития угнать наш же милицейский «газик». Мы, конечно, выскочили, и без рукоприкладства не обошлось. А работяги эти потом и говорят: «Ребята, отпустите нас, больше такого не будет никогда». Мы, дураки, их отпустили, а они на нас в тот же день заявление накатали…
Когда Олимпиада прошла, собрали весь наш отряд, и три седовласых полковника объявили нам: «Спасибо вам ребята, но нужды в вас больше нет. Есть в Москве „Альфа“, а Питеру таких отрядов не положено». Обидно нам, конечно, было страшно. Мы же не ради денег работали, платили нам те же 130 рублей, как обычному постовому. Мы работали за идею, считали, что опасных преступников должны брать профессионалы. А нам предложили разбежаться по конвойным частям… Много ребят уволилось, многие растворились в других службах. Когда сейчас спрашивают, почему так, скажем, странно иногда работает милиция – я всегда вспоминаю восьмидесятый год, когда профессионалы оказались не нужны. А зачем? Если было столько шапок и фуражек, что ими можно было закидать любую проблему…
Но прошло несколько лет, и необходимость создания специальной группы в Питере возникла снова, потому что пошла волна захватов самолетов, тяжких преступлений, и руководство дозрело до того, что нужно что-то делать. А я тогда служил в оперативном полку милиции и потихоньку тренировался в одном подвальчике. Был у нас в этом полку спортвзвод, где я был старшим, я туда и отбирал ребят, через ринг, естественно, где проверял бойцовские качества. На основе этого спортивного взвода начали мы формировать новый специальный отряд. Сразу столкнулись с проблемами, – видно, кто-то очень не хотел, чтобы такая профессиональная группа существовала.
… Халтурили, конечно – зарплата-то как у постового, а у всех жены, дети. Халтуры, конечно, вещь ненужная с точки зрения профессионализма, потому что дни и часы, предназначенные для отдыха, нужно для отдыха и использовать, чтобы лучше выполнять поставленные задачи. Но ведь у нас в России, сам знаешь как – не как лучше, а как положено. Я лично отработал в 30 кабаках Питера вышибалой на воротах и нигде, кстати, ни разу не получил по башке. Именно там, в кабаках, появились те контакты, которые мне очень пригодились, когда я уже ушел из милиции. На наши халтуры закрывали глаза, все понимали несопоставимость риска, которому мы подвергаемся каждый день, и тех денег, которые мы получали.
В августе 1991 года, как ты помнишь, случился путч. Мариинский дворец в самый острый момент защищало всего несколько человек, я был в отпуске, но сразу рванул туда и получил мандат, согласно которому все должны были меня слушаться и оказывать полное содействие. С этим мандатом пришел я в ОМОН, в котором народу почти не было – всех почему-то по домам разогнали. Взял двух человек с автоматами и пошли мы защищать Собчака и демократию. Самое смешное, что когда уже все утряслось, на каждом углу вокруг Исаакиевской площади появилось по милиционеру, причем офицеру. Вообще, очень много защитников демократии появилось.
Отрицательные эмоции копились, копились, и решил я из милиции уходить. А последней каплей послужила такая история: один большой бизнесмен долго уговаривал меня перейти к нему и наладить ему службу безопасности. Я ему ни да, ни нет не отвечал, думал, а однажды прихожу в ОМОН, а начальник мне и говорит, а что ты пришел, ты же уволен. Как, говорю, уволен? Ну так, отвечает, приходил этот бизнесмен, просил за тебя, сказал, что вы обо всем с ним договорились. Я просто остолбенел. Говорю, да какая разница, кто приходил, я же ни рапорта не писал, ни заявления, не спрашивал меня никто ни о чем. Что ж я, вещь неодушевленная, чтобы меня без моего желания кидали туда-сюда? Ну вот, добился я того, чтобы меня восстановили, а потом сразу сам и уволился. Не поверишь, как увольнялся, всю ночь плакал. Мне на прощание начальники сказали, спасибо за службу, мы бы тебе дали, конечно, орден, если б ты хоть раз ранен был, а так – извини. Такая вот дурь. Представляешь, то, что я за 12 лет постоянных задержаний особо опасных преступников ни одной пули не получил, вроде как в этом же я и виноват. Хотя, с точки зрения здравого смысла, это, скорее, свидетельствует о моем профессионализме, – не виноват я, что пули не получил. От меня ни один преступник не ушел, я ни одной оплошности не сделал. Да ладно, что тут говорить…
Начали мы с ребятами, в основном из бывших сотрудников милиции и афганцев, создавать охранный бизнес. Тяжело было, страшно. Работа частного охранника, – это ведь совсем не то, что в милиции. Не только руками приходилось действовать, но и головой думать. Где-то дипломатом быть, с бандитами какие-то вопросы мирно решать. Они меня, конечно, все хорошо знают. Да, я мент по масти, и воры в законе никогда не сядут со мной за один стол, ну а бандиты – они же не всегда бандитами были. Были когда-то нормальными спортсменами, случалось, что я их жен, детей и любовниц спасал. Ну и уважали меня за то, что я хоть и работал в ментовке, но никогда за чужие спины не прятался. К тому же друзей у меня много в милиции в разных службах осталось, которые, если надо, за меня всегда горой встанут. И все это знают.
Есть, конечно, такие, которые считают, что частная охрана и бандиты – одно и то же. Но говорить так могут только те, кто в какой-то мере заодно с бандитами. Бизнесмену-то ведь все равно, с кем работать, лишь бы была защищена его семья, лишь бы не звонили постоянно по телефону и не требовали денег. А государство у нас такие проблемы почему-то не решает. А мы даем защиту бизнесменам, причем с голыми руками – это у бандитов и пушки и техника лучше, чем в милиции. Сейчас много спорят об охранном бизнесе. Я тебе скажу точно: если нас закроют, на наши места просто придут бандиты и все. Мы ведь не боремся с преступностью, у нас нет для этого ни сил, ни средств, ни законов. Как мы можем вступить в активную борьбу? Мы делаем профилактику – как от гриппа. Туда, где есть мы, бандиты уже не придут. Следовательно, чем больше объектов мы защищаем, тем меньше социальная база у бандитов. Такая простая, казалось бы, арифметика.
… Но если честно сказать, у меня все равно до сих пор тоска по прежней работе. Всю жизнь ведь нельзя помножить на кошелек – как имущество накопишь, думаешь уже не о деле, а о том, как это барахло сохранить. Для меня моя профессия была как хобби. Я риск любил, я делал нужное дело. Поэтому если бы запустить уже так нашу машину охранного бизнеса, чтобы она сбоя не давала (я же за ребят, которые за мной пошли, отвечаю) – то и вернулся бы, наверное, в группу захвата. Мне ведь много не надо – просто немного уважения к моему труду и моей профессии. Деньги, конечно, вещь нужная, но мне хотелось бы приходить домой, рассказывать жене про свои приключения и знать, что она мною гордится.
Май 1995 г.
Пионер российского компьютерного гангстеризма
Летом 1995 года западный мир содрогнулся. Выяснилось, что выходцы из дикой России умеют не только разбавлять бензин ослиной мочой, но и совершать самые высокоинтеллектуальные преступления, которыми по праву считаются компьютерные мошенничества. Героем дня стал задержанный в Англии российский гражданин Владимир Левин, – ФБР обвинило его в совершении десятков переводов со счетов американского банка Сити-банк на общую сумму около десяти миллионов долларов. По версии американцев, Владимир Левин с помощниками переводили деньги в различные банки Израиля, США, России, Финляндии и Германии. Неизвестно, был ли Владимир Левин действительно первым российским компьютерным взломщиком сетей западных банков. Но прославился он на этом поприще, безусловно, первым. По некоторым данным, в Англии его права предложил защищать личный адвокат принцессы Дианы…
Володя Левин родился 29 марта 1967 года в Ленинграде и спокойно жил со своими родителями на Светлановском проспекте. После школы, как большинство его сверстников, отбывал воинскую повинность, служил в войсках химзащиты, вырос до младшего сержанта, а в 1987 году был даже награжден знаками «Гвардия» и «Отличник Советской Армии». Володя рос в нормальной интеллигентной семье инженера и врача, поэтому ничего удивительного в том, что он поступил на химический факультет «Техноложки», не было. Володя учился хорошо, но компьютеры не были его профилем. Поговаривали, что в последние годы учебы Левина стали встречать в окружении крепких парней с характерно бандитской внешностью – якобы уже в то время Володя стал одним из приближенных главы большой питерской преступной группировки.
В конце 80-х годов в Ленинграде образовался кооператив «Стелит», который занимался компьютерным обеспечением и составлением программ по бухгалтерскому учету. Одним из учредителей кооператива был Владимир Левин. Разработанная этим кооперативом программа Турбо-Сальдо до сих пор работает на многих предприятиях Петербурга, а в свое время даже взяла второе место на всероссийском конкурсе в Москве. К этому времени Володя сам начал активно интересоваться компьютерным программированием, а обучал его некто Леонид Глузман, о котором говорят как о настоящем компьютерном волшебнике. (По слухам, информацию о том, как взламывать компьютерные сети, Левин приобрел в начале 1994 года за сто долларов у профессионального хакера. Любопытно, что поймать Левина помог якобы тоже хакер – один парень из Сан-Франциско, которого в свое время арестовали по обвинению во взломе компьютерной банковской сети все того же Сити-банка.)
В 1991 году Владимир Левин стал одним из учредителей и вице-президентом АОЗТ «Сатурн», которое возникло на базе кооператива «Стелит». Офис фирмы переехал на Малую Морскую, в центр Петербурга. «Сатурн», как и положено нормальному российскому предприятию, начал с некоторого времени заниматься помимо всего прочего и торговлей пивом (конкретно, хорошо знакомым петербуржцам пивом «Монарх»), однако Владимир Левин всегда занимался только компьютерами и ценился компаньонами как не только классный программист, но и электронщик, имеющий навыки по технологии сборки компьютеров. Коллеги Левина отмечали, что он легко сам мог собрать сложный компьютер…
В начале 1995 года Владимир Левин решает выехать из России в Англию, где и был впоследствии арестован. Любопытная деталь: английское консульство действительно выдавало ему визу, однако, по конфиденциальным источникам информации, Левин не получал официально загранпаспорта, с которым уехал в Великобританию. Более того, сотрудники правоохранительных органов Петербурга обнаружили при обысках еще один загранпаспорт Левина, который остался в России. Ситуация с задержанием Владимира Левина в Англии – стране, в которой он не совершал ничего противозаконного, мягко говоря, была необычной. Российское следствие могло лишь только предполагать, что взломы компьютерных сетей, о которых идет речь в обвинении ФБР, происходили из офиса «Сатурна» на Малой Морской. ФБР начало вести сложные переговоры на предмет выдачи Владимира Левина Соединенным Штатам. Американцы считали, что взломать компьютерные сети, которые проложены сразу по нескольким штатам, – это все равно что совершить обычное уголовное преступление прямо на территории Америки. Российские правоохранительные органы заняли по этому вопросу свою позицию. Они считали, что если преступление совершалось на территории России российским гражданином, то он должен однозначно быть передан России. Кстати говоря, шумиха вокруг самого крупного компьютерного ограбления, как всегда, была сильно преувеличена. Реально со счетов различных банков в разных странах было снято не более полумиллиона долларов. (После того как сработала система защиты в сетях Сити-банка, все счета оказались заблокированными. Американцы дурачили Левина, позволяя ему осуществлять переводы несуществующих денег, то есть «гонять воздух». Однако четыреста тысяч долларов со счетов Сити-банка все-таки исчезло.) Изначально российское следствие не считало возможным говорить о том, что Владимир Левин был одним из организаторов устойчивой преступной группы, которая целенаправленно работала по взломам компьютерных сетей. Тем не менее, в Петербурге были задержаны пятеро знакомых и коллег Левина на основании известного указа президента о борьбе с бандитизмом – на 30 суток. Самое любопытное, что формально Владимир Левин не мог считаться российским следствием даже подозреваемым, потому что для того, чтобы он стал подозреваемым, его надо было, по крайней мере, задержать. Следствие предполагалось долгим и весьма необычным, потому что герой сенсации сидел в одной стране, обвинялся в другой и являлся гражданином третьей.
Жесткая позиция ФБР, требовавшего незамедлительной выдачи им Левина, возможно, была связана с настоящей истерией вокруг русской мафии, вспыхнувшей в Америке после ареста в июне 1995 года Вячеслава Иванькова по прозвищу Япончик. До этого, как известно, ФБР говорило о русской мафии в Америке весьма скептически и имело всего несколько реальных уголовных дел, в которых фигурировали выходцы из бывшего СССР. Американские полицейские, не привыкшие работать с жестким советским контингентом, видимо, полагали, что если нет заявлений от потерпевших, то нет и самих преступлений. Арест Япончика многое изменил. В ФБР стали открываться новые вакансии для офицеров, знающих русский язык, расширяться штаты русского отдела. В этой ситуации очень, конечно, нужны были конкретные дела и реальные победы, одной из которых могло стать «дело Левина».
Между тем, для того, чтобы «кинуть» западный банк, вовсе не обязательно быть компьютерным гением. Проще и надежнее можно работать с обычными кредитными картами, типа VISA, Американ экспресс, Мастер-Кард. Как стало известно, Сити-банк, который был «опущен» Владимиром Левиным, принял эпохальное решение изъять все пластиковые карточки Виза и Мастер-Кард у российских клиентов.
Тема мошенничеств с кредитными картами появилась в России уже достаточно давно, еще в конце 80-х годов. Сотрудники правоохранительных органов в массе своей тогда про пластиковые кредитные карты даже слыхом не слыхивали, поэтому в те золотые дни наши отечественные мошенники могли делать целые состояния. Схема была проста. У какого-нибудь иностранца выкрадывалась кредитная карта и какой-либо документ, удостоверяющий личность. Потом в украденный паспорт вклеивалась фотография мошенника, он, немного потренировавшись «расписываться» под фирмача, начинал грандиозное турне по «Березкам» и другим валютным магазинам необъятного Советского Союза. Иностранец, обнаружив кражу, конечно, звонил в свой банк и там его кредитную карту сразу же ставили в так называемый стоп-лист, но эти стоп-листы доходили до России месяца через полтора-два, а у продавщиц в «Березках» зачастую не было никакого желания в этих бумажках копаться. На территории России фирмы несли гигантские убытки, но предпочитали молчать, потому что между разными платежными системами началось очень острое соперничество за российский рынок. Никто не хотел антирекламы.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |