Теория речевых актов позволяет выделить характеристики ситуаций общения: информативность/ неинформативность, официальность/ неофициальность общения, зависимость/ независимость автора от адресата и наоборот, постоянный/ переменный статус говорящего и адресата, констативная/ перформативная ситуация, эксплицитная/ имплицитная перформативность, эмоциональное/ рациональное воздействие на адресата и др. Эти характеристики относятся также и к ситуациям статусного неравенства.
Речеактовое измерение смысла слова дает возможность учесть факторы построения речи, относящиеся к сфере коммуникантов: характерные признаки личности, интенции, установки, межличностные отношения собеседников [Девкин, 1979:25]. Применительно к смыслу слова сфера коммуникантов преломляется как жанрово-стилистическая характеристика текста. Жанровая направленность текста определяет стратегию его интерпретации: мы не ждем иносказания в общении с кассиром гастронома или при чтении медицинского рецепта. Существует иллокутивный стандарт жанра, соответствующий определенному жанрово-стилистическому прототипу. Например, иллокутивный стандарт служебной характеристики может быть сформулирован следующим образом: "Я, будучи должностным лицом и имея соответствующие полномочия, даю оценку деятельности известного мне по совместной службе лица Х и сообщаю следующее." Служебная характеристика является сплавом декларации, сатисфактива (или экспрессива) и дескриптива. В жестко канонизированных текстах отсутствие штампов несет большую прагматическую нагрузку. Например, отсутствие фразы "морально устойчив и политически грамотен" в тексте характеристики могло существенным образом повлиять на судьбу характеризуемого. Включение просьбы в текст характеристики превращает этот документ в ходатайство, а подробное изложение фактов из жизни характеризуемого лица приводит к переключению жанра и переводит характеристику в биографию. Иллокутивный стандарт текста зависит от ситуации общения и макротекста. Так, в романе Дж.Апдайка "Кентавр" приводится развернутый текст некролога (гл.5), смысл которого значительно шире смысла прототипной статьи об умершем человеке.
С точки зрения статусных отношений коммуникантов, речевые акты могут быть разделены на два класса: статусно-маркированные и статусно-нейтральные. К статусно-нейтральным речевым актам относятся констативы (утверждения), нарративы (повествования), дескриптивы (описания), к статусно-маркированным - инъюнктивы (приказы, требования), реквестивы (просьбы, мольбы), инструктивы (предписания, запреты) и др. Статусно-маркированные речевые акты могут быть далее разделены на статусно-фиксированные и статусно-лабильные речевые акты, к первым относятся речевые акты с заданной позицией адресата (директивы, реквестивы, пермиссивы), ко вторым - речевые акты с переменным статусным вектором, т.е. те акты, в которых статусный вектор зависит от ситуации общения (вокативы, комиссивы, экспрессивы). Статусно-фиксированные речевые акты в зависимости от статусного вектора разделяются на речевые акты с нисходящим и восходящим статусным вектором говорящего (адресанта), а именно - директивы и реквестивы. Приведенная классификация показана на схеме 5.
Схема 5.
Классификация речевых актов на основании статуса участников
Речевые акты
статусно-маркированные статусно-нейтральные
статусно-лабильные статусно-фиксированные
с нисходящим статусным с восходящим статусным
вектором говорящего вектором говорящего
В основу предложенной класификации положено три критерия: 1) маркированность статуса, 2) фиксированность статуса, 3) вектор статуса. Первый критерий позволяет выделить статусно-маркированные речевые акты, второй и третий критерий дают возможность провести их классификацию на основании статуса участников.
Приведенная схема многократно усложняется с учетом косвенных или транспонированных речевых актов, например, приказ в виде просьбы, упрек в виде благодарности и т.д. Транспонированные речевые акты представляют собой распространенные этикетно-закрепленные формы общения [Гурочкина, Давыдова,1990:48]. В некоторых сообществах транспонированные речевые акты существенным образом ограничивают спонтанную речь говорящего: у индейцев оджибва не принято вербально выражать просьбу, адресат должен догадаться об этом сам. Поэтому определенные темы в разговоре избегаются, чтобы не возникло предположение о просьбе [Hymes,1986:55].
В основе речевого акта лежит интенция говорящего, т.е. желание, для реализации которого будут предприняты определенные шаги. Интенция может быть манифестируемая (проявляемая) и латентная (скрытая). Латентная интенция, как пишет О.Г.Почепцов[1986:74,82], лингвистическому анализу не поддается, а манифестируемая интенция может быть заданной и выводимой. Косвенные речевые акты соотносятся с выводимой интенцией. Общение на уровне выводимого смысла всегда присутствует в нормальном человеческом взаимодействии, участники общения всегда что-то домысливают. Однако мера явно выраженного и мера подразумеваемого смысла могут выходить за рамки ожиданий адресата. Многое зависит от жанра и условий общения. Повышенное использование в речи импликатур, выводимых смыслов, отмечает В.В.Богданов, повышает статус говорящего в глазах адресата и статус адресата в собственных глазах: говорящий выглядит умным, разбирающимся в тонкостях речевого общения, и и адресат понимает, что говорящий доверяет его догадливости. "Общение на уровне импликатур - это более престижный вид вербальной коммуникации, поэтому он широко используется среди образованной части населения, поскольку для понимания многих импликатур адресат должен располагать соответствующим уровнем интеллектуального развития" [Богданов,1990:21]. Античный ритор Деметрий высказывается по этому поводу следующим образом: "Ведь тот, кто понял недосказанное вами, тот уже не просто слушатель, но ваш свидетель, и притом доброжелательный. Ведь он самому себе кажется понятливым, потому что вы предоставили ему повод проявить свой ум. А если все втолковывать слушателю, как дураку, то будет похоже, что вы плохого мнения о нем" [Деметрий,1978:273].
Речевая стратегия намека заключается не только в повышении уровня общения. Намек дает возможность говорящему сохранить лицо в случае просьбы, высказать просьбу и вроде бы не высказать ее. По наблюдениям Э.Вейцман, возможны три типовых реакции партнера на просьбу, сделанную в виде намека: 1) получатель речи не поймет намека, но по собственной инициативе сделает то, что входило в намерения отправителя речи, 2) получатель речи может сделать вид, что не понял намека, 3) получатель речи может показать, что он понял намек, но при этом он рискует, поскольку отправитель речи вправе сказать, что никакого второго смысла у высказывания не было [Weizman,1989:93-94]. Подобная стратегия вуалирования просьбы связана со статусной неуверенностью говорящего, с переживанием неопределенности и обостренным вниманием к соблюдению дистанции: просьба в виде намека говорит о том, что говорящий не хочет попасть в зависимость от адресата. Часто в таких случаях говорящий страхуется и комментирует свое высказывание, замечая, что он ни на что не намекает, что его слова не надо понимать как просьбу, и партнер должен так или иначе прореагировать на заранее дезавуируемую информацию. Получатель речи вынужден в такой ситуации продемонстрировать коммуникативную инициативу и предложить собеседнику то, о чем собеседник вроде бы не собирался просить.
Косвенные речевые акты проявляются как рассогласование между значением и смыслом высказывания, между выраженным и подразумеваемым содержанием, между собственным и контекстуально обусловленным (ситуативно обусловленным) значением. При этом рассогласование может варьировать в определенных пределах: приказ может быть выражен в виде просьбы, совета, вопроса или констатации, но мало вероятен в виде комплимента. Существуют типовые интерпретативные стратегии, которые телескопически вкладываются друг в друга в соответствии с прагматическими постулатами и принципами общения по Дж.Личу. Постулаты такта, великодушия, скромности и т.д. замещаются принципами ироничной интерпретации или интерпретации в виде шутки. Названные принципы или ключи интерпретации замещаются принципами первого порядка - принципами кооперации, вежливости, интереса, доброго расположения, рациональности. Телескопичность коммуникативных принципов, проявляемых в виде игры косвенных смыслов, показана на примере фразы "Хороший ты друг!" во время карточной игры. Говорящий, вероятно, проигрывая, говорит своему партнеру эту фразу, которая получает троякую интерпретацию: 1) буквальное значение, 2) ироническое осмысление, 3) шутливое переосмысление. Иначе говоря, ироническое осмысление включает буквальное значение и включается в шутливое переосмысление [Leech,1983:145]. Интерпретация, впрочем, не сводится к статической схеме: "интерпретация управляет своим ходом: промежуточные результаты могут (пусть не всегда) значительно менять промежуточные и глобальные цели интерпретации" [Демьянков,1989:46].
Нарушение конвенций общения приводит к тому, что речь партнера интерпретируется как насмешка. возможное оскорбление и т.д. В романе Т.Уайлдера "К небу мой путь" молодой человек, которого привели к полицейскому фотографу для оформления судебного дела, просит фотографа продать ему одну из фотографий:
- "There, now, I guess, we got some good pictures."
- "Do you sell copies of these, Mr.Bohardus?"
- "We're not allowed to, I reckon. Leastways there never was no great demand."
- "I was thinking I could buy some extra. I haven't been taken for more than two years. I know my mother's like some".
Bohardus stared at him narrowly. "I don't think it shows a good spirit to make fun of this work, Mr.Brown, and I tell you I don't like it. In fifteen years here nobody's made fun of it, not even murderers haven't."
"Believe me, Mr.Bohardus," said Brush, turning red, "I wasn't making fun of anything. I knew you made good photos, and that's all I thought about."
Bohardus maintained an angry silence, and when Brush was led away refused to return his greeting. (T.Wilder).
Фотограф говорит, что у него получились хорошие снимки. Браш, герой романа, хочет приобрести одну из фотографий для своей матери. Вопрос "Вы не продаете лишние копии?" имеет второй смысл - смысл комплимента. У комплиментов есть ограниченная сфера реализации, и полицейский фотограф своим отрицательным ответом показывает, что в подобной ситуации с подобными вопросами не обращаются. Дан отрицательный ответ, и комплимент отклонен, причем, в дружелюбном тоне. Но Браш нарушает стандартную схему косвенного речевого акта и переводит возможный комплимент в план буквальной просьбы. Тем самым ситуация становится абсурдной, и статус полицейского фотографа ставится под сомнение. Полицейский оскорблен, его работе демонстрируется открытое неуважение: "За пятнадцать лет никто здесь над этим не шутил, даже убийцы". Браш пытается оправдаться, но безуспешно. Аналогичным образом люди воспринимают не к месту сказанную пословицу или сентенцию как оскорбительный выпад в свой адрес.
Помимо прямых и косвенных выделяются системные речевые акты. Для понимания системного речевого акта недостаточно включиться в контекст ситуации, необходимо включение в контекст определенного коммуникативного стиля, характерного для той или иной цивилизации и эпохи. Так, в средневековье все было погружено в чувство вечной вины, и даже имени своего не подписывали без добавления слова "грешник" [Почепцов (мл.),1987:34-35]. В рассказе Р.Киплинга "Моти Гадж - бунтовщик" погонщик слона обращается к своему умному животному, полярно варьируя оценку при обращении: "Light of my heart, mountain of might, give ear," said Deesa. "I am going away." "But you, fussy old pig, must stay behind and work. I shall be gone for ten days, o delectable one. Hold up your near foot, warty toad of a dried mud-puddle....Be still, hog of the back woods....O my lord, my king! Jewel of all created elephants, lily of the herd, preserve your honoured health; be virtuous." (R.Kipling). Обращения "свет моего сердца", "гора мощи", "моя услада", "мой господин, мой царь", "драгоценнейший из всех слонов" чередуются с обращениями "старая занудливая свинья", "бородавчатая жаба из высохшей грязной лужи", "лесной кабан". При этом известно, что погонщик очень привячзан к своему животному. Оскорбления шутливы, возвышенные обращения ироничны. Такое пересечение переносных смыслов образует как картину идиостиля персонажа, так и тип системного речевого акта, свойственного речи индусов с точки зрения колонизаторов-англичан. Создается колорит востока с его удивительной для западного мира иррациональностью.
Системный речевой акт представляет собой культурно обусловленное явление, для интерпретации которого необходима значительная информация. Таковы ритуальные формулы. Примером подобных формул являются выражения, которыми открывались собрания, посвященные критике ревизионизма в период "культурной революции" в Китае: "Восточный ветер мощно дует, все больше новостей о победе", "Без разрушения нет созидания", "Друг есть друг, враг есть враг, и нужно четко их различать". После таких фраз начиналась критика в адрес конкретного человека, обвиняемого в ревизионизме, затем обвиняемый долго перечислял свои заблуждения и ошибки и просил товарищей критикой помочь ему. Сложились формулы завершения речи: "Прошу покритиковать и помочь", "Приветствую критику" [Ji et al.,1990:74].
Косвенный смысл выражения четко проявляется в статусно-лабильных речевых актах комплиментов. Данные речевые акты привлекали к себе внимание исследователей главным образом в культурно-сопоставительном плане (Pomerantz,1978; Manes,1983; Wolfson,1983; Петелина,1985; Herbert,1989; Lewandowska-Tomaszczyk,1989). Комплимент представляет собой похвалу, выражаемую в отличие от лести бескорыстно [Петелина,1985:150]. Похвала выражается эксплицитно и имплицитно. Речевой акт комплимента представляет собой двухходовое образование: комплимент - ответ на комплимент. Типы таких речевых актов принципиально различаются в зависимости от дистанции между участниками общения. В работе Р.Герберта предложена схема типовых ответов на комплимент, включающая 11 типовых ответных реакций [Herbert,1989:18]. Приведем эту схему в некоторой модификации (Схема 6).
Схема 6.
Типы ответов на комплимент
А. Положительный ответ на комплимент
согласие
принятие мотивировка перевод
знак коммен- переадре- возврат
тарий совка
простой завышенный
Б. Отрицательный ответ на комплимент
несогласие
реагирование отсутствие
реагирования
понижение вопрос неприятие
возражение уступительность
Формальным знаком принятия комплимента обычно бывает улыбка, благодарность, кивок. При этом эксплицитная похвала часто вызывает замешательство адресата:
M1: Nice shirt.
M2: (suspicious look) (pause) (nod).
Подозрительный взгляд и пауза свидетельствуют о попытке адресата определить причину комплимента. Отмечено, что обмен комплиментами в виде эксплицитных знаков характерен прежде всего для малознакомых людей. Комментарий в ответе подтверждает комплимент: "Хорошее пальто!" - "Да, в нем тепло." Завышенный комментарий бывает шутливым и отмечен только в общении между друзьями: "Красивое платье!" - "Я и сама красивая." Мотивировка представляет собой детализированный комментарий. Переадресовка и возврат комплимента являются опосредованным принятием похвалы: "Ты отлично сыграл!" - "Ты тоже был на высоте". Несогласие с комплиментом может быть выражено как понижение ("Какая у тебя прическа!" - "Как обычно."), как вопрос ("Какое красивое кольцо!" - "Иронизируешь?"), как уступительность ("Ты отлично ответил!" - "Нет, другие отвечали лучше."), как возражение ("Красивые туфли!" - "Сильно жмут.") и как отсутствие реакции, переключение темы. Сравнив данные по ответам на комплимент в США и ЮАР, Р.Герберт пришел к выводу о значительной специфике комплиментов в этих странах: принятие комплимента в США составляет 32 % всех реакций, в ЮАР - 76 %, несогласие с комплиментом в США - 28 %, в ЮАР - 11 %, открытое возражение в США - 10 %, в ЮАР - нет [Herbert,1989:23]. Мера этикетности общения, как следует из приведенных данных, является меньшей в США, чем в ЮАР. Мера этикетности отражает стремление поддерживать дистанцированное общение. Иначе говоря, сравнивая меру этикетности на материале различных речевых актов применительно к различным сообществам, можно прийти к выводу о большей или меньшей иерархичности в культуре общества.
В США комплименты обычно относятся к сфере общения между представителями разного пола, комплимент мужчины мужчине считается странным, а женщины женщине - неискренним. Как правило, содержанием комплимента является внешний вид женщины (78 % всех случаев) [Chaika,1989:128]. Слишком явно выраженный комплимент часто воспринимается как попытка что-либо получить и вызывает неодобрительную реакцию.
Реализация речевого акта часто включает несколько коммуникативных ходов. Так, статусно-фиксированный речевой акт просьбы содержит пять типовых компонентов: 1) начало разговора, 2) обращение, 3) просьба о просьбе ("Нельзя ли обратиться к Вам с просьбой?"), 4) мотивировка просьбы, 5) собственно просьба [Rintell,1981:19]. Типовые компоненты речевого акта не равноценны: ядро речевого действия составляет собственно просьба, начало разговора и обращение представляют собой фатическую коммуникацию, а просьба о просьбе и мотивировка являются дополнительными компонентами собственно просьбы. Дополнительные компоненты реализуются в условиях, осложняющих общение (различие в статусе коммуникантов, недостаточное знакомство, осложненные личные отношения и т.д.). В исследовании Э.Ринтелл проводилось сравнение речевого акта просьбы в англоязычной и испаноязычной аудитории с учетом возрастных и половых различий между участниками общения. Выяснилось, что испаноязычные коммуниканты были значительно вежливее, обращаясь с просьбой к партнеру противоположного пола. Обращение с просьбой к людям, старшим по возрасту, обычно включает развернутое обоснование просьбы, уважительную формулу вокатива, например, sir, уважительную форму начала разговора (обычно в виде извинения) и вежливое оформление просьбы о просьбе (Could you do me a favour and / receive the package for my mother?). Обращение старших к младшим характеризуется вежливостью, но в меньшей степени, обращение младших к младшим обычно содержит минимум дополнительных компонентов просьбы.
В ином исследовательском ракурсе речевой акт просьбы разворачивается как трехчастное образование: 1) привлечение внимания, 2) вспомогательные ходы и 3) собственно просьба. Вспомогательные ходы включают поддержание контакта ("Вы сейчас очень заняты?"), просьбу о просьбе ("Не могли бы Вы мне помочь?"), обоснование просьбы ("Я пропустил занятия вчера, нельзя ли мне взять у Вас до завтра текст лекции?"), обещания или угрозы ("Я завтра же верну разработку" или "Иначе мне придется обратиться к другому преподавателю") [Blum-Kulka et al.,1989:17].
Речевой акт извинения интересен тем, пишет Э.Гоффман, что человек, совершивший проступок и признающийся в своей вине, как бы играет две роли одновременно: виноватого и осуждающего самого себя. В речевом акте извинения выделяются пять типовых компонентов: 1) выражение огорчения, 2) признание своей вины, 3) самоосуждение, 4) обещание исправиться, 5) предложение компенсировать ущерб [Goffman, 1972:144]. В иной трактовке компоненты извинения выглядят как 1) собственно извинение, 2) объяснение причины, 3) признание ответственности, 4) предложение компенсировать ущерб, 5) обещание исправиться [Cohen et al.,1986:52]. Чем больше дистанция между участниками общения, тем более вероятно использование развернутой схемы извинения с приведением причин, признанием ответственности и - в определенных обстоятельствах - обещанием вести себя лучше. Предложение компенсировать ущерб, однако, нейтрализует статусное различие.
Интересен речевой акт совета: тот, кто советует, ситуативно наделен статусом вышестоящего; тот, кому дается совет, находится в затруднительном положении; советующий выражает положительное отношение к тому, кто нуждается в совете [Hudson,1990:286]. Пересечение названных условий речевого акта совета заставляет говорящего избегать категоричности в суждениях, подчеркивать свою субъективную, личную точку зрения и общаться с партнером как бы на равных, намеренно игнорируя статусное различие. Тот, к кому обращен совет, вынужден примириться с ролью нижестоящего, обязан согласиться с констатирующей частью совета (т.е. признать долю своей вины или неумения справиться с обстоятельствами) и должен прореагировать на рекомендательную часть совета.
Совокупность конвенций, относящихся к социальному лицу, самоуважению человека, определяется взаимодействием трех параметров: 1) социальной дистанцией между участниками общения, 2) отношениями социального доминирования между ними в контексте высказывания (например, просьба врача к полицейскому будет оформлена иначе в кабинете приема и на перекрестке), 3) относительным рангом того или иного коммуникативного акта в высказывании (например, просьба одолжить автомобиль в чрезвычайной или обычной ситуации) [Allan,1986:58]. Чрезвычайные обстоятельства общения или перевод общения в экстремальный эмоциональный режим нейтрализуют статусные различия [Grayshon,1977:73; Почепцов (мл.),1987:50]. В чрезвычайных обстоятельствах устанавливается нестандартная иерархия участников общения.
Интересное исследование выполнила Ш.Линде, которая проследила динамику статусных отношений в диаде приблизительно равных по статусу людей - полицейских, несущих патрульную службу на вертолете. Оба полицейских являются "начальниками": один выступает в функции ответственного за дежурство, другой - в функции пилота, т.е. командира экипажа. Установлено, что статус пилота несколько выше, общение поддерживается на дружеской, персональной дистанции, и в качестве немногих показателей статусного неравенства выступают шутливое поддразнивание и начало новых тем в диалоге. Как правило, инициатором в обоих случаях выступает человек с более высоким статусом [Linde, 1988:147].
Речевые акты имеют полевое строение, существуют прототипные речевые акты приказа, просьбы, извинения и более сложные "размытые" речевые акты, которые с известными оговорками можно отнести к той или иной группе. Так, ядро императивов составляют приказы (волюнтативные императивы), основанные на узаконенной социальной власти. Следующий слой императивов составляют неволюнтативные императивы - советы, инструкции, рецепты, предупреждения. Еще дальше от системообразующего ядра императивов находятся предложения, в которых оговариваются условия осуществления действия, и, наконец, выделяются параимперативы, включающие обещания и клятвы, планы и схемы, намерения и желания [Hamblin, 1984:84]. В лингвистической литературе, впрочем, высказано аргументированное суждение о том, что приказание не может затрагивать сферу интеллектуальной деятельности человека [Adler,1980:46].
Социальный статус человека непосредственно связан с использованием языка как средства воздействия. Речь идет о перлокутивном аспекте статусных отношений в языке. Механика перлокутивного акта очень сложна и включает а) агента, б) объект, в) способ совершения, г) орудие совершения, д) факторы совершения. "В роли факторов превращения аспектов речевого акта в орудие совершения перлокутивного акта выступают культурные универсалии" [О.Г.Почепцов,1986:59]. Воздействие распространяется на ценностную сферу личности, а статус человека является ценностной категорией. Выделяются три типа речевого воздействия: 1) изменение отношения субъекта к объекту, изменение коннотативного значения объекта для субъекта; выражается в призывах, лозунгах, рекламе, 2) формирование общего эмоционального настроя, мироощущения реципиента воздействия; выражается в лирике, гипнотическом воздействии, политическом воззвании; 3) перестройка категориальной структуры индивидуального сознания, введение в нее новых категорий, проявляющихся в классификации, формах упорядочивания объектов, событий окружающей предметной и социальной действительности; выражается в научных и методологических текстах [Петренко,1990:19-26]. Отметим, что приведенная типология в полной мере применима к изменению статусного самосознания человека как объекта воздействия. Вместе с тем в рассматриваемой типологии не вполне четко определена перестройка категориальной структуры на уровне обыденного сознания: такое воздействие происходит не только посредством научных и методологических текстов, но и в результате изменения стиля жизни определенных общественных групп.
Воздействие на человека прямо и косвенно связано с контролем поведения человека. Контроль - центральное понятие социологии в интерпретации Дж.Гиббса - определяется как поведение человека, влияющее на желательные изменения в объекте, одушевленном и неодушевленном, наблюдаемом и ненаблюдаемом. Контроль над человеческим поведением может быть внутренним (самоконтроль) и внешним, внешний контроль бывает непосредственным (приказ и просьба), последовательным (цепочка команд в армии) и социальным (включающим третье лицо); социальный контроль в свою очередь подразделяется на подтипы, различающиеся по степени вовлеченности третьего лица, по способу воздействия на него, а также по способности самого контролирующего выполнить контролируемое действие [Gibbs,1989:52-59].
Воздействие может быть намеренным (интенциональным) и ненамеренным (неинтенциональным). Интенциональное воздействие осуществляется четырьмя способами: 1) посредством авторитета, законной власти, носителя институционального более высокого статуса, 2) посредством манипуляции, т.е. маскируемой власти, 3) посредством убеждения, аргументации, 4) посредством силы, физической и психической [Kramarae et al.,1984:11].
Манипуляция как способ воздействия активно используется в политике и направлена на сохранение или изменение статусно-ролевых норм. Анализируя семиотику фашизма, К.Элих отмечает, что в условиях третьего рейха адресат как объект пропаганды постоянно вовлекался в активную фатическую коммуникацию. Это давало адресату иллюзию активного участия в общественной жизни, а государство получало возможность постоянного действенного контроля над людьми. Кроме того, активное участие в делах рейха приводило людей к мысли о росте своего статуса и вело к изменению ценностной системы [Ehlich,1989:21]. В этой измененной системе ценностей возникли такие образования, как "простой" мир - die einfache Welt, приказ - der Befehl и т.д. В основе такой манипуляции лежала идея полного растворения индивида в массе: "Du bist nichts, dein Volk ist alles" - "Ты - ничто, твой народ - все". Эта идея закрепляет жесткую статусную иерархию: вождь как выразитель интересов народа обладает абсолютным статусом, а рядовой член общества - нулевым статусом. Отсюда и сверхсимволизация понятия "приказ". Жизнь в условиях тоталитарного государства требует актерской экзальтации в проявлении верности режиму. Не случайно вся языковая политика "Третьего рейха" отмечена "проклятием суперлатива": превосходная форма прилагательного - типичная грамматическая форма в речах фашистских лидеров и агитаторов. Слова gross, welt ("великий", "мировой") приобретают характер гиперболизирующего префикса. Например - большевики - Weltfeinde, встречи фюрера и дуче - welthistorische Stunden, всякое новое наступление - Grossoffensive [Комарова, 1990:77].
Тоталитарное мышление, пишет Ю.В.Манн, неизбежно закрепляется в языке - в виде пропагандистских кавычек и их эквивалентов ("гуманизм" = так называемый или пресловутый гуманизм), в виде иерархичности, которая пропитывает весь быт ("главная площадь страны", "главная елка", "главный пионерлагерь"), в виде непременного двоемыслия (у нас - "нравственность", у них - "нравы"), при этом "язык тоталитарного режима предпочитает только две краски - черную и белую, не терпит полутонов, самые разнообразные явления приводит к одному знаменателю, чаще всего - воинского толка ("битвы за урожай", "идеологические диверсанты")", а также в виде речевой компенсации унижений, которым подвергаются люди (повышенная чувствительность к словам типа "последний")17. 17Ю.Манн. Говорим, как думаем. Заметки о языке, истории и о нас самих. // Известия. - 19 января 1991. Тоталитарный стиль жизни характеризуется тем, что социальный статус человека, во-первых, становится единственным релевантным признаком личности, и, во-вторых, стремится к схематичному упрощению. Чем проще схема, тем глубже она внедряется в массовое сознание.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |