Почему я хочу о нём написать? А вот напишу, и будет понятно. Познакомился я с ним почти сразу как приехал в Калининград. Было лето, я только осваивался в городе, и мне представили классно выглядящего, остроумного, почти элегантного, но при этом небрежно одетого парня, который показался моложе меня, хотя, как выяснилось, был старше. Он подъехал на какой-то зелёной машине, с ним была женщина невероятной красоты, он сказал что-то остроумное и уехал. Я его сразу запомнил, потому что был восхищён. А мне сказали: «Эх, видел бы ты Женю лет пятнадцать тому назад! Он вообще был человек-фонтан».
Если быть точным, Женя произвёл не так уж много некоего художественного продукта. В ранней юности он пристрастился к рисованию, но ремеслу не учился, а потом стал «писать» портреты в духе Модильяни. Дальше этого не пошёл. У многих его друзей и знакомых осталось по одной-две небрежно написанных картины. Лёгкость, с которой он стал рисовать, и знание, что он никогда рисованию не учился, создали вокруг него ореол большого, но нереализованного таланта. А талант в нём чувствовался сразу. Я сам это ощутил. Он талантливо одевался, хотя у него за душой никогда ничего не было, в том числе денег. Жил он абы как и абы где, но всегда выглядел здорово, вокруг него всегда были самые красивые женщины, он придумывал какие-то остроумные затеи, в которых многие хотели участвовать, и всегда был желанным гостем.
Женя из той немногочисленной категории людей, которые от рождения одарены сверх меры и которым любой шаг в любом направлении даётся легко. Такие люди легко и спустя рукава учатся, не корпя над учебниками, используя свою исключительную память, быстрый ум, хорошо подвешенный язык и неотразимое обаяние. Учителя, даже зная, что они бездельники, всё равно их обожают. Попади им в руки кисточка – они начинают малевать, и сразу лучше, чем выпускники художественных школ. Или берут гитару – и через неделю не просто бренчат, а уже что-то сочиняют. Стихи они пишут легко и свободно. От таких всегда ждёшь невероятного результата, прорыва, но этого никогда не происходит. Им слишком легко даётся первый шаг. И чувствуя сложность и ответственность второго шага, они его не делают. А когда проходит лёгкость молодости, живут за счёт прежних заслуг и прежней к ним любви.
Помимо прочих талантов, такие люди везучи и в другом: в их жизни всегда находятся те, кто готов о них заботиться. Это новые и прежние друзья, бесконечная вереница сочувствующих женщин. Всю свою жизнь они переходят из рук в руки, периодически возвращаясь в прежние объятия и принимая заботу как должное.
Практически у каждого были или есть такие знакомые. Те, кем восхищались, те, кому завидовали белой и чёрной завистью, к кому ревновали, кто разбивал сердца. А когда талант не находил применения и жизнь некогда ярких и блестящих превращалась в тень и упрёк, очень многие не без злорадства наблюдали их падение. Я это знаю. Прежние друзья часто помогают прежним талантам, ощущая чуть ли не радость оттого, что некогда почти-гений обращается за помощью к некогда серому и незаметному. И помогая, чувствуют справедливость и правду жизни в том, что талант разбился об эту справедливость и погиб. «А нечего было! – думают они. – Жизнь не обманешь! Нужно было работать, нужно было приложить усилия, понять, что жизнь – не праздник и веселье, а жестокая и довольно скучная штука. И её не проведёшь».
Женя в последние годы выглядел плохо. Он словно не согласился со своим возрастом и с тем, что в сегодняшнем изменившемся мире нет места его беззаботной и безответственной романтике. Некогда прекрасные женщины повзрослели и остепенились, а новые, юные, были ему непонятны, а он непонятен им. Огромное число знакомых и друзей прежних лет поделились на тех, кто несмотря ни на что заботился о нём (таких было совсем немного), и тех, кто совершенно не желал его видеть и наблюдать оставшуюся от прежнего Жени руину. Он умер в полном одиночестве, и смерть его обнаружили не сразу.
А на поминках было хорошо. У него не осталось ни копейки денег, но прежние друзья и женщины вновь позаботились, скинулись и устроили всё очень красиво. Они собрали его картины, его романтические фотографии и устроили поминки в лучшем баре Калининграда. И помимо кутьи, на барной стойке были любимые им французские сыры, фрукты, хорошее вино, хорошая ледяная водка. А ещё всё время звучала музыка U2, которую Женя очень любил.
Кто-то улыбался со слезами на глазах, кто-то смеялся, а потом плакал. Я не знал Женю в юности, и многие на поминках были мне незнакомы. Речей почти не произносили. Люди в основном моего возраста и постарше. Много женщин, заплаканных и тем особенно прекрасных. Я считал себя вправе там находиться по той причине, что был единственным в этой компании человеком, который занимается творчеством и искусством. А Женя к этому всегда стремился, считал себя художником. И потом, я знал немало людей подобного сильного дарования и похожей судьбы… но не смог побывать на их поминках.
Я смотрел на слёзы и заплаканные лица и сам заплакал, когда зазвучала «With or Without You», а когда заплакал, понял, что бывшие друзья и подруги оплакивают не столько Женю, сколько свою прожитую с ним юность, которая без Жени наверняка была бы не такой яркой и счастливой.
На поминках стояла и традиционная рюмка водки, но на ней лежал не ломтик чёрного хлеба, а аппетитный французский слоёный пирожок. По отношению к Жене это было правильно.
февраля
Сегодня, в десять утра по калининградскому времени, у нас родилась дочь Мария. Всё прошло, слава тебе, господи!
Мы ждали этого не без волнения: всё-таки Лене в декабре исполнилось сорок. Но почему-то верили, что всё будет хорошо…
Я ещё не пришёл в себя, но уже ощущаю, что было у меня двое детей, а теперь их стало много (улыбка). Дети рады. Скоро пойдём смотреть и знакомиться.
февраля
Сегодня все вернулись домой. Удивительное событие! В доме ещё один наш человек. И есть ощущение, что нас сразу стало больше в разы (улыбка).
Признаться, я не хотел в первый же день сообщать о рождении дочери, собирался сказать об этом через два-три дня, так было бы спокойнее. Но не получилось. Буквально через час после рождения Маши начались звонки журналистов. Причём в основном звонили из жёлтых и полужёлтых изданий. Как они узнали, ума не приложу. Мне точно известно: из маленького и любимого нами 4-го городского роддома утечки не было. А вскоре начались звонки из разных городов, от Владивостока до Нью-Йорка. Звонили знакомые, которые прочли новость в интернете, я к тому времени даже ещё в ЖЖ не отписался. Нужно было заниматься семейными хлопотами, а телефон нагрелся, как утюг.
Хорошо, что мы живём в Калининграде! Всего один фотограф пытался заснять меня возле роддома, я его отловил и выяснил, что московское издание (не буду его называть, не хочется пачкать эти страницы) дало ему задание отснять меня с новорождённой. Кстати, ему сказали, что дочь у меня родилась вне семьи и тайно. А из другого издания, также московского, позвонила задорная барышня и попросила предоставить мою фотографию с дочерью, а когда я отказался, предложила за это денег и была удивлена моей жёсткой реакцией. По голосу было слышно: она не понимала, что предлагать отцу деньги за фотографию его ребёнка – как минимум неприлично.
Большинство журналистских звонков были связаны с уточнением имени, даты, а ещё все хотели узнать параметры. Было ясно, что это никого нисколько не интересует, а данные нужны, чтобы протолкнуть материал, и как он будет подан, можно себе представить.
В общем, как только понял, что наше сугубо семейное событие стало широко известно, я отписался здесь.
Огромное спасибо врачам и сёстрам 4-го роддома на улице Чайковского. Небольшое немецкое здание, красивая улочка. Большинство моих калининградских друзей и знакомых родились именно в этом роддоме, и Саша наш тоже.
Сегодня в первый раз за четыре года позвонил мой старинный и нежно любимый друг Макс. Тот самый, который описан в романе «Рубашка». Он пропадал куда-то, точнее – пропадал из моей жизни. А тут позвонил как ни в чём не бывало. Хохотал, поздравлял, будто не было этих четырёх лет тишины, будто мы расстались накануне вечером. Уверен, ничего случайного не бывает, и Макс позвонил именно тогда, когда надо.
Сегодня будем играть с «Бигуди» первый в этом году концерт. Любим мы играть на старой доброй «Вагонке». Дадим сегодня рок-н-ролла!
. S. Кстати, дорогие, милые, хорошие мои, не спрашивайте подробности, параметры и детали. Не любитель я этих подробностей, а тем более – их широкой огласки. Это сугубо наши, домашние дела (улыбка с прищуренным глазом).
февраля
Вот уже несколько дней у нас в доме на одного члена семьи больше. Суматоха по этому поводу улеглась, и пошла обычная повседневная жизнь, только уже в увеличенном составе (улыбка).
Никогда не забуду своих тревог и даже страха перед появлением в нашей однокомнатной квартире и, конечно же, в своей жизни первого ребёнка. Я очень боялся, что жизнь изменится до неузнаваемости, будет много трудностей, хлопот, бессонных ночей. Я боялся, что на меня свалятся незнакомые мне и не очень приятные для исполнения обязанности. И всё то, что связано с появлением маленького ребёнка, будет сильно мешать моей горячо любимой работе.
Я заранее понимал, что из меня не получится такой папаша, который трясётся от восторга по поводу того, как ребёнок срыгнул или покакал. Я сомневался, что мне доставят большую радость пелёнки, детское питание, борьба со сквозняками и прочее и прочее. Так и получилось, я не такой папаша (улыбка).
Но я помню, с какой лёгкостью и естественностью изменилась моя жизнь. Как моментально огромную часть моей жизни, моего внимания и моего сердца занял мой первый ребёнок, моя дочь Наташа. Я поразился тому, как жизнь мудра и как такое естественное событие, появление в семье ребёнка, изменило привычную жизнь, сразу сделало её другой, понятной и нормальной. Бессонные ночи и обязанности не оказались чем-то непосильным. Новый порядок вещей и уклад сложились моментально и сами собой. А тревоги и переживания по поводу болезней и даже недомоганий дочери стали моими главными переживаниями и тревогами.
Тогда подгузники были ещё новинкой и дорогим удовольствием, почти роскошью, и пелёнки доминировали в нашей маленькой квартире. А стирка, сушка, глажение пелёнок были постоянным повседневным занятием. Из-за этих самых пелёнок мы были очень ограничены в передвижениях, особенно в зимнее время. Однажды мы должны были посетить Лениных родителей, а для этого проехать на автобусе больше ста километров, переночевать и вернуться обратно. Чтобы не перепелёнывать ребёнка в холодном автобусе, я купил четыре подгузника, заплатив ощутимую для нашего бюджета сумму. А после того как мы впервые воспользовались подгузниками, решил, что откажусь от любых мелких и больших радостей, не буду покупать себе новую одежду и обувь, обойдусь без сладкого, готов разгружать вагоны, но никаких пелёнок, стирки и сушки больше в моей жизни не будет (улыбка). Я сдержал данное себе слово, хоть это было нам очень и очень не по карману (улыбка).
Удивителен и прекрасен момент, когда родившийся ребёнок входит в жизнь отца и занимает в ней своё место. Я трижды это отчётливо переживал и каждый раз удивлялся такому чуду.
В третий раз это произошло на днях. Я давно уже ждал рождения дочери, мы решились заранее узнать пол ребёнка. Поскольку дочь и сын у нас уже в наличии, пол третьего ребёнка в любом случае одинаково радостен. С Наташей и Сашей мы намеренно не делились, хотели, чтобы получился сюрприз. Нам нравилось устраивать семейный тотализатор. А Марию я увидел во время УЗИ: крохотное существо на чёрно-белом экране, шевелящееся, с пульсирующим сердцем и тоненькими косточками, вызвало у меня священный трепет.
Но своего ребёнка я в нём ещё не ощущал. И лежащего под медицинской лампой в палате роддома младенца тоже ещё не ощущал своей дочерью Машей. Я знал, что это моя дочь, и знал, что она уже есть, и знал, что это большая радость… А когда выносил из роддома плотный, совсем не тяжёлый конверт, обвязанный розовой ленточкой, испытывал волнение и опасение споткнуться и уронить бесценный свёрток.
И только когда ехали в машине, а ехать было недалеко, я приподнял уголок пелёнки, прикрывавшей лицо моего ребёнка, и увидел открытые глаза, которые, как утверждают специалисты, ничего ещё толком не видят, услышал дыхание и увидел улыбку. Машину трясло, голову в свёртке тоже потряхивало, и я отчётливо почувствовал непостижимо большую и сильную волну нежности и любви. В этот момент я познакомился со своей дочерью на всю мою жизнь. Она тут же заняла своё и только своё место в моём сердце, у меня появился ещё один бесценный объект любви, заботы и счастья, ещё один человек, жизнь которого для меня дороже моей жизни.
Удивительно мудра жизнь! Так легко, просто и само собой это произошло.
февраля
Только вчера удалось отметить день рождения. Сыграл в Москве спектакль и тут же помчался к ожидавшим меня друзьям, приятелям и коллегам. Шестой год подряд отмечаю день рождения следующим образом: не устраиваю ужин, где бы все сидели и ели за одним столом или за отдельными столиками, но собираю человек тридцать и читаю неопубликованные, а иногда даже незаконченные произведения.
В прошлом году читал кусочки из ещё не выпущенного спектакля «+1», в этом – прочёл несколько глав из книги, над которой сейчас работаю. Думал, буду это делать долго: в январе хотел набросать план, а засесть за неё летом. Но третьего января как сел, так и не смог оторваться. Книга уже на две трети готова. Думаю за март – начало апреля закончить. Первоначальный замысел сильно изменился, и большая вязкая книга превратилась в процессе работы в очень плотное и небольшое по объёму сочинение.
В этот раз из дома уезжать было особенно сложно. Не хотелось оставлять крошечного ребёнка, за которым так интересно и волнительно наблюдать… Вообще сейчас дома удивительная и неповторимая атмосфера. Да и книга, рукопись мной ощущается как беспомощное робкое создание, которое тоже нуждается в моей заботе…
февраля
Уже третий день живу в состоянии весны. Прилетел девятнадцатого вечером в Харьков, который был завален снегом так, как я никогда не видел. А ночью пошёл дождь. И на следующий день шёл дождь, и вчера. Всю прошедшую ночь слушал, как с ближних домов с грохотом падали сосульки и сходил снег. Он падал рядом или прямо на машины, которые выли сиренами. Так что мне весну провозгласили не птички, а сигнализация. Птицы вступили утром – как сумасшедшие. Летом писал про харьковских стрижей, а тут как бешеные летали вороны. Весна!
Весь день ехал из Харькова в Донецк. Расстояние всего триста километров, а на дорогу ушло больше шести часов: стоял сильный туман, видимость – метров пятьдесят, не больше, а дорога оказалась в таком состоянии, что я уже забыл про такие дороги. Я хорошо знаю эту трассу, ездил по ней не раз, но довели её до такого состояния, что никому не рекомендую по ней ездить в ближайшее время. В городе со сладким названием Изюм из-за аварии на узком мосту простояли больше часа. Хотел прогуляться, да Изюм оказался несладким. Но весна столь прекрасна, даже в сыром тумане, мутных потоках тающего снега, жутком мусоре вдоль дороги, показавшемся из-под растаявшего снега. Несмотря на то, какое удручающее впечатление производят маленькие украинские города в своём сегодняшнем виде. Так и чувствуется: вот-вот будет первая гроза, настоящий ливень всё это смоет, и картина сильно изменится. А летом они будут утопать в зелени. (Бога ради не подумайте, что под весной, ливнем и грозой я подразумеваю Януковича (улыбка). Просто весна, гроза, а потом лето. Без каких-либо аллегорий и метафор.)
Мне на днях сказали шутку, из какого-нибудь кавээна, наверное: «Продюсер: А кто у нас будет играть Гришковца? Режиссёр: Как кто?! Сергей Безруков конечно!»
февраля
Три дня подряд в постоянном движении, перемещался из города в город. Вчера ехал из Запорожья до Севастополя больше восьми часов. Я уже неоднократно совершал тур по Украине, и ни разу дорога не давалась с таким трудом. Города со звучными и даже сочными названиями, Джанкой и Мелитополь, неосвещённые, пыльные, безлюдные. Через Мелитополь ехать было страшно, потому что дорога как таковая отсутствует и, когда едешь через город, зубы нужно держать крепко сжатыми, иначе они будут клацать и можно нажить стоматологические проблемы. Крым прекрасен, но сейчас, после зимы, ещё не набрав летней зелени, он тоже страшно, чудовищно замусорен. Три дня я всё ехал между городами, наблюдал унылый грязный снег и замусоренный простор. А дороги, по которым ещё год назад мы путешествовали с удовольствием, останавливаясь на каких-то рыночках, перекусывая в маленьких придорожных трактирчиках, – эти дороги разбиты ужасно. Надеюсь, новой власти достанет силы, воли и средств, а главное – желания привести их в порядок. В противном случае об автомобильном путешествии по Украине как о приятном времяпрепровождении на какое-то время лучше забыть.
Сегодня спектакль в Севастополе, завтра – в Симферополе, потом меня ждут ещё полтысячи километров до Одессы. Расписание поездов крайне неудобное, поезда очень медленные, а авиасообщение только через Киев. Лететь из Крыма в Одессу через Киев – это какая-то глупость, проще на машине. Зато спектакли проходят очень хорошо. В Днепропетровске зал оперного театра на тысячу сто мест был забит, что называется, под завязку. Даже оркестровая яма была заполнена зрителями. И как же прекрасно принимали! И рецензия на спектакль «+1» в запорожской газете порадовала. Запорожье – город, который мне никогда не удаётся посмотреть. Я приезжаю туда вечером, перед спектаклем, усталый, – и уезжаю. А статья порадовала.
марта
Тяжело дался переезд из Севастополя в Одессу. Если кто-то наметил такую поездку на ближайшее время, выбросьте это из головы. В районе Херсона и в Николаевской губернии дорог просто нет. Мы ехали почти одиннадцать часов. Мало того что дорога напоминает нечто из военной кинохроники, ещё и пейзаж вдоль дороги унылый и гнетущий. Я не раз здесь прежде ездил, но в ближайшие годы, думаю, с этим транспортным ужасом Украина вряд ли справится. Теперь я уже в Киеве, вчера поучаствовал в благотворительном мероприятии: собрали деньги на медицинское оборудование в город Каховку Херсонской области, где дорог, кстати, тоже практически нет.
Только сегодня узнал о гибели коллеги и товарища Юры Степанова. Такая беда, даже не укладывается в сознании. Для меня она случилась только что: мне не сообщали, а новостей я не смотрел.
Юру Степанова знаю давно. Я очень хотел делать спектакль «По По» с ним, но он был занят на съёмках. Мы многие годы вынашивали планы вместе поработать. Какое горе! У Юры не случилось того кино, которое было бы его уровня мастерства. Но те, кто видел его в театре, понимают, какую утрату понёс современный российский театр. Он был актёром редчайшего дарования и сути, такого народного обаяния и силы, как, например, Евгений Леонов. Существуют записи спектаклей театра Петра Наумовича Фоменко, где те, кто не видел Юру на сцене, могут узнать и понять, кто ушёл.
Смерть всегда нелепа. Но то, как Юра погиб, – что-то не поддающееся пониманию. Просто не могу об этом думать. Про такую смерть Высоцкий сказал: «Был сбит, как птица, в лёт». Скорблю.
марта
Украинский тур получился изнурительным, а как только вернулся домой, засел за книгу. Устал так, что понял: если отдыхать и отлёживаться, недели не хватит. Поэтому сел за рабочий стол сразу по возвращении. Я давно убедился, что смена работы быстрее восстанавливает силы, в этом смысле Карл Маркс прав.
К сожалению, совершенно пропустил Олимпийские игры. А я их ждал. Я совсем не болельщик, нет такого спорта, за которым бы внимательно следил и переживал, но Олимпиада – чудесное событие, праздник, я всегда её жду и стараюсь смотреть как можно больше соревнований по самым непонятным и экзотическим видам спорта. Во время Олимпийских игр удается воочию убедиться в том, как человек прекрасен.
Из всех соревнований мне довелось посмотреть ночью хоккейный матч Канада – Россия в днепропетровском баре «Репортёр». Как же там болели! После второго тайма, в перерыве, даже подрались. А потом, в Севастополе, из-за того, что всю ночь под окнами гостиницы гремела дискотека, мне посчастливилось посмотреть финал соревнований по кёрлингу между Канадой и Норвегией.
Я не понимаю иронии по поводу этого вида спорта. Для меня он более зрелищный, чем теннис: по очевидности мастерства и точности расчёта. А какая сложная тактика! А как мне нравится поза, из которой пускают по льду камень!
Года четыре тому назад меня пригласили в программу Познера «Времена» в качестве так называемой свежей головы. Не помню, о чём шла речь, но среди гостей присутствовал господин Тягачёв. А стало быть, обсуждался спортивный вопрос. Меня попросили что-то прокомментировать, а я сказал, что не могу и не хочу обсуждать что-либо с человеком, который на Олимпиаде в Америке заставил страдать моих сограждан и меня, когда во время скандала с двумя золотыми медалями и допинговых безобразий не мог связать двух слов, юлил, изворачивался и всё время врал. Я сказал, что не хочу разговаривать с человеком, который представляет мою страну, а стало быть, и меня, так, что мне за это стыдно. Тягачёв, пока я говорил, продолжал бессмысленно улыбаться – это, видимо, единственное, что он умеет делать, потому что говорить он не умеет вовсе. Та программа выходила в прямом эфире только на Дальний Восток. Когда она дошла до Урала, мои высказывания уже вырезали. Тогда я понял, что Тягачёв умеет не только улыбаться.
Я не очень переживаю по поводу крайне слабого выступления нашей команды на Олимпийских играх. Все старались. Кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то сильно горел, кто-то не очень. В более суровые для страны времена спортсмены выступали лучше, в какие-то более благополучные периоды – хуже.
Пока всякие тягачёвы будут создавать ощущение того, что наши спортсмены едут не выигрывать медали, а их получать, пока будут снимать пафосные документальные фильмы про Гуса Хиддинка, пока будут бегать с Плющенко как с писаной торбой, пока в олимпийских деревнях будут «русские дома» с водкой и икрой… ничего нормального не будет. Я не имею в виду, что не будет побед. Они, возможно, будут. Главное – не будет к этому адекватного человеческого и спортивного отношения.
Я уже задыхаюсь от безудержного, бессмысленно декларируемого патриотизма. Я был в Питере, когда Дима Билан победил на «Евровидении». Я не поклонник Димы Билана, победил и победил, молодец! И мне было странно видеть бегающих по улице людей с флагами «Зенита», которыми они размахивали на радостях от победы Билана. Ликовали и орали те, кто, может, впервые о нём слышали, а если прежде и слышали, то с презрением относились к попсовому Диме. Пьяные пузатые брутальные мужики орали «Россия, вперёд!» по совершенно не подходящему их облику поводу. Это ненормально.
марта
Сегодня ночью, точнее, уже на рассвете, закончил книгу. Мне это удалось. Хотя последние дни продирался к финалу и ощущал невероятное сопротивление текста и материала. Но книга закончена. Пока даже не испытываю ни радости, ни облегчения. Сегодня нужно ещё успеть её додиктовать, чтобы с ней могли начать работать корректоры, издатели. Завтра в семь утра самолёт. Еду на гастроли, хоть и смертельно устал, но налегке. Вот этому я сильно рад.
Почему я так старался завершить книгу до начала гастролей? Не спешил, а именно старался. А потому, что в предыдущем туре испытывал не только трудности переездов и усталось от спектаклей, но ещё не отпускала тяжесть незавершённого текста.
Думаю, мало у кого есть такой странный и необычный опыт, как у меня. Мне приходится постояннно носить в себе, в активном и актуальном состоянии большое количество текстов. Это тексты моих спектаклей. Обычно, точнее, всегда, я планировал написание книг весьма заранее и выделял для писательской работы довольно много времени, чтобы текст книги, которую пишу, не вытеснял, не накладывался, не мешал текстам спектаклей.
Я собирался сесть за книгу летом. И весь мой рабочий год был так спланирован. Но неожиданно, в самые первые дни наступившего года, книга из меня прорвалась, и я уселся за работу. Зимних каникул мне не хватило, пришлось отрываться от книги и играть спектакли. Это было почти невыносимо трудно, так как свежий текст вытеснял из памяти всё остальное. Нужно было фиксировать и откладывать в какую-то отдельную папку памяти книгу, восстанавливать спектакли, а по возвращении домой совершать обратные процедуры, к тому же сложно было войти в текст, находящийся в работе, в том же самом качестве и на том же уровне, на каком я его оставил. И я понял, что жить так дальше просто невыносимо. Да и книга уже требовала завершения и рвалась из меня (улыбка).
В связи с книгой сейчас предстоит трудная и нелюбимая мной работа с корректором. Я в данный момент помню весь текст вплоть до запятой и ясно понимаю все взаимосвязи смысловых и композиционных частей. И мне нужно удерживать её в памяти в таком состоянии до завершения всех работ, то есть, собственно, до того момента, как книга выйдет, и её можно будет подержать в руках. Так было даже с довольно внушительным текстом романа «Асфальт».
И всё-таки мне удалось завершить задуманное! Пусть всё пошло не по плану, зато в мае книга выйдет, а на лето можно строить уже другие планы. Надеюсь, они не будут связаны с работой, и никакой новый замысел на меня не свалится. Тогда можно будет просто купаться и загорать – без черновиков, рукописей и прочего (улыбка).
Книга называется «А…а». Наверное, это самая странная моя книга, точнее, книга не странная, а замысел был уж больно странным и удивительным даже мне самому, когда он явился. Книжка получилась небольшая, примерно на треть больше повести «Реки». И я внятно чувствую новую книгу продолжением «Рек».
Удивительно взглянуть в окно в первый раз за неделю. А завтра в путь…
марта
Совсем не знаю, о чём написать и что сказать. Не могу отойти от состояния некоей контузии из-за практически полного затворничества последних десяти дней, когда работал над завершением книги. Вчера играл спектакль «+1» в Москве и с большим трудом удерживался от того, чтобы не рассказать что-нибудь из только что написанного.
Серж Савостьянов уже придумал и сделал обложку. Он прочёл отрывки, подумал и, как всегда, попал в яблочко. Обложка получилась для меня совершенно неожиданной, совсем не такой, как я мог себе представить. Но я посмотрел на неё, моментально к ней привык и понял, что по-другому книжка выглядеть не может.
Я настолько сильно погрузился в текст, что с трудом сейчас вхожу в обычную рабочую ситуацию. Мне кажется, я даже разучился общаться с людьми, отвык от городской среды. Это очень похоже на состояние, когда возвращаешься из моря.
Книга выйдет в конце мая. Во всяком случае, презентация состоится после двадцатого, в Москве и Киеве. А в электронном виде книга появится раньше, чем в бумажном. Об этом мы уже договорились с компанией «Аймобилко», учтя все нарекания по поводу неудобств и трудностей легального приобретения моих текстов в электронном виде. Теперь, уверен, всё будет удобно, красиво и недорого. А главное – абсолютно легально.
Аудиокнига «Реки», которая прочитана мной и записана уже давно, наконец-то выйдет в свет также в конце мая. Она давно готова, и это не аудиокнига в чистом виде, а скорее радиоспектакль с довольно большим количеством классической музыки. Режиссурой и выбором музыки занималась Анна Матисон и сделала удивительную по красоте работу. Очистка авторских прав и приобретение этих прав заняли очень много времени, усилий нескольких людей и денег. Но мы, кажется, справились.
Буквально в эти дни закончился монтаж фильма, который длился фактически полгода. И только теперь мы можем сказать прежде всего самим себе, да и всем остальным, что кино у нас получилось, и его можно и нужно показать зрителям.
марта
Вчера отыграли концерт в «Б1», буквально за два часа до концерта я закончил «снимать первую стружку» редакторских правок новой книги, думал, сойду с ума от этой работы, но концерт встряхнул, расставил всё на свои места, и сегодня первый за долгое время день, который я ощущаю радостным и даже более того – жизнерадостным. Да к тому же в Москве дождь. Всё-таки весна неизбежна – помимо того что необходима (улыбка).
Вчера сыграли три совершенно новые песни (для простоты и ясности буду называть то, что мы делаем, песнями). То, как они прозвучали и были приняты, убедило меня, что, во-первых, альбом непременно выйдет в октябре, а во-вторых – что новое звучание, которое нашёл и придумал Максим Сергеев, – это не просто хорошо, но замечательно.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |