Не вариант (СИ)
| |
========== Часть 1 ========== Иван познакомился с Сашей на свадьбе Любы Кравчук. Сначала он, конечно, с Любой познакомился. Молодая соседка сверху — общительная до навязчивости, но в целом приятная. Они регулярно сталкивались в парадной, а однажды она увидела его в парке рядом с домом, подсела на заснеженную лавочку и попросила сигаретку. Несмотря на круглый живот, выпирающий из пуховика. Так и познакомились. Перебрасывались несколькими фразами, когда встречались во дворе. Иногда Люба заходила в гости — покурить. Её жених был категорически против курения, и она шифровалась. Надевала, чтобы не продымиться, старую куртку Ивана и принесённую с собой розовую шапочку для душа, и курила на балконе, жмурясь на весеннем солнце. К Ивану не подкатывала. Потом пояснила, что сразу догадалась о его предпочтениях. Никому трепать не собирается. У неё чуйка на геев. Ну, чуйка так чуйка. На свадьбу она его пригласила не по-дружески, а по-соседски. Праздновать собирались в квартире, и Люба сказала честно: — У тебя потолок до утра будет трястись, и музыка орать — ты всё равно не заснёшь. Приходи к нам, поешь, потанцуешь, с людьми познакомишься. С людьми познакомиться можно. В Петербурге Иван никого не знал. Переехал два месяца назад из родного провинциального города. Думал, быстро найдёт работу, вольётся в новую жизнь, но вышло иначе. Настроение было таким кислым, что Иван не находил в себе сил ездить на собеседования. Весенняя апатия после зимней напряжённости. Деньги таяли, как детская ледяная горка под окном. При таких вводных идея посетить соседскую свадьбу не показалась Ивану абсурдной. Свадьба входила в неуправляемое пике, когда появились два новых гостя. Иван уже собирался тихо слинять, но задержался, наблюдая за интересной парочкой. Высокий брюнет с тонким нервным лицом и лысеющий толстяк в помятом костюме. Люба с молодым мужем Толиком лично вышли в прихожую встретить опоздавших. Очевидно, долгожданные и дорогие гости. Тут же вырубили музыку, а танцоры и курившие на лестничной клетке потянулись к столу, уже заметно разорённому, — пике ненадолго откладывалось. Брюнет, постучав ножом по бокалу с шампанским, долго и громко говорил затейливый тост, рассказывая что-то смешное о Толике, а гости веселились и звонко чокались бокалами. Горько! Скучно. Свет приглушили и снова включили музыку, на этот раз медляк. Иван не успел выйти на лестницу, как его подхватила и утащила танцевать поддатая блондинка. Позволяя блондинке крепко прижиматься к себе и только отворачиваясь от выхлопов шампанского, Иван разглядывал брюнета, сидящего рядом с молодожёнами. Свитер и рваные джинсы — странный выбор для свадебной вечеринки. Один глаз у брюнета заметно дёргался, и он придерживал веко пальцем. Казалось, его случайно занесло на праздник, но это было не так: брюнета все знали и желали пообщаться. И он общался: с кем-то серьёзно разговаривал, с кем-то смеялся и выпивал. По спинке его стула регулярно долбила комнатная дверь, и брюнет отталкивал её от себя, но дверь снова и снова прилетала к его плечу. Когда медляк закончился, Иван проводил блондинку к столу, а затем скрутил салфетку и подсунул под дверь, прекратив раздражающее качание. И поймал благодарный взгляд усталых тёмных глаз. Найдя невесту на кухне в компании пьяно орущих подруг, Иван сделал знак, что уходит, и Люба махнула рукой на прощание. Три часа ночи. Иван пробрался через толпу курильщиков на свой этаж и вставил ключ в замок, когда услышал: — А ты что, живёшь тут? Можно к тебе? Брюнета покачивало, но он не был пьян. Иван открыл дверь и впустил гостя. Тот скинул ботинки и оглядел квартиру: — У тебя только диван? А где вся мебель? — Не успел купить. Меня Иван зовут. Брюнет пожал его руку сухой горячей ладонью и представился: — Саша Гар. Двоюродный брат этого охламона, — потыкал пальцем в потолок. — Жениться решил. Ну, удачи. Ты один живёшь? Можно я у тебя переночую? Утром уйду. — Давай я такси вызову, домой поедешь. — Меня жена из дома выгнала, — поведал Саша и присел на диван, устало откидываясь на спинку, — Сказала, что я говнюк. Так что мне некуда ехать. Нет, можно опять к Дику, но он меня запарил. Каждую ночь водка и тётки. Понятия не имею, зачем они ему, всё равно не трахает, — Саша начал пальцами массировать переносицу. — Дик — это тот, с которым ты пришёл? — Ага. Голландец. Партнёр по бизнесу. Можно я хотя бы два часа у тебя посплю? Не помню, когда нормально спал... — Ладно, оставайся, я сейчас бельё принесу. Когда Иван вернулся с бельём, Саша уже спал, уткнувшись в спинку дивана. Иван осторожно накрыл пледом длинную худую фигуру и погасил свет. Для себя кинул одеяло на пол и улёгся, пытаясь заснуть. Было жёстко и неудобно. Топот и хиты Верки Сердючки, раздающиеся сверху, не способствовали спокойному отдыху. Чуть позже кто-то начал звонить в дверь. Иван увидел в глазок нетрезвого Толика Кравчука и едва стоящего на ногах Дика. Вышел на задымленную площадку, почему-то не желая впускать гостей в квартиру и оберегая сон малознакомого Саши, оккупировавшего мягкий диван. — Ва-аня! А Сашка не у тебя? Он исчез куда-то. Мы его везде ищем-ищем… Дик его ищет… Дик, скажи! — толкнул плечом голландца. Дик открыл рот и, тяжело ворочая языком, произнёс что-то неразборчивое. Потом пошатнулся и сполз по стене на корточки, переведя свои слова на русский: — Саша меня отвезти домой… — и вдруг взбодрился. — Хо-ро-шо! Всё будет хорошо! — Он спит, просил не будить, — Саша не просил об этом, но Ивану нравилось слушать чужое дыхание в своей пустой квартире. — Толя, сможешь Дика отправить домой? — Да не проблема! Так он у тебя? А то машина снизу стоит, а сам исчез! Держи, там в кармане телефон звонит всё время, — Толя вручил тёмное шерстяное пальто, пахнущее горькой туалетной водой, и начал подбирать с пола Дика: — Пойдём, херр, задвинем тебя куда-нибудь… Иван проследил, как они потащились по лестнице вверх, и вернулся в квартиру. Тут же громко и требовательно где-то в недрах пальто зазвонил телефон. Испытав секундную нерешительность, Иван достал чужой айфон, сбросил звонок от контакта под именем «42» и увидел тридцать семь пропущенных вызовов. Не колеблясь, поставил телефон на бесшумный режим и вернул в карман. Снова улёгся на одеяло и в этот раз заснул быстро и крепко. Проснулся от яркого солнечного света. Двенадцатый час. Глянул на гостя — спит, закрыв лицо руками. Свитер перекрутился и задрался, оголяя впалый живот. Плед запутался в ногах. Иван тихо вышел на кухню. Успел сходить в душ, несколько раз покурить на балконе и почитать новости, прежде чем на кухню вышел заспанный Саша: — Здорово. Ты Иван, правильно? — широко зевнул и скрылся в ванной комнате. Вернулся умытый, ясноглазый. Немного смущаясь, Иван предложил кофе, но Саша отказался: — Мне врач запретил употреблять кофеин. А кокаина у тебя нет? — Чего? — Какао, — улыбнулся Саша, — Мы с Сан Санычем привыкли по утрам пить какао с печеньем. Мой сын. Ему восемь — в первый класс ходит. — Есть чай. Будешь? — Нет, чай тоже не пью. — Врач запретил? — Нет, просто не люблю. — Апельсиновый сок? Саша оперся задом о раковину, попивая сок и оглядывая пустую кухню: — А ты почему не снял квартиру с меблировкой? Мой агент говорит, что цена практически одинаковая, что с мебелью, что без мебели. — Это моя квартира, я её купил. Недавно переехал в Питер. Мебель потом куплю, когда работу найду. — Ага, вот как! Молодец, поздравляю! Мне, наверное, тоже надо купить квартиру. Задолбался по друзьям скитаться. Это четвёртый раз, когда жена меня выгоняет, и каждый раз потом прибегает и рыдает: вернись обратно, я всё прощу. Как будто это я уходил от неё! Мне уже неудобно перед друзьями. У всех семьи, дети, а тут я к ним на голову. Один Дик остался, терпит меня. Хотя это я его терплю… — Так сними квартиру. — Да лень на месяц заморачиваться со съёмом, всё равно она раньше за мной придёт. |
— А покупать тогда зачем? — А это если я решу разводиться. Вообще-то, давно пора. Не любит она меня, может, даже ненавидит. А ты кто по профессии? Какую работу ищешь? — Саша допил сок и тщательно вымыл свой стакан. — У меня экономическое образование. — Кем работал? — Замначальника финотдела. — Ага. Поехали со мной. Посмотришь, чем я занимаюсь. Может, захочешь со мной работать. — Воскресенье же. — У меня нет выходных. Кстати, где мой телефон? Он присвистнул, взглянув на экран телефона. Иван подумал, что Саша может разозлиться за самоуправное отключение звука, но тот лишь бросил: — Мне надо поговорить, а ты собирайся, поедем на базу. И спасибо… за всё. Быстро собраться не удалось. Объявился помятый и все ещё поддатый Дик с баночкой пива в руке. Кинулся к Саше обниматься, упрекая в том, что вынужден был провести ночь с молодожёнами в одной комнате. — Ты дурак? Ты почему домой не поехал? Ты зачем испортил людям первую брачную ночь? — Нет! Не испортил! Мы бухали. Секса нет. — Ну, разумеется. Нахер секс, когда есть водка. Дик, от тебя плохо пахнет. Я сейчас отвезу тебя домой. Во дворе Саша усадил Дика на заднее сиденье большого чёрного Лексуса, а Ивану махнул на переднюю дверь. Рыжий кожаный салон. Иван не ожидал, что Саша ездит на такой дорогой машине. Пока ехали, тот рассказывал о работе: — Наша база на Канонерке. Клиенты привозят груз. Или мы на своих машинах привозим, если у клиента нет грузовиков. Приёмщики принимают материал и выписывают приёмо-сдаточный акт. Если клиент работает по безналу, то бухгалтерия ему оплачивает. Если он хочет наличку, а многие частники работают только за наличку, то с клиентом расплачивается менеджер. У меня трое менеджеров по закупкам. Все работают сдельно — получают два доллара с каждой закупленной тонны. Доллар сразу и доллар после продажи груза. Понимаешь? Иван понимал, но пока Саша следил за дорогой, он воспользовался возможностью рассмотреть лицо с богатой мимикой и тонкие руки. Левая снизу поддерживает руль — легко, небрежно, а правая шарит в поисках солнечных очков или переключает каналы радио, лишь ненадолго ложась на бедро ладонью вверх. Ивана притягивала эта расслабленная ладонь на джинсовом бедре. — Алё! Ты слышишь? — Да. Подожди. Сколько груза менеджер может закупить за месяц? — Ну, тысячу тонн по-любому, а три тысячи — если постараться. Но это днём и ночью работать: клиенты приезжают круглосуточно и не любят ждать свои деньги. Прикинув в уме, Иван кивнул: — Ладно, почему бы и нет? Ты — начальник? — Да, я генеральный директор. — А Дик кто? Саша засмеялся: — Дик — счастливчик. Представитель наших зарубежных покупателей. Не знаю, что он тут делает — иногда с крупными клиентами встречается. Водку пьёт и с тётками зажигает. Да похрен, не я плачу ему жалование. Да, Дик? Везучий ты засранец. Но деньги, с которыми мы работаем — от его папы. — Его отца? Саша рассмеялся: — Не отца, а папы. Разница существенная, хотя и трудноуловимая. Дик просунул голову между передних кресел и, обдав мужчин алкогольным выхлопом, наставительно произнёс: — Я следить за русский бизнес папы. День прошёл в разъездах. База на Канонерке, знакомство с приёмщиками, водителями, клиентами. Временами Ивану казалось, что его втягивают в какую-то опасную авантюру, но потом он вспоминал зимние питерские месяцы, наполненные вялой горечью расставания и собственным бессилием что-либо изменить, и радовался, что встретил Сашу. Эта его подвижность, открытость и готовность к общению привлекала и завораживала. От Саши так ощутимо веяло весной и обновлением, что Иван подставлялся под нежданное тепло и оттаивал душой. Дика не удалось вытряхнуть из машины около его дома, поэтому в ресторан поехали втроём. Все были голодны после напряжённого дня. Дик набросился на водку и маринованные грибочки, Иван с Сашей пили белое вино. — Теперь ты о себе расскажи, — потребовал Саша. Типичная история. Отношения, которые казались незыблемо-прочными, были сметены ветром, поднявшимся от взмаха пушистых ресниц. Считая унизительным вступать в соперничество с юным обладателем прекрасных ресниц, Иван под новый год уволился с любимой работы, продал бабушкину трёшку и переехал в Петербург, не оставив бывшему партнёру ни нового адреса, ни номера телефона. Но вдаваться в подробности Иван не стал, сказал только: — Личные неурядицы вынудили сменить место жительства. — Развод? Дети есть? — Что-то вроде развода. Детей нет. — Ну, без детей проще. Молодец, что решился. А я как дерьмо в проруби болтаюсь. По уму — давно пора развестись. Это всё равно не жизнь. Восемь лет — коту под хвост… Но ребёнок... — Можно же цивилизованно. — Ха-ха, с Наташкой цивилизованно — это значит оставить ей все, и «Нордекс» тоже, и уйти босиком в голубую даль. Вот тогда можно будет нормально общаться после развода. Отдай мне, я сам, — Саша отобрал у официанта бутылку и наполнил бокалы. Затем из графинчика долил Дику: — Ты нормально? — Александр, не бросай меня! Я написать девочкам, они приезжать. — Что?! Дик, пьяница ты горькая, ну, какие тебе девочки? Ты не мылся с пятницы. Завтра понедельник, представитель РЖД хотел с тобой встретиться. Ты забыл? — Я помнить. Ты меня привозить в офис завтра. Да? Саша согласился: — Привезу, конечно. Иван, ты не против, если я снова у тебя переночую? Я тебе странную вещь скажу: я вообще не помню, когда так сладко спал, как вчера. У тебя диван, наверное, феншуйно стоит. Иван вздохнул. У него стоял более чем феншуйно — жаль, Саше нельзя показать. — Ночуй, я не против. Только еды надо купить. Кокаина, — вспомнил Иван утреннюю шутку. — Кокаина?! — подкинулся Дик, оторвавшись от телефонной переписки. — Держи себя в руках, ты же голландец! — посоветовал Саша. — И давай в мебельный заедем, купим раскладушку, а то нехорошо на одном диване спать. Так и до греха недалеко, — и засмеялся. Вино попало не в то горло, Иван закашлялся и покраснел. — Хорошо, заедем в мебельный. — Какого греха? — пьяно поинтересовался Дик. Это просто русское выражение такое. Саша ничего плохого в виду не имел. ========== Часть 2 ========== Нескольких поставщиков Саша щедро отдал Ивану сразу. Плюс сдал многообещающих потенциальных клиентов, с которыми необходимо провести переговоры лично. Это означало: нужно ехать в область. Саша предложил или воспользоваться его Лексусом, или взять на полгода беспроцентную ссуду и купить недорогую машину для разъездов. Иван приобрёл подержанный Ниссан. Саша прижился в квартире на Дачном, хотя иногда ночевал у Дика. Купил себе удобное раскладное кресло, огромный телевизор и светонепроницаемые шторы. Под нажимом Ивана клятвенно пообещал забрать эти вещи, когда вернётся к жене. Или когда переедет в свою новую квартиру. Иван же с первых заработков заказал мебель на кухню. Уживались неплохо, деля быт и редкие часы, свободные от работы. Из минусов — жестокие санкции от некурящего Саши за дым в квартире. А также некоторые физиологические неудобства, неизбежные при обитании на одной территории с красивым мужчиной, который не был чрезмерно стыдлив: мог выйти из душа в одном полотенце или переодеться при Иване. Впрочем, эти неудобства легко разрешались в ванной влажным передёргиванием, а присутствие желанного объекта рядом, всего лишь за тонкой стенкой, словно насыпало ароматного перца на пальцы Ивана. Единственное, что постоянно грызло и пугало до холодного пота — мысль о том, что Саша может догадаться. Ивану казалось, что он палится на самых простых вещах. По области Иван катался сначала с Сашей, который на примере показывал, как правильно торговаться с поставщиками, а затем один. У Саши всё выходило играючи. Его самоуверенное обаяние и великолепное знание рынка позволяли с лёгкостью договариваться о поставках. Иван не обладал такой харизмой, но умел хорошо просчитывать, поэтому строил свои предложения на тщательных, но доступных для понимания расчётах. И клиенты перед лицом неминуемых будущих прибылей сдавались и подписывали контракты. Клиентская база росла. |
В офисе, который располагался в бизнес-центре на Обводном, «Нордекс» занимал половину верхнего этажа, откуда открывался хороший вид на базу. У Саши ещё и бинокль показательно лежал на подоконнике. Он выделил Ивану рабочее место в общем для закупщиков кабинете, но разрешил не таскаться в офис без нужды. Количество закупленных тонн — вот лучший показатель деятельности, а вовсе не часы, проведённые за столом. Но Ивану нравилось и было привычным ходить в офис. Даже если ночью он несколько раз выезжал на встречи с поставщиками, то, выспавшись и не спеша позавтракав в пустой квартире, он приезжал на Обводный. К Саше в кабинет не ломился — тот всегда был сильно занят, хотя и улыбался приветливо, когда Иван заглядывал поздороваться. Кабинет Дика чаще всего был закрыт, но если уж голландец появлялся в офисе, то обязательно с шампанским для девочек и вискарём для остальных. Привозил стопки горячих сырно-мясных пирогов и до вечера парализовывал деятельность всего офиса. Одному Саше удавалось скрыться с куском пирога в кабинете, остальные же вовлекались в нечаянный весёлый сабантуй. И каждый раз Дик не забывал попенять Ивану: — Ты — красть дружбу. Я любить Саша Гар, ты — брать его в Дачный. Я ревновал и плакал. — Ты дурак? — кричал из своего кабинета Саша. — Я до сих пор люблю тебя! Всем было смешно, но только не Ивану. Потому что он тоже ревновал и плакал. Были ночи, когда Саша спал неизвестно где. Без предупреждений и объяснений приходил под утро с яркими губами. Пахнущий сексом и пудрой. Ивана крючило от картинок, огненными арабесками вспыхивающих на внутренней стороне век. Зайдя издалека, однажды поинтересовался, не налаживается ли с женой, и услышал: «Какое там! Всё плохо». Значит, есть кто-то кроме жены. Ни разу не Иван. Каким бы глупым это ни казалось, но через месяц Иван привык к совместному проживанию. Они мало времени проводили вдвоём, учитывая характер работы, но иногда выпадали свободные вечера. Ужинали в ресторане и играли в бильярд, где Саша учил правильно держать палку и склоняться над столом: «Не отклячивай зад! Следи за локтем!». Или заваливались в ночной клуб, где Иван, даже под градусом, не позволял себе танцевать, зато не стеснялся отгонять девушек, которые летели на мягкую приглашающую улыбку Саши: «У нас сегодня мужская вечеринка, мы заняты!». Саша снисходительно принимал такие пассажи. Иногда они просто смотрели кино на новом большом телевизоре и Иван не знал, стоит ли предложить попкорн или это будет чересчур. А ещё он старался не задерживать на Саше взгляд дольше нескольких секунд — боялся, что выдаст себя. Свой постыдный жаркий интерес к человеку, который считает его другом. Если бы не Кравчуки сверху, постоянно лезущие в гости, Иван был бы совсем доволен. Толя Кравчук работал таким же менеджером по закупкам и немилосердно доставал Ивана на работе. У Кравчука не было способностей для общения с хитрыми недоверчивыми клиентами, и его показатели были хуже, чем у новичка Ивана. Для поддержки штанов Саша часто выписывал родственнику незаслуженные премии. За первый месяц Иван закупил почти две тысячи тонн материала. Отличный результат для новичка. В пятницу он проставился на работе, отмечая окончание испытательного срока, и народ с удовольствием потянулся за стол. Даже директор пришёл с поздравлениями. Сидели весело, пока вино не кончилось, затем Саша отдал на разграбление директорские запасы представительского алкоголя. Глотая обжигающий коньяк, Иван чувствовал, что пьянеет. Уже поздно вечером, когда в столовой было темно и играла музыка, заявился Дик с двумя девицами, не говорящими по-русски. Сказал, что познакомился с землячками в макдаке на Большой Морской и решил показать им город. Все обрадовались новым девушкам — весьма симпатичным, если кому нравятся крепкие блондинки с круглыми сиськами. Ивану не нравились, но вот Саша заинтересовался. Чёрные глаза заблестели, в голосе появились низкие бархатные ноты. Он усадил девчонок за стол и принялся угощать коньяком и шоколадом. Дик тоже присосался к бутылке. Иван издали наблюдал за светской беседой своего директора и чужих тёток, а коньяк в его бокале медленно сворачивался в густую неразбавленную ревность. Он впервые наблюдал сексуально заинтересованного Сашу. По-пьяному лихо и развязно Иван присоединился к беседе с голландками и, с трудом подбирая английские слова, попытался сказать что-то смешное. К его удивлению голландки рассмеялись и принялись флиртовать, а Саша незаметно кивнул на одну из девушек. Кажется, это гетеросексуальный знак о том, как разбиваться на пары. Иван сосредоточился и пришёл к выводу, что Саша запал на пухленькую с мягким розовым ртом. И тут же начал клеиться именно к ней, прекрасно сознавая, как показательно-самцово выглядит на фоне худощавого Саши. Ставка на брутальность сработала — обе девушки запали на Ивана. Ближе к ночи все начали разъезжаться кто куда, а Саша повёз Дика домой. С ними девушки и Иван, разумеется. Иван несколько подрастерял свой пьяный кураж и хмуро восседал между двумя голландками, румяными от выпивки и близости красивых русских мужчин. Если Дик на что-нибудь надеялся, то напрасно — ему грозил разве что земляческий поцелуй в щёку. Что грозило ему самому — Иван старался не думать. За последние десять лет он ни разу не был с женщиной и это его всецело устраивало. Сашины пальцы, трогающие рычаг коробки передач, занимали все его мысли. У Дика расположились в просторной гостиной, на удивление стильной и прибранной. Заказали суши. Саша зажёг свечи и включил лёгкую музыку. Иван разрывался между желанием уйти и мазохистской потребностью увидеть собственными глазами свои воплощённые кошмары. Дик ожидаемо быстро накидался водкой и благополучно отбыл в спальню. Когда Иван расплатился с курьером и вернулся в комнату с коробками японской еды, он увидел, что Саша целуется с пухло-розовой. Зрение совершило предательский трюк, размыв окружающий мир, оставив в безжалостном фокусе только слившиеся губы женщины и мужчины. Мужчины, в которого Иван был влюблён. Коробки упали на пол, а Иван, словно испытывая непреодолимое притяжение, подошёл к целующейся паре и опустился на колени. Поцелуй разорвался с невыносимо влажным звуком. Иван увидел припухшие губы Саши и его недоуменный взгляд. Надо было что-то делать. Хоть что-нибудь. Иван потянулся к девушке и припал к нежному рту — узнавая, различая и смакуя мужской аромат. Наслаждаясь теми жалкими крохами Сашиного вкуса, которые счёл своей законной добычей. Девушка с бесшабашной готовностью ответила, но и Сашу не отпустила, ерошила волосы. Вторая блондинка присела рядом на ковёр и потянулась губами к подруге, обнимая и Сашу, и Ивана, и всю их переплетённую кучу. «Ванька, ты гений» — сказано тихо на русском. Ну, конечно. Разбил пару, спровоцировал нетрезвых девчонок на групповуху. А парням будет позволено целоваться и тискаться, как горячим голландским шлюшкам? Если да, то можно уже расстегнуть ширинку на Сашиных брюках? А если нет, то что — разрешено? Выдайте перечень легальных нежностей, иначе можно заблудиться и ненароком вторгнуться в запретное. Например, положить руку на колено — ладно, чуть выше колена, на изнанку крепкого мужского бедра, — это же так невинно, правда? Это же по-любому — не предосудительно? Краем трезвого сознания и многолетней конспиративной выучкой Иван понимал, что переходит границы — глупо, дерзко, недопустимо. Но искушение было сильнее понимания. Почувствовав, что кто-то расстёгивает ремень, Иван опрокинулся на спину и отдался женским рукам. Смотрел из-под ресниц на раздевающегося Сашу, чья рубашка улетела в сторону, а брюки скользнули по длинным ногам, словно чёрная тень. Белые трусы ничего не скрывали. Обрисовывали. Иван застонал, когда одна из девочек просунула руку в его джинсы. Он не мог заставить себя прикоснуться к женскому телу, но видел, как Саша удобнее развернул розовую блондинку и принялся гладить широко и жадно. Девушка прогибалась и ахала от нескромных прикосновений. Это фантасмагория. Какая-то болезненная и абсурдная фантасмагория. Иван сказал: |
— Я должен уйти. — В чём дело? Всё отлично. — Нет, всё плохо. — Тебе не нравятся девочки? — Не настолько! — голос нехорошо сорвался. Саша навис над распластанным Иваном. Слишком близко. Слепой, идущий по краю бездны. — Что случилось? Отвечай, чего ты жмёшься? — Да не хочу я их, Саш! — Как это не хочешь? Не стоит? — Блядь, охуенно стоит! Только не на девочек. На тебя стоит! — и добавил, трезвея от спонтанного каминг-аута: — Я тебя хочу. Саша ещё произносил растерянное «В смысле?», но уже отшатывался, отползал. Иван про себя ответил: «Нет смысла» и подобрал вещи. Оделся в прихожей. Вышел, хлопнув дверью. Толкнув слепого в пустоту. Ни в субботу, ни в воскресенье Саша на Дачном не появился. Иван и не ждал. В качестве сатисфакции выспался на раскладном кресле Саши и запачкал его постельное бельё. Дважды. В воскресенье пришла Люба Кравчук. Она продолжала по-соседски забегать, но теперь ей приходилось выглядывать, не стоит ли Лексус под окнами, потому что Саша гонял её за курение. Она была не в духе: — Гар жене отказал, — сообщила между затяжками. Оборчатая шапочка для душа превращала Любу в чопорную старую деву. Иван промолчал и Люба добавила: — Он уже уходил от Наташки, но всегда возвращался, когда она его прощала. А в этот раз — не вернулся. В этот раз всё по-другому. Очень сильно по-другому... Иван молча курил, чувствуя приближение неприятностей. Он всегда предугадывал их появление — жаль, предотвратить не мог. — Я думаю, это из-за тебя. Ты его пригрел тут, вот он и не спешит домой возвращаться. Чем вы тут занимаетесь? Вдвоём-наедине? Ну, началось. — Люба, тебе домой не пора? — Ты что, жопу ему подставляешь? А то он любит это дело! — Так, всё. Люба, иди домой. Люба развернулась, упираясь огромным животом в Ивана: — Ты думаешь, я слепая, а ты самый хитрый?! Ты перемигивался с ним на свадьбе, увёл за собой и уговорил поселиться здесь! Это нормально по-твоему? Он не педик, у него жена есть. И любовница! А ты считаешь, что можешь захапать его и прятать от всех? Что-то в её голосе царапнуло Ивана: — Ты, что ли, его любовница? На глазах Любы сверкнули слёзы. Чопорная дева стремительно превращалась в блудницу. Она отвернулась, ответила зло: — Не твоё собачье дело. Отцепись от Гара или пожалеешь. Я могу столько говна тебе устроить, сколько ты в своей жизни не видел. И ушла, забыв снять шапочку. Иван мысленно пожелал ей напороться на Толика и получить по мордасам за курение в беременном виде. Работы было много. Иван мотался с одной встречи на другую, раздавал деньги и до хрипоты ссорился с поставщиками за каждый доллар. Саша не звонил и не появлялся. Иван понимал, что их дружбе пришёл конец. Не в том подстава, что он гей, а в том, что утаил этот факт в обстоятельствах, при которых подобная скрытность выглядела максимально мерзкой. Иван надеялся, что это не коснётся рабочих отношений, но готов был уволиться по первому намёку Саши. Во вторник позвонила Князева, секретарша Саши, и сказала, что директор просит его зайти, когда появится возможность. Такую возможность Иван изыскал в четверг. Решил, что достаточно успокоился для того, чтобы посмотреть в глаза человеку, которого в своём воображении поимел десятком немыслимых способов. Успокоился настолько, что постирал Сашино постельное бельё и собрал сумку с его немногочисленными вещами. Обрубил концы — те, которые мог. Зашёл в кабинет, присел на стул. Саша договорил по телефону и обратился к Ивану: — Сколько долларов я позволяю тебе тратить на закупку одной тонны? — 290. — Я читал твой отчёт. Ты иногда по 275 покупаешь. И даёшь премию поставщику, если он привозит больше двухсот тонн. — И что? Я премию из сэкономленного даю. Всё равно выходит намного меньше, чем 290. — То есть, ты экономишь мне мои деньги. — Да. — Играешь с ценой и придумываешь для клиентов поощрение за увеличение поставок. — Да. А в чём проблема? — Проблема в том, что остальные менеджеры берут у меня 290 долларов и кладут на базу одну тонну. Никакой экономии, никаких премий, никакой гибкости в ценообразовании. Иван задумался. Конечно, проще всего покупать за максимально допустимую закупочную цену. — Они не хотят заморачиваться с лишними расчётами. Мне просто нетрудно, я бухгалтер… — Так-то оно так, да только подумай, почему клиент согласен продавать тебе за 275 плюс премия, когда он может продать груз другому моему менеджеру за 290? Иван понял: — Никто не покупает за 290, верно? — Верно, Ваня. Кажется, ты единственный, кто указывает в отчётах реальные цены своих закупок. Я хочу разобраться с этим. Если всё так, как я подозреваю — то это воровство. Поможешь мне? Надо объездить самых крупных поставщиков, пообщаться в приватной обстановке. — Конечно. Без проблем. — На твоей машине. Я Лексус продал. Купил квартиру и денег не хватило. Иван опустил глаза. Не знал, что сказать. Выдавил глухо: — Саша, я должен извиниться… — Нет, не должен. Всё нормально. Мне жаль... Не уточняя, чего именно жаль Саше, Иван кивнул. Ему и самому было жаль, да только наверняка совершенно других вещей. ========== Часть 3 ========== Субботнее движение на Мурманском шоссе было плотным: нетерпеливые дачники уже устремились к своим шести соткам, хотя ни земля ещё не прогрелась, ни зелень не проклюнулась. Яркое весеннее солнце гнало людей из пыльного после зимы города. Иван с детства любил апрель — за обещание чуда. В этом году обещание почему-то превратилось в ожидание. Саша, неисправимая сова, пытался доспать, но машина дёргалась в пробке, а кресло казалось неудобным. — Возьми сзади подушку. Саша перегнулся и вытащил из пакета свёрнутую надувную подушку: — Её надувать надо? У меня сил на это нет, — отшвырнул обратно в пакет и заметил термос: — А в термосе что? Кофе? Иван молчал. — Неужели не кофе? Саша открутил крышку и заулыбался, почувствовав запах. Отхлебнул горячего какао и пристроил термос в кармане своей двери: — А ты заботливый. Боюсь даже представить, почему, — с тех пор, как Иван открылся, Саша пытался робко шутить, нащупывая границы дозволенного на новой карте их дружеских отношений. Но Иван не повёлся на провокацию, и Саша начал рассказывать: — Шесть лет назад мы начинали вчетвером: мы с Диком, — я его давно знаю, ещё по прошлым проектам, — Князева и Соломин. Мы с Соломиным закупали, Князева на приёмке сидела, а Дик продавал груз папе и обеспечивал нам авансы. Потом уже базу построили, офис открыли. Сейчас вас четверо на закупке, но бывало и десять менеджеров. От ёмкости рынка зависит. Прошлой зимой я Кравчука взял, а потом он своего кореша Петренко подтянул. Братец мой — человек сложной судьбы. Бухал, потом зашился, играл одно время. С Любой связался. Мутная девица, но крепко Толика держит. Не понимаю, что она в нём нашла, звёзд с неба он не хватает. — Она твоя любовница? Саша повернулся к Ивану: — Ха, это она тебе сказала? Один раз по пьяни отсосала. Какой же я мудак! Они тогда ещё не жили с Толиком — я ж не знал, что она залетит и станет его женой. Но ладно, это проехали. Я не могу поверить, что Кравчук мутит с ценником. Я его с детства знаю, мы же ровесники, часто у бабушки жили всё лето. На великах гоняли, в индейцев играли. Это потом уже жизнь развела, а в детстве мы дружили. Он так благодарил меня за то, что я его на работу пристроил… — А Петренко? — Не знаю. Друган Толика. Работает и работает. Закупает немного, но проблем не создаёт. Соломину я верю, как самому себе. Тебе — тоже, хотя знаю полтора месяца. Я ещё тогда понял, что на тебя можно положиться. Пробка рассосалась: дачники посворачивали на свои участки. Солнце немилосердно било прямо в лобовое стекло, и Иван надел тёмные очки. Разумеется, на него можно положиться. Во всех смыслах. Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав
|