Они два или три раза прошли эту сцену. Гермиона несколько раз останавливала их, чтобы внести поправки, но довольно скоро они пришли к согласию и покинули сцену. Последовала короткая пауза, во время которой Гермиона переговорила с рабочими сцены, и Гарри воспользовался перерывом. Он поднялся, слегка потянулся и побрел к первому ряду, где ничего не мешало бы ему наблюдать за представлением. Он не помнил, какая сцена должна идти дальше, и когда в ответ на приглашение Гермионы из-за кулис появился Снейп, Гарри почувствовал, что вся кровь из верхней половины тела предательски устремилась вниз.
Гарри уселся на место, пытаясь спрятаться, и уставился на лицо Снейпа, заставляя себя не опускать взгляд ниже. Он не должен вспоминать то, что видел. Не должен вспоминать. Не должен…
Снейп встал в центре сцены, выглядя при этом таким расслабленным, каким его не видел никто из студентов. Когда он заговорил, его тон был ровным, со смесью пренебрежения и удивления.
— Удивляюсь я: как это человек, видя, какими глупцами становятся другие от любви, издевается над этим пустым безумием - и вдруг сам становится предметом насмешек, влюбившись. — Он сделал паузу и покачал головой. — И это Клаудио. Неужели и я могу так измениться, пока еще смотрят на мир мои глаза? Не знаю. Не думаю. Клятвы не дам, что любовь не превратит меня в устрицу. Но в одном клянусь смело: пока я еще не стал устрицей, подобным глупцом любовь меня не сделает.
Он начал ходить вперед и назад, жестикулируя руками с красивыми длинными пальцами, и Гарри с трудом заставлял себя не смотреть на них. Он никогда раньше не замечал, какие изящные руки у Снейпа.
— Одна женщина прекрасна, - но я уцелел. Другая умна, - но я уцелел. Третья целомудренна - но я уцелел, — уверенно продолжал он. — Одна женщина не привлечет моего внимания. Определенно, она должна быть богата; умна — или мне ее не надо; целомудренна — или я за нее не дам ни гроша.
Гарри почувствовал, что снова краснеет. Может, его Беатриче и была целомудренной, но сам он не был, уж не говоря о том, как сильно он пытался сконцентрироваться на том, чтобы смотреть на сцену, подавляя внезапное желание увидеть, что еще прячет Снейп под своей черной мантией.
— …красива - иначе я и не взгляну на нее; кротка - иначе пусть и близко ко мне не подходит…
Гарри фыркнул. Это определенно исключало Беатриче, но бедняга Бенедикт должен был пройти через все это.
— … Конечно, она должна приятно разговаривать, быть хорошей музыкантшей, а волосы пусть будут такого цвета, как богу угодно. — Внезапно Снейп взглянул за кулисы. — Ха! Вот и принц с мсье Купидоном! Спрячусь в беседке. — Он поспешил спрятаться за стулом, который до этого играл роль кустов, пока не было более правдоподобных декораций.
Сириус снова появился на сцене в сопровождении Рона и Дамблдора. Они источали атмосферу конспирации.
— Подойдите-ка сюда, Леонато! — громко позвал Сириус, так, чтобы Снейп смог услышать его даже из своего укрытия. — Что это вы говорили сегодня? Будто ваша племянница Беатриче влюбилась в Бенедикта?
Снейп ахнул, прячась за своим импровизированным кустом, и подобрался поближе к ним.
— Вот уж не подумал бы никогда, что эта особа может в кого-нибудь влюбиться, — заявил Рон, и Дамблдор покачал головой в знак согласия.
— Я тоже. А всего удивительнее, что она с ума сходит по Бенедикту, которого, судя по ее поведению, всегда ненавидела. — Ответил директор, и Гарри поежился.
Почти семь лет он презирал Северуса Снейпа, и все эти годы Мастер Зелий отравлял ему существование. А теперь он краснел и смущался совсем как те подростки из пьесы, и все это только потому, что увидел полоску обнаженной кожи. Это нелепо! Как можно так быстро перейти от ненависти к страсти?
Если только…
Есть пословица о том, что от ненависти до…
Нет!
Об этом не стоит даже думать. Это просто… просто его ненависть уменьшилась после того, как он увидел Снейпа на войне с Волдемортом. Погибло слишком много друзей. Хотя Снейп и не относился к их числу, он уцелел, и показал себя настоящим героем. Естественно, мнение Гарри о нем немного изменилось, и он только сейчас обратил на это внимание.
Другой причины и быть не может.
— Может быть, она только притворяется? — предположил Сириус, однако Дамблдор усмехнулся в ответ.
— Бог мой! Притворяется! Да никогда притворная страсть так не походила на истинную, как у нее!
Он продолжали в том же духе, создавая образ Беатриче, страдающей от безответной любви к недостойному Бенедикту, который, как они считали, стал бы презирать ее, узнав о ее чувствах. Наконец они убедились, что наживка проглочена, и ушли обедать.
Снейп медленно вышел из своего укрытия, на его лице застыло выражение удивления и грусти. Он встал в центре сцены — одинокая, далекая, неприступная фигура, чья черная мантия еще больше усиливала атмосферу одиночества и отчужденности. Он глядел куда-то вдаль, сжав кулаки.
— Слышал я, как они обо мне судят.
Его тон был размеренным и спокойным, слова не обвиняли, а как будто подтверждали давно известный факт. Снейп молча склонил голову. Уносились секунды, издалека слышался шорох шагов тех, о ком могли бы быть сказаны эти слова. Снейпа каждый день судили его студенты. Глупо было думать, что он об этом не знает. Конечно, Снейп заслужил это своими постоянными придирками и язвительными комментариями, но…
Снейп вскинул голову. — Они считают, что я зазнаюсь, если замечу ее любовь. — Это звучало как вызов невидимым противникам. — Они говорят, она скорей умрет, чем выдаст чем-нибудь свое чувство. — Он поднял кулаки и прижал их к груди.
— Я никогда не собирался жениться; но не надо быть гордецом. Счастлив тот, кто, услышав о своих недостатках, может исправиться. Они говорят, что она красавица: это правда - могу сам засвидетельствовать; и добродетельна – и это так: ничего не могу возразить; и умна… — Он грустно усмехнулся. — Если не считать того, что влюбилась в меня.
Его руки безвольно упали. — По чести, это не очень-то говорит в пользу ее ума, но и не доказывает ее глупости, потому что я готов в нее по уши влюбиться.
Казалось, его окружает легкая дымка грусти, несмотря на то, что он говорил о любви. "Это должно звучать радостно", — подумал Гарри. "Это должно быть счастливым моментом — осознать, что ты влюблен". Но несмотря на то, что слова заговорщиков разбудили в Бенедикте реальные чувства, они не принесли ему радости. Любовь — это боль.
Это просто игра, напомнил себе Гарри. Это всего лишь слова, всего лишь пьеса.
Так откуда же в нем это нестерпимое желание подняться на сцену и утешить Снейпа?
*******
Гарри и Гермиона рассеянно бродили в толпе покупателей на Диагон Аллее. Несмотря на то, что это была среда, благодаря Гермионе у них был свободный день. Она все устроила, следуя своему слову — сначала отправила сову своим родителям, попросив их записать Гарри на прием к окулисту в Лондоне. После этого она поговорила с Дамблдором, объяснив, что они хотят сделать, и директор освободил их от занятий на день. Они получили дополнительное задание на выходные, и, наконец, отправились в Хогсмит, откуда с помощью дымолетного порошка попали на Диагон Аллею. Гермиона тут же повела Гарри в Гринготтс.
— Сколько у тебя с собой денег? — спросила Гермиона. Гарри подсчитал имеющуюся в карманах наличность и ответил ей. — Хмм… думаю, тебе лучше снять немного со счета, для уверенности.
После ужасной поездки к хранилищу и обратно Гарри отдал Гермионе горсть галлеонов и кнутов, и она направилась к ближайшей кассе.
— Я бы хотела их обменять.
Гоблин-кассир кивнул, взял деньги, открыл ящик, проверил курс и отдал ей стопку маггловских купюр различного достоинства. Гарри рассмеялся, удивляясь собственной недогадливости.
— Надо же, мне никогда не приходило в голову сделать это! — воскликнул он, и Гермиона покачала головой.
— Слушай, Гарри, а как, по-твоему, волшебники обходятся в маггловском мире?
Гоблин передал Гермионе фунты, и она отдала их Гарри, который сунул деньги в карман.
— Этого должно хватить. Пойдем, у тебя прием через час, а нам еще нужно туда добраться.
Дорога была недолгой — как только они выбрались из Диагон Аллеи в суету маггловского Лондона, они тут же поймали такси и через пять минут были в кабинете окулиста.
Жизнерадостный доктор Чапман тепло приветствовал Гарри и Гермиону. Обследование было довольно быстрым, и доктор сказал, что Гарри может носить линзы, и они подберут что-нибудь подходящее прямо сейчас. Доктор показал, как нужно надевать линзы, и после нескольких попыток, Гарри научился делать это, не тыча пальцем себе в глаз.
— Посмотри-ка, — сказала Гермиона, держа перед ним большое зеркало.
Гарри посмотрел на свое отражение. Он впервые видел свое лицо без тяжелой оправы очков.
— Мы можем также подобрать вам новые очки, — предложил доктор Чапман. — Сейчас делают очень тонкие и легкие линзы, и можно выбрать любую оправу.
Гарри чрезвычайно обрадовался и тут же примерил пару очков, которые по-новому подчеркивали красоту его глаз, хотя он и покраснел, когда Гермиона сказала ему об этом. Он забрал линзы и договорился, чтобы готовые очки отправили родителям Гермионы, которые потом переслали бы их в Хогварц совиной почтой. Счет получился астрономическим, но Гарри охотно заплатил, чувствуя, что деньги были потрачены не зря.
Потом он пригласил Гермиону позавтракать, настояв на том, чтобы угостить ее. После небольших споров она согласилась. Он решил немного покутить, и вместо того, чтобы перекусить в каком-нибудь кафе быстрого питания, они отправились в итальянский ресторан, соблазнявший посетителей ароматом свежей лазаньи, щедро посыпанной сыром.
— Между прочим, — спросила вдруг Гермиона после того, как им принесли заказ. — Ты ведь уже не переживаешь по поводу того поцелуя в конце пьесы, правда?
— Что? — Гарри покачал головой. — Нет, уже нет. Снейп сказал, что мы можем только изобразить его, и мы так и сделаем.
— А вы пробовали? — Гермиона внимательно посмотрела на него, и Гарри уставился на свою лазанью, как будто в тарелке происходило что-то невероятно интересное.
— Нет, — наконец, ответил он.
— А-а.
На мгновение повисла тишина, потом Гермиона начала говорить о чем-то другом, но Гарри задумался над ее словами. Учитывая мысли, которые с недавних пор стали приходить ему в голову, возможно, один легкий поцелуй во имя искусства был бы не так уж плох.
— Знаешь… — протянула Гермиона, задумчиво водя вилкой по тарелке. Гарри отвлекся от своего увлекательного занятия — выковыривания изюма из булки с корицей и посмотрел на нее. — Нам не обязательно сразу возвращаться в Хогварц, и я подумала, что раз уж мы здесь, мы могли бы пройтись по магазинам.
— По магазинам? — переспросил он. — Зачем?
— За маггловской одеждой, — ответила она. — Разве ты не говорил, что тебе нечего надеть кроме обносков твоего ужасного братца?
Гарри положил булочку на тарелку. До сегодняшнего дня ему не приходило в голову купить себе одежду. Но у него еще остались деньги, и он признал, что было бы неплохо для разнообразия купить что-нибудь, что было бы ему по размеру.
— Ладно, — согласился он. — Куда пойдем?
Три часа спустя Гарри шел по Диагон—Аллее, сгибаясь под тяжестью разнообразных пакетов, среди которых несколько принадлежало Гермионе, но в основном это были его покупки. Она привела его в магазин, торгующий молодежной маггловской одеждой, и одела его с ног до головы, заставив его примерить несчетное количество вещей, пока Гарри уже окончательно в них не запутался.
Наконец, он попросил пощады.
— Слушай, — Гарри устал настолько, что вышел из примерочной прямо в майке и боксерах, проигнорировав изумленный взгляд продавца. — Просто скажи, что мне больше всего идет, и я это куплю, ладно? Мне не обязательно покупать все именно сегодня. Я всегда могу вернуться сюда и купить еще.
— Хорошо, — вздохнула Гермиона и начала перебирать кипу одежды, складывая в руки Гарри то, что она одобрила.
В результате осталась куча вещей — новые джинсы, пара просторных брюк, белье, свитера, рубашки, носки и ботинки. Перед тем, как выйти из магазина, Гермиона заставила его посмотреться в зеркало, и увиденное зрелище потрясло его.
Впервые в жизни он надел джинсы, которые ему не пришлось подворачивать или затягивать ремнем, чтобы они с него не свалились. Новые джинсы прекрасно облегали бедра и талию. Рубашка тоже подходила по размеру — Гарри не нужно было закатывать рукава, и он не тонул в бесформенном балахоне.
Впервые Гарри был одет аккуратно и стильно, в новой одежде он совсем не выглядел костлявым и нескладным, а зеленый свитер выгодно подчеркивал цвет его глаз.
— Ну и как тебе? — Гермиона стояла за его спиной, разглядывая отражение в зеркале.
— Намного лучше, — улыбнулся он. — Спасибо.
Гермиона улыбнулась в ответ. — Для чего тогда нужны друзья? — спросила она, потом вручила ему пакеты, чтобы они, наконец, могли вернуться в Хогварц.
**********
Этой ночью репетиция прошла на удивление гладко. Практически все сразу обратили на то, что Гарри не надел очки, и одобрили его новый имидж. Снейп не сказал ни слова, что, впрочем, ничуть не удивило Гарри. Вспомнив о разговоре с Гермионой, Гарри твердо решил урегулировать вопрос с поцелуем, и сразу после окончания репетиции уверенно направился к Снейпу.
— Что-то хотели, Поттер? — Снейп смотрел на него, как будто разглядывал редкое насекомое.
Гарри сделал глубокий вдох и посмотрел на Снейпа. — Мне кажется, пора поработать над тем, как изобразить поцелуй.
Снейп поднял бровь. — Уже?
— Я не хочу оставлять все на последний момент. — Ответил Гарри. — Все должно выглядеть весьма реалистично, так что я подумал, что нам нужно порепетировать.
— Понятно.
После затянувшегося молчания Снейп жестом пригласил Гарри следовать за ним в его комнаты. У Гарри засосало под ложечкой, и он не мог понять, то ли это от нехорошего предчувствия, то ли от предвкушения. Снейп летел по коридорам, не оглядываясь. Гарри следовал за ним, и, наконец, вошел в комнату, закрыл за собой дверь, повернулся и увидел Снейпа, который стоял у камина. Его лицо было непроницаемым.
— Идите сюда. — Профессор протянул к нему руки, но Гарри не мог сдвинуться с места, зачарованный зрелищем Снейпа, открывшего для него свои объятия. Снейп нетерпеливо фыркнул, поняв причину его колебаний. — Подойдите сюда, Поттер. Мы не сможем убедительно изобразить поцелуй, если будем делать стоять в противоположных углах комнаты.
Гарри медленно подошел и встал перед Снейпом, чувствуя себя немного неуверенно из-за разницы в росте.
— А дальше что? — почти прошептал Гарри, не доверяя своему голосу.
— С прискорбием вынужден вам сообщить, как бы это ни было отвратительно, что нам придется вынести некоторого рода физический контакт.
— А… ну да. Чтобы все выглядело правдоподобно, — пробормотал Гарри, пытаясь справиться с дыханием, которое предательски участилось, как только он подошел к Снейпу. Гарри почувствовал жар, и это было не только из-за огня в камине.
— Вот именно.
Снейп обнял Гарри за плечи и притянул его к себе — так, что их тела почти соприкоснулись. Гарри вглядывался в его лицо, желая увидеть на нем хоть какое-то чувство, но ничего не мог разглядеть. Снейп отлично умел скрывать свои эмоции, или же все происходящее в этот момент просто было ему безразлично. От этой мысли у Гарри неприятно сжалось сердце. Второй рукой Снейп обнял его за талию, но между ними по-прежнему оставалось несколько дюймов, и Гарри не стал придвигаться ближе.
— А что мне дальше делать? — спросил он, стараясь говорить уверенно.
— Обнимите меня… Да, вот так, — кивнул Снейп, когда Гарри обхватил его обеими руками, наслаждаясь ощущением шелковистой ткани профессорской мантии под своими ладонями. — А теперь поверните ко мне лицо.
Гарри так и сделал. У него перехватило дыхание, когда Снейп наклонил голову. Их губы были очень близко. Он зачарованно смотрел в глаза Снейпа, шевеля губами, словно пытаясь набрать побольше воздуха. Атмосфера между их телами, казалось, накалилась до предела. Снейп был так близко… так близко… всего лишь немного подвинуться, и их поцелуй станет настоящим. Гарри вдруг отчаянно захотел этого. Боже, ему так хотелось узнать, как Снейп целуется, теплые ли у него губы, какой у них вкус…
— Когда мы стоим вот так, спиной к аудитории, создается впечатление, что мы целуемся, — сказал Снейп. Был ли его голос действительно чуть хрипловат или это только показалось Гарри? — Наш трюк будет очевиден только для тех, кто сидит в начале и конце ряда, потому что они будут смотреть под углом.
— А… — Гарри продолжал смотреть на Снейпа. Единственным звуком, нарушавшим тишину в комнате, было веселое потрескивание дров в камине. Гарри надеялся, что тяжелые удары его сердца слышны лишь ему.
Часть его сознания все еще была ошеломлена тем, что он этого захотел — захотел Снейпа, но ему было уже все равно. Его переполняло желание, однако он не видел ответного чувства на лице профессора.
— Так просто? — спросил он, и Снейп кивнул.
— Да, так просто.
— А…
Пожалуй, теперь Гарри пора было отступить, но он начал смутно понимать, что осторожно гладит Снейпа по спине. И что Снейп не оттолкнул его.
— От вас пахнет мятой, — пробормотал Гарри, вдыхая прохладный запах Снейпа, его одежды и волос.
— Мне часто приходится использовать мяту, когда я варю зелья для госпиталя. Запах пропитывает все.
— А… — Сколько же раз он уже сказал это за последние пять минут? Много. Но как можно сохранять ясный ум в объятиях Снейпа? Никто из них так и не сделал шага назад. Лицо Снейпа ничего не выражало, как всегда, но Гарри знал, что если бы ему было противно, он бы его оттолкнул. Он этого не сделал. Это вселяло надежду.
— А может быть, нам и правда нужно поцеловаться? — Гарри едва узнал свой голос в этом мурлыкающем бормотании.
Снейп изумленно заморгал. — Вы… вы хотите поцеловаться?
— Да. Конечно, ради искусства.
Гарри обнаружил, что его рука зарылась в волосы Снейпа, мягкие и шелковистые на ощупь, и ничуть не грязные.
— Конечно.
Снейп обнял его крепче, прижимая к себе. Гарри с трудом сдерживался, чтобы не сжать его в своих объятиях в отчаянной попытке забрать боль, поселившуюся в его душе.
— Я имею в виду, Дамблдору же нужно хорошее шоу, да?
— Было бы стыдно его разочаровать.
— Да, и если часть аудитории скажет, что мы не целовались, это разрушит иллюзию, а мы должны сделать все так, чтобы никто не сомневался.
Он знал, что лепечет полную чушь, но ему было все равно. Снейп держал его в своих объятиях, Снейп смотрел на него темными, горящими глазами, которые своими искрами разжигали огонь в душе у Гарри.
— Вы действительно хотите это сделать?
Бывают моменты, когда слова теряют свой смысл, и необходимы решительные действия. Гарри решил, что это как раз такой момент.
Он потянул Снейпа к себе и поцеловал. Казалось, мир замер, и у Гарри сжалось все внутри, когда Снейп не ответил…
…А потом его губы приоткрылись, и все стало неважно, осталось только это влажное тепло и страсть. Снейп сжимал Гарри в объятиях, и тот прижимался к нему всем телом, нуждаясь в этом контакте. Их языки встретились, и у Гарри закружилась голова от возбуждения, когда Снейп ласкал его рот, и он отвечал на эти ласки.
Страсть нахлынула волной и спала, уступив место более глубокому чувству. Поцелуи стали медленнее, и Гарри наслаждался этим новым ощущением. Раньше, с другими любовниками, он чувствовал страсть, но никогда не было ничего подобного. Он не знал, от того ли это, что Снейп намного его старше, или же запретный плод всегда настолько сладок. Гарри было все равно. Никогда в жизни он так никого не хотел, никогда не испытывал такого страстного желания прикоснуться к кому-нибудь и почувствовать его вкус. Он наслаждался Снейпом, желая изучить каждый дюйм его кожи пальцами, губами, языком, и запомнить их навсегда.
Поцелуй все еще продолжался, медленный и влажный. Языки скользили, сплетаясь то во рту то у одного, то у другого, пока у Гарри не появилось ощущение, что вкус Снейпа навсегда запечатлелся на кончике его языка. Впрочем, он бы не возражал, если бы так и было.
Он не знал, сколько они стояли вот так, растворяясь друг в друге, пока их руки совершали свои исследования. Наконец, Снейп отстранился, на его бледных щеках заиграл румянец, а губы были покрасневшими и немного распухшими. Гарри знал, что он и сам выглядит точно так же.
— Что же… — профессор Зельеделия глубоко вздохнул, осторожно выбрался из объятий Гарри и сделал шаг назад. — С этим номером нас точно будут вызывать на бис.
— Точно, — согласился Гарри.
Повисла тишина, и Гарри начал нервно поправлять мантию. К своему величайшему удивлению, он почти не чувствовал смущения. Он должен быть в ужасе, он практически попытался соблазнить учителя, и от того, что этим учителем был никто иной, как Снейп. Это должен быть самый ужасный момент в его жизни, но ему и в голову не пришло чувствовать смущение в это миг, когда по всему телу еще пробегали теплые волны удовольствия, а на губах оставался вкус Снейпа.
— Думаю, мы ограничимся тем, что просто изобразим поцелуй, — сказал, наконец, Снейп, и Гарри изумленно посмотрел на него.
— Почему? Только не говорите, что вам не понравилось!
Снейп покачал головой. — Неважно, понравилось нам это или нет. Мы не можем этого повторить.
— Почему бы нет? — Гарри недоуменно смотрел на него.
— Учитель, — Снейп ткнул пальцем себе в грудь. — Студент, — указал он на Гарри.
Гарри фыркнул. — Через три месяца я больше не буду студентом. Мы сможем делать все, что захотим.
— Есть еще и разница в возрасте. Я не молод, Гарри.
Гарри улыбнулся, понимая, что Снейп выдал себя, нечаянно назвав его по имени. Ему нравилось, как звучит его имя из уст Снейпа.
— Вы молоды. У вас вся жизнь впереди. Вам еще многое предстоит увидеть и сделать, и за месяц вы успеете двадцать раз влюбиться, как все нормальные мальчики в вашем возрасте. Вам сейчас не нужны устойчивые отношения, и я… — Снейп выпрямился. — У меня не хватит терпения вынести мимолетную связь.
Вот как? — подумал Гарри.
— Вы забываете об одном.
— Ах, да. И о чем же?
— Я не нормальный. — Он пристально посмотрел на Снейпа. — Я никогда не был нормальным. Когда я был ребенком, на меня напал Волдеморт, и я выжил. Потом целых десять лет на меня никто не обращал внимания, и я чувствовал себя лишним в семье своей тетки. После этого я пришел сюда, и следующие шесть лет на меня охотился самый сильный из когда-либо живших Темных магов. За свои семнадцать лет я увидел больше, чем многие за всю жизнь. И можно сказать, что все этот заставило меня повзрослеть.
— Это верно, — мягко согласился Снейп. — Но вам больше ничего не грозит, и вы можете наслаждаться жизнью.
Гарри кивнул, не отрывая взгляда от Снейпа. Он понял, о чем тот говорил, но еще больше осталось несказанным. Честно говоря, Гарри вынужден был признать, что сейчас он не был готов ни к чему большему, чем просто секс. Реакция Снейпа была для него неожиданной. Если его чувства — это всего лишь проявление подростковой гормональной бури, то было бы нечестно затащить Снейпа в постель, а потом бросить его, когда страсть перегорит. Ему нужно время, чтобы понять, что это за чувство — кратковременное увлечение или же нечто более глубокое и устойчивое.
— Ладно, — сказал он, все еще глядя Снейпу в глаза. — Сделаем по-вашему. Больше никаких поцелуев.
— Отлично, — Снейп сложил руки на груди и посмотрел на него своим фирменным взглядом. — Теперь советую вам уйти. Уже поздно, а у вас завтра уроки.
— Хорошо, — Гарри повернулся и направился к выходу, но у самой двери оглянулся. — Увидимся на репетиции.
— Да, конечно.
Гарри шел к Гриффиндорскому общежитию, с каждым шагом все глубже погружаясь в размышления. У него было множество вопросов, ответ на которые могло дать только время, но он никогда не отличался крепким терпением. Сейчас это было важно для него и для Снейпа, и для любых возможных отношений в будущем.
*******
Когда Гарри вошел в гостиную Гриффиндора, там были только Рон и Гермиона, делавшие вид, что читают. Увидев его, они облегченно вздохнули.
— Все нормально? — спросил Рон, поднимаясь навстречу Гарри. — Мы видели, как ты ушел со Снейпом, и хотели убедиться, что с тобой все в порядке.
Подавив смех, Гарри сел рядом с Гермионой. — Нормально. Снейп же доказал, что он хороший парень, помните?
— Мы знаем, что он не причинит тебе зла, Гарри. Просто вы вместе – это примерно как масло и уксус в одном блюде. — Тактично заметила Гермиона.
"Забавно, я бы сказал, что мы вместе больше похожи на сухой порох и спичку", — подумал Гарри. — Нет, правда, со мной все в порядке.
Он посмотрел на своих друзей. Гермиона сидела на краю стула; в глубине ее темных глаз скрывалось беспокойство. Рон подвинул стул ближе к ним и сел. Семь лет дружбы и доверия… Они знали его лучше, чем все остальные, лучше, чем Сириус. Гарри знал, что ему все равно не удастся от них ничего утаить.
— Мы не ссорились, но между нами действительно кое-что произошло, — сказал Гарри. Он разглядывал свои руки, пытаясь найти слова, чтобы все им объяснить. Им определенно не понравится то, что он скажет, но нужно попытаться как-то смягчить удар. — Нечто… странное происходит между мной и Снейпом. Я не знаю, когда это началось. Может быть, во время репетиций, может быть, раньше. Я знаю только, что Колин заметил это раньше, чем я.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |