Горожане медленно отрывались от своих мужчин и смотрели на Ричарда и стоящих рядом с ним. Лорд Рал и Кэлен улыбались, радуясь счастью уилтертонцев. Люди медленно подходили ближе, улыбаясь, рассматривая Ричарда и его спутников, словно странных созданий из далеких стран.
Берни повис на руке Энсона. Остальные тоже попали в крепкие объятия сограждан. Но один за другим бандакарцы высвобождались из любящих рук и стали собирать за спиной Ричарда и Кэлен.
- Мы так рады, что вы вернулись домой, - говорили жители своим защитникам. - Наконец-то вы вернулись.
- Теперь мы все снова вместе! - воскликнул Берни.
- Мы не можем остаться, - обратился к горожанам Энсон.
Все замолчали.
Берни, как и многие другие, выглядел несчастным.
- Что?
По толпе прокатился тревожный шепот. Всех потрясло известие о том, что мужчины не собираются оставаться дома.
- Люди Бандакара все еще находятся во власти злых сил Имперского Ордена. Вы стали свободными этой ночью, но остальные жители Бандакара также заслуживают свободы. Лорд Рал и его жена, Мать-Исповедница, стоят перед вами. Посмотрите, рядом их верный друг и защитник, Кара, сестра лорда Рала, Дженнсен, и Том, тоже их друг и защитник. Они согласны помочь нам, но им не справится с врагом одним. Мы должны тоже принять участие в битве. Это наша земля, и, что более важно, по всей стране страдают наши люди, наши любимые.
- Оуэн, ты не должен поддерживать насилие, - сказал старик. В свете обретенной свободы, это высказывание казалось вызванным скорее чувством долга, чем глубокой убежденностью. - Ты начал круг насилия. Это неправильно.
- Мы поговорим с вами перед уходом, чтобы вы, также как и мы, смогли все понять, - убеждающе произнес бывший Говорящий Уилтертона. - Нам надо делать это, чтобы по-настоящему освободиться от насилия и жестокости. Лорд Рал показал нам, что насилие совершается не потому, что мы захотели вернуть себе право распоряжаться своей жизнью. Враги мучили и убивали нас потому, что нам не хватало смелости сделать необходимое: сопротивляться, сокрушить и разгромить войско убийц нашего народа. Если вы останетесь верны долгу перед собой и теми, кого вы любите, вы разобьете врага, да так, что он долго не сможет причинить вам никакого вреда. Тогда не будет никакого круга насилия, будет конец насилия. Тогда и только тогда воцарятся истинный мир и свобода.
- Подобные действия никогда не приводят к хорошему, только провоцируют насилие, - возразил старик.
- Оглянись вокруг, - ответил Энсон. - Этой ночью насилие не началось, а закончилось. Насилие прекратилось, когда умерли те, кто его совершал.
Люди кивали друг другу. Внезапное освобождение из когтей ужаса, насаждаемого Имперским Орденом, вырвало их из темноты заблуждения. Радость восторжествовала над страхом. Они смотрели на мир отрытыми глазами.
- Вы должны понять то, что удалось понять нам, - продолжал Оуэн. Поверьте, ничто не возвращается. То, что у нас позади, осталось далеко в прошлом.
Ричард заметил, что пришедшие с ним люди больше не сутулятся. Они стояли, высоко подняв головы.
- Мы выбрали жизнь, - сказал Оуэн, показав на своих друзей, стоящих с оружием в руках. - Поступив так, мы обрели истинную свободу.
- Думаю, мы все выбрали, - согласился старик.
Глава 49
Зедд нахмурился, пытаясь сконцентрироваться на предмете, который Сестра Тахира положила перед ним на стол.
Он поднял глаза, посмотрел на Сестру, на ее недовольное лицо, украшенное горбатым носом.
- Ну? - потребовала она.
Зедд посмотрел вниз на лежащую перед ним вещь. Это был покрытый кожей шар, раскрашенный голубыми и розовыми зигзагами.
Что же это такое, настолько знакомое и настолько далеко запрятанное в памяти?
Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Шея сильно болела. Один из отцов, услышав как в соседней палатке кричит от боли его малыш, схватил Зедда за волосы и потащил его прочь от других родителей, которые, толкая и хватая мужчину, стремились сами добраться до старика. Мышцы на шее были порваны, поэтому поднимать голову было невыносимо больно. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с пытками, которые пришлись на долю ребенка.
В палатке, освещенной несколькими подвешенными на столбы лампами, царил сумрак. Зедду казалось, что его отрывает от земли и кружит. Воняло. Жара и влажность сами по себе приносили запахи, но смешиваясь они производили ужасную вонь. Зедд чувствовал, что может потерять сознание.
С того момента, когда он спал в последний раз, прошло уже очень много времени, и старый волшебник не мог припомнить, когда ему удавалось прилечь. Он мог поспать только иногда, задремав на стуле, пока Сестра Тахира искала в повозке очередной магический предмет, или когда она отправлялась спать, а следующая Сестра еще не успевала прийти ей на смену и продолжить работу по составлению каталога награбленного в Башне. Такие передышки никогда не длились дольше нескольких минут. Стражники получили приказ не давать ему и Эди спать.
Наконец ребенок замолк. Крик боли прекратился, по крайней мере до тех пор, пока Зедд будет сотрудничать. До тех пор пока он продвигается вперед, у родителей есть надежда.
Внезапная вспышка боли разорвалась в голове старика, отбросив его назад. Стул вылетел из-под него, и он упал на пол. Поскольку руки были скованы за спиной, Зедд не мог ничего сделать, чтобы смягчить падение и сильно ударился. В ушах зазвенело, не столько из-за того, что он упал на пол, сколько от удара, который нанесла ему Сестра с помощью ошейника.
Зедд ненавидел подобные нечестные приемы, а Сестры Тьмы, не смущаясь, их применяли. Ошейник не позволял ему пользоваться даром, так что волшебник не мог им защищаться. Наоборот, Сестры использовали дар Зедда против него самого.
Для того чтобы Сестра впала в ярость, довольно было малого. Многие из этих женщин когда-то были добрыми и хотели посвятить свою жизнь помощи другим людям. Джегань поработил их. Теперь они выполняли его приказы. Даже если они когда-то и были ласковы и нежны, теперь, как было известно Зедду, Сестры старались на шаг опережать жесткую дисциплину, предписанную Джеганем. Их собственная дисциплина могла быть мучительно жестокой. Сестры должны были добиться результата, сноходца не устроили бы оправдания в том, что с Зеддом возникли трудности. Преодолеть все трудности и сломить волю старика было задачей Сестер.
Зедд увидел Эди, тоже брошенную на землю. Она вытерпела те же наказания, что и он. Старик больше страдал за нее, нежели за себя.
Стоявшие в стороне солдаты подошли к стулу и опустили на него Зедда. Он не мог подняться сам из-за связанных у него за спиной рук. Подручные Джеганя с такой силой усадили старика на стул, что из его легких вырвался вздох.
- Ну, - потребовала Сестра Тахира. - Что это?
Зедд наклонился и посмотрел на круглый предмет, лежавший напротив него в центре стола. Смутные голубые и розовые линии на нем изгибались зигзагами, вызывая глубокие чувства. Он подумал, что эта вещь должна быть ему знакома.
- Это... это....
- Это - что?! - Сестра Тахира хлопнула книгой по столу так, что предмет подпрыгнул и подкатился на несколько дюймов ближе к Зедду. Одна ее рука лежала на книге, а другая на столе. Мучительница склонилась над ним.
- Что это? Что оно делает?
- Я... Я не могу вспомнить.
- Ты хочешь, чтобы я привела сюда еще детей? - вкрадчивым угрожающим тоном спросила сестра. - Показать тебе их маленькие лица перед тем, как их отведут пытать в соседнюю палатку?
- Я очень устал, - ответил старый волшебник. - Я пытаюсь вспомнить, но безмерно устал.
- Может, пока дети кричат, ты объяснишь их родителям, что ты устал и просто не можешь вспомнить?
Дети. Родители.
Внезапно Зедд вспомнил, что это за предмет. Всплыли мучительные воспоминания. Он почувствовал, как по его щеке прокатилась слеза.
- Великие духи, - прошептал он. - Где вы это нашли?
- Что - это?
- Где вы это нашли? - повторил вопрос Зедд.
Сестра раздраженно выпрямилась. Она раскрыла книгу и начала с шумом листать страницы. Наконец она остановилась и ткнула пальцем в книгу.
- Здесь говорится, что это нашли в открытом тайнике в задней стенке черного сундука с шестью выдвижными ящиками в коридоре. Над сундуком висел гобелен с тремя гарцующими белыми лошадьми. - Тахира закрыла книгу. - Ну, что это?
- Мяч, - сглотнув, ответил Зедд.
Сестра свирепо посмотрела на него.
- Я знаю, что это мяч, старый болван. Для чего он? Что он делает? В чем его предназначение?
Уставившись на мячик, который по размеру был не больше его кулака, Зедд вспомнил.
- Это мячик для детей. Он предназначен для их развлечения.
Преисполнившись горечи, Зеддикус вспомнил этот мяч, тогда еще ярко раскрашенный. Вспомнил, как его маленькая дочь с хихиканьем носилась за ним по залам Башни Волшебников. Он подарил ей этот мяч за успехи в учебе. Иногда девочка запускала его по залам, подгоняя визгом, как если бы мяч был ручным зверьком. Ее самым любимым развлечением было бросание этого мячика на пол на стыке коридоров так, чтобы он отскочил на стену, а от нее - к противоположной стене; тогда он скакал вокруг угла. Малышка смотрела, в какой из коридоров он отскочил - левый или правый, и затем мчалась за ним.
Однажды она пришла в слезах. Зедд попросил ее рассказать, что случилось. Дочь бросилась к нему в объятья и сказала, что мячик куда-то укатился и совсем потерялся. Она хотела, чтобы любимая игрушка нашлась. Отец же сказал, что если она поищет, то наверняка найдет его сама. Девочка днями бродила по коридорам Башни в поисках мячика, но так и не смогла найти его. Она долго не могла утешиться.
Наконец однажды, выйдя на рассвете, Зедд совершил долгую прогулку в Эйдиндрил на рынок, находившийся на улице Стентор. Там он сразу подошел к лотку, где торговали игрушками, и нашел мячик с цветными зигзагами. Он купил дочери другой - не такой, как был у нее, а с розовыми и зелеными звездочками. Он сознательно выбрал мячик, не похожий на тот, какой она потеряла, чтобы малышка не думала, будто желаемое всегда чудесным образом исполняется. Он хотел дать ей понять, что есть много путей, ведущих к цели, и не надо упорно хвататься за один.
Зедд вспомнил, как дочка обняла его ноги, благодаря за новый мячик. Как говорила, что он самый лучший отец во всем мире и она будет более внимательна с новым мячом и никогда его не потеряет. Он улыбался, когда малышка, шутя, положила руку на сердце и продекламировала придуманную ею клятву.
Этот мячик стал ее сокровищем. Из-за своего маленького размера он стал одним из тех предметов, которые она всегда брала с собой, после того, как выросла. Она положила его в суму и перед тем, как бежать вместе с Зеддом в Западные земли, после того как Даркен Рал изнасиловал ее.
Когда Ричард был ребенком, он тоже играл с тем мячиком. Зедд запомнил улыбку, игравшую на лице дочери, когда она видела, как ее собственный ребенок играет с ее драгоценным мячиком. В эти мгновенья Зедд видел в ее прекрасных глазах воспоминания о собственном детстве. Дочь хранила игрушку всю жизнь, пока не умерла.
Это был тот самый, первый, мячик, который она потеряла. Должно быть, он закатился за сундук и упал в тайник, где и пролежал все эти долгие годы.
Зедд наклонился вперед, нависая лбом над покрытыми пылью и испещренными потускневшими голубыми и розовыми линиями мячиком, мячиком, которого касались маленькие пальчики его малышки, и зарыдал.
Сестра Тахира схватила старика за волосы и подняла голову.
- Ты врешь мне! Это волшебный предмет. Я хочу знать, что он делает. Откинув его голову назад, она заглянула ему в глаза. - Ты знаешь, я без колебаний сделаю все, чтобы ты стал сотрудничать с нами. Его величество не прощает неудач.
Зедд поднял на нее глаза, смаргивая слезы.
- Это мячик, игрушка. Вот и все.
С насмешкой, она отпустила его.
- Великий и могущественный волшебник Зорандер, только подумать, что мы боялись тебя, - мучительница покачала головой. - Ты просто жалкий старик, чью отвагу можно сломить одним криком ребенка. - Она вздохнула. - Должна признаться, что твоя репутация чересчур преувеличена.
Сестра взяла мячик в руки и повертела его, изучая. Затем с презрением отшвырнула в сторону, как бесполезную вещь.
Зедд наблюдал за тем, как мячик прыгал и катился, пока не остановился у края палатки, напротив скамейки, где сидела Эди. Увидев, что она смотрит на него, Зедд заглянул в ее совершенно белые глаза. Он отвернулся, ожидая, пока Сестра сделает пометки в своей книге.
- Хорошо, - наконец сказала она. - Теперь посмотрим, что поместили в соседней палатке.
Солдаты подняли Зедда со стула прежде, чем он смог это сделать сам. Запястья были крепко связаны за спиной, и старика постоянно дергали за руки, поэтому плечи ломило от ноющей боли. Эди тоже рывком подняли на ноги. Книга с шумом захлопнулась. Тряхнув седыми космами, Сестра Тахира повернулась и вывела их из палатки.
Так как Сестры знали, насколько опасными могут быть магические вещи из Башни Волшебников, особенно при неправильном сочетании магии - а к этому могло привести недопустимое сочетание предметов или даже прикосновение, они были достаточно осторожны и приносили предметы только по одному. Каждый лежал в повозке в отдельной упаковке. Зедд знал, что в Башне были вещи, которые сами по себе не представляли опасности, но становились опасными в присутствии других вещей, которые также сами по отдельности были неопасны. Порой существовала единственная комбинация предметов, благодаря которой достигался желаемый эффект.
Сестры имели большой опыт в наиболее тайных областях магии, так что они разбирались в ее запутанных принципах. Они обращались с грузом с заботой, которую заслуживал такой опасный товар. Какой-либо предмет мог быть распакован только ими собственноручно и только для осмотра. Сестры водили Зедда и Эди из палатки в палатку, чтобы Зедд мог идентифицировать каждую находку, сказать им, для чего она была создана, как она работает.
Они занимались этим в течение нескольких дней - Зедд не помнил, сколько именно. Вопреки всем его усилиям, бесконечные дни и ночи начали сливаться в его мозгу.
Старый волшебник увиливал, как только мог, но мало что был способен сделать. Эти женщины были сведущи в магии. Их не так легко было обмануть каким-нибудь придуманным объяснением, и они показали ему, насколько болезненны возможные последствия таких обманов.
И, кроме того, Зедд не знал, что именно им известно. Иногда Сестры притворялись невеждами в хорошо известных им вещах только для того, чтобы посмотреть, говорит ли он правду.
К счастью, им пока не попалось ничего действительно опасного. Большая часть предметов выглядела просто и имела лишь узкое назначение - палочка, которой можно измерить глубину воды в колодце, железное украшение в виде вороха листьев, препятствующее словам выйти за дверь того места, где они были произнесены. Большое увеличительное стекло, обнаруживающее человека, который вошел в соседнюю комнату. Полезные сами по себе, эти вещи не были ценными или опасными и не могли помочь императору Джеганю завоевать мир.
Те опасные предметы, которые Сестры распаковали и показали ему, не были чем-то, что они не могли бы легко воспроизвести своими заклинаниями. Наиболее опасным оказалось заклинание на расписной вазе. При определенных условиях, когда ее наполняли водой, температура резко повышалась, вызывая огненный взрыв. Зедд не стал обманывать, опасаясь рисковать жизнями невинных, и открыл принцип действия заклятия - каждая Сестра имела соль, производящую такой же эффект. Это заклятие имело защитную цель. Оно было наложено и на остальные украденные вещи, которыми могли пользоваться только те, кого оно признало, а когда предметы попадали в чужие руки, они взрывались и самоуничтожались.
Ничего из обнаруженного не принесло бы большой пользы Джеганю. Хотя в Башне были несколько предметов, которые могли нанести ему вред. Эти заклинания - как и то, что было на вазе, - узнавали сущность человека, разбудившего их магию. В руках настоящего хозяина, такого как Зедд, они были обычными вещами, но, открытые вором, они могли вызывать катастрофу.
В Башне тысячи комнат. То, что уносил караван Имперского Ордена - лишь часть, лежавшая на открытом месте в Башне.
Поэтому Зедд не увидел пока ничего особенного.
Он не знал, доживет ли до того, чтобы увидеть. Езда в ящике после пленения была слишком жестока для него. Старый волшебник все еще не оправился от ран, причиненных ему после встречи с Джеганем. Стражники позволили родителям делать все, что те захотят ради убеждения Зедда и Эди сдаться, но они не позволяли им подойти слишком близко и убить столь ценных пленников. Родители понимали, что убить стариков им не дадут, но Зедд знал, что в пылу гнева подобные приказы забываются. Он хотел, чтобы его убили и покончили со всем этим. Но императору старики были нужны живыми, поэтому стражи стояли на посту.
После нескольких ужасных часов, когда дети непрерывно кричали от пыток, а их родители требовали, даже при помощи силы, чтобы старый волшебник начал сотрудничать и рассказал императору то, что ему нужно, Зедд сдался. Он согласился говорить - не столько из-за колотушек родителей, сколько для того, чтобы эти безжалостные люди прекратили пытать детей.
Он считал, что ничего не потерял, сдавшись. Это остановило пытки детей. Башня огромна. Враги унесли жалкие крохи ее содержимого. Зедд предполагал, что караван, возможно, не вез ничего ценного для Джеганя. Составление полного каталога займет много времени - возможно, недели, пока они дойдут до последней вещи. Нельзя было допускать, чтобы пытали детей, когда Зедд при всем желании не мог бы сообщить Джеганю ничего полезного.
Однажды, когда Сестра ушла проверить подготовку в соседней палатке, Эди спросила, как поступить, если они наткнутся на что-нибудь, действительно способное помочь Джеганю победить. Зедд не смог ответить - пришли солдаты и увели их к Сестре в следующую палатку.
Он надеялся затянуть процесс насколько возможно. Старый волшебник не думал о том, как они смогут продержаться еще сутки.
Иногда бывали передышки, когда Сестры переносили и подготавливали очередной трофей. Они понимали всю опасность волшебных предметов и не оставляли шансов случайности. Странным людям без единой искры дара, которые им помогали, могло не повредить, если какая-то магическая вещь случайно придет в готовность, но другие были уязвимы. Несмотря на такие меры предосторожности, в лагере хватало людей для работы над подготовкой к допросу, так что Зедду и Эди не давали спать, пока их не отводили распутывать очередную головоломку.
Старик с трудом держался на ногах, пока его и Эди тащили по темному лагерю. Силы его и так уже были на исходе. Их еще больше подорвало то, что он увидел давно потерянный его дочерью мячик. Зедд никогда не чувствовал себя таким старым и слабым. Он боялся, что его воля слабеет и не знал, как долго сможет сохранять рассудок.
Зедд не был уверен, что все еще не безумен. Мир вокруг него, похоже, свихнулся. Временами все казалось сном. То, что знал и не знал старый волшебник, иногда переплеталось в спутанный узел.
Пока они шли через ночной лагерь по влажной жаре, ему начало казаться, что он видит вещи - в основном людей - из своего прошлого. Зедд начал сомневаться, действительно ли он видел мячик. Старик задавался вопросом, могли ли остальные виденные им вещи также быть порождением его фантазии. Мог ли это быть простой мячик? А вдруг он только думал, что это тот, который потеряла его дочь? Вообразил ли он волнистые линии на нем? Он начал задавать себе вопросы о малейших деталях.
Глядя на людей в переполненном лагере, он подумал, что увидел свою давно умершую жену Эрилин среди находящихся под охраной женщин. Это были матери схваченных детей, и их худшим кошмаром стало остаться в живых, если Зедд не будет сотрудничать. Его взгляд скользнул по цеплявшимся за юбки матерей и ноги отцов детей. Малыши глядели на старого волшебника, на его волнистые белые волосы, вероятно думая, что он сумасшедший. Может, это так и было.
Неверный свет факелов, освещавших лагерь, размывал контуры всех предметов. Костры, которые Зедд мог разглядеть, выглядели как целое поле звезд на земле, будто мир перевернулся вверх тормашками.
- Ждите, - велела охранникам Сестра.
Зедд, запнувшись, упал, когда Сестра нырнула в палатку. Эди закричала от боли: державший ее человек вывернул ей руку, чтобы остановить.
Зедд качался на ногах. Ему было интересно, потеряет ли он сознание. Перед его глазами раскачивался весь этот кошмарный лагерь.
Взглянув на одну из пленных девочек по дороге, он замер в ошеломлении, думая, что узнал ее. Стражник в коже и кольчуге, с оружием на поясе, был похож на кого-то, кого Зедд знал. Старик отбросил воспоминания, увидев Сестру, идущую мимо стоящих неподалеку палаток. Она тоже была похожа на кого-то знакомого. Зедд посмотрел на идущих по своим делам солдат. Элита, охранявшая императорскую часть лагеря, выглядела точно так же, как тот мужчина, лицо которого, как он думал, было ему знакомо.
Зедд всерьез испугался. Он окончательно уверился в том, что теряет рассудок, ведь он просто не мог видеть в этом лагере людей, которых, как думал, минуту назад встретил.
Рассудок был единственным, что у него оставалось. Он не хотел стать одним из бормочущих стариков, сидящих у края дороги.
Зедд знал, что люди иногда становятся неадекватными - сходят с ума, когда становятся слишком стары или излишне перенапрягаются. Он знал надорвавшихся от непосильных трудов людей, которые сошли с ума и видели то, чего на самом деле не было. Старый волшебник решил, что именно это и происходит сейчас с ним. У него были видения тех людей из его прошлого, которых здесь не было. Это был верный признак сумасшествия - видеть, как оживает твое прошлое, думать, что ты снова с теми, кого любил очень давно.
Мозг был самым ценным из оставшегося у него. Теперь он утратил и его. Зедд терял рассудок.
Глава 50
Николас услышал назойливый шум сзади, в другом месте.
Некоторое беспокойство в месте, где ждало его тело.
Не обратив на это внимания, он продолжал осматривать улицы и дома на них. Солнце только что зашло. Люди, настороженные люди проходили мимо. Цвета. Звуки. Деятельность.
Грязное место, здания, притертые друг к другу. Смотреть, смотреть.
Он снова услышал шум сзади, где ожидало его тело. Сильный, призывающий обратить на него внимание.
Он проигнорировал глухой стук. Стук, стук, стук откуда-то еще сзади, так как он смотрел, пытаясь увидеть, куда они шли. Что это? Смотреть, смотреть, смотреть. Николас думал, что знал, но не был уверен. Вглядываться, вглядываться. Он хотел быть уверенным. Он хотел смотреть.
Ему так нравилось смотреть.
Зашумело сильнее. Противный, надоедливый стук.
Николас почувствовал свое тело. Его перенесло туда, где оно ждало, сидя по-турецки на деревянном полу. Он открыл глаза, поморгал, пытаясь приспособиться к полумраку в комнате.
Чародей встал, покачиваясь, привыкая к странному чувству присутствия в собственном теле. Он прошелся по комнате, глядя вниз, наблюдая, как поднимаются ноги, с каждым шагом ощущая собственный вес. Он отсутствовал очень долго, день и ночь, так что отвык делать такие вещи сам. Николас так часто пребывал в других местах, в других телах, что с трудом управлял собственным.
Кто-то барабанил в дверь и кричал, призывая ему открыть. Подобное грубое вторжение привело волшебника в ярость.
Качающейся походкой он направился к двери. Так странно было чувствовать себя снова в своем теле. Оно двигалось каким-то загадочным способом. Мужчина повел плечами, наклонился, покачал головой туда-сюда.
Двигаться самому, используя собственные мускулы, чувствуя собственное дыхание, видеть, слышать, обонять, воспринимать мир собственными чувствами быстро надоедало.
Дверь была закрыта на тяжелый засов, чтобы предотвратить приход нежелательных гостей, пока хозяин находится в другом месте. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь поживился его телом, пока он сам отсутствует. Совсем не хотелось.
Кто-то с грохотом колотил в дверь, выкрикивая его имя и требуя открыть. Николас поднял тяжелый засов, отодвинул его в сторону и широко распахнул толстую дверь.
На пороге стоял молодой солдат. Обычный грязный солдат. Никто.
Николас гневно и ошарашено уставился на плебея, осмелившегося подняться по лестнице к комнате, куда, как всем известно, входить нельзя, да вдобавок еще и колотить в запретную дверь. Но как же апартаменты Наджари, искажающие звук, когда это необходимо? И почему никто не охранял дверь?
Из кулака солдата, которым он стучал в дверь, торчала сломанная окровавленная кость.
Николас вытянул шею, заглядывая через плечо солдата в сумрачный холл, и увидел тела охранников, в неестественных позах лежащие в лужах крови.
Чародей запустил пальцы в волосы, содрогаясь от удовольствия, которое ему доставило ощущение скользящей шелковистой мягкости. Он повел плечами, наслаждаясь этим чувством.
Открыв глаза, он посмотрел на грубияна с вытаращенными глазами, которого готов был прибить. Солдат был одет как все солдаты Имперского Ордена, которые, в конце концов, экипированы лучше всех остальных. Кожаный доспех закрывал грудь парня, правую руку защищала броня, а на поясе, на множестве кожаных ремешков, висело самое разнообразное оружие: от короткого меча до усеянной шипами булавы и ножей. Несмотря на грозный вид снаряжения, солдат выглядел смертельно испуганным.
Мгновение Николас озадаченно размышлял, может ли такой жалкий человек сообщить что-то достаточно ценное, чтобы выкупить свою жизнь.
- В чем дело, тупой придурок?
Вместо ответа солдат поднял сначала руку, затем кисть и наконец указательный палец. Его манера двигаться напомнила Николасу движения марионетки. Кончик пальца дернулся в одну сторону, затем в другую, вернулся обратно, словно он пытался укоряюще покачать пальцем.
- Ай-ай-ай, - палец снова дернулся из стороны в сторону. - Будь вежлив. Будь крайне вежлив.
Солдат выпучил глаза, словно не веря, что мог произнести такие дерзкие слова. Голос был слишком глубоким и старым, чтобы принадлежать такому молодому человеку.
В действительности, голос звучал крайне опасно.
- В чем дело? - нахмурясь повторил Николас, рассматривая солдата. - О чем ты?
Человек пошел в комнату, его ноги двигались как деревянные ходули. В каком-то смысле, глядя на него, Николас вспомнил, что, должно быть, сам выглядел похоже после долгого отсутствия в собственном теле. Он отступил в сторону, пропуская посетителя, который с тупым выражением лица вышел в центр комнаты и повернулся. Кровь капала с руки, которой он колотил в дверь, но мужчина, все еще с вытаращенными от ужаса глазами, казалось, не замечает, насколько болезненна его рана.
В голосе, однако, не было ничего похожего на страх:
- Где они, Николас?
Чародей подошел к солдату поближе и наклонил голову:
- Они?
- Ты обещал их мне, Николас. Мне не нравится, когда люди не держат слова. Где они?
- Кто? - поднял бровь чародей, наклоняясь и глядя на посланца в упор.
- Ричард Рал и Мать-Исповедница! - солдат выкрикнул эти слова с дикой яростью
Николас отступил на несколько шагов. Теперь он все понял. Он слышал, что тот человек может делать подобные вещи. Теперь он мог это видеть собственным глазам.
С ним говорил Император Джегань, сам сноходец.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |