Только Юлька может выбить замок. Что за дура?
Она стояла на пороге и смотрела на меня с идиоткой улыбкой на лице. Я стремительно завесила шторку, прикрывая тело.
- Что ты пялишься, идиотка? - Зло прошипела я, - выйди отсюда!
- Будто я тебя не видела голой, с какой поры ты такая святая?
- Волкова, выйди! - Повторила я громче, когда та стала подходить ближе.
- Да убери ты ее, - дико засмеялась она, рванув штору, - какое знакомое тело, - закатила глаза Юля.
- Как ты мне надоела! Как же ты меня достала, Волкова, я ненавижу тебя, за что ты свалилась на мою голову? - Зло бормотала я, выходя из ванной.
- Куда ты собралась? - Улыбнулась та, хватая меня за локоть.
- Ты, кажется, хотела в ванную? Так иди! - Вырвала я свою руку.
- Ты знаешь, у меня так давно не было этого, - тихо проговорила Волкова, оскалив свои зубы и прикусив губу.
Я едва не задохнулась от ее наглости.
- Что-о-о? - На последнем дыхании выдохнула я, - ты совсем сошла с ума! Не трогай меня!
Юля стремительно прижалась ко мне и кончиком языка провела по шее.
- Помнишь, как на концертах? - Тихо, шепотом, спросила она. – Тебе ведь нравится, когда я тебя трогаю…
- Да отвали ты она меня, забудь! Я тебя ненавижу, - зло отпихнула я ее. – А концерты это просто обязанность! И ничего мне не нравилось!
- Ну и вали, дура! Помастурбируй, пока я буду в ванну, - засмеялась она, вытолкнув меня за дверь.
- Волкова, мастурбация по твоей части! Так что, удачи принять душ и не кончить!
Вечер приблизился стремительней, чем ожидалось. Я сидела на кухне, тупо гоняя чаи и переписываясь со старыми друзьями смсками, пока мои деньги не кончились. Юлька же лежала в зале, откинувшись на диване, и смотрела телевизор. Целый день она смотрит этот ящик, неужели там есть действительно что-то стоящее? Я бы на ее месте уже бы давно рванула в клуб, но видимо вчерашних синяком и ссадин ей хватило, а мне моей щеки. Когда скука стала совсем смертельной, я решал пойти и лечь в кровать, попытаться уснуть. Сама Юлька уже лежала в кровати и смотрела какой-то фильм. Я осторожно прилегла рядом и укрылась одеялом по самую шею. Делать нечего, поэтому я решила посмотреть фильм вместе с Юлькой.
- Давно идет? – Как бы просто так спросила я, и совсем не грубо.
- Нет, минут пять, - через какое-то время ответила она.
- Ясно, как называется?
- Джиа…, - она загадочно улыбнулась самой себе.
Я пожала плечами и молча продолжила смотреть фильм.
Джиа, значит. Ну, Волкова. Она знала, о чем он, хотя меня этим не смутишь. Очередной тематический фильм и весьма не плохой. Ne durno, - как сказал бы Ленчик на американскую манеру. Когда мы ложились спать, Волкова все же не удержалась и подколола меня. Ну, ничего, пусть бесится, она тоже не кусок сахара.
Утро выдалось совсем непонятным. Все плыло перед глазами и совершенно не хотелось вставать. С кухни пахло чем-то горелым. Я вскочила с кровати и рванула туда. Там уже бегала Юлька и размахивала полотенцем. Вся кухня была заполнена дымом.
- Что ты наделала? – Схватилась я за голову.
- Еб*ный тостер, - орала она, - я тут не причем, он сам задымился. Что за х*йня!
- Открой окно! – Прикрывая нос и рот рукой, все же сказала я. – Что ты пыталась приготовить?
- Не поверишь, тосты! – Съязвила она, открывая окно, - че ты встала и морщишься? Если воняет, что стоишь тут?
Я молча развернулась и пошла в ванную.
Доброе утро, тату!
Мы стояли на остановке и ждали автобуса. Я еще раз оглянулась, небрежно, но с плохо скрываемым восхищением, оглядывая ее спину. Она, казалось, чувствовала мой взгляд на себе, поэтому нервно дернула плечами и снова вздохнула. Небо было плотно затянуто какими-то серыми, угрюмыми тучами, сквозь которые никак не могли прибиться солнечные лучи. На улице было хмуро, а тем временем на крыше, где раньше мы проводили время, становилось все холоднее. Я почувствовала, как мурашки пробежали по моей коже, надо было уходить. Она все еще не смотрел на меня, боясь показаться в моих глазах холодным человеком. Но я совсем не ждала ее взгляда, напротив, боялась бы посмотреть в ее голубые, как лед глаза. Так простояли еще от силы минут десять, тогда она, наконец, заговорила. Совсем тихо, почти шепотом, так, что я еле смогла разобрать ее слова.
- Автобус едет? – То ли спрашивая, то ли утверждая, пробубнила она, вглядываясь куда-то вдаль.
- Едет, - так же почти беззвучно выдохнула я.
Мы сели в автобус и молча уехали.
Мы постучались и в дверь и вошли. Ваня, как обычно, сидел за своим столом, сложив руки, видимо ожидал нас.
- Заходите, - приветливо улыбнулся он, - хорошо, что вы приехали пораньше. Ну, как ваши дела?
- Хорошо, - в ответ улыбнулась ему Юля.
- Лучше всех, - перекривляла девчонку я.
- Вы еще в ссоре? – Окинул взглядом он нас, - еще не помирились?
Мы молчали.
- Даже странно, раньше ваши ссоры занимали максимум несколько часов, - задумчиво произнес он.
- Совершенствуемся, - цокнула языком Волкова. – Зачем ты нас позвал?
- Ну и для этого тоже, а вообще напомнить, что скоро у нас выходит альбом и клип.
- Мы помним, - кивнула я.
- Я думаю, что нужно уже составлять список городов, тур по которым мы устроим.
- Будет тур? – Расцвела Волкова. – Скоро?
- Летом, а еще презентация альбома, я все придумал.
- Поделишься?
- Чуть позже, но обязательно, - кивнул он.
- А где мы будем жить, на чем ездить? – Снова пристала с вопросами Юля.
- Жить в гостинице, если время будет, - хищно улыбнулся тот, что не укрылось от меня, - ездить на поезде, а после каждого концерта вас будут водить в самые престижные гей-клубы города.
- Даже так? – Иронично заметила я, - для чего это надо?
- Зачем столько не нужных вопросом? Так надо, - Ваня с чем-то копался.
- Что у тебя там? – Юлька вопросительно посмотрела на него.
- Да тут…замок…- он вышел из-за стола и подошел к ней, - помоги…
Юлька бесцеремонно схватилась за его замок на джинсах и потянула вверх, при этом она тихо сужорожно выдохнула и закусила губу.
Я сделала вид, что не заметила. Что за фигня? Может, все мне кажется?
- Спасибо, Волкова, - он подмигнул ей, - пойду за Кипер схожу, посмотрю, как она там.
- А она здесь? – Спросила я.
- Да, на студии записывает что-то. – Нехотя ответил тот.
- Так она еще и поет?
- И поет тоже…
Мы с Юлькой просидели еще минут пять молча. Она неожиданно подорвалась с места и куда-то заторопилась.
- Куда ты?
- В туалет выйду, пмс, кажется, - протянула она и вышла.
Через минуты три в кабинет зашла Кипер. Я удивленно посмотрела на нее.
- Привет, - поздоровалась она, - а чего ты тут одна сидишь?
- Привет, - заикаясь, поздоровалась я, - да Ваня вот за тобой сказал пошел, а Юлька в туалет.
- Шаповалов не заходил ко мне, - с сомнением произнесла Лена, - я была с балетом, они там дурью занимаются, а им говорю, за что я вам плачу?
- Может, вы просто разминулись?
- Может быть, - пожала плечами она…, - как дела в работе?
- нужно тебя об этом спросить, а не меня. У нас все хорошо, только с Юлькой ругаемся…
- Чего вы так?
- Да, не делим постоянно кого-нибудь, - бросаю рукой я и улыбаюсь.
- Ну бывает.
Ваня и Юля вернулись практически скоро. Только так «скоро», когда мы устали ждать.
- Лена, где ты ходишь? Я обыскался тебя, - раздраженно проговорил тот, - вечно тебя нет на месте, когда ты нужна.
- Я давно сижу тут, - ответила она таким же тоном.
Юлька, раскрасневшаяся села рядом. Ее челка взмокла, а сама она откинулась на диван и прикрыла глаза.
- Когда ты скажешь нам про гастроли? – Заговорила я.
- ты обещал им гастроли? – Вмешалась Кипер.
- Да, Ленчик сказал, что скоро все будет. Сообщу сразу, когда будет что-то известно.
- Ну позвони тогда, - едва сдерживаясь, чтобы не вспылить, сказала я и направилась к выходу, - я думаю тебе больше нечего сказать? Пока…
- 34 -
При таком раскладе проще молчать, чем что-то говорить. Что-то совсем ненужное, не понятное, глупое и бездарное, как некоторые писательницы дешевых романов. Я навсегда для себя уяснила: если тебе нечего сказать, то у тебя есть два варианта – либо стоять и молчать хлопать глазами, либо уйти. Мне же проще выбрать второе и гордо удалиться. Настроения совсем нет, странно, но в голову мне приходит мысль развлечься. Я так давно не отдыхала по-настоящему.
А надо бы.
Юлька вернулась домой под вечер. Не спеша, открыв дверь, она лениво вошла в квартиру и разделась. В квартире было на удивление тихо, Волкова заглянула в зал – там никого не было. В комнате тоже было пусто, тогда девчонка крикнула:
- Катина, ты куда от меня спряталась?
Но ответа так и не последовало.
- Я вообще-то не шучу, выходи!
С новой силой закричала та. Но никто не отозвался.
Тогда Юля взяла свой мобильник и решила набрать Лене, которая куда-то делась. «Абонент временно недоступен», - послышалось в трубке. Любимая фраза тогда, когда человек тебе действительно нужен. Волкова, свалившись на диван, уперто стала названивать Лене, полагая, что абонент все же станет доступным, но спустя час, попытки прекратились. Девчонка набрала номер Вани, почти сразу же в трубке послышался хриплый мужской голос.
- Алло, я тебя слушаю.
Его мягкий голос разливался на том конце трубки, и Юля поймала себя на мысли, что она соскучилась по этому человеку.
- Ваня, привет еще раз, ты случаем не знаешь, где Катина?
- Понятия не имею, ее нет дома?
- В тот то и дело, что нет. Какой хер ее где носит? – Раздражительно пробубнила та, но снова стала говорить мягче.
- Не волнуйся за нее, волчонок, - примирительно сказал Ваня, - никуда не денется твоя Ленка, придет скоро. Может, в магазин вышла.
- Да хрен знает, ее телефон тоже не отвечает. Ладно, буду ждать.
- Волчонок…, - повторил Шаповалов еле слышно.
- Что? – Засмеялась девчонка, перекладывая телефон в другую руку.
- Я уже соскучился по тебе даже… Не хочешь приехать ко мне?
- Куда, в офис? – Продолжала гоготать Волкова, - Ванечка, уже ведь поздно.
- Ну, почему сразу в офис? Я же не в офисе живу, приезжай домой, тут пока немного гостей, но они скоро уйдут…, - продолжал тот.
- Скоро? Я сомневаюсь, обычно, они остаются у тебя на ночь…
- Нет-нет, - повторился Шаповалов, - если что я их попрошу уйти, хотя они собирались скоро уходить. Волчок, приезжай ко мне, а тут мне совсем скучно.
Девчонка на секунду затихла, Ваня молчал тоже, поэтому она отчетливо услышала звук гитары у него и песни, которая пела какая-то девушка и парень.
- Да я слышу, как у тебя там скучно. Извини, я сегодня и правда не смогу, мне нужно дождаться Ленку.
- Ну, мы позвоним ей, приезжай, будет весело.
- Я не сомневаюсь, - расплылась в улыбке та и закусила губу, - но я не могу. Давай в другой раз?
- Ну в другой, так в другой, - вздохнул мужчина, - до связи тогда.
- Пока, не скучай там.
Волкова пыталась занять себя чем-нибудь, но ничего не получалось. Каждые 10 минут она смотрела на дисплей телефона, проверяя время. Только зачем? Катиной все равно еще не было…
Мы вваливаемся в квартиру, наверное, в 12 часу ночи. Еле стоим на ногах, кое-как пытаемся раздеться. Игорь помогает мне снимать мою куртку, успев повесить свою. Он мой новый знакомый, случай познакомились в клубе. Зато я хорошо провела и продолжаю проводить время. Юльке можно, а я чем хуже? Как только моя куртка оказывается где-то на полу около вешалки, Игорь прижимает меня к стене и припадает к моим губам. Я пьяно смеюсь и пытаюсь сказать ему:
- Подожди, давай не здесь, пошли в комнату.
- А? – Пьяно ойкает он и расплывается в улыбке.
Понимая, что разговаривать с ним бесполезно, я беру парня за руку и веду в комнату, стараясь не шуметь. Юлька наверняка уже спит. Я оказалась права, Волкова лежала, свернувшись клубочком, на диване и мирно сопела.
- А ты чо не одна живешь? – Громко и тупо спросил Игорь.
Я зашипела и приложила палец к губам, скорее проводя его в комнату.
- Это моя подруга, она спит, пошли! Спать пора!
Мы зашли в комнату и рухнули на кровать, сбив при этом какую-то фигню с тумбочки.
- Что это было? – Выругалась я, - я накину что-нибудь, подожди, а ты раздевайся и ложись спать!
- Да ничего не нужно, - тихо сказал он, удерживая меня за руку, - давай я тебе помогу, ты совсем пьяная.
- А сам-то? – Засмеялась я и скинула с себя одежду, затем быстро нырнуло под одеяло.
Под наше с Юлькой одеяло. Он разделся и лег рядом на нашу с Юлькой кровать.
Неожиданно он пьяно засмеялся и подмял меня под себя, я неловко положила свои руки ему на грудь. Черт, я ведь даже не знаю сколько ему лет. Кажется, мне совсем сносит крышу. Я чувствую его горячее дыхание на своей шее.
- Ну, мы так и будем лежать? – Шепчет он и проводит языком по моему плечу.
Он такой шершавый, как у кошки и теплый. По моему телу начинают бегать мурашки.
Я молчу, мне совсем ничего не хочется говорить. У меня нет сил ему даже отказать. Тем более у него такой приятный язык. Он начинает меня целовать в шею, переходя на щеки. Но этот парень старательно избегает губ, тем самым так мучает меня. Я, не в силах сдерживать себя, сама нахожу руками его губы и целую их. Игорь блуждает руками по моему телу, гладит шею, плечи, осторожно переходит на живот, скользя вверх. Когда они накрывают мои грудь, я резко выгибаюсь в спине и начинаю стонать. Как он это делает? Этот парень наверняка Дон Жуан, он такой опытный. Мне почти не хватает времени, чтобы ловить воздух ртом. А тем временем, его губы бесцеремонно обхватывают мой сосок, а руки оттягивают резинку от трусов. Как только его рука проворно проникает под них, из моих губ непроизвольно вырывается протяжный стон.
Неожиданно в комнате включается свет. Я тупо разлепляю глаза и на пороге вижу стоящую Юльку. Я совсем ничего не понимаю, так и лежу, даже не краснею. Игорь застыл сверху меня, его рука все еще у меня между ног. Кажется, мы слишком пьяны и вообще не соображаем, что произошло.
- Это что здесь происходит? – Хриплым голосом сипит Юлька. – Лена?
- Выйди отсюда! – Зло говорю я ей, даже не думая шевелиться.
- Пошел вон, - орет она парню, - чтобы через минуту я тебя здесь не видела! Лена, это же взрослый парень!
- Волкова, проваливай, кто бы говорил! Я промолчу с кем спишь ты! – Начинаю беситься я.
- Ты еще здесь? – Нещадно орет она на парня, не обращая внимания на меня, резко приблизившись, она хватает его за волосы и тащит с кровати, - быстро выматывайся отсюда или я звоню ментам, за совращение малолетних на статью потянешь!
- Вот сука, - Игорь зло отпихивает ее куда-то в сторону и выходит.
- Сука! – Вторю я ему и с ненавистью смотрю на девчонку.
- Ты вообще помолчи, пьяная шл… идиотка ты, Катина, пьяная девка вматину.
- Волкова, как я тебя ненавижу, проваливаю отсюда.
- Сейчас только проверю, ушел ли он, - пропела она.
Дверь громко хлопнула. Он ушел.
Девчонка вернулась в комнату и прилегла ко мне на кровать.
- Что ты пришла? – Снова начинаю злиться я. – Иди спать!
- Я буду спать с тобой, - невинным голосом говорит она, - почему ты до сих пор раскрыта? Я, конечно, обожаю твою грудь, но это слишком.
- Пошла к черту, Волкова!
- Я тоже тебя ненавижу, малыш, - притворно грустно произносит она, - тебе понравилось с ним?
- Отвали от меня, - снова говорю ей я, будто ничего другого не знаю.
Я просто пьяная, она права.
- Ты можешь мне просто сказать, как тебе это? Это же у тебя впервые? Ах, нет, ты же еще со Славой кувыркалась, помнишь? Я запомнила.. стены тонкие были…
- Заткнись, - на последнем дыхании прошипела я и схватила ее за футболку, слегка притянув к себе.
Она зло посмотрела в мои пьяные глаза и тяжело задышала. Я замолчала тоже, так же пялясь в ее глаза, не отпуская футболку. Юлька плавно перевела взгляд на мои губы и под своими пальцами я почувствовала, как стучит ее сердце. Мое дыхание сбилось, я как будто специально и зло подтащила ее еще ближе.
- Что ты так смотришь на меня? – Совсем севшим голосом просила Волкова, не опуская глаза.
- А ты что…?
- А ты?
- Перестань, не смотри на меня так!
- Тебе понравилось с ним, малыш?
- Пошла к черту!
- Фу, на его тебе остались его губы! Он наверняка был нежен с тобой… ты же неженка!
- Пошла к черту, Волкова.
- А как ты любишь? Нежно или тебе нравится страсть?
- Заткнись, - снова стала задыхаться я и невольно отпустила ее футболку из своих рук.
- Мне жарко, не поможешь мне снять ее?
- А сама не можешь?
- Малыш, у меня все тело болит, оно в синяках, помоги мне.
Я, закусив губу, сняла с ее футболку. Ее небольшая, упругая грудь тут же возбужденно встала.
Она мирно легла рядом, прижавшись ко мне так, что я могла ощущать ее горячее тело.
- Ты так и не ответила…
- Волкова, отвали…
- Лен…, - она медленно подняла руку и провела по шее.
- Волкова!
- Что, малыш? – Ее рука плавно скользнула ниже.
- Юля, перестань, - я попыталась перехватить ее руки, но она засмеялась. – Чего ты смеешься?
- Ты такая смешная…
- Почему?
- Пьяная, лохматая… и…
Она шумно задышала.
- Что и…?
- Возбужденная… это из-за меня да? – Она легонько обхватила мою грудь рукой.
- Пошла к черту, что ты делаешь?
- Ой, сколько можно из себя недоступную строить, Лена?
- Волкова, ты сходишь с ума…
- На себя посмотри, что с тобой?
- Ничего! Убери руки!
- Тебе не приятно? – Удивленно улыбнулась она, прекрасно зная ответ.
- Не приятно! – Вздыхаю я и смыкаю ресницы.
Судорожно сглатываю.
- А может…
- Волкова!
Она молча садится на меня сверху и целует меня в ключицу.
- Какая ты пьяная, малыш, как ты так умудрилась?
- Не твое дело, - бормочу я, а внутри все сжимается от ее прикосновений, от ее рук.
- Ленок, тебе с ним было лучше? – Спрашивает Юлька нагибаясь к груди.
- Что ты хочешь добиться? Да, мне с ним лучше, он ведь парень!
Волкова сдавливает мою груди руке так, что мне становится больно.
- Сука, отпусти меня, - зло шепчу я.
И сама схожу с ума от своего хриплого голоса.
Она понимает к чему это.
Волкова осторожно наклоняется еще ниже и осторожно касается языком моей груди.
- Катина, ты сводишь меня с ума…
У меня уже нет сил ей отвечать. Она молча ласкает меня, но я стараюсь не произносить ни звука.
Когда она не встречает никакой преграды к свои действиям, девчонка просто сходит с ума. Делает все, что ей захочется. Но вскоре ей это надоедает и она, довольная, ложиться рядом.
- Я тебя обожаю, Ленок, у нас все впереди, - тихо шепчет она мне и хватает мою руку.
- Ты похожа на нимфоманку…
- Да пошла ты, - смеется она и закрывает глаза.
Маленький анонс почти только про Ваню...
Ооооочень надеюсь, что еще остались те, кто заходит в эту тему и читает тут что-то.
У каждого человека в жизни наступает такой момент, когда все хочется поменять. Или все просто так, без твоего на то разрешения, меняется вокруг. Причем меняется так стремительно, что ты едва успеваешь следить за тем, что творится около тебя. Так или иначе, каждый человек в своей жизни хоть что-то меняет, а если нет, то что-то меняется само. В нашем же с Юлькой случае сказать на эту тему было гораздо сложнее, чем остальным. Наверное, все это потому, что мы слишком мало понимали тогда. Даже не учитывая то, что Ленчик и Кипер постоянно нагружали нас, а особенно меня, умными книжками, заставляли зубрить гениальные фразы. И только попробуй это забыть, голову тебе открутят сразу. Да и развиваться нужно, не все время ведь в дурочках сидеть. Достаточно открыть книги на нужных страничках, с аккуратно вставленными разноцветными стикерами, как обычно делала Лена. Или же с небрежно завернутыми концами страничек, чем отличался Ленчик. Юлька почти не брала эти книги в руки, но ей так и не попадало, как мне. Ведь все «гениальные фишки» лежали как раз на моих хрупких, белоснежных плечах, поэтому все свободное время в моих руках можно было наблюдать книги по психологии, философии или же разные высказывания знаменитых людей.
Трудно рассуждать о том, как и что у нас менялось. Быстро или медленно, замечали мы то или нет? Да какая в прочем разница? Для меня время временами тянулось так невыносимо, что только сон спасал от скуки, а иногда оно неслось, как ненормальное. Так же, как несутся мысли в Юлькой голове. Так же быстро. Она всегда старалась узнаться за ними, пытаться говорить все так же быстро. Отчасти у нее это получалось, но разве можно успеть за такими мыслями? Все больше и больше времени я проводила со своими дневниками в обнимку, записывая туда новые и новые мысли. Свои, чужие, Юлькины, фразочки Вани, которыми он разбрасывался, как только мог. Но какие это были слова. Может, он и понимал, что это и есть что-то похожее на гениальность. А что вообще такое гениальность? Каждый из нас думал по-своему. Ваня редко говорил об этих вещах, он вовсе не боялся поделиться своими знаниями, просто тогда, наверное, было не время. Так обычно он объяснял нам все. Точнее давал надежду на то, что когда-нибудь скажет. А сейчас просто не время. Для меня же – гениальность это то, о чем думают многие, что чувствуют все, но что никто и никогда не может сказать. Четко, понятно. Это гениальность в Словах. В письме же – такая же ситуация, разве что писать уметь нужно. Хорошо, понятно и правдиво. И много ли таких гениев? Я не знаю. Но Ваня был им.
Несомненно, он был гением.
Его гениальность заключалась даже не только в его словах, задумчивых взглядах, отрывочных мыслях. Вовсе нет. Многие, в то время, да и в наше, думали, что он просто чокнутый. Но разве не идеи сумасшедших побеждают? Он был именно тем сумасшедшим, тем чокнутым, который был повернут на своем деле. Он был тем, кто понимает, зачем и что он делает, он всегда стремился к самопознанию и даже его дурацкая травка, казалось, не мешала ему. Ваня – это тот, кто понимал на что нужно делать акценты, где нужно подсекать рыбку и какую делать прикормку. Он знал, как, кого и чем зацепить. Он знал все. Разве это не гениальность? Разве то, что придумав этот проект, поставив на карту честь и достоинство, не боясь быть униженным, все это не достойно внимания?
Наверное, я слишком превозношу его в своих глазах, хотя он навсегда оставался для меня таким. Ничего уже с этим не поделаешь. Даже с годами он не менялся, не менялись его привычки, взгляды на жизнь. Разве что морщинки на лице предательски растягивались, когда он слабо улыбался. Он улыбался редко, когда был по-настоящему счастлив. Разве праведник… чертов праведник, курящий травку, мог быть по-настоящему счастлив? А если у него и находились минутки на это состояние, то максимум на что его хватало, так это на улыбку и на блестящие глаза. Трудно говорить «правду», в которую и сам-то не веришь. Поэтому Ваня всегда говорил то, что думал. То, во что был уверен. Пусть это было не всегда схоже с мнением окружающих, но так было честно. Хотя бы по отношению к себе. И вся эта его дурость, этот имидж «ежика в тумане», эти отрывистые речи, задумчивый взгляд, - все это делало его гением.
- 35 -
Так время и шло. Каждый занимался своими делами, каждый играл свою роль. Каждому – вообще свое. Юлька постоянно задалбливала Ваню вопросами о предстоящем туре, Ваня – обещал, что скоро все будет. Как обычно. Он всегда обещал, подолгу, но почему-то все непременно сбывалось, поэтому оставалось ждать. Кипер – жаловалась на жизнь и писала какие-то записи. Ленчик не раз сравнивал нас, потому что мы постоянно записывали что-то в дневники. В свое время он тоже писал какую-то ересь, а потом ненавидел его перечитывать. Однажды я спросила его почему он так не любит это? На что он ответил, что прошлое пожирает человека изнутри. Так и завязался наш длительный, полный философии и бессмыслия разговор:
- Да ты знаешь, Лен, я думаю, что в этом совсем нет необходимости. Вот, правда, зачем перечитывать те страницы жизни, которые уже прошли? – Задумчиво произнес Леонид на манер Вани, который сидел рядом и почему-то улыбался.
- Может, просто это нужно для чего-то помнить? Или человек хочет вернуть минувшее время, - несмело предположила я, словно находилась на каком-то школьном экзамене.
Не понимаю почему, но этот разговор вызывал у меня страх чего-то и странное щемящее чувство внутри. Я как будто уже предчувствовала, что впоследствии буду страдать от всех этих дневников, слов, взглядов, всего этого времени. А как страшно бояться того момента в жизни, которое было лучшем. Это по истине страшно.
- Хочет вернуть минувшее время? – Переспросил он, обдумывая фразу вслух. – А разве это возможно? Ну, я имею ввиду вернуть время. Насколько я знаю, машину времени еще не придумали. Нет, я конечно иронизирую. А если говорить серьезно, то это пустая трата времени и нервов.
- Почему? А я люблю перечитывать старые записи, они дают мне надежду жить дальше так же хорошо, как и раньше.
- Неужели в прошлом у тебя одно счастье? Ты не пишешь о боли? Все самые трагичные моменты самые искренние в письма, веришь? И большинство людей пишут о том, что у них наболело. Только лучше не перечитывать это, а запечатать, как запретное письмо и отправить в стол. Лена, ты поймешь это позже, что совсем не нужно читать это…
- Я совсем не понимаю тебя, - совсем безнадежно прошептала я.
- Ну, что ты мою девочку так расстраиваешь? – Улыбнулся Ваня и вступил в разговор, - на самом деле это тонкое и чувствительное дело. Писать все эти дебильные записи, перечитывать их. А собственно, зачем это делать?
- Чтобы не забыть. Вань, вот через несколько лет сядем мы так с Юлькой и будем читать, это же круто.
Он хрипло рассмеялся. Да так, что, по-моему, тело побежали мурашки.
- Почему ты смеешься?
Шаповалов сидел прищурив глаза и неожиданно взял сигарету в руки. Покрутил ее, словно пытался запомнить, как она выглядит. Затем смачно затянулся и выпустил дым изо рта. Он долго и пристально смотрел на меня, даже Ленчик не решался нарушить тишину, даже я.
- Нет, вы не будете это читать и смотреть. В особенности я имею ввиду Юльку, она не станет. Не потому что не захочет вспоминать, а потому что она такой человек. Ты, вот, говоришь, что нужно писать это для того, чтобы не забыть, так?
- Так, - кивнула я, - разве нет?
- Зачем ты тебя только умными книжками нагружаем? – Спросил себя Ваня и снова засмеялся. – Человек в любом случае будет помнить то, что для него важно, он никогда не сможет это забыть. Потому что все важные и значимые моменты в нашей жизни откладываются в памяти. И как бы кто-то не старался, он никогда не забудет это. Просто такое невозможно, Лена. Поэтому это все глупости, все эти записи.
- И все равно я хочу писать эти дневники, мне это важно.
- Да никто ведь тебе не запрещает, пиши. Только как бы ты потом сама же из-за них не страдала…
Я ничего не ответила. Молча встала и вышла из его кабинета. И даже не услышала тихие Ванькины слова: «Глупая девчонка, еще. Ну, ничего, вырастет и поймет. Еще реветь не раз будет и ругаться на свои гребаные дневники. Глупая…»
«Сложно оставаться самим собой, когда внешний мир давит на тебя с разрушительно силой. Тогда все кости внутри тебя начинают трещать и даже стержень человека, держащий тебя, начинает предательски ломаться. Наверное, в тот момент тебя и сломали. Ты всегда любила строить из себя самоуверенную, взбалмошную девчонку, которая живет только сегодняшним днем. Тебя ведь сломали тогда, скажи? Словами, своими действиями, указами, чем? Ты ведь никогда не любила, когда тебя заставляли что-то делать. Ты так боялась не быть собой, но в итоге так и получилось. И ты наверняка уже смирилась с тем, что такой нужно быть. Мне страшно подумать о том, что было искренно, а что наиграно. Ты ведь так любила играть. Обожала светящиеся от возбуждения глаза наших фанатов, как они наблюдают за нашим поцелуем, как смотрят, когда ты раздеваешься. Ты ведь всегда любила этот эпатаж, любила провоцировать. Даже меня. Ты всегда провоцировала меня на то, на что бы я никогда не пошла. Но я шла. Из-за тебя. И ты знала, что я не могла отказаться, не могла настоять на своем, ведь я всегда была под твоим крылом, а ты повсюду тащила меня за собой. Но даже не смотря на это я всегда старалась оставаться собой..»
«Иногда, когда держаться уже совсем нет сил - я начинаю плакать. Тихо. Так тихо, чтобы никто не смогут услышать эти слезы. Мама начнет жалеть меня, а я так не люблю когда меня утешают. Я не люблю жалость, она делает меня слабее, и тогда я начинаю плакать навзрыд, захлебываясь в эмоциях. Иногда, самые простые и очевидные вещи, кажутся мне невыносимо сложными. Обячно, в таких ситуациях я сама даю советы ребятам, но как сложно дать совсем самой себе. Сказать "Забей", - слово, решающее все проблемы. Но почему-то так сложно.
Почему-то сложно смириться с мыслью, что все меняется. Время от времени меня это пугает. Даже слишком. Это ведь плохо, когда ты боишься своих мыслей? Впадаешь в панику, хватаешься за голову. Мне страшно. Страшно быть не понятой, жить как бы сам с собой. наедине. Это так страшно и невыносимо, что из-за нехватки кислорода в моих легких я начинаю плакать.
Я так боюсь перечитывать старые переписки с теми, с кем уже давно не так, как было раньше. Я боюсь читать то, что не хочу сейчас знать, слышать, вспоминать, понимать. Боюсь вспоминать о том, что с течением времени для меня менялись:важные люди:. А они ведь меняются. Как не крути. И каждому открываешь свое сердце, рассказываешь то, что у тебя на душе. А они потом уходят. Вникуда. Мало кто мне еще так же дорог, как раньше. Вот тебе и:важные люди:. Они знают о тебе все. И не факт, что твои переживания остаются только в их голове.
Поэтому...
Поэтому все легче доверить бумаге. Компьютерным запискам. рукописям, конечно, лучше. Ведь рукописи не горят. Бумага все стерпит, как говорил кто-то. Совсем не важно кто. Поэтому все эти:гениальные: все писали-писали, а потом эти:важные рукописи: остались нам. И сейчас мы читаем их мысли, чувства. Учим их наизусть. Зачем? Зачем учить чужие переживания и мысли? Какой бред...
Но я совсем не о том. Не знаю уже о чем. Просто страшно...
Со временем так много меняется. Я не успеваю отпускать тех:важных людей:, не успеваю просушить слезы, ничего не успеваю. Мне нужно привыкнуть к этой суете. Ведь я не такая. Я так люблю спокойствие. Вечер у настолькой лампы. Много апельсиновых фонарей и дождь по подоконнику когда стучит. Люблю, когда ночью уже так тихо. И сидишь ты... печатать опять что-то. Без конца печатаешь. В наушниках тихо-тихо играет что-то. А ты слышишь стук клавиатуры. И все твои мысли, переживания, эмоции остаются на листе. Потом вот перечитаешь и вспомнишь все...
Это так важно, чтобы тебя не забыли.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |