— У этих женщин были дети! — всхлипнула Агния. — А у меня…
— Значит, не в этом ваше предназначение! Ищите — да и обрящете. Молитесь Праматери, просите ниспослать вам силы телесные и духовные. Женщине надлежит быть надеждой и опорой, ибо на двоих сил дадено каждой из вас. Мы, мужчины, изначально слабее.
— Я молюсь, — вздохнула Агния. — Я почти каждый день молюсь. И на могилу к Мареку хожу каждый день… — Она опять прикусила губу, вспомнив, что как раз сегодня-то и вчера на кладбище не была. — Фра Гайдо, мне так тяжело без него!
— И эта боль пройдет. — Священник погладил ее по плечу. — Боги не посылают никому меру страданий больше, чем та, что человек способен вынести. Если не дает кому-то Праматерь детей — значит, не видит в женщине сил вынести тяжесть материнства. Если нет у кого-то богатства — значит, слаб тот человек и, внезапно разбогатев, золотом погубит душу свою. Ничего не происходит зря. Ни разу еще не ошиблись ни боги, ни сама Праматерь, каждому назначая долю его.
— Ох, фра Гайдо, — Агния внутренне сжалась, — но ведь Марек не отпускает меня! Он приходит ко мне!
— Что?
— Он является ко мне почти каждую ночь! И не только во сне. Сегодня я засиделась за шитьем, забыла, что пора отходить ко сну. Сидела одна — моя горничная, наверное, уже ушла спать, я даже не заметила… Шила себе, о своем думала — и вдруг погас свет…
Внимательно глядя в глаза монаху, Агния подробно поведала обо всем, что произошло этой ночью, упомянув, что дух Марека и раньше навещал ее.
— И теперь я не знаю, что мне делать! — всплеснув руками, закончила она. — Я люблю его, но сегодня ночью мне стало страшно! Мне кажется, у меня до сих пор в груди все горит. И на том месте, где он дотрагивался…
Жестом прервав поток слов, священник погрузился в молчание.
— Значит, он просит у вас помощи? — помолчав, поинтересовался он.
— Да. Но…
— Значит, так тому и быть. Помогите Мареку обрести покой. Его душа никак не может оторваться от земли, улететь в горние выси, слиться с Вселенской Душой. — Он вскинул руки к небу, глядя вверх. — Исполните его просьбу — и позвольте ему уйти. И постарайтесь, — голос его внезапно обрел твердость, — сделать все как можно быстрее. Ибо эти визиты с того света не принесут вам счастья.
— Почему?
— Поймите, Агния… Мне ведь можно называть вас просто по имени, ведь мы родня?.. Так вот, Агния, Марек и мне был дорог, но он умер. Даже если его душа и возвращается к вам, это уже не прежний Марек. Это… кто-то другой. Чужой. И с каждым днем он будет становиться другим. Рано или поздно в нем ничего не останется от прежнего Марека. И даже имя его может стать другим.
— Значит, это не он ко мне приходит? — Сердце у Агнии сжалось. — А кто тогда?
— Я не знаю, — просто сказал фра Гайдо. Но по тому, как он отвел глаза и как слишком быстро ответил на ее вопрос, молодая женщина поняла, что все-то он знает, только говорить не хочет.
— Не скрывайте от меня ничего, — взмолилась она. — Это… дьявол?
— И да и нет, — помолчав, ответил монах. — Такое иногда бывает, но вот чтобы это случилось с кем-то… близким…
— И что же мне делать? — жалобно промолвила Агния. — Понимаете, я жить без него не могу. Когда он умер, казалось, мне лучше самой умереть, чем продолжать жить без него. Он мне во сне снился, я вещи его до сих пор храню, все-все, до последней тряпочки, до мелочи, до бумажки… Я радуюсь, когда его вижу и слышу — хотя бы вот так, во сне. Но слова, которые он мне говорит… Его просьбы о помощи… Это пугает меня. Что делать?
— Я ведь уже сказал — он просит о помощи. Значит, только вы можете ее оказать. Когда он получит то, что желает, отпустите его. Позвольте вернуться в лоно Вселенской Души. Этим не только он, но и вы обретете покой. А иначе… Мне останется вам только посочувствовать.
— Значит, дух Марека обретет покой, когда будет наказан его убийца? — подумала вслух Агния.
— Да.
— Но его отпустили! Ариэл сам так сказал!
— Ариэл? Ариэл Боуди? Наш… Э-э-э… сводный брат Марека? — уже рванувшийся, чтобы встать со скамейки, фра Гайдо резко обернулся на женщину.
— Да. Ведь это он убил Марека. Правда, мне он говорил совсем другое…
— Вот вам и надлежит выяснить, где правда, а где — ложь! — отрезал фра Гайдо.
Служба в храме завершилась, и Агния вышла вместе со всеми. Она задержалась в домике родственника, а затем вместе с ним отправилась к вечерне и сидела на дальней скамье, сцепив руки на коленях и погруженная в свои молитвы. Виновен Ариэл или нет? Он утверждал, что обвинения — ложь, что это было просто совпадение, что он сам не знает, что произошло. Но кто тогда может рассказать правду? Фил Годвин, который был убит кортиком Ариэла? Или кто-то третий, о ком она пока ничего не знает? Но если это так, то этот третий и мог убить служащего музея! А почему? Неужели из-за того, что Агния начала интересоваться смертью своего мужа?
Уже начало темнеть. Фиакр, на котором она приехала, не дождался и укатил, но женщине было все равно.
Погруженная в свои мысли, она зашагала по улице, но не успела пройти и двух сотен шагов, как к ней подкатил свободный экипаж. Возница свесился с козел, протягивая руку.
— Куда спешите, милостивая госпожа? Таким милым ножкам не стоит много ходить — они устанут и ослабнут! Лучше садитесь, я подвезу, куда скажете!
Агния попятилась. Обычно наемные извозчики ведут себя по-другому и столь активно не предлагают свои услуги.
— Чего думаешь? Забирайся уже в коляску и поедем!
Эта настойчивость напугала молодую женщину. Она проворно отпрянула, пряча руки за спину.
— Нет. Я немного пройдусь!
— Путь до дома не близок. Устанут ножки!
— Мне все равно. Я… не тороплюсь…
— Тогда тем более…
Возница не договорил. Стоило ему бросить вожжи и приподняться на сиденье, чтобы соскочить наземь, как Агния развернулась и со всех ног бросилась бежать, расталкивая прохожих. Ею овладел ужас: а что, если возница погонится за нею? Он мужчина. Он сильнее и крепче. Схватит, как куклу, бросит в фиакр и увезет… куда? Нет, знать это не хотелось.
Ей уже мерещился топот ног за спиной, тяжелое дыхание и крики: «Держи ее! Лови!» — но, на ее счастье, на улице действительно было много народа. Обернувшись на углу, Агния увидела, что возница разворачивает фиакр, чтобы преследовать ее на колесах, но делает это слишком медленно, стараясь никого не задеть. Но стоит ему выбраться из толпы, и он в два счета нагонит свою жертву.
Подобрав юбки, Агния со всех ног бросилась бежать, не разбирая дороги. Вслед ей немедленно понеслись крики. Кто-то заулюлюкал, завопили женщины. Она бежала, не оборачиваясь. Сердце бешено колотилось где-то в горле.
Сзади послышались громкие крики, испуганное ржание лошадей, брань и щелканье кнута. Обернувшись, Агния с легким удивлением и облегчением увидела, что судьба пришла ей на помощь — какой-то прохожий, заметив свободный фиакр, вознамерился воспользоваться им. И вознице пришлось остановиться и вступить с ним в пререкания. Оба были напористы, горласты, в меру наглы, и спор грозил затянуться.
Ждать, чем он закончится, смысла не имело. Агния развернулась и торопливо зашагала прочь, сворачивая в первый попавшийся переулок, чтобы сбить возможную погоню со следа.
Было уже позднее время, пора задуматься о ночлеге.
Третью ночь Ариэл проводил на свободе и опять должен был сменить место жительства. В первый раз ему повезло вздремнуть на узкой койке в комнате для прислуги — все лучше, чем мокнуть под дождем, а во второй его приютил старый заброшенный дом, где устроиться пришлось по-простому, на полу, подстелив плащ и укрывшись краденым камзолом. Он даже огня не мог себе позволить развести, чтобы согреться, ведь топить пришлось бы, ломая шпалеры и выворачивая старый трухлявый паркет. Эдак недолго весь дом превратить в один большой костер!
Нет, можно было вернуться обратно, но еще одна холодная ночь ему совсем не нужна. Идти в ночлежный дом? Он слишком уважал себя для этого. Снять комнату? Можно, но где? Надолго денег не хватит, а на один-два дня никто никому ничего не сдаст.
Правда, на крайний случай оставались друзья и родственники. Пусть большинство из них отвернулось от него, когда в бумагах родителей нашли свидетельство об усыновлении. Все эти тетушки и дядюшки хором стали твердить о том, что его дурные наклонности — следствие нечистого происхождения, что его матушка наверняка была гулящей девкой, а отец — вечно пьяным солдафоном или вообще вором и проходимцем. И что от своих непутевых родителей Ариэл унаследовал неуживчивый характер, склонность к авантюрам, презрение к нормам морали и все прочие отрицательные черты характера. Дескать, благородная кровь в жилах не допустила бы такого. Именно резко изменившееся отношение бывшей родни и подвигло его когда-то на поиски своих настоящих родителей. Он потратил на взятки и поиски свидетелей кучу денег, влез в долги, связался с преступным миром столицы — еще одно свидетельство его «подлого» происхождения! — и за несколько дней до трагической гибели Марека, кажется, нашел…
Идти к ней? Нет! Не сегодня. Не сейчас, на ночь глядя. Они обязательно встретятся лицом к лицу, и он посмотрит ей в глаза. Той единственной и неповторимой, которая дала ему жизнь. Он ничего ей не скажет, только посмотрит…
А сейчас он спешил к кузену Гайдо. Тот не должен отказать — не в обычае священников гнать с порога страждущих. Тем более, что в монастыре должна быть гостиница, где можно бесплатно прожить целую неделю. С фра Гайдо можно поговорить об Агнии и о той женщине… нет, конечно, он расскажет далеко не все. Есть вещи, которые Ариэл не доверил бы никому в целом свете. О том, как втайне мечтал, чтобы Марек исчез и очистил дорогу к сердцу Агнии. О том, как он несколько раз был близок к тому, чтобы убить сводного брата. О том, что к скорби от потери примешивалась радость освобождения от соперника. О том, как близко он подошел к разгадке тайны своего происхождения. И о чувствах, которые, несмотря на нанесенную обиду, все еще питает к Агнии. И о том, что задумал в отношении этой женщины. Это последнее добродетельный фра Гайдо не одобрит точно. Вот мы ничего и не скажем! Но Агния за все заплатит.
Задумавшись о молодой женщине, Ариэл мерил шагами мостовую, не обращая внимания на редких уже прохожих и еще более редкие ландо, телеги и фиакры. Эту часть города он знал плохо. А как хотелось сократить путь… Может быть, свернуть в этот переулок? Потом свернуть еще раз, пересечь площадь, нырнуть под арку, дальше будет еще один переулок и прямая улица до самого монастыря.
Ноги сами миновали поворот. Ничего. Так чуть дольше, но до цели он доберется. А пока есть время подумать об Агнии.
И едва имя женщины всплыло в памяти, как впереди мелькнул знакомый силуэт.
Не может быть. А она-то что здесь делает?
ГЛАВА 8
Агния заблудилась. Она понятия не имела о том, что в столице, где прожила всю жизнь, есть такие улочки и закоулки. Хотя, с другой стороны, разве девушке из приличной семьи пристало блуждать на окраине по тупикам и подворотням? Стены пансиона она покидала только по выходным — пройтись по улицам вместе с другими воспитанницами под присмотром классной дамы. То, что столица намного больше, Агния лишь догадывалась. А сейчас убедилась воочию.
Ноги очень устали — за последние месяцы она отвыкла столько ходить. Вдобавок почему-то хотелось есть. Наверное, с перепуга.
Убежав от преследователя — весьма странный тип, чего ему было нужно? — молодая женщина какое-то время просто шла куда глаза глядят, опасаясь даже окликать возниц. Потом, поняв, что забрела в какой-то другой район, решила повернуть назад, к монастырю. Пусть уже вечер, не откажется же кузен Марека проводить его вдову до дома? А если откажется, то, может быть, сумеет где-нибудь устроить ее на ночлег до утра?
Но найти дорогу обратно оказалось слишком сложно. Агния вскоре сбилась и запуталась в приметах, а расспрашивать прохожих почему-то стеснялась. Проходила ли этот магазинчик обуви или нет? Видела ли этот фонтанчик в сквере и был ли сам сквер? Кажется, был… Но, наверное, она сейчас обогнула его с другой стороны. А если перейти на другую улицу?
На город тем временем спускался поздний осенний вечер. Лавки закрывались одна за другой. Загорались огни в домах. Распахивали двери таверны и кафе, оттуда тянуло соблазнительными запахами, на которые ее желудок отзывался урчанием. Но приличной женщине не следует ходить в такие места без сопровождающих. А поздно вечером даже с подругой или дамой-компаньонкой там нечего делать. В пансионе рассказывали жуткие истории про подружек, которые воскресным вечером решили пренебречь этим правилом и жестоко за это поплатились. С каждым пересказом история обрастала новыми подробностями, так что до Агнии дошла уже версия с разбросанными по улице окровавленными останками несчастных жертв.
Поздние прохожие косились на молодую женщину, и она ускоряла шаг, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. «Бегущая женщина не смотрится!» — говорили ей мама, бабушка, тетушки и классные дамы. Причем говорили таким тоном, словно «не смотреться» было еще большим позором чем, скажем, пройтись по улице пьяной.
Пару раз как бы случайно оглянувшись по сторонам, Агния в один далеко не прекрасный момент заметила, что за нею на некотором отдалении движется какой-то мужчина. Темный плащ, надвинутая на глаза треуголка. Было в нем что-то неуловимо знакомое, но мало ли таких плащей и треуголок на улицах города? А в том, что этот тип шел за нею, сомневаться не приходилось. Агния нарочно начала петлять, резко сворачивая в переулки — он если и отставал, то ненадолго, находя ее с упорством, достойным лучшего применения…
Пока на каком-то повороте не отстал совсем.
От облегчения она даже рассмеялась, но вскоре смех оборвался. Спеша уйти от погони, путешественница забрела в лабиринт темных мрачных улиц. Каменные дома тут стояли вплотную друг к другу, между ними на высоте второго-третьего этажа были перекинуты арки и небольшие мостики-балкончики. Фонари горели только над дверями. Большая часть ставней была плотно закрыта, и лишь из окон верхних этажей лился слабый свет. Вдоль стен валялся мусор, какие-то отбросы. Мимо прошмыгнула кошка, державшая в зубах здоровенную крысу. В проулке шириной не более трех шагов над кучей мусора дралось еще несколько грызунов. Когда проходившая мимо женщина ненадолго замедлила шаг, собратья неудачливой крысы поприветствовали Агнию хоровым писком и блеском глаз.
Самым правильным, наверное, было повернуть обратно, но Агния была уверена, что настоящие женщины не сворачивают с выбранного пути. Это как жизнь — исправить ошибку можно, но сделать вид, что ее не было совсем, — нельзя. И она шла вперед, беззвучно молясь про себя: «Только бы все обошлось! Только бы обошлось… Марек, милый, сделай что-нибудь!»
Навстречу не спеша двигалась какая-то фигура. Остановилась под фонарем, прислонившись к стене. Мужчина. Немолодой. Бледный. Длиннополый камзол. Непокрытая голова с редкими светлыми волосами. Он сунул руки в карманы и выглядел безобидным. Что опасного может быть в усталом путнике? И выглядит не так чтобы отталкивающе…
— Простите, — Агния остановилась в паре шагов, стараясь держаться поближе к середине улицы, — а вы не подскажете, где я нахожусь?
Мужчина какое-то время смотрел прямо перед собой, а потом поднял голову и воззрился на женщину.
— Кошачий переулок, — сказал он.
— А как пройти на улицу… улицу Медников? Это далеко?
Опять пауза и прямой взгляд красных, воспаленных глаз.
— Далеко.
— А… как туда дойти? Мне очень нужно. Я опаздываю…
— Прямо. Потом направо. Потом еще направо. Потом прямо. Налево до угла… Но я могу проводить. — Он покачнулся, с явным усилием выпрямляясь. — Такая красивая молодая женщина не должна ходить по улицам одна.
— Проводить? Я могу вам довериться?
— Конечно. Мне все женщины доверяют… Пойдем!
Он протянул руку ладонью вверх. Бледная тонкая кисть с узкими пальцами и узловатыми, как у старика, суставами чем-то напоминала кисть Мадамы Ноа, пророчицы-шезрула.
Агнии очень не хотелось касаться этой руки. Она быстро оглянулась. Опять вдалеке тот самый тип в плаще? Нет, показалось. Улица пуста.
— Я… лучше, если вы просто будете следовать рядом, — промолвила она.
— Пойдем!
Он пристроился сбоку, высокий, тощий, сутулый. Агния мельком увидела его лицо — болезненно-бледное, костистое, но с правильными чертами лица. На вид ему было около пятидесяти лет, а может, и старше.
Они прошли всего шагов десять, когда, сделав резкое движение, незнакомец схватил ее за локоть:
— Иди сюда!
— Вы что делаете? — Она рванулась, но тонкие пальцы держали крепко. — Пустите меня!
— Тихо. Не ори! Хуже будет! Пошли!
Он потянул молодую женщину в узкий проход между глухими стенами домов. Даже в темноте было заметно, какая там грязь.
— Нет! — Агния уперлась ногами, свободной рукой схватилась за угол.
— Будешь орать — убью! — прорычал незнакомец, подтягивая ее к себе.
Совсем близко оказалось его лицо. Несмотря на темноту, Агния увидела выпученные, горящие нездоровым блеском глаза с воспаленными гноящимися веками, оскаленный рот с тонкими губами и жуткого вида зубами. Женщину передернуло от страха и отвращения. А этот раззявленный рот уже тянулся к ее шее…
Отчаянно сопротивлявшаяся Агния не услышала топота ног, но внезапно ее оглушил крик:
— Оставь ее!
Чужая рука вынырнула из-за плеча, просунулась между Агнией и незнакомцем. Крепкие пальцы вцепились в плечо, отрывая женщину как пушинку и отбрасывая в сторону. Она отлетела к стене, больно ударившись локтем и лопатками. Вскрикнула от неожиданности и страха.
Яркий свет ударил по глазам — во второй руке нежданный спаситель держал фонарь из тех, что крепились над дверями. Одно из стеклышек было вынуто, и огонь озарял узкий проулок, слишком тесный для трех людей, кучи мусора и отбросов, замешкавшуюся и перепуганную не меньше Агнии крысу и двух мужчин.
В одном из них женщина с некоторым облегчением узнала Ариэла, выхватившего пистолет. Он светил фонарем в глаза напавшему на Агнию незнакомцу. И тот, еще недавно столь грозный, корчился и отступал перед ярким светом, закрывая лицо руками и сгибаясь в три погибели.
— Убирайся, пока я не пристрелил тебя!
— Не трогайте! Оставьте… — скулил незнакомец. — Я не хотел… Больно!
— Мне плевать.
— Всего один глоточек… чуть-чуть… мучаюсь… сил нет! Ну хоть капельку! Я ж не до смерти…
— Я сказал: пошел вон! — Ариэл цедил слова сквозь зубы, но все равно казалось, что он рычит.
— Ну пожалуйста! — Незнакомец чуть не плакал, но Агния почему-то не испытывала к нему сочувствия. Праматерь заповедовала женщинам быть милосердными и все прощать, но сейчас ей хотелось крикнуть: «Так тебе и надо!»
— Умоляю, — ныл незнакомец, опускаясь на колени. — Свет уберите… глаза режет… Ну хоть капельку… Год не пробовал…
— Год? — неожиданно заинтересовался Ариэл. — И чем жил?
— Крысами… Видеть их уже не могу… А тут смотрю — молодая, крепкая… Глоточек всего! Хоть вспомнить, какова она на вкус!
Агния насторожилась, но не успела и рта раскрыть, как ей в руки впихнули фонарь.
— Держи.
Она машинально обхватила его двумя руками — тяжелый! — прижала к животу и вытаращилась на Ариэла. А тот как ни в чем не бывало сунул пистолет за пояс, зато обнажил шпагу и, стиснув зубы — на этом месте женщина отвернулась и зажмурилась, — размотал испачкавшийся заскорузлый бинт, открывая исцарапанный и только начавший подживать кулак. Незнакомец весь затрясся, заметив свежие рубцы, а Ариэл провел лезвием шпаги по ладони, делая глубокий надрез. Со свистом втянул воздух сквозь зубы.
— На, пей…
«Пей»? Изумленная Агния распахнула глаза и чуть не упала в обморок от ужаса — от падения спасла стена, к которой она привалилась.
Ладонь Ариэла была в крови, сочившейся из глубокого разреза. Кровь собиралась крупными каплями, и незнакомец, стоя на коленях и трясясь от волнения и жадности, хлюпая и причмокивая, слизывал их, иногда присасываясь к разрезу.
— Ну, хватит. Все-все, хватит, я сказал! — Отдернув ладонь, Ариэл ударил незнакомца свободной рукой в плечо. — И проваливай, пока я твою собственную кровь не выпустил.
Он взмахнул шпагой, и незнакомец шарахнулся прочь. Сперва пополз на четвереньках, потом вскочил и, пошатываясь, бросился бегом.
— Спасибо! Спасибо, — слышался дрожащий, захлебывающийся голос. — Уважил… век помнить буду! Если что — сочтемся… Спасибо!
Ариэл смотрел ему вслед, пока тот не выскочил из проулка с другой стороны. Только после этого он повернулся к Агнии:
— Ты как? В порядке?
Она только кивнула, все еще крепко обнимая фонарь.
— Тогда пошли.
Ариэл силой разжал ее судорожно сведенные руки, забирая фонарь, схватил за локоть, выводя на улицу. Агния не сопротивлялась, но ноги ее подкашивались от усталости и пережитого страха. Сделав несколько шагов, она просто прислонилась к стене, борясь с дурнотой. Мужчина тихо выругался, поставил фонарь на мостовую и притянул Агнию к себе. Она прижалась к нему, цепляясь за плащ на груди.
— Испугалась? — Он тихо погладил женщину по спине.
Агния кивнула головой. Тогда Ариэл чуть отстранил ее — ровно настолько, чтобы приподнять двумя пальцами за подбородок лицо и поцеловать.
Первое прикосновение его губ было тихим и осторожным, словно крылышко бабочки или перо птицы. Агния не оттолкнула его, и он осмелел, обнимая ее теснее, прижимаясь сильнее и целуя все настойчивее. Это было совсем не то, что нежные пылкие поцелуи Марека, и уж конечно не то, что она испытывала, когда ее ласкал призрак. Невольно отдавшись новым ощущениям, Агния тихо застонала сквозь зубы, обвила руками шею мужчины…
И он тут же прервал поцелуй, наклонился и поднял ее на руки. В другое время она бы тут же стала вырываться, но не сейчас. Пусть делает с нею, что хочет. Не убьет же? Продолжая обвивать руками его шею, она склонила голову ему на плечо.
— Ты откуда взялся? — пробормотала негромко.
— Шел.
— Просто шел? — Она выпрямилась, взглянула на его профиль, такой близкий сейчас, что даже в темноте можно было рассмотреть каждую черточку, каждую морщинку в уголке глаза, каждую горькую складочку возле губ. Красивый мужчина. Красивый и… опасный.
— Угу. — Он не смотрел в ее сторону и не видел выражения глаз Агнии. — Увидел тебя. Пошел следом. Это случайность, что мы встретились.
Агния кивнула. Да уж, счастливая случайность. Если бы не Ариэл, этот тип бы ее убил.
— Кто это был? — помолчав, поинтересовалась она.
— Вампир. Ты что, не знала?
— Нет. — Она отчаянно помотала головой. — Настоящий?
— Нет, из папье-маше. Вот такие они и есть на самом деле, а не как в ваших дамских романах.
— Жуть какая. — Агнию передернуло при воспоминании о худом изможденном лице, нездорового цвета коже, красных воспаленных глазах, кривом изломе губ, под которыми виднелись неровные огромные зубы странного грязно-желтого цвета. — И… он хотел крови?
— Да.
— А т-ты…
— Я с ним поделился.
— Кровью?
— Да. Он больной.
Агния опять помотала головой. В книгах вампиры были другие — молодые, красивые, богатые и здоровые. Большинство из них вообще отказывались пить кровь людей из соображений гуманизма, переходя на искусственные заменители и кровь животных. Все как один знали толк в женской душе. И главной героине в объятиях такого красавца была гарантирована вечная молодость и неземная любовь. Прочитанное в книгах как-то не сочеталось с грязным дрожащим изможденным стариком, с противным чмоканьем слизывающим текущую из раны кровь.
— Где ты был? — помолчав, поинтересовалась Агния.
— Ходил по делам.
— У тебя есть дела?
— Да.
— А… где ты ночевал?
— Не твое дело, — сказано это было таким тоном, что Агния чуть не обиделась и поэтому продолжила расспросы:
— В общежитии или… ну… у нее?
— Не болтай. — Он говорил отрывистыми фразами, словно выталкивая слова.
— Ты не думай, я ничего такого не хотела…
— Помолчи.
Агния обиделась. Она хотела только поблагодарить за помощь и действительно ничего такого не имела в виду!
— Между прочим, спасибо. За то, что ты… меня… ну, спас.
— Между прочим, пожалуйста! — коротко бросил он.
Ну и вот чего он злится?
До дома добрались только через час. Навстречу бросилась заспанная Лимания, заблеяла, всплескивая руками. Ариэл помог Агнии подняться на второй этаж, усадил в кресло у камина, разжег огонь, пока сатирра торопливо готовила горячий грог. Укутал пледом ноги и, дождавшись, пока весело разгорится пламя, отступил к дверям:
— Я пошел.
— Куда? — слабо встрепенулась она.
— Не знаю. До ночлежного дома далеко… До утра — тоже. Полночь. — Он взглянул на часы над камином. — Поброжу по улицам, если ночная стража не остановит.
— Тебе некуда идти?
— Догадалась. — Он нервно дернул уголком рта. — Да, некуда. Из общежития меня вышибли. Постоялые дворы уже, наверное, заперлись до утра. Своей квартиры не было отродясь. А в тюрьму, несмотря ни на что, все-таки неохота!
Агния обиделась. Как он мог с нею так разговаривать? И это после всего, что он для нее сделал? А что, собственно, он сделал? Спас сегодня от нападения? И позавчера тоже… Раны на кистях до сих пор не зажили. А он ее еще и на руках тащил полгорода… И с вампиром дрался этими самыми руками…
— Оставайся, — пробормотала она, не зная, что будет делать, если он согласится. — Тебе повязку сменить надо.
— Спасибо за заботу, — с сарказмом промолвил он, — спать мне, как я предполагаю, следует внизу, в комнате для прислуги?
Агния кивнула, чувствуя себя скверно.
— Поторопи, пожалуйста, Лиманию, — промолвила она. — И пусть принесет свежие бинты.
Он кивнул, выходя из комнаты и оставив молодую женщину в смятении чувств. Но это смятение переросло в панику, когда Ариэл вернулся один. Выложил ей на колени два бинта, поставил на стол бутылку вина, полез в буфет за бокалами.
— Ты что делаешь?
— Твою горничную я отослал спать, — грубовато объяснил он, откупоривая вино и разливая его по бокалам. — У нее так тряслись лапки, что ничего путного она бы все равно не приготовила. На, выпей. Тебе надо успокоиться. А заодно отметим твое чудесное спасение…
— И сменим тебе повязку, — перебила Агния, пока он не сказал что-то еще.
Отец Мило не мучился бессонницей — работа на свежем воздухе выматывала его настолько, что молельщик к концу дня обычно уставал и засыпал как убитый. Тем более что среди ночи дважды надо было вставать на молитву, прерывая сон. Он давно научился засыпать сразу и глубоко, пользуясь редкими минутами отдыха и покоя.
Но не сегодня.
Проснувшись, как от толчка, отец Мило несколько минут лежал на постели, завернувшись в тонкое одеяло и прислушиваясь к тишине. Он был уверен, что его разбудил звук колокола к полуночной молитве, но вслушивался напрасно — снаружи царила полная тишина. Обычно колокол звенел негромко и размеренно до тех пор, пока все монахи — а их было совсем немного, всего лишь двадцать человек — не встанут и не придут в храм. Но колокольного звона слышно не было. Неужели его разбудил самый последний удар и молитва уже началась? Как же он проспал?
Торопясь и шепотом моля Первопредка о милосердии, отец Мило стал торопливо одеваться. Если соврать, что шел мимо кладбища и решил идти вдоль края, а не по кладбищенским тропинкам, что намного дольше, ему могут и не засчитать опоздания. Ох, только бы Первопредок и Праматерь не обиделись на эту невинную ложь! Но, в конце концов, он всегда был честным, правдивым и никогда никого не подводил. Можно один раз дать слабину?
Нижняя рубашка, подрясник, ряса, подпоясанная веревкой, накидка, сандалии на босу ногу — и отец Мило выскочил из кельи. Быстро прошлепал до конца коридора, отворил наружную дверь, ступая на дорожку, и зашагал к храму.
Кельи располагались чуть в стороне от храма, сбоку. От них можно было пройти либо окольным путем, по дорожкам, либо напрямик, через кладбище.
Это место он знал как свои пять пальцев и почти бежал, подобрав полы рясы. Ряды могил, оградки, покосившиеся памятники, высаженные кусты и деревца, далекие огни…
Огни? Ну да. Слева храм, а возле него — торговый комплекс и лавка ритуальных услуг, где продают символы веры, четки, пояса, молитвенники, лампадки и прочие атрибуты. Там горят огни…
Но слева же! А это — справа. Что там?
Кладбище. Там — кладбище, и на нем горят огни.
Отец Мило остановился, забыв о том, что спешит на ночную молитву. Протер глаза, всмотревшись во тьму. Действительно огни. Кто-то бродит среди могил? Но зачем?
Впрочем, на этот-то вопрос ответ имелся. Грабители. Миновали те времена, когда студиозусы тайком вырывали из могил тела для вскрытия — теперь всех найденных на улицах покойников сразу отвозят в университет, на кафедру медицины, где будущие врачи по ним изучают болезни и пороки общества. Больше никому нет нужды сперва тайно доставать, а потом тайно возвращать трупы на прежнее место. Если только не имеет место обратное явление — кто-то кого-то убил и притащил труп на кладбище, чтобы подложить в одну из свежих могил.
Забыв про полуночную молитву, отец Мило направился в сторону тех огней. Кожаные сандалии ступали совершенно бесшумно.
Огни — два факела, как стало заметно при ближайшем рассмотрении — перемещались по территории нового кладбища, где хоронили только последние полгода. Подойдя чуть ближе, отец Мило заметил трех мужчин. Они несли лопаты, носилки, ломы. Еще у одного на боку висела большая переметная сума, но в темноте и на таком расстоянии рассмотреть, так ли это, не получалось. Одеты все трое были как обычные горожане, но на глаза надвинуты шляпы.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |