(Возбужденно.) Все! Конец!
Седьмой идет к Первому, Девятый остается держать Судей под прицелом. Первый бросает перед собой Правила и поднимает руки.
Первый. Только чтобы сразу.
Вторая становится перед Первым. Пятый тоже поднимает руки. Шестая встает за ним. Седьмой становится вплотную к Первому и Второй.
Седьмой. Опусти. Теперь это ни к чему. (Судьям.) Вы тоже опустите.
Первый и Судьи опускают руки. Пятый, посмотрев по сторонам, тоже опускает руки. Шестая выходит из-за него и становится перед ним. Седьмой подходит к Восьмой и смотрит на нее.
Седьмой (Судьям). Унесите ее.
Судьи осторожно берут Восьмую и начинают нести, Седьмой смотрит им вслед. Седьмой, выходит на авансцену, поворачивается в зал и поднимает над собой винтовку. Все номера начинают потихоньку подходить к нему и привычно становиться сзади в неровную шеренгу.
Все! Это конец старому миру! Конец Нолю!
Шестая. Спаситель!
Пятый. Избавитель!
Седьмой отмахивается от них как от мух и опускает винтовку.
Девятый. А знаешь, брат, я думаю, что и нет никакого Ноля. И никогда не было.
Платформа с Нолем немного, но резко дергается вниз, так что он машинально хватается за перила.
Седьмой. Ты знаешь, я тоже сейчас об этом подумал.
Платформа снова дергается вниз, Ноль ничего не понимая, вскакивает и начинает бегать по платформе.
Девятый. Да я точно тебе говорю, не было его никогда! Это Первый все выдумал, чтобы немного нами покомандовать! (Добродушно обнимает Первого за плечи.)
Платформа еще немного дергается вниз.
Первый. Нет, нет! Это не я выдумал. Я сам много раз обращался к нему!
Девятый (продолжая обнимать Первого). Ну и каков результат?
Первый (подавленно). Он мне так ни разу и не ответил…
Девятый. Значит?
Первый (ошарашено). Его нет…
Девятый. Правильно, молодец! (Отпускает плечи Первого и отходит от него к Десято й).
Пятый. Правильно – нету его.
Шестая (смеясь). По крайней мере, я его ни разу не видела.
Платформа, с мечущимся Нолем, начинает медленно опускаться вниз, на сцену. Остальные номера, наперебой начинают открещиваться от Ноля. Как тени входят Судьи и становятся на свое обычное место. Платформа тихо и мягко опускается на сцену. Ноль выбегает из нее и начинает трясти вразнобой всех номеров, пытаясь привлечь к себе внимание. Никто его не видит и никак не реагирует. Ноль, пометавшись, получает инфаркт - хватается за сердце и падает замертво на спину. Судьи молча подходят к нему и без эмоций начинают утаскивать. Балахон на Нуле задирается, и из-под него торчат трусы. Судьи уходят, таща Ноля за собой. Пауза. Четвертая осторожно подходит сбоку к Седьмому.
Четвертая. И что теперь? Ты победил Судей, Ноля нет, забор не нужен. Что будет дальше?
Седьмой. А теперь, моя дорогая, мы заживем новой жизнью. (Автоматически обнимает ее.) Новой и совсем другой. Я не знаю еще какой, не спрашивай меня, пока я не готов ответить…
Четвертая тоже начинает осторожно обнимать Седьмого. Свет постепенно меркнет по краям сцены, пока не остается освещенным лишь участок, где стоят номера.
Но только мы не будем жить как прежде. (Девятому.) Правда, брат?
Девятый. Правда. Теперь это правда.
Первый (берясь за голову, испуганно). Какие слова ты говоришь.
Седьмой. Слова сами по себе не имеют значения, главное в каком порядке ты их ставишь. (Перестает обнимать Четвертую.)
Первый (не понимая). Ну а номера, в каком порядке номера вы хотите ставить?
Седьмой. Номера… (Очень четко.) А нам не нужны больше номера.
Тишина. Свет горит уже только над номерами. Пауза. Седьмой кидает на пол винтовку и пистолет, начинает развязывать завязки на своем номере и снимать его, затем снимает номер с Четвертой. Все, потихоньку выходя из ступора, сами снимают с себя номера, помогая друг другу.
Десятая (радостная). А что же нам тогда нужно?
Все кидают снятые номера под ноги, Седьмой свой номер продолжает держать в руке, не замечая этого.
Седьмой. Имена. Нам всем нужны будут имена. Да, именно имена. И выбирать их себе мы сможем сами. (Задумывается и начинает идти вдоль шеренги бывших номеров.)
Десятая (немного стесняясь). А когда можно будет начинать?
Седьмой. Что?
Десятая. Ну, выбирать… имена…
Седьмой. Хоть прямо сейчас. Вы же теперь свободны!
Десятая. Да? Тогда можно я выберу себе имя… Маруся.
Десятая немного потупилась. Вторая наклоняется немного вперед, чтобы видеть Десятую, стоящую с другого края шеренги.
Вторая. Маруся уже занято.
Десятая (смотря перед собой). Ну, тогда… Тогда – Дульсенея.
Вторая (снова наклоняясь). Маруся уже свободно.
Седьмой проходит в центр сцены, его сопровождает пятно света. Все разворачиваются и следят за Седьмым взглядами.
Седьмой. Имена сейчас не главное. Да что там имена, вы судьбы свои начнете выбирать! Без этих заборов, Правил, старта по вечерам… (Пинает ногой бывший забор.) Уберите! (Вернувшимся судьям) Ничего этого не будет! Вечера, ночи не будет! (Немного подумав, себе под нос.) Нет, что-то не туда. Да, ночь будет, но какая! Каждая ночь будет ночью передачи эстафетной палочки!
Все приветственно кричат. Седьмой проходит в глубину сцены. Свет над бывшими номерами постепенно гаснет и остается только над Седьмым. Седьмой начинает медленно подниматься по ступенькам белой лестницы, уже стоящей в глубине сцены вместо комментаторской кабины.
А днем мы будем гулять, играть, делать что-то… полезное и важное. Разговаривать будем, обо всем. И дружить будем, и ссориться. Дружить крепко, а ссориться только иногда и то не сильно. Любить друг друга будем… Ох, как будем любить, по-настоящему! Вот какой жизнью мы теперь заживем. (Трясет кулаком и понимает, что до сих пор держит в руке свой номер) А это я оставлю! (Одной рукой поднимает свой номер над головой.) Оставлю, как память о том скудном времени, в котором мне пришлось прожить столько, столько… (Устало опускается на ступеньки.) Столько еще предстоит сделать… (Опускает голову.)
Свет над Седьмым гаснет. Сцена погружается во мрак.
Занавес.
ПЯТЫЙ АКТ.
На сцене мрак. Очень медленно начинает светлеть. Слышен какой-то то протяжный, неприятный гул. Становится еще чуть светлее. Сцена окутана не то дымом, не то туманом, все очень сумрачно. На сцене стоит множество маленьких грязных клетушечек, наподобие загонов для скота, весь пол в загонах завален серыми мешками. Возле каждой клетушки стоит человек, заложив руки за спину. В глубине сцены стоит большая белая пирамида, со ступеньками и площадкой наверху. На площадке стоит трон, в котором спит человек с седыми волосами до плеч и в золотом костюме. Над троном висит большой желтый гонг, рядом стоит молот с длинной ручкой. Гул становится невыносимым. Человек просыпается, встает, берет молот и бьет им в гонг. Это Седьмой. Гул постепенно перерастает в безумную музыку. Из-под потолка резко раскатывается огромное полотнище с цифрой 7. Люди возле загонов – это надсмотрщики, они начинают бить палками по мешкам. Мешки оживают – это люди в робах. Их очень много, им тесно, они медленно встают и начинают дико и обреченно танцевать, подпрыгивая в своих клетушках. Седьмой начинает пританцовывать в ритм музыке, не отрывая ног от пола и периодически проводя молотом перед собой. Музыка все ускоряется, Седьмой уже практически не двигается в такт музыке, а только быстро дергается и трясет молотом. Надсмотрщики изо всех сил бьют людей в робах, чтобы те тоже двигались быстрее. Такое безумство продолжается некоторое время, постоянно ускоряясь, затем, достигнув апогея, музыка замедляется, ритм движений падает, причем намного быстрее, чем подымался. Музыка снова переходит в гул. Седьмой бьет молотом в гонг, люди в робах падают на пол своих клетушек, надсмотрщики принимают исходную позу. Седьмой садится в трон. Сцена погружается из сумрака во мрак.
Занавес.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 106 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |