Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Ричард Бах. Мост через вечность 10 страница



Я ЕСТЬ!

ТЫ ЕСТЬ!

И ЛЮБОВЬ: ЭТО ВСЕ: В ЭТОМ ВЕСЬ СМЫСЛ!

Радость охватила меня всего и рвала меня на части. Атом отделялся от

атома в пламени этой любви. Я был спичкой, упавшей на солнце. Такой сильной

радости невозможно было выносить. Ни одного мгновения больше! Я задыхался.

Пожалуйста, не надо!

Как только я попросил, Любовь отступила, померкла и превратилась в

ночь, которая была солнечным полуднем на Беверли-Хиллз в северном полушарии

третьей планеты, обращающейся вокруг небольшой звездочки во второстепенной

галактике в не представляющей интереса вселенной, которая является всего

лишь незначительной особенностью одной из возможностей вообразить себе

пространство-время. Я был микроскопическим проявлением жизни, которая в

действительности бесконечно велика. И споткнувшись за кулисами сцены в этом

вселенском театре, я в течение одной наносекунды видел свою собственную

реальность и чуть было не превратился в пар от потрясения.

Я проснулся, сидя в Банте, мое сердце стучало, а по лицу текли слезы.

- АЙ! - громко произнес я. - АЙ-ай-ай!

Любовь! Такая сильная! Если бы она была зеленой, она бы оказалась такой

зеленой, такой невообразимо зеленой, что даже Идея о Зеленом не могла бы ее

вообразить... это подобно тому, как стоишь на огромном шаре... как стоишь на

солнце, хотя это было не солнце, у него не было краев, не было горизонта.

Такое сияние и НИКАКОГО МЕРЦАНИЯ, я смотрел открытыми глазами на самое

яркое... но нет, у меня не было глаз. Я НЕ СМОГ ПЕРЕНЕСТИ РАДОСТИ ЭТОЙ ЛЮБВИ

Это было похоже на то, что я уронил свою последнюю свечу в темную впадину, а

через некоторое время моя подруга, чтобы я мог лучше видеть, зажгла

водородную бомбу.

По сравнению с этим светом весь этот мир... По сравнению с этим светом

идея о жизни и смерти кажется просто... неуместной.

Я сидел в машине, моргая глазами и задыхаясь. Господи! Мне понадобилось

десять минут, чтобы снова научиться дышать. Что... почему... Ну и ну!

Вдали на тротуаре внезапно промелькнула улыбающаяся блондинка, и все

головы в толпе повернулись, чтобы разглядывать ее. Через некоторое время

Лесли открыла дверцу, бросила на сидение кучу конвертов и села за руль.

- Извини, что я задержалась, вук. Там полно народу. Ты здесь не умер от

скуки?

- Лесли, я хочу тебе рассказать. Самое удивительное... только что

случилось. - Она повернулась ко мне с тревогой.



- Ричард, как ты себя чувствуешь?

- Прекрасно! - воскликнул я. - Прекрасно, прекрасно, прекрасно.

Я сразу же начал рассказывать без всякой последовательности и замолк

только тогда, когда рассказал по частям все, что со мной произошло.

- Я сидел здесь после того, как ты ушла, потом закрыл глаза... Свет, но

это был не свет. Ярче, чем свет, но без мерцания и совсем не причиняющий

боли. ЛЮБОВЬ, но не как затасканное односложное слово, а Любовь, Которая

ЕСТЬ! Я никогда раньше не думал, что она такова. И ЛЮБОВЬ! ЭТО ВСЕ: В ЭТОМ

ВЕСЬ СМЫСЛ! Это слова, но тогда не было слов и даже идей. Что-то подобное

когда-нибудь... тебе это знакомо?

- Да, - сказала она. И после продолжительной паузы, которая ей

потребовалась для того, чтобы вспомнить, она продолжила. - Это было в небе,

среди звезд, когда я вышла из тела. Единство с жизнью, со вселенной, которая

столь прекрасна, и такая всепоглощающая любовь - все это заставило меня

рыдать от радости!

- Но почему это случается с нами? Я просто собирался чуть-чуть

вздремнуть, воспользовавшись самогипнозом. Я это делал раньше сотню раз! А

теперь, РАЗ! Ты можешь представить себе такую радость, которую ты просишь

прекратить, потому что не в силах выносить ее?

- Да, - сказала она. - Я знаю...

Некоторое время мы оба сидели молча. Затем она завела Банту, и мы

затерялись среди городского транспорта, радуясь тому, что снова оказались

вместе.

Восемнадцать

Кроме шахмат, мы не участвуем больше ни в каких совместных действиях.

Мы не занимаемся вместе альпинизмом, не плаваем по рекам на байдарках, не

защищаем завоевания революции и не рискуем своими жизнями. Мы даже не летаем

вместе на аэропланах. Самым рискованным приключением, в котором мы оба

принимаем участие, является наша поездка через город до бульвара Ла Синега

после завтрака. Почему Лесли так очаровала меня?

- Ты заметила, - спросил я, когда она свернула на запад на улицу

Мельроуз, направляясь домой, - что наша дружба полностью... бездеятельна?

- Бездеятельна? - Она взглянула на меня с таким удивлением, будто я

прикоснулся к ней. - Что ты говоришь?! Иногда мне трудно понять, шутишь ты

или нет. Бездеятельна!

- Но ведь это так и есть. Может нам съездить покататься на лыжах в

горы, или позаниматься серфингом на Гавайях, чтобы активно проводить время?

А то наше самое трудное занятие - это поднимание ферзя и выговаривание при

этом слова "Шах!". Это просто мое наблюдение, у меня никогда раньше не было

такого друга как ты. Разве тебе не кажется, что мы слишком много работаем

мозгами, что мы слишком много разговариваем?

- Ричард, - сказала она, - только шахматы и беседы, пожалуйста. Не надо

головокружительных вечеринок, которые являются излюбленным

времяпрепровождением жителей этого города и сопровождаются разбрасыванием

денег.

Она свернула на боковую улочку, затем на дорожку к своему дому и,

подъехав к нему, заглушила мотор.

- Подожди меня минутку, Лесли, Я сбегаю в дом и сожгу все доллары,

которые у меня есть. Мне понадобится не больше минуты...

Она улыбнулась.

- Тебе не нужно их жечь. Если у тебя есть деньги, это прекрасно. Для

женщины важно то, используешь ли их ты для того, чтобы купить ее. Постарайся

никогда не пытаться сделать это.

- Слишком поздно, - сказал я. - Я уже делал это. Больше, чем один раз.

Она повернулась ко мне, прислонившись к дверце машины. Она не делала

никаких попыток открыть ее.

- Ты? И почему это кажется мне таким удивительным? Просто до сих пор я

ни разу не видела, как ты... Скажи мне, ты купил хотя бы одну хорошую

женщину?

- Деньги делают странные вещи. Мне страшно смотреть и видеть, как это

случается прямо со мной - не с героем фильма, а с невыдуманным человеком из

реальной жизни. Я чувствую себя подобно третьему лишнему в любовном

треугольнике, пытаясь протиснуться между женщиной и моими деньгами. Я все

еще не привык к такому состоянию, при котором у меня много наличных. Все

начинается с того, что мимо проходит очень милая девушка, у которой не так

уж много средств, которая почти разорилась или не может выплатила

задолженность, и я говорю ей: "Не потратить ли мне денежку, чтобы помочь

тебе?"

Мне хотелось узнать, что она на это скажет. В то время моя совершенная

женщина была представлена тремя хорошенькими подругами, которые пытались

выпутаться из затруднительного денежного положения.

- Ты делаешь то, что тебе кажется правильным, - сказала она. - Но не

обманывай себя мыслью о том, что кто-нибудь будет любить тебя за то, что ты

уплатишь его долги или купишь ему продукты в магазине. Единственный способ

гарантировать то, что они не будут любить тебя, состоит в том, чтобы сделать

их зависимыми от твоих денег. Я знаю, о чем говорю!

Я кивнул. Откуда она знает? А может быть, у нее есть мужчина, от

которого она получает деньги?

- Это не любовь, - сказал я. - Ни одна из них не любит меня. Мы просто

получаем удовольствие друг от друга. Мы - счастливые взаимные паразиты.

- Грф.

- Что?

- Грф выражает отвращение. Когда я слышу слова "счастливые взаимные

паразиты", у меня перед глазами возникают клопы.

- Извини. Я еще не решил эту проблему.

- В следующий раз не говори им, что у тебя есть деньги, - сказала она.

- Не помогает. Из меня получается плохой обманщик. Я беру свой блокнот,

а из него вываливаются на стол стодолларовые купюры. Тогда она говорит:

"какого черта ты говорил, что у тебя нет средств!" Что мне остается делать?

- Возможно, ты уже влип. Но будь внимательным. Нет другого города, как

этот, который бы показал тебе столько различных примеров того, как люди

разбивают свои жизни, потому что не умеют обращаться с деньгами.

Она открыла дверь в дом.

- Ты будешь есть салат, или что-нибудь полноценное? Или Поросенок снова

набросится на свой хот-фадж?

- Поросенок завязал с хот-фаджем. Давай сделаем один салат на двоих?

Войдя в дом, она поставила на небольшой громкости пластинку с сонатой

Бетховена, сделала огромную порцию овощного салата с сыром, и мы снова

начали разговаривать. Пропустили закат, пропустили приключенческий фильм,

играли в шахматы до тех пор, пока наше время вместе не подошло к концу.

- Я решил что завтра обязательно улечу рано утром, - сказал я. - Не

кажется ли тебе, что я сегодня не совсем в форме, если проиграл три партии

из четырех? Ума не приложу, что случилось с моим умением играть...

- Ты играешь так же хорошо, как и раньше, - сказала она, подмигнув мне.

- А вот мое мастерство возрастает. Одиннадцатое июля ты запомнишь как тот

день, когда ты выиграл у Лесли Пэрриш в шахматы в последний раз!

- Насмехайся, пока можешь, хвастунишка. Когда в следующий раз ты

встретишься в поединке с этим умом, он будет помнить наизусть книгу "Хитрые

уловки в шахматах", и каждая из них будет подстерегать тебя на доске. -

Неожиданно для себя я вздохнул. - Кажется, мне пора. Мой милый водитель

Банты подвезет меня до гостиницы?

- Подвезет, - сказала она, но не встала из-за стола.

Чтобы поблагодарить ее за этот день, я потянулся к ее руке и легонько,

нежно взял ее в свои. Мы долго смотрели друг на друга, и никто из нас не

говорил, никто не заметил, что время остановилось. Само безмолвие сказало за

нас то, для чего мы никогда раньше не искали слов.

Затем случилось так, что мы обнаружили себя в объятиях друг друга.

Целуясь нежно-нежно.

Тогда мне не приходило и голову, что, влюбляясь в Лесли Пэрриш, я лишал

себя единственной сестры, которая у меня когда-либо была.

Девятнадцать

Утром я проснулся навстречу солнечному свету, просеянному и

позолоченному водопадом ее волос на наших подушках. Я проснулся навстречу ее

улыбке.

- Доброе утро, вуки, - ее слова прозвучали так близко и тепло, что я их

едва уловил.

- Ты хорошо спал?

- М-м! - сказал я. - Еще как! Да. Да, спасибо, я отлично выспался!

Может, вчера вечером мне приснился этот райский сон, что ты собиралась

подвезти меня в отель? Я не мог удержаться и поцеловал тебя, а потом...

какой прекрасный сон!

Единственный раз, единственный благословенный раз в жизни женщина,

лежавшая рядом со мной в постели, не была здесь чужой. Единственный раз в

моей жизни, место этой женщины, так же как и мое, было именно там, где она

находилась.

Я коснулся ее лица.

- Еще минута и ты растаешь в воздухе, правда? Или зазвенит будильник

или телефон, и ты спросишь меня, хорошо ли я спал. Не звони пока,

пожалуйста. Пусть мой сон продлится еще немного.

- Дзинь... - пропела она тоненьким голоском. Откинув простыни, она

поднесла невидимую трубку к уху. Ее освещенные солнцем улыбка, обнаженные

плечи и грудь разбудили меня окончательно.

- Дзинь,... Алло, Ричард? Как тебе спалось сегодня ночью? А?

В то же мгновение она преобразилась в невинную обольстительницу, чистую

и добродетельную, - блестящий ум в теле сексуальной богини. Я даже

зажмурился от этой сокровенной близости, которую она создавала каждым

движением, словом, мимолетным блеском глаз.

Жить с актрисой! Я и не представлял, сколько непохожих друг на друга

Лесли могут уживаться в ней одной, в стольких еще осязаемых и узнаваемых

образах может она появиться на своей сцене, внезапно выхваченная лучами

прожекторов.

Ты... такая... восхитительная! - я запинался на каждом слове. - Почему

ты мне не сказала, что ты так... прекрасна?

Телефон в ее руке испарился, и наивная простушка повернулась ко мне с

лукавой улыбкой. - Тебя же это никогда не интересовало.

- Можешь удивляться, но лучше тебе привыкнуть к этому, потому что я

словесных дел мастер и время от времени не могу удержаться, чтобы не

выпалить что-нибудь поэтическое. Это у меня в крови, и я просто не могу

иначе: По-моему, ты просто потрясающая!

Она кивнула медленно, серьезно. - Вот это очень хорошо, словесных дел

мастер. Спасибо. По-моему, ты тоже потрясающий. - В ту же секунду какая-то

озорная мысль пришла ей в голову. - А теперь, для практики, давай-ка скажем

то же самое, но без слов.

Я подумал: "Мне сейчас умирать от счастья, или немного погодя?"

Оказалось, что лучше немного погодя. Я плыл на грани смерти от радости,

почти, но не совсем без слов.

Я не мог бы придумать более совершенной женщины для себя, думал я,

настоящая, живая, скрывающаяся в знакомой уже много лет мисс Лесли Пэрриш

под маской моего делового партнера, моего лучшего друга. Только этот обрывок

изумления и всплыл на поверхность сознания и тут же был бесследно смыт ее

образом в солнечном свете.

Свет и прикосновение, мягкие тени и шепот, и это утро, переходящее в

день, переходящее в вечер, и вновь найденный путь навстречу друг другу после

целой жизни, прожитой порознь. Овсянка на ужин. И, наконец, мы снова были в

состоянии разговаривать словами.

Сколько слов и сколько времени надо, чтобы сказать: Кто ты? Сколько

времени, чтобы сказать Почему? Больше, чем было у нас до трех часов ночи, до

нового восхода. Декорации времени исчезли. Светло было за стенами ее дома

или нет, дождь ли шел, или было сухо, часы показывают десять, а мы не знаем

утра или вечера в какой день какой недели это могло происходить. Для нас

было утро, когда мы просыпались и видели звезды над безмолвной темнотой

города; в полночные часы мы держали друг друга в объятиях, и нам снились

часы пик в разгар дня в Лос-Анжелесе.

Родство душ невозможно, - это я усвоил за годы, с тех пор, как повернул

Флита в сторону делания денег и построил свою империю за высокой стеной.

Невозможно для людей, бегущих одновременно в десятке различных направлений с

десятком различных скоростей, для прожигателей жизни. Неужели я ошибался?

Однажды около полуночи, хотя для нас это было утро, я вернулся в ее

спальню, держа в одной руке поднос с нарезанными яблоками, сыром и

крекерами.

- О! - сказала она, садясь в постели, мигая сонными глазами и

приглаживая волосы, так что они лишь слегка спутанными прядями падали на ее

голые плечи. - Ах ты мой хороший! Заботливый - фантастика!

- Я мог бы быть еще заботливее, но у тебя на кухне нет ни пахты, ни

картошки, чтобы приготовить картофельную запеканку.

- Картофельная запеканка! - изумилась она. - Когда я была маленькой,

моя мама готовила такую запеканку. Я думала, что, кроме меня, никто в мире

этого уже не помнит. А ты умеешь ее готовить?

- Рецепт надежно хранится в этом выдающемся уме, по наследству от

бабушки Бах. Ты единственная, от кого я услышал это слово за последние

пятнадцать лет! Нам надо бы составить список всего того, что у нас...

Я взбил несколько подушек и устроился так, чтобы хорошо ее видеть.

Боже, думал я, как же я люблю эту ее красоту!

Она заметила, как я смотрю на ее тело, и на какой-то момент села в

постели выпрямившись и наблюдая, как у меня перехватило дыхание. Потом она

натянула простыню до подбородка.

- Ты ответил бы на мое объявление?- спросила она неожиданно робко.

- Да. А какое?

- В разделе "требуется". - Она положила прозрачный ломтик сыра на

половинку крекера. - Ты знаешь, что в нем говорится?

- Расскажи мне. - Мой собственный крекер трещал пол весом ломтя сыра,

но я счел его достаточно прочным.

"Требуется: стопроцентный мужчина. Должен быть, умным, обладать

творческими способностями и чувством юмора, должен быть способным на

глубокое чувство и радость. Хочу разделять с ним музыку, природу, мирную,

спокойную, радостную жизнь. Не должен курить, пить, употреблять наркотики.

Должен любить знания и постоянно расширять свой кругозор. Красивый, высокий,

стройный с крепкими руками, чуткий, нежный, любящий. Страстный и

сексуальный, насколько возможно".

- Вот так объявление! Да! Я отвечаю!

- Я еще не закончила, - сказала она.

"Должен быть эмоционально уравновешенным, честным и порядочным, а также

положительной конструктивной личностью; высокодуховной натурой, но не

принадлежать к какой-либо организованной религии. Должен любить кошек."

- Да это же я, точь в точь! Я даже люблю твоего кота, хотя и

подозреваю, что не пользуюсь его взаимностью.

- Дай ему время, - сказала она, - Какое-то время он будет немного

ревновать.

- А, вот ты и проговорилась.

- В чем?- спросила она, позволив упасть простыне, наклонившись вперед и

поправляя подушки.

Результатом этого простого действия, этого ее наклона, было то, что

меня словно швырнули изо льда в огонь. Пока она была неподвижна, я мог

устоять перед ее притягательностью. Стоило ей пошевельнуться, и свету ее

мягких округлостей и изгибов измениться, все слова у меня в голове

смешивались в счастливую беспорядочную кучу.

- Хм...? - сказал я, глядя на нее.

- Ты животное, - сказала она. - Так, в чем я проговорилась?

- Пожалуйста, если ты будешь сидеть спокойно, мы прекрасно сможем

поговорить. Но должен тебе сказать, что если ты не оденешься, то это

небольшое перемещение подушек совершенно выбьет меня из колеи.

Я тут же пожалел о сказанном. Она потянула простыню, чтобы прикрыть

грудь и, придерживая ее руками, строго посмотрела на меня поверх своего

крекера.

- А, ну да, - сказал я. - Сказав, что твой кот будет ревновать какое-то

время, ты тем самым проговорилась, что, по-твоему, я вполне соответствую

требованиям твоего объявления.

- А я и хотела проговориться, - сказала она. - И я рада, что ты это

понял.

- А ты не боишся, что если я буду это знать, то смогу использовать это

против тебя?

Она подняла бровь, позволив простыне опуститься на дюйм.

- Ты разве бы смог сделать это?

Огромным усилием воли я дотянулся до нее и поднял повыше белое полотно.

- Я замечу, что она падает, мэм, и в интересах спокойного разговора с

тобой еще хотя бы минуту, я подумал, что мне следует позаботиться о том,

чтобы она не опускалась слишком низко.

- Очень мило с твоей стороны.

- Ты веришь, - спросил я ее, - в ангелов-хранителей?

- Чтобы защищать, оберегать и направлять нас? Иногда верю.

- Тогда скажи мне, зачем ангелу-хранителю заботиться о наших любовных

делах? 3ачем им направлять наши любовные связи?

- Это просто, - сказала она. - Для ангела-хранителя любовь важное, чем

что бы то ни было. Для них наша любовная сторона жизни важнее всех других

сторон! О чем же ангелам еще заботиться?

Конечно, - подумал я, - она права!

- А как по-твоему, не может ли быть так, - сказал я, - что

ангелы-хранители принимают друг для друга человеческий облик, чтобы раз в

несколько человеческих жизней стать любовниками?

3адумавшись, она откусила кусочек крекера. - Да. - И чуть позже: - А

ангел-хранитель ответил бы на мое объявление?

- Да. Наверняка. Любой ангел-хранитель ответил бы на это объявление,

если бы знал, что дала его именно ты.

- Мне такой как раз и нужен, - сказала она, и чуть погодя, - А у тебя

есть объявление? Я кивнул и сам себе удивился.

- Да, я его годами писал:

"Требуется: стопроцентный ангел-хранитель, женского рода в человеческом

образе. Независимая, любительница приключений, с незаурядным умом.

Предпочтительно умение творчески реагировать на многие формы общения. Должна

владеть лошадиной латынью."

- ЭТО все?

- Нет. - сказал я.

"Обращаться только ангелу с чудесными глазами, сногсшибательной фигурой

и длинными золотистыми волосами. Требуется выдающееся любопытство, неуемная

жажда знаний. Предпочтительны профессиональные навыки в сферах творчества и

бизнеса, опыт работы на руководящих должностях. Бесстрашная, готовая на

риск. Со временем гарантируется счастье".

Она внимательно слушала.

- Вот эта часть про сногсшибательную фигуру и длинные золотистые

волосы, - не слишком ли это приземлено для ангела?

- А почему бы ангелу-хранителю не иметь сногсшибательную фигуру и

длинные волосы? Разве станет она из-за этого не такой ангельской, менее

совершенной для своего смертного подопечного и не такой способной в своей

работе?

- В самом деле, почему ангелы-хранители не могут быть такими? - думал

я, жалея, что со мной нет блокнота. - Почему бы не быть целой планете,

населенной ангелами, освещающими жизни друг друга тайнами и приключениями?

Почему хотя бы немногим из них не находить друг друга время от времени?

- Значит, мы принимаем такой телесный образ, какой наш смертный

подопечный сочтет для себя наиболее очаровательным? - спросила она. - Когда

учительница хорошенькая, тогда мы обращаем внимание на то, что она говорит?

- Верно, - сказал я. - Одну секунду...

Я отыскал блокнот на полу у кровати, записал то, что она сказала, потом

поставил тире и букву "Л" - от Лесли.

- Тебе не приходилось замечать, как постепенно меняется внешний облик

человека, которого уже знаешь какое-то время?

- Он может быть самым красивым в мире мужчиной, - сказала она, - но

может подурнеть, как воздушная кукуруза, когда ему нечего сказать. А самый

некрасивый мужчина заговорит о том, что для него важно, и почему это для

него важно, и через пару минут он становится таким красавцем, что хочется

его обнять!

Я полюбопытствовал:

- И с многими некрасивыми мужчинами ты появлялась на людях?

- С немногими.

- Почему, если в твоих глазах они становятся красивыми?

- Потому что они видят стоящую перед ними Мэри Кинозвезду, этакую

расфуфыренную красотку, и думают, что она смотрит только на Гарри

Красавчика. Они редко просят, чтобы я появлялась с ними в свете, Ричард.

Дураки несчастные, - подумал я. - Они редко просят. Из-за того, что мы

берем на веру лежащее на поверхности, мы забываем, что внешнее - это не то,

что мы есть на самом деле. Когда мы находим ангела с блестящим умом, ее лицо

становится еще прекраснее. А потом она говорит нам: "Да, кстати, у меня еще

вот такое тело..." Я записал это в блокнот.

- Когда-нибудь, - сказала она, ставя поднос с завтраком на ночной

столик, - я еще попрошу тебя почитать твои записки. - От ее движения

простыня снова упала. Подняв руки, она сладко потянулась.

- Сейчас я просить не буду, - сказала она, подвигаясь ближе. - Хватит

на сегодня вопросов.

Поскольку думать я уже не мог, меня это вполне устраивало.

Двадцать

Это была не музыка, это был неблагозвучный скрежет пилы по металлу.

Едва она отвернулась от стереоколонок, выведя их на максимальную громкость,

как я уже весь кипел от недовольства.

- Это не музыка!

- ПРОСТИ, ЧТО? - сказала она, вся уйдя в звуки.

- Я ГОВОРЮ, ЭТО НЕ МУЗЫКА!

- БАРТОК!

- ЧТО? - сказал я.

- БЕЛА БАРТОК!

- ТЫ НЕ МОГЛА БЫ СДЕЛАТЬ ПОТИШЕ, ЛЕСЛИ?

- КОНЦЕРТ ДЛЯ ОРКЕСТРА?

- ТЫ НЕ МОГЛА БЫ СДЕЛАТЬ НЕМНОГО ПОТИШЕ ИЛИ НАМНОГО ТИШЕ? ТЫ НЕ МОГЛА

БЫ СДЕЛАТЬ НАМНОГО ТИШЕ?

Она не расслышала слов, но поняла смысл и уменьшила громкость.

- Спасибо, - сказал я. - Вуки, это... ты что, серьезно считаешь, что

это - музыка?

Присмотрись я внимательней, и помимо очаровательной фигурки в цветастом


Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав







mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.064 сек.)







<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>