Мэрик всмотрелся как следует, но так ничего особенного разглядел. Он уже хотел сказать об этом вслух, когда уловил движение. “Сталагмит” зашевелился, превратись в гибкую тварь с длинной змеевидной шеей и оскаленной пастью со множеством острых зубов. Пятнистая шкура почти сливалась с окружавшим ее камнем. Развернувшись к ним, тварь издалека злобно зашипела, а затем с пугающей стремительностью метнулась в темноту и исчезла.
Кромсай вновь зарычал, явно изнывая от желания броситься вдогонку. Охотник едва заметным жестом приструнил пса.
— Гномы называют этих зверей “глубинные охотники”, — прошептал он. — Будь нас меньше или будь их больше, они бы уже напали.
Он кивком указал на соседние сталагмиты, и теперь Мэрик уже сумел разглядеть едва заметные детали, которые отличали их от обычных камней. Он заметил, как твари подогнули конечности под панцирь, укрыли под туловищем длинные шеи. Маскировка была почти идеальной. Хищники были так близко, что Мэрик, протянув руку, мог бы потрогать их пальцем.
— И они просто дадут нам пройти?
— Они некоторое время будут следовать за нами в надежде, что кто-то отстанет. Шепот, который ты слышишь, это их способ переговариваться, сообщать друг другу, что в их владения проникли непрошеные гости.
— Мы слышали этот шепот на берегу озера.
В глазах охотника мелькнули веселые искорки.
— Тогда вам повезло, что так быстро ушли оттуда. Наверняка они созывали сородичей.
— Повезло, — повторил Мэрик.
Дункан довольно долго просидел у озера в одиночку — несомненно, завидная добыча для глубинных охотников. Вот уж кому повезло так повезло.
Они молча двинулись дальше. Опасность незримым покровом нависла над отрядом, и все явно мечтали только об одном — поскорее найти обратный путь на Глубинные тропы, если только таковой существует. Едва они покинули пещеру, Ута остановилась и, опустившись на колени, приложила руку к земле. Она проделывала это уже не впервые и всякий раз закрывала глаза, словно чуяла в толще камня нечто такое, чего не могли почуять другие. Мэрик подозревал, что это и есть знаменитое гномье “чувство камня”, хотя прежде никогда не видел, как его применяют на практике.
Выпрямившись, Ута махнула рукой Женевьеве и уверенно повела отряд по новому коридору. Командор не стала спорить. Николас держался угрюмо и отчужденно, едва волок ноги, и непохоже было, что он сумеет нормально сражаться. Дункан с унылым видом брел в самом хвосте отряда, стараясь держаться подальше от Николаса, что, по мнению Мэрика, было весьма благоразумно.
Он намеренно сбавил шаг, дождался юношу и пошел рядом с ним. Какое-то время они молча шагали. Дункан ни разу не глянул на Мэрика, а Фиона одарила его предостерегающим взглядом, однако он не ушел.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он наконец, Лицо Дункана стало озадаченным.
— А как я должен себя чувствовать?
— Не знаю. Там, в пещере, ты произнес весьма впечатляющую речь.
— Ну… наверно. — Дункан пожал плечами, явно надеясь, что на этом разговор и заглохнет.
— Знаешь, ты немного напоминаешь мне меня самого.
— Да ну? Может, мне тогда самое место на троне?
Мэрик не обратил внимания на резкий тон молодого Стража.
— Во времена мятежа я был немногим старше, чем ты сейчас. Я был совершенно не уверен в себе и вечно спрашивал, достоин ли я быть королем. Каждая смерть в бою причиняла мне боль, потому что все эти люди гибли из-за меня.
Дункан фыркнул:
— Сдается мне, ты недурно справлялся с делом.
— Я знаю, что меня называют Мэриком Спасителем. Не знаю, кто это придумал. Скорее всего, Роуэн. Она всегда заботилась о народном обожании, поскольку считала, это важно.
— Я не знаю, кто такая Роуэн.
— Моя жена, королева. — Мэрик постарался, чтобы голос его прозвучал ровно. Судя по тому, с каким любопытством покосился на него Дункан, ему это не слишком удалось. — Она умерла. Три года назад.
— Прими мое сочувствие, — искренне проговорил Дункан. — Ты любил ее?
— Любил. И до сих пор люблю. — Мэрик откашлялся, упорно глядя перед собой. — Однако прежде нее была и другая женщина. Эльфийка по имени Катриэль, та самая, что привела нас в тейг Ортан, когда я был на Глубинных тропах. Она спасла мне жизнь, но, когда я узнал, что она шпионка, что именно из-за нее мы потерпели поражение при Западном Холме, я убил ее. Пронзил мечом.
Мэрик ощутил на себе испытующий взгляд паренька и вдруг порадовался тому, что вокруг царит полумрак, — наверняка ведь он покраснел. И с какой стати ему вдруг вздумалось заговорить обо всем этом? С самой смерти Катриэль он ни с кем ни словом не обмолвился об этой истории. Глупо, наверное.
— Я слышал об этом, — осторожно проговорил Дункан. — Кое-что, во всяком случае.
— Не сомневаюсь. Логэйн постарался, чтобы этот случай получил огласку — пусть-де все знают о торжестве правосудия. — Мэрик повернулся и прямо взглянул на Дункана. — Только я считаю, что правосудие здесь было ни при чем. Я был взбешен, потому что меня предали. Я чувствовал себя в ответе за всех тех людей, которые погибли. Я не мог простить ее. Я убил ее… и никогда в жизни ни о чем так не сожалел, как об этом.
— Понимаю.
— Дункан, все мы ошибаемся. Иногда наши ошибки дорого обходятся другим людям. Главное, чтобы твои намерения были чисты и чтобы ты запомнил полученный урок. — Мэрик слабо, с трудом усмехнулся. — Жаль, что я не знал этого много лет назад.
Некоторое время они шли бок о бок, глядя перед собой и храня неловкое молчание. Наконец Дункан взглянул на Мэрика, и на долю секунды тот мог поклясться, что на лице паренька промелькнуло смущение.
— Спасибо, — тихо сказал Дункан.
Мэрик лишь кивнул и улыбнулся. Сказать ему больше было нечего.
— Стой! — донесся вдруг спереди крик Женевьевы.
Все остановились, Келль мгновенно схватил лук и наложил стрелу. Ута, которая шла впереди, жестами показала, чтобы они подошли к ней. Все двинулись вперед и, когда Фиона осторожно усилила белое свечение посоха, увидели то, что обнаружила гномка.
Впереди изрядная часть пещеры обвалилась и стала почти непроходимой. Однако важнее всего было то, что сквозь расселину в стене пещеры явственно виднелся участок Глубинных троп. Придется карабкаться вверх по груде каменных обломков, а затем протискиваться в довольно узкую расселину, однако ошибиться было невозможно — место по сторону стены было творением гномьих рук.
— Обратный путь! — выдохнула Фиона.
— Похоже, мы вернулись на нужный курс, — заметил Дункан, и Ута согласно кивнула.
— Там есть порождения тьмы? — спросил Мэрик.
— Нет, — отозвалась Фиона. Судя по отрешенному взгляду, она как раз пустила в ход чутье Серого Стража. — По крайней мере, поблизости. — Эльфийка постучала пальцем по ониксовой броши, которая была прикреплена к вороту ее кольчуги. — Сдается, подарки Круга и впрямь пригодились.
На лице Женевьевы явственно отразилось сомнение.
— Это странно, — нахмурясь проговорила она. — Обычно, когда порождений тьмы кто-то потревожит, они так и роятся вокруг, точно пчелы.
Она обнажила меч — огромное лезвие сверкнуло в белом сиянии, исходившем от посоха, — и с оружием в руке осторожно двинулась к завалу. Взмахом руки призвав остальных последовать ее примеру, она начала подъем.
На то, чтобы протиснуться через расселину в стене, времени ушло немало. В конце концов им пришлось оттащить несколько камней, чтобы расширить дыру для тех, кто носил массивные доспехи.
Первой на ту сторону перебралась и сразу подала знак, что все в порядке.
Приятно было вновь очутиться в гномьих туннелях. Мэрик, однако, почти сразу заметил, что вокруг опять появились следы скверны. По сравнению с природными пещерами, которые они только что покинули, это особенно бросалось в глаза. В чем тут дело? Может, в самих Глубинных тропах есть нечто такое, что делает их более восприимчивыми к этой заразе? Мэрик видел на стенах знакомые темные щупальца, грозди набрякших мешков черной плоти. Привычным зрелищем были и полуразрушенные гномьи статуи, — словом, этот участок Глубинных троп ничем не отличался от других. Они могли оказаться где угодно.
Женевьева сумрачно огляделась по сторонам.
— Узнаешь какие-нибудь приметы? — спросила она у Мэрика.
Он покачал головой.
— Тогда пошли дальше.
Женевьева безжалостно подгоняла спутников, каждую минуту опасаясь нападения порождений тьмы. Другие Стражи, судя по всему, считали, что это вряд ли возможно. Вес говорило о том, что они оторвались от погони, и если твари до сих пор разыскивают их, то рыщут они где-то в лабиринте пещер, которые отряд уже покинул. Эта мысль нисколько не успокаивала командора, и с каждым часом пути она становилась все резче и напряженнее.
Дважды они миновали боковые туннели, и входы в эти туннели были отмечены каменными арками. Ута знаками объяснила, что это заброшенные тейги, хотя какие именно — понять было невозможно: все надписи, если они только были, уничтожили время и наступление скверны. Всякий раз гномка стояла у входа и неотрывно, печально смотрела в темноту, сжимая и разжимая кулаки. Мэрик поневоле задумался, каково это для нее — знать, что некогда ее сородичи правили огромной империей, которая ныне превратилась в бледную тень самой себя.
Через несколько часов они дошли до места, где участок. Глубинных троп почти весь обвалился, образовав зияющий провал, затянутый темнотой и паутиной. Стена с одной стороны уцелела, и вдоль ее подножия тянулся узкий карниз, по которому едва можно было пройти. Путники разглядывали карниз с подозрением, но Ута, похоже, была уверена, что он достаточно прочен. Конца провала видно не было. Посох Фионы не мог осветить всю дорогу, и им оставалось лишь надеяться, что пропасть где-нибудь да заканчивается.
Женевьева пошла первой, отвергнув все возражения доводом, что у нее самые тяжелые доспехи. Если она не сможет пройти по карнизу сейчас, то тем более не сможет и после. Келль обвязал ее талию веревкой, однако Мэрик сильно сомневался, что это поможет. Это было сделано, скорее, для успокоения совести.
И тем не менее командор без колебаний двинулась вперед, прижимаясь спиной к стене. Вскоре она исчезла в темноте. В молчании текли минуты, и все напряженно следили за веревкой, которую Келль понемногу выпускал из рук. В тот самый миг, когда казалось, что веревка вот-вот кончится, ее резко дернули. Дважды. Женевьева перебралась на ту сторону.
Мэрик шел одним из последних и пережить еще раз подобное приключение не согласился бы ни за какие коврижки. Медленно передвигая ноги вдоль по карнизу, он едва ощущал, что под ним есть хоть какая-то опора. В непроглядной тьме казалось, что он завис над бездной и вот-вот канет в нее. Один раз ему пришлось остановиться и постоять, прижавшись головой к стене и зажмурившись, чтобы мир перестал вертеться перед глазами. Лишь настойчивое подергивание веревки вынудило его двигаться дальше, ступать шажок за шажком к далекой светящейся точке на той стороне провала.
Когда король наконец шатаясь соступил с карниза, он весь дрожал и обливался потом. Келль подхватил его, и тут убежала Фиона. Мэрику трудно было вообразить более приятное зрелище, чем ласковый свет ее посоха.
— Все в порядке? — озабоченно спросила она.
— Я не свалился, — нервно хихикнул Мэрик.
Эльфийка одарила его суровым взглядом:
— Это означает “да”?
— Э-э… пожалуй.
Фиона презрительно фыркнула и, круто развернувшись, зашагала прочь. Мэрик искоса поглядел на Келля, но охотник лишь пожал плечами. Он и сам ничего не понимал.
Путники двинулись дальше, уже по новому участку Глубинный троп, где своды туннелей казались Мэрику выше. Где-то туннели были неглубоко затоплены тухлой водой, где-то их настолько заполонила скверна, что путникам пришлось прорубать себе дорогу в черной слизи. Тут особенно пригодился меч Мэрика — черная дрянь покорно расползалась перед клинком, охваченным голубым пламенем рун.
Один раз отряд прошел через зал, вдоль стен которого выстроились в ряд гномьи статуи — почти все обрушенные либо до неузнаваемости заросшие мхом и лишайником.
Как раз в тот миг, когда Мэрик уже готов был рухнуть от безмерной усталости, он заметил на одной из стен руны, почти целиком скрытые слоем пыли и грязи.
— Погодите! — выкрикнул он.
Женевьева приказала всем остановиться и с обеспокоенным видом повернулась к Мэрику. Он подбежал к стене, стер перчаткой пыль и счастливо улыбнулся, заметив знакомые знаки. С тех пор как он увидел их впервые, прошло уже немало лет, однако они отчетливо запечатлелись в памяти.
— Я узнал эти руны! — воскликнул он. — Мы проходили здесь! То есть я проходил, когда был здесь в прошлый раз. Мы шли этой дорогой!
— Ты уверен? — скептически осведомилась Женевьева.
— Может, они просто похожи, — прибавил Дункан.
Ута шагнула к стене и внимательно обследовала руны. Затем она повернулась к остальным и сделала несколько жестов, которые Мэрик понял и без перевода.
— Здесь не написано “Ортан”, верно? Это другой тейг.
Ута осторожно кивнула, и тогда Мэрик, повернувшись, окинул внимательным взглядом туннель. Здесь все обильно покрывала скверна, но так было повсюду с тех пор, как они вошли на Глубинные тропы. Вид этого туннеля казался Мэрику знакомым, но потому ли, что он здесь бывая, или потому, что многие туннели похожи друг на друга, — этого он определить не мог.
— Если я прав, впереди должен быть перекресток, и там на стенах тоже есть руны.
Серые Стражи переглянулись, не зная, как ответить на заявление Мэрика. Затем, не говоря ни слова, они повернулись и зашагали вперед. Через несколько минут они действительно вышли на перекресток. Там в стенах виднелись желоба, прорубленные гномами, — желоба, по которым некогда текли ручьи лавы, освещая туннель. На полу кое-где виднелись груды каменных обломков, а на стенах, подтверждая слова Мэрика, виднелись большие руны.
Мэрик широко улыбнулся:
— Видите? Все так, как я говорил!
На лицах его спутников отразилось утомленное облегчение. Радостно было думать, что, по крайней мере, они все время не блуждали бесцельно. Одну только Женевьеву эта удача больше обеспокоила, чем ободрила. Командор окинула каменный столп подозрительным взглядом и, вскинув брови, посмотрела на Мэрика:
— Ты знаешь, как отсюда выйти к тейгу Ортан?
Тот задумался, но лишь на долю секунды.
— Этой дорогой, — жестом показал он. — Насколько я помню, мы пришли сюда другим путем, но потом Катриэль… потом мы увидели эти руны. Именно так мы и узнали, идем.
Командор задумалась.
— Тейг далеко? — наконец спросила она.
— Меньше дня пути.
Коротко кивнув, Женевьева сняла с плеча дорожный мешок и бросила его на пол:
— Тогда устроим привал.
Все прочие колебались, не понимая, почему она отказалась от мысли гнать их дальше. Командор пожала плечами:
— Не знаю уж, по какой причине, но порождений тьмы поблизости нет. Мы должны воспользоваться случаем и отдохнуть. Палатки не ставьте. Мы пробудем здесь недолго.
Учитывая, что Мэрик уже валился с ног, возражать он не стал.
Глава 11
Первые дети Создателя смотрели через Завесу
И проникались завистью к жизни,
Кою не могли ни осязать, ни чуять.
Чернейшая зависть та породила демонов.
Песнь Учености, 2:1
Дункан, бредущий вслед за спутниками, чувствовал себя так, словно весь превратился в один огромный синяк. Отдыхали они едва ли пару часов, и этого времени хватило, чтобы стянуть с себя пропотевший кожаный доспех — казалось, он уже добрый месяц носит его не снимая, — и втереть в раны магическую мазь. Над жалкой стоянкой с бальзамом разносились стоны, болезненное шипение и облегченные вздохи.
Рука Дункана все так же болела и плохо двигалась, но Келль, придирчиво осмотрев ее, объявил, что от перелома не осталось и следа. Это чудо совершила магия Фионы, а воздействие мази изрядно ослабило боль, которая мучила Дункана с самого окончания боя. Проверки ради он то и дело сгибал и разгибал руку, хмурясь оттого, что с большим трудом удавалось сжать пальцы в кулак. Тем не менее — удавалось, а это главное.
Единственным из них, кто поспал как следует, был Кромсай. Едва только развели огонь, пес свернулся клубком у ног хозяина и через минуту уже сладко посапывал. Дункану нравилось, как подергивались во сне лапы Кромсая, как он то и дело, не просыпаясь, тявкал — как будто там, в своем сновидении, заливался громким лаем. Псу, наверное, снилось, как он носится по залитым солнцем лужайкам и пугает белок. Дункан и сам бы не отказался от такого сна.
Потом он вспомнил, что в крови у Кромсая, как и у всех Серых Стражей, — скверна. Быть может, ему снятся такие же мрачные сны и, подергивая лапами, он во сне убегает от пугающих теней, которое вечно рыщут на границах сознания Серого Стража.
Ради блага пса Дункан надеялся, что это не так.
Женевьева, напряженная и молчаливая, шла впереди всех. Теперь она всей душой стремилась как можно скорее браться до тейга Ортан и не желала больше терпеть никаких отсрочек. Спутники прилагали все силы, чтобы не отстать, и все равно она неуклонно уходила все дальше. Все переглядывались на ходу, явно гадая, беспокоит ли Женевьеву то, что она все больше и больше отрывается от остального отряда.
Дункан подозревал, что вряд ли. Он перешел поближе к Фионе и некоторое время шагал рядом с ней. После отдыха магичка стала уже не так бледна. Женевьева настрого запретила ей применять магию для того, чтобы ускорить выздоровление раненых, и, хотя Фиону это возмутило, Дункан в душе вынужден был согласится с командором. Самые серьезные раны и увечья уже не причиняли им прежнего беспокойства, а Фионе силы еще понадобятся, особенно если в тейге Ортан будет так опасно, как утверждал Мэрик.
Он уже рассказал о том, что произошло, когда он проходил здесь восемь лет назад. Гигантские пауки, перерожденные скверной, набросились на Мэрика и его спутников, вынырнув из моря паутины, которой были затянуты своды тейга. Чтобы отбиться от тварей, путники подожгли паутину. Дункан задумался, остались ли еще в тейге пауки. От этой мысли его пробрала дрожь. Он и мелких-то паучков не любил, а уж встретиться с этими тварями, когда они с тебя ростом и со жвал их капает яд… Брр, какая мерзость!
— Мне нужно с тобой поговорить, — прошептал Дункан Фионе.
Николас, шедший неподалеку, обжег его неприязненным взглядом и прибавил шагу, чтобы обогнать. Дункан ясно видел, что прощения от него не дождется. На привале воин держался угрюмо и резко, кое-как обработал раны и даже не снял пропотевших и грязных доспехов, хотя у него была такая возможность. Он без вопросов вызвался первым нести стражу и, неловко ступая, отошел от костра, а все остальные с жалостью смотрели ему вслед.
Эльфийка поглядела на Дункана с любопытством:
— О чем ты хочешь поговорить? О Мэрике?
— Вот еще! — фыркнул он. — Что это на вас обоих нашло?
Фиона раздраженно вздохнула:
— Прекрасно. Что в таком случае ты хотел мне сказать?
— Это насчет Женевьевы. — Дункан глянул на командора и едва различил ее в сумраке — так далеко она ушла. Как будто тейг магнитом притягивал женщину и чем ближе они подходили, тем быстрее она вынуждена была двигаться. — Знаешь, ночью она уходила из лагеря. Не для того, чтобы нести стражу, нет. Она выскользнула втихаря.
— Втихаря? — удивилась Фиона. — Зачем?
— Вот и мне подумалось — зачем? Так что я пошел следом.
— И она тебя не заметила?
— Знаешь, в Вал Руайо, до того как вы меня зацапали, я был очень хорошим вором.
— Очко в твою пользу. Что ты видел?
— Ушла она, собственно, недалеко. — Дункан замялся, вдруг усомнившись в том, что он вправе рассказывать эту историю до конца. Быть может, Женевьева углядит в этом посягательство на свою личную жизнь. Однако теперь, когда он уже завел разговор с Фионой, идти на попятную смысла не было. — Она взяла с собой факел и немного отошла от перекрестка. А потом начала снимать доспехи.
— Ты подсматривал, как она раздевается?
— Нет! То есть да, но это было совсем не то, что ты думаешь. Я решил, что ей просто захотелось побыть в одиночестве. Я уже собирался уйти и не мешать ей, но тут заметил…
— Что ты заметил?
— Мне вначале показалось, что синяк.
Перед глазами у Дункана и сейчас стояло темное пятно, которое начиналось на обнаженном плече командора, проходило по боку и заканчивалось почти у бедра. Сначала он испугался, особенно потому, что пятно было очень темное. На синяк не похоже, размышлял он, может быть, ожог от драконьего пламени? Неужели командор все это время скрывал рану? Зачем?
— Только это был не синяк. Думаю, Женевьева сама толком не знала, что это такое. Она поднесла факел поближе, чтобы при свете все хорошенько рассмотреть.
— И что же она увидела?
— Кажется… кажется, это смахивало на кожу порождений тьмы.
Некоторое время Фиона шла молча, глядя перед собой и переваривая услышанное. На миг Дункан пожалел, что рассказал ей об этом. Он просто не знал, что подумать, когда увидел этот “синяк”. Он пришел в ужас, и, судя по Женевьевы, с ней произошло то же самое. И все же, у Дункана было такое ощущение, что она видела это пятно не впервые. Она знала о его существовании и скрывала это всех остальных.
— Это может быть просто рана, — пробормотала Фиона. — Старая рана.
— Я так не думаю.
— Что еще это может быть? — Эльфийка обернулась к Дункану, бросила на него резкий взгляд. — Думаешь, она подхватила заразу? Но ведь она Серый Страж, как такое случиться?
Дункан пожал плечами:
— Не знаю.
К ним вдруг подошел Мэрик и своим появлением крайне удачно прервал этот разговор.
— О чем это вы так взволнованно шепчетесь? — осведомился он, борясь с зевотой и безнадежно проигрывая бой.
— Ни о чем, — быстро ответила Фиона.
— Я просто говорил о том, как вымотался, — вставил Дункан. — Не так уж много нам удалось поспать до того, как Женевьева нас растолкала. Я так готов поклясться, что успел веки сомкнуть.
К ним подошел Келль. Лук он нес в руке — наготове, с наложенной на тетиву стрелой. Рядом бодро трусил Кромсай.
— Лично я рад, что мы спали недолго, — пробормотал охотник.
— Это почему же? — спросил Мэрик.
— Сны были невыносимые.
Глаза Келля потемнели, и он отвернулся. Кромсай поглядел на хозяина и вопросительно заскулил.
Ута, присоединившаяся к ним, оживленно зажестикулировала. Фиона вздохнула и согласно кивнула:
— Со мной было то же самое. Сны пришли, едва я закрыла глаза, я словно тонула в них.
Она содрогнулась при этом воспоминании.
— Может, все из-за того, что мы на Глубинных тропах? — спросил Келль.
Мэрик пожал плечами:
— Я не видел никаких снов. То есть кроме обычных.
— Серым Стражам всегда снятся сны, — пояснила Фиона. — Это происходит оттого, что мы соединены с групповым сознанием порождений тьмы. Но с тех пор как мы вошли на Глубинные тропы, сны стали гораздо хуже.
— С каждой ночью все хуже, — мрачно добавил Келль.
— Только не у меня! — вскинул руку Дункан. — Со мной все в порядке.
Фиона с подозрением глянула на него:
— Ты уверен? Я могла бы поклясться, что…
— Нет-нет! Мне просто снился сыр.
— О, со мной это тоже бывает, — засмеялся Мэрик.
— Правда? Фиона превращала порождений тьмы в огромные столбы сыра, и я все думал: “Почему именно сыр?
Я терпеть его не могу!” Но она не хотела пускать в ход другие заклинания и очень разозлилась на меня.
— Так, как сейчас? — Мэрик указал на эльфийку, которая и вправду смотрела на них, сердито сверкая глазами.
— Ну что за болваны! — проворчала она, выразительно закатив глаза.
— Думаю, все дело было в том, что ей как раз сыр очень нравится, — доверительно сообщил Дункан Мэрику. — Она то и дело откусывала от какого-нибудь столба солидный кусок. А я только чуял запах немытых ног.
— Это отвратительно!
— Вот и я сказал то же самое!
Впереди из сумрака вдруг возникла Женевьева, и ее явление подействовало на болтунов как ушат холодной воды.
— Почему вы сбавили шаг? — резко спросила она. — Мы уже пришли.
Не дожидаясь ответа, она круто развернулась и удалилась.
Все торопливо бросились за командором и очень скоро обнаружили, что она права.
Фиона подняла посох, и его белое сияние, усилившись, разлилось по пещере, но так и не сумело осветить ее всю. Дункана было такое ощущение, словно они нарушили покой гробницы — исполинского подземного чертога, в котором столетиями обращались во прах скелеты древних гномьих зданий. Он видел бренные останки обрушившихся галерей, рухнувшие наземь и разбившиеся на куски колонны и статуи, выпотрошенные строения.
Когда-то здесь был бурлящий жизнью город, а теперь остались только прах и безмолвие. На всем толстым слоем лежала черная пыль, а в вышине, под самым сводом, словно повисла серая туча, слепленная из странного вида комков. Если это были остатки паутины, сожженной восемь лет назад, значит, хозяева до сих пор ее не восстановили. Быть может, гигантские пауки перебрались на другое место жительства? Хотелось бы надеяться.
— Тейг Ортан, — почти беззвучно прошептал Мэрик.
Дункан заметил в его отрешенном взгляде страх. Такое происходило всякий раз, когда Мэрик вспоминал о прошлом путешествии по Глубинным тропам. Видя это, Дункан дивился, почему этот человек, несмотря на всю важность их миссии, вообще согласился вернуться сюда.
Женевьева настороженно выставила перед собой меч. Собственно говоря, все они сейчас держали оружие наготове и напряженно всматривались в неподвижную темноту, ожидая, что на них хлынет орда чудовищ.
— Здесь что-нибудь изменилось? — спросила Женевьева, обращаясь к Мэрику.
— Паутины стало поменьше.
Командор махнула рукой Келлю. Охотник вышел вперед и, опустившись на колени, стал осматривать толстый слой пыли и грязи, покрывавший каменный пол. Кромсай обошел его, принюхался к полу и чихнул.
— В последнее время в этой пещере было оживленно.
Большинство следов совсем свежие и принадлежат порождениям тьмы.
— А мой брат? — спросила Женевьева.
Келль промолчал, оставив вопрос без ответа. Он пристально смотрел на слой пыли, словно его светлые глаза могли различить в едва заметных следах нечто такое, что всем остальным увидеть было не под силу. Дункан подозревал, что дело именно в этом. Охотник обладал чувствительностью к скверне, которая намного превосходила все навыки следопыта, полученные им на службе у Воинов Пепла. Он всегда первым чуял присутствие порождений тьмы и мог различить отдельные их виды только по запаху. Иные Серые Стражи утверждали, будто Келль способен точно так же учуять и своих собратьев по ордену, различить издалека, кто есть кто, — как будто они были порождениями тьмы. Если это было и так, сам охотник на этот счет никогда не высказывался.
— Да, твой брат проходил здесь, — наконец подтвердил он.
— Куда он пошел?
Келль глянул на Женевьеву, выразительно выгнув бровь:
— Я, конечно, знаю его запах, но даже мне не под силу в этаком смешении следов… Я знаю только, что он здесь был.
Женевьева досадливо нахмурилась и бессильно взглянула в окутанную мраком даль тейга. Затем, стиснув зубы, повернулась к остальным:
— Тогда мы будем обшаривать каждую пядь этих развалин, пока не отыщем хоть какой-нибудь след моего брата.
— Откуда нам знать, что такой след вообще существует? — спросил Мэрик. — Он мог просто пройти через пещеру. Или пробежать, спасаясь от погони.
— Тогда выясним, куда он убежал, — проворчала Женевьева.
Положив меч на плечо, она развернулась и решительно зашагала по разрушенным улицам древнего тейга. Остальные беспрекословно последовали за ней.
Некоторое время они осторожно пробирались по узким проходам между зданиями. Кое-где стены и галереи обвалились, засыпав путь крупными обломками камня, но так было не везде. Многие арки, покрытые рунами, и искусные изваяния устояли под натиском времени, и это было наилучшим свидетельством высокого мастерства древних гномов.
Посох Фионы заливал все окрест беспощадно ярким светом, но и порождал множество теней. Повсюду, куда ни глядел Дункан, за пределами света лежала непроглядная тьма, таилась за статуями и в дверных проемах, надежно укрывая тайны, которые хранил древний тейг. Юноше представлялось, что там, во мраке, засели пауки, о которых рассказывал Мэрик, их многочисленные черные глазки следят за каждым шагом отряда, выжидая, когда он зайдет так далеко, что отступать уже будет некуда.
Он зябко потер руки, внезапно почувствовав, что замерз, и Фиона метнула на него сумрачный взгляд. Она держала посох наготове, зорко высматривая, не появится враг. И точно так же вели себя все остальные. Единственным звуком, кроме их приглушенных пылью шагов, было ворчание Кромсая. Шерсть у пса стояла дыбом, и он явно считал своим долгом вперить пристальный взгляд во всякое здание, мимо которого они проходили.
Один только Мэрик, похоже, не готовился к неизбежному бою. Он шел, небрежно опустив руку с мечом, всматривался в стены, и взгляд его широко открытых глаз был печален. Про пауков он рассказал, но что же еще произошло восемь лет назад в этом тейге? Вспоминал ли Мэрик свою возлюбленную, эльфийку? Или думал о своей жене?
Они миновали каменную арку. Стена по обе стороны от нее рухнула, и растрескавшийся, покрытый пылью каменный изгиб одиноко маячил в темноте. Наверху были высечены большие руны, и Ута, задержавшись, устремила на них неподвижный взгляд. Угрюмое лицо ее было непроницаемо.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 110 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |