Он ещё раз обернулся, смотря на большую круглую площадку в окружении колонн, где сейчас стоял, хлеща себя хвостом по бокам, тот, кто ещё несколько минут назад был человеком. Потом вздохнул и

...Он ещё раз обернулся, смотря на большую круглую площадку в окружении колонн, где сейчас стоял, хлеща себя хвостом по бокам, тот, кто ещё несколько минут назад был человеком. Потом вздохнул и решительно посадил Мирику на какую-то высокую каменную тумбу.

- Так, сиди здесь, - Хильмар сунул ей свой рюкзак. – И ни в коем случае не слезай, слышишь? – он посерьёзнел.
- Ты будешь драться с... этим? – настороженно спросила девочка, показав рукой на расхаживавшее в кругу чудовище.
- Знаешь, не испытываю никакого желания, - честно признался Хильмар. – Но раз он сказал, что мы не можем выйти, пока я с ним не подерусь, то придётся драться.
- Ты будешь драться из-за меня? – Мирика была как-то настойчиво-серьёзна. Её сжатые губы чуть дрожали, и она зачем-то провела пальцем по щеке стоящего перед тумбой Хильмара.
- Ну а что мне делать? – пожал плечами Хильмар. – Он отказывается нас выпускать. Сбежать от такой толпы... – Хильмар окинул взглядом собравшихся между колоннами. Круглый холл Храма Самопоклонников уже был порядочно забит – все, кто сидели в главной церемониальной зале, переместились сюда, дабы лично увидеть, чем же завершится эта ритуальная встреча, с самого начала пошедшая не по сценарию Верховного жреца... – Ну, лично мне побег представляется затруднительным, - подвёл итог наблюдения он. – И потом... – он внезапно замялся.
- Что – потом? – переспросила Мирика, убирая со лба прядь волос. Её сложная «церемониальная» причёска уже успела порядком растрепаться.
- Мирика, - Хильмар потёр ладонью переносицу, - знаешь, он нас не оставит, - заключил он таким тоном, будто эта мысль пришла к нему прямо сейчас, когда он произносил фразу. – Мы можем сбежать от него хоть десять раз, хоть двадцать пять, - продолжал рассуждать Хильмар. – Но он нас не оставит. Он не отступится. Он будет нас преследовать до тех пор, пока не добьётся своей цели. Я не смогу быть уверенным, что ты в безопасности, пока он... – и тут Хильмар запнулся. Он очень хотел себе ещё и рот зажать, но удержался от этого жеста.
- Пока он что? – переспросила Мирика. Её глаза были очень серьёзны. Хильмар замечал за ней такой взгляд только дважды – когда они обсуждали Лерви и когда она говорила о своей покойной матери. Хильмар почему-то считал раньше, что именно таким взглядом верующие должны встречать ироничную критику своих воззрений, но потом отметил, что такой взгляд у Мирики появлялся только тогда, когда они говорили о каких-то плохих вещах. Об очень-очень плохих и пугающих вещах.
- Пока он сам не отступится от преследования нас, - ответил, потупив глаза, Хильмар.
- Он не отступится, ты же сам это сказал, - покачала головой девочка. – Ты хотел сказать другое, Хильмар.
- Что ж... – Хильмар сжал губы. – Да, я хотел сказать другое. Он будет нас преследовать, пока он жив. Да, это так, а что ты от меня хочешь?! – всплеснул руками Хильмар. – Думаешь, я так хочу его убить?! Да нужен он мне очень, я бы его вообще в глаза не видел! Ах, ну конечно, сейчас ты мне скажешь, что убивать это плохо, и вообще лорд Рогэллон плакался в каком-нибудь очередном письме лорду Йарре, что убийства – это ужасно! А что мне делать? Что мне делать, а?! – и Хильмар для пущей убедительности развёл руками.
- Я ничего такого не говорила, - спокойно ответила девочка. – Я просто говорю о том, готов ли ты убить человека ради меня, - тихо выдала она.

Хильмар вздохнул. Он и сам уже ругал себя за глупую вспышку. Не по видеовидению выступает. Смысл тут кипятиться-то?

- Ну... – начал он. – Ради тебя... ты не пойми неправильно, но я вообще не готов кого-то убивать, - покачал головой он. – Но если придётся... если приходится, - уточнил он. – Если приходится – значит приходится, - решительно кивнул он.
- Вот это правильный ответ, - неожиданно улыбнулась Мирика.
- Ты неподражаема... – Хильмар усмехнулся. – О серьёзных вещах говорим, меня, может, убьют через пять минут, а тебя заберёт этот гомотерий с хвостиком от барса...
- Не бойся, - сказала Мирика, всё также улыбаясь.
- Страх – совершенно нормальное проявление эмоций в стрессовой ситуации, - пожал плечами Хильмар. – Я выйду отсюда только с тобой, - серьёзно сказал он, посмотрев девочке в глаза. – И... Мирика... если я... в общем если меня...
- Если тебя убьют? – переспросила она, кивнув головой и словно готовя его к предстоящим испытаниям.
- Да, если меня убьют, - подтвердил Хильмар. – Постарайся сбежать... Хоть как-то, ну, я не знаю, затеряться в толпе или там на крышу выбежать...
- Хильмар, - покачала головой Мирика. – Ты же сам прекрасно знаешь, что я выйду отсюда только с тобой. Ты из-за меня ведь на это идёшь.
- О, ну откуда у вас, Слушателей, эта дурацкая жертвенность... – начал Хильмар, но Мирика его перебила.
- Жертвенность тут не при чём. Ты сам сказал, что он не оставит нас. Нам не сбежать, Хильмар, - кивнула она. – Мы либо выйдем вместе, либо вместе так и останемся тут.
- Ничего, выйдем, - улыбнулся Хильмар. – Если честно, я считаю, что не такие уж у нас плохие шансы выбраться, - поделился он, подвинувшись поближе к Мирике.
- Он такой страшный... – девочка поглядела на чёрный силуэт кошмарного существа, ходившего в круге.
- Угу, уродливый на редкость, - поморщился Хильмар.

Действительно, метавшееся в круге создание было какой-то невероятной фантасмагорией. Хильмар рассмотрел его внимательнее, и ему пришла на ум мысль, что какой-то придурок схватил книгу об эволюции и видах хищных млекопитающих и бросил её в большой стальной вентилятор. А когда вентилятор разрубил книгу на тысячу кусочков, этот особо умный тип, мерзко хохоча, взял и составил из обрывков иллюстраций различных хищников образ того зверя, который сейчас скакал в круге колонн... Хильмару почему-то ясно виделось, что тот, кто это сделал, был именно придурком и хохотал он именно мерзко. Лерви был просто каким-то измывательством и насмешкой над тем, что долго и кропотливо создавала природа. Мускулистое кошачье тело, а лапы тонкие и прямые, как у собак и волков, когти – как у медведя, а хвост толстый и волосатый, как у малых панд. Только вот не мягкий пушистый мех, а гладкая, словно тюленья шкура покрывала тело Лерви. Высоко торчащие над головой треугольные уши и грива на холке придавали ему сходство с гиеной. Громадные клыки, не помещавшиеся в пасти, делали его похожим на вымершую саблезубую кошку смилодона. Да, Эскин Лерви взял ото всех хищников все их самые сильные и наводящие страх приспособления!

Тем не менее, весь этот «конструктор» у Хильмара особого ужаса не вызывал. Выглядел Лерви на редкость противоестественно. А всё, что выглядело противоестественно, вызывало у Хильмара скептицизм и подозрения. «Ничего, посмотрим ещё, чего ты стоишь... – размышлял Хильмар Йарран, глядя на Верховного жреца Храма Самого Себя. – Приклеив зубы от смилодона, ты смилодоном не становишься... Если ты думаешь, что понадёргав от всех хищников зрелищной внешности, ты будешь намного эффективнее их в драке, то ошибаешься». Хильмар вспомнил виденный в Даксоксе проект «передвижной многоэтажной шагающей лаборатории». Представляла она собой трёхэтажный панельный дом с четырьмя окнами и торчащими во все стороны захватами, пластинами и прочими шлангами для «забора изучаемого материала». На крыше громоздилось множество антенн и датчиков, а четыре металлические ножки «лаборатории» были оборудованы гусеницами. Выглядит впечатляюще – а толку – никакого. Хильмар хихикнул, вспомнив, как это чудовище долго маячило на лужайке перед одним из учебных заведений Даксокса, как раз перед башней исследовательского общенаучного корпуса, пока его матери это не надоело. Керранта Йарран попыталась поднять вопрос о разбазаривании средств. Это слабо помогло, и тогда профессор Йарран начала ругаться, что ужасный домик на гусеничных ногах портит весь вид на Круглый павильон и Даксокскую библиотеку. Это вроде бы помогло. «Шагающую лабораторию» решили переставить в другой конец аллеи, подальше от Круглого павильона. Правда, проблема вскоре отпала сама собой – лаборатория, конструкторы которой заявляли, что она «способна преодолевать горную, заболоченную и лесную местности», развалилась на обломки, не пройдя и трети Главной даксокской аллеи. Канцлер Даксоксого Университета грозился вычесть у построившей «лабораторию» научной группы из финансирования средства на очистку аллеи, городские службы уборки тихо ругались, Хильмар с одноклассниками играли на груде строительного мусора в реконструкцию завершительного эпизода «Войны за припасы», причём Хильмара жутко бесила доставшаяся ему роль вице-адмирала Астакасти, потому что во время боя тот должен был кричать свою знаменитую фразу «С нами Создатель!» А Сэгер был адмиралом Мрицакэски, а потому всё равно было очень весело...

-...Верховный жрец Эскин Дэкссер Лерви ждёт вас на бой, - прервал воспоминания Хильмара какой-то молодой человек в белой рубашке и чёрном фраке без рукавов. Он выглядел очень изящно и элегантно, если бы не болтающийся на шее большой фотоаппарат. Рядом с ним примостились две ярко, но как-то безвкусно накрашенные девушки. Одна из них была в ярко-красном коктейльном платье со множеством блёсток, вторая – в длинной чёрной свободной тунике, разрисованной золотой краской какими-то оккультными знаками.
- Подождёт, - невозмутимо ответил Хильмар. И, вспомнив роль вице-адмирала Астакасти, заметил, - У нас тут военное совещание, - и отвернулся к Мирике с самым таинственным видом.
- Но... – растерялся посланник. – А что же мне ему сказать?
- А я откуда знаю, что тебе ему сказать, это вообще не моё дело, - Хильмар посмотрел на него исподлобья.
- Ух ты... – уважительно хмыкнул парень. – А вы ничего...
- Мне только твоей оценки и не хватало, без неё я уж никак не переживу, - язвительно ответил Хильмар.
- А можно вас сфотографировать? – снова начал непрошеный собеседник.
- А можно ты засунешь себе свой фотоаппарат куда-нибудь и не станешь больше меня отвлекать от важного разговора с теми, с кем я хочу разговаривать? – в свою очередь поинтересовался Хильмар.
- Чтоб тебя! – парень уставился на него глазами, полными обожания. – Я бы хотел, чтобы вы были Верховным жрецом!
- Очень интересно было услышать, что ты хотел, - ответил Хильмар. – Может, ты мне ещё будешь сообщать, когда в туалет хочешь?
- Он замечательный! – вдруг вскрикнула девушка в красном. – Я в него влюблена, он самый классный! Можно меня с ним сфотографировать?!
- С мусорным ведром сфотографируйся, - ответил Хильмар.
- А-а-а, он круче всех! – запищала красная красотка, а её подруга в чёрной тунике капризно надула губы.
- Ну вот почему у него уже есть эта девчонка?! – плаксиво начала она. – Когда он победит, она станет Верховной жрицей. А может, я тоже хочу?! Может, я хочу?! – и она наморщила носик, будто готова была заплакать.
- Убери от меня этих куриц, они мешают мне думать! – рявкнул на парня Хильмар.
- А-а-а, он милашка! – запищала красная девица.
- Он моя мечта и он никогда не обратит на меня внимания! – её подружка в загадочных золотых символах на одежде в порыве чувств стукнула посланника с фотоаппаратом клатчем по голове.
- Вы супер... – тот даже не обратил внимания на эту выходку, продолжая пялиться на Хильмара.

Поняв, что толку тут не добиться, Хильмар повернулся к Мирике.
- Смотри, - сказал он. – Это животное, - он указал на Лерви, - всё же больше похоже на кошку. А как охотятся кошки? Они прыгают на добычу, - пояснял он. – Быстрый разбег, длинный прыжок – и в случае неудачи, погоню они не продолжают. У них не хватает сил и слишком учащается дыхание, - Хильмар сам не совсем отчётливо понимал, зачем он читает эту лекцию. Успокаивает Мирику? Успокаивает сам себя? Вырабатывает стратегию боя? Пожалуй, всё сразу... – Гепард бежит свои хвалёные сто десять километров в час всего шесть-восемь прыжков. Лев не может продолжать погоню дольше нескольких секунд. Но самое страшное у кошек – их бросок. В прыжке они сбивают добычу с ног и душат, либо же перебивают хребет. Но если бросок удалось пережить... – Хильмар снова поглядел на Лерви, -...то можно считать, что добыча спаслась, - завершил он. – На второй прыжок кошке не хватит сил, они долго и тщательно готовятся к погоне и прыжку. Да, большая кошка обгонит человека на спринте, но не в беге на выносливость, - Хильмар улыбнулся. – И когда Лерви выдохнется, я всё ещё буду способен драться. Если я переживу первую полноценную атаку с погоней и прыжком, то вторую я ему уже осуществить не дам, - сказал он.

Мирика кивнула. Она понимала, что есть теория и есть практика. И есть Хильмар и есть она.
- Можно, я тебя благословлю? – спросила она.

Хильмар внимательно посмотрел ей в глаза.
- Давай, - кивнул он.

Мирика серьёзно кивнула, встала на тумбу с ногами и, сложив руку в кулачок, сначала коснулась костяшкой большого пальца лба Хильмара, а затем основанием пальца – его нижней губы и подбородка.

- Я пойду, - сказал Хильмар. Он хотел сказать «Я вернусь», но передумал. А вдруг не вернётся?
- Иди, - Мирика кивнула, всё также стоя на тумбе и смотря ему в глаза.
- Камень холодный, - заметил Хильмар. Он сбросил с себя свою куртку и постелил её на тумбу. – Садись на куртку, - сказал он Мирике.

Он остался в белой майке. На ней чёрными каллиграфическими буквами было написано «У каждого верующего руки в крови». Хильмар задумался, вспоминая мать... Как она там? Как синие киты? А если он погибнет? Что скажет она тогда? «Нет, не надо сейчас это начинать», - решил он.

Мирика не смотрела на его майку. Она смотрела ему в глаза.
- Не бойся, Хильмар, - сказала девочка, садясь на куртку и кладя ему руку на плечо.

Хильмар улыбнулся, кивнул ей и пошёл к кругу между колоннами. Ему уступали дорогу, кто-то смотрел восторженно, кто-то удивлённо, а кто-то испуганно...

Выйдя в круг, Хильмар осмотрелся. Лерви сидел на противоположном краю круглой площадки, следя за ним взглядом. Он отыскал взглядом Масва Вентаннэсса. Тот стоял у самого края площадки там, где между колоннами был коридор, ведущий в оставленную всеми церемониальную залу, откуда ещё недавно Хильмар вынес Мирику на руках с триумфом.

Рядом с ним, прямая, как карандаш, стояла Рэнэрда Ихсэтсти, нервно сложив руки на груди. Она посмотрела на Хильмара и вдруг, развернувшись, пошла к нему, хотя Вентаннэс пытался удержать её за руку. Он гневно вырвала у него руку, бросив ему что-то резкое. Тот вынужденно поплёлся за ней. Лерви отследил движущуюся парочку поворотом головы. Его светящиеся глаза прищурились, но никакого другой реакции не последовало.

Хильмар видел, что они направляются к нему, а потому повременил с трансформацией тела.

- Хильмар, - окликнула его Ихсэтсти, ещё не подойдя.
- Да? – обернулся к ней тот.
- Ты собираешься драться? – спросила она.

Хильмар внимательно посмотрел на её костистое, но живое лицо в форме сердечка. Тонкие её чёрные брови были вздёрнуты, накрашенные тёмно-алой помадой губы плотно сжаты. Она вглядывалась в лицо Хильмара, и он неожиданно для себя отметил, что у неё усталые глаза... Они казались даже какими-то измученными, и густо накрашенные ресницы вместе с большим количеством чёрных теней этого не скрывали... Она привычно поправила рукой в чёрной перчатке художественный беспорядок из коротких, лежащих копной чёрных прядей на голове, прихваченных золотистыми длинными заколками и почти умоляюще уставилась Хильмару в глаза.

- Да, я буду драться, - ответил он.
- Он тебя убьёт, - прикрыв тяжёлые, густо накрашенные чёрным веки, сказала Рэнэрда.
- А вам-то что? – скептически улыбнулся Хильмар.
- Хильмар, не изображай из себя ничего, тебе этот стиль не идёт, - покачала головой Верховная жрица.
- Ладно, - согласился Хильмар. В конце концов, разговаривать с Ихсэтсти в принятом здесь тоне ему тоже не нравилось. Ему вообще этот тон не нравился. – Но всё же странно, - продолжал он. – Эскин Лерви – ваш муж, теоретически – и я могу убить его в драке. И вас ни капли это не беспокоит? Почему вас беспокоит именно моя смерть?
- Потому что ты не знаешь, на что ты идёшь, - ответила она.
- Я иду на битву, - просто ответил Хильмар. – Знаю, может и много пафоса в таких словах, но вы меня в этот пафос сами втянули. Если мне нельзя выйти никак без битвы, то я выйду с битвой. Не вечно же мне в вашей творческо-оккультной дыре сидеть?
- Не такая уж это и дыра... – проворчал Вентаннэс.
- А ну молчи! – обернулся к нему Рэнэрда Ихсэтсти. – Втянул его в это, и даже не объяснил, чем это кончается!
- Он сам хотел... – огрызнулся Вентаннэс, и Хильмар посчитал нужным подтвердить это.
- Верно, мне самому правда нужно выйти отсюда.
- Ты можешь отсюда итак выйти, - большие глаза Ихсэтсти снова уставились внимательным взглядом на Хильмара.
- Я не могу, - покачал головой Хильмар. – И вы знаете, почему.

Она кивнула. Хильмар смотрел на неё. Руки Верховной жрицы слегка дрожали.

- И всё же, - начал он, - почему вы обо мне беспокоитесь?
- Иди, - вместо ответа сказала она.
- Я иду, - кивнул Хильмар.

Он обернулся и посмотрел на Лерви. Его глаза пылали яростью, он хлестал себя по бокам хвостом и скрёб пол громадными когтями. Неожиданно Хильмар усмехнулся, и, поймав за руку собравшуюся уйти Рэнэрду, развернул её, притянул к себе и грациозно поцеловал ей руку в перчатке. Лерви издал горловой рык, Верховная жрица стояла, раскрыв рот. На лице её читалась смесь возмущения и восхищения... Неожиданно она улыбнулась и помахала Хильмару рукой. Все ахнули... Хильмар усмехнулся и пошёл к площадке. Ихсэтсти направилась к тумбе, на которой сидела Мирика. За ней плёлся Вентаннэс...

«Ты – труп», - читалось во взгляде Лерви, когда Хильмар подходил к площадке.

«Кто ещё из нас труп... – подумал Хильмар. – Так, хватит этих игр. Не время сейчас дурачиться. Он пытается меня этим завлечь. Собраться. Сосредоточиться. Но не напрягаться. Очень важный момент. Но – с этим нужно просто справиться».

Хильмар изогнул позвоночник, одновременно словно присаживаясь на корточки...

Каждый раз – и каждый раз как последний. Выстраивается всё то, что так тщательно собрано в геном. Каждый раз – как завод часовой пружины. И каждый раз безотчётный страх – что она может лопнуть.

«Не лопнет», - неожиданно пронеслось в мыслях.

Хильмар удивлённо привстал на задних лапах, приподнявшись и не касаясь передними пола.

Что это за мысли? Что это за голос? Откуда это и где это, если его сознание – лишь сборный конструктор его же реакций? Кто это? Это не была мать и это не был Эльтарс Вестексти, голоса которых он часто представлял себе, когда ему было одиноко или плохо. Это было что-то другое, совсем другое.

«Не лопнет. Ты такой, каким ты и должен быть, и я не считаю тебя слепленным бесформенным нечто или уродом. Ты таким и должен быть. Не бойся. Я тебя рассчитал, и ты можешь сражаться и с такими противоестественными вещами, если захочешь с ними сразиться. Ты сможешь».

Хильмар склонил голову, прикрыв плошки-глаза. А затем он медленно, словно во сне, поставил переднюю правую на площадку, мощным рывком подтягивая всё тело. Он встал напротив Лерви, чуть склонив голову, но не сильно пригибаясь – кошки любят хватать жертв за шею и протыкать зубами артерии. Длинный мощный хвост его развернулся, затем снова свернулся в кольцо, затем опять разогнулся, но уже остался свёрнутым наполовину, как дополнительная опора. Он посмотрел на топорщащееся рваными клоками туч небо за стеклянным куполом. Оно было похоже на разодранное одеяло, из которого торчала вата.

Молния разорвала небо Лэйтоффа, первые капли дождя упали на стеклянный купол, и сражение началось...

Хильмар прикинул – стоит ли нападать первым? С одной стороны – было бы неплохо, если Лерви не удалось бы сразу же, на первых секундах, атаковать прыжками. Но с другой стороны – слишком близко подходить к зверю с подобными когтями Хильмару так сразу не хотелось. Всё же пока он в полной силе, лучше держаться подальше и пытаться его измотать. А уже потом – можно рискнуть.

Видя, что Хильмар не собирается атаковать, Лерви коротко рыкнул, хлестнул себя по бокам хвостом и согнул передние лапы. Его голова поворачивалась то в одну сторону, то в другую, и Хильмар снова вспомнил гепардов с их невероятной манёвренностью... Интересно – а Лерви тоже сейчас видит только узкую полосу над землёй, но с очень большим углом обзора, чтобы легче было маневрировать? Если да, то можно будет попробовать прыгать повыше вверх – это заставит противника задирать голову, а кошки не слишком хорошо умеют это делать...

«Можно будет», - заключил Хильмар. Лерви вытянул шею, прижимая уши, его задние ноги согнулись... прыжок!

Первым прыжком он покрыл почти треть площадки. Резкий скачок в сторону, скрежет неубранных когтей по мрамору пола, новый бросок, ложный поворот головы... Прыжок, прыжок!

...Лерви прыгнул в воздух, одновременно выставляя вперёд лапы с ужасными когтями и раскрыв пасть так, что клыки казались занесёнными над жертвой мясницкими ножами, готовыми проткнуть гортань и артерии...

И слегка подался назад, грузно приземлившись тяжёлым телом, когда его лапы схватили пустоту.

Хильмар сидел на четвереньках в двух шагах от того места, где приземлилась страшная кошка. Он широко растопырил пальцы передних конечностей, чтобы лучше маневрировать. Выдержка не подвела его – он до последнего момента двигался по кругу. А Лерви подвело его «позаимствованное» у гепардов зрение – когда он прыгнул чуть вверх, Хильмар исчез на миг из его «горизонта». И его сопернику хватило этого мига, чтобы, моментально подобрав длинные пальцы задних конечностей, метнуться на два шага в сторону к центру круга...

«Так, бросок я пережил, - подумал про себя Хильмар. – А это уже небольшой успех. Теперь посмотрим, что можно сделать...»

Как Хильмар и предполагал, рассуждая с Мирикой об особенностях больших кошек, Лерви не стал бросаться в новую атаку после неудачной первой. Он помотал башкой и пошёл по краю площадки, описывая большой круг на расстоянии от Хильмара. Тот не выпускал его из виду, стоя в центре и поворачиваясь за противником, как часовая стрелка поворачивается за минутной...

Первая атака далась Лерви большим трудом. Муаровая гладкая шкура на плечах и боках покрылась каплями пота, они плохо впитывались в жёсткую шерсть, она становилась тёмной и утрачивала свой притягательный лиловый блеск. Он тяжело дышал и мотал головой, пытаясь выровнять дыхание. Хильмар на миг почувствовал, как колотится у противника сердце... Что ж, иногда львы в саваннах умирают от разрыва сердца, переоценив свои силы в погоне за чересчур ловкой зеброй... Но атаковать он пока не решался. Да, Лерви сейчас вымотался, но это ненадолго. Всё же бой только начался. Не нужно торопиться.

Лерви смотрел на маячащие перед ним глаза-плошки на морде с высоким лбом и выдающимися вперёд округлыми челюстями. Эти круглые глазищи его ужасно раздражали, и больше всего ему хотелось их выцарапать. И доказать этой мармозетке-переростку, этому галаго с мускулатурой гориллы, этому бонобо с шерстью ревуна и хвостом лангура, что никто не смеет претендовать на титул Верховного жреца! Он хлестнул себя хвостом по бокам и направился обманчиво-скользящим шагом к центру круга, где стоял его враг...

И тут Хильмар уловил какую-то неправильность. Что-то было в Лерви не так. Он смотрел на приближающегося противника и никак не мог понять, что именно его так смутило? Лерви слегка повернул голову плавным, изящным движением, и до Хильмара дошло.

Его противник не был животным. Да, он пытался его изображать. И у него даже неплохо получалось, если он, Хильмар, Каноаннар Хильмар Йарран, сын профессора Каноаннар Керранты Йарран, обманулся. И всё же животное остаётся животным, а человек, изображающий животное – остаётся человеком...

А это значило, что Лерви вовсе не действует как животное. Все эти его прыжки, рычание, хлестанье себя хвостом – такой же атрибут роли животного, как клыки, когти, горящие глаза, чёрная шкура... Да, Лерви хорошо исполнял эту роль. И всё это была всего лишь роль. Животное хлещет себя по бокам не для роли – оно просто так устроено. А Лерви изображал животное в понимании человека. И ждать от него нужно было не того, что станет делать животное в данной ситуации, а того, как человек себе представляет в такой ситуации поведение животного.

«Наши представления о поведении животных основаны на стереотипах... – размышлял Хильмар, поворачиваясь по кругу и следя за движениями противника. – Когда мы пытаемся изобразить животное, мы в первую очередь выдаём тот багаж стереотипов о конкретном животном. Например, нам говорят: «кошка» - и мы начинаем мяукать; говорят: «собака» - и мы начинаем лаять и подвывать... Хотя и кошки, и собаки далеко не всегда мяукают или лают – они владеют набором самых разнообразных звуков. Лай и мяуканье что-то означают для них, в то время как для нас они означают вовсе то. Для нас эти звуки просто обозначают самих животных: лай – собака, мяуканье – кошка... Но ни мяуканье, ни лай ещё не являются кошкой или собакой сами по себе. Точно также как клыки, когти, прыжки, рычание и удары хвостом – ещё не являются хищником...»

Размышляя так, Хильмар будто на миг представил себя сидящим с матерью в саду на белых дощатых стульчиках... У них в руках были стаканы со свежим морсом, закатное солнце проглядывало сквозь ветви грушевых деревьев, а где-то неугомонно заливался соловей...

...Хильмар отпрыгнул в сторону прежде, чем сам успел это осознать. Лерви упал на вытянутую в замахе правую переднюю лапу. Когти проскрежетали по мрамору. Инстинкты не подвели. Пока Хильмар предавался воспоминаниям, тело успело засечь опасность и увернуться. Лерви удивлённо рыкнул. Хильмар поспешил отскочить к краю площадки из центра, подальше от опасного соседства.

Он чуть наклонил голову и сам издал гортанный рёв. Негромкий и глухой, но отчётливый. Только что произошедший эпизод лёг последним доказательством в выстроенное им самим сейчас рассуждение. Лерви изображал зверя. А Хильмар – зверем и был.

Бой фактически начался сначала – противники вновь стояли по разным сторонам площадки. У Лерви был на счету неудачный прыжок и парочка ничем не завершившихся атак, у Хильмара – теория, практическую пользу которой ещё предстояло выяснить...

Снова нападать с разбега Лерви не стал – утомился или берёг силы. Он пошёл по кругу, то приближаясь к Хильмару, то давая ему пространство для манёвра, а когда тот делал шаг вперёд – атаковал ударом лапы с размаху. Пока что Хильмар просто уклонялся, но ему становилось понятно, что вечно так продолжаться не может. Во-первых, удары становились всё чаще, а во-вторых, Лерви пытался сжимать круг.

«А что если попробовать поймать его за лапу? – подумал Хильмар. – Ведь у меня есть одно неоспоримое преимущество – я могу раскрыть ладонь для захвата, в то время как он может только зацепить когтями...»

И, недолго думая, Хильмар выбросил вперёд левую руку и схватил занесённую для удара когтистую лапу. И также быстро отскочил, потому что Лерви раскрыл пасть с ужасными клыками, надеясь цапнуть его зубами. Уклонившись от двух ударов, давая противнику снова почувствовать ведущую роль, Хильмар снова схватил его за лапу, но уже с умыслом, не за сгиб конечности, а за пясть, и, резко отпрянув назад, дёрнул за собой всем весом Лерви. Тот не удержал равновесия и упал на пол, клацнув челюстью. Видимо, он неприятно ушибся подбородком, и теперь стоял, мотая в разные стороны башкой и рыча. Хильмар отскочил в центр круга, возвращая себе занятую после первой атаки Лерви позицию. «А не такой уж ты и манёвренный... – подумал он про противника. – Видать, тело слишком тяжёлое, да и хвост манёвренности не добавляет». Действительно, хвост у Лерви был скорее украшением – Хильмар заметил, что тот не использует его как руль, как обычно это делают кошки. Он сделал ложный выпад, и наступил на хвост подходившего к нему сбоку Лерви. Тот взревел и отпрянул. Во время следующей атаки он попытался отомстить, но Хильмар быстро скручивал свой хвост в кольцо во время атак, и разворачивал его, когда противник отходил, чтобы иметь дополнительную опору. Раз за разом Лерви повторял свои атаки, и раз за разом Хильмар отскакивал в сторону, схватив его за лапу и отбрасывая от себя либо же роняя на пол.

И всё же для Хильмара оставался пока нерешенным очень важный вопрос – как начать активно атаковать самому? Обороняться он приноровился, но этого мало – нужно наносить Лерви какие-то серьёзные повреждение. Хильмар рассуждал так вовсе не из кровожадности – он бы вообще предпочёл, чтобы этой битвы не было. Он думал так, глядя на громадные острые когти и длинные изогнутые клыки противника. Ему нужно вывести его из строя, потому что каждая минута боя с находящимся в полной силе Лерви – смертельный риск, а любая ошибка может стать фатальной...

И подтверждение этому не заставило себя ждать. Хильмар выбросил вперёд руку, чтобы схватить левую лапу Лерви, занесённую для удара, но тот неожиданно отпрянул назад, припал на неё и быстро, коротко ударил правой Хильмара в левое плечо. Хильмар отскочил в последний момент, не дав страшным когтям сомкнуться и вырвать кусок плоти... Он отделался разодранной шкурой и глубокими царапинами на плече, из которых бежала, пятная белый мех, кровь. Больно... Но это лучшее, чем могла кончиться такая атака – потому что худшим вариантом были бы сломанная ключица или порванная плечевая артерия... Лерви облизнулся, почуяв запах крови, и пошёл в атаку уже значительно увереннее...

«У, скелет в кожаном мешке», - думал Хильмар, смотря на выступающие всюду кости чудовища. Кости... а это идея.

И, когда Лерви снова занёс лапу для удара, а Хильмар поймал её, но не стал отпрыгивать. Он как следует размахнулся другой рукой и, присев на задние, стукнул Лерви сжатым кулаком под грудь. У того под кожей что-то ёкнуло и булькнуло, он отпрянул. Кажется, Хильмар всё же нашёл свой стиль...

В следующую атаку Хильмар ударил сжатым кулаком по переносице уродливой кошки, и, когда Лерви от неожиданности присел, ещё раз залепил кулаком под глаз, наотмашь. Лерви теперь атаковал значительно осторожнее, а Хильмар, наоборот, начал развивать взятую инициативу – чтобы измотать Лерви, требовалось отнять у него ведущую роль.

Теперь бой происходил так – Хильмар дожидался атаки Лерви, и каждый раз прыгал уже прямо к оскаленной морде, ловя противника за лапы, приседая на корточки и колошматя кулаками везде, где только можно – по морде, в грудь, в диафрагму... Стратегия у Хильмара была такая – избить Лерви как можно сильнее, а когда тот от боли и ушибов не сможет эффективно атаковать, начать ломать кости. «Лучше всего было бы проломить череп где-нибудь на стыке костей. Так, чтобы кость воткнулась в мозг, и всё кончилось быстро», - размышлял Хильмар. Такой план пришёл ему в голову вовсе не потому, что он желал Лерви смерти, а потому, что он не хотел его долго мучить.

Лерви атаковал уже значительно слабее и с меньшей скоростью. Удары его уже не отличались точностью – сказывалось то, что Хильмар достаточно жёстко хватал его за передние лапы, к тому же одну из них он успел неудачно подвернуть во время падения на неё, и теперь при ударе её неприятно сводило, а при каждом шаге она ныла. Ныли и многочисленные ушибы – Хильмар методично превращал переднюю часть его тела в боксёрскую грушу.

Хильмар выяснил, что ужасные клыки Лерви не так уж и опасны. Чтобы открыть пасть под таким углом, нужно всё же некоторое время. За эти мгновения Хильмар успевал нанести Лерви по морде несколько ударов, и становилось уже не до разевания пасти. Лерви, в свою очередь, успел наградить его ещё несколькими царапинами, но не такими глубокими, как на плече. Плечо, кстати, не сильно беспокоило, хотя и кровоточило.

Хильмар бил Лерви кулаками по голове, однако это давало умеренный эффект. Проломить череп так и не удавалось. А когда Хильмар нанёс удар по затылку сверху, предварительно дёрнув Лерви за лапу и бросив его на пол, ему самому пришлось отскочить от боли. С сожалением он посмотрел на разбитые костяшки. У Лерви от вымерших смилодонов были не только жуткие клыки, но и костяной гребень под гривой.

Оказавшись сбоку от Лерви, он сначала думал снова встать мордой к морде, но передумал. А, собственно, зачем. Он, как выяснилось, гораздо манёвреннее, он может атаковать на задних лапах, а потому ему проще нападать сбоку. Что Хильмар, не задумываясь, и осуществил, врезав задней правой Лерви по рёбрам. Тот взревел и кинулся за ним. Хильмар отпрыгнул вбок и снова стукнул в то же место, уже левой задней. Внутри у Лерви что-то булькнуло, Хильмар почувствовал, как глубоко погрузилась при ударе его нога со сжатыми в кулак длинными пальцами... Лерви тяжело отпрыгнул в сторону, поводя боками и хрипло дыша. Он шёл как-то боком, стараясь наступать на правые конечности. «Сломано ребро, - понял Хильмар. – И, скорее всего, не одно, раз он так ковыляет. Но насколько это серьёзно? Со сломанным ребром жить можно. Драться – проблематично, но тоже можно. А если ребро проткнуло какой-то из органов и он помрёт от внутреннего кровотечения? Но если и не проткнуло – это можно устроить...»

И он сам пошёл в атаку на противника, забирая вбок и примериваясь для удара...

Лерви было больно. Он тяжело мотал головой и морщился – избитая морда болела. При каждом вдохе левый бок разрывала противная саднящая боль. Дышать вообще было трудно – Хильмар постарался, нанося удары в диафрагму, от которых перехватывало дыхание, а восстановить его было сложно. Лерви не учёл одного – что его враг возьмёт достаточно быстрый темп боя...

Нанеся ещё два удара в левый бок, Хильмар снова почувствовал, как нога глубоко вдалась в плоть, и услышал тихий, но мерзкий хруст. Лерви развернулся и ударил наотмашь когтями. Хильмар едва успел отскочить... Всё же не стоит его недооценивать – огромная кошка была всё ещё очень опасна.

Теперь ситуация несколько изменилась – уже Лерви приходилось думать и выбирать стратегию. Сначала он пробовал защищать ударами лап здоровый правый бок, но тогда Хильмар бил по левому, а это причиняло жуткую боль из-за сломанных рёбер. А как только он начал защищать от ударов левый бок, Хильмар стал бить в правый, и, после нескольких атак, ему удалось сломать часть рёбер и на правом боку. У Лерви сбивалось дыхание, его перехватывало, во рту начал появляться железный привкус... «Надо убить его, - решил Верховный жрец, глядя на врага. – Надо убить его, пока я ещё могу драться».

Хильмар уже сам шёл в атаку, не дожидаясь ударов Лерви. Прыжок, обманный поворот, захват лапы, удар по рёбрам... Не так уж сложно, хотя и опасно. Но чёрная клыкастая тварь с каждым ударом становится всё слабее, а его шансы растут... Лерви пытался атаковать когтями, однако вскоре стало ясно, что Хильмара возможно цапнуть далеко не везде – растопыренные когти вязли в густой плотной белой шерсти... Хильмар не предпринимал каких-то других действий, кроме ударов по рёбрам – он решил просто измотать противника до тех пор, пока он сам не упадёт и не сможет больше драться. К чему рисковать, если выработана вполне удачная стратегия боя?

...И тут удача решила, что хорошего понемножку. Во время очередного удара левыми конечностями по правым рёбрам Лерви Хильмар неудачно открыл свой правый бок. И Лерви решил не медлить. Он прекрасно понимал всю опасность своего положения. Силы начинали оставлять его, но просто так от него было не уйти.

...Хильмар едва не упал, когда на его правом боку взгромоздилась сверху чёрная туша – обманным вывертом Лерви резко описал полукруг и запрыгнул своему противнику бедро. Ему это далось дикой болью, но он решил перетерпеть её и разорвать страшными клыками Хильмару горло. Ну или на худой конец вцепиться зубами в мышцы на спине и разодрать когтями, вися на спине, бока.

Правда, ни того, ни другого ему осуществить не удалось. Хильмар, почувствовав висящую на себе громадную кошку, рванулся вперёд со всей скоростью, на какую только был способен. От рывка Лерви пронзила боль, он заскользил когтями по пушистой шкуре врага, не дававшей толком зацепиться. Задние его ноги заскрежетали когтями по полу, а Хильмар, не совсем соображая, что именно он делает, со всей силой ударил назад локтем правой руки, одновременно подтягивая к локтю колено правой ноги...

И неожиданно почувствовал свободу, хотя в правом боку и осталась режущая боль. Рванувшись вперёд снова, он поспешил сделать пару огромных прыжков, максимально увеличивая расстояние между собой и Лерви, чтобы успеть занять оборонительную стойку. Развернувшись к Лерви мордой, но несколько удивился, почему тот не бежит за ним.

Огромный уродливый тигр сидел с каким-то совершенно непередаваемым выражением морды. Она была вся в крови, и Хильмар сначала подумал, что это его кровь. Он испуганно схватился за правый бок, ожидая нащупать там вспоротую брюшную полость и вываливающуюся печень... Ничего подобного. Нет, какая-то рана, безусловно, там была, шерсть была липкая от крови, но на ощупь там не было ничего страшнее глубоких царапин, которых у Хильмара уже было несколько. Почему же тогда так замер в ступоре Лерви? Хильмар не спешил кидаться в новую атаку, не убедившись, что у него самого всё в порядке (насколько может быть всё в порядке, когда дерёшься с таким существом), и не поняв, что же произошло с его противником. Приглядевшись к окровавленной морде Лерви внимательнее, он заметил некую асимметрию... Лерви раскрыл пасть, делая вдох... Так и есть! Хильмар облегчённо вздохнул – у его противника теперь не было левого клыка!

А где же он тогда? Нет, на полу не валялось ничего, похожего на огромный клык. Хильмар, ощупывая правый бок, наткнулся среди шерсти на саму рану. Небольшая, опасности, скорее всего, не представляет, разве что кровоточит... А это что? Нащупав что-то твёрдое, Хильмар подумал сначала, что это торчит наружу сломанное ребро. Нет, на ребро это не похоже... Хм... М-да... Понятно, что это такое... Подумав, Хильмар решил пока не вытаскивать клык из раны – судя по её месту и боли под кожей, печень не задета, но лишняя кровопотеря тоже сейчас не нужна. Ладно, пусть торчит – видимо, клык натолкнулся на ребро, не смог его перекусить, и, скользнув по нему, ушёл под кожу. Ничего, это не опасно. Хильмар вспомнил, что где-то читал про старую антилопу, у которой нашли заросший в мясо львиный клык. Жить можно.

«Значит, смилодоны действительно использовали свои клыки только для удушения жертвы и для того, чтобы проткнуть трахею и артерии, - сделал себе пометку в памяти Хильмар. – А разрывать ими добычу не могли, они бы ломались. Надо будет рассказать это в Даксоксе, когда вернусь... Если вернусь».

А, собственно, почему если? Хильмару неожиданно пришла в голову мысль, что не так уж всё плохо. Если не брать в расчёт нескольких глубоких кровоточащих царапин и торчащего под кожей клыка, он практически не ранен! В то время как у его противника уже несколько серьёзных травм – переломы рёбер, ушибы, сломанный клык. Хильмар пригляделся к голове Лерви – тут и там были видны алые пятна кровоподтеков. Не такими уж бесполезными были его удары по черепу уродливого тигра.

И всё же Хильмар решил изменить стратегию – надо было нанести Лерви какой-то серьёзный урон, чтобы тот не смог двигаться. Иначе можно было ожидать повторения его прыжка на спину, и не факт, что закончится всё также успешно. Всё же Хильмар ошибался, сравнивая Лерви с «шагающей лабораторией». Да, тот с трудом дышал, видно было, как вваливаются отломанные куски рёбер ему в грудь при дыхании, морда у него была в крови, ему было больно от многочисленных ушибов – но всё же эта конструкция, составленная практически из всех хищников сразу, была невероятно живуча...

Но какое повреждение Лерви нанести? Разорвать ему горло у Хильмара вряд ли получится – нет у него таких когтей и клыков. Да, у него есть гены павианов – но всё же Хильмар слабо представлял себе, как он может кинуться Лерви на горло и разодрать его. «Хребет ему сломать, что ли... – размышлял Хильмар, продолжая обороняться, но не делая больше атакующих выпадов. – Прыгнуть на спину и переломить. Но удастся ли? Да и это означает – поставить всё на один шанс. Если моего веса и силы прыжка не хватит, чтобы сломать хребет, то ничто не будет ему мешать перевернуться подо мною и выпустить мне задними лапами кишки... Нет, надо что-то другое», - решил Хильмар.

Он вспомнил крыс, которым ничего не стоит проскочить между передними и задними конечностями противника и атаковать сзади. А что, если попробовать? Хильмар стал дожидаться подходящего момента, и вскоре Лерви сам предоставил ему такой шанс – заметив, что враг только обороняется, но прекратил свои удары по рёбрам, Верховный жрец подпрыгнул вверх и атаковал длинным прыжком, расставив лапы для захвата. Хильмар пригнулся и с быстротой молнии бросился вперёд, под летящее кошачье тело. Зубы его сомкнулись на задней правой лапе Лерви, одновременно он ухватился за неё длинными пальцами правой задней ноги. Проскользнув по полу под распластавшимся в прыжке Лерви, он оттолкнулся хвостом и, рванув противника за лапу за собой, клубком откатился в сторону. Конечно, все описанные события заняли доли секунды. Но последствия их для Лерви стали очень серьёзными. Он взревел от боли и тяжело рухнул на пол прямо из прыжка. Хильмар вскочил и поспешил максимально увеличить между ними расстояние. Сидя у края площадки, он смотрел, как Лерви пытается встать. Он тяжело ударился и без того переломанной грудной клеткой, а теперь, после того как он рухнул всем своим весом с высоты почти метра, его рёбра превратились в кашу из костей. Он никак не мог оттолкнуться задней правой лапой, и в конце концов встал, пошатываясь, на три. Заднюю он поджал, распрямляя её и опираясь ею на пол. Иногда она подворачивалась, и тогда он падал на колено, издавая глухое рычание.

«Сломал, - подвёл итог Хильмар. – Или, по крайней мере, серьёзно вывихнул. Но скорее всего, сломал, - решил он, приглядевшись к кровавым следам от своих зубов на колене Лерви. – Ну, теперь он не сможет драться. Может, он прекратит это и просто нас отпустит?» – подумал Хильмар. По правде говоря, он не знал, может ли он просто выйти с площадки и уйти, если его противник ещё жив. А что делать? Можно у кого-то спросить? Хильмар представил себе, как будет это выглядеть... А если нет – тогда что? Добивать полуживого Лерви? Хильмара передёрнуло – он этого не хотел. Всё же его противник, несмотря на все свои недостатки и то отвращение, которое он вызывал у Хильмара – оставался человеком, подобным ему... Против убийства себе подобного в Хильмаре восставало всё – начиная от слов матери про взаимовыручку как элемент эволюции, позволивший человеку столь эффективно продвигать свой вид и заканчивая беседами с Эльтарсом Вестексти... Хильмар не хотел себе в этом признаваться, но именно своего друга он вспомнил первым, когда у него возник вопрос о том, что же делать с Лерви.

Внешние обстоятельства заставили его отвлечься от рассуждений – Лерви опять шёл в атаку. Точнее, ковылял в атаку. Он встал напротив Хильмара и замахнулся когтистой лапой. «Нет, ну это уже глупо! – Хильмару начал надоедать этот балаган. – Он меня что – вынуждает себя убить?» Он отодвинулся прыжком от Лерви. Тот снова заковылял к нему. «Сколько это может продолжаться? – думал Хильмар. – Мне что от него – вечность по кругу ходить?»

После четырёх подобных атак Хильмару стали ясны две вещи. Первая – Лерви ещё более живучий, чем ему казалось. Вторая – они так могли ходить ровно до тех пор, пока Лерви не упадёт замертво. А кто знает, какие ресурсы у его организма. Да, он серьёзно ранен – но отступать не намерен. Значит, битва до победного...

«Или же можно сделать так, чтобы он не смог ходить», - решил Хильмар. Прыгнув в сторону, он наступил Лерви на сломанную лапу, обхватив её пальцами и резко дёрнув вбок. Лерви потерял равновесие и с воплем, от которого кровь стыла в жилах, рухнул. Его сломанная конечность неудачно подогнулась под массивное тело, и когда он снова с горем пополам встал на три лапы, стало ясно, что теперь только на трёх он и сможет стоять – закрытый перелом превратился в открытый. Кость была сломана почти у колена, она торчала из алой плоти лапы, которая теперь болталась на широкой полосе мяса. Кровь лилась из раны ручьями, скапливаясь в лужицы на полу.

«Как он ещё не умер от болевого шока?!» – изумился Хильмар, и тут его осенило...

Агония. Его противник хрипел, дыхание клокочущее вырывалось из его глотки, из широко раскрытой пасти с вываленным языком катились слизь и пена. Расширенные зрачки Лерви уже не блестели так ярко, и он никак не мог сфокусировать на Хильмаре взгляд помутневших глаз... Его противник умирал, умирал, стоя прямо перед ним.

Но страшнее смерти было для Лерви поражение. И он решился. В этой схватке не победит никто. Хильмар вытаращил глаза, поняв, что собирается делать его противник. Он готовился к разбегу и прыжку. Пока в его теле оставались силы (и немалые, удесятерённые агонией), он намеревался забрать своего врага с собой – а после издохнуть над его телом...

Лерви отполз к противоположному краю площадки. Он сощурил глаза. Тело его собралось для прыжка. Да, из сломанной ноги его хлестала кровь, бока ходили вместе с кусками ребёр, но он готовился к прыжку. Боли он уже не чувствовал, точнее, боль стала какой-то запредельной и заполнила собою всё. Он хлестнул себя по бокам и бросился вперёд...

Хильмар замер, как заворожённый. Откуда эта непонятная кровожадность и злоба? Зачем убивать своего врага, если у самого никаких шансов на победу? И что теперь делать? Уклониться от этого броска, как уклонился от первого в начале боя? А если не получится?

Нет. Хватит. Пора закончить эту безумную схватку. Остановить это бешеное чудовище.

И Хильмар присел, напрягая каждый мускул тела для прыжка. Он смотрел прямо на приближающегося к нему хищника. Хвост его скручивался, как часовая пружина, он готовился одним точным прыжком преодолеть всё разделяющее его и Лерви расстояние. В небе, за стеклянным куполом, сверкнула молния... Лерви скачками мчался на него. Хильмар прикрыл глаза. И, когда Лерви подпрыгнул, расставив лапы, он рванулся, вытянув хвост и длинные задние ноги до кончиков пальцев, вперёд и вверх, как пущенная из лука стрела...

Прыжок удался на славу, настоящие галаго могли бы гордиться своим сделанным в лабораториях «сородичем». Летя вперёд, Хильмар столкнулся с Лерви в воздухе, ударив его плечом в подбородок и выброшенной вперёд левой рукой в плечо. Возможно, Лерви и удалось бы выдержать такой удар и подмять под себя противника, будь он в нормальном состоянии. Но сейчас, израненный, он был не в силах драться так, как раньше. Глухо шлёпнулся он на спину и задёргал лапами, пытаясь хотя бы перевернуться. А сделать это было не так просто – сломанные рёбра не давали нормально орудовать конечностями.

Возможно, он успел бы перевернуться и хотя бы лечь на пол. Возможно, у него нашлись бы ещё силы тихо отползти. Но он не успел. Хильмар приземлился рядом на четвереньки. Он наступил левой ногой на здоровую левую заднюю лапу Лерви, обхватив её длинными пальцами и прижимая к полу, чтобы не дать ему нанести удар когтями, а передней левой вскочил на разбитую грудную клетку противника. Хильмар раскрыл пасть и вцепился в незащищённое горло противника. Лерви пытался ударить его передними лапами, но его движения становились всё беспорядочнее... А Хильмар рвал ему зубами горло, мечтая только об одном – скорее бы всё это кончилось.

Фонтан крови ударил из шеи Лерви, залепив Хильмару всю морду – клыки разорвали сонную артерию. Тот не обратил на это внимания, зажмурив глаза, и, тряся головой, продолжал рвать противнику глотку как во сне... Лерви всё слабее махал лапами, его голова упала, откинувшись, назад. Вдруг его тело свела сильнейшая судорога, и, когда Хильмар вновь опустил морду, чтобы вцепиться в глотку противника, его зубы рванули не жёсткую гладкую шкуру.

Лязгнув, его клыки сомкнулись на человеческом горле.

Хильмар отпрянул. Декоративные факелы, висящие на колоннах, освещали распластанное тело Эскина Дэкссера Лерви, Верховного жреца Храма Самопоклонения. В каком-то оцепенении Хильмар разглядывал лежащего перед ним противника. Гроза окончилась, Луна плыла в ошмётках туч над куполом, освещая место битвы. Кто-то включил боковой свет в зале, идущий из-под колонн. Хильмар прикрыл плошки-глаза. Он продолжал рассматривать лежащего перед ним Лерви, не совсем понимая, как этот человек ещё недавно мог быть чудовищным, непонятным хищником. Он отпустил его ногу, и тот вздрогнул. Ладони его сжались и снова разжались. Рефлекторный ответ. Лерви был мёртв.

Хильмар сделал два шага назад и встал на корточки, выпрямляя спину и запрокидывая назад голову. Трансформировавшись в человека, он снова оглядел своего противника, стоя рядом с его рукой со сжатыми в последней смертной хватке пальцами.

Да, вряд ли кто-то смог бы выжить с такими ранами. Правая нога в высоком сапоге была оторвана, из разодранной чёрной штанины торчала кость. Бархатный тёмно-вишнёвый фрак Лерви был весь пропитан сочащейся из разбитой грудной клетки кровью, всё лицо его было в чёрных кровоподтёках, длинные иссиня-чёрные блестящие волосы были спутаны, из разбитого рта по длинной клинообразной бородке двумя ручейками лилась кровь. Но ужаснее всего было разорванное горло с выдернутой из него, пережёванной зубами до состояния котлеты трахеей...

И повсюду кровь, кровь, кровь. Лужи крови собирались на площадке, длинные волосы Лерви плавали в крови, Хильмар чувствовал, как по лицу у него течёт что-то горячее и липкое... Он осмотрел себя. Майка на левом плече была разодрана, плечо кровоточило так, словно Хильмар вздумал продираться сквозь колючие кусты. На правом боку была здоровенная кровавая клякса. Надпись наискосок от левого расцарапанного плеча пресекала длинная кровавая полоса в брызгах... С волос кровь капала на плечи тяжёлыми каплями. Своя... чужая... какая разница...

Хильмар стоял в луже крови. Он смотрел вниз на надпись, сделанную на майке, и неожиданно медленно поднял к глазам свои руки, рассматривая их.

Они были по локоть в крови. Ладони все заляпаны кровью, кровь забилась под ногти, чёрные комки ползли к локтям, оставляя за собой длинные красные полосы.

Он смотрел на свои руки, смотрел, как переливается текущая по коже кровь, смотрел на осунувшееся, землистого цвета лицо Эскина Лерви, лежащего перед ним в луже крови, смотрел на надпись на своей майке и недоумевал – как же всё это могло случиться?

Дата добавления: 2015-08-27