Кеннан предостерегал американское руководство от продолжения «рузвельтовской» политики доверительного партнерства с СССР и призывал скорее избавиться от иллюзий и завышенных ожиданий в отношении возможности сотрудничать и договариваться с Москвой на общепринятой дипломатической основе – то есть основе взвешивания и рациональной оценки аргументов сторон, учета интересов партнера, переговорной «торговли» и соблюдения принципа верности принятым обязательствам. В телеграмме твердо заявлялось: советское руководство уважает только силу, и поэтому диалог с ним надо вести в невызывающей, но твердой манере, давая понимать, что США не пойдут ни на какие уступки без гарантированной взаимности со стороны Москвы. Характеризуя взгляды советского руководства, автор телеграммы писал: «...мы имеем... дело с политической силой, фанатично приверженной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный modus vivendi» (договоренность, которой стороны придерживаются в отсутствие формального договора).
Ключевое положение телеграммы заключалось в выводе об органическом экспансионизме, присущем советским руководителям, который побуждает и при любых обстоятельствах будет побуждать их к внешней экспансии, распространению сферы своего влияния на все новые районы мира. Соответственно, единственным адекватным ответом на подобные устремления СССР Дж.Кеннан считал «сдерживание» Москвы, то есть удержание Советского Союза жестко в рамках тех зон влияния, которые он уже сумел приобрести, и бескомпромиссное противодействие любым попыткам СССР выйти за их пределы посредством противопоставления советским поползновениям «несгибаемой силы в любой точке Земного шара».
Хотя «длинная телеграмма» была предназначена только для государственного секретаря США, с ней в течение нескольких месяцев ознакомились несколько тысяч человек, которые определяли внешнюю политику Вашингтона. Морской министр Джеймс Форрестол, которому копия этой телеграммы была направлена послом США в СССР Авереллом Гарриманом, распорядился размножить ее на мимеографе и направить другим членам кабинета и высшим {♦} офицерам вооруженных сил США. Одновременно по распоряжению руководства государственного департамента текст Дж.Кеннана был разослан в порядке ключевой политической информации во все зарубежные посольства США.
Однако в печати эта телеграмма была опубликована намного позже – только в июле 1947 г. текст Кеннана за подписью «мистер Икс» был опубликован в ведущем американском журнале «Foreign Affairs» и стал предметом полемики в широких слоях политической общественности США. Дж.Кеннан сумел уловить сдвиги в настроениях американской политической элиты, перестававшей видеть в СССР партнера по переустройству мира. Он первым сформулировал ключевую идеи изменившегося с момента Потсдамской конференции мышления администрации Гарри Трумэна: не провоцировать СССР, но демонстрировать ему твердость США, отстаивать собственное американское видение, даже если оно противоречит мнению и интересам Москвы. После «длинной телеграммы» Дж.Кеннан был с крупным повышением переведен на работу в Вашингтон, где он на несколько лет стал одним из самых влиятельных советников президента США с правом докладывать свои оценки непосредственно президенту Г.Трумэну. Взгляды Кеннана стали во многом определять подходы американской дипломатии к отношениям с Советским Союзом. В марте 1945 г. Советскому Союзу доверяло 55% опрошенных американцев, в марте 1946 – только 33%.
К содержанию главы
Обострение вопроса о пребывании советских
войск в Иране
Разочарование в отношении Москвы и рост критического отношения к Советскому Союзу усиливались по мере появления новых свидетельств его нежелания следовать духу единой союзнической политики. Согласно потсдамским решениям СССР, США и Великобритания должны были вывести войска из Ирана, куда они были введены в годы Второй мировой войны, ввиду исчезновения опасности для самого Ирана и интересов союзных держав.
13 сентября 1945 г. иранское правительство обратилось к трем державам с просьбой о выводе войск. Американские войска были эвакуированы к 1 января 1946 г. Ко 2 марта из Ирана ушли британцы. Советский Союз дату вывода войск назвать отказывался. Для этого были причины. В Иране в последние годы Второй мировой войны происходил рост национально-революционного и левореволюционного брожения этнических меньшинств – азербайджанцев на северо-западе, в Иранском Азербайджане, и курдов на юго-западе, в Иранском Курдистане. Это были сепаратистские движения, лидеры которых на первом этапе добивались создания широкой автономии местных властей от общеиранского правительства в Тегеране. Присутствие советских войск не позволяло правительственным войскам подавить сепаратистов. В правительственных кругах Ирана, так же как в западных столицах, подозревали, что СССР может оказать содействие сепаратистам в целях отделения Иранско-{♦}го Азербайджана от Ирана и объединения его с Советским Азербайджаном (Азербайджанской ССР). 18 ноября 1945 г. в Иранском Азербайджане началось восстание, организованное Народной партией Ирана (партия Туде, фактически – иранская компартия). Центральное правительство направило из Тегерана войска на подавление мятежа, но они не были пропущены в охваченный им район советскими силами. В марте 1946 г. иранское правительство обратилось с жалобой в С Б ООН по поводу действий советских военных властей.
СССР использовал вопрос о пребывании своих войск на иранской территории еще и как средство давления на Тегеран с тем, чтобы добиться от него нефтяных концессий на севере Ирана. Советско-иранские переговоры о выводе войск, увязанные с проблемой нефтяных концессий, шли трудно. Зарубежные аналитики считали, что иранское правительство подвергается жесткому давлению Москвы.
Особенно бурно на события реагировало общественное мнение Великобритании, зоной влияния которой долгие годы был южный Иран. Теперь же, когда британские войска оттуда ушли, а советские – остались, британские политики чувствовали себя обманутыми. В разгар иранского кризиса, 5 марта 1946 г., вышедший в отставку в 1945 г. бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, выступая в Вестминстерском колледже в г. Фултоне (штат Миссури, США), произнес печально знаменитую обличительную речь против СССР. У.Черчилль обвинил Москву в создании «железного занавеса», разделяющего мир на две части, и выступил с призывом укреплять «англо-саксонское партнерство» США и Британии в интересах противодействия коммунистической угрозе. Во время выступления британского политика в зале находился президент США Г.Трумэн, который не стал развивать мысли, заявленные У.Черчиллем, но и не выразил несогласия с ними. В мире «фултонская речь» была воспринята как манифест «холодной войны», начало которой, образно говоря, провозгласил отставной британский премьер.
Речь У.Черчилля получила международный резонанс во многом потому, что на нее непосредственно откликнулся И.В.Сталин. 14 марта 1946 г. в специальном интервью он резко высказался по поводу этого выступления, заявив, что по сути дела оно означает призыв к войне. Печать подхватила неосторожные высказывания Сталина и проблема «войны» между СССР и Западом стала назойливым мотивом газетных комментариев. В результате в политической атмосфере в разных странах мира стали нагнетаться страхи, для которых тогда еще не было оснований. Реакция советского руководства на выпад Черчилля оказалась контрпродуктивной.
Иранский кризис был разрешен в ходе советско-иранского диалога к апрелю 1946 г. В качестве компромисса были достигнуты договоренности о создании на выгодных для СССР условиях советско-иранского нефтяного общества и о расширении представитель-{♦}ства делегатов от Иранского Азербайджана в иранском меджлисе. К 9 мая 1946 г. советские войска были выведены из Ирана, а в июне последствия восстания в Иранском Азербайджане ликвидированы. В сентября того же года были подавлены очаги сепаратистов в Иранском Курдистане (провинция Фарс).
По завершении кризиса Вашингтон остался в убеждении, что Москву заставила пойти на уступки принципиальная позиция США и Британии по Ирану. И.В.Сталин сделал вывод о том, что против СССР складывается британско-американский союз. Атмосфера взаимного недоверия сгущалась. Характер взаимодействия западных союзников с СССР по общим проблемам международных отношений этому способствовал.
К содержанию главы
Попытки ограничения роли ядерного фактора
в международных отношениях
Появление атомного оружия и монополия на него в руках США вызывали обеспокоенность не только Советского Союза. Но если СССР опасался за свою безопасность, то большинство других стран стремилась приобщиться к обладанию этим оружием и раздражалась по поводу невозможности приобрести его. В такой ситуации привлекательной стала казаться идея международного сотрудничества в ядерной области. Ее реализация могла способствовать объединению ресурсов разных стран в разработке передовых технологий. В процессе сотрудничества можно было получить дополнительную информацию о зарубежных разработках ядерного профиля и выработать правила, ограничивающие военное применение ядерной энергии.
Страны, заинтересованные в сотрудничестве по линии применения энергии атома, находились в неравном положении. Передовые ядерные технологии имелись у США. Остальные государства желали сами что-нибудь почерпнуть из американских наработок. При этом они имели немного ценного для передачи Соединенным Штатам. Не говоря о том, что ни одна страна не спешила делиться своими достижениями.
Из великих держав наибольшую активность в ядерной области, помимо США, проявляли СССР и Великобритания. Обе страны ориентировались на создание собственного атомного оружия. Лондон добивался от Вашингтона согласия оказать Британии помощь в создании атомной бомбы. В годы мировой войны Канада и Великобритания сотрудничали с США по проекту разработки ядерного оружия (Манхэттенский проект). Но в июле 1946 г. в США был принят новый закон, который ввел существенные ограничения на сотрудничество США с зарубежными партнерами в ядерной области. Вашингтон не хотел приобщения союзников к «ядерному клубу».
Советский Союз с 1943 г. вел собственную программу ядерных исследований. Он не рассчитывал на содействие США, полагаясь на собственные исследования и силы разведывательных служб, наладивших поступление в Москву необходимой секретной информации {♦} из-за рубежа. Но СССР выступал за международное сотрудничество в ядерной области, понимая под ним, прежде всего, регламентацию условий ядерной деятельности. Москве было важно ввести американскую политику в ядерной области в согласованные политико-правовые рамки.
Для Соединенных Штатов как лидера в освоении атома международное сотрудничество в этой области имело смысл, только если оно позволяло влиять на атомные программы других стран и получать информацию об их исполнении. Но по дипломатическим соображениям Вашингтону не хотелось выступать в роли всемирного монополиста в ядерной области, осложняя отношения с союзниками, в частности с Великобританией.
К содержанию главы
«План Баруха» и срыв работы комиссии ООН
по атомной энергии
Идея международного сотрудничества была поддержана во многих странах мира. Его основные направления стали обсуждаться в рамках специально созданной комиссии ООН по атомной энергии. Главой американской делегации в этой комиссии был назначен известный и удачливый в прошлом американский финансист Бернард Маннес Барух, которому было в то время 76 лет. Под его руководством был разработан и 14 апреля 1946 г. представлен в комиссию «план Баруха», в котором содержались условия, на которых США предлагали другим странам развивать сотрудничество по линии мирного использования энергии атома.
План Б.Баруха, во-первых, предусматривал создание международного Агентства по атомным разработкам (А^опнс Оеуе1ортеп1 Аи1Ьоп1у) с широкими правами и высокой степенью автономности (решения в агентстве должны были приниматься простым большинством голосов); во-вторых, передачу этому агентству контроля над производством расщепляющихся материалов и передачей их из одних стран в другие; в-третьих, перевод научно-исследовательских разработок в ядерной области под контроль агентства; в-четвертых, предоставление Соединенными Штатами в распоряжение агентства технологической информации по атомной энергии для ее совместного использования странами-участницами. Контроль агентства предполагалось осуществлять в форме международных инспекций на местах. План не оговаривал конкретные сроки начала работы агентства, не конкретизировал условия предполагавшейся передачи агентству американских технологий и не содержал обязательства США прекратить производство ядерного оружия.
Предложения Б.Баруха не закрывали путей к приобщению государств мира к некоторым американским технологическим достижениям, преимущественно второстепенным и гражданским по сфере возможного применения. Но они предусматривали введение механизма контроля за ядерными программами вступавших в сотрудничество стран посредством проведения международных инспекций {♦} атомных объектов на их территории. Главным координирующим органом такого сотрудничества в соответствии с планом должна была стать комиссия ООН по атомной энергии. Однако предполагалось, что она не будет непосредственно подотчетна Совету безопасности и решения в ней будут приниматься большинством голосов.
Эти условия не устраивали СССР. Советский Союз был закрытой страной и не хотел иностранных инспекций на советских ядерных объектах. Не соглашалось советское руководство и с принципом принятия решений в комиссии, где СССР оказывался бы в меньшинстве. В Москве полагали, что Вашингтон попробует использовать сотрудничество с СССР, чтобы замедлить движение Советского Союза к созданию ядерного потенциала.
Вот почему в процессе переговоров о «плане Баруха», по сути дела в противовес ему, советская дипломатия выдвинула идею отказа от использования атомной энергии в военных целях. Соответствующие предложения выдвигались советской делегацией в комиссии в 1946 – 1947 гг. Речь шла о попытке убедить США согласиться с запрещением ядерного оружия взамен согласия СССР включиться в «план Баруха» с условием его частичной доработки и подчинения комиссии по атомной энергии Совету безопасности с тем, чтобы решения в ней принимались по формуле консенсуса. Конечно, такой проект был неприемлем для США, которые при его реализации потеряли бы преимущества военно-ядерной монополии.
Как отмечал в письме к Б.Баруху командующий ВВС США Карл Спаатс: «Любые меры, предпринятые в ближайшее время для контроля над атомными взрывными устройствами, имели бы тяжелые и неблагоприятные военные последствия для Соединенных Штатов, поскольку результатом было бы сокращение преимущества США без пропорционального сокращения силы других держав. Такая мера... создаст угрозу безопасности Соединенных Штатов». Соглашаясь с такой логикой, американская делегация в комиссии игнорировала советскую позицию и предложения Москвы. Обсуждения затягивались, время шло, страны продолжали работать над ядерными проектами.
Поскольку решения в комиссии принимались большинством голосов, в декабре 1946 г. она одобрила американский проект и представила его на утверждение Совета безопасности, где тот не был одобрен из-за возражений Советского Союза. После этого «план Баруха» (в 1948 г.) был возвращен на доработку в комиссию. В ее статусе были произведены изменения. Из независимой структуры она стала органом, подчиненным Совету безопасности. Советскому Союзу стало проще применять право вето. Это вызвало недовольство США. Работа комиссии была парализована, и в 1949 г. она прекратила свою деятельность. Первая попытка ввести ограничения ядерных вооружений закончилась неудачей.
Для Москвы, которая болезненно относилась в конце 40-х годов к американской атомной монополии и предпринимала усилия для ее {♦} ликвидации, переговоры с США могли быть основаны исключительно на принципах равенства и одинаковой безопасности. Согласие с планом Баруха, предусматривавшим закрепление американской атомной монополии при ограничении советской атомной программы, стало бы отступлением от этих принципов.
Ситуация вокруг «плана Баруха» по времени совпала с внутриполитическими сдвигами в США. В июле 1946 г. президент США Г.Трумэн отправил в отставку министра торговли Генри Уоллеса, неформального лидера американских либералов и сторонника более внимательного отношения к интересам безопасности СССР. Уоллес полагал, что последние ущемлялись американской политикой в сфере ядерных вооружений и созданием военных баз на территориях, приближенных к советским границам. После увольнения Уоллеса в Вашингтоне стал складываться неформальный двухпартийный блок демократов и республиканцев на базе намерения ужесточить подходы в отношениях с СССР.
К содержанию главы
Греческий вопрос в отношениях между
великими державами
Лепту в нагнетание напряженности внес кризис в Греции. Во время войны эту страну сначала (в 1940 г.) пыталась оккупировать Италия, но ей это не удалось. В июне 1941 г. Греция подверглась оккупации германских войск. Король Георг II вместе с семьей бежал из страны. На оккупированной территории возникло левопатриотическое партизанское движение, в котором важную роль играли коммунисты – Народно-освободительная армия греческого народа (ЭЛАС). Ее силами к 1945 г. от германских войск было освобождено около двух третей страны. Между тем, в октябре 1944 г. при поддержке западных союзников в Грецию прибыли части вооруженных сил королевского правительства, которые вступили в столкновение с коммунистическими отрядами. Конфликт продолжался до февраля 1945 г. Хотя Советский Союз имел влияние на греческих коммунистов и мог оказывать военную помощь им через территорию Югославии, контролировавшуюся силами И.Б.Тито, И.В.Сталин не хотел обострять отношений с Великобританией, в сферу влияния которой входила Греция, согласно негласным договоренностям «большой тройки» в военные годы. Греческим коммунистам было рекомендовано уступить. 12 февраля 1945 г. в местечке Варкиза, под Афинами, между руководителями левых отрядов и королевским правительством были подписаны соглашения, по которым власть передавалась последнему. Часть греческих коммунистов не согласилась с этим решением. Конфликт был заморожен, но не разрешен.
Летом 1946 г. он обострился из-за попыток властей усилить военное давление на левых. В Греции началась гражданская война, продолжавшаяся до 1949 г. Ответственность за нее в западных столицах возложили на Москву, что было справедливо только отчасти. Хотя коммунисты Греции и имели возможность получать помощь из-за рубежа, СССР продолжал воздерживаться от такой поддержки, {♦} в том числе из-за стремления не раздражать дружественную ему Болгарию, которая сама имела к Греции территориальные претензии и подозрительно относилась к воинственности греческих коммунистов.
Двойственной в отношении событий в Греции была и политика Албании, где к ноябрю 1944 г. после поражения дислоцированных в стране итальянских и германских войск установили власть коммунисты во главе с Энвером Ходжей, опиравшиеся на поддержку Советской Армии и отрядов И.Б.Тито. Греция имела к ней территориальные претензии, и албанское руководство было готово помогать грекам лишь в той мере, в которой рассчитывало на их отказ от требований об изменении границы. Фактически главным инициатором оказания помощи греческим коммунистам был И.Б.Тито.
Главной причиной гражданского конфликта в Греции была низкий престиж и слабость королевской власти, ее неумение достигать соглашений с левыми и умеренными. Политическая неустойчивость в Греции вызывала тревогу в Лондоне и Вашингтоне. Британии, претендовавшей на главенствующее влияние на Балканах, приходилось оказывать греческому правительству помощь, средств на которую не хватало.
К содержанию главы
Дипломатический конфликт СССР с Турцией
В феврале 1945 г. Турция формально объявила войну Германии, но боевых действий против нее не вела. Отношения между СССР и Турцией в годы мировой войны были пронизаны взаимным недоверием. В Москве ожидали выступления Анкары на стороне Германии и готовились к нему. Но Турция уклонилась от вступления в войну и от этого выиграла. Советский Союз не имел формальных оснований вступать в конфликт с Турцией, тем более что между двумя странами существовал еще с 1925 г. периодически продлевавшийся Договор о дружбе и нейтралитете. В последний раз он продлевался на 10 лет в 1935 г. таким образом, что срок его действия должен был истечь 7 сентября 1945 г. 19 марта 1945 г., за 6 месяцев до окончания срока его действия, СССР, как то было предусмотрено в тексте договора, уведомил турецкое правительство о намерении не продлевать его. В Анкаре это было расценено как предупреждение об ужесточении отношения СССР к Турции.
На Потсдамской конференции Советский Союз пытался добиться пересмотра конвенции Монтре о черноморских проливах, чтобы добиться права обеспечивать их безопасность наряду с Турцией. Но эти требования СССР не были поддержаны. С учетом своего решения прекратить действие советско-турецкого договора, Советский Союз попытался добиться от Анкары выгодного для себя режима безопасности в зоне проливов на двустороннем уровне. Турецкому правительству 7 августа 1946 г. была направлена нота с предложением вступить в переговоры об изменении режима судоходства в Черноморских проливах и разрешить СССР создать в зоне проливов советскую военную базу. Содержание ноты немедленно {♦} было доведено турецкой стороной до сведения государственного секретаря США Джеймса Френсиса Бирнса, который в этот момент находился в Париже.
По свидетельству американских источников, в Вашингтоне советскую ноту восприняли серьезно, поскольку американское руководство не переставало укорять себя за «мягкость», проявленную в отношении действий СССР во время иранского кризиса, и стремилось на этот раз повести себя тверже. В США обсуждался вопрос о возможных мерах военного противодействия СССР, если вслед за нотой он предпримет силовые акции против Турции. Сопоставляя действия Москвы с обострением ситуации в Греции, западные аналитики делали вывод о переходе СССР к наступлению на зону Балкан, Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока. Весной-осенью 1946 г., на основе донесений американской и британской разведок о концентрации советских войск в Румынии, Болгарии и на территории советского Закавказья (по разным данным, в Румынии было расквартировано до 600 000 советских войск, а в Болгарии – до 235 000), в США и Великобритании склонялись к мнению о возможности советского вооруженного выступления против Турции. Западные державы были не в состоянии этому помешать.
Однако вскоре американские представители из Турции и Москвы стали сообщать в Вашингтон об отсутствии признаков намерения советской стороны предпринимать шаги против Анкары. Кризиса не последовало. Турецкое правительство по получении ноты, как сообщают западные источники, тоже сочло ее менее жесткой, чем оно того ожидало. Москва не намеревалась идти на конфликт. Возможно, учтя болезненную реакцию США и Британии на советскую ноту о проливах, советское правительство не стало настаивать на принятии Турцией своих требований. В октябре американская и британская разведки зафиксировали снижение советской военной активности в зоне границ Турции. Однако официально СССР не отказывался от своих претензий к Анкаре до 30 мая 1953 г. (см. гл. 4).
Руководство США вынесло из турецкой ситуации убеждение в необходимости приобретения баз в Восточном Средиземноморье и оказания военной и экономической помощи Турции для модернизации военного потенциала. Вашингтон уделял больше внимания поставкам нефти из стран Ближнего Востока, безопасность которых зависела от обстановки на Средиземном море. Греция и Турция, отделявшие этот регион от СССР, приобретали для американского стратегического планирования особое значение.
К содержанию главы
Вопрос о дипломатическом признании
восточноевропейских стран
После окончания войны и Советский Союз, и западные страны прилагали усилия к тому, чтобы обеспечить за идейно и политически близкими им силами максимально выгодные позиции в политическом раскладе в восточноевропейских странах. Преимущество, которое {♦} Москва имела ввиду военно-политического контроля над этими странами, Запад пытался свести на нет на дипломатическом фронте – в ходе подготовки мирных договоров с бывшими союзниками гитлеровской Германии. Первым поводом для конфликта стала ситуация в Болгарии и Румынии, связанная с проблемой признания их правительств.
На Потсдамской конференции Великобритания и США согласились возобновить дипломатические отношения с восточноевропейскими странами при условии, что их правительства будут демократическими. Советский Союз счел оговоренные условия соблюденными сразу и возобновил с отношения с соответствующими государствами. Однако США и Великобритания отказались следовать его примеру.
На лондонской сессии Совета министров иностранных дел (СМИД) в сентябре-октябре 1945 г. государственный секретарь США Д.Бирнс заявил о том, что США не признают правительств Болгарии, Венгрии и Румынии и не будут обсуждать мирные договоры с ними, пока там не будут созданы правительства, соответствующие стандартам демократии. К тому времени в Болгарии и Румынии были сформированы кабинеты, формально возглавляемые некоммунистами, но фактически контролируемые компартиями.
На московском совещании СМИД в декабре 1945 г. американский и британский представители потребовали, чтобы правительства Румынии и Болгарии были пополнены членами некоммунистических партий. Особенно радикальными были требования США относительно состава болгарского правительства: Вашингтон настаивал не только на включении в него представителей всех оппозиционных партий, но и на отстранении коммунистов от руководства органами внутренних дел. В конце концов участники совещания ограничились рекомендациями к правительствам Румынии и Болгарии включить в свой состав представителей оппозиционных партий, желающих лояльно сотрудничать с этими правительствами.
К содержанию главы
Ситуация в странах Центральной и Восточной Европы
В первые послевоенные годы происходил болезненный процесс массовых перемещений людей в Европе – в основном в западном направлении. Помимо выселения 6 млн немцев из Польши, прибалтийских районов СССР, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Югославии, на Запад бежало или эмигрировало около 380 тыс. поляков, 220 тыс. евреев (значительная часть которых вскоре устремилась в Палестину), 125 тыс. граждан Югославии, 87 тыс. жителей трех республик Прибалтики, включенных в Советский Союз, десятки тысяч украинцев из западноукраинских районов СССР. Перетоки населения происходили и между восточноевропейскими странами: венгры покидали Румынию и Югославию, украинцы-грекокатолики были изгнаны из Польши (где они проживали в районе Ржешува), сами поляки уходили в Польшу с территории СССР. {♦}
На заключительном этапе войны и в первые послевоенные годы (примерно до середины 1947 г.), советское руководство не ставило цели формирования в восточноевропейских странах однопартийных коммунистических режимов. В тот период задача заключалась в том, чтобы создать на западной границе СССР пояс безопасности из дружественных государств. Их социально-политическая система после войны формировалась под советским контролем, благодаря которому левые имели преимущества. Однако парламентаризм и многопартийность не отрицались. Москва терпимо относилась к некоммунистическим умеренным партиям и поощряла создание коалиций и объединение партий и движений в народные (национальные, демократические, отечественные и т.д.) фронты, стоявшие на демократических позициях. Явно антикоммунистические партии в эту схему не вписывались, поскольку они отождествлялись с профашистскими режимами, хотя даже им, как показывает опыт Румынии в 1944 – 1947 гг., доступ в эти коалиции не закрывался. Такой порядок обеспечивал господство социалистических элементов в экономике и политическом строе без разрушения государственной машины и при сохранении традиционного парламентаризма. Он получил название «народной демократии».
До 1947 – 1948 гг. многие лидеры коммунистических партий стран Восточной Европы (Владислав Гомулка в Польше, Клемент Готвальд в Чехословакии и Георгий Димитров в Болгарии) полагали, что народная демократия делает диктатуру пролетариата ненужной. Сам И.В.Сталин в 1946 г. разъяснял одному из лидеров польских коммунистов Болеславу Беруту (будущему президенту) и польскому премьер-министру, левому социалисту Эдварду Особка-Моравскому, что «Польше диктатура пролетариата не нужна».
Термином «народная демократия» оперировал даже такой авторитетный некоммунистический политик, как президент Чехословакии Эдуард Бенеш, приверженец идеи «этического социализма». В одном из интервью в конце 1945 г. он говорил о наступлении эпохи «перехода от буржуазной демократии к демократии народной». По его мнению, социалистические мероприятия следовало осуществлять мирным путем без диктатуры пролетариата. В первые послевоенные годы подобные взгляды устраивали советское руководство.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |