Когда Гитлер праздновал своё 50-летие, члены «Нордического общества», хотя и назвали его великим немецким государственным деятелем, не решились, однако, обратиться к нему как к своему соратнику. Уже в 1934 году появились реальные сомнения в том, действительно ли нордическое движение и национал-социализм едины в своих положительных целях.
Факт остаётся фактом: расовая теория национал-социализма, ограниченная узкошовинистическими пангерманскими идеями, вылилась в бесперспективный антисемитизм. И действительно, в «Майн Кампф» лишь на нескольких страницах говорится об арийцах и на протяжении всей книги – о евреях. Ни в одной книге идеологов нордического движения ничего подобного никогда не наблюдалось. Внешнеполитическая программа, изложенная в «Майн Кампф», также разительно отличается от пропагандистских идей Гюнтера, Ленца, Клаусса и Даррэ. В политической антропологии существует спор о том, что выше: нация или раса. Национал-социализм, ограничив себя в плане политической биологии, сам загнал себя в тупик. Гюнтер всегда возражал против отождествления паннордической идеи со старым пангерманизмом – формой немецкого империализма, целью которого была аннексия соседних государств и присоединение их германского населения к Империи. Гюнтер принципиально осуждал это как «злоупотребление расовой идеей». Национал-социализм желал увеличения количества населения, а Гюнтер и нордическое движение желали улучшения качества расы. При видимом сходстве, создаваемом усилиями политических демагогов, эти идеалы разделяла пропасть.
Третьему Рейху часто ставят в вину расизм и расовые теории, но это грандиозная мистификация, ибо узконациональный германский шовинизм не имел ничего общего с подлинно расовой идеологией. Мы говорили выше о тиражах книг Гюнтера в Германии, но сопоставьте это с общей численностью населения в тот период, и Вы без труда обнаружите, что популярность его была явно недостаточной. А теперь соотнесите эти данные с мультимиллионными тиражами классиков марксизма-ленинизма по ту сторону идеологического фронта и миллиардными (!!!) в случае распространения маоистской литературы в Китае, и Вы легко поймёте, что все басни о «мощной идеологической машине нацистской пропаганды» сильно преувеличены. Если Вы откроете, к примеру, главный идеологический журнал НСДАП «Национал-социалистише монатсхефте», издававшийся под редакцией Альфреда Розенберга, то без труда увидите, что он разительно отличается от передовиц сакраментальных изданий «Коммуниста» и «Правды» в Советской России. За время существования журнала портрет фюрера появлялся на его страницах всего лишь дважды. В первый раз по случаю прихода к власти, и второй по случаю пятидесятилетия, ибо большего сей тоталитарный владыка не мог себе позволить даже в полностью подконтрольном издании. Остальное печатное пространство занимали добросовестные аналитические работы по политологии, искусствоведению и философии, а также репродукции классической немецкой живописи, изобилующей красотами Германии и изображениями «белокурых немецких Гретхен», миролюбиво занятых домашним шитьём. И ни одной антирусской публикации, лишь справедливое бичевание «азиатского иудеобольшивизма».
«Нацистский расизм» – это миф для тех, кто никогда не держал ни одного первоисточника на эту тему в руках. Глава расового ведомства НСДАП Вальтер Гросс в открытой партийной прессе настаивал на том, что никаких «высших» и «низших» рас не существует, кроме того, указывал, что, упирая на нордическую тематику, нужно быть максимально сдержанным и корректным, чтобы не оскорбить такой достойный народ, как японцы. Поэтому в вину Третьему Рейху нужно ставить не злоупотребление расовой теорией, а, напротив, её игнорирование, недооценку и искажение.
Нордический идеал, воспетый Гюнтером, очень быстро сделался модой после 1933 года. Чувствуя поддержку правительства, Гюнтер выступил с инициативой о всеобщей нордизации Германии, так чтобы она могла соответствовать по расовым критериям его любимой Швеции. Усилиями пропаганды Скандинавия поначалу изображалась как земной рай идеальных белокурых людей нордической расы. Но опьянение скоро прошло, и политическая конъюнктура, замешанная на «немецких фантазиях», взяла верх.
Уже 5 июня 1934 года Альфред Розенберг записал в своём дневнике: «Скандинавы слишком хорошо жили, они стали сытыми и ленивыми. Викинги уплыли, бюргеры остались. Только трудная судьба может снова сделать бунтарской старую кровь». С 1936 года в подобном духе стали высказываться публично, безответная любовь национал-социалистов к скандинавам превратилась в презрение, даже ненависть. Именно в этом году Михаэль Хеш со страниц журнала «Рассе» публично заявил, что среди нордических народов возобладали неполноценные элементы и произошла своего рода «духовная денордизация». Но в Швеции нордическим считали именно то, что отрицали в Третьем Рейхе: свободу волеизъявления в форме выборов. Поэтому Германия с её диктаторским режимом не годилась в глашатаи чистой нордической идеи. На все упрёки Германии Скандинавия ответила нордически сдержанно: «Граница Севера – южная Дания».
Общеизвестным фактом является то, что в 1939 году у Гитлера не было никакого плана войны, он появился лишь весной 1940 года. И в начале блицкрига в самом сердце Европы, особенно после оккупации Дании и Норвегии, обо всякой нордической идее можно было забыть: официальная пропаганда национал-социализма поставила знак равенства между понятиями «германский» и «нордический». Таким образом из-за этой ошибки в области естественнонаучной систематики был поставлен крест на одном из самых авантюрных политических проектов ещё в начале его осуществления. Кроме того, место расологии заняла геополитика. Борьба рас была подменена упрощённым дуалистическим толкованием противостояния суши и моря.
26 марта 1941 года на очередном партийном съезде приветствовали Гюнтера и наградили золотым партийным значком по случаю его пятидесятилетия. Но весь расовый вопрос в речах выступающих свёлся к еврейскому вопросу, а гауляйтер Якоб Шпрегер подчеркнул, что хотя Гюнтер и является передовым борцом из расовую идею, но лишь в качестве предшественника самой правильной на свете расовой идеи – национал-социалистической. Это означало окончательную корректировку идеологии Рейха и отказ от паннордической идеи.
Когда началась агрессия против Советского Союза, Гитлер в публичной речи заявил, что раз де Россия находится под властью евреев, то нападение на неё не является «преступлением против родственной крови».
В противовес этому Ганс Ф. К. Гюнтер впервые в мировой военной теории применил к неприятельскому государству анализ на расовой основе, а не традиционный политико-экономический, который практиковали до этого. В основу прогнозирования стратегии войны он положил не экономический и политический потенциал государства, а расово-биологический. Убедительно доказывая, что поскольку в европейской части СССР до 30 процентов населения являются чистыми носителями нордической крови, никакой блицкриг невозможен, потому что русский солдат будет драться с упорством и выносливостью солдата немецкого даже тогда, когда положение безнадёжно. Анализ психических качеств народа на основе его расового состава, как мы помним, является уникальным достижением метода Гюнтера, и он лишний раз доказал свою правоту, предсказав, что будет, за много месяцев до первых отрезвляющих реляций немецких генералов с Восточного фронта. Кроме того, военный союз с монголоидной Японией также вызвал его недоумение и скепсис, которые он не считал нужным скрывать.
Расология помогла Третьему Рейху появиться, а геополитика помогла ему погибнуть, и Гюнтер это понял первым. Не пространство, а раса творит историю.
Эти открытые выступления Гюнтера были восприняты в высших эшелонах власти как акт неповиновения и личного оскорбления фюрера, нанесённый в судьбоносный час борьбы с гидрой «мирового иудеобольшевизма». Обо всяком официальном признании можно было забыть, все публичные восхваления и заслуги были преданы забвению. Создатель расовой теории Третьего Рейха угодил в опалу.
Верный своему расовому идеалу и чувству долга учёный вернулся к преподаванию в родном Фрейбурге и писательской деятельности. В 1941 году вышла его книга, посвящённая проблеме урбанизации и вырождения расы в крупных городах. «Народы рождаются в деревнях, а умирают в городах», – эта простая мысль как нельзя лучше отражает суть социально-биологических процессов, происходящих в современном цивилизованном обществе. Тогда же появилась его фундаментальная работа по вопросам прикладной евгеники «Выбор супружеской пары для счастья в браке и улучшения наследственности».
А дела его любимого детища – нордической идеи – шли всё хуже и хуже. Был принят окончательный внешнеполитический курс на создание Великогерманского Рейха. Розенберг, ещё заигрывавший поначалу с идеями Гюнтера, к середине войны открыто заявил, что норвежцам и датчанам отныне отказано участвовать в становлении нордического движения. А когда их процент в войсках СС пошёл на убыль и провалились все попытки создания марионеточных правительств, Розенберг публично заявил, что никаких расово-чистых нордических скандинавов нет вовсе, они попросту смешаны с лопарями.
Сходная система ценностей, основанная на ненаучной демагогии, затем возобладала и во всей Германии. Если в самом начале войны в точном соответствии с методами Гюнтера элитные войска СС комплектовали из двух процентов нордических новобранцев от общего числа призывников, то уже к середине войны в них оказались мобилизованными представители всех самых экзотических народностей, даже из числа тех, кто по официальным реестрам Гиммлера относились к «неевропейцам» и «недочеловекам». Исключение было сделано лишь для цыган и евреев, остальные же получили права на формирование спецподразделений по национальному признаку.
Весь драгоценный потенциал нордической крови немецких войск был выбит уже ко времени битвы на Курской дуге, что беспристрастно засвидетельствовано мобилизационными сводками Третьего Рейха, воспоминаниями полководцев, а также участниками современного поискового движения России, Украины и Белоруссии. По черепам и костям, находимым сегодня в лесах и болотах этих обширных территорий, можно провести статистически богатейшую и достоверную диагностику данного расового типа, в значительной степени уже окончательно и безвозвратно потерянного не только для самой Германии, но и для всего европейского генофонда.
Пусть военные историки всех стран сколь угодно долго спорят о том, кто виноват в развязывании Второй мировой войны на Восточном фронте. С расовой точки зрения правда одна, и она прозрачна. Ни Гитлер, ни Сталин не принадлежали по крови к нордической расе, но все свои политические амбиции они основывали именно на моральном духе и воинской доблести этой расы. Кроме как биопаразитизмом это назвать нельзя, но это уже сфера не военно-политической истории, а экологии и эволюционной паразитологии. Выступать в качестве настоящего лидера можно только представляя свою расу.
Точку зрения Сталина на расовый вопрос здесь анализировать вообще нет смысла, ибо она общеизвестна и обозначена самим его интернациональным титулом «отца народов». Что же касается Гитлера, то с ним тоже всё не так сложно, как может показаться. Когда соратники по партии спрашивали у него разрешения на брак и прилагали фотографии норвежек и голландок, он выражал сомнение в чистоте расы германских народов европейского континента (кроме самих немцев, разумеется). Когда он, к тому же, увидел на улицах оккупированной Полтавы множество голубоглазых светловолосых женщин, его расовые убеждения окончательно поколебались и перепутались. Он был твёрдо убеждён в неполноценности русских, а если неполноценные русские – люди нордической расы, то теория высшей ценности нордической расы должна быть отнесена только к немцам и ещё, может быть, к англичанам. Таким образом нордическое в сознании Гитлера сужалось до уровня немецкого. Но иначе и быть не могло в сознании ненордического человека. Гитлер говорил, что когда он сравнивал полтавских женщин с портретами норвежских и голландских невест, он находил, что такая «южная» примесь была бы лучше «северной».
Показателен и другой пример. Когда в сентябре 1942 года Гитлер давал инструкции командующему немецкими войсками в Дании, то наставлял: «Подходящий ли человек вождь датских национал-социалистов доктор Фриц Клаузен или нет, идёт за ним большинство датского народа или нет – совершенно всё равно. Мне нужно в Дании марионеточное правительство».
Смена акцентов в расовой идеологии Третьего Рейха и повлекла за собой поражение под Сталинградом. И никакие части СС, набранные из «кочевников Тамерлана», обряженных в турецкие фески, обклеенные свастиками и рунами, при виде которых кадровые немецкие офицеры приходили в ужас, не могли спасти положения. Победа на Восточном фронте, в точном соответствии с прогнозами Гюнтера, была одержана не в пользу геополитических умозрительных фантазий, а в пользу реального биологического инстинкта нордической расы. Советский маршал Баграмян, армянин по национальности, в период начала боёв на Курской дуге лично отправлял с фронта части в тыл на переукомплектацию, если в них численность русских не достигала 50 процентов, ибо считал их небоеспособными. Он мыслил именно расово-биологическими категориями, ибо народ – это не разношерстное стадо, обёрнутое плакатами, но сакральное единство крови. Именно поэтому Сталин в первом своём публичном радиовыступлении перед советским народом по случаю начала войны впервые позволил себе такую неслыханную с интернациональной точки зрения роскошь, как обращение к своим «братьям и сестрам», чего он никогда не делал ни до, ни после. Тонким чутьём представителя другой расы он почувствовал, что и его личное существование в данный момент зиждется только на биологическом приспособлении не к иллюзорной общности «советский народ», а к биологической основе исторической общности – русский народ, сформированной на базе нордической расы. «Отец народов» снизошёл до детей, выбрав тех, которые вывезут, невзирая ни на какие унижения. А это биологическая стратегия поведения паразита в чистом виде, и ни один политолог из числа военных историков не посмеет оспаривать этот факт.
Но все подобные ухищрения «больших политиков» уже объяснил скромный филолог, профессор Ганс Ф. К. Гюнтер, как всегда спокойно встряхнувший в своём воображении колбу с кровью, которую он мысленно выпустил из целых народов и отдельных людей, чтобы метким взглядом зафиксировать сухой культурный и политический остаток.
Бремя белого человека
Когда в высшем руководстве Третьего Рейха наконец осознали, что Гюнтер прав, то в отношении него началась закономерная реакция подлой людской ненависти и мести.
В 1942-1943 годах он работал над большой книгой, которой дал название «Внебрачные дети с точки зрения науки о наследственности». Осенью 1943 книга была готова к печати, однако внезапно возникло препятствие на пути её издания со стороны Министерства пропаганды. Это было неслыхано, ибо под запрет попала новая работа основоположника расовой теории Третьего Рейха. Вальтер Гросс пытался заступиться за Гюнтера, но безуспешно. Летом 1944 года к мнению Министерства пропаганды присоединился сам Мартин Борман. Гросс посылал многочисленные запросы о причинах запрета, но получал уклончивые ответы. Наконец сам Гюнтер обратился к верховному партийному судье Буху, но тот был тестем Бормана. Круг замкнулся. При всех внешних почестях к 1944 году положение Гюнтера сделалось столь же неопределённым и даже подчас беспомощным, как и в 1930 году, когда он был нищ и гоним. Как истинный провидец, своим собственным общественным положением он словно предрекал дальнейшее направление развития системы, в которую был погружён волею обстоятельств. Вряд ли нужно пояснять, что многие вожди Третьего Рейха в данной работе углядели искусное орудие, с помощью которого можно осуществить подкоп под их собственные биографии. Кроме того, в высших эшелонах власти ввиду крупных потерь на фронтах созрела идея легализации многожёнства, способного, по мысли Бормана, залатать демографические дыры на теле режима. Как добропорядочный семьянин, Гюнтер выступил против этой затеи, объявив незаконнорожденных детей нежелательными, чем окончательно подорвал теоретическую базу существования детища Гиммлера – общества «Лебенсборн», в рамках которого все настоящие немецкие женщины должны были беспрекословно рожать детей от чистокровных офицеров СС. Но вся беда состояла в том, что последних к тому времени уже почти не осталось, о чём своевременно также указывал Гюнтер. Так что новых «грехов», накопленных помимо старых, оказалось более чем достаточно для уже открытой опалы.
Последняя статья этого периода, опубликованная в журнала «Рассе», была посвящена Ойгену Фишеру. Когда в ноябре 1944 года Фрейбург разбомбили, Гюнтер с женой и дочерьми перебрался в Тюрингию, где их приютил на своей вилле в Веймаре его друг Пауль Шульце-Наумбург. Незадолго до краха Гюнтер прочёл лекцию в офицерском госпитале о значении наследственности и отбора и о мерах, необходимых для улучшения немецкого народа.
В апреле 1945 года в Тюрингию вошли американцы и заняли виллу Шульце-Наумбурга. Гюнтер, как и другие жители Веймара, несколько недель работал в концлагере Бухенвальд. Когда стало известно, что Тюрингия войдет в советскую зону, Гюнтер с семьей вернулся во Фрейбург. Там за ним уже охотились французские власти, и до сих пор остается тайной, чем он им так не угодил.
Три года Гюнтер провёл во французском концлагере без суда и следствия. Французские оккупационные власти не знали, что с ним делать, и считали «немного сумасшедшим». Наконец 8 августа 1949 года суд третьей инстанции вынес приговор об освобождении, гласивший, что Гюнтер «всегда действовал в рамках международной науки и никогда не участвовал в травле евреев». Парадокс состоит в том, что главный расолог Третьего рейха никогда не был членом НСДАП, хотя и был награждён золотым партийным значком.
Запрет на его публицистическую деятельность наложен не был, и он сразу же приступил к работе. К этому было и другое основание, ибо новая власть лишила его всех источников к существованию, отобрав у него кафедру и все научные регалии.
Кстати, когда в 1933 году началась так называемая «национал-социалистическая диктатура», только 10 процентов профессоров потеряли свои должности, но никто из них не был арестован, их просто отправили на пенсию с полагающимся денежным содержанием. Так что истые борцы с Гитлером ушли на покой за его счёт. А вот когда в 1945 году последовало «демократическое освобождение», свои должности потеряли уже 40 процентов немецких профессоров, причём все они потеряли пенсии, а многие были арестованы. Эти «прелести» демократической травли испытал на себе и Гюнтер.
В 1951 году он выпускает третье переиздание книги «Выбор супружеской пары для счастья в браке и улучшения наследственности». В этом же году вышло и третье переиздание его работы «Формы и история брака», впервые изданной в 1940-ом.
Кроме этих переизданий, Гюнтер в 1952 году опубликовал под псевдонимом Генрих Аккерман книгу «Иисус, его миссия и отношение к ней на Западе». В ней Гюнтер попытался выявить историческую правду об Иисусе, развенчивая миф о его якобы «арийском происхождении», который в своё время поддерживал Х. Ст. Чемберлен. Ещё в 1919 году Гюнтер вышел из лона христианской церкви, а с 1933 года читал лекции для членов «Движения за немецкую веру» и активно интересовался нехристианскими религиями.
Второе издание книги об Иисусе вышло в 1968 году. Той же теме была посвящена работа под названием «Искажение и толкование миссии Иисуса», которую он опубликовал в 1961 году, также под псевдонимом Генрих Аккерман. Эти его сочинения печатало издательство Франца фон Бебенбурга в Пеле (Верхняя Бавария), занимавшегося в основном распространением религиоведческих трудов Матильды Людендорф – жены генерала Людендорфа.
В 1953 году Американское общество генетики человека выбрало Ганса Ф. К. Гюнтера своим членом-корреспондентом, что свидетельствовало о международном признании, хотя и весьма запоздалом. Он был по-прежнему единственным немецким расовым теоретиком, который имел связи и известность среди иностранных специалистов.
Свои ранние расологические исследования он развил в двух фундаментальных работах, основой для которых стала вышедшая ещё в 1922 году «Расовая история эллинского и римского народов». Именно из этого небольшого описания и родились затем две объёмистые книги «История жизни эллинского народа» (первое издание в 1956 году, второе в 1965) и «История жизни римского народа» (первое издание в 1957 году, второе в 1966).
Под псевдонимом Людвиг Винтер он опубликовал в 1959 году книгу «Исчезновение талантов в Европе», посвящённую вопросам евгеники. В 1965 году вышло второе издание его работы «Крестьянская вера» (первое издание в 1942). Основой этой книги послужил раздел большого труда «Крестьянство как форма жизни и общества» (1939). Гюнтер, не теряя интереса к расологии, занимался также вопросами урбанизации и сохранения крестьянства, в котором он видел основу государства, поэтому его кафедра во Фрейбурге и называлась кафедрой расологии и деревенской социологии. Первая работа на эту тему относилась ещё к 1934 году и называлась «Урбанизация, её опасность для народа и государства с точки зрения биологии и социологии».
В 1963 вышло уже шестое переиздание брошюры «Религиозность нордического типа» (первое издание в 1934). После смерти Гюнтера вышло седьмое переиздание этой работы (1989). Она была наконец переведена на английский и итальянский языки, а книга о формах и истории брака – на итальянский и французский. Также после его смерти вышло второе издание книги «Нордическая раса у индогерманцев Азии» с дополнениями, выполненными Юргеном Шпанутом. Книга о выборе супружеских пар после его смерти также была ещё раз опубликована без изменений. В 1967 году вышел сборник «Наследственность и среда», представлявший собой практически четвёртое переиздание сборника «Создание правящей знати путём родового воспитания» (1936).
Последняя книга Гюнтера «Мои впечатления об Адольфе Гитлере» – сочетание очень субъективных впечатлений от встреч с Гитлером с общими рассуждениями на политические темы. Поскольку он был совершенно аполитичным человеком, эти его рассуждения – скорее зеркальное отражение личности самого Гюнтера, чем объективное мнение о Гитлере и государстве того времени.
Гюнтер остался одиночкой: он не любил массовость, и идея народного сообщества, которая играла решающую роль в Третьем Рейхе, была ему совершенно чужда. После 1945 года Гюнтер давал такую оценку национал-социализму: ещё до прихода к власти, с 1930 года это политическое движение по настоянию Гитлера развивалось в направлении завистливо-социалистического охлократического режима, целью которого было принизить всех немцев до уровня общих одинаковых привычек. Социализм в любой его форме, в том числе и в форме национал-социализма, считал Гюнтер, стремительней всего развивает в каждом человеке зависть. Это переднеазиатское по происхождению движение, основанное на уравниловке, противно самой сути нордического человека с его аристократическим, врождённым «пафосом дистанции», как это метко назвал Ницше.
В 1966 году скончалась жена Гюнтера, и это добавило взглядам философа пессимизма. Он видел, что становится всё меньше талантов, что нордическая раса исчезает как в процентном соотношении с другими расами, так и по абсолютным показателям из-за сильного снижения рождаемости и межрасового смешения. Его поведение в этот период жизни характеризовал своего рода стоицизм; он считал, что нордическая раса переживает упадок, и последние нордические люди должны стоически вести себя в этой ситуации. Разумеется, для такого взгляда на жизненную ситуацию были объективные причины, но решающую роль играли убывающие с возрастом силы и утрата способности к воодушевлению. Но Гюнтер не полностью утерял надежду, и об этом свидетельствует совет, данный им за несколько лет до смерти «Движению за немецкую веру»: не забывать и другие нордические народы, не ограничиваясь только немецким. Его провидческое наставление в полной мере относится и к русскому народу, который он всегда считал подлинно нордическим в своей основе.
Ганс Ф. К. Гюнтер скончался 25 сентября 1968 года в возрасте семидесяти семи лет в своём родном и любимом городе Фрейбурге. Доктор Вильгельм Куссеров, который тогда возглавлял «Движение за немецкую веру», произнёс на его похоронах прочувствованную речь.
Гюнтер как никто другой в последнем столетии пробудил и распространил в немецком народе расовую идею, которая затем переросла и эти границы, сделавшись достоянием всей белой расы. Не в последнюю очередь благодаря ему немецкая антропология заняла ведущее положение в мире в первой половине ХХ века. Осознавая необходимость собственной, а не принесённой из передней Азии, религиозной точки зрения, а также значение крестьянства для здоровой государственности, он обозначил и другие важные аспекты, которые должен принять во внимание каждый, кто думает об обновлении своего народа. Гюнтер был одним из величайших учёных последнего столетия, который, соединив данные из многих областей, создал в процессе своих исследований всеобъемлющую и убедительную картину мировой истории на расовой основе. Его моральный облик также являет собой пример, достойный восхищения и подражания, ибо это образец принципиальности даже в эпоху, когда беспринципность сделалась синонимом прогрессивности.
После войны Ойген Фишер так оправдывал перед потомками Гюнтера и его главную книгу «Расология немецкого народа»:
«Люди сегодня не имеют понятия об успехе книги Гюнтера. При этом не следует забывать, что тогда никто не думал о так называемом расизме национал-социализма – его просто не было. Независимо от этого успеха среди читательской массы, книга привлекла к себе большое внимание и в научных кругах, в том числе за рубежом. Далее должна была последовать всесторонняя критика и проверка деталей. К сожалению, развитие пошло иным путём. Национал-социализм присвоил себе результаты его исследований в утрированном виде и его книга стала предметом политических злоупотреблений. Любой профан мог рассуждать о расах и полагать, что по нескольким признакам, таким как светлые волосы, высокий рост, длинный череп, можно квалифицированно судить о расе каждого человека. Многие представители других наук тоже предавались подобным бесчинствам. Такова трагическая судьба произведений Гюнтера, но вины автора в этом нет. Хотя у него много научных ошибок, которые требуют научной критики, упор на основополагающее значение расы для исторических достижений народов – это по меньшей мере научная теория, содержание которой нужно спокойно анализировать. Несправедливо делать Гюнтера ответственным за преступное злоупотребление национал-социалистами результатами его исследований».
Современный крупнейший «новый правый» философ Роберт Стойкерс из Бельгии на страницах журнала «Вулуар», июль-сентябрь 1993 года, писал: «Гюнтер был платоником по своей методике, индивидуалистом в скандинавском смысле слова, учёным-одиночкой, который испытывал отвращение к национал-социалистическому коллективизму. Его книги о Платоне, об индоевропейской религиозности, о Гитлере, демагогию которого он осуждал, доказывают, что он не имел ничего общего с нацизмом. Гюнтеру не было предъявлено никаких обвинений».
Наиболее лаконично сформулировал заслуги немецкого учёного великий итальянский философ Юлиус Эвола в своей книге «Миф крови», по мнению которого «Гюнтеру удалось создать нерасистскую концепцию расы».
Примечание к первому русскому изданию
О существовании крупнейшего немецкого расового теоретика и самобытного философа Ганса Ф. К. Гюнтера мы в России узнали совсем недавно, одновременно с прочими компонентами общей демократизации общества. Первым источником для нас стала замечательная книга Армина Молера «Консервативная революция в Германии 1918-1932», представляющая собой компендиум биографической и источниковедческой информации по обозначенной теме. Само слово «расология» было ещё не известно у нас в стране, и потому за разъяснениями мы обратились к известному немецкому патриоту и большому другу России, публицисту и историку господину Вольфгангу Штрауссу. Он с большим энтузиазмом согласился помогать нам прививать это экзотическое растение, имя которому – расовая теория, – на русской почве. Вскоре результаты нашего русско-немецкого расологического «мичуринства» дали первые плоды – неподдельный интерес со стороны отечественного читателя. Посему, пользуясь случаем, мы спешим выразить благодарность господину Вольфгангу Штрауссу за его подлинно провиденциальную роль в этом проекте.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 74 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |