— Ну вот... — Он со вздохом прислонился к стене. — А я-то думал, что, может, хоть немного тебе понравлюсь.
Вновь к нему повернувшись, Эмма скрестила на груди руки.
— Ты нравишься мне настолько, что я сделала для тебя исключение и не стала убивать. Но это не заставит меня отказаться от моих планов. Я по-прежнему буду уничтожать вампиров.
— Детка, сколько раз повторять тебе, что ты не сможешь больше убивать?
— А ты не можешь указывать мне, что я должна делать. Мне бы хотелось, чтобы ты с пониманием отнесся к моему решению и позволил мне жить так, как я хочу.
— Но ты не проживешь и недели!
— Тебя это не касается! Ангус снова вздохнул.
— Более упрямая женщина мне еще не попадалась...
— Приму это как комплимент, ибо уверена, что у тебя были тысячи женщин, — заявила Эмма.
Он взглянул на нее прищурившись.
— Ты не представляешь, во что ввязываешься. Знаешь, что вон там? — Шагнув к окну, Ангус указал на самое высокое здание на другой стороне улицы. В следующее мгновение пальцы его сомкнулись вокруг ее запястья.
Эмма вскрикнула от неожиданности.
— Что ты...
И тут вдруг все померкло у нее перед глазами, а комната словно закружилась... Через несколько секунд ноги ее коснулись холодного бетона, и Эмма, осмотревшись, в ужасе замерла. Квартира Остина исчезла, и теперь она... Где же она находилась?
— Где мы?.. — пролепетала она, взглянув на Ангуса.
— Посмотри вниз, — ответил он.
Шагнув к невысокой кирпичной ограде, доходившей ей до пояса, Эмма посмотрела вниз. Улица раскинулась далеко внизу, а она смотрела на нее с высоты тринадцати — пятнадцати этажей. Выходит, теперь они находились на крыше того здания, на которое указал ей Ангус из окна квартиры.
— Ты нас телепортировал? — прошептала она. Ангус обнял ее за плечи, и в следующую секунду они медленно поднялись в воздух над кирпичной оградой.
— А это называется «левитация», — прошептал он ей в ухо. — Мне остается только уронить тебя на землю.
— Прекрати!
— А ты прекрати убивать.
Она закрыла глаза и прошептала:
— Ты просто хочешь обезопасить себе подобных.
— С этими убийцами у меня нет ничего общего. — Они снова опустились на бетонную крышу. — Поверь, я пытаюсь спасти тебя, именно тебя.
Эмма отступила от него на шаг.
— Спасти, сбросив с крыши?
Ангус что-то пробурчал себе под нос, потом сказал:
— Я просто хотел показать, с какой легкостью любой из вампиров может с тобой разделаться. — Он принялся нервно расхаживать по крыше.
Эмма уставилась на него в недоумении. До сих пор она была абсолютно уверена: Ангус пытался защитить вампиров от ее кольев, — но теперь ее стали одолевать сомнения. «А может, он действительно заботится о моей безопасности?» — спрашивала она себя. Ангус вдруг с размаху всадил кулак в металлическую дверь, ведущую на лестничную площадку. Эмма вздрогнула; даже в темноте она видела оставшуюся от кулака вмятину.
Он повернулся к ней и пробормотал:
— Прости, что напугал тебя. — И снова принялся мерить шагами крышу. — Я просто не знаю, что сказать тебе, не знаю, как убедить...
— Какое тебе дело до того, что со мной будет? Ведь тысячи смертных на твоих глазах рождались и умирали.
Он остановился и пристально посмотрел на нее.
— Да, ты права, тысячи. Но я никогда не видел такой женщины, как ты. Ты не похожа на других. Ты... такая же, как я. — Он в смущении пожал плечами и добавил: — Но выглядишь гораздо лучше. Эмма скорчила гримасу.
— Ты считаешь, что я похожа на вампира?
— Нет, я не об этом. Но ты настоящий воин. Смелый и непреклонный. Ты проводишь ночи в борьбе со злом.
— Как... и ты? — Неужели он действительно мужчина ее мечты? Что ж, очень может быть. Только он не живой.
Порыв холодного ветра вскинул полы ее шелкового халатика, и Эмма невольно поежилась.
— О, ты замерзла... — Ангус подошел к ней. — Отнести тебя назад?
— А как ты это делаешь? — Она взглянула на дом, где находилась квартира Остина. — Просто смотришь туда, куда тебе нужно, — и перемещаешься?
— Да, примерно так. Или слышу голос — и перемещаюсь. А если я уже бывал в каком-то месте, то могу переместиться и без маячка.
— Значит, нескольких секунд тебе хватит, чтобы оказаться в Лондоне или Париже?
— Да. Хочешь посмотреть, как это происходит?
Глаза ее расширились.
— Прямо сейчас?.. Но я не совсем одета...
— В таком случае я знаю, куда тебя доставить. — Он обнял ее. — Вы готовы, мисс Уоллис?
— Но я... — Она нахмурилась. — У нас с тобой не свидание.
Он рассмеялся.
— А мне кажется, что именно свидание.
В следующее мгновение все вокруг поглотила тьма.
Глава 8
Ангус материализовался в знакомом месте — в парижском офисе Жан-Люка Эшарпа. Эмма покачнулась, и ему пришлось ее поддержать. Сработала установленная им же самим сигнализация, но Эмма не могла ее слышать. А вот Хан-Люк услышал и, вскочив из-за стола, наставил на них кинжал.
— О черт... — пробормотал он по-французски, опуская оружие. — Ты должен был предупредить меня о своем появлении.
Тут распахнулись двери и ворвался Робби Маккей с палашом в руке.
— Ах, Ангус, это ты... — Робби нажал на кнопку возле двери, чтобы отключить сигнал тревоги. Взглянув на Эмму, с улыбкой сказал: — Bonsoir, mademoiselle[6].
А Жан-Люк разглядывал гостью, совершенно не скрывая любопытства. Выразительно взглянув на него, Ангус сказал:
— Жан-Люк, Робби, знакомьтесь... Это Эмма Уоллис. — Ангус по-прежнему обнимал ее за плечи. — Эмма, это Жан-Люк Эшарп.
— Знаменитый модельер? — удивилась Эмма. — Значит, мы действительно в Париже?
— Да, конечно. — Ангус указал на шотландца в килте. — А это Робби. Он работает на меня и охраняет Жан-Люка. Он мне приходится кем-то вроде... правнука.
— Мы забыли, сколько «пра» нужно впереди поставить. — Робби снова улыбнулся. — Рад с вами познакомиться, мисс. — Он вопросительно взглянул на своего предка.
Ангус прекрасно понимал: его внезапное появление со смертной женщиной и впрямь вызывало удивление. На такие размышления ему вечно не хватало времени.
— Видите ли, я решил... пригласить мисс Уоллис на пикник, — пояснил он. — Ты не соберешь нам корзиночку с провизией, Робби?
— Ты? На пикник?.. — Робби разинул рот.
Жан-Люк усмехнулся и сказал:
— Попроси Альберто. Он знает, что делать.
— Очень хорошо, — кивнул Робби и поспешно вышел из комнаты.
Ангус невольно поморщился. Эти двое вели себя так, словно он никогда раньше не ухаживал за женщинами. Черт возьми, конечно же, ухаживал! Только с тех пор прошло лет сто, а то и все двести. А за Эммой он сейчас ухаживал вовсе не из романтических соображений. Он хотел добиться от нее дружбы и доверия, чтобы они могли вместе бороться против общего врага.
Тогда почему же он до сих пор обнимает ее — словно дает понять, что имеет на нее права?
Ангус опустил руку и, отступив от Эммы на шаг, проговорил:
— Мисс Уоллис нужно... что-нибудь из одежды.
— В самом деле? — В глазах Жан-Люка вспыхнули веселые огоньки. — Я этого не заметил.
Эмма покосилась на своего спутника и шепнула:
— Я знала, что мне будет неловко.
— Что ж, идемте со мной, — сказал Жан-Люк. — Склад внизу. Уверен, мы подберем там что-нибудь подходящее... для пикника, — добавил он, с усмешкой взглянув на Ангуса.
Тот невольно вздохнул. Было ясно: теперь ему не избежать насмешек. И надо же было заявиться сюда сразу после полуночи с босой полуголой женщиной...
Жан-Люк показал им демонстрационный зал со всеми последними творениями. Затем проводил в просторное помещение, где вдоль стен тянулись бесконечные ряды вешалок с одеждой.
— О Боже, — прошептала Эмма, разглядывая ценники. — Я ничего такого не могу себе позволить.
— Не беспокойся, я могу, — с улыбкой сказал Ангус.
Она покачала головой:
— Нет-нет, я не могу принять от тебя подарок. Это против правил.
— Ладно, вы двое, успокойтесь, — хмыкнул Жан-Люк. — Так не начинают романтическое свидание.
— У нас вовсе не свидание, — возразила Эмма.
Француз улыбнулся:
— Пожалуй, я одолжу вам что-нибудь на ночь, а ваш кавалер потом вернет. — Он покосился на Ангуса. — Если, конечно, вещь сохранит... первозданный вид.
— Я не собираюсь рвать на ней одежду, — усмехнулся Ангус.
— А жаль, — пробормотал Жан-Люк. Он указал на вешалки. — Прошу, мадемуазель, выбирайте.
— Вы очень любезны. — Эмма пошла вдоль рядов.
Жан-Люк подошел к Ангусу и тихо сказал:
— Ах ты, старый пес... Я и не подозревал, что у тебя такой хороший вкус.
— У нас деловые отношения, вот и все. — Ангус скрестил на груди руки.
— Я не вчера на свет родился, — фыркнул Жан-Люк.
— Но я говорю серьезно. Мне нужно завоевать ее доверие, чтобы она прекратила убийства.
— Она убивает вампиров? — изумился француз.
Ангус кивнул:
— Да, убивает. Ее милое личико и изящная фигурка способны ввести в заблуждение, но она неистовый воин.
Жан-Люк молча смотрел на друга.
— В чем дело? — Ангус приподнял бровь.
— Да так, ничего... — Жан-Люк пожал плечами и отвернулся. — Сначала Роман, а теперь — ты, — пробормотал он вполголоса.
— Между нами ничего нет, — заявил Ангус.
— Да, все правильно. — Жан-Люк похлопал его по спине. — Желаю вам обоим самого наилучшего.
Ангус с ворчанием отошел. Жан-Люк каждой мелочи придавал слишком большое значение. Ко всему относился чрезвычайно серьезно.
Осмотревшись, Ангус подошел Эмме. Она разглядывала брюки, висевшие на вешалке.
Брюки? Почему она всегда прячет свои красивые ноги? Он отошел на несколько шагов, и тут же его внимание привлек золотисто-янтарный цвет ткани. Он снял яркую вещицу с вешалки и показал девушке.
— Вот это мне нравится. Напоминает твои глаза.
Эмма бросила на него неуверенный взгляд.
— Но это же платье... А я не ношу платья. Хотя оно действительно шикарное...
— Милая, ты собираешься не на турнир по карате, а на пикник.
— Пикник в Париже в одежде от дизайнера? — Эмма покачала головой. — В это трудно поверить. — Она подошла к нему поближе. — А эти двое парней... Они тоже вампиры?
— Они мои друзья, Эмма. Ты их тоже собираешься уничтожить?
— Нет. Я буду вести себя прилично. — Она шлепнула его по руке. — Да и где я могла бы спрятать колья?
— Мне стоило бы обыскать тебя на всякий случай, — сказал Ангус с улыбкой.
Она тоже улыбнулась:
— Ты и так знаешь, что я без оружия.
— Не хочешь ли примерить? — Ангус протянул ей платье.
Эмма ненадолго задумалась, потом кивнула. А десять минут спустя она совершенно преобразилась, В золотистом платье и сверкающих босоножках того же цвета она выглядела потрясающе.
Тут Робби принес корзину с провизией. И теперь улыбался во всю ширь рта, но благоразумно держал его на замке.
Когда же Ангус с Эммой направились к выходу, Жан-Люк прокричал им вслед:
— Желаю хорошо провести время!
Ангус обернулся и смерил его угрожающим взглядом, однако Жан-Люк, нисколько не смутившись, весело рассмеялся.
Из студии модельера они вышли прямо на Елисейские поля. Даже в четыре утра здесь было шумно и светло — везде сияли огни, а в некотором отдалении мерцала Триумфальная арка.
Эмма улыбнулась:
— Как замечательно! Это лучше, чем сидеть в самолете восемь часов.
— Да, конечно. — Ангус указал на огни вдали. — Вон там — очень хорошее место.
— Эйфелева башня?
— Совершенно верно. — Он обхватил ее рукой за талию. — Не бойся, дорогая.
Их тотчас же поглотила темнота, но через несколько секунд снова засверкали огни. И теперь они стояли на верхнем уровне Эйфелевой башни и смотрели на город.
Эмма взглянула через перила.
— Очень красиво. Хотя тут немного холодно... — Она обхватила себя руками за плечи.
— Вот, возьми. — Ангус протянул ей свой плащ.
Пока Эмма надевала плащ, он расстелил у ног клетчатый плед, который Робби положил сверху корзины. Усевшись, девушка с некоторой опаской заглянула в корзину.
— О, да ведь тут... настоящая еда! — Эмма вытащила хлеб, сыр и виноград. А также бутылку вина. — Надеюсь, для тебя здесь тоже что-нибудь найдется, — сказала она, взглянув на Ангуса.
— Вот это — для меня. — Он вынул бутылку и открыл пробку. Из горлышка тотчас полезла пена, и он отставил руку с бутылкой в сторону.
— Это шампанское. — Эмма протянула ему стакан.
— Это «Баббли-Блад», смесь шампанского с искусственной кровью. Хочешь попробовать?
Эмма поморщилась и покачала головой:
— Ни за что. — Но она с любопытством смотрела, как Ангус пьет. Наконец пробормотала: — Я как-то раз видела рекламу кухни синтеза на «ЦВТ», но решила, что это шутка. Я думала, что вампиры пьют только кровь людей.
— Это мятежники, — пояснил Ангус. — Они отказываются от искусственного питания. Им нравиться мучить смертных. — Он откупорил бутылку вина для Эммы. — И они наши заклятые враги. Мы боремся с ними уже много веков.
— Значит, утверждения Шанны Уилан справедливы? Есть две группы вампиров?
— Да, совершенно верно. — Он наполнил ее стакан вином. — Видишь, Эмма, у нас общий враг — мятежники. И цели у нас одни и те же. Мы оба защищаем невинных людей. Поэтому мы могли бы стать... хорошими друзьями.
Она пожала плечами:
— Даже не знаю, что тебе сказать... Мне нужно подумать об этом.
— Да, понимаю, — кивнул Ангус. — Ведь еще час назад ты пыталась меня убить...
Она откусила кусочек сыра.
— Я еще не свыклась с мыслью о том, что существуют... хорошие вампиры. Жан-Люк и Робби — такие, как ты?
— Да, конечно. Робби — мой потомок. Я нашел его умирающим после сражения тысяча семьсот сорок шестого года на поле Куллодена. — Ангус на миг закрыл глаза. — В тот день я потерял многих родственников.
— Не могу представить, что кто-то стал свидетелем... чего-то столь ужасного. — Эмма поежилась.
— Но ведь ты видела, как убивали твоих родителей, правда?
— Не хочу говорить об этом. — Эмма сделала глоток вина. — Лучше расскажи о себе. Когда ты родился?
— В тысяча четыреста восьмидесятом.
— И у тебя есть потомки. Значит... ты был женат?
— Да. У меня было трое детей. — Ангус тут же сменил тему. — В тысяча пятьсот тринадцатом я получил смертельное ранение во время Флодденского сражения. Роман нашел меня той ночью. Я едва дышал и подумал, что сплю, когда вдруг услышал голос. Он спросил, намерен ли я продолжить борьбу со злом. И тогда я решил, что это ангел, и сказал «да». Я сказал так не только потому, что хотел на небо. Мне ужасно жалко было умирать таким молодым. Хотелось сделать что-то еще.
— Ты расстроился, когда узнал, что стал вампиром?
Ангус пожал плечами.
— Немного удивился. Потому что не подозревал об их существовании. Но я никогда не страдал из-за этого, как Роман. Я довольно рано понял, что смерть не изменила меня. Я остался прежним, вернее — стал еще лучше.
Эмма бросила в него виноградину.
— Вампирская надменность!
Ангус улыбнулся.
— Но это чистейшая правда. Мы действительно способны делать то, что не по силам ни одному смертному.
— Но вы не можете выходить на солнце.
— Да, зато мы живем столетия. Эмма откусила кусочек хлеба.
— Расскажи о прошлом. Где ты бывал, с кем встречался?
Ангус рассказал свою любимую историю о встрече с Марией, королевой шотландцев. И о том, как помогал скрыться Красавчику Чарли. Эмма засыпала его вопросами, и он радовался, что его общество уже не тяготило ее. Она то и дело смеялась и шутила.
Час спустя Ангус закупорил недопитую бутылку «Баббли-Блад» и поставил в корзину.
— Боюсь, скоро начнет светать, — сказал он. — Нам пора.
— Да, конечно. — Эмма собрала остатки еды и сложила в корзину. — Вынуждена признаться, что... получила огромное удовольствие.
— От нашего свидания?
Он взглянула на него с раздражением.
— Это не свидание, понятно?
— Ладно, согласен, — ответил Ангус с улыбкой. — Но хорошо, что ты наконец-то поняла: я тебе не враг. Теперь ты можешь мне доверять?
Эмма молча поднялась на ноги — словно не слышала вопроса.
Ангус тоже встал и свернул плед. Она вдруг нахмурилась и тихо сказала:
— Я совершила ошибку. Позволила себе увлечься, слушая твои рассказы о прошлом.
— В этом нет ничего дурного. — Ангус уложил плед в корзину.
Эмма со вздохом покачала головой:
— Нет, не думаю... И вообще мне следовало побольше разузнать о мятежниках. Следовало выяснить, где вы держите Шанну Уилан.
— Держим? Ты ошибаешься. Она счастливая замужняя женщина.
— А мой босс считает, что вы воздействуете на ее психику. И он хочет спасти ее во что бы то ни стало. Считает, что это его главная задача.
— Поверь, она абсолютно счастлива. Неужели так трудно поверить, что смертная женщина может полюбить вампира?
Эмма уставилась на него с искренним удивлением.
Ангус с трудом удержался от вздоха. Выходит, он мечтал о несбыточном... Ох как ему хотелось того же, что было у Романа. Хотелось любви смертной женщины.
Эмма взяла корзину и спросила:
— А как мы будем спускаться отсюда?
— Я обниму тебя, вот и все. — Он подошел к ней вплотную. — А ты держись за меня покрепче. Ты ведь не боишься?
— А может, пойдем по лестнице?
Он обнял ее обеими руками.
— Спустимся так, как удобнее. Это займет всего мгновение...
Она тихонько вздохнула и обхватила его рукой за шею. В следующую секунду все заволокло тьмой, а еще через несколько секунд они уже стояли внизу, перед Эйфелевой башней.
Эмма тут же отступила на шаг.
— Спасибо, Ангус.
По усыпанной галькой дорожке они медленно прошли в небольшой парк. Ангус то и дело хмурился; ему казалось, что дружеская атмосфера пикника сменилась какой-то странной грустью, даже тоской. Пытаясь понять, не чувствует ли Эмма того же, он внимательно посмотрел на нее.
Внезапно из-за кустов послышались какие-то звуки, похожие на стон. Ангус остановился. Эмма — тоже. Повернув голову, она взглянула на него вопросительно — очевидно, еще ничего не услышала. Он приложил палец к губам и сделал осторожный шаг к кустам. Она последовала за ним.
Тут из-за куста снова донеслись звуки — стон и сдавленный женский возглас. Может, французский мятежник напал на беззащитную женщину? Ангус наклонился, чтобы достать из ножен кинжал. Затем подал Эмме знак, чтобы спряталась за его спину. Она с раздражением покачала головой.
Упрямица! Однако ее смелость очень ему нравилась. Опустив на землю корзинку, Эмма достала из нее винную бутылку и, крепко сжав за горлышко, двинулась налево. Ангус же пошел вправо.
— Отпусти ее немедленно! — крикнул он, прыгнув за куст. И тотчас же лицо его исказила гримаса — оказалось, они испугали парочку, занимавшуюся любовью.
Эмма же в изумлении таращилась на голый зад мужчины, обвитый ногами женщины. Тут мужчина с громким криком вскочил на ноги и подтянул штаны. Пробормотав что-то по-французски, он сунул руку в карман и, вытащив бумажник, швырнул его Ангусу под ноги.
Но тот даже не взглянул на бумажник, ибо его внимание привлекло нечто ужасное. Покрасневшую шею женщины стягивали колготки.
— Тебе конец! Ты придушил несчастную! — прорычал Ангус.
Мужчина кивнул женщине, и та поспешно прикрылась его рубашкой. А потом они залопотали о чем-то по-французски. Ангус ничего не понимал из их беседы, но ему и так все было ясно.
— Ты душил ее, — процедил он сквозь зубы.
И направил на мужчину острие кинжала.
— О Боже... — прошептала Эмма.
— Пожалуйста, не убивайте нас! — взмолилась женщина. Она говорила по-английски с сильным акцентом.
— Убивать... вас? — Ангус был явно озадачен. — Но я пытаюсь вас спасти. Этот ублюдок чуть не задушил вас.
— Я сама его об этом попросила! — закричала женщина, срывая с шеи колготки. Покосившись на Эмму, она добавила: — Неужели не понимаете?..
— Нам лучше уйти. — Эмма тронула Ангуса за локоть.
Он покосился на нее и проворчал:
— Но я не могу оставить беззащитную женщину с душителем.
Мужчина с женщиной переглянулись и, судя по всему, выругались.
— Ангус! — Схватив своего спутника за руку, Эмма потащила его за собой. — Идем же!
— Но... — Он обернулся на французскую парочку, кричавшую им вслед ругательства. — Как можно оставлять ее с ним?
— Можно. — Подхватив с земли корзинку, Эмма устремилась в сторону от кустов. — Он не собирается ее убивать. Понимаешь, не собирался.
— Но он ее душил, — возразил Ангус.
— Она сама его об этом попросила. — Эмма отпустила его руку и порылась в корзине. — Они делали это для... удовольствия. Легкое удушение во время секса усиливает возбуждение. Она, вероятно, испытала бы более мощный оргазм. Подробностей я не знаю, но читала об этом. Ангус остановился и в изумлении пробормотал:
— Выходит, она просила его... причинить ей страдания?
— Да, именно так.
Ангус молча покачал головой, потом снова зашагал по дороге. Эмма последовала за ним.
— Ты в порядке?
Он промолчал и ускорил шаг.
— С женщиной ничего не случится, — сказала Эмма. — Это было по обоюдному согласию, понимаешь?
Ангус по-прежнему молчал. И вдруг с рыком метнул кинжал. Со свистом разрезав воздух, лезвие вонзилось в ствол дерева.
— Нет, я совершенно ничего не понимаю, — пробурчал он, направляясь к дереву. — Вероятно, я слишком долго живу, поэтому уже не понимаю этот мир.
— Я знаю, что это немного странно, но видишь ли, Ангус, люди порой делают необъяснимые вещи...
— Нет! — Он выдернул нож из ствола. — Мужчина не должен причинять женщине боль. Даже если она просит его об этом. Обижать женщин — бесчестно!
— Но дело в том...
— Нет, не могу поверить! — Он наклонился и сунул нож в ножны на ноге. — Если мужчина любит женщину, то как он может причинять ей страдания? Не понимаю, не могу поверить...
Эмма пожала плечами.
— Она его попросила, вот и все.
— Зачем? И вообще, что это за мужчина, который доставляет женщине удовольствие таким образом? — Теперь Ангус нервно расхаживал по дорожке туда и обратно. — Да, долг мужчины доставлять женщине удовольствие. Но не таким образом. Настоящий мужчина, если нужно, всю ночь потратит, чтобы удовлетворить свою женщину. Но он должен делать это так... как должен делать.
Эмма смотрела на него с удивлением, а он продолжал:
— И для мужчины нет большего удовольствия, чем видеть, как его женщина трепещет от страсти. Нет большего удовольствия, чем слышать ее страстные стоны.
Эмма переминалась с ноги на ногу, а Ангус по-прежнему расхаживал по дорожке.
— И только после того, как она попросит его об этом, мужчина может удовлетворить собственные потребности. Но мужчина никогда не должен причинять женщине боль. — Он остановился прямо перед Эммой. — Или я ошибаюсь?
— Нет-нет. — Она покачала головой.
— О, девочка... — Он тяжело вздохнул. — Ты не должна так смотреть на меня.
— А я... и не смотрю. — Эмма отвернулась. Она чувствовала, что щеки ее пылают, а сердце гулко бьется в груди. — Думаю, нам лучше вернуться домой, — пробормотала она, не глядя на Ангуса.
Он подошел к ней ближе и тихо сказал:
— У тебя так громко стучит сердце...
Она взглянула на него.
— А у тебя глаза горят красным огнем.
Он снова вздохнул.
— Эмма, ты должна признать, что у нас с тобой действительно свидание.
Тут Ангус провел ладонью по ее щеке, и корзина с продуктами, которую она держала, упала на землю. В следующее мгновение он привлек Эмму к себе и впился поцелуем в ее губы.
Он пил этот поцелуй как чудеснейший из напитков, он крепко прижимал ее к себе, словно пытался навсегда запомнить возникавшие при этом ощущения, он поглаживал изящные изгибы ее бедер, наслаждаясь каждым прикосновением к ее телу. А потом, на мгновение отстранившись, он стал легонько покусывать ее шею в том месте, где бился пульс. Она же тихонько стонала, и ее стоны еще более усиливали его желание. Эти стоны и запахи ее тела туманили его разум, лишая способности мыслить; сейчас он мог лишь испытывать радость и восторг, а также — голод и вожделение, терзавшее его все сильнее.
С хриплым стоном он вновь припал к ее губам, и на сей раз Эмма ответила на его поцелуй почти без колебаний. И в тот же миг Ангус ощутил нестерпимый жар в паху; весь вечер он боролся с возбуждением — начиная с того момента как она уселась на него в квартире Остина Эриксона, — но теперь, когда он почувствовал, что Эмма отвечает на его ласки, ему стало ясно: он больше не сможет себя сдерживать.
Обхватив ее округлые ягодицы, Ангус крепко прижал ее к бедрам. В ту же секунду Эмма прервала поцелуй и, громко вскрикнув, чуть отстранилась. Тревога в ее глазах должна была насторожить, но Ангус, находясь во власти сладострастия, ничего не замечал.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Эмма, — проговорил он хриплым голосом.
Глава 9
— Нет! — Она решительно оттолкнула его.
«Господи, о чем он?.. — ужаснулась Эмма. — Заняться любовью... с мертвым?» Однако следовало признать, что ничего «мертвого» в нем сейчас не было. А его эрекция — она прекрасно это почувствовала — казалась очень даже живой. Да и в самом Ангусе не было ничего отталкивающего. О Боже, помоги ей! Будь он обычным смертным, она бы давно сорвала с него одежду. Но, черт подери, он ведь вампир!
Эмма попятилась.
— Я ... я не могу, — пролепетала она.
— Но я тебе не враг. — Его глаза пылали. — Ты мне уже не доверяешь?
— Доверяю... наверное. Но мы с тобой еще даже не стали друзьями. А чтобы стать любовниками... О, это слишком быстро.
— Друзья так не целуются, как целовались мы.
— Мы увлеклись, только и всего. Это... это был просто поцелуй.
Ангус нахмурился.
— Нет, не просто поцелуй. Хочешь, напомню?
— Нет-нет, не надо! — Она повернулась и подхватила с земли корзинку. — Ты ведь сам сказал, что близится рассвет. А ведь нам еще нужно вернуть продукты и платье, а потом возвратиться в Нью-Йорк, и еще надо... — Эмма тараторила без умолку, лишь бы не думать о том, что наделала.
— Эмма... Довольно, помолчи!
Она кивнула и сделала глубокий вдох, переводя дыхание. Взглянув на Ангуса, увидела, что огонь в его глазах побледнел. Слава Богу...
— Ты готов?
— Эмма, я хочу знать, что ты чувствуешь. Она деланно рассмеялась.
— Задавать такие вопросы — это не слишком по-мужски, верно? Разве мужчинам нравится говорить о чувствах?
— Но у тебя-то чувства есть. Ты очень любила своих родителей, а сейчас ты со всей страстью отдаешься работе.
— Ангус, пожалуйста!.. — Эмма вскинула руку. — Не надо об этом. Я не знаю, что чувствую. Даже не знаю, что думать. Не могу поверить, что сейчас делала... это. Я не должна была...
Он посмотрел на нее с грустной улыбкой.
— Девочка, ты с самого начала к этому шла.
— Нет, мы с тобой слишком разные. Мы не можем...
— Я всегда поступал так, как подсказывало мне сердце. Поэтому не избежал сожалений и разочарований. Но о встрече с тобой я никогда не стану сожалеть.
Сердце у нее в груди болезненно сжалось. В этом мужчине было все, о чем она мечтала, за исключением одного: он не был живым в полном смысле этого слова. Но при этом его можно было бы назвать бессмертным. Как могла она с этим смириться?
— Скажи мне, Эмма, убедил ли я тебя по крайней мере прекратить убийства? Ты веришь, что меня беспокоит твоя безопасность?
— Мне... мне нужно поразмыслить над этим. Да, теперь я знаю, что ты за меня беспокоишься. Я постараюсь действовать осторожнее. И буду более разборчива. Потому что теперь я знаю, что среди вас есть благородные и добрые...
Он кивнул.
— Наконец-то хоть что-то сдвинулось с места. И еще ты должна знать: я всегда буду защищать тебя и всегда буду к твоим услугам.
Ее глаза обожгли непрошеные слезы. Уже много лет не слышала она подобных слов. Не слышала с тех пор, как погибли ее родители.
— Буду с тобой откровенна, Ангус. Если я узнаю, кто те ублюдки, которые убили моих родителей, я их из-под земли достану.
— И я помогу тебе в этом. — Он протянул ей руку. — Договорились?
— Договорились. — Эмма пожала его руку. Ангус привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
— А теперь идем. — Он обнял ее, и все вокруг померкло.
Проклятие! Кажется, он влюбился. За четыреста девяносто три года в облике вампира он редко получал удовольствие от поцелуев. За ними почти всегда стояла жажда крови или желание что-то себе доказать. Эмму же он целовал совсем по другой причине. Его привлекала эта женщина, вот и все.
И что это был за поцелуй! Казалось, мужчина его лет мог бы вспомнить сотни подобных моментов, но Ангус, как ни старался, ничего подобного не припомнил.
Когда он доставил Эмму в квартиру Остина, она настоятельно попросила, чтобы он оставил ее одну. Его беспокоило, что она сожалеет о случившимся. Черт, его и самого мучили сомнения. Но не относительно того, что чувствовал. Он знал, что Эмма глубоко тронула его душу, но не был уверен, что имеет право ухаживать за ней. И вообще, как могли бы развиваться подобные отношения?
Добившись от нее обещания не выходить на охоту в одиночку, Ангус телепортировался в дом Романа. Как только материализовался в холле, сработала сигнализация.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |