В конце концов сестры поняли, что если не найдут способ зарабатывать себе на жизнь, то в скором времени могут лишиться и крыши над головой. По совету местного викария, мистера Сесила, они начали давать частные уроки. Это приносило весьма скудные доходы, и они вынуждены были ограничивать себя во всем. Так прошло пять лет. За это время их обувь окончательно износилась, а на лицах появилось выражение уныния и безысходности. И вот в один прекрасный день мистер Сесил пришел к ним в гости на чашечку чая со своим новым другом мистером Эллином. Этот джентльмен посоветовал им организовать в Фашиа Лодж школу. Получая с учеников плату за обучение, они смогут покрывать расходы и обеспечить себе скромное, но пристойное существование. Так как это будет школа-интернат, то к ним съедутся ученики из соседних окрестностей, а это значит, что никто из них не будет знать о том, что их учителя испытывают денежные затруднения.
Сестры, которые внешне казались легкомысленными и беспечными, были дамами практичными и рассудительными, и поэтому они сразу же ухватились за эту идею, как за спасительную соломинку. В отличие от них, их мать восприняла эту новость в штыки, сказав, что для нее эта затея равносильна смерти. Она немедленно слегла, и ее принялся лечить весьма состоятельный хирург. К крайнему удивлению своих дочерей, вскоре после болезни она стала леди Хармон Ричардсон. Что же касается молодых дам, чья одежда теперь была постоянно усыпана мелом, то им она объяснила, что ни один мужчина, занимающий солидное положение в обществе, не стал бы терпеть в своем доме сборище старых дев. Она также высказалась насчет того, что им очень повезло, что у них нет брата, который бы скорее всего просто продал этот дом, лишив их крова над головой. После этого она покинула дом, переехав к своему новому мужу, который жил на Квинз Кресент в Бате. Оправившись от испуга, девушки обнаружили, что унаследовали от матери ее честолюбивые устремления, и твердо решили сделать свою школу процветающим заведением. Сейчас школа пока еще не приносит прибыли, но зато есть деньги на еду и на покупку угля, а свои старые платья деятельные сестры до сих пор как-то ухитряются обновлять с помощью разнообразных ленточек, которые блестят так ярко, как ордена на груди старого боевого генерала.
И все-таки бедность причиняет страдания. Она изменяет лицо, душу и характер человека. Страшнее всего то, что часто она заставляет людей, испытавших ее тяготы, презирать таких же бедняков, как и они сами. Наполнив дом милыми и претенциозными молодыми девицами, сестры Вилкокс до некоторой степени исцелили свою уязвленную гордость. Им казалось, что, имея возможность влиять на этих безупречных молодых леди, они как бы разделяют с ними блестящее будущее, которое их ожидает. Глядя на несчастное и бесприютное существо, лежавшее перед ней, мисс Мейбл казалось, что она смотрится в зеркало, когда-то предусмотрительно накрытое ею покрывалом. Но это было не ее зеркало. Нет, в ее зеркале всегда отражались яркие краски.
Она начала тормошить девочку, пытаясь ее разбудить. Девочка прикрыла лицо руками. Казалось, что она была еще во власти сна.
– Нет, мама, – пробормотала она. Окончательно проснувшись, от удивления она широко раскрыла глаза. – О-о, мисс Вилкокс, это вы.
– Тебе удалось обвести вокруг пальца мистера Эллина. Со мной же подобные штучки не пройдут.
– Мистер Эллин был очень добр ко мне, – сказала Матильда, устало потирая глаза. Она уже начала осознавать, что снова оказалась во враждебном обществе. – Ко мне уже давно никто так хорошо не относился.
– Дерзкая девчонка! – сказала мисс Вилкокс, подняв руку. Казалось, она хотела ударить ее по лицу. – Никто так хорошо к тебе не относился, как я. Другие, более достойные девочки, даже обвиняли меня в несправедливости.
Девочка слегка наклонила голову в знак согласия и была теперь похожа на умудренную опытом старушку. Вы притворялись также, как и я. Значит, ты все знаешь! – голосом триумфатора заявила мисс Вилкокс. – Я уже давно подозревала это. А теперь ты кое-что расскажешь или тебе придется искать себе другого покровителя. Матильда – это твое настоящее имя?
– Нет, мадам, – сказала девочка нахмурившись. Казалось, что она пытается сосредоточиться. Потом она глубоко вздохнула. – Это имя кажется мне очень знакомым, но это не мое имя.
– Я хочу узнать твое настоящее имя и фамилию. Не будешь ли ты так любезна назвать мне их? – сказала мисс Вилкокс. Она схватила девочку за плечи и встряхнула ее. Но ее жертва не испугалась и не вздрогнула. Казалось, что она уже давно ничего не боится.
– Вы уверены, что так будет лучше? – сказала Матильда, слегка пожав плечами. – Я вам все расскажу. Можете не беспокоиться.
Мисс Вилкокс отпустила ее. Однако она все еще не понимала, как ей следует вести себя с этой девочкой. Ей еще ни разу не приходилось сталкиваться с проявлением такого явного равнодушия.
– Кто твой отец? – требовательным голосом спросила она. – Только не пытайся убедить меня в том, что это тот мошенник, который привез тебя сюда.
– Нет, мадам, это не он, – сказала Матильда. Она заметила, что когда директриса покраснела от злости, то ее лицо стало такого же цвета, как ее волосы и бант. – Что касается моего отца, то, по правде говоря, я ничего о нем не знаю.
Такого мисс Вилкокс уже не могла стерпеть.
– Неужели у тебя совершенно нет стыда? – гневно спросила она.
– Почему же, есть. Но мне бывает стыдно только за то, что я сама совершила.
– Значит, ты ничего не боишься?
– Я уже ничего не боюсь, – сказала девочка, – и не потому, что поговорила с мистером Эллином.
– Мистер Эллин не сможет тебе помочь.
– Я знаю, мадам. Я говорила ему об этом.
Мисс Вилкокс уже начала побаиваться этого ее стоического сопротивления.
– Почему же тогда ты проявляешь такое упорство?
– Я поняла, что все бессмысленно. Мне уже больше нечего терять.
– Это мы еще посмотрим, – сказала мисс Вилкокс. – Оставайся здесь и никуда не уходи. Я скоро вернусь.
Глава 6
Она поспешила к своим сестрам. Сейчас этих трех женщин объединяла общая тайна, касающаяся их материальной выгоды, хотя каждая из них могла бы жить отдельно, иметь свою семью и заботиться о муже и детях. Разочарование и страх сплотили их крепче, чем любовь и взаимный интерес. Они ничем не могли укрепить свой союз. С годами, если, конечно же, по воле Провидения их жизнь к тому времени не улучшится, появятся чувства горечи и зависти, которые внесут свою лепту в их и без того непрочные сестринские отношения. В настоящее же время они объединились и выступали единым фронтом против всех несправедливостей этого мира. Они в любой момент были готовы осудить каждого, кто хоть чем-то попытается обидеть одну из них.
– Выпей чаю, – сказала мисс Люси. В этом суетливом существе странным образом сочетались такие качества, как заботливость и непомерная любознательность. – Иди сюда, здесь ты сможешь согреться, – добавила она. В комнате горел камин, поэтому было тепло и уютно.
– Какие новости? – спросила мисс Аделаида, усаживаясь удобнее на диване рядом со своей сестрой. – Что мистер Эллин рассказал об этой обманщице?
– Что он хотел бы, чтобы мы приютили ее у себя на рождественские праздники, – сказала мисс Мейбл. Из соображений осторожности, на случай, если кто-нибудь из малышек
подслушивает их разговор, она говорила по-французски. – Он снова отправился в путь для того, чтобы разузнать что-нибудь о ее прошлом.
– Неужели ему до сих пор ничего не удалось узнать? – резко спросила мисс Аделаида. – Ведь он разговаривал с нею целых полчаса.
– Он мне ничего не сказал, – крепко сжав свои тонкие губы, сказала мисс Мейбл. – Мистер Эллин предложил заплатить за ее содержание.
– Сколько? – требовательным голосом спросила мисс Аделаида.
На самом деле не было никакой необходимости называть точное количество шиллингов и пенсов. Они хорошо знали мистера Эллина. Он заплатит истинную цену и ни пенсом больше. Они также понимали, что в их положении даже эта незначительная сумма поможет им достойным образом встретить Рождество. Их оскорбило только то, что им придется пожертвовать своим праздничным ужином ради того, чтобы узнать, что же это за таинственная особа расположилась в их холодной и неуютной гостиной.
– Он просто пользуется нашим добрым расположением, – сказала мисс Люси.
– Это правда, – подтвердила мисс Аделаида. – Сколько бы он нам ни заплатил, это все рано не компенсирует нам тех неприятностей, которые мы вынуждены терпеть, приютив у себя бог знает кого. Мы же до сих пор так ничего о ней и не знаем.
– Нет. Мне кое-что удалось узнать, – загадочно произнесла мисс Мейбл. Она напоминала игрока, который собрался достать из рукава козырную карту. – Я сама с ней поговорила после того, как мистер Эллин уехал.
– И что же тебе удалось узнать?
– Она призналась, что все это было лишь маскарадом. Она никогда не знала своего настоящего отца.
Ее сестры в изумлении сначала отклонились назад, а потом резко подались вперед. Их движения напоминали движения змей, зачарованных звуком дудочки заклинателя.
– И главное, что она совершенно не стыдится этого.
– Какой позор! – прошипела мисс Аделаида. Сейчас она еще больше стала похожа на змею. – Ты же знаешь, что она мне никогда особенно не нравилась. Ее волосы слишком коротки. Это сейчас не модно.
– Да, и к тому же в ней нет детской наивности. Для своего возраста она ведет себя как-то по-взрослому дерзко. Мне кажется, это результат того, что она читала недозволенные книги.
– Мы не можем допустить того, чтобы она продолжала общаться с приличными детьми.
– Нам нужно обратиться за помощью к властям, – предложила мисс Люси. – Интересно, как эта особа отнесется к тому, что ей придется провести Рождество в Бок Хилл? – добавила она, имея в виду работный дом.
Они получили явное удовольствие, представив себе эту изнеженную молодую особу одетой в лохмотья и стоящей в очереди за своей порцией овсяной каши, в то время как они будут сидеть за праздничным ужином, смакуя свиные ребрышки и запивая их водой.
– Но если уж ты пообещала мистеру Эллину позаботиться об этом ребенке, то должна сдержать свое обещание. Конечно, ты поступила весьма неразумно, но теперь на карту поставлено твое доброе имя, – сказала мисс Люси.
– Он вынудил меня дать это обещание, – пожаловалась мисс Мейбл.
– Значит, мы должны устроить все как нельзя лучше, – вздохнула мисс Люси. Надо сказать, что по этой части у них имелся богатый опыт.
– Я совершенно уверена в том, что если мы вместе все хорошенько обдумаем, то сможем найти способ, как извлечь пользу и из этой ситуации, – добавила мисс Аделаида.
Эти три довольные собой особы представляли весьма мрачное зрелище. Они сгрудились вместе, чтобы обсудить, как они могут возместить свои убытки. Но не стоит недооценивать этих дам! Бедность и лишения – прекрасные учителя, а голь, как известно, на выдумки хитра. И вскоре мисс Мейбл сказала:
– Кто сможет упаковать чемодан мисс Фитцгиббон и принести его сюда?
Аделаида согласилась сделать это. Чемодан принесли, поставили на пол в комнате Мейбл и открыли. Затем все прелестные наряды были извлечены из шкафа Мейбл, где они хранились. Послышался восторженный шепот служанки. Аделаида же молчала, плотно сжав губы. Потом она молча начала рассматривать великолепные ткани, перебирая их руками. Мягко шелестел генуэзский бархат, матовый шелк, пестрый муслин и тонкая французская кисея. Аделаида едва не застонала от восторга, взяв в руки платье из тончайшего муара. Лиф этого платья был отделан алесонским набивным ситцем, а на юбке были нашиты оборки из английского кружева. Потом она схватила платье из алой блестящей тафты. По форме оно напоминало темно-красную розу. Все эти наряды были созданы для того, чтобы блистать в высшем свете; их неземная красота сразу же вызывала искренний восторг. Вообще, эти наряды предназначались для того, чтобы обучить юную леди светским манерам. В них она могла научиться двигаться так, чтобы нравиться окружающим. Одеваясь подобным образом, она вскоре начала бы пускать в ход свои чары. Мисс Аделаида подумала о той жалкой девчонке, которая носила все эти платья. Разодеть дуреху в шелка – это же просто смешно! Это все равно, что нарядить крысу или осла.
Она прижала к лицу маленькое платьице, украшенное французским кружевом. На нее нахлынули воспоминания юности, и она успокоилась. Это платье будет принадлежать ей. Она сделает из него кружевную косынку. Лишить нежную, изысканную женщину красивой одежды – это все равно, что лишить воды путника, бредущего по пустыне. Аделаида улыбнулась, представив себя в новом платке. Ей, наверное, придется скрепить его булавкой, чтобы кружево хорошо облегало фигуру. Она приложила к себе эту прелестную вещицу. Да! Именно так она и поступит!
Услышав резкий голос сестры, которая звала ее по имени, она поспешно закрыла чемодан и отнесла его наверх.
– Но зачем тебе понадобились ее вещи? – спросила мисс Люси. – Ты все-таки решила избавиться от нее?
– Конечно же нет, сестрица, – холодно улыбнувшись, ответила мисс Мейбл. – Обещание есть обещание. Если хотите, сделка есть сделка. И потом, будет несправедливо, если я не получу ни пенса после того, как, позволив себя одурачить, сделала из этой юной особы свою любимицу. Поэтому мы имеем право воспользоваться имуществом, которое и так уже принадлежит нам.
– Я не совсем понимаю, какую выгоду мы можем получить, присвоив себе ее вещи. Хотя я согласна, что мы имеем на это право, – сказала мисс Аделаида, пытаясь изобразить безразличие, однако у нее из головы не выходили те прекрасные кружева. – Я думаю, что мы могли бы разрезать эти вещи и сделать из них отделку для платьев.
– Ни в коем случае! – возразила мисс Мейбл, забрав у нее чемодан. – Все эти вещи почти новые. Мы продадим их. Знаете ли вы, сколько может стоить вот такая муфта из горностая?
Однако ей пришлось поумерить свои аппетиты. Она обнаружила, что некоторые вещи были уже достаточно изношены.
– Неаккуратная девчонка! Она обтоптала края платьев.
– О Мейбл! – взмолилась мисс Аделаида. – Может быть, мы оставим себе те вещи, которые она испортила?
– Это неприлично. Что про нас скажут, если мы будем ходить в старых платьях своей ученицы? – укоризненно сказала мисс Мейбл. – У меня есть другие мысли на этот счет. Неподалеку от города живет одна вдова, которая все свое свободное время посвящает благотворительности. Я думаю, что она согласится привести в порядок испорченные вещи, а потом передать их какой-нибудь нуждающейся девочке.
Мисс Аделаида знала, что спорить с сестрой бесполезно. Чемодан плотно закрыли. Аделаида положила руку на шею, и ей показалось, что она совершенно дряблая, как у старухи.
– Что же будет с Матильдой? – поинтересовалась мисс Люси. – Ты хочешь забрать у нее всю ее одежду?
– Меня уже два раза назначали ее опекуном, – объяснила мисс Мейбл, – а значит, я не могу потакать ее лжи. Я найду для нее подходящую одежду.
Когда сестры Вилкокс, обсуждая свое финансовое положение, решили вести разговор по-французски, им даже в голову не пришло, что эта предосторожность не убережет их от маленьких шпионов. От волнения они совершенно забыли, что особой гордостью их школы было как раз то, что в ней обучали французскому языку. В скором времени все три ученицы, исправно вносившие плату за обучение, узнали, что мисс Фитцгиббон обманщица. И эта небольшая делегация отправилась к опальной ученице.
– Почему ты нам ничего не сказала? – спросила храбрая Диана. – Какой бы горькой ни была правда, нам бы хотелось, чтобы ты нам все рассказала, а не строила из себя бесчувственную куклу.
Матильда покачала головой:
– Если бы ты знала всю правду, ты бы так не говорила.
– Что? Ты совершила преступление? Ты – убийца? – с любопытством спросила Мэри Френкс.
– Я не знаю, кто я такая, – печально пробормотала Матильда.
– О бедняжка! – усмехнулась Джесси Ньютон. – Теперь, когда наша богатая наследница разоблачена, она все еще пытается окружить себя ореолом тайны. Пойдемте, девочки, и пусть она изображает из себя кого захочет.
– Да, оставьте меня одну, – попросила Матильда. – Мне нечего сказать. Все потеряно.
– Что потеряно? – немного смягчившись, спросила Диана. – Твое состояние?
– Мое прошлое, – прошептала Матильда.
– Она еще слишком молода для того, чтобы иметь прошлое, – провозгласила Мэри Френкс. – Она говорит это только для того, чтобы порисоваться.
– Если ты можешь нам что-то рассказать, тебе лучше сделать это прямо сейчас, – добавила Джесси. – Мисс Вилкокс хочет отправить тебя в сиротский приют.
– Подождите! – сказала Диана. – Возможно, это мы были к ней несправедливы и плохо с ней обращались. Я думаю, мы должны дать ей шанс.
Но воспользоваться этим шансом не удалось, потому что в этот момент послышались шаги, и дети поспешили скрыться. Вернулась мисс Вилкокс. На этот раз она подготовилась к встрече.
– Раздевайся! – приказала она девочке.
– Что – прямо здесь? – спросила Матильда, оглядев холодную гостиную.
– Где угодно. Сомневаюсь, что кому-нибудь захочется на тебя посмотреть. Надень вот это, – сказала она и положила перед ней старое рабочее платье, грязное и поношенное. Оно когда-то принадлежало помощнице горничной Бесси, которую в целях экономии пришлось уволить.
Директриса уныло смотрела в окно, пока девочка переодевалась. Когда шуршание одежды стихло, мисс Вилкокс повернулась. Было бы несправедливо утверждать, что она получила удовлетворение от увиденного, но она верила, что ей положена моральная компенсация за тот обман, который ей пришлось терпеть.
– Посмотри на себя! – воскликнула она. – Ты превратилась в былинку. В тебе едва теплится жизнь.
– Я существую, – протестующе заявила Матильда, хотя голос ее звучал едва слышно. – Моя душа жива. В Священном Писании сказано, что это самое главное, а все остальное – суета сует.
– Ты еще смеешь говорить мне об этом? – сказала мисс Вилкокс. – Ты одевалась как принцесса, не имея никаких прав на это.
Если роскошные одежды не превратили меня в принцессу, то и этим лохмотьям не сделать из меня нищенку, – прошептала Матильда, пытаясь как-то защитить себя.
– Ты совершенно не сожалеешь о том, что я забрала у тебя все, чем ты дорожила? – с удивлением спросила мисс Вилкокс.
– Разве можно придавать какое-то значение простой куче тряпок?
– В тебя вселился дьявол! – воскликнула мисс Вилкокс.
Она подвела девочку к камину, чтобы та смогла увидеть свое отражение в каминной доске.
– Что скажешь? Ты теперь нравишься себе самой?
Матильда с интересом посмотрела на свое отражение. Ее бледное лицо почти не изменилось, но в глазах появилось какое-то пронзительное выражение. Ей казалось, что на нее смотрел какой-то незнакомый человек.
– Понимаешь ли ты, – спросила мисс Вилкокс, – что если я сейчас выставлю тебя на улицу, то ты превратишься в обыкновенную нищенку?
– Я стану свободной, – выдохнула Матильда.
Мисс Вилкокс не могла понять, почему полемика с таким ничтожным противником отняла у нее столько сил. Она не считала себя жестокой и была уверена, что поступает по справедливости. Она решила, что причина заключается в том, что у девочки совершенно невыносимый характер.
– Ты никого не любишь, ничего не боишься и не стыдишься. На тебя даже неприятно смотреть. О, я больше не могу видеть тебя.
– Куда вы меня ведете? – спросила Матильда, когда она вывела ее из комнаты.
– Туда, где у тебя будет достаточно времени подумать над своим поведением и раскаяться, – сказала мисс Вилкокс.
Она взяла ее за руку и повела вверх по ступенькам. Они не остановились ни на втором этаже, где стояли кровати учениц, ни на третьем, где находилась комната, в которой жила Матильда вместе со своей наставницей. Они поднимались по узкой лестнице дальше, пока не оказались на лестничной площадке перед чердаком. Здесь не было ни света, ни обоев на стенах.
– Ты будешь сидеть тут до тех пор, пока не осознаешь всех своих ошибок. Ты будешь сидеть тут, пока не расскажешь мне всей правды. И поверь мне, что совсем скоро ты сама захочешь во всем признаться.
Мисс Вилкокс открыла дверь в темную комнату. Она втолкнула туда девочку и закрыла за ней дверь.
– Мисс Вилкокс! – послышался слабый взволнованный крик Матильды.
Ответа не последовало. Потом девочка услышала, как поворачивается ключ в замке. Тот, кто считал, что хорошо знает Фашиа Лодж, наверное, очень бы удивился, увидев комнату, в которой находилась Матильда. Она стояла не шелохнувшись, пока ее глаза не привыкли к полутьме, а потом осмотрелась вокруг. На этом маленьком чердаке не было ни очага, ни камина. Здесь стояла узкая кровать, покрытая грубым одеялом, и еще какая-то жуткая мебель, в том числе огромный шкаф, который почти полностью заслонял малюсенькое окошечко.
В этой комнате, новом пристанище Матильды, когда-то жила маленькая горничная Бесси. После того как дом переоборудовали под школу, сюда снесли все ненужные вещи и предметы мебели. Сейчас в комнате царил жуткий холод, сковавший все своими ледяными тисками. Здесь не было ни лампы, ни даже свечи, а на мрачных стенах залегли причудливые тени.
О чем же думала мисс Вилкокс, когда закрывала девочку в таком месте? Она ни о чем не думала. Разве только о том, что теперь уже ничто не будет ее раздражать. Она решила, что одержала небольшую победу над этой несносной девчонкой и над этим надоедливым мистером Эллином. Хотя она и пообещала оставить Матильду в своем доме, но это совсем не означало, что она должна все время попадаться ей на глаза.
А что же девочка? Что она чувствовала, когда ее закрыли в четырех стенах и забрали все вещи?
Она ощутила облегчение. Теперь наконец она сможет свободно вздохнуть и быть самой собою, именно такой, какая она есть. Услышав поворот ключа в замке, она не почувствовала себя пленницей. Наоборот, ей показалось, что с нее сняли кандалы, которые сковывали ее. Последние несколько месяцев она ни разу не оставалась одна. Даже ночью. Ведь она спала в одной комнате с мисс Вилкокс. Ей всегда хотелось погулять подольше одной, чтобы иметь возможность все хорошо обдумать. Но ей не удавалось это сделать. Ей казалось, что даже одежда сковывает ее.
Она долго стояла среди всего этого хлама, а вокруг нее сгущалась темнота. Наконец она подошла к окну. Послышался глухой стук ее шагов по деревянному полу. Она заглянула в окно, которое загораживал шкаф, и увидела блестящие, покрытые снегом поля. Она подумала, что маленьким зверькам сейчас тяжело добывать себе пропитание. Вдалеке она увидела деревню, светившуюся мягкими рождественскими огоньками: в небо поднимался дымок от жарко натопленных каминов, а в комнатах в ожидании прихода гостей ярко горели свечи. До этой деревни спокойно можно было дойти пешком, но она казалась ей чужеземной страной. Матильда не знала о ней ничего, кроме того, что оттуда иногда приходили мистер Сесил и мистер Эллин.
Она подумала о мистере Эллине. Он был первым человеком, который проявил к ней доброту. Она и не догадывалась, что за его внешней манерностью и высокомерием скрывается такая отзывчивая душа. Между ними даже возникла некая симпатия. Им обоим приходилось скрывать свое истинное лицо. Однако в тот самый момент, когда она уже собиралась довериться ему, Матильда почувствовала какую-то тревогу. Наверное, это потому, что ему нравится убивать птиц.
Но почему она сказала, что приручила сокола? Девочка вдруг представила себе, как на нее не мигая смотрят светящиеся беспощадным огнем глаза; его острые когти вонзились в ее запястье, как тугой серебряный браслет. Возможно, она когда-то знала какого-нибудь человека, у которого был сокол? А может быть, она прочитала об этом в книге и вообразила себя хозяйкой прекрасной хищной птицы? Или она просто хотела казаться достойным противником для такого храброго человека, как мистер Эллин? У нее снова начала болеть голова. Такое случалось каждый раз, когда она что-нибудь обдумывала. В комнате было так темно, что ей пришлось почти на ощупь пробираться к кровати. И тут она поняла, что зря потратила столько усилий: матрас и одеяло были влажными. Она почувствовала, как ей холодно и одиноко. К тому же она очень проголодалась, хотя понимала, то никто даже и не подумает принести ей что-нибудь из еды. А еще она ощущала сильную, почти смертельную усталость. Может быть, ей просто нужно лечь на эту ужасную кровать и подождать, пока ее сознание угаснет? Она с интересом обнаружила, что это состояние невозможно вызвать простым усилием воли. Какой бы несчастной ни была ее жизнь, но ей придется прожить ее. Она не доставит сестрам Вилкокс удовольствия и не позволит им так просто избавиться от нее.
Матильда решила заняться поиском каких-нибудь теплых вещей. Она нашла сундук, который могли использовать для хранения одеял, но, открыв тяжелую крышку, с досадой обнаружила, что в нем хранится лишь пачка старых газет. Она снова на ощупь пробралась к шкафу, который стоял у окна, и с трудом открыла его тяжелую и скрипучую дверь. Покопавшись внутри, она обнаружила большое стеганое одеяло, сложенное вчетверо. Она залезла в шкаф и, закутавшись в это одеяло, удобно устроилась внутри. В этом тесном, пропахшем камфарой шкафу ей наконец удалось согреться, и она почувствовала себя в полной безопасности. Какой-то мягкий голос, звучавший внутри нее, произнес: «Спи спокойно, маленькая Эмма». Она не знала, кто такая эта маленькая Эмма, но должно быть, ее очень любили. Ей так понравились эти слова, что она повторяла их про себя до тех пор, пока не заснула. После этого она спокойно проспала всю ночь, чего нельзя было сказать о тех, кто спал в комнате этажом ниже. Они слышали, как она кричала сквозь сон и звала свою мать. Этот леденящий душу звук был похож не на зов, а на крик ужаса.
Рано утром в комнату явилась гостья. Увидев, что комната пуста, она позвала Матильду по имени. Девочка, лежавшая в шкафу, проснулась. «Пусть мисс Мейбл попробует найти меня», – подумала она.
– Матильда? Ты где? Я не знаю, где ты. Я уже обыскала все комнаты.
Это была не мисс Вилкокс, потому что директриса прекрасно знала, куда она ее поместила. Девочка слегка приоткрыла дверь шкафа и увидела маленькое привидение в белой длинной ночной сорочке. У нее затекло все тело, и, с трудом выбравшись наружу, она спросила у этого видения, что ей здесь нужно. – Как в этой комнате холодно, – воскликнула Диана. – Я принесла тебе еду, – сказала она и передала Матильде хлеб, сыр и кружку молока. – Мисс Вилкокс, наверное, ужасно разозлилась, если оставила тебя здесь. Я расскажу об этом своему отцу.
Матильда поела. Она поблагодарила своего старого врага за то, что та не побоялась пойти наперекор мисс Вилкокс, которая строго-настрого запретила девочкам помогать Матильде.
– Ты добрая и храбрая. Жаль, что мы с тобой не стали друзьями.
– Так, значит, мы еще успеем подружиться.
Девочка тяжело вздохнула, и этот вздох тронул сердце другой девочки.
– Невозможно, чтобы такой человек, как я, стал другом такого человека, как ты.
– Это мне решать, – сказала Диана. – Я сама выбираю себе друзей. И неважно, богатые они или бедные. Единственное, чего я терпеть не могу, – так это неискренности и фальши.
Матильда осторожно вложила свою холодную руку в теплую руку Дианы.
– Тебе тяжело будет поверить, но это не от нас зависит. Мне больше нравится это старое платье, чем те, которые я привезла с собой.
– Но почему?
– Я, как и любой другой ребенок, носила платья, которые мне дали. Я приехала сюда потому, что меня сюда привезли. Ты сама, если бы могла выбирать, тоже предпочла бы учиться в школе, где в учениках ценят совсем другие качества.
Диана сжала руку Матильды.
– Мне нравилась моя прежняя школа, и я там хорошо училась. Я не знаю, почему меня отправили сюда. Но дело сейчас не во мне. Мы должны подумать, чем можно тебе помочь. У нас мало времени. Скоро придет мисс Вилкокс.
– Мой отец очень занятой человек, но он очень добрый. Я уверена, что он сможет помочь тебе во всех твоих несчастьях.
– Нет, это невозможно, – сказала Матильда, покачав головой, и на ее лице снова появилось знакомое выражение безысходности и грусти.
– Это мы еще посмотрим, – твердо заявила Диана. – Давай поедем ко мне домой на Рождество. У меня нет ни братьев, ни сестер, а после смерти матери я чувствую себя совсем одинокой. Ты будешь носить мои платья. У нас с тобой почти один размер. У меня много платьев, хватит и на двоих. Согласна? Поедешь со мной?
Прежде чем Матильда успела ответить, дверь с силой распахнулась и на пороге появилась взволнованная и злая мисс Вилкокс.
– Диана, выйди отсюда, – быстро сказала она. – Ты знаешь, что ученицам не позволено ходить в ту часть дома, которая не принадлежит школе. Матильда! Что это у тебя такое? Ты украла эту еду?
– Это я принесла, – сказала Диана, выступая на защиту подруги. – Я считаю, что это не такое серьезное преступление по сравнению с тем, которое совершили вы. Вы морите свою подопечную голодом. Я думаю, что когда я расскажу обо всем своему отцу, то он согласится со мной.
– Матильда уже не является нашей ученицей, – решительно заявила мисс Вилкокс, демонстрируя свою власть. – Существуют специальные заведения, в которых заботятся
о несчастных и бездомных. И когда же ты собираешься поговорить со своим отцом?
– На Рождество, – сказала Диана.
– Неужели я тебе не говорила? – удивленно произнесла мисс Вилкокс. – У меня сейчас столько забот, что немудрено было и забыть. Ты остаешься на праздники в школе. Твой отец и твоя приемная мать поедут на праздники за границу.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |