Рот дикобраза нервно дернулся, он опомнился и начал отдирать мои руки от своей бабской футболки со стразами. Впрочем, безуспешно, ибо держал я крепко.
-Отпусти меня, - рыкнул он.
-Объясни мне, - в тон ему отозвался я, для уверенности слегка его тряханув.
-С какого это х*я я тебе должен пояснять содержание своего дневника? – дикобраз, наконец, повысил голос, слегка утратив контроль над собой, чем едва не заставил меня запищать от радости. – Томми, ты не охерел ли окончательно? Ты лезешь в мои личные записи, а я с какого-то перепугу тебе их еще и пояснять должен?!
-Я извинился вообще-то, - на таких же повышенных тонах напомнил я, - и вообще, бл*ть, нехер было оставлять дневник на странице запуска!
-Я, бл*, в своем компьютере имею право оставлять что угодно и где угодно, - бешено прорычал дикобраз, - че незаметно было, что это личное, и не для тебя предназначено?
-А ты бы типа удержался, да? – решил напасть в ответ я.
Ноздри дикобраза раздулись от бешенства.
-Томми, что я бы там сделал, не имеет никакого значения. Я тебе все уже объяснил и повторять ничего не собираюсь, а на твои проблемы мне наср*ть, как, впрочем, и на твою персону.
-Так ли наср*ть? – шипящим шепотом поинтересовался я, сильнее натягивая ткань его футболки, - че ж ты так сопротивляешься-то? И кто после этого трус, а, Билли?
-А в чем трусость, Томми? – злобный взгляд дикобраза едва не убил меня.
-В том, что тебе слабо даже самому себе во всем признаться, - доступно пояснил я.
-А с чего это ты взял, что я себе ни в чем не признался? – дикобраз понизил голос до свистящего шепота.
Я моргнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки.
-С твоих постов, в которых одни противоречия.
-А с чего ты взял, что я в этих противоречиях не разобрался? - его взгляд, казалось, просверливал во мне дымящиеся отверстия.
-С твоего пизд*жа, который ты мне наговорил в пятницу, - напомнил я.
-А какого хрена я тебе должен говорить правду?
Я ужаснулся, почувствовав, что челюсть против моей воли ползет вниз. А и правда... с какого? Мы разве что-то обещали друг другу?
-Ладно, Томми, так уж и быть, до тебя доперло-таки, что не все так просто, - моя челюсть, наконец, окончательно покинула свое привычное месторасположение, а дикобраз продолжил, как ни в чем не бывало, - но это ничего не меняет. Мне нах*й все это не надо. И ты мне тоже нах*й сдался. Мне не нужен такой человек, как ты, и секс с ним, и мне похер на то, что там я случайно ощутил, а что ты, тем более. Я доступно излагаю?
Я смотрел в его глаза, не отрываясь, а его слова больно вгрызались в сознание. Хотелось тряхнуть гребаного педика со всей дури и приложить к стене башкой, а потом заорать прямо в наглую рожу: «какого черта тебе ничего не нужно, когда это нужно мне?!» Но я бы, конечно, такого не сделал. Я итак сегодня нехило опозорился.
Ему и правда это не нужно. Ни хрена ему не нужно. Только вот почему, почему, черт подери, проклятый упрямый дикобраз? Неужели ты так привык быть один? Неужели ты не можешь смириться с тем, что это именно я? Или все вместе? И какого черта, бл*ть, ты не можешь переступить через себя? Чего ты, черт возьми, боишься?!
Билл выжидающе смотрел на меня, не говоря ни слова, а мне казалось, что я могу слышать стук собственного сердца, который казался оглушительным в тесных стенках исписанной матами туалетной кабинки. Я ничего не говорил, я не мог ничего сказать, только пялиться в эти почерневшие глаза. И тут, на ничтожную долю секунды, мне показалось, что в его взгляде снова промелькнула эта растерянность, это странное выражение, которое я начал недавно у него замечать. Я подался вперед, так, что наши лица оказались в миллиметре друг от друга, и странное выражение в его глазах, казалось, усилилось. Я мог чувствовать его дыхание, вырывающееся из гневно сжатых губ, я мог чувствовать запах его парфюма, который мгновенно вызывал волнующие воспоминания. В голове помутилось, когда сознание нарисовало особо волнительную картинку, и все сказанные им только что слова начали казаться полным бредом. Бредом, который он, черт возьми, сам себе пытался внушить.
Я легонько облизнул пересохшие губы. Билл невольно проследил за моим жестом. И я просто не стерпел. Просто, черт возьми, не удержался. Быстрее, чем я понял, что я такое делаю и, самое главное, вообще нахрена, я подался вперед и, коротко выдохнув, прижался к его губам. Дикобраз вздрогнул от неожиданности, и я, испугавшись, что он сейчас сделает нечто неадекватное, прижал его к стене, раздвинув коленом его ноги, так что у него не оказалось никакой возможности пошевелиться. Я засосал его нижнюю губу, едва не скончавшись от приятного, слегка солоноватого вкуса и ощущения мягкости, скользнул губами на верхнюю, легко прикусив, а потом едва не отбросил коньки, когда до меня дошло, что мне отвечают. Гребаный дикобраз целовал меня в ответ! Шумно выдохнув, я отпустил его футболку, а мои руки скользнули ниже, впиваясь в тощее тело, которое, казалось, само подавалось навстречу моим прикосновениям. И от осознания того, что педик, несмотря на все сказанное им пару минут назад, какого-то фига не сопротивляется, а скорее наоборот, моя мыслительная деятельность едва окончательно не прекратила свою активность. Я грубо засосал его нижнюю губу, слегка прикусив, и едва не простонал, почувствовав, как Билл засасывает мою губу в ответ. Яростно запихнул ему язык в рот, принимаясь вдохновенно обрабатывать его ротовую полость, и едва не упал, почувствовав, как язык дикобраза ласкает мой, а его руки скользят по моей спине, спускаясь на задницу. Бл*ть! Я прижал его к стенке еще сильнее, так что она едва не треснула, углубил поцелуй, запихивая руки под его футболку. Прикосновение к горячей коже вызвало красный вихрь перед глазами, я засосал его губы еще яростнее, пытаясь насытиться их вкусом. Билл шумно дышал мне в рот, его язык был влажным, горячим и настойчивым. Жесткие губы отвечали мне с такой жадностью, что все мысли растворялись, оставляя возбуждение, от которого плавилось сознание.
С нечеловеческим усилием я оторвался от его рта на долю секунды и посмотрел в затуманенные возбуждением глаза.
-Значит, не надо, ага? – прохрипел я.
-Нах*й не надо, - просипел Билл.
Я насмешливо приподнял бровь. Дикобраз смотрел на меня своими черными глазами, в них блестели огоньки, такие возбуждающие и, черт возьми, ни разу не гневные, скорее озорные, поэтому я ему ни фига, ну вот совсем не верил. Едва не простонав, я снова подался вперед почти кусая его губы и облапывая ладонями тощую задницу. Билл шумно выдохнул мне в рот и прижался ко мне пахом, почти что заставив меня зарычать от возбуждения. Его рука скользнула мне на задницу, слегка сжав, потом вбок, коснулась через ткань члена, который уже явно требовал внимания к себе.
-Вот б*яяя, - все-таки простонал я, спускаясь губами на его шею и оставляя там засос.
-Поехали ко мне, - раздался над ухом хриплый голос.
Эти слова эхом отдались в сознании, едва не заставив меня расщепиться на части от возбуждения. Я нервно открыл дверь со второй попытки и потянул дикобраза за собой. Совершенно не представляя, как я, собственно говоря, собираюсь ехать, я почти помчался на парковку, наплевав на остальные пары, а Билл помчался вслед за мной. Рывком распахнув дверь, я уселся внутрь, и, даже не подумав о том, что мы как бы на территории универа, я притянул дикобраза к себе, грубо и настойчиво засасывая его губы.
-Я не могу терпеть, - заявил я.
-Ты хочешь трахнуться прямо здесь? – поинтересовался Билл, его рука снова погладила выпуклость на джинсах, едва не заставив меня застонать.
Честно говоря, мне уже было похер, где. Хоть на столе в деканате. Но я с нечеловеческим трудом пересилил себя и оторвался от его губ.
-Пристегнись, - севшим голосом потребовал я.
Дикобраз ухмыльнулся и щелкнул ремнем. От бл*дского взгляда его глаз мне едва не поплохело окончательно.
Двадцать минут езды на машине были самым ужасным из всего, что случалось со мной за последнее время, а со мной в последнее время случалось очень много ужасных вещей. Однако скоро и это испытание осталось позади, и мы с Биллом скользнули в его подъезд, который казался мне сейчас самым прекрасным место на свете. Я шмыгнул вслед за дикобразом внутрь лифта, и двери с мягким звуком закрылись за моей спиной. Билл взглянул на меня потемневшими глазами, и я шагнул к нему, впиваясь губами в его полуоткрытый рот и стискивая его в объятии. Дикобраз шумно выдохнул, притягивая меня к себе ближе, так что я едва не задохнулся от жара его тела, и по-свойски запихнул язык мне в рот. В мозгу проскользнула шальная мысль, что я готов был бы совокупиться с ним прямо тут, на грязном полу, ибо, честно говоря, член уже дымился в трусах, и дойти до кровати представлялось чем-то мало возможным.
Лифт остановился, и мы отлипли друг от друга не разрывая, впрочем, зрительного контакта. Билл смотрел на меня теперь откровенно похотливо, словно и не было того разговора, наверное, у него как и у меня совершенно помутилось от жажды траха в мозгу.
Я едва не простонал от облегчения, когда мы наконец-то оказались в его квартире и набросился на него, срывая куртку, мне хотелось облапать его всего с ног до головы, упиться этим ощущением, а потом сношаться, долго и смачно.
Дикобраз между делом времени зря не терял и принялся расстегивать ремень на моих джинсах. Одним движением я избавился от куртки и толстовки и едва не прорычал от облегчения, когда джинсы вместе с трусами тоже перестали хоть как-то мешать моим действиям. Продолжая все так же терзать уже искусанные губы дикобраза своими, я спустил с него джинсы, и коснулся напряженного, слегка влажного члена. Охренел от кайфа, осознав, как он возбужден. Ошалел от эйфории, почувствовав, как его рука поглаживает мой член в ответ. Уже совершенно не контролируя себя, я резко развернул дикобраза лицом к стене и уже собрался было с ним совокупиться, когда словно из другого мира до меня донесся его осипший голос:
-Подожди.. надо смазать...
-Да похер, а так нельзя? – почти раздраженно осведомился я.
-А давай, Томми, я тебя без смазки натяну и посмотрим, можно или нет? – вкрадчиво поинтересовался дикобраз, в его глазах снова блеснули гневные огоньки.
Я поспешно отодвинулся от него, испугавшись, что он может и правда осуществить свое грязное намерение. Билл насмешливо ухмыльнулся уголком рта и отправился в комнату, сдирая по пути остатки одежды. Я пошел было за ним, но споткнулся и едва не навернулся, так как, как оказалось, штаны с трусами были сняты с меня не до конца. Чертыхнувшись, я избавился от этой досадной мелочи и ринулся в спальню, где дикобраз уже возился со смазкой и презервативами. Я аж на пороге замер, едва не умерев оттого, что мне вновь посчастливилось увидеть эту развратную картину.
-Томми, не засни там, - вернул меня в реальность Билл, и я, словно опомнившись, метнулся к кровати, кайфуя от похабного зрелища голого дикобраза на черных простынях.
-Может, помочь? - прохрипел я, едва не облизываясь при виде тощей задницы.
-Ну помоги, - благодушно позволил дикобраз.
Не совсем понимая, что и как нужно делать, я выдавил из тюбика на пальцы смазку и принялся делать то, что делал Билл себе в прошлый раз. Мои руки почти дрожали от возбуждения, пальцы не слушались, но я старался действовать максимально осторожно, чтобы не причинить боль. Облизывая пересохшие губы, я следил за Биллом, тот шумно вздыхал, приоткрыв рот, и смотрел на меня таким возбужденным взглядом, что мой несчастный мозг едва не покинул пределы черепной коробки окончательно.
-Томми, ну хватит возиться там, - простонал дикобраз спустя пару минут, и мне не оставалось ничего иного, как одним движением натянуть презерватив, а потом войти, наконец, в эту задницу, едва не прорычав на всю квартиру от удовольствия.
Дьявол, как же это охрененно. Как же это круто, черт возьми! Почти закатывая глаза от наслаждения, я с удовольствием трахал дикобраза, и это было лучшее, что случалось со мной за все последнее время. Осознание того, что я получил, наконец, желаемое, что я с тем, кто оккупировал все мои мысли, что я могу сейчас делать с ним все, что хочу, заставляло все внутри меня дрожать. Я едва ли не терял сознание от всех этих ощущений, которые меня охватывали, и не понимал уже совершенно ничего, поэтому я даже и не сразу сообразил, что Билл зашевелился, прекращая движения, приподнимаясь и поворачиваясь ко мне лицом. Я непонимающе открыл глаза, судорожно пытаясь понять, что вообще происходит, а дикобраз воспользовался мои замешательством, хватая меня за плечи и укладывая спиной на кровать. Я разинул рот от страха, вспомнив его угрозу в вестибюле и с благоговейным ужасом и обреченностью пронаблюдал, как Билл приближается ко мне. Вся моя гетеросексуальная жизнь промелькнула перед глазами как бывает, наверное, перед смертью, начиная от первого траха, который случился у меня в четырнадцать лет и был, мягко говоря, посредственным, и заканчивая последними трахательными моментами с Анной. Однако Билл, к счастью, насиловать меня не собирался. Он лишь уселся сверху и, придержав мой член рукой, насадился, заставив меня едва не потерять рассудок от удовольствия. Я всегда тащился от этой позы. Дикобраз начал движения, оперевшись руками о кровать сзади себя, и я готов был почти что стонать от кайфа, от ощущения тесных стенок, сжимающих член, от вида его блестящей от пота шеи и груди с маленькими кружками сосков, от приоткрытых губ, из которых вырывались шумных вздохи и намалеванных ресниц, отбрасывающих тени на щеки. Это было самое сексуальное зрелище на свете.
Я протянул руки вперед, касаясь ладонями тощих бедер, поглаживая их вверх-вниз. Билл задвигался быстрее, словно чувствуя, что мне это сейчас было нужно. Что-что, а уж трахаться треклятый дикобраз явно умел. Мне не понадобилось и нескольких секунд, чтобы кончить, а уже спустя пару мгновений кончил и педик, а потом слез, наконец, с меня, и рухнул на кровать рядом, блаженно простонав.
-Бл*ть, как же хорошо! – выдал он каким-то полусонным голосом.
Я с опаской покосился на него, вспоминая, что реакция на секс у дикобраза не совсем адекватна, но тот лишь лежал на спине, закрыв глаза и положив руки под голову. Его кожа была слегка влажной, волоски прилипли ко лбу, а тушь слегка размазалась. В этом было что-то такое трогательное, почти милое, что я отчего-то испытал странное желание обнять его и прижать к себе крепко-крепко, как я прижимал к себе после траха девушек, к которым чувствовал хоть что-то. Но дикобраз, как всегда, все испортил.
-Может, теперь ты отъеб*шься уже, а? – все с той же интонацией поинтересовался он.
У меня было такое ощущение, словно мне со всей дури врезали по лицу. Я даже не знал, что на сие ответить и продолжал все так же тупо рассматривать наглого педика, чувствуя, как внутренности заполняются чем-то холодным и противным. Выражение же его лица было почти безмятежным.
Не получив ответа на свой вопрос, дикобраз лениво приоткрыл один глаз. Я продолжал все так же серьезно рассматривать его, серьезно и почти обиженно. Увидев этот мой взгляд, Билл распахнул оба глаза, и на его лице снова появилось это выражение растерянности, которые было ему так не свойственно. Долю секунду мы пялились так друг на друга в молчании, пока я, наконец, не произнес:
-Билл, ты ебн*лся?
Педик встрепенулся. Теперь выражение растерянности ему скрыть не удалось. Он уселся на кровати и принялся шарить по ней в поисках боксеров.
-Том, я тебе серьезно говорю, мне это ничего не нужно, - не смотря мне в глаза, пробормотал он, - давай забьем уже и забудем о существовании друг друга, так будет проще для всех.
-То есть, тебе не нужно, но трахнуться ты как бы не против? – ядовито уточнил я.
Дикобраз безнадежно выдохнул и обхватил голову руками.
-Бл*, Том, ну че тебе надо от меня, а? – простонал он, посмотрев, наконец, на меня.
Я аж растерялся и не нашел, что ответить на такой прямой вопрос.
-Ну да, не против, потому что я не смог удержаться. Потому что хотелось, бл*ть, - в его голосе промелькнуло раздражение, - потому что мне тупо хотелось с тобой трахнуться! И что теперь? Ты же прекрасно понимаешь, что продолжать это все глупо. Тебе же так же, как мне, совершенно не нравится то, что происходит с тобой. Давай забьем, нам хотелось, мы сделали то, что хотелось, а теперь можно распрощаться и жить, как раньше.
Я посмотрел на него, изо всех сил пытаясь справиться с идиотским чувством отчаяния, растущим внутри. У меня было такое ощущение, словно от меня ускользает что-то очень важное, как песок сквозь пальцы, а я лишь смотрю на все это и не могу ничего сделать. И эта беспомощность бесила, злила и опустошала одновременно.
А впрочем... нахрен все. И правда, пусть он катится к черту, тупоголовый гейский дикобраз. Это все слишком сложно. С ним слишком сложно. Я устал уже от этого мозго*бства.
-Ну и ладно, - буркнул я и, поднявшись, отправился в комнату, где в хаотичном порядке были раскиданы мои вещи.
Билл за мной не последовал, и я оделся в тишине и одиночестве, стараясь абстрагироваться от тягостных мыслей, которые бомбардировали мое сознание. К черту этого пид*ра, переживу.
Я застегнул куртку и надел кеды. Постоял, решая, стоит ли сказать этому козлу что-нибудь на прощание или уйти сразу. Не удержался. Решил все же сказать.
-Закрой за мной дверь, - попросил я.
Билл появился из комнаты, уже одетый, растрепанный и совершенно убитый. Он изо всех сил старался на меня не смотреть.
Я шагнул к двери, взялся за ручку, пытаясь подобрать слова. Обернулся.
-Знаешь что, Билл, - произнес я, наконец, - ты подумай на досуге, почему тебе всего этого хотелось, может, придешь к каким-нибудь выводам.
-Я итак знаю, почему, - тихо и как-то опустошенно проговорил он, взглянув, наконец, мне в глаза.
Сейчас на нем не было этой обычной надменной маски, он был таким, каким я видел его, когда он болел, настоящим. И я осознал, что он на самом деле все про себя знает и разобраться в своих чувствах тоже может. Что он на самом деле уже все давно понял. Но просто ему совершенно не хочется с этим мириться.
-Я просто не хочу себя менять, - так же тихо добавил он, подтверждая мою правоту.
Я серьезно посмотрел на него, вновь чувствуя бессилие, растущее внутри. Я смотрел на его лицо, которое казалось мне сейчас усталым, и от осознания того, что я его больше не увижу таким, хотелось заорать. А еще безумно хотелось протянуть руку и коснуться, хотелось обнять, хотелось почувствовать его тепло. А еще хотелось врезать со всей дури по этой тупой башке и орать, как это все чертовски глупо, то, что он говорит и делает, и насколько это все не имеет смысла. Потому что никому не нравится, когда в нем появляется что-то для себя неудобное. Мне тоже, бл*ть, пид*ром становится не очень понравилось. И что?! Если хочется и нравится, то что делать? Что делать черт подери? Зачем сопротивляться?
-Ну, тогда пока, - выдавил я, хотя хотелось сказать хоть что-нибудь, потянуть время, не уходить подольше.
-Угу, - буркнул Билл.
Я взялся за ручку двери.
-Иногда надо что-то менять, - проговорил я, - а то иначе просто скучно.
Я бросил прощальный взгляд на дикобраза. Тот серьезно смотрел на меня расширившимися глазами. Дьявол, как же мне не хотелось уходить.
Но я все-таки повернул ручку и вышел за дверь. Она с тихим звуком закрылась за моей спиной. Медленно пошел к лифту, чувствуя, как с каждым шагом меня охватывает такая безысходность, почти отчаяние, что хотелось треснуть кулаком об стенку, так чтоб с нее посыпалась краска. В этот самый момент я вдруг с оглушающей ясностью осознал, что, похоже, Билл начал представлять для меня нечто более важное, чем я бы хотел, что он мне, черт подери, нужен и что без него теперь все будет не так. Потому что именно этот пафосный дикобраз, который меня бесил и возбуждал одновременно, эгоистичный, непредсказуемый и такой сложный, дикобраз, которого хотелось трясти и лупить, а потом целовать до смерти и тискать, вносил в мою жизнь то, чего в ней всегда не хватало. Яркость, сумасшествие, нотку запретности, а еще это потрясающее ощущение, словно все было на своих местах. Так, как должно было бы, черт подери, быть.
Дверь за моей спиной тихо открылась. Я замер, робкая надежда зародилась внутри, заставив меня затаить дыхание.
-Том, ты забыл кепку, - раздался голос дикобраза, тихий и сдавленный.
Я обернулся. Тот стоял и смотрел на меня, держа кепку в вытянутой руке. Чувствуя, что совсем немного, и я не сдержусь, сделав что-нибудь неадекватное, я медленно двинулся обратно. Билл не двигался, возрождая почти было исчезнувшее ощущение безысходности во мне. Я взял кепку, последний раз посмотрев в его глаза, и развернулся к лифту вновь. Всего каких-то несколько шагов, и все. А потом...
-Том... – позвал Билл.
Я оглянулся.
Билл стоял на пороге, приглашающе открыв дверь и отодвинувшись в сторону, словно пропуская меня вперед, и выжидающе смотрел на меня. Я на секунду застыл, не в силах поверить в происходящее. Сердце забилось где-то в области горла, перекрывая кислород, а кровь с удвоенной силой потекла по венам. Со сбившимся дыханием я шагнул внутрь. Опустив голову, Билл закрыл дверь и перевел взгляд на меня. Он молчал. И я не мог сказать ни слова, потому что в горле словно образовался какой-то комок. У меня вдруг возникло ощущение, будто мы переступили какую-то невидимую черту, отделяющую привычное от чего-то нового, неизвестного. И я совершенно не представлял, что теперь с этим неизвестным делать, потому что оно было настолько мне чужеродно, настолько неожиданно и настолько желанно, что внутри поселилась какая-то парализующая растерянность.
-У меня еще осталось то виски, - наконец, предложил Билл с какой-то смущенной улыбкой, - хочешь?
-Хочу, - так же улыбнувшись, отозвался я.
Мы отправились на кухню, где уселись за стол и в молчании выпили по стопке. Честно говоря, я просто не знал, что теперь сказать. Хотелось всего сразу, хотелось целоваться и обниматься, хотелось задать кучу вопросов, хотелось улыбаться и хихикать, и совершенно не хотелось думать о том, что все эти желания какие-то странные. Билл, судя по всему, чувствовал что-то подобное, он сидел словно в прострации, задумчиво крутя стопку в руках, и уже не мог, да и не пытался скрыть свою растерянность.
-Ну и че мы теперь со всем этим будем делать? – приподняв бровь, спросил он.
-Не знаю, - пожал плечами я.
Я и правда не знал. Это все было слишком странно для меня и слишком желанно.
-Со мной очень сложно, - предупредил Билл.
-Я заметил, - усмехнулся я.
-Я всегда делаю все, что мне хочется, и плюю на мнение других, - не успокаивался он, - моя персона меня интересует больше всего, я могу с легкостью послать нах*й, когда мне это надо и мне даже не будет за это стыдно.
-А я очень вспыльчивый и могу без повода наорать, - рассказал в ответ я, - а еще я очень ревную.
-А вот я совсем не ревную, - улыбнулся кончиком рта Билл.
-Просто еще не было, кого, - с ноткой самодовольства проговорил я.
Дикобраз пафосно фыркнул и допил то, что было в стопке. Мы снова замолчали, не зная, что друг другу сказать, хотя хотелось сказать так много. Но мне почему-то сейчас казалось, что на это у нас еще будет время. Мы еще успеем все.
В этот вечер мы больше не касались друг друга и не целовались. Мы просто сидели на кухне и разговаривали. Рассказывали о себе, об учебе, о планах. Обсуждали группу и музыку, дизайн и универ, узнавали друг друга. Не знаю, как Биллу, но мне просто надо было к этому привыкнуть. Мне надо было привыкнуть к тому, что больше не нужно себя сдерживать и стрематься, что теперь можно все.
А когда я спустя пару часов стоял у двери и прощался с ним, и мне безумно хотелось его поцеловать, но я этого почему-то не сделал, хотя был почти уверен, что он хочет того же самого, я осознавал, что теперь у меня есть потрясающий повод вернуться. Что теперь не надо искать предлоги и что-то выдумывать, не надо пытаться докопаться до истины и мучиться. Потому что теперь все так, как есть и как мы сами того хотим. И это осознание делало меня почти счастливым.
Эпилог.
Я припарковался на симпатичном месте рядом с деревцем у клуба. Сегодня был день нашего концерта, и уже с самого утра у меня было крайне нервное состояние, которого я, признаться, совершенно не ожидал. Вдобавок, дикобраз, сидящий рядом, сегодня весь день раздражал меня своими похотливыми взглядами и продолжал делать это и сейчас, убивая все мысли о концерте во мне.
-Том, тебе надо расслабиться, - ухмыльнулся он, когда я заглушил мотор и отстегнул ремень безопасности.
-Бухну пива сейчас и расслаблюсь, - буркнул я, стараясь не замечать бл*дских поползновенй в мой адрес, которые были сейчас так неуместны, - ну че, пойдем?
-Томми, ты что меня даже не поцелуешь? – издевательски пропел дикобраз.
-Охренел что ли? – возмутился я, - прямо тут? Тут же народу до хрена и увидит кто-нибудь!
-Да нет тут никого, - с усмешкой успокоил меня Билл, нагло подползая ко мне поближе.
Я нервно огляделся, вокруг и правда не было никого, кто мог бы стать свидетелем моих гомосексуальных деяний. Поэтому мне просто не оставалось ничего иного, как поддаться гейскому наваждению и, наклонившись вперед, с жадностью засосать губы дикобраза. Тот шумно выдохнул мне в рот, его рука скользнула на мою ляжку, принимаясь поглаживать, а аромат его парфюма защекотал ноздри. Возбуждение распространилось по телу теплой волной, сконцентрировавшись внизу живота, и я, чувствуя, как окончательно теряю самоконтроль, запихнул руки к нему под футболку, жадно касаясь горячей кожи. Дикобраз прижался ко мне сильнее, движения его языка в моем рту стали настойчивее, рука двинулась выше, касаясь члена через джинсы, заставив меня едва ли не простонать от возбуждения. И хотя я уже почти ничего не соображал, хотя я почти потерял рассудок от кайфа, где-то в самом глубине подсознания возникла мысль, которая вызвала спасительное раздражение во мне.
-Будь добр, не трогай мой член перед концертом, - культурно попросил я дикобраза, оторвавшись от его губ.
-Да не парься, ему понравится, - как ни в чем не бывало ухмыльнулся тот, проводя рукой вверх-вниз.
Я с наслаждением выдохнул, прикрывая глаза. Ай, наср*ть, пусть делает, что хочет. Разве можно подобному сопротивляться?
С тех пор, как мы с Биллом выяснили отношения, прошло уже три дня. И то ощущение неловкости, возникшее между нами, постепенно рассеивалось, уступая место страсти, которая напрочь срывала все тормоза. Разрешив себе то, что так долго запрещали, мы словно освободились, и все происходящее между нами стало казаться в сто раз проще. И хотя пока нельзя было дать точного названия тому, что происходило сейчас между нами, хотя мы не до конца могли это себе объяснить, единственное, чего нам сейчас хотелось, просто быть рядом, вместе, узнавая друг друга, наслаждаясь прикосновениями и поцелуями. И теми новыми ощущениями, к которым нам обоим еще надо было привыкнуть.
Я начал целовать дикобраза настойчивее, глубже проникая языком, почти теряясь в этих до ужаса приятных ощущениях. За эти три дня у нас из-за интенсивных репетиций так и не было возможности этим насытиться. Поэтому я жадно касался его тела, ласкал его рот языком, жестко, почти грубо, едва не стонал от ощущения его руки, мягко поглаживающей возбужденный член. И мне сейчас было откровенно плевать и на внешний мир, и на концерт, и на Георга, который будет недоволен, и на людей, которые могли оказаться рядом, было так чертовски приятно ощущать эти прикосновения и жадные губы на своих.
В окно машины постучали.
Я поперхнулся от ужаса и застыл, явственно ощущая, как моя душа покидает пределы своей физической оболочки. Все тело прошибло ледяным потом, а руки затряслись, когда в моей голове пронеслась мысль о том, что только что настал конец моего мирного существования на этом свете. Билл отстранился от моих губ, оборачиваясь на стук, тогда как моя челюсть со зловещим лязгом ползла вниз, а глаза вываливались из орбит.
За окном стояла Катрин, ехидно ухмыляясь.
Боже. Это конец всего. Господи, какой позор...
Билл же, как ни в чем не бывало, словно и не происходило ничего особенного, опустил стекло машины, сладенько улыбаясь.
-Привет, Кэт, - радостно поздоровался он.
-Привет, - хихикнула сестра.
Я опомнился и пихнул дикобраза в бок. Тот медленно убрал руку с моего упавшего от нервного потрясения члена. Катрин проследила за этим движением с плохо скрываемым наслаждением.
-А что ты тут делаешь так рано? – поинтересовался Билл непринужденным тоном, как будто бы сестра не видела, как он трогал мой член еще пару минут назад, присасываясь к моим губам.
-Ну, мы со Штефаном просто раньше приехали, у него друзья выступают, - я в панике огляделся, выискивая мистического Штефана и «друзей», - но они зашли внутрь, - я облегченно выдохнул, стараясь игнорировать ехидный взгляд сестры, - а я увидела машину Тома, решила подойти, поздороваться, ну и... - Кэт издевательски ухмыльнулась.
Я покраснел, как рак, чувствуя, как стыд проникает в каждую клеточку моего сознания.
-Ты прервала нас на самом интересном месте, - двусмысленно повел бровями педик, заставив меня возмущенно воззриться на него.
-Какое еще интересное место! Кэт, ты все не так поняла, – изо всех попытался восстановить потерянную гетеросексуальную репутацию я.
-Ой, да ладно отнекиваться, Том, - отмахнулась Кэт, - ну запалили, че уж теперь.
Они с дикобразом гадостно хихикнули, заставив меня снова вспыхнуть.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |