- Конечно, и я представляю хорошую добрую девочку, которая унесла ребенка в его комнату, поменяла ему пеленки и уложила спать, - я воссоздал положительный конец его сна.
- И… и они в-выключили музыку? – спросил Фрэнки. Маленький заинтересованный мальчик, придумывающий собственную сказку на ночь.
- Да, эта девочка всех отругала и заставила выключить звук, потому что малышу уже пора было засыпать.
- А п-потом пришла его м-мама, чтобы п-поцеловать на ночь? – с надеждой в глазах улыбнулся он. Что-то не позволяло мне соврать и превратить его мать в положительного персонажа. И наверное, этого никогда не произойдет – ни сейчас, ни когда-либо еще.
- Нет, потому что… ребенок сразу же уснул, - уклонился я. – И ты должен сделать то же самое, уже очень-очень поздно.
- А если м-мне снова будут с-сниться страшные с-сны? – надул губы мальчик.
- Не будут, теперь ты знаешь, что все закончилось хорошо. Просто забудь о кошмаре и подумай о своей вечеринке. Пираты, корабле-мобиль… танец Рэя, Боба и Майки!
- Д-да, это было смешно, я б-буду видеть с-сны об этом, - заявил он, решительно беря под контроль свое сознание. Это было возможно, Фрэнк мало кому уступал в упрямстве и поэтому сейчас имел высокую вероятность достижения успеха. На всякий случай я тоже сосредоточился на прошедшем празднике, держа Фрэнки так близко к себе, как только это было допустимо. Наши лбы соприкоснулись, и нам обоим оставалось надеяться на счастливый исход, который бы перекрыл такое количество разочарований и грусти.
К тому времени, как я заснул, мне уже было пора подниматься. Фрэнки был исчерпан. Он принял свои таблетки, не потрудившись открыть глаза, и затем его голова снова откинулась на подушки. Мне же все еще не верилось, что ему пришлось пережить столько страданий за такой короткий отрезок жизни. Равнодушие, боль, отказ, жестокое обращение, дискриминация. Тем не менее, он не был обижен, он не замкнулся в себе, не стал меньше доверять окружающим. Он никогда не сдавался, с надеждой пытаясь найти любые признаки проявления любви и признания. Он верил людям, и видел лишь светлую сторону всего, что находилось рядом. Фрэнки был примером.
Когда пришел Энтони, я попросил его позволить сыну спать до обеда, кратко объяснив причины нашей беспокойной ночи. Его выражение лица моментально изменилось, перекошенное гневом, сжатые кулаки и челюсть говорили о том же. Некоторое время он сквозь зубы сыпал проклятиями, а потом разрыдался, несколько раз беспомощно повторяя «мой бедный ребенок».
- Я не могу понять Линду… - наконец, он озвучил свои мысли. – Нет никакого оправдания ее поведению. Видишь ли… даже в те годы, когда я вел такую же уничтожающую жизнь, как она, я не смог бы пренебречь Фрэнки и относиться к нему так, как относилась она. Даже в свои самые худшие моменты, я бы не опустился до того. Это только…
- Я знаю, Тони. Наркотики и алкоголь не могут оправдать все ее ужасные поступки, я… если честно, я просто не знаю, что еще можно сказать, - я обнял его.
- Иногда… мне хочется ее убить, - прошептал он.
- Даже не думайте об этом, она того не стоит, - твердо ответил я.
***
Когда я вернулся домой, Грейс уже была у нас. Я немного огорчился, увидев, что Фрэнки снова спал. С тех пор, как я ушел на работу, у меня не было возможности с ним поговорить, и я успел очень сильно соскучиться по своему парню. Я смотрел на него, положившего голову на колени Грейс, и испытывал желание собрать его в охапку и держать в собственных руках. Я хотел поцеловать его, ощутить его тепло напротив своей кожи, заглянуть в те восхитительные глаза. Но как бы там ни было, я знал, что он нуждался в полноценном отдыхе, поэтому всем моим побуждениям пришлось ждать.
Я поприветствовал медсестру, и в течение нескольких минут мы вели светскую беседу, пока я не понял, что Энтони нигде не было.
- А где Тони? Я сначала подумал, что он в ванной или где-то здесь…
- Ох, совсем забыла! Он уехал несколько часов назад, сказал, что я должна побыть с Фрэнки наедине, - сообщила она мне. – Очередной факт, который делает меня счастливым от мысли, что Энтони папа Фрэнки. Мы много с ним говорили, и он – великий человек. Он так сильно любит Фрэнки, что его глаза наполняются слезами каждый раз, когда он говорит о сыне.
- Да, я думаю, что он еще не до конца осознал, что Фрэнки жив, наверное, для него все это похоже на сон, - согласился я. – Вы должны были видеть его лицо, когда Фрэнки законно «вернулся» к жизни!
- Все, что эта женщина натворила… У меня просто слов нет, - неодобрительно прошипела она, целуя Фрэнки в лоб. – Кстати говоря, о законе. У вас есть какие-нибудь новости по этому делу?
- Полиция связывалась с поверенным… который стал очередной жертвой махинаций Линды. Единственный, кто находится сейчас под арестом… ну, не считая вашего бывшего директора. Хотя, его могут освободить в ближайшее время, если удастся доказать, что он фальсифицировал смерть Фрэнки под угрозой.
- Наверное, я должна буду дать показания в его защиту, на самом деле он неплохой человек. И… - Грейс понизила голос, переходя практически на шепот. – Я не знала, что он собственноручно подделал смерть Фрэнка, но я действительно слышала, что тот парень из правительства несколько лет назад угрожал ему закрыть наше учреждение, когда потребовал удалить фамилию Фрэнка из всех числящихся документов и отчетов.
- Грейс, пожалуйста, ничего сейчас не предпринимайте, это опасно. По крайней мере подождите, пока не поймают преступников, - попросил ее я. - Пообещайте мне, Фрэнки нуждается в вас.
- Ты прав, Фрэнк для меня намного важнее, чем бывший босс. Я обещаю, что не буду делать ничего опасного. Но все же… разве у полиции нет никаких предположений о местоположении этих двоих?
- Нет, все телефоны, которыми они пользовались, теперь недоступны. По их последнему известному адресу, согласно словам поверенного, находился отель, но имя Линды нигде не всплыло. На ее имени не числится никакой другой собственности кроме той, которую ей оставила ее мать, и конечно же, Линды там нет.
- Черт возьми! Должно быть, она поменяла имя.
- Да, или это, или же ее партнер брал на себя ведение всех необходимых бумаг. Полиция все еще пытается выяснить его личность, - я горько усмехнулся. – Если честно, я не верю, что им это удастся.
- Чертовы ублюдки! – не сдерживаясь, выругалась Грейс. Фрэнки подскочил на месте и открыл глаза.
- Эм… ч-что случилось? К-кто уб-ублюдки? – он прищурился и пару раз медленно моргнул, пока не сфокусировал взгляд, а потом огромная улыбка расплылась на его лице. – Д-джи!
- Привет, малыш! – я вытянул руки, и в ту же секунду Фрэнки бросился ко мне, заваливая на спину.
- Л-люблю тебя и ч-чертовски сильно по тебе с-скучал!
- Эй, Фрэнки? Ты не забыл, я все еще здесь, - подшутила Грейс.
- Я с-собираюсь только его п-поцеловать, мы не б-будем делать другие в-вещи бойфрендов, п-пока ты не уйдешь, к-клянусь! – Фрэнки осуществил обещанное, давая мне то, по чему я так скучал. Нежные губы, руки, обернутые вокруг шеи, приятное тепло. И глаза, заглядывающие в самую душу.
- Оу, ты просишь меня, чтобы я ушла? – медсестра, казалось, уже привыкла поддразнивать Фрэнки, подшучивая над обычными бытовыми ситуациями, как делали и мы со своей семьей.
- Н-нет! Пожалуйста, ос-останься на ужин! Мы с Джи б-будем хорошо себя в-вести!
- Я знаю, что вы будете, но я не могу сама себя пригласить на ужин… - улыбнулась женщина, сияя яркими светлыми глазами. Сейчас на ней не было никакой косметики, а ее волнистые волосы до плеч были убраны назад и затянуты простой синей резинкой. Мягкие и тонкие черты лица только в лишний раз приковывали внимание, говоря о дружелюбии. Она была из тех людей, которые светились сами и заставляли светиться всех окружающих.
- Вы и не должны себя приглашать, Фрэнки уже это сделал. Этот дом такой же его, как и мой, - подправил ее я. – И я также буду рад, если вы останетесь.
- Д-да! – Фрэнки подскочил и запрыгал на диване, из-за чего мы чуть с него не свалились. – Этот д-дом тоже м-мой, и ты останешься, п-потому что… потому что ты одна из м-моих мам, и я так с-сказал!
- Думаю, я просто не в силах отказаться от такого приглашения! – рассмеялась Грейс, вытирая выступившие слезы. У него были только две мамы, и звали их Грейс и Донна.
Слезая с дивана, Фрэнки захватил цветные мелки, принесенные ему Грейс, и несколько листов бумаги, которые Сара передавала ему через меня. Он собирался сесть на свое привычное место на полу возле журнального столика, когда внезапно остановился и посмотрел на меня умоляющим взглядом. Я знал, чего он хотел. Иногда он нуждался в каких-то дополнительных мимолетных проявлениях чувств в свои «хорошие» дни, особенно, если накануне был чем-то расстроен. С улыбкой на лице я повиновался молчаливой просьбе, садясь на холодную плитку и скрещивая ноги, таким образом, что Фрэнки мог использовать меня в виде своеобразного кресла. Как только мои руки сомкнулись в замок на его животе, мальчик удовлетворенно выдохнул. Он повернулся ко мне, быстро чмокнул в губы, и только после этого начал рисовать. Мои ноги, конечно, уже в ближайшее время онемеют, и потом, возможно, будут болеть, но как я мог отказать?
- Похоже кое-кто требует много внимания, - усмехаясь, прокомментировала Грейс.
- Почему бы просто немного не побаловать его… - я уткнулся подбородком в плечо Фрэнки. Он вздрогнул и хихикнул.
- О, я думаю, это прекрасно. Он всегда нуждался в заботе и ласке, и никогда не получал этого в достаточной мере. Я часто пробовала, но трудно сосредоточиться на ком-то одном, когда под твоим присмотром такое количество детей…
Мы с Грейс разговаривали, в то время как Фрэнки переносил ментальные образы с вечеринки на бумагу. Он любил подобные способы хранения воспоминаний так же, как обожал фотографии. Процесс рисования показывал его настоящие чувства и эмоции в данный момент, и не мог сравниться ни с одним готовым рисунком. Ему не нужно было иметь особые способности или владеть специальной техникой. Полученные рисунки были просты и наивны, как и его взгляд на мир, и в них с легкостью узнавалось все, что он хотел изобразить. Также он любил добавлять различные подписи, даты и имена, возможно боясь в ближайшем будущем забыть что-то важное.
- Д-джи, как п-пишется «Виктор»? Хочу н-написать правильно, - заговорил Фрэнки. Он нарисовал розовую рубашку клавишника настолько хорошо, что я не смог сдержать смеха.
- Ого, ничего себе, круто получилось! Смотри, сначала «В»…
- Т-такая «В»? – он очертил в воздухе контуры буквы.
- Да, такая. Потом идут и – к – т – о – р, - медленно перечислил я, давая ему время их записать.
- Л-ладно, спасибо! – Фрэнки максимально низко склонился над столом, сосредотачиваясь на красивом и аккуратном почерке, и невольно выругался, когда его рука предательски дрогнула. – Б-блять!
- Все в порядке, выглядит хорошо, не переживай. Читается легко, и все понятно, - вмешалась Грейс. – Ты стал писать намного лучше и маленькими буквами, кажется, ты много практиковался.
- Д-да, но… но все еще не з-знаю как правильно п-писать некоторые б-буквы, и… и мои руки все п-портят!
- Со временем ты всему научишься, некуда спешить, дорогой, - Грейс взлохматила его волосы.
Я внезапно вспомнил разговор с Энтони прошлым вечером и подумал, что сейчас был очень подходящий момент, чтобы затронуть эту тему.
- Фрэнки… помнишь, ты как-то сказал, что слишком взрослый для школы, а твой папа ответил, что это не так?
- Д-да… - безразлично бросил он, прорисовывая некоторые детали своего костюма.
- Эй, мне нужно, чтобы ты послушал меня, это важно, - мягко попросил я, слегка сжимая его в объятиях.
- Д-джи, не двигайся, я р-рисую! – засмеялся он. – Я… я т-тебя слушаю.
- Ладно, - я решил не спорить. – Как сказал тогда Тони, ты не слишком взрослый для школы, но я хотел бы знать, что ты об этом думаешь. Ты действительно хотел бы туда ходить?
- В ш-школу?
- Да.
- Эм… я н-не знаю… я бы х-хотел, но наверное, не п-пошел бы… - размышлял он. Я посмотрел на Грейс, которая была удивлена не меньше, чем я.
- Что ты имеешь в виду, Фрэнки? – неуверенно спросил я. Взгляд, которым он одарил меня, можно было прочитать как: «Ты знаешь». Однако, я не знал. – Объясни мне… все, что ты думаешь.
- Я… я в-видел школы в к-кино, и Мэл рассказывала, что там к-круто… так что, я х-хотел бы туда х-ходить. Я хотел бы, ч-чтобы у меня были т-тетради, учебники и всякие д-другие школьные вещи. Я бы п-подружился с остальными и учился… - он продолжал работать над рисунком, крася некоторые детали синим мелком. – Н-но не знаю, с-смогу ли я учиться. Это… это т-трудно и может быть учителя не з-захотят меня учить, п-потому что я… я м-медленный и не все п-понимаю.
- Конечно, ты можешь учиться, Фрэнки! – уверенно заявила Грейс. – Забудь о том, что тот болван из нашего учреждения тебе сказал.
- Она права, малыш, он был просто идиотом. С тех пор как я тебя встретил, ты научился очень многому. Твое письмо и чтение значительно улучшились, ты сам исправляешь некоторые слова, которые произносишь неправильно… ты даже научился готовить печенье и управлять стиральной машинкой! – перечислил я. Его умения могли бы показаться скромными, и порой он забывал какие-нибудь элементарные понятия, но все равно изменения были значительные, несмотря на то, что мы были вместе всего полгода и на все то дерьмо, которое нам за это время пришлось пережить.
- А еще я з-знаю, как надо м-мыть окна, и… эм… п-пользоваться магнитофоном, да. А Грег учил м-меня играть на б-барабанах.
- Видишь? Я думаю, ты смог бы добиться больших успехов в школе, потому что мой парень очень внимательный и умный, - я потянул его на себя и поцеловал, игнорируя недовольное бурчание о том, что я порчу его рисунок. – И еще ты чертовски классно рисуешь!
- Н-нет, я не умный, и… и ч-что делать, если надо м-мной станут смеяться д-дети или… или я не п-понравлюсь учителям, п-потому что я особенный, и они м-меня прогонят? – он выпустил наружу свой страх и разочарование через черный мелок, который он прижал к бумаге с такой силой, что сломал его пополам. – Ч-черт!
- Ничего из этого не произойдет, если ты пойдешь в ту школу, в которую можешь… - произнес я. Фрэнки отбросил остатки мелка в сторону, расстроенный из-за потери, и все свое внимание обратил на меня.
- П-почему?
- Ну… так как ты раньше не посещал школы, то ты должен начать с младших классов, но вряд ли тебе разрешат учиться вместе с маленькими детьми…
- Н-но… - он взволнованно прервал меня, - м-мальчики моего возраста т-тоже ходят в школу! Или, л-ладно… они н-немножко меньше меня, но в-все говорят, что я в-выгляжу моложе, значит, я с-смогу ходить в ш-школу с ними?
- Нет, потому что… - я остановился и посмотрел на Грейс, прося о помощи. У Фрэнки не было хорошего представления о том, как устроены школы, он почти ничего не знал о классах и уровнях. По-видимому, он думал, что мог бы посещать уроки со своими сверстниками и учить то, что учат они. Как сказать ему, что все было не так легко, но при этом не показаться слишком жестоким? Грейс присела возле нас и глубоко вздохнула.
- Дело как раз в этом… мальчики твоего возраста действительно ходят в среднюю школу, но… то, что тебе столько же лет, сколько им, не значит, что ты тоже можешь туда ходить. Ты не можешь, потому что…
- П-почему? Потому что они б-будут смеяться? Там м-много таких задниц, да? Я видел в к-кино…
- Ну, в целом, это правда, - честно ответила женщина. – Некоторые подростки могут быть очень жестоки с тем, кто от них отличается. Но это не та причина, по которой ты не можешь посещать среднюю школу.
- Т-тогда почему? – нахмурился Фрэнки, явно не понимая, о чем мы говорили.
- Эти дети уже долго ходили в школу, с самых маленьких лет. Тебя не могут взять сразу в среднюю школу, если до этого ты нигде не учился. Чтобы попасть туда, тебе сначала нужно многому научиться.
- Ох… - разочарованно вздохнул мальчик.
- Если бы ты ходил в настоящую школу, когда был моложе, то тогда, возможно, сейчас ты бы мог учиться со своими сверстниками. Но к сожалению, у нас в учреждении такого не было, а ты не мог покидать больницу, чтобы учиться где-то в другом месте…
- И… и т-тот учитель б-был идиотом и не х-хотел меня учить!
- Да, ты прав.
- Н-но если… если я не м-могу ходить в с-среднюю школу, то з-зачем ты спрашивал? – теперь, когда Фрэнки понял, насколько тяжело обстояли дела, он, казалось, еще сильнее захотел учиться.
- Тебе придется обучаться с самого начала, но ты не сможешь, к примеру, пойти в тот же класс, в котором сейчас находится твоя подруга Мэл, потому что ты намного старше, чем она, - терпеливо продолжила Грейс.
- П-почему? Я хочу! Маленькие д-дети относятся ко м-мне хорошо…
- Я не знаю почему, Фрэнки, но так положено. Родителям не нравится, когда с их детьми учатся дети старшего возраста, поэтому школы этого не позволяют.
- Р-родители отстой, ш-школы отстой, и… я не м-могу туда ходить! – обиженно прокричал мальчик. Краем глаза я заметил, как опасно он схватил ближайший мелок, поэтому поспешил спрятать рисунок за своей спиной.
- Эй! Рисунок не виноват, не надо портить его из-за всяких отстойных людей! – я перехватил свободной рукой его кисть. – Тише, успокойся. Я ведь сказал, что ты можешь пойти в школу, так?
- Д-да, но ты с-соврал!
- Нет, я не врал, ты можешь пойти в особенную школу…
- Ммм… это з-значит… ш-школа для особенных л-людей? – он расслабился, явно заинтересовавшись.
- Точно. Возможно с тобой будут учиться люди твоего возраста или даже постарше, все они по-разному особенные. Никто не станет смеяться над тобой, потому что вы все будете похожи. В таких школах хорошие терпеливые учителя, которые не будут сердиться, если ты что-то не поймешь.
- А если п-попадутся учителя з-задницы? Т-там, где я жил, мы все б-были особенными, но там в-все равно был т-такой учитель! – логически рассуждал мальчик, доказывая, как хорошо он иногда мог понимать ситуацию.
- Теперь есть много людей, которые могут тебя защитить и надрать им задницы.
- Л-ладно…
- Так, ты бы хотел ходить в такую школу? Если ты не хочешь, то ничего страшного, решать только тебе, - я обнял его, медленно раскачиваясь вместе с ним.
- Д-да, я хочу, з-звучит здорово, но… если т-там будут злые д-дети или учителя, то ты их в-всех побьешь, или я т-туда больше не п-пойду, ладно?
- Конечно, если тебе не понравится, ты можешь сменить школу, не переживай. В любом случае, нам сначала надо подыскать подходящее место, твой папа сейчас этим занимается.
- Л-ладно, - Фрэнки широко улыбнулся. Он выхватил рисунок из моей руки и вернулся к работе над ним. Я посмел предположить, что он был рад узнать, что ему не придется начинать обучение сразу же. Это было очень важное, грандиозное событие, и очевидно, оно еще заставит его понервничать. В течение долгих минут мальчик рисовал в тишине, а мы с Грейс перекинулись еще несколькими словами.
- Д-джи, - позвал Фрэнки обеспокоенным голосом.
- Да, любимый?
- Я… я не х-хочу надолго уезжать из д-дома, я буду очень сильно с-скучать по тебе, по п-папе и… и по Песику…
- Тшшш… - я перебил его, целуя в губы. – Мы убедимся, что уроки будут занимать несколько часов по утрам, а остальную часть дня ты будешь проводить дома.
- Это з-здорово! Люблю т-тебя! – он развернулся ко мне всем телом и едва успел коснуться моих губ своими, как вдруг отстранился и посмотрел на третьего человека, присутствующего в комнате. – Н-не смотри, Г-грейс. Я х-хочу поцеловать его с-сильно… с языком…
========== CHAPTER 68 ==========
<i>'Cause love's such an old fashioned word
and love dares you to care
for the people on the edge of the night
and loves dares you to change
our way of caring about ourselves.</i>
Наша беседа, завязавшаяся после ужина, продлилась настолько долго, что к тому времени, когда мы наконец посмотрели на часы, было уже слишком поздно отправлять Грейс домой к моей маме. Посоветовавшись и решив, что она останется у нас, мы перебрались в гостиную, чтобы продолжить болтать на разные темы.
Я был очарован историями и шутками Грейс. Она была настолько интересным собеседником, что я без сомнения мог бы часами слушать ее. Интонация, которую она придавала своему голосу, способ повествования, благодаря которому возникало ощущение, что она снова видит перед глазами все, что рассказывала; она так хорошо передавала образы и обстоятельства той или иной истории, что по ее словам я без труда представлял всю картинку в голове.
Я узнал несколько вещей о Грейс, после чего стал восхищаться этой женщиной еще больше. Медсестра гордилась своим выбором и ни о чем не жалела. Она посвятила свою жизнь работе с «особенными» людьми, тем, кем часто пренебрегала их собственная семья, скрываясь от закона и общества, лишь бы огородиться от родного человека, имеющего острые проблемы. Иногда она заботилась и о взрослых, и о детях в качестве волонтера. Грейс дарила им свою любовь, относилась как к полноценным людям и заставляла их чувствовать себя «нормальными».
Она никогда не была замужем. Никакой мужчина не мог принять ее образ жизни, ее полную отдачу людям, которые, как она думала, нуждались в ней сильнее. Ей было все равно, что теперь она осталась в одиночестве. Также Грейс не возражала и против того, что ей не удалось родить собственного ребенка. В любом случае, она смогла поднять на ноги большее количество детей, чем те, которых, возможно, когда-то хотела иметь сама. Она помнила каждое имя и хранила их все глубоко в своем сердце.
Но все-таки никто не смог пробраться в него так глубоко, как Фрэнки. Грейс не могла сказать точно, почему так сильно к нему прониклась, ведь ей приходилось видеть и более тяжелые и печальные случаи, чем у Фрэнка. Тем не менее, ни один из ее пациентов не был ей так же дорог. Никакой другой ребенок не вызывал в ней такую сильную и внезапную потребность его защитить. Милая хрупкая женщина могла и наглядно продемонстрировать насколько сильно любила этого мальчика. Если бы она была в лучшем положении, а ситуация Фрэнки оказалась бы не такой сложной, то она бы обязательно сделала его своим сыном законным путем.
И как только Грейс начала рассказывать о Фрэнки, уже ничто не могло ее остановить, и конечно же у нее в запасе были миллионы воспоминаний о нем. Печальные, счастливые, трогательные, забавные и совершенно особенные. Кое-что и о том, как ей не раз приходилось вступать в стычки с некоторым обслуживающим персоналом (в основном, с мужчинами), когда они только хотели или уже успевали накачать Фрэнки его лекарством, каким-нибудь успокоительным или еще чем-то.
- Это именно то, чего я никогда не могла стерпеть, - раздраженно произнесла она. – Я одобряю применение более сильных успокоительных средств, но лишь в том случае, когда нет выбора, когда уже испробованы другие способы утихомирить пациента, который становится опасным для себя и окружающих. То же самое и с самим лечением. Есть много вариантов справляться с неспокойным ребенком, не применяя при этом силу. И особенно категорично я не согласна с силовыми методами, когда стычек с возбужденным пациентом, не готовым идти на уступки, можно легко избежать. Разве это так сложно – удостовериться, что у тебя в запасе всегда есть леденцы всех вкусов?
- О, вы так говорите, потому что Фрэнки предпочитает клубничные, верно? – спросил я.
- Да. Фрэнки был довольно послушным пациентом. Ребенок никогда не отказывался принимать таблетки, пока их помещали в то, что он любил. И со многими так же, тебе только нужно знать их предпочтения. И… разве это трудно? В большинстве случаев я сама ходила в магазин и на собственные деньги покупала сладости, потому что некоторые наши очень ответственные сотрудники либо и вовсе забывали о леденцах, либо скупали первую попавшуюся ерунду.
- Ин-иногда они сами ели л-леденцы! – добавил Фрэнки.
- Серьезно? Ты имеешь в виду медсестер? – не веря, уточнил я.
- Это правда, - подтвердила Грейс. – Я много раз их за этим ловила. Не только медсестры, но и доктора тоже. Именно поэтому во время приема лекарств я всегда старалась быть рядом, чтобы следить за детьми и предотвращать проблемы. Даже когда я покупала леденцы, я не знала, долежат ли они до завтрашнего дня. Иногда я уносила их в свой кабинет. Но порой по утрам меня вызывали в соседний блок, чтобы помогать присматривать за девочками. В такие моменты я очень переживала, и это странно, но с появлением Фрэнки подобных инцидентов стало больше. По какой-то нелепой случайности каждый раз, когда мне не удавалось проконтролировать раздачу лекарств, наши медбратья давали ему таблетки в лимонном леденце. Не знаю, делали ли они это нарочно. Они были в курсе, что мальчик не переносил их и только сильнее противился, когда его принудительно заставляли их принимать.
- Разве они не могли помещать таблетки в тост с джемом, когда у них не было клубничных леденцов? – логично рассуждал я.
- Они м-могли, но были п-плохими. Очень, - Фрэнки изменил свое положение и перебрался на диван, укладываясь на наших с Грейс коленях. Пройдет немного времени до того, как он уснет.
- Именно это я и делала, если успевала им помешать. Иначе они говорили, что пациент обязан принять препарат либо обычным способом, либо внутривенно. Да простит их Господь за то, что они зря переводили таблетки из-за собственной некомпетентности! – раздраженным голосом произнесла женщина. Только когда она упоминала о несправедливости, злоупотреблении, жестокости тех, кто по определению должен помогать, ее обычно спокойные и мягкие черты лица мгновенно менялись, становясь более жесткими.
- Они х-хватали меня за р-руки и за ноги, это б-было больно, а п-потом… потом делали м-мне уколы… з-задницы! – Фрэнки посмотрел на нас, обиженно надув губы. Грейс, казалось, на секунду затерялась в мыслях, наверняка вспоминая что-то забавное, потому что уже в следующий миг она задорно рассмеялась.
- П-почему ты смеешься? Это не с-смешно! – Фрэнки слабо хлопнул ее по руке.
- О, нет, ребенок! Я смеюсь не над тем, что ты сказал.
- Т-тогда почему?
- Я просто… вспомнила день, когда ты выучил свое любимое слово, - объяснила Грейс. Чем больше она говорила, тем сильнее походила на маму Фрэнка.
- К-какое любимое с-слово?
- О, это легко! – засмеялся я. – Задница, верно?
- Я… - Фрэнки возмущенно охнул, - н-нет! Неправда!
- Ой, да брось, тебе нравится это слово, очевидно, что оно твое любимое, - я пощекотал его живот, отчего мальчик начал извиваться и запыханно смеяться.
- П-перестань! Хватит! – умолял он, пытаясь уклониться от моих рук. Ему кое-как это удалось, но в тот же момент уже Грейс продолжила его щекотать. – П-пожалуйста, ладно! Это… это мое л-любимое слово для в-всяких… мудаков!
- Так-то лучше! Приятно слышать, как ты признаешься в том, что ты карлик с грязным языком! – медсестра прекратила свои пытки и громко чмокнула Фрэнки в щеку.
- Ай! Я не к-карлик, вредина! Я…
- … просто маленький, я знаю! – с легкостью закончила она его мысль. – Но ты согласен с той частью, что у тебя грязный язык.
- Т-только немножко, - усмехнулся мальчик.
- Так… ты помнишь, когда научился этому слову, <i>просто</i> маленький?
- Н-нет! Я… я думаю, что в-всегда его знал, п-потому что оно классное, д-да!
- Не думаю, что кто-то рождается уже со знанием слова «задница», Фрэнки, - добавил я.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |