Обычно Эндер двигался по мостику в замок Чёрной Королевы, где всегда было много весёлых игр, но ни одна из них не привлекала его сейчас. Он обогнул огромное тело и пошёл вверх по течению ручья к границе леса. Там была детская площадка с горками, решётками, по которым можно лазить, качелями и каруселями, где, весело смеясь, играла дюжина ребятишек. Эндер подошёл поближе и увидел, что компьютер превратил его в ребёнка. До сих пор в любых играх его фигурка изображала взрослого. Теперь он стал меньше всех детей на площадке.
Он встал в очередь, ведущую к горке. Никто не обращал на него внимания. Он вскарабкался наверх, посмотрел, как мальчик, шедший впереди него, скользит вниз по длинной спирали, подумал, потом тоже сел, оттолкнулся и начал спускаться.
Эндер не проехал и минуты по блестящей полированной поверхности, как провалился сквозь металлическое покрытие и упал на землю прямо под лестницей. Эта горка не могла или не хотела удерживать его. И решётки тоже. Какое-то время он мог цепляться за них, но вскоре одна из перекладин исчезала и он срывался. Он держался на качелях, пока сиденье не взлетало достаточно высоко, а затем тут же падал. Когда карусель набирала скорость, перила растворялись в воздухе, и центробежная сила выбрасывала его с круга.
Другие дети тоже причиняли боль. Они смеялись, их смех был жестоким, оскорбительным. Они окружали его, показывая на него пальцами и долго смеясь, а потом возвращались к своим играм.
Эндер хотел наброситься на них, покидать их всех в ручей, но резко повернулся и пошёл в лес. Он шёл по тропинке, которая вскоре превратилась в старую дорогу, мощённую булыжником. Дорога сильно заросла, но по ней можно было идти. Время от времени по обеим сторонам появлялось что-нибудь с приглашением поиграть, но Эндер не останавливался, так как хотел узнать, куда ведёт дорога.
Он вышел на поляну, посредине которой стояли колодец и столб с надписью: «Выпей, путник». Эндер подошёл, заглянул в колодец и почти сразу же услышал злобное ворчание. Из леса появилась дюжина кровожадных волков с человеческими лицами. Эндер сразу узнал их – это были ребята с детской площадки. Только теперь у них выросли длинные острые зубы. Безоружного Эндера мгновенно разорвали на части и съели.
Его следующая фигурка, как обычно, появилась на том же самом месте, и её снова съели, несмотря на попытку Эндера нырнуть в колодец.
В очередной раз он возвратился на детскую площадку. И снова дети смеялись над ним. «Да смейтесь сколько хотите, – думал Эндер. – Я знаю, кто вы на самом деле». Он сбил с ног одну из девчонок. Та поднялась и в ярости бросилась за ним. Эндер заманил её на горку. Конечно, он провалился, но девчушка, уже настигавшая его, провалилась вместе с ним. Ударившись оземь, она превратилась в волчицу и осталась лежать под лестницей – мёртвая или просто оглушённая.
Одного за другим Эндер заводил вервольфов в ловушки. Но прежде чем он прикончил последнего, его противники начали оживать, хотя обратно в детей не превратились. Эндера снова растерзали.
Через мгновение мокрый и дрожащий Эндер очнулся на столе Великана. «Пора заканчивать эту игру, – подумал он. – Мне нужно отыскать свою новую армию».
Он перелез через край стола, спустился на стул, спрыгнул, обошёл кругом тело Великана, направился к игровой площадке и снова начал ставить ловушки.
Как только его противник ударялся оземь и превращался в волка, Эндер оттаскивал его тело к ручью и сталкивал туда. Тело начинало таять, словно в ручье была кислота, потом волк исчезал, а над ручьём поднималось облако чёрного дыма. Эндер легко расправился со всеми, хотя под конец дети гонялись за ним по двое и по трое. Зато никто уже не поджидал Эндера на лесной поляне, он смог спокойно спуститься в колодец по верёвке от ведра и оказался в пещере.
Там стоял полумрак, но Эндер различил тусклое мерцание драгоценных камней. Сокровища лежали грудами. Эндер прошёл мимо, заметив по дороге, что среди камней светились и чьи-то глаза. Обильно накрытый стол тоже не привлёк его внимания. Он прошёл мимо клеток, свисающих с потолка пещеры, в которых сидели очень странные, но вполне дружелюбные создания. «Я поиграю с вами потом», – подумал Эндер. Наконец он подошёл к двери, на которой сверкающими изумрудами были выложены слова: «Конец Мира».
Эндер не колебался. Открыл дверь и шагнул.
Он стоял на небольшой площадке на самой вершине утёса и смотрел на густой зелёный лес, уже окрашенный отчасти в осенние тона, на проплешины вспаханных полей, на телеги, запряжённые волами, на маленькие деревушки, на замок, поднимавшийся вдалеке, на плывущие у самых ног пушистые облака. Небо казалось сводом пещеры, груды драгоценных камней свисали с него, как сталактиты.
Дверь тихо закрылась за его спиной. Эндер продолжал смотреть вниз. Этот мир был так прекрасен, что мальчик просто не думал о том, как выжить в нём. Его совсем не интересовало, во что он будет играть на этой земле. Он отыскал её, и это замечательное зрелище было ему наградой. И, не думая о последствиях, он спрыгнул с площадки.
Эндер летел вниз, к излучине горной реки, прямо на острые скалы, но серая туча проскользнула между ним и землёй, подхватила его, понесла далеко-далеко, к башне высокого замка, через открытое окно, внутрь, и оставила в комнате, где не было дверей, а окно выходило на глубокую расселину.
Минуту назад он беспечно бросился со скалы, а сейчас заколебался.
Маленький коврик у огня развернулся и превратился в длинную тонкую змею с острыми зубами.
– Я твой единственный выход, – прошипела змея, – самый лучший выход – смерть.
Эндер огляделся, пытаясь найти оружие, но тут экран неожиданно потемнел. По верхнему краю побежали слова:
«Немедленно доложитесь своему командиру. Вы опаздываете. Зелёный, зелёный, коричневый.»
В Эндере заклокотала ярость. Он отключил машину, отправился к стенке с указателями, нашёл там зелёно-зелёно-коричневую полосу, коснулся её и пошёл. Огоньки зажигались перед ним, указывая дорогу. Тёмно-зелёный, светло-зелёный и коричневый цвета кода напоминали ему раннюю осень в королевстве, которое он отыскал во время игры. «Я должен вернуться туда, – сказал он себе. – Эта змея очень длинная. Я смогу по ней спуститься с башни и отыщу свою дорогу. Наверное, это место названо Концом Мира, потому что там кончаются все игры и я смогу прийти в одну из этих деревень, стать просто маленьким мальчиком, играть и работать, как все, никого не убивать и не умирать больше, а жить обыкновенной жизнью».
Но, думая об этом, Эндер никак не мог представить себе эту самую «обыкновенную жизнь», просто жизнь. Он не знал, что это такое. Но ему очень хотелось попробовать.
Армии были больше, чем возрастные группы, а потому и армейские спальни отличались огромными размерами. Комната оказалась длинной и узкой. Койки стояли двумя рядами. Спальня тянулась так далеко, что можно было заметить, как в противоположном конце изгибается пол: комната располагалась по ободу огромного колеса – комплекса Боевой школы.
Эндер остановился у двери. Несколько ребят, сидевших в проходе, смерили его взглядом. Все они были много старше и не удостоили Эндера вниманием. Они продолжали свою беседу, лёжа или облокотясь на койки. Говорили, конечно, о сражениях – старшие мальчики всегда говорят только о них. Все ребята в комнате были выше Эндера. Десяти– и двенадцатилетние возвышались над ним, как башни. Самым маленьким было восемь, а Эндер и для своего возраста казался не очень-то высоким.
Он попытался определить, кто здесь командир, но большинство было полураздето. У многих на коленях стояли компьютеры, но занимались лишь несколько человек.
Эндер шагнул в спальню. В эту минуту его заметили.
– Чего тебе надо? – требовательно спросил мальчик, лежавший на верхней койке у двери.
В этой комнате он был самым большим. Эндер встречал раньше этого здорового юнца, на щеках которого уже пробивались клочковатые бакенбарды.
– Ты не Саламандра.
– Я думаю, что должен ею стать, – ответил Эндер. – Зелёный, зелёный, коричневый, ведь так? Меня перевели к вам.
И он показал привратнику листок бумаги. Тот потянулся, чтобы взять его, но Эндер отдёрнул руку.
– Я должен отдать это лично Бонзе Мадриду.
К разговору присоединился второй парень. Ростом он был поменьше привратника, но побольше Эндера.
– Не Бонзе, пустоголовый, а Бонзо. Это испанское имя. Бонзо Мадрид. Оно не склоняется. Акви настрос хабламос эспаньол, сеньор Гран Федор.
– Ты, должно быть, Бонзо? – спросил Эндер, на этот раз произнеся имя правильно.
– Не-а. Я просто чертовски талантливый полиглот. Петра Акарнян. Единственная девчонка в армии Саламандр. Только я с большим основанием могу называть себя парнем, чем остальные обитатели этой комнаты.
– Мама Петра, она говорит, – сказал один из ребят. – Она говорит, она говорит…
– Говна говорит, говна говорит, говна говорит! – подпел ему другой.
Многие рассмеялись.
– Между нами говоря, – заметила Петра, – если учителя когда-нибудь решат поставить Боевой школе клизму, им придётся воткнуть её в зелёно-зелёно-коричневое.
Эндер был в отчаянии. И без того всё работало против него: маленький, нетренированный, неопытный – он и так наверняка будет раздражать новых товарищей своим ранним развитием. А теперь, пусть чисто случайно, он подружился с белой вороной армии Саламандр. После этой встречи их имена надолго соединятся в сознании ребят. Хорошая работа, нечего сказать. Эндер глядел на хохочущие рожи, и на мгновение ему показалось, что тела ребят покрыты шерстью, а из открытых ртов торчат острые клыки. «Неужели я единственный человек в этом страшном месте? А все остальные только звери, жаждущие разорвать меня?»
Потом он вспомнил Алаи. Нет, конечно, в каждой армии был хоть один человек, которого стоило узнать поближе.
Внезапно, хотя команды никто не отдавал, смех прекратился, а ребята застыли на месте. Эндер повернулся к двери. В проходе стоял мальчик, высокий и гибкий, с прекрасными чёрными глазами и чётко очерченными губами. Весь его облик говорил об утончённости натуры. «Я пойду за этой красотой куда угодно, – сказало что-то внутри Эндера. – Я хочу видеть мир этими глазами».
– Кто ты? – спокойно спросил мальчик.
– Эндер Виггин, сэр, – ответил Эндер. – Переведён из своего запуска в армию Саламандр.
Он протянул свой приказ.
Мальчик взял бумагу быстрым уверенным движением, не коснувшись руки Эндера.
– Сколько тебе лет? – поинтересовался он.
– Почти семь.
Все так же спокойно командир пояснил:
– Я спросил, сколько тебе лет сейчас, а не сколько будет.
– Мне шесть лет, девять месяцев и двенадцать дней.
– Сколько времени ты успел прозаниматься в боевой комнате?
– Несколько месяцев. Я прилично стреляю.
– Вас обучали боевым манёврам? Ты знаешь, что значит быть частью взвода? У вас были совместные занятия?
Эндер ни о чём таком и не слыхивал. Он покачал головой.
Мадрид оценивающе поглядел на него.
– Ясно. Как ты скоро узнаешь, офицеры, управляющие этой школой, и особенно майор Андерсон, который заведует игрой, очень любят всякие розыгрыши. Армия Саламандр только-только начала подниматься из позорного забвения. Из последних двадцати сражений мы выиграли двенадцать. Мы здорово удивили Крыс, и Скорпионов, и Гончих и готовы бороться за место лидера. И, конечно, мне тут же всовывают совершенно бесполезного, нетренированного, безнадёжно отсталого и недоразвитого бойца – тебя.
Петра спокойно сказала:
– Он не очень рад знакомству с тобой.
– Заткнись, Акарнян, – отрубил Мадрид. – К одному испытанию они добавляют нам другое. Но какие бы препятствия ни ставили офицеры на нашем пути, мы все ещё…
– …Саламандры! – в один голос рявкнули солдаты.
И тут же Эндер инстинктивно понял, что происходит. Это игра, ритуал. Мадрид не пытался сделать ему больно. Он просто хотел справиться с неожиданной ситуацией и использовать её для укрепления своей власти внутри армии.
– Мы огонь, который пожрёт их целиком: пасти и потроха, сердца и головы. Много языков огня, но один костёр.
– Саламандры! – повторился выкрик.
– Даже этот тип не ослабит нас, – сказал Мадрид.
На мгновение Эндер позволил себе надежду.
– Я буду стараться и быстро научусь, – заявил он.
– Я не разрешал тебе говорить, – оборвал его Мадрид. – Я собираюсь обменять тебя так быстро, как только смогу. Мне, наверное, придётся отдать с тобой кого-то ценного, но, пока ты так мал, ты более чем бесполезен. Ещё один неизбежно замороженный в каждом бою – вот что ты такое. А сейчас в нашей армии каждый замороженный солдат влияет на исход игры. Лично я ничего против тебя не имею, Виггин, но уверен, что ты можешь тренироваться за чей-нибудь ещё счёт.
– Он воплощение радушия, – констатировала Петра.
Мадрид спокойно шагнул к девочке и ударил её по лицу тыльной стороной ладони. Звук получился негромким – Бонзо коснулся её только кончиками пальцев, но на щеке вспыхнули четыре ярко-красных пятна, и мелкие капельки крови проступили там, где ногти содрали кожу.
– Вот мои распоряжения, Виггин, и, надеюсь, не надо повторять их дважды. Когда мы будем тренироваться в боевой комнате, ты должен вовремя убираться с дороги. Конечно, тебе нужно быть на месте, но ты не включён ни в один взвод и не будешь участвовать в отработке манёвров. Когда нас вызовут сражаться, ты быстро оденешься и явишься вместе со всеми к воротам, но пройдёшь через них только спустя четыре минуты после начала игры. Останешься у ворот и ни при каких обстоятельствах не будешь стрелять. И так до конца игры.
Эндер кивнул. Значит, он опять стал ничем. Оставалось надеяться, что обмен произойдёт скоро.
А ещё он заметил, что Петра не закричала от боли, даже не подняла руку, чтобы коснуться щеки, хотя одна из царапин сильно кровоточила, красная струйка сбегала по подбородку на шею. И пускай она паршивая овца в этой армии, но раз Бонзо Мадрид не хочет быть другом, ничто не мешает Эндеру подружиться с Петрой.
Ему указали на койку в дальнем конце спальни. Верхнюю. Лёжа на спине, он не видел двери – мешал изгиб потолка. Рядом с ним лежали другие мальчики. Все они выглядели утомлёнными и угрюмыми. Отбросы армии Саламандр. Никто из них даже жестом не поприветствовал Эндера.
Эндер положил ладонь на дверь тумбочки, а потом попытался открыть её. Ничего не вышло. Тут он сообразил, что ни тумбочки, ни три отделения шкафа вообще не заперты. На дверце кольцо – потяни и откроется. У него не будет ничего своего теперь, когда он в настоящей армии.
В шкафу лежала форма. Не бледно-голубая, как у новичков, а тёмно-зелёный с оранжевой отделкой комбинезон армии Саламандр. Он был ему явно велик. Но, наверное, армейские комбинезоны просто не рассчитаны на шестилеток.
Эндер начал снимать новую форму, когда заметил, что по проходу к его постели движется Петра Акарнян. Он соскользнул с койки на пол, чтобы поприветствовать её.
– Расслабься, парень, – бросила она. – Я не офицер.
– Ты командуешь взводом, да?
Рядом кто-то хихикнул.
– С чего ты взял это, Виггин?
– Твоя койка у самой двери.
– Просто я лучший стрелок в этой проклятой саламандровой армии, а ещё Бонзо боится, что я устрою революцию, если взводные не будут приглядывать за мной. Как будто с такими парнями можно устроить хоть что-нибудь стоящее. – Она презрительно махнула рукой в сторону мрачных ребят на соседних койках.
Ну почему она всё время пытается испортить все ещё больше?
– По-моему, они лучше меня, – пожал плечами Эндер, пытаясь убедить своих будущих соседей, что он не разделяет её презрения.
– Я девчонка, – сказала она, – а ты шестилетний сосунок. У нас так много общего. Почему бы нам не стать друзьями?
– Домашние задания я за тебя делать не стану.
Прошло полминуты, прежде чем Петра поняла, что это шутка.
– Ах да, – улыбнулась она, – вы, мелюзга, учитесь совсем по-другому. Начисто забываешь об этом, когда втягиваешься в армейские дела. Нам преподают историю, стратегию, тактику, всё про жукеров и математику – то, что понадобится, когда мы станем пилотами или командирами кораблей. И никаких домашних заданий. Вот увидишь.
– Итак, мы друзья. Что я буду с этого иметь? – спросил Эндер, подражая её нарочито небрежной манере вести разговор.
– Бонзо не даст тебе тренироваться. Он просто прикажет взять в боевую комнату компьютер и заниматься, пока все остальные будут работать. В каком-то смысле он прав – он боится, что совершенно необученный малыш будет раз за разом срывать ему занятия по точному маневрированию.
Она перескочила на полужаргонную речь:
– Э-тот Бонзо, он такой до-тош-шный, такой осто-рож-жный, он написает в тарелку и не прольёт ни капли.
Эндер улыбнулся.
– Боевая комната открыта всё время. Если хочешь, можем пойти туда, когда будем свободны, и я покажу тебе кое-что из того, что знаю. Я не лучший солдат в школе, но знаю дело и уж точно умею больше, чем ты.
– Если ты согласна, – сказал Эндер.
– Начнём завтра утром после завтрака.
– А если комната уже занята? Когда я был в запуске, мы тоже отправлялись туда сразу после завтрака.
– Не страшно. В школе девять боевых комнат.
– Никогда про это не слышал.
– А у них один вход. Центр Боевой школы – ось нашего тележного колеса – состоит из боевых комнат. Они не вращаются вместе с остальной станцией. Вот поэтому там всегда ноль – я говорю о тяготении. Они просто стоят на месте. Не крутятся, не падают. Но они устроены так, что двери всех боевых комнат выходят в тот коридор, которым мы пользуемся. Ты входишь внутрь, в это время станция сдвигается, и – доброе утро! – следующая команда погружается в другую комнату.
– Ага.
– Договорились? Сразу после завтрака.
– Хорошо.
Она двинулась по коридору.
– Петра, – окликнул он.
Она оглянулась.
– Спасибо.
Петра ничего не ответила и пошла вниз по коридору между койками.
Эндер снова взобрался на койку и окончательно стащил комбинезон. Он лежал на кровати голый и возился со своей новой партой, пытаясь выяснить, что сделали учителя с его кодами и барьерами. Ну конечно, они просто стёрли его систему защиты. Ему ничего не принадлежало здесь, даже файлы в его компьютере.
Лампы слегка потускнели. Пора спать. Эндер не знал, где душевая.
– Первая дверь налево, – сказал мальчик, лежавший на соседней койке. – Мы делим душевую с Крысами, Белками и Кондорами.
Эндер поблагодарил и собрался идти.
– Эй, – окликнул его мальчик. – Нельзя идти так. Вне спальни мы всегда носим форму.
– Даже в туалет?
– Особенно туда. И тебе запрещено разговаривать с ребятами из других армий. Что в уборной, что за едой. Это может сойти с рук только в игровой комнате, ну и, конечно, когда учитель прикажет. Но если Бонзо застукает тебя, ты покойник, понял?
– Спасибо.
– И… да, Бонзо рассвирепеет, если увидит, что ты разгуливаешь нагишом перед Петрой.
– Но она сама была раздета, когда я вошёл, ведь так?
– Она делает, что хочет. А тебе раздеваться нельзя. Приказ.
Глупый приказ. Петра пока не отличалась от мальчиков. Дурацкое правило. Оно отделяло Петру от остальных, разделяло армию. Очень глупо. Как Бонзо ухитряется командовать, не зная таких простых истин? Алаи стал бы лучшим командиром. Он знает, как объединять людей.
«Я тоже знаю, – подумал Эндер. – Когда-нибудь я тоже стану командиром».
Он мыл руки в душевой, когда кто-то заговорил с ним.
– Эй, они что, стали пеленать младенцев в форму Саламандр?
Эндер не ответил. Просто вытер руки.
– Эй, глядите. Они зачисляют к Саламандрам младенцев! Посмотрите на него. Он может пройти у меня между ногами, не задев мои яйца!
– Потому что у тебя их нет, Динк, – ответил кто-то.
Уже на выходе из душевой Эндер услышал:
– Да это же Виггин! Ну тот, умник из игровой комнаты.
Улыбаясь, он шёл вниз по коридору. Пусть он и мал ростом, но его имя уже знают. Игровая комната, конечно, ничего не значит. Но все ещё заговорят о нём. Он станет хорошим солдатом. Скоро, очень скоро все будут знать его имя. Может, после того, как он покинет армию Саламандр, но всё же скоро.
Петра ждала его в коридоре, ведущем к боевой комнате.
– Подожди немного, – обратилась она к Эндеру. – Армия Кроликов только что зашла, через пару минут подъедет следующая комната.
Эндер сел на пол рядом с ней.
– Боевые комнаты не просто выскакивают одна за другой, – сказал он. – Там есть какой-то секрет. Например, почему сила тяжести в коридоре не изменяется, когда двери открываются и мы заходим?
Петра закрыла глаза.
– А если боевые комнаты на самом деле пребывают в свободном полёте, что происходит, когда одна из них соединяется с коридором? Почему она тогда не начинает вращаться вместе со станцией?
Эндер кивнул.
– Это страшные тайны, – гулким шёпотом сказала Петра. – Не пытайся познать их. С теми, кто спрашивает об этом, происходит нечто ужасное. Одного солдата недавно нашли в уборной – он свисал с потолка вниз головой, уткнувшись рожей в унитаз.
– Значит, я не первый, кто об этом задумался.
– Запомни, маленький мальчик, – и в этом «маленький мальчик» не было презрения, а только доброжелательность, – они никогда не говорят больше того, что хотят сказать. Но любое существо с мозгами знает, что со времён старины Мэйзера Ракхейма и его победоносного флота наука здорово изменилась. Ежу понятно, что мы можем управлять гравитацией. Включать её, выключать, менять направление или даже отражать… Я могу придумать уйму хороших трюков, которые можно проделать, обладая гравитационным оружием и такими же двигателями на кораблях. И представь, что корабли могут делать с планетами. Даже отрывать от них здоровенные куски, отражая гравитацию самой планеты и фокусируя её в узкий луч. Но они ничего нам не говорят.
Эндер понял больше, чем она сказала. Манипулирование силой тяжести – это первое, обман, практикуемый офицерами, второе, но главное сообщение звучало так: «Нашими врагами являются не другие армии, а взрослые. Они враги, потому что не говорят нам правды».
– Пошли, малыш, – позвала она. – Комната, наверное, готова. Руки Петры не дрожат, и враги её бежат. – Девочка хихикнула. – Они дразнят меня «Петра-поэтесса».
– Они ещё говорят, что ты сумасшедшая.
– Ты лучше верь в это, маленькая задница.
В её сумке оказалось десять шаров-мишеней. Эндер одной рукой цеплялся за её костюм, а второй – за стену, чтобы удержать Петру, пока она разбрасывала шары в разные стороны. Они отлетали от стен и проносились через комнату, сталкиваясь друг с другом и меняя направление.
– Отпусти меня, – сказала Петра.
Она оттолкнулась, завертевшись винтом, несколькими движениями выровняла полет и начала аккуратно прицеливаться. Когда она попадала, мяч из белого становился красным. Эндер знал, что этот цвет держится чуть меньше двух минут. Только один мяч успел побелеть, когда Петра расстреляла последний.
Девочка резко оттолкнулась от стены и на полной скорости полетела к Эндеру. Он протянул руку и помог ей затормозить – один из манёвров, который он освоил ещё в своём запуске.
– Здорово, – похвалил он.
– Лучше нельзя. И ты этому научишься.
Петра объяснила, что нужно держать руку прямо, целиться всей рукой.
– Большинство солдат не понимает, что чем дальше мишень, тем дольше нужно держать луч. Разница секунд в двадцать, но в настоящем бою это время тянется долго. Да, большинство промахивается не потому, что плохо целится, а потому, что слишком быстро отводит руку. Так что не используй свой пистолет, как шпагу. Никаких «вжик, вжик, вжик – уноси готовенького». Целься и держи руку.
Она подтянула мишени обратно, затем стала медленно запускать шары по одному. Эндер стрелял. И всякий раз промахивался.
– Добро, – кивнула Петра. – У тебя нет никаких вредных привычек.
– У меня и невредных нет, – отметил Эндер.
– Полезные я тебе привью.
В первое утро они добились немногого. Больше говорили. О том, как думать, когда целишься, как удерживать в голове одновременно свои движения и движения противника. О том, что руку с пистолетом надо вытягивать вперёд, по направлению движения тела, чтобы можно было стрелять, даже если руку заморозят. О том, что нужно узнать, из какого положения спускового крючка пистолет начинает стрелять, и придерживать спуск близко к этому положению, чтобы не терять времени при стрельбе. Что время от времени необходимо расслабляться, ибо от чрезмерного напряжения тело начинает дрожать.
Больше в тот день Эндер не занимался. Во время общеармейской тренировки, во второй половине дня, Эндеру приказали взять с собой компьютер и тихо делать уроки где-нибудь в углу. Бонзо был обязан доставить всех солдат в боевую комнату, но никакой устав не вменял ему в обязанность тренировать каждого.
Эндер, однако, и не притронулся к компьютеру. Если он не может работать как солдат, что ж, ему никто не запрещал изучать тактику Бонзо. Армия Саламандр была разделена на четыре стандартных взвода по десять человек в каждом. Некоторые командиры распределяли своих людей так, что во взводе А собирались лучшие солдаты, а взвод Г состоял из отбросов. Бонзо перемешал ребят, и поэтому в каждом взводе оказались и хорошие, и плохие солдаты.
Во взводе Б было только девять мальчиков. Эндеру стало интересно, кого перевели, чтобы освободить место для него. Скоро стало ясно, что командир взвода Б – явный новичок. Неудивительно, что Бонзо бесился. Потерять командира взвода, чтобы получить Эндера…
Бонзо оказался совершенно прав. Эндер не был готов. Всё время тренировки армия провела, отрабатывая манёвры. Взводы, которые не видели друг друга, отшлифовывали совместные операции по фиксированному времени. Учились использовать друг друга для внезапной перемены направления, не нарушая при этом строй. И для всего этого требовалась базовая подготовка, которой у Эндера не было. Умение мягко приземляться, гасить шок столкновения. Точный полет. Способность изменять курс при помощи тел уже замороженных солдат, летающих по комнате. Кувырки, развороты, сальто. Скольжение вдоль стен – сложный манёвр, но очень ценный: враг не может зайти со спины.
Но, выясняя в ходе тренировки, сколь многого он не знал, Эндер также замечал то, что ему сразу же хотелось исправить. Отработанное движение строем было одной из таких ошибок. Оно позволяло солдатам мгновенно исполнять выкрик-приказ командира, но зато делало их манёвры предсказуемыми. И отдельный боец был полностью лишён инициативы. Выбрав тактику, армия уже не могла отказаться от неё, а также ввести поправку на действия противника. Эндер изучал действия Бонзо, как делал бы это вражеский командир: придумывал и запоминал различные способы развалить строй Саламандр.
Вечером, в перерыве, Эндер попросил Петру позаниматься с ним.
– Нет, – сказала она. – Я хочу когда-нибудь стать командиром армии. Поэтому мне надо в игровую комнату.
Все ребята были уверены, что учителя подключаются к машинам игровой и так выявляют потенциальных стратегов. Эндер сомневался в этом. У командира взвода куда больше возможностей показать, на что он способен, чем у того, кто играет с компьютером.
Но Эндер не стал спорить с Петрой. Она и так провела с ним всё утро. И всё же ему надо было заниматься, а он не мог тренироваться один. Для большинства серьёзных трюков требовался партнёр или даже команда. Если бы он мог пригласить Шена и Алаи…
А почему, собственно, нет? Почему бы не пригласить Шена и Алаи? Он никогда не слышал, чтобы солдаты тренировались вместе с новичками, но никакие правила этого не запрещали. Этого просто никто не делал: в армиях презирали мальков. Ну что ж, Эндер и сам малёк. Ему нужно с кем-то тренироваться, и он сможет научить ребят многому из того, что знают и умеют старшие.
– Смотрите, великий солдат вернулся! – воскликнул Бернард.
Эндер стоял в дверях своей прежней спальни. Он покинул её только вчера, но она уже казалась ему чужой, а ребята из его запуска стали незнакомцами. Он чуть не повернулся, чтобы уйти. Но здесь был Алаи. Друг.
Эндер не пытался скрыть, как отнеслись к нему в армии Саламандр.
– И они правы. Я им нужен примерно так же, как приступ кашля в скафандре.
Алаи рассмеялся. Вокруг них стали собираться другие ребята. Эндер сделал своё предложение. Каждый день в свободное время заниматься в боевой комнате под его, Эндера, руководством. Они научатся всему, что узнает Эндер об армиях и сражениях, а он сам сможет отрабатывать приёмы, необходимые ему как солдату.
– Мы все выиграем от этого.
Многие захотели присоединиться.
– Конечно, – добавил Эндер, – если вы собираетесь работать. Тем, кто хочет повеселиться, лучше выметаться сразу. У меня нет времени на всякие глупости.
Время не пропало зря. Эндеру было очень трудно объяснить, что он видел, а ещё труднее – показать, как это надо делать. Но всё же они научились чему-то за эту тренировку. Ребята взмокли и вымотались, но приобрели понятие о базовой технике боя.
– Где ты был? – спросил Бонзо.
Эндер стоял по стойке «смирно» у койки командира.
– В боевой комнате, на тренировке.
– Я слышал, ты взял с собой нескольких малышей из своей бывшей группы.
– Я не могу заниматься один.
– Ни один солдат из моей армии не будет заниматься с младенцами. Ты теперь солдат.
Эндер промолчал.
– Ты слышал меня, Виггин?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |