http://ficbook.net/readfic/3014112 7 страница

Бэкхён тяжело дышал, постоянно сглатывая и прикладывая ладонь ко лбу, когда Пак отстранялся. Всё как-то сумбурно, жарко, мокро и... Просто. Ничего лишнего, только они двое и желание, что вот-вот превратится в нечто осязаемое, после – растворяясь в воздухе, вместе с непроизнесёнными словами и кричащими мыслями.

Возбуждение Чанёля не давало покоя. Почувствовав и это, Бэкхён улыбнулся, набирая в лёгкие больше воздуха. Слегка оттолкнув Пака и заставив его остановиться, он перевернулся на живот, медленно выдохнув в подушку. Чанёль не сразу понял смысла этого действия, но вскоре после нескольких секунд раздумий нежно провёл рукой по чужому позвоночнику, замечая, как отзывчиво Бён дёргается от этого жеста. Наклонившись, Чанёль звучно чмокнул Бэкхёна в щёку и спустился поцелуями вдоль спины ниже, опаляя до волны мурашек теплым дыханием. Бэк снова выдохнул, сжимая в руках подушку, когда ощутил влажную головку, давящую на его покрасневшее кольцо мышц.

Ладони Чанёля легли на чужие бедра, после чего он осторожно совершил первый толчок, прикусив до крови нижнюю губу от осознания того, насколько хорошо было внутри Бёна. Он еле сдерживался от желания, наконец, позволить себе сорваться и начать в диком темпе вбиваться в податливое тело, но, заметив, как Бэкхён замер, раскрыв рот в немом крике, он остановился, вновь наклоняясь к его лицу.

– Очень больно? Может, я...

– Всё в порядке, – парень улыбнулся через силу, продолжая морщиться и подрагивать, – просто мой последний раз был очень давно, около двух лет назад, поэтому, – он снова выдохнул, облизывая губы, на которые случайно попали капельки пота, – я немного отвык. Продолжай.

Всё ещё не избавившись от пугающего волнения, Чанёль медленно начал заполнять парня до самого основания, чувствуя то дикое напряжение чужого тела под ним. Осознание полного подчинения и беспрекословного доверия по отношению к нему сводили с ума. Пак смотрел на то, как Бэкхён пытался привыкнуть к тянущей боли, будто выдавливающей воздух из его лёгких, и на то, как он обхватил ладонью свой член, пытаясь размыть боль возвращающимся возбуждением. Чанёль провёл рукой по животу Бэкхёна и, дойдя до груди, задел твердые соски, чуть погодя услышав одобрительное мычание со стороны Бэкхёна. Но стоило ему посмотреть на покрасневшее лицо парня, как он запаниковал ещё больше, заметив блестящие в лунном свете слёзы на слипшихся ресницах. Но тот, кивая, лишь твёрдо сказал: «Двигайся», продолжая сжимать в руках несчастную подушку.

Пак пытался быть предельно осторожным и найти нужный угол проникновения, чтобы не только ему одному сносило крышу от всего этого, чтобы не просто пользоваться чужим доверием и, возможно, любовью. Через какой-то промежуток времени он услышал еле различимый стон Бёна и заметил, как задрожали его ноги, стоило ему повторно толкнуться в том же направлении.

Внутри Бэкхёна будто что-то взорвалось, когда член Чанёля прошелся точно по простате, заставляя все неприятные ощущения раствориться в сладкой дымке удовольствия. Он сильнее сжал свою плоть у основания и резко поднял голову, от чего в глазах снова потемнело. Боль никуда не ушла, зато теперь занимала далеко не самое первое место в списке чувств, испытываемых в данный момент.

Пак опустился и прошёлся языком между лопатками, ощущая солоноватый привкус на губах. Его ладонь незамедлительно легла на плоть поверх руки Бёна, поглаживая круговыми движениями большого пальца сочащуюся смазкой головку. Бэкхён скулил, словно всё тот же щенок, когда ему доставляли удовольствие чужие руки, губы и член. Он казался Паку в этот момент таким до скрежета зубов честным, искренним, таким беспомощным и хрупким, намного больше, чем раньше, до той степени, что он просто боялся, перейдя на более быстрый темп, причинить ещё больше боли и ненароком что-то сломать.

Легкое касание его бедра тонких и длинных пальцев Бёна, давящих на кожу, слегка царапающих ногтями и призывающих двигаться быстрее, привели Чанёля в чувство. Бэкхён хотел его так же сильно, как и Пак его – теперь он это понимал. Чанёль, рыча и прикусывая плечо Бёна, двигался в бешеном ритме, теперь в полной мере наслаждаясь несдержанными стонами и шумным дыханием. Его рука продолжала надрачивать чужой орган, когда Бён, собрав последние силы, опёрся обеими руками о постель и попытался подмахивать тазом навстречу Чанёлю.

Воздуха будто не хватало: оба задыхались в чем-то совершенно невообразимом и новом, чего никогда еще не чувствовали и что так боялись почувствовать. Вперемешку со стонами Чанёль слышал, как Бэкхён лихорадочно повторял его имя, стараясь сохранить последние крохи рассудка. Голова от частого дыхания закружилась, вводя Бэкхёна в какой-то транс, всё вновь стало напоминать сон, и всё то, что он слышал – хрипловатое «Бэк» на ухо, которое лишь больше гипнотизировало и приводило в трепет. Бэкхён сильнее, до хруста в позвонках прогнулся и кончил с особенно громким, но уже обессиленным стоном, который, наверное, был слышен всем его соседям. Сильные руки Пака не позволили ему упасть, продолжая удерживать и как-то успокаивающе поглаживать ладонью.

Чанёль почувствовал, как капельки спермы скатываются вниз по его пальцам, и то, как сильнее его плоть обхватили мышцы сфинктера. Толкнувшись пару раз в парня, с низким рычащим звуком он кончил внутри Бэкхёна, мысленно даря себе пощечину за такое безрассудство и наглость. Пак медленно вышел из парня и тут же упал вместе Бёном, придавливая того своим весом. Они тяжело дышали несколько минут, пока Бэкхён не попытался перевернуться, обнимая Чанёля. Он посмотрел ему в глаза, которые всё ещё казались слишком чёрными и немного пустыми, несмотря на свой блеск.

В попытке скрыться от столь внимательного взгляда, Чанёль коротко поцеловал его, тут же привстав и найдя одеяло, которым заботливо накрыл Бэкхёна, устроился рядом. Он притянул довольного парня к себе, ощутив, как тот уже размеренно дышал ему в шею.

И слов не нужно было, ведь этой тишины было более чем достаточно, чтобы оба могли почувствовать себя по-настоящему счастливыми, хотя бы на короткий промежуток времени. Постепенно возвращалось смущение и неловкость, но сейчас это казалось вполне нормальным, чем-то, с чем легко можно было мириться.

Но в действительности, чувствительность Бэкхёна вновь давала о себе знать. Он продолжал улыбаться, хотя понимал, что всё не так просто. Он чувствовал. Это не тот счастливый конец, на который он лишь мог надеяться. Всё ещё утыкаясь носом в чужую шею, Бён выдохнул, заставляя Пака, перебирающего его, всё ещё влажные, волосы, сделать то же самое. Всё же вскоре тяжёлый вопрос вырвался наружу, разрывая тонкую ткань молчания, воцарившегося в комнате.

– Ты не останешься? – вопрос таил в себе такой подтекст, который невозможно было не понять. Этот тихий вопрос был больше похож на громкий крик отчаяния. Сам факт того, что Бэкхён решился его задать, говорил: «Ты снова уйдёшь, я знаю».

И он не ошибся. Пак что-то промычал в знак согласия, сильнее прижимая к себе ослабевшее тело. Хотелось извиниться, но он знал, что сделает только больнее, поэтому молчал, позволяя Бэкхёну перевернуться на другой бок. Он прижался к груди Чанёля спиной, разочарованно выдохнув, когда тот приподнялся, чтобы убедиться в том, что он не плачет.

– Но я вернусь, обещаю, – почти шёпотом прохрипел Пак, снова притягивая Бёна к себе.

– Тогда я не засну, пока ты не уйдёшь, – это звучало немного обижено, но Чанёлю показалось очень милым, из-за чего он улыбнулся.

– Не говори ерунды и спи.

– Ненавижу тебя, – как-то снисходительно выдохнул Бэк, предательски улыбнувшись, что Пак сразу заметил.

Он лишь ухмыльнулся, натягивая одеяло ещё выше. За окном шумел дождь, успокаивая взволнованное сердце Бэкхёна, помогая ему скорее уснуть. Луны уже не было видно – небо стало чёрным и лишь в нескольких местах отдавало тёмно-синим. Чанёль снова смотрел в окно, наблюдая за тем, как дождь превращает стекло в настоящий водопад, который размывал вид на всё ещё сияющий город. Вот и будущее в глазах Пака теперь не имело никакой резкости, размывшись в этом, наверное, самом сильном в его жизни ливне.

Его взгляд перебрался на Бэкхёна, и он снова не мог совладать со своими чувствами, разрывающими сердце, и мыслями, давящими на голову.

Всё-таки он пропал.

Теперь Чанёль стоял перед выбором, скорей всего, самым важным в его жизни, без права на ошибку и без единой подсказки. И этой ночью он уничтожил последний свой шанс избежать этого выбора.

Глава 11.

Сон стремительно растворялся, превращаясь в лёгкую головную боль. Бэкхён с трудом разлепил глаза и лениво оглянулся, издав страдальческий хриплый стон. Как он и думал, Чанёль ушёл. Парень бросил взгляд на будильник, почему-то сброшенный с тумбочки, и ничуть не удивился, поняв, что уже далеко за полдень. Тут же он вспомнил об обещании, данном самому себе полгода назад: новые часы он так и не купил. Минуту спустя, Бэкхён потянулся и, забавно сощурившись, обнял подушку, переведя взгляд на окно. Дождь всё никак не прекращался, но это совсем не расстраивало, даже наоборот – умиротворяло и успокаивало. Тяжёлый выдох в подтверждение понимания того, что уже просто необходимо встать и хотя бы умыться.

Лень. Безумная лень. И совсем не странно, что именно сегодня. Настроение точно такое же – ленивое.

С этим всем определённо нужно было что-то делать, поэтому Бэкхён резво вскочил с постели, стараясь не обращать внимания на боль, пронзающую всё его тело и голову, при всём этом напоминающую о событиях прошедшей ночи. Одна мысль, одно воспоминание и проклятое воображение, спевшееся с памятью, вновь и вновь сводили с ума. Честно говоря, Бэкхёну было стыдно даже в зеркало смотреть. При всяком напоминании и случайно проскользнувшей мысли щёки загорались моментально, и так, что Бёну уже начало казаться, что он всё-таки заболел. И очень серьёзно. И имя этой болезни – Пак Чанёль, судя по всему.

Бэкхён совсем не обижался на него. Ведь он обещал вернуться, а значит, скоро придёт. Ведь пришёл в прошлый раз и сейчас придёт. Конечно, жестоко было вот так тихо уходить, даже не попрощавшись, но такой вот он, этот Чанёль. И сейчас думать о нём совсем не хотелось. Просто потому, что Бэкхён устал думать о нём. И как назло мысли об этом, определённо вредном, парне лезли в голову одна за другой. Тем не менее, у Бэкхёна был Сэхун. Он уж точно не бросит и поддержит. Вот как сейчас, вися у парня на плече, пока тот творил что-то невообразимое с продуктами, он покусывал его за шею и щекотал короткими усиками, заставляя хозяина улыбаться и поправлять сваливающуюся тушку.

Позавтракав, парень покормил питомца и вышел в коридор. Сложно было сказать, что именно заставило его несколько минут стоять, уставившись на дверь. То ли он ждал кого-то, то ли пытался понять что-то, то ли решал, что делать дальше, а может – всё сразу. В любом случае, чувствуя свою вину за всё, что произошло, Бэкхён решил сходить в пиццерию, ведь Лухан наверняка будет там. Пусть он и сказал, что всё в порядке, что-то всё сильнее заставляло парня вспоминать ту пугающую пустоту в его глазах. Хань, наверное, считает его другом, раз пришёл так поздно. А если он пришёл именно к Бэкхёну, а не к одному из своих друзей, которых (парень был уверен) было очень много, может ли это значить, что больше пойти было просто не к кому? Могло ли случиться что-то такое, о чём он не мог поговорить ни с кем, кроме него. И всё вот так вышло... Бён сомневался в том, что они близки насколько, что могли бы называться друзьями, но искренне желал помочь. Во всяком случае, сейчас очень хотел.

Собравшись, парень вновь вышел в коридор, остановившись у зеркала всего на пару секунд. Его взгляд зацепился за светло-рыжий стикер. Подойдя ближе, он смог различить целое сообщение, написанное мелким и старательно-аккуратным почерком. Он машинально улыбнулся, скользя по листку взглядом и пытаясь до конца осознать смысл написанного. Но после третьего прочтения мозги встали на место и парень с ужасом начал хлопать по карманам и оглядываться по сторонам, пытаясь найти ключи.

«... Ты же посидишь дома один денёк, верно? Тебе нужно отдохнуть. Я забрал ключи для подстраховки, так что ты никуда не уйдёшь, если только не выломаешь дверь или не выпрыгнешь в окно. И я надеюсь, что что-то подобное не взбредёт тебе в голову. Желаю приятно провести время, думаю, скучать не будешь. Жди к вечеру. Ёль ~». Далее постскриптум какой-то бред, как и в начале, а в самом конце записки номер телефона «для экстренных случаев».

И совершенно не понятно как на это реагировать. Бэкхён немного истерично посмеялся, взъерошив с трудом причёсанные волосы и прислонившись спиной к стене. Он продолжал буравить взглядом несчастный стикер, всё ещё пытаясь осознать, не шутка ли всё это. Бэкхён дважды попробовал открыть дверь, но она не поддалась. После, практически перевернув всё в коридоре, парень убедился в том, что Пак забрал его ключи, и разочарованно уселся на пол.

Чанёль действительно был самым необыкновенным человеком. Во всяком случае, для Бэкхёна точно. Что бы он ни сделал, что бы ни сказал, всё связанное с ним вызывало мощную волну чувств и эмоций, грозящую неминуемо утопить маленького, в сравнении с ней, Бёна, а потом просто смешивала всё, что только можно, в одну разноцветную кашу. Вот как сейчас. Как реагировать? Посмеяться или разозлиться? Хотя, уже не нужно было решать, ведь Бэкхён сделал и то и другое, отправляя на указанный в записке номер короткое «Придурок. Без вкусняшки не возвращайся». Всё вновь казалось абсолютно нелепым и каким-то ненастоящим. Этот поступок расценивать как акт заботы или тирании? Почему у этих двоих всегда всё не как у людей? Почему всё так непонятно? Возможно, если бы Пак просто ушёл, сейчас Бэкхён не ломал бы голову над тем, какова теперь природа их отношений и есть ли они вообще. Он бы определённо не пытался бы прокрутить в голове все возможные варианты грядущего разговора, сидя на холодном полу.

Пойти никуда он всё равно не имел возможности, а значит и Лухана увидеть – тоже. Поэтому, разослав смс с просьбой поинтересоваться как там Хань всем немногочисленным общим знакомым, Бэкхён переоделся обратно в растянутые домашние шмотки и выпустил Сэхуна бегать по квартире, а потом ходил за ним, хватаясь за всё подряд, чтобы быть занятым хоть чем-то. День предстоял длинный и скучный, а спать уже совсем не хотелось.

***

– Что случилось? Кто это тебя так?

Мён уселся рядом с Лу, который буквально минуту назад зашёл в заведение, нервно оглядываясь по сторонам. На его лице не было живого места: пластырь на брови и скуле, разбитая губа и пара огромных синяков. Кёнсу, стоя за прилавком, ошалело разглядывал вошедшего, не веря, что знаком с этим человеком. А Исин, заметивший его ещё на улице, зашёл следом с таким же озадаченным лицом, как и у До.

– Да есть там один. Стрёмный такой, с торчащими ушами, под два метра ростом и умеющий очень красноречиво молчать, – усмехнулся Хань, машинально проводя пальцами по пластырю на скуле. – А ещё у него кулаки железные, по ходу. Грёбаный Тони Старк.

– Чанёль что ли? Что произошло?

– Не поделили что-то? – Исин как всегда появился очень вовремя, устало плюхнувшись рядом с Луханом.

– Можно и так сказать.

– Просто расскажи, что произошло. На Чанёля не похоже, чтобы вот так просто кидаться на кого-то с кулаками, – Ким то и дело поглядывал в сторону кухни, где мельтешил его помощник, явно не справляющийся с ситуацией. – И не тяни, у меня не так много времени.

– Может, поможешь ему? Подыскать новую работу, например... – Джан раздражённо зыркнул в ту же сторону, что и повар, при этом тяжело выдохнув.

– Он же ещё только учится... Но, да, ты прав. Надо ему помочь, – Чунмён потёр затёкшую шею и глянул на Исина, собираясь сказать что-то ещё, но тот взгляд, что был направлен прямо на него, заставил Кима поежиться, и, кажется, он почувствовал, как сердце пропустило удар, потому что подавился воздухом. И так происходит всякий раз, когда Джан становится слишком серьёзным. – Хань, рассказывай.

– Ну, раз ты так настаиваешь...

– Лу.

– Это Бэкхён.

– В каком смысле? – переспросил Мён, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Исина.

– Грубо говоря: именно его мы с Паком «не поделили».

– И?

– И Пак превратился в Халка, – Хань выдохнул, прикрывая глаза, и тем самым дал понять, что не намерен продолжать этот разговор.

– Ясно... – разочарованно выдохнул Джан, сочувствующе похлопав Лухана по плечу.

– Ладно, может быть, потом расскажешь... Я пойду, – бросил Мён, уже отойдя от стола на пару метров.

Он бы с удовольствием помучил бы Ханя своими попытками вытянуть из него информацию, но именно сегодня находиться так близко к Исину не было никаких сил. У того, как назло, смена закончилась, и он мог спокойно сидеть за одним из столиков пиццерии, не изменяя своим привычкам. Почему именно сегодня Чунмёна скручивает лишь от одной мысли об этом человеке? Да потому что именно сегодня он сболтнул лишнего и был уверен, что поняли его не правильно. И отстранённый взгляд Исина тому самое яркое подтверждение.

Зайдя на кухню, он столкнулся со своим помощником и велел выйти прочь с кухни, вызывая у того приступ паники и виноватый взгляд. Чунмён успокаивающе коснулся его плеча, слегка улыбнулся и принялся за готовку, стараясь спокойно всё обдумать. Ему было стыдно за слова, сказанные Джану утром, и сейчас он действительно не знал, что делать. Точнее, он знал, ведь варианта было всего три. Первый – сделать вид, что ничего такого не было. Но он отпадал сразу, ведь если доставщик каждый день теперь будет смотреть на него так, как сегодня, Мён просто не выдержит и сойдёт с ума. Второй вариант – спокойно всё объяснить, если Исин, конечно, захочет слушать. Казалось бы, самое логичное и адекватное решение, но Ким вздрагивал от одной мысли о разговоре, поэтому боялся даже подумать о том, какой бред может наговорить, находясь один на один. Был и третий вариант – идти дальше напролом, мол «будь, что будет, по пути разберёмся». Самый бредовый вариант, но самый простой, ведь в нём от Чунмёна ничего не зависело, нужно было лишь начать, остальное оставалось за Исином.

Голова гудела, и всё вокруг стало каким-то размытым, словно Мён оказался в аквариуме и видел всё сквозь его толстое стекло. Работать в таком состоянии было просто невыносимо, и он уже подумывал бежать от всего этого, но желание разобраться со всем раз и навсегда было куда сильнее, поэтому, чуть не отбросив нож в сторону, Ким вышел из кухни, чтобы позвать Исина.

Собственно, когда всё это началось? Он уже и не помнил... Точно не сразу, да и осознание пришло как-то со временем. Просто постепенно эти короткие улыбки в его сторону, неуверенные вопросы и тот самый серьёзный вид задумчивого китайца, вечно вежливого и до безумия правильного, стали чем-то более важным, чем воздух, которым Чунмён дышит. Звучит очень сопливо и радужно, но что поделать, если без всего этого Киму мир уже не казался таким ярким и красочным. Почти два года мучений, и вот сегодня он чуть было не лишился того, что теперь было для него больше, чем просто зависимостью, ведь это слово значило слишком мало, чтобы описать всё то, что он чувствовал. Как это обычно и бывает - держать всё в себе становилось всё труднее, вот почему всё так вышло. Просто случайный всплеск эмоций, вот и всё.

– Ну, кто не рискует, тот не пьёт шампанского, верно...? – судорожно выдохнул он и, позвав доставщика одним движением руки, вернулся на своё рабочее место.

Когда в голову лезли яркие воспоминания обо всех их с Джаном совместных вылазках, будь то большая экскурсия по его любимым местам в Сеуле или простой поход в кино, на лице Чунмёна появлялась грустная улыбка. И сейчас перед его глазами всё, с момента их знакомства, пронеслось скоростным поездом, мчащимся по струнам его души, что одна за другой натягивались и уже готовы были лопнуть. Он мог бы остановить эту сверкающую и искрящуюся машину, если бы не осознание того, что эту боль он сможет перетерпеть, выбрав на следующей развилке правильный путь. И вот она – развилка. Теперь он совсем не хочет терпеть, ведь стало слишком больно.

Он продолжает просматривать ленту своих воспоминаний, но от этого становиться только тяжелее. Тех ненавязчивых дружеских отношений для него порой было более чем достаточно, чтобы он мог почувствовать себя счастливым и хоть как-то связанным с Исином. Так он был достаточно близок к нему, и сейчас это могло рухнуть. Он просто не имел права требовать от нормального парня чего-то большего, пусть ему и хотелось. Да, он был достаточно близко, ведь мог ухаживать за ним во время болезни, мог рассчитывать на его помощь и на то, что после тяжёлого рабочего дня Исин мог отвезти его домой или пригласить к себе на чашку чая. Мён даже мог просто прийти к нему в любое время, сказать, что сегодня был плохой день и Джан всегда был рад его видеть, затаскивая на мягкий диван и включая какой-нибудь фильм, который обязательно оказывался одним из любимых фильмов Кима. Ещё редкие прогулки по выходным и обещание, данное Чунмёном, что будет отмечать все важные китайские праздники, не отмеченные в корейском календаре, вместе с Исином. Всего этого было более чем достаточно, и он был совершенно не готов к тому, что всё могло в момент раствориться, будто никогда и не было.

Сейчас, наблюдая за тем, как Джан неуверенно заходит в кухню, слегка улыбаясь и выискивая взглядом удобное место, Мён понимает, что, наверное, он всё-таки не может так просто рассказать этому человеку о своих чувствах. Только не понятно за кого он сейчас боялся больше: за Исина, совершенно не заслужившего такого ножа в спину, за себя, выставленного в подобном свете, или же за своё чуткое сердце, которое наверняка не выдержит, если Исин просто уйдёт из его жизни.

– Всё в порядке? – он ловит на себе вопросительный взгляд и понимает, что молчит слишком долго.

– Не совсем, – Мён думает, что это тот самый момент и собирается начать, но: – Исин, у меня проблема с ингредиентами.

– Хорошо, я позову Кёнсу, – тут же отвечает парень и уже разворачивается, чтобы уйти, а повар пытается осознать, что за бред он сказал только что. Он хватает Джана за рукав и опускает взгляд, понимая, что теперь дороги назад просто нет.

– Не нужно Кёнсу... – мямлит он, опуская руку и возвращаясь в исходное положение. Не в силах поднять взгляд, он облокачивается на столешницу, сглатывая из-за внезапно возникшей сухости в горле. – Только ты мне способен помочь, – отчего-то парень густо краснеет и разворачивается, хватая со стола пакет с натёртым сыром, пытаясь создать видимость готовки.

– Только я? И с чем же тебе помочь?

Ким спиной чувствует обжигающий взгляд, но молчит, думая, что теперь ему уже не выкрутиться. Он слышит, как Исин вздыхает и топчется на месте, ожидая его ответа. Почему-то прямое признание никак не хотело срываться с его губ, поэтому он решил оттянуть время. Хотя бы на пару секунд, но это не было спасением.

– Чёрт, всё сложно... – он почти шепчет и прикусывает губу, продолжая усиленно делать вид, что что-то готовит.

– Что ты имеешь в виду? – Джан подходит чуть ближе, и повар оборачивается, всё так же уставившись в пол.

– В общем, – тут Мён решает, что если уж нести бред, то до конца, сейчас или никогда, и, чуть подняв голову, тихо выдыхает, а после продолжает: – Есть «ты» и есть «я». И я не знаю, что именно получится, если смешать эти ингредиенты. Вот почему мне нужна твоя помощь...

В глубине души парень разрывался. Одновременно хотелось, чтобы Исин ничего не понял и просто ушёл и в тот же момент, чтобы он ответил как можно быстрее, но время издевательски растянулось, словно проходя сквозь него, вдавливая в невидимую стену. Легче от этой пародии на признание не стало, и Чунмён готов был провалиться под землю, хоть и решил, что примет всё, как есть. Всё-таки это было ужасно необдуманно и глупо. Но Джан не заставил себя ждать, сделав ещё один шаг вперёд и оказавшись совсем рядом со смущённым поваром.

– Все гениально просто, Мён, – он быстро и невесомо коснулся губ ошалевшего парня, так же легко проводя ладонью по чужой руке, после с улыбкой отстраняясь. – Надеюсь, что мне удалось ответить на твой вопрос.

Он тихо усмехнулся и, бросив короткий взгляд на Кима, который, судя по всему, забыл, что нужно дышать, ушёл, оставив застывшего на месте парня.

– Выглядишь как Кёнсу, когда никто не косячит. Случилось что-то хорошее? – тянет Лу, когда Джан возвращается и садится рядом.

– Просто кое-кто очень много косячит, – он улыбается и смотрит в сторону кухни, из которой в скором времени слышатся звуки падающей посуды и неловких извинений.

Лухан смеётся и тут же морщится от режущей боли. С этими людьми соскучится просто невозможно.

***

Время тянулось невыносимо медленно и Бэкхён начал сходить с ума. Солнце за окном уже ползло к горизонту, и, не смотря на все свои попытки пробиться сквозь тучи, всё ещё было скрыто серой дымкой. За весь день Бэкхён занялся всем, что только могло прийти в голову. Он успел убраться во всей квартире, помучить Сэхуна, принять душ, поиграть в какую-то игру на ноутбуке, посмотреть пару фильмов. Он даже порисовал, полил цветы, приготовил ужин и попробовал заняться йогой, наткнувшись на какую-то фитнес-передачу. И всё же, он умирал от скуки.

Бэкхён уже около часа лежал на диване лицом вниз с наушниками и Сэхуном, ползающим по нему, не зная, куда аккуратно уложить свою пушистую тушку. Хотелось танцевать. Через силу, превозмогая боль и даже под самую печальную балладу, но хотелось. И, тем не менее, парень продолжал изображать бревно, свесив одну руку с дивана. Даже Сэхун уже нашёл себе место у хозяина под боком, а тот всё никак не мог навести порядок в голове, время от времени что-то мыча в небольшую подушку.

Музыка играла слишком громко, чтобы Бэкхён услышал биение собственного сердца и своё дыхание. Слишком громко, чтобы заснуть и чтобы услышать, как открывается входная дверь и как шипит его питомец. И само собой он совсем не заметил как кто-то сел у него в ногах и вот уже минуту наблюдает за неподвижным парнем, в то же время, пытаясь отцепить от себя злобного хорька.

– Ты с ума сошёл?! – завопил Бён, почувствовав, как чужие холодные пальцы забираются под его домашнюю футболку.

Чанёль лишь рассмеялся, глядя на возмущённую моську Бёна, отскочившего от него на противоположный конец дивана и чуть не рухнувшего с него. Парень схватился за сердце, всем видом показывая, что ещё бы чуть-чуть и его можно было бы выносить из квартиры ногами вперёд. Он тяжело дышал, пытаясь успокоиться, и обижено отвернулся, предварительно смерив Пака укоризненным взглядом. Тот же еле отцепил от себя вредное животное и, швырнув его куда-то в сторону, притянул к себе забавно брыкающегося Бэкхёна.

– Ну, вот, и как это понимать? – продолжал возмущаться Бэк, устраиваясь у Пака на коленях. Почти так же, как и вчера ночью. Он смутился, отводя взгляд, но причитать не перестал: – Свалил, даже не попрощавшись, закрыл в четырёх стенах, да ещё и ничего не принёс. Ты должен осознать всю серьёзность возможных последствий, поэтому... – он быстро замолчал, почувствовав лёгкий поцелуй на своих губах, после которого раскраснелся так, что пришлось схватиться за щёки, лишь бы перестали гореть.

– Ты бесконечно очарователен, когда пытаешься казаться злым, но если ты немножко помолчишь, то узнаешь, что я привёз твоё любимое печенье и шоколадный торт, – Чанёль по привычке провёл рукой по чужим волосам и как-то задумчиво выдохнул, опуская взгляд, который показался Бэкхёну очень виноватым.

– Что-то случилось?

– Я думаю, ты понимаешь, что нам нужно поговорить, верно? – в ответ короткий кивок, но Чанёль уже ни в чём не уверен, понимая, что Бэкхён ждёт немного не того разговора, к которому Пак готовился весь день. – Прежде, чем я начну, я хотел бы извиниться, – он крепче прижал к себе озадаченного парня, утыкаясь носом в его шею. – Прости...

Вся эта ситуация и поведение Чанёля очень пугали. Бэкхён просто не понимал, почему он себя так ведёт и почему в их отношениях всегда происходит что-то не понятное, всегда есть это «почему». Он попытался отодвинуться и заглянуть Паку в глаза, чтобы хоть как-то понять, что произошло и чего от него сейчас ждут, но сделать это было крайне непросто, ведь парень вцепился в него так, что, казалось, теперь они навсегда прилипли друг к другу. Такая перспектива почему-то не радовала и парень, всё же, смог отстраниться. Печаль в чужих глазах отдавалась волнением и тягучей горечью.

На секунду Бэкхён действительно испугался за Чанёля. На секунду Чанёль испугался, что потеряет Бэкхёна навсегда. Но один ничего не спрашивает, второй не спешит объяснять. А время продолжает ускользать и ситуация требует определить, что для них важнее.

Глава 12.

Дата добавления: 2015-11-04