http://ficbook.net/readfic/3014112 4 страница

***

Вечер наступил уж слишком быстро – так показалось Бэкхёну, который нервно покусывал губы, находясь в большой компании незнакомых людей. Он не мог даже подумать, что, перечисляя гостей на их маленькой вечеринке, Лухан имел в виду, что те четверо будут не единственными приглашёнными, а лишь их малой частью. Ближе к семи вечера в пиццерию нагрянула целая толпа молодых людей, в которых Лухан признал своих друзей. Спустя час все они двинулись в сторону бара, приглянувшегося «организатору» сего безобразия.

Бэкхён нервничал, так как все остальные были более-менее знакомы друг с другом и как-то растворились в толпе, будто совсем забыв про его существование. Такие чувства для него тоже были в новинку, тем более он совершенно не понимал причины их внезапного возгорания. Кёнсу, отделившись ото всех, болтал с каким-то парнем. Чунмён и Исин шли немного впереди в сопровождении двух парней и одной девушки с голубыми волосами. Кассир и вовсе исчез из его поля зрения. Только Хань изредка обращал на него внимание, и то - Бэк почти не слушал, неловко соглашался со всем, что тот ему говорил. Вместо этого, он пытался запомнить хотя бы лица, что уж говорить об именах.

Особенно странно он себя чувствовал, когда понял, что по мере их приближения к пункту назначения, народу становилось меньше. К тому моменту, как они добрались до бара, их осталось всего девять человек, включая самого Бэкхёна. По сути, к первоначальному составу прибавились три девушки и один парень, тот, с которым всю дорогу разговаривал Кёнсу.

Ребята зашли в бар и оккупировали целый зал, сдвинув два длинных стола. Когда же все заняли места вокруг него, Бэкхён мог выдохнуть – теперь он чувствовал себя спокойнее. Наверное, это первый раз, когда в большой компании он растерялся и не нашёл себе собеседника – это выбивало из колеи, заставляя его стать немного потерянным, будто его мысли и без алкоголя уже были затуманены. Он словно был на автоответчике и совсем чуть-чуть не дотягивал до состояния болванчика, чья голова вечно качалась из стороны в сторону, делая вид, что он активно участвует в разговоре. Все бурно что-то обсуждали, но он не обращал внимания, пытаясь расчесать копну своих мыслей в приличный гладкий хвостик. Но выходило так себе, поэтому он продолжал неловко и очень натянуто улыбаться, пробираясь через, уже подвыпивших, девушек ближе к Лухану.

– Так что за желание? – спросил он, присаживаясь рядышком.

– Какой же ты нетерпеливый, – старший щёлкнул Бёна по носу, заставляя поморщиться, а затем подозвал официанта, чтобы продиктовать общий заказ.

– Но Лу... – несмотря на то, что Бэкхён честно ждал, пока парень разберётся с заказом, его всё равно перебили.

– А! Погоди ещё секунду! – Хань быстро нагнал уже удалившегося официанта и довольно тихо попросил его о чём-то, а потом вернулся, наконец, обращая своё внимание на Бэкхёна: – В чём дело?

– Слушай, всё, конечно, круто, но я устал и хочу домой. Всё-таки я ещё плохо себя чувствую и... – Бэкхён, конечно же, врал, но оставаться здесь совершенно не хотелось, поэтому для него сейчас любые средства хороши, лишь бы сбежать.

– Я уверен, ты передумаешь. Подожди пару минут, ладненько?

В этот раз улыбка Лухана была доброй и успокаивающей, что для Бёна оказалось дополнительным глотком воздуха. И... он остался. Вообще, Бэк и думать не собирался, что такого должно произойти, чтобы он непременно захотел остаться в этой компании, однако интерес брал своё. Парень забился в самый угол, где его никто не трогал и где он спокойно мог поиграть в игрушки на своём телефоне. Это занятие оказалось даже очень продуктивным, ведь в результате Бэкхён обнаружил массу интересного на своём, казалось, исползанном вдоль и поперёк, мобильнике.

– И всё-таки, Мён, ты должен мне эту оленину под шубкой.

Бэкхён вздрогнул от знакомого голоса, излишне выделяющегося среди других, незнакомых и не таких привычных. Он поднял голову, взглядом встретившись с Чанёлем, явно не очень довольным их визитом. Пак был одет во всё чёрное: рубашка, джинсы, фартук и ремень часов – всё чёрное, и только небольшой золотистый бейдж бросался в глаза, хотя только добавлял изящности. Пусть это простой костюм здешнего бармена, но Чанёль выглядел очень элегантно и привлекательно, учитывая аккуратно уложенные волосы и спокойный, леденящий кровь, взгляд.

– Какими судьбами? – поинтересовался он у Лухана, убрав руки за спину.

– Да, вот, в гости забежали, не присоединишься?

– Я вроде предупреждал, что язык тебе вырву, если разболтаешь, – в голосе бармена не была и намёка на гнев, разочарование или страх, вообще ни на какие эмоции. Это пугало.

– Не будь заразой и просто выпей с нами.

– Спасибо, обойдусь. Я на работе.

– Тогда я заказываю тебя.

– Не уверен, что это возможно, – Чанёль был просто не пробиваем и это, видно, начинало злить Ханя.

– Так выпей, может уверенности прибавиться, – Лу не сдавался, задумав что-то неладное, но никто его не переубеждал: все замолчали и тихо наблюдали за двумя парнями, метающими друг в друга молнии.

Бэкхён и вовсе не знал, как ему реагировать: что-то подсказывало ему, что отчасти, Лухан сейчас раздражает Пака именно из-за него, и всё же он не вмешивался, ведь искренне хотел, чтобы Чанёль присоединился, чтобы был хоть кто-то, за кого можно зацепиться в этой толпе. Он вопрошающе смотрел на доставщика (вернее: бармена), который теперь даже не обращал на него внимания. Видимо, Бэк верил в свои телепатические способности, раз так упорно пытался прожечь в Чанёле дыру своим взглядом. Видимо, этой встречи он ждал почти весь день? Определённо.

Парень наблюдал за словесной перепалкой до тех пор, пока Чанёль всё-таки не сдался и не уселся рядом, тут же заливая в себя полстакана пива. Бэкхён хотел было что-то сказать, но слова застревали в горле. Стало как-то обидно, ведь легче от присутствия Пака не стало. Напротив – Бён ещё больше забился в угол, думая о том, как бы побыстрее смыться с этого праздника жизни, на котором не было места ни ему, ни Чанёлю, судя по его выражению лица.

В конечном счёте, он не нашёл выхода лучше, чем выпить чего-нибудь, что поможет расслабиться, хотя терпеть не мог алкоголь. Несмотря на свою неприязнь, переносил он его спокойно: не буянил после первой же стопки, не мучился сильным похмельем на утро, если перебрал, и всё же, терпеть не мог пить в барах. Бэкхён решил обойтись каким-то коктейлем, к слову, порекомендованным Чанёлем. И на этом их общение обрывалось.

Спустя какое-то время, и выпив не один бокал разноцветного коктейля, парень сумел влиться в общий разговор, чего не скажешь о Чанёле, вечно нервно оглядывающемся по сторонам и опустошающем очередной стакан с пивом. Бён поглядывал на него с нескрываемым волнением, ведь взгляд Пака всё больше казался затуманенным и каким-то обречённым. Бэкхёну вновь и вновь казалось, что ещё чуть-чуть и Чанёль просто свалиться от усталости, хотя изо всех сил пытается держать себя в руках и никому не показывать своей слабости. Бэкхён почему-то верил, что он единственный, кто видит его чувства, хоть это и не назовёшь «видением насквозь», но то, что Пак пытался скрыть, он, по какой-то причине, видел.

– Итак, – Лухан поднялся и, дождавшись, пока все утихомирятся, с загадочным видом продолжил: – вы все наивно полагали, что сегодня мы собрались в честь великого ничего, хотя, на самом деле, это не так! – он сделал паузу, смотря лишь на одного человека, который «вообще-то работать должен, а не бухать», после чего, пошатнувшись, выпалил: – Пак Ёль! С днём рождения, чтоб тебя!

Хань сел, выжидающе глядя на компанию молодых людей, чьи взгляды были прикованы к Чанёлю. Тот, в свою очередь, ошалело глянул на него, нахмурился, но так ничего и не сказал, будто пытался вспомнить, какой сегодня день, месяц, год... Повисло молчание – все пытались осознать, шутка это была только что или Пак действительно не в курсе того, что сегодня его день рождения. Бэкхён не был исключением и, переводя взгляд с Чанёля на Лухана и обратно, поддавался общим сомнениям. Но, спустя пару минут, все дружно начали праздновать, так и не узнав, правда это или нет, и теперь, бармен, хоть как-то, но включился в общее веселье, будучи в самом центре событий.

– А давайте уберём всё со стола! – выкрикнула пьяная в хлам баба, чуть ли не залезая на Ханя, мило улыбающегося ей.

– Зачем? – Кёнсу скептически глянул на неё, убирая с плеч чужие руки.

– Хочу в бутылочку поиграть!

– А это неплохая идея, – в глазах Лу вновь заиграли бесята, чем насторожили самых трезвых членов компании, а то есть Бэкхёна, Кёнсу и небольшую часть Мёна. – Что же, давайте поиграем? – это звучало больше как утверждение, а не вопрос, но спорить никто не стал.

Пришедший на пьяные вопли, официант, помог всё переставить на соседний стол и, по немногочисленным, но убедительным просьбам, принёс чистую бутылку. В воздухе стоял терпкий, раздражающий запах алкоголя. В помещении был приглушенный свет, тихо играла какая-то ненавязчивая мелодия, которую едва ли можно было разобрать из-за громких возгласов и визгов пьяных девчонок. Их было всего две, а шуму, как от сотни. Ребята уселись вокруг стола и начали крутить бутылочку, что длилось уже добрых двадцать минут и всё, что пока произошло за это время – весьма забавное и третье по счёту падение со стола на бетонный пол. Вскоре, когда народ таки приноровился, и бутылка перестала скатываться со стола, пошли первые поцелуи. Было решено, что после каждого, ребята будут меняться местами, для большего интереса. Пока их было пять. Сначала бутылочка показала на девушек, которые без сомнений и каких-либо прелюдий откровенно присосались друг к другу. Затем на одну из них и на парня, с которым разговаривал Кёнсу, имени которого Бэкхён не знал до сих пор. Потом на вторую девушку и на Лухана, а следом на Кёнсу и вновь того загадочного парня. Ну и пятый поцелуй выпал Исину и Кёнсу.

Всем отчего-то было очень весело, но не Бэкхёну, который со страхом в глазах ждал своей очереди, ведь даже если бутылочка его не выберет, хоть кого-то целовать всё равно придётся. Он нервно сглатывал, следя за каждым чужим движением, за каждым звуком, произнесённым по отношению к нему, ловил каждый взгляд и дёргался каждый раз, когда горлышко бутылки мимолётно указывало на него. Все вокруг так спокойно относились к этой игре, даруя свой поцелуй любому, на кого укажет несчастный кусок стекла. Бён коротко глянул на Чанёля: его, кажется, всё устраивало. Парень смеялся, время от времени, с интересом наблюдая за ходом игры. А Бэкхёну стало обидно. Он искал хоть какой-то поддержки от него, пусть и было это очень эгоистично с его стороны. Когда же Пак почувствовал на себе чужой взгляд, он обернулся, заставляя Бёна тут же отвести взгляд. Он ещё долго смотрел на Бэкхёна – это ощущалось каждым сантиметром кожи, но парень так и не рискнул поднять взгляд, вместо того, переводя его на Чунмёна.

Тот, к слову, тоже особого удовольствия от происходящего не получал. Было неприятно осознавать, что сейчас веселятся все. Все, кроме него и Чунмёна, с силой сжимающего кулаки под столом. Бэкхён видел напряжение на его лице, когда Исин и Кёнсу всего лишь легко коснулись губами, следуя правилам этой, совсем не весёлой для этих двоих, игры. Смотреть на него было как-то жалко, ведь у Кима всё на лице написано, человек – открытая книга, не умеющий скрывать ничего от глаз других, будь это слова, эмоции или чувства. Вот только был в его жизни один человек, еле читающий по-корейски. Что уж говорить о прочтении души одного корейского парня? Даже если она открыта нараспашку.

Бэкхён, размышляя над тем, чего он хочет больше: стукнуть Исина или обнять Мёна, совершенно упустил тот момент, когда коварная бутылка, аккуратно скользнув по столу, решила остановить свой выбор на нём. Когда пришло осознание того, что все смотрят в его сторону, ожидая зрелища, он судорожно принялся соображать, жертвой чего поцелуя станут его губы. Проследив, куда указывает противоположный конец бутылки, парень чуть не подавился собственной слюной.

Почему Чанёль? Почему именно он? Судьба явно издевается. А может, она благосклонна... он ещё не решил, но то, что ему придётся целоваться с Паком в подобной ситуации...немного выводило из себя. Он застыл, не зная, что делать. Он ведь только начал налаживать с ним хоть какие-то отношения, зачем это? Что, если после этого вечера, они снова отдаляться? Что, если их общение прервётся из-за этой дурацкой игры? Бэкхён не решался и пальцем шевелить, из-за чего все, кто сидел рядом, начали слегка подталкивать его, пытаясь привести в чувства, но он упёрто смотрел в стол, ожидая реакции Пака.

– Ой, хорош кота за яйца тянуть, Ёлли! – Лухан разочарованно выдохнул, сверкая довольным взглядом, сидя во главе стола.

Привстав со стула, Чанёль навис над столом, протягивая руку к лицу парня, сжавшегося до такой степени, что, казалось, из-под ворота пальто виднелась только макушка. Он приподнял голову Бэка за подбородок, максимально сократив расстояние между своими и чужими губами, сжатыми от страха. Всего несколько секунд назад Чанёль залпом выпил очередной стакан пива. Всего секунду назад Бэкхён зажмурился, ожидая своей участи. И вот Пак осторожно подаётся вперёд, почти невесомо касаясь искусанных губ. Совсем невинный поцелуй, лёгкое касание – не больше. Сердце Бёна готово было самолично вылезти из груди и отправиться в ближайшую больницу, ведь тут ему уже никто не поможет. А Бэкхён так и не открыл глаз, тяжело выдыхая, когда Пак в спешке отстранился.

«Неужели, ему так неприятно?» – одновременно пронеслось в их мыслях.

– Ну что это такое?! – взвыл Хань, ударяя кулаком по столу так, что у некоторых заныли запястья. – Чанёль, больше уверенности, ну! Требую нормальный поцелуй и мы не свалим отсюда, пока я не получу его!

Кто знает, подействовали так слова Лухана или же алкоголь, но через мгновение, Пак вновь приблизился, целуя уже по-настоящему, глубоко и с такой страстью, что, судя по свисту, даже Хань не ожидал такого поворота событий. Чанёль на секунду остановился, затем быстро скользнув языком по, всё ещё, приоткрытым губам Бэкхёна. И чёрт его дёрнул облизать их именно в этот момент. Он широко распахнул глаза, испуганно глядя на Пака, который, казалось, даже получал удовольствие, слегка касаясь чужого языка своим. Теперь он не спешил отстраняться, не позволяя и Бэкхёну сделать того же.

– Ну, всё, всё. Хватит, – неожиданно подлетел Лу. Он оттащил Чанёля, с какой-то злобой во взгляде пытаясь усадить обратно, – ты переборщил.

Пак уселся, спокойно открывая очередную бутылку, а Бэкхён не мог успокоиться, краснея и бегая взглядом по помещению. Он уже ничего не слышал, кроме собственного дыхания и биения своего сердца. Стало до ужаса жарко, ему казалось, что он задыхается, что захлёбывается собственными эмоциями и тонет в своих же ощущениях. Голова была пугающе пустой, а ладони вспотели до такой степени, что стакан выскальзывал из дрожащих рук. Ему хотелось плакать. Не от страха, не от злости или отвращения, не от грусти или обиды. Просто хотелось зарыдать и заорать во всё горло. Он чувствовал себя воздушным шариком, а Чанёль был иголкой, беспощадно проткнувшей его и выпустившая весь воздух. Бэкхён смеялся со всеми, когда они хвалили Пака за смелость и шутили о том, что из них вышла бы неплохая пара.

Он смеялся со всеми, хотя, если говорить честно, для него в комнате не было никого, кроме Чанёля, боящегося даже взглянуть ему в глаза. Он смеялся и постепенно ему становилось легче. Даже в этой странной, нелепой и дико раздражающей ситуации, даже таким образом, Чанёль стал его маленьким спасением. Стало даже стыдно за то, что он осознал это только сейчас.

Пак пил всё больше, пока, в конце концов, Лухан не подсунул ему вместо пива, воду. Бён сомневался, что наутро Чанёль вспомнить об этом поцелуе. Так, наверное, даже лучше, хотя, в душе, Бэкхён надеялся, что это станет чем-то важным для него. Для них обоих.

И это очень смелое желание.

***

Лёжа на своей кровати, в своей квартире, придавленный весом Чанёля, Бэкхён размышлял на тему вечного и того, как же всё-таки ему добраться до ванны.

Когда пьянка начала подходить к концу, было уже около трёх утра и все кое-как разбрелись по домам. Коротко распрощавшись с персоналом бара, Чанёль вышел на улицу, и уже было пошёл по направлению к своему верному железному коню, но вовремя был остановлен Чунмёном. Тот быстро пристроил его в руки Бёна, попросив позаботиться о нём. Бэк бы возмутился, если бы не видел, что Ким тащит на себе такого же бухого в хлам Исина и того самого кассира, который в отличие от первого хотя бы на ногах держался.

Бэкхён не знал адреса Чанёля, поэтому ничего другого не оставалось, как вызвать такси и привезти его к себе домой. В конце концов, Чанёль был бы не против, если бы не вырубился, как только залез в такси. Наверное.

Уже дома, Бён, вымотанный после весёлой поездки на лифте, и столь же весёлого поиска ключей, завалился в квартиру, пристраивая Пака у стены. Он попытался снять с него хотя бы куртку, но обошёлся лишь обувью. Времени и сил на то, чтобы разбирать диван в гостиной, не было, поэтому, кое-как добравшись до спальни, Бэкхён вместе с Чанёлем рухнул на кровать, неудачно оказавшись под этим двухметровым алкоголиком.

Он выдохнул, обречённо глядя в потолок. Что ж, по крайней мере, он был чертовски доволен концом этого дня, сам не особо понимая, почему. Бэкхён глупо улыбался, пытаясь накрыть себя и Пака одеялом, что выходило из ряда вон плохо, но он не сдавался, пока, в конечном счёте, не добился своего. Он так обрадовался, когда, наконец, вылез из-под Чанёля и устроился на краешке, уступая своей лени. Подниматься, куда-то идти, потом возвращаться... это всё казалось сейчас таким утомительным. Поэтому он просто решил остаться здесь, отключая все будильники.

Но счастье – штука не вечная. Спустя каких-то пять минут, Пак сгрёб его в объятья, словно плюшевого медведя, так, что дышать было почти невозможно. Но и с этим пришлось как-то мириться, ведь разбудить Чанёля сейчас было невозможно. Бэкхён пытался.

Он развернулся лицом к мило посапывающему Паку и в очередной раз убедился в том, что Чанёль прячет всего себя внутри, не позволяя никому узнать его, понять его. Кажется, даже себе не позволяет. Он улыбался во сне, слегка хмуря брови, что наталкивало на мысль о том, что он печалится, несмотря на улыбку. Бэкхён не знал, что это значит, но подавшись какому-то порыву, придвинулся ближе, пряча лицо на широкой груди.

Как же давно ему не было так спокойно, как сейчас.

И всё же, он не знал, что в Чанёле такого особенного, что делает его, обычно такую холодную кровать, тёплой и уютной. Не знал, почему рядом с ним, хочется улыбаться, даже если грустно. Не знал, почему хотелось быть максимально близко и почему сейчас он коротко целует его в щёку и спокойно засыпает, зная, что утро обязательно будет добрым.

Но было и ещё кое-что очень важное и значимое на тот момент, чего Бэкхён не знал. Вернее то, о чём не догадывался.

Чанёль открыл глаза и смотрел в незашторенное окно, за которым виднелось необыкновенно звёздное небо. Сознание было слегка затуманенным, но он вовсе не был пьян. Прижав к себе расслабленное тело Бэкхёна, Пак начал понимать, что «не переборщить» будет чертовски сложно. Ведь он уже это сделал.

Глава 7.

Чанёль проснулся с приподнятым настроением и, что было удивительно, с абсолютно чистым разумом и без головной боли, вместо которой по всему телу ощущалась необыкновенная лёгкость. Такая лёгкость обычно подталкивает к опрометчивым, совершенно необдуманным и, возможно, опасным для жизни, безбашенным поступкам. Нет, Пак не планировал тут же подорваться с тёплой постели и бежать к первой крыше, чтобы незамедлительно почувствовать эту свободу в полной мере, прыгнув с высоты птичьего полёта, когда наличие крыльев за спиной совершенно не волнует. Однако это необыкновенно хорошее настроение всё же охватило его.

Он откинул одеяло и сел, переводя взгляд на окно. После глубокого вдоха Пак принял, наконец, тот факт, что уже утро (или, возможно, даже день) и что пора бы уже перестать наглеть, подняться и ретироваться из чужой квартиры. Но как-то не особо хотелось. Оглядев комнату, словно надеясь найти какую-нибудь причину для того, чтобы хотя бы одну лишнюю минуту остаться в постели, которая казалась уж слишком уютной, Чанёль понял одну маленькую и довольно незамысловатую вещь – в этом тёплом, приятном и гостеприимном доме чего-то не хватает. Не хватало и в тот раз, и сейчас. Чего-то маленького, такого, что оживило бы это место, добавило бы немного безумства, непредсказуемости или чего-то вроде того.

Первым делом Пак отправился на разведку, стараясь, насколько это было возможно, бесшумно проскользнуть мимо кухни, откуда веяло приятным запахом горячего кофе, какой-то выпечки и, что самое интересное, супом. Сглотнув, он почти в два шага добрался до ванной, после чего ещё пару минут разглядывал себя в зеркале, осознавая личность красовавшегося в нём человека. Быстро умывшись, Чанёль мимолётным взглядом прошёлся по комнате, отмечая, что Бэкхён, всё же, ещё та принцесска с целой горой всевозможных средств по уходу за кожей разных частей тела, шампуней, гелей и даже косметики, которую он, к слову, на лице Бёна никогда не видел.

Тем временем Бэкхён вертелся у плиты, что-то расстроено бормоча себе под нос, совершенно не обращая внимания на наблюдающего за ним молодого человека, который еле умещался по росту в дверном проёме. Чанёль, всем телом опираясь о косяк, задумчиво вздыхал и неотрывно смотрел на столь же задумчивую хозяюшку. Тот светился, казалось, ярче любой звезды, пусть Пак смотрел лишь на спину – на стройное тельце, которое в тёплом растянутом свитере смотрелось ещё меньше и очаровательнее. Чанёль задумался о том, что Бён очень уж похож на девушку и поведением, и по фигуре, когда одевается подобным образом, и привлекательностью тоже, при всём этом, умудряясь сохранять в себе что-то действительно мужественное. Но это было не так важно. Гораздо важнее то, что Пак хотел обнять этого парня, безвозмездно дарящего своё тепло и заботу такому человеку как он. Бён казался таким наивным, таким неприкосновенным, чуть ли не святым, хотя, с собой Чанёль был честен – это было невозможно и не хотелось бы, ведь в таком случае он не сможет прикоснуться к этому яркому человеку.

– Ты долго там стоять собрался? – Бэкхён даже не повернулся, закидывая оставшиеся водоросли в суп. – Всё почти готово, – с серьёзным видом парень сделал огонь поменьше и, довольно выдохнув, обернулся, желая сказать что-то ещё.

Он опешил, почувствовав, как чужая рука вновь хозяйничает в его, с трудом причёсанных, волосах, разлохматив так, что, кажется, они стояли дыбом. Слегка нахмурившись, Пак явно пытался привести свои мысли в порядок, а может и чужие заодно. Бэкхён следил за тем, как менялось лицо его гостя: с хмурого на задумчивое, потом обратно. Он наблюдал за тем, как отстранённый взгляд сменяется довольным и заинтересованным, как приобретает какое-то спокойствие и удовлетворение. Бён слегка улыбнулся, а затем ловко увернулся от очередной попытки Чанёля взъерошить его волосы и вернулся к готовке.

– Что это? – раздалось у самого уха – Пак заглядывал в кастрюлю, пытаясь по запаху понять, какой именно суп готовит это чудо в милом фартуке.

– Просто суп из водорослей, – Бэкхён сощурился, – но, мне кажется, я что-то делаю неправильно... – недовольно прошептал он, протягивая ложку.

– Мне попробовать?

Чанёль получил в ответ короткий кивок и тут же, без сомнений съел целую ложку горячего супа. Он поморщился, но с комментарием не спешил, пытаясь растянуть удовольствие, ведь это был лучший суп из водорослей из всех, которых он пробовал. Лучшим просто потому, что ел он его от силы раз пять.

– Неужели совсем плохо? Я делал всё, как Мён-хён советовал, – Бэкхён мило почесал затылок и прикрыл глаза, – но, видимо, повар из меня так себе...

– Отличный суп.

– Правда?!

– Правда.

Бён засиял ещё ярче, снимая кастрюлю с плиты. Чанёль всё ещё стоял рядом, наблюдая за процессом разливания супа по тарелкам, и он совсем не понимал, почему это так его гипнотизирует.

– Ты прости, – вдруг тихо сказал Бэкхён, что-то добавляя в тарелку, – это лучшее, что я могу сейчас сделать для тебя.

– О чём ты? – удивился Пак, стараясь поймать чужой взгляд.

– Ну, у тебя вчера был день рождения... и... этот суп – лучшее, что я могу сейчас подарить тебе. Прости за это.

В который раз парень смущается, оставаясь наедине с Чанёлем. В который раз он заставляет его поражаться своим действиям. Который раз у Пака чешутся руки, чтобы обнять это чудо, заслужившее благодарность в высшей её степени.

И он обнимает, говоря тихое: «Спасибо, это многое значит для меня». Он не врёт, сжимая в объятиях Бэкхёна, боящегося сделать лишний выдох. Не врёт, ведь этот жест, это маленькое проявление внимания с его стороны, то, за не значимость чего он извиняется – значит для Чанёля гораздо больше, чем он мог бы себе представить. Это всего лишь суп на день рождения. Это то, чего Пак не получал даже от заведомо самых близких людей. То, что не сравнится с любым другим подарком, от любого другого человека. Это та частичка тепла, которой ему не доставало всё это время. Он бы, наверное, заплакал, не будь так благодарен, не будь он таким «Пак Чанёлем». И всё же, кто же этот странный Бён Бэкхён на самом деле? Кто тот человек, что с такой лёгкостью входит в чужую жизнь, заставляя чувствовать то, что раньше было под запретом? Это всего-навсего суп, который станет самым вкусным из того, что он когда-либо ел.

***

– Уверен, что хочешь пойти со мной? Ты всё ещё неважно выглядишь, – причитал Чанёль, стоя в коридоре и приводя себя в порядок перед выходом.

– Да, подожди ещё немного, я почти готов.

– Ага.

После завтрака Чанёль позвонил шефу и даже сумел выпросить у него пару выходных, в связи со своим днём рождения. Начальник без лишних слов пожелал Паку всего самого лучшего, отпустил и, пребывая в шоке, повесил трубку. Надо же... Пак Чанёль выходной попросил. Случится же.

Парень хотел забрать свой мотоцикл со стоянки у бара, но Бэкхён очень просился прогуляться. Не отказывать же в такой милой и невинной просьбе человеку, который так о тебе заботится? Да и потом, Бэкхёну вообще возможно отказать? Этот вопрос ещё долго занимал мысли Чанёля, вплоть до момента, когда Бён, наконец, вышел из комнаты. Такой весь аккуратный, причёсанный, одетый в светлую и, по виду, очень мягкую одежду – чуть ли не пушистую, такую, что нужно было сдерживаться от желания затискать парня до смерти. Он смотрел чистым, ясным взглядом и, кажется, он что-то говорил:

– Эй, Чанёль, ты меня слышишь?

– Нет, – признался Пак, тут же отворачиваясь и шаря взглядом по коридору, в поисках своей обуви.

– Да ну тебя. Итак, куда мы пойдём?

Чанёль долго молчал. Причиной тому была эта фраза: «куда мы пойдём». Сколько он себя помнил, большую часть своего свободного времени он проводил в одиночестве, либо в огромной компании совершенно незнакомых и неинтересных ему людей, поэтому это «куда мы пойдём» немного... затормозило его мозговую деятельность. Он украдкой глянул на Бэкхёна, всё ещё ожидающего его ответа, но так ничего и не сказал, продолжая возиться с обувью. Но у всякого терпения есть свои пределы и выдержка Бэкхёна не исключение:

– Если я тебе надоел, так и скажи. Я не хочу раздражать тебя, – его тон был пугающе спокойным, а на лице неизменная улыбка, будто он заранее готов к любому ответу, словно примет всё, даже если его сейчас обольют грязью, и от этого становилось как-то не по себе.

– Я не знаю...

– Ну, тогда я просто пойду один и не буду тебе мешать.

– Не знаю, куда можно пойти... – пробубнил Ёль, разглядывая стенку.

Бэкхён оценивающе посмотрел на Пака и улыбнулся шире прежнего. Он натянул пальто и предусмотрительно обмотался шарфом по самые уши, а потом, осторожно толкнув Чанёля в спину, сказал: «Тогда я просто пойду с тобой». Чанёлю ведь больше ничего и не надо.

***

– И зачем мы сюда пришли? – Бэк с недоверием поглядывал на здание, из которого вчера они, с Мёном на пару, буквально вытаскивали пьяных парней.

– Мне нужно забрать мотоцикл, а потом заехать кое-куда, – Пак нервно оглядывал стоянку, не находя взглядом то, что искал.

– Может Шин его переставил? – выдвинул своё предположение Бён, заметив волнение Чанёля.

– Шин? Вы знакомы? С чего бы ему убирать мой мотоцикл? Куда? Он разговаривал с тобой? Зачем? Что вообще...

– Стой, стой! По одному вопросу, ну пожалуйста... Вчера, когда мы уходили, я долго думал, что делать с твоим мотоциклом, в первую очередь потому, что не мог его найти. Тогда мимо проходил Шин, сказал, что поможет и переставит его на задний двор... Глупо, наверное, вот так верить незнакомому человеку, но что мне оставалось? – протараторил Бэкхён, испуганно смотря на закипающего Чанёля.

Дата добавления: 2015-11-04