- Пусти, дурак! - говорю. Я чуть не ревел, честное слово. - Уйди от меня, сволочь поганая, слышишь?
А он не отпускает. Держит мои руки, а я его обзываю сукиным сыном и всякими словами часов десять подряд. Я даже не помню, что ему говорил. Я ему сказал, что он воображает, будто он может путаться с кем ему угодно. Я ему сказал, что ему безразлично, переставляет девчонка шашки или нет, и вообще ему все безразлично, потому что он идиот и кретин. Он ненавидел, когда его обзывали кретином. Все кретины ненавидят, когда их называют кретинами.
“Shut up, now, Holden,” he said with his big stupid red face. “just shut up, now.”
“You don't even know if her first name is Jane or Jean, ya goddam moron!”
“Now, shut up, Holden, God damn it—I'm warning ya,” he said—I really had him going. “If you don't shut up, I'm gonna slam ya one.”
- Ну-ка замолчи, Холден! - говорит, а рожа у самого глупая, красная. - Замолчи, слышишь!
- Ты даже не знаешь, как ее зовут - Джин или Джейн, кретин несчастный!
- Замолчи, Холден, тебе говорят, черт подери! - Я его таки вывел из себя. - Замолчи, или я тебе так врежу!
“Get your dirty stinking moron knees off my chest.”
“If I letcha up, will you keep your mouth shut?”
I didn't even answer him.
He said it over again.
- Сними с меня свои вонючие коленки, болван, идиот!
- Я тебя отпущу - только замолчи! Замолчишь?
Я ему не ответил.
Он опять сказал:
“Holden. If I letcha up, willya keep your mouth shut?”
“Yes.”
He got up off me, and I got up, too. My chest hurt like hell from his dirty knees
- Если отпущу, ты замолчишь?
- Да.
Он слез с меня, и я тоже встал. От его паршивых коленок у меня вся грудь болела.
. “You're a dirty stupid sonuvabitch of a moron,” I told him.
That got him really mad. He shook his big stupid finger in my face.
“Holden, God damn it, I'm warning you, now. For the last time. If you don't keep your yap shut, I'm gonna—”
- Все равно ты кретин, слабоумный идиот, сукин сын! - говорю.
Тут он совсем взбесился. Тычет мне под нос свой толстый палец, кретин этакий, грозит:
- Холден, в последний раз предупреждаю, если ты не заткнешь глотку, я тебе так дам...
“Why should I?” I said—I was practically yelling. “That's just the trouble with all you morons. You never want to discuss anything. That's the way you can always tell a moron. They never want to discuss anything intellig—”
- А чего мне молчать? - спрашиваю, а сам уже ору на него: - В том-то и беда с вами, кретинами. Вы и поговорить по-человечески не можете. Кретина за сто миль видно: он даже поговорить не умеет...
Then he really let one go at me, and the next thing I knew I was on the goddam floor again. I don't remember if he knocked me out or not, but I don't think so. It's pretty hard to knock a guy out, except in the goddam movies. But my nose was bleeding all over the place. When I looked up old Stradlater was standing practically right on top of me. He had his goddam toilet kit under his arm.
Тут он развернулся по-настоящему, и я опять очутился на полу. Не помню, потерял я сознание или нет, по-моему, нет. Человека очень трудно нокаутировать - это только в кино легко. Но кровь у меня текла из носу отчаянно. Когда я открыл глаза, дурак Стрэдлейтер стоял прямо надо мной. У него в руках был умывальный прибор.
“Why the hell don'tcha shut up when I tellya to?” he said. He sounded pretty nervous. He probably was scared he'd fractured my skull or something when I hit the floor. It's too bad I didn't.
“You asked for it, God damn it,” he said. Boy, did he look worried.
- Я же тебя предупреждал, - говорит. Видно, он здорово перепугался, боялся, должно быть, что я разбил голову, когда грохнулся на пол. Жаль, что я не разбился.
- Сам виноват, черт проклятый! - говорит. Ух, и перепугался же он!
I didn't even bother to get up. I just lay there in the floor for a while, and kept calling him a moron sonuvabitch. I was so mad, I was practically bawling.
“Listen. Go wash your face,” Stradlater said. “Ya hear me?”
А я и не встал. Лежу на полу и ругаю его идиотом, сукиным сыном. Так был зол на него, что чуть не ревел.
- Слушай, пойди-ка умойся! - говорит он. - Слышишь?
I told him to go wash his own moron face—which was a pretty childish thing to say, but I was mad as hell. I told him to stop off on the way to the can and give Mrs. Schmidt the time. Mrs. Schmidt was the janitor's wife. She was around sixty-five.
I kept sitting there on the floor till I heard old Stradlater close the door and go down the corridor to the can. Then I got up. I couldn't find my goddam hunting hat anywhere. Finally I found it.
А я ему говорю, пусть сам пойдет умоет свою подлую рожу - конечно, это было глупо, ребячество так говорить, но уж очень я был зол, пусть, говорю, сам пойдет, а по дороге в умывалку пусть шпокнет миссис Шмит. А миссис Шмит была жена нашего швейцара, старуха лет под семьдесят.
Так я и сидел на полу, пока дурак Стрэдлейтер не ушел. Я слышал, как он идет по коридору в умывалку. Тогда я встал. И никак не мог отыскать эту треклятую шапку. Потом все-таки нашел.
It was under the bed. I put it on, and turned the old peak around to the back, the way I liked it, and then I went over and took a look at my stupid face in the mirror. You never saw such gore in your life. I had blood all over my mouth and chin and even on my pajamas and bath robe. It partly scared me and it partly fascinated me. All that blood and all sort of made me look tough. I'd only been in about two fights in my life, and I lost both of them. I'm not too tough. I'm a pacifist, if you want to know the truth.
Она закатилась под кровать. Я ее надел, повернул козырьком назад - мне так больше нравилось - и посмотрел на свою дурацкую рожу в зеркало. Никогда в жизни я не видел столько кровищи! Весь рот у меня был в крови и подбородок, даже вся пижама и халат. Мне и страшно было и интересно. Вид у меня от этой крови был какой-то прожженный. Я и всего-то дрался раза два в жизни и оба раза неудачно. Из меня драчун плохой. Я вообще пацифист, если уж говорить всю правду.
I had a feeling old Ackley'd probably heard all the racket and was awake. So I went through the shower curtains into his room, just to see what the hell he was doing. I hardly ever went over to his room. It always had a funny stink in it, because he was so crumby in his personal habits.
Мне казалось, что Экли не спит и все слышит. Я прошел через душевую в его комнату посмотреть, что он там делает. Я к нему редко заходил. У него всегда чем-то воняло - уж очень он был нечистоплотный.
A tiny bit of light came through the shower curtains and all from our room, and I could see him lying in bed. I knew damn well he was wide awake.
“Ackley?” I said. “Y'awake?”
“Yeah.”
Через занавески в душевой чуть-чуть пробивался свет из нашей комнаты, и я видел, что он лежит в постели. Но я отлично знал, что он не спит.
- Экли? - говорю. - Ты не спишь?
- Нет.
It was pretty dark, and I stepped on somebody's shoe on the floor and danm near fell on my head. Ackley sort of sat up in bed and leaned on his arm. He had a lot of white stuff on his face, for his pimples. He looked sort of spooky in the dark.
Было темно, и я споткнулся о чей-то башмак и чуть не полетел через голову. Экли приподнялся на подушке, оперся на локоть. У него все лицо было намазано чем-то белым от прыщей. В темноте он был похож на привидение.
“What the hellya doing, anyway?” I said.
“Wuddaya mean what the hell am I doing? I was tryna sleep before you guys started making all that noise. What the hell was the fight about, anyhow?”
- Ты что делаешь? - спрашиваю.
- То есть как это - что я делаю? Хотел уснуть, а вы, черти, подняли тарарам. Из-за чего вы дрались?
“Where's the light?” I couldn't find the light. I was sliding my hand all over the wall.
“Wuddaya want the light for?... Right next to your hand.”
- Где тут свет? - Я никак не мог найти выключатель. Шарил по всей стене - ну никак.
- А зачем тебе свет?.. Ты руку держишь у выключателя.
I finally found the switch and turned It on. Old Ackley put his hand up so the light wouldn't hurt his eyes.
“Jesus!” he said. “What the hell happened to you?” He meant all the blood and all.
Я нашел выключатель и зажег свет. Экли заслонил лицо рукой, чтоб свет не резал ему глаза.
- О ч-черт! - сказал он. - Что с тобой? - Он увидел на мне кровь.
“I had a little goddam tiff with Stradlater,” I said. Then I sat down on the floor. They never had any chairs in their room. I don't know what the hell they did with their chairs.
“Listen,” I said, “do you feel like playing a little Canasta?”
He was a Canasta fiend.
- Поцапались немножко со Стрэдлейтером, - говорю. Потом сел на пол. Никогда у них в комнате не было стульев. Не знаю, что они с ними делали.
- Слушай, хочешь, сыграем разок в канасту*? - говорю.
Он страшно увлекался канастой.
“You're still bleeding, for Chrissake. You better put something on it.”
“It'll stop. Listen. Ya wanna play a little Canasta or don'tcha?”
“Canasta, for Chrissake. Do you know what time it is, by any chance?”
- Да у тебя до сих пор кровь идет! Ты бы приложил что-нибудь.
- Само пройдет. Ну как, сыграем в канасту или нет?
- С ума сошел - канаста! Да ты знаешь, который час?
“It isn't late. It's only around eleven, eleven-thirty.”
“Only around!” Ackley said. “Listen. I gotta get up and go to Mass in the morning, for Chrissake. You guys start hollering and fighting in the middle of the goddam—What the hell was the fight about, anyhow?”
- Еще не поздно. Часов одиннадцать, полдвенадцатого!
- Это, по-твоему, не поздно? - говорит Экли. - Слушай, мне завтра вставать рано, я в церковь иду, черт подери! А вы, дьяволы, подняли бучу среди ночи. Хоть скажи, из-за чего вы подрались?
“It's a long story. I don't wanna bore ya, Ackley. I'm thinking of your welfare,” I told him. I never discussed my personal life with him. In the first place, he was even more stupid than Stradlater. Stradlater was a goddam genius next to Ackley. “Hey,” I said, “is it okay if I sleep in Ely's bed tonight? He won't be back till tomorrow night, will he?”
I knew damn well he wouldn't. Ely went home damn near every week end.
“I don't know when the hell he's coming back,” Ackley said.
- Долго рассказывать. Тебе будет скучно слушать, Экли. Видишь, как я о тебе забочусь! - Я с ним никогда не говорил о своих личных делах. Во-первых, он был еще глупее Стрэдлейтера. Стрэдлейтер по сравнению с ним был настоящий гений. - Знаешь что, - говорю, - можно мне эту ночь спать на кровати Эла? Он до завтрашнего вечера не вернется.
Я знал, что Эл не вернется. Он каждую субботу уезжал домой.
- А черт его знает, когда он вернется, - говорит Экли.
Boy, did that annoy me.
“What the hell do you mean you don't know when he's coming back? He never comes back till Sunday night, does he?”
Фу, до чего он мне надоел!
- То есть как это? - говорю. - Ты же знаешь, что он в воскресенье до вечера никогда не приезжает.
“No, but for Chrissake, I can't just tell somebody they can sleep in his goddam bed if they want to.”
That killed me. I reached up from where I was sitting on the floor and patted him on the goddam shoulder.
- Знаю, но как я могу сказать - спи, пожалуйста, на его кровати! Разве полагается так делать?
Убил! Я протянул руку, все еще сидя на полу, и похлопал его, дурака, по плечу.
“You're a prince, Ackley kid,” I said. “You know that?”
“No, I mean it—I can't just tell somebody they can sleep in—”
- Ты - принц, Экли, детка, - говорю. - Ты знаешь это или нет?
- Нет, правда, не могу же я просто сказать человеку - спи на чужой кровати.
“You're a real prince. You're a gentleman and a scholar, kid,” I said. He really was, too. “Do you happen to have any cigarettes, by any chance?—Say 'no' or I'll drop dead.”
“No, I don't, as a matter of fact. Listen, what the hell was the fight about?”
- Ты - настоящий принц. Ты джентльмен и ученый, дитя мое! - сказал я. А может быть, он и был ученый. - У тебя случайно нет сигарет? Если нет - я умру!
- Нет у меня ничего. Слушай, из-за чего началась драка?
I didn't answer him. All I did was, I got up and went over and looked out the window. I felt so lonesome, all of a sudden. I almost wished I was dead.
“What the hell was the fight about, anyhow?” Ackley said, for about the fiftieth time. He certainly was a bore about that.
Но я ему не ответил. Я только встал и подошел к окну. Мне вдруг стало так тоскливо. Подохнуть хотелось, честное слово.
- Из-за чего же вы подрались? - в который раз спросил Экли. Он мог душу вымотать из человека.
“About you,” I said.
“About me, for Chrissake?”
“Yeah. I was defending your goddam honor. Stradlater said you had a lousy personality. I couldn't let him get away with that stuff.”
- Из-за тебя, - говорю.
- Что за черт? Как это из-за меня?
- Да, я защищал твою честь. Стрэдлейтер сказал, что ты гнусная личность. Не мог же я ему спустить такую дерзость!
That got him excited.
“He did? No kidding? He did?”
I told him I was only kidding, and then I went over and laid down on Ely's bed. Boy, did I feel rotten. I felt so damn lonesome.
Он как подскочит!
- Нет, ей-богу? Это правда? Он так и сказал?
Но тут я ему объяснил, что шучу, а потом лег на кровать Эла. Ох, до чего же мне было плохо! Такая тоска, ужасно.
“This room stinks,” I said. “I can smell your socks from way over here. Don'tcha ever send them to the laundry?”
“If you don't like it, you know what you can do,” Ackley said. What a witty guy. “How 'bout turning off the goddam light?”
- У вас тут воняет, - говорю. - Отсюда слышно, как твои носки воняют. Ты их отдаешь в стирку или нет?
- Не нравится - иди знаешь куда! - сказал Экли. Вот уж ума палата! - Может быть, потушишь свет, черт возьми?
I didn't turn it off right away, though. I just kept laying there on Ely's bed, thinking about Jane and all. It just drove me stark staring mad when I thought about her and Stradlater parked somewhere in that fat-assed Ed Banky's car. Every time I thought about it, I felt like jumping out the window. The thing is, you didn't know Stradlater. I knew him.
Но я не сразу потушил. Я лежал на чужой кровати и думал про Джейн и про все, что было. Я просто с ума сходил, как только представлял себе ее со Стрэдлейтером в машине этого толстозадого Эда Бэнки. Как подумаю - так хочется выбросится в окошко. Вы-то не знаете Стрэдлейтера, вам ничего, а я его знаю.
Most guys at Pencey just talked about having sexual intercourse with girls all the time—like Ackley, for instance—but old Stradlater really did it. I was personally acquainted with at least two girls he gave the time to. That's the truth.
Все ребята в Пэнси только трепались, что путаются с девчонками, как Экли, например, а вот Стрэдлейтер и вправду путался. Я сам был знаком с двумя девицами, с которыми он путался. Верно говорю.
“Tell me the story of your fascinating life, Ackley kid,” I said.
“How 'bout turning off the goddam light? I gotta get up for Mass in the morning.”
I got up and turned it off, if it made him happy. Then I laid down on Ely's bed again.
- Расскажи мне свою биографию, Экли, детка, наверно, это увлекательно! - говорю.
- Да потуши ты этот чертов свет! Мне завтра утром в церковь, понимаешь?
Я встал, потушил свет - раз ему так хочется. Потом опять лег на кровать Эла.
“What're ya gonna do—sleep in Ely's bed?” Ackley said. He was the perfect host, boy.
“I may. I may not. Don't worry about it.”
- Ты что - собираешься спать тут? - спросил Экли. Да, радушный хозяин, ничего не скажешь.
- Не знаю. Может быть. Не волнуйся.
“I'm not worried about it. Only, I'd hate like hell if Ely came in all of a sudden and found some guy—”
“Relax. I'm not gonna sleep here. I wouldn't abuse your goddam hospitality.”
A couple of minutes later, he was snoring like mad.
- Да я не волнуюсь, только будет ужасно неприятно, если Эл вдруг вернется, а у него на кровати спят...
- Успокойся. Не буду я тут спать. Не бойся, не злоупотреблю твоим гостеприимством.
Минуты через две он уже храпел как оголтелый.
I kept laying there in the dark anyway, though, trying not to think about old Jane and Stradlater in that goddam Ed Banky's car. But it was almost impossible. The trouble was, I knew that guy Stradlater's technique. That made it even worse. We once double-dated, in Ed Banky's car, and Stradlater was in the back, with his date, and I was in the front with mine.
А я лежал в темноте и старался не думать про Джейн и Стрэдлейтера в машине этого проклятого Эда Бэнки. Но я не мог не думать. Плохо то, что я знал, какой подход у этого проклятого Стрэдлейтера. Мне от этого становилось еще хуже. Один раз мы с ним оба сидели с девушками в машине того же Эда. Стрэдлейтер со своей девушкой сидел сзади, а я - впереди.
What a technique that guy had. What he'd do was, he'd start snowing his date in this very quiet, sincere voice—like as if he wasn't only a very handsome guy but a nice, sincere guy, too. I damn near puked, listening to him. His date kept saying, “No—please. Please, don't. Please.”
Ох, и подход у него был, у этого черта! Он начинал с того, что охмурял свою барышню этаким тихим, нежным, ужасно и с к р е н н и м голосом, как будто он был не только очень красивый малый, но еще и хороший, и с к р е н н и й человек. Меня чуть не стошнило, когда я услышал, как он разговаривает. Девушка все повторяла: «Нет, не надо... Пожалуйста, не надо. Не надо...»
But old Stradlater kept snowing her in this Abraham Lincoln, sincere voice, and finally there'd be this terrific silence in the back of the car. It was really embarrassing. I don't think he gave that girl the time that night—but damn near. Damn near.
While I was laying there trying not to think, I heard old Stradlater come back from the can and go in our room. You could hear him putting away his crumby toilet articles and all, and opening the window. He was a fresh-air fiend. Then, a little while later, he turned off the light. He didn't even look around to see where I was at.
Но Стрэдлейтер все уговаривал ее, голос у него был, как у президента Линкольна, ужасно честный, искренний, и вдруг наступила жуткая тишина. Страшно неловко. Не знаю, спутался он в тот раз с этой девушкой или нет. Но к тому шло. Безусловно, шло.
Я лежал и старался не думать и вдруг услышал, что этот дурак Стрэдлейтер вернулся из умывалки в нашу комнату. Слышно было, как он убирает свои поганые мыльницы и щетки и открывает окно. Он обожал свежий воздух. Потом он потушил свет. Он и не взглянул, тут я или нет.
It was even depressing out in the street. You couldn't even hear any cars any more. I got feeling so lonesome and rotten, I even felt like waking Ackley up.
“Hey, Ackley,” I said, in sort of a whisper, so Stradlater couldn't hear me through the shower curtain.
Даже за окном было тоскливо. Ни машин, ничего. Мне стало так одиноко, так плохо, что я решил разбудить Экли.
- Эй, Экли! - сказал я шепотом, чтобы Стрэдлейтер не услыхал.
Ackley didn't hear me, though.
“Hey, Ackley!”
He still didn't hear me. He slept like a rock.
Но Экли ничего не слышал.
- Эй, Экли!
Он ничего не слышал. Спал как убитый.
“Hey, Ackley!”
He heard that, all right.
“What the hell's the matter with you?” he said. “I was asleep, for Chrissake.”
- Эй, Экли!
Тут он наконец услыхал.
- Кой черт тебя укусил? - говорит. - Я только что уснул.
“Listen. What's the routine on joining a monastery?” I asked him. I was sort of toying with the idea of joining one. “Do you have to be a Catholic and all?”
“Certainly you have to be a Catholic. You bastard, did you wake me just to ask me a dumb ques—”
- Слушай, как это поступают в монастырь? - спрашиваю я. Мне вдруг вздумалось уйти в монастырь. - Надо быть католиком или нет?
- Конечно, надо. Свинья ты, неужели ты меня только для этого и разбудил?
“Aah, go back to sleep. I'm not gonna join one anyway. The kind of luck I have, I'd probably join one with all the wrong kind of monks in it. All stupid bastards. Or just bastards.”
When I said that, old Ackley sat way the hell up in bed.
- Ну ладно, спи! Все равно я в монастырь не уйду. При моем невезении я обязательно попаду не к тем монахам. Наверно, там будут одни кретины. Или просто подонки.
Только я это сказал, как Экли вскочил словно ошпаренный.
“Listen,” he said, “I don't care what you say about me or anything, but if you start making cracks about my goddam religion, for Chrissake—”
“Relax,” I said. “Nobody's making any cracks about your goddam religion.”
- Знаешь что, - можешь болтать про меня что угодно, но если ты начнешь острить насчет моей религии, черт побери...
- Успокойся, - говорю, - никто твою религию не трогает, хрен с ней.
I got up off Ely's bed, and started towards the door. I didn't want to hang around in that stupid atmosphere any more. I stopped on the way, though, and picked up Ackley's hand, and gave him a big, phony handshake. He pulled it away from me.
“What's the idea?” he said.
Я встал с чужой кровати, пошел к двери. Не хотелось больше оставаться в этой духоте. Но по дороге я остановился, взял Экли за руку и нарочно торжественно пожал ее. Он выдернул руку.
- Это еще что такое?
“No idea. I just want to thank you for being such a goddam prince, that's all,” I said. I said it in this very sincere voice. “You're aces, Ackley kid,” I said. “You know that?”
“Wise guy. Someday somebody's gonna bash your—”
I didn't even bother to listen to him. I shut the damn door and went out in the corridor.
- Ничего. Просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты настоящий принц, вот и все! - сказал я, и голос у меня был такой искренний, честный. - Ты молодчина, Экли, детка, - сказал я. - Знаешь, какой ты молодчина?
- Умничай, умничай! Когда-нибудь тебе разобьют башку...
Но я не стал его слушать. Захлопнул дверь и вышел в коридор.
Everybody was asleep or out or home for the week end, and it was very, very quiet and depressing in the corridor. There was this empty box of Kolynos toothpaste outside Leahy and Hoffman's door, and while I walked down towards the stairs, I kept giving it a boot with this sheep-lined slipper I had on. What I thought I'd do, I thought I might go down and see what old Mal Brossard was doing. But all of a sudden, I changed my mind.
Все спали, а кто уехал домой на воскресенье, и в коридоре было очень-очень тихо и уныло. У дверей комнаты Леги и Гофмана валялась пустая коробка из-под зубной пасты «Колинос», и по дороге на лестницу я ее все время подкидывал носком, на мне были домашние туфли на меху. Сначала я подумал, не пойти ли мне вниз, дай, думаю, посмотрю, как там мой старик, Мэл Броссар. Но вдруг передумал.
All of a sudden, I decided what I'd really do, I'd get the hell out of Pencey—right that same night and all. I mean not wait till Wednesday or anything. I just didn't want to hang around any more. It made me too sad and lonesome. So what I decided to do, I decided I'd take a room in a hotel in New York—some very inexpensive hotel and all—and just take it easy till Wednesday. Then, on Wednesday, I'd go home all rested up and feeling swell.
Вдруг я решил, что мне делать: надо выкатываться из Пэнси сию же минуту. Не ждать никакой среды - и все. Ужасно мне не хотелось тут торчать. Очень уж стало грустно и одиноко. И я решил сделать вот что - снять номер в каком-нибудь отеле в Нью-Йорке, в недорогом, конечно, и спокойно пожить там до среды. А в среду вернуться домой: к среде я отдохну как следует и настроение будет хорошее.
I figured my parents probably wouldn't get old Thurmer's letter saying I'd been given the ax till maybe Tuesday or Wednesday. I didn't want to go home or anything till they got it and thoroughly digested it and all. I didn't want to be around when they first got it.
Я рассчитал, что мои родители получат письмо от старика Термера насчет того, что меня вытурили, не раньше вторника или среды. Не хотелось возвращаться домой, пока они не получат письмо и не переварят его. Не хотелось смотреть, как они будут читать все это в первый раз.
My mother gets very hysterical. She's not too bad after she gets something thoroughly digested, though. Besides, I sort of needed a little vacation. My nerves were shot. They really were.
Моя мама сразу впадет в истерику. Потом, когда она переварит, тогда уже ничего. А мне надо было отдохнуть. Нервы у меня стали ни к черту. Честное слово, ни к черту.
Anyway, that's what I decided I'd do. So I went back to the room and turned on the light, to start packing and all. I already had quite a few things packed. Old Stradlater didn't even wake up. I lit a cigarette and got all dressed and then I packed these two Gladstones I have. It only took me about two minutes. I'm a very rapid packer.
Словом, так я и решил. Вернулся к себе в комнату, включил свет, стал укладываться. У меня уже почти все было уложено. А этот Стрэдлейтер и не проснулся. Я закурил, оделся, потом сложил оба свои чемодана. Минуты за две все сложил. Я очень быстро укладываюсь.
One thing about packing depressed me a little. I had to pack these brand-new ice skates my mother had practically just sent me a couple of days before. That depressed me. I could see my mother going in Spaulding's and asking the salesman a million dopy questions—and here I was getting the ax again. It made me feel pretty sad. She bought me the wrong kind of skates—I wanted racing skates and she bought hockey—but it made me sad anyway. Almost every time somebody gives me a present, it ends up making me sad.
Одно меня немножко расстроило, когда я укладывался. Пришлось уложить новые коньки, которые мама прислала мне чуть ли не накануне. Я расстроился, потому что представил себе, как мама пошла в спортивный магазин, стала задавать продавцу миллион чудацких вопросов - а тут меня опять вытурили из школы! Как-то грустно стало. И коньки она купила не те - мне нужны были беговые, а она купила хоккейные, - но все равно мне стало грустно. И всегда так выходит - мне дарят подарки, а меня от этого только тоска берет.
After I got all packed, I sort of counted my dough. I don't remember exactly how much I had, but I was pretty loaded. My grandmother'd just sent me a wad about a week before. I have this grandmother that's quite lavish with her dough. She doesn't have all her marbles any more—she's old as hell—and she keeps sending me money for my birthday about four times a year. Anyway, even though I was pretty loaded, I figured I could always use a few extra bucks. You never know.
Я все уложил, пересчитал деньги. Не помню, сколько у меня оказалось, но в общем порядочно. Бабушка как раз прислала мне на прошлой неделе перевод. Есть у меня бабушка, она денег не жалеет. У нее, правда, не все дома - ей лет сто, и она посылает мне деньги на день рождения раза четыре в год. Но хоть денег у меня было порядочно, я все-таки решил, что лишний доллар не помешает.
So what I did was, I went down the hail and woke up Frederick Woodruff, this guy I'd lent my typewriter to. I asked him how much he'd give me for it. He was a pretty wealthy guy. He said he didn't know. He said he didn't much want to buy it. Finally he bought it, though. It cost about ninety bucks, and all he bought it for was twenty. He was sore because I'd woke him up.
Пошел в конец коридора, разбудил Фредерика Удрофа, того самого, которому я одолжил свою машинку. Я его спросил, сколько он мне даст за нее. Он был из богатых. Он говорит - не знаю. Говорит - я не собирался ее покупать. Но все-таки купил. Стоила она что-то около девяноста долларов, а он ее купил за двадцать. Да еще злился, что я его разбудил.
When I was all set to go, when I had my bags and all, I stood for a while next to the stairs and took a last look down the goddam corridor. I was sort of crying. I don't know why. I put my red hunting hat on, and turned the peak around to the back, the way I liked it, and then I yelled at the top of my goddam voice,
Когда я совсем собрался, взял чемоданы и все, что надо, я остановился около лестницы и на прощание посмотрел на этот наш коридор. Кажется, я всплакнул. Сам не знаю почему. Но потом надел свою охотничью шапку по-своему, задом наперед, и заорал во всю глотку:
“Sleep tight, ya morons!”
I'll bet I woke up every bastard on the whole floor. Then I got the hell out. Some stupid guy had thrown peanut shells all over the stairs, and I damn near broke my crazy neck.
- Спокойной ночи, кретины!
Ручаюсь, что я разбудил всех этих ублюдков! Потом побежал вниз по лестнице. Какой-то болван набросал ореховой скорлупы, и я чуть не свернул себе шею ко всем чертям.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |