Соединённые штаты Америки, штат Делавэр, Уилмингтон 3 страница

-Грегори, - прошептала миссис Эванс, совершенно обескураженная увиденным, - кажется, вот, кого мы так долго искали...

Мистер Эванс подошел к Гаррету и протянул свою крупную ладонь девочке. Крошка немедленно положила на нее свою ручонку,и Грегори залюбовался ее длинными красивыми пальчиками. Аннабель, не долго думая, тоже подошла к ним.

-Приве-е-ет, привет, солнышко! Как тебя зовут? – она протянула руку и погладила девочку по голове. Обернувшись и посмотрев на кровать, в которой лежала девочка, она увидела на спинке покрывальце, где полу стёршимися золотыми буквами было написано «Вэлори».

-Вэлори, Валери, Валори, - промямлил Грегори, пытаясь перебрать в уме все возможные варианты столь причудливого имени, – весьма необычное имя.

Аннабель, похоже, имя ребенка интересовало в последнюю очередь.

- Да какая разница, Грегори, я думаю, мы решили, кого возьмем к себе! Вот эту чудную малышку!

И с этими словами она взяла ребенка на руки. Девочка была очень лёгкая, словно пушинка. Очутившись у Аннабель на руках, она протянула к ней маленькие ручонки и прислонилась щекой к щеке мисс Эванс. Та была на седьмом небе от счастья.

Спустя десять минут семья сидела в кабинете Маргарет Прюитт, которая собирала документы девочки. Хозяйка, по одной известной ей причине, не одобрила выбор «столь уважаемых господ», поэтому пока собирала бумаги смотрела на них грубо и холодно. Именно поэтому-то она так медлила с документами. Однако миссис Эванс, сидящую рядом с малышкой на руках, это совсем не злило и не смущало. Ей было все равно.

«В самую последнюю очередь меня будет заботить то, что скажет о моем выборе эта гнусавая старая бабища,» - думала Аннабель.

Наконец, вырыв папку с данными, она с громким шлепком бросила ее на стол, проковыляла к своему привычному месту и с ворчанием принялась длинными когтями перебирать ее содержимое. Найдя нужный ей документ, она нацепила на самый кончик носа маленькие очки и прокаркала:

- Её полное имя - Вэлори Кэтрин Вальверде Альваладе. Она была доставлена к нам шестого июня 1916 года из штата Делавэр, где,предположительно, скончались ее родители. Какое- то время девочка находилась в местном приюте для сирот, а потом неизвестно зачем была доставлена под бдительным полицейским конвоем сюда. Я думаю, это было сделано в целях ее безопасности, дабы обезопасить ее от чего-то...

«Как умно подмечено,» - язвительно подумала миссис Эванс.

-А чем занимались ее родители? -насторожился Грегори.

-Нам это неизвестно,- миссис Прюитт равнодушно пожала плечами, - полиция очень тщательно скрыла всю информацию о семье Вальверде, они лишь просто указали ее имя, возраст, дату и место рождения, также были указаны настоящие биологические родители... Но как только мы стали о них расспрашивать, все наши попытки узнать о них хотя бы что-то были жестко пресечены... Ни их документы, и что-либо еще, принадлежащее родителям девочки, мы не видели, а как только спросили, с нами тут же попрощались и ушли. Здесь какая-то тайна, господа, скажу я вам откровенно. А уж что тут разузнавать об их роде деятельности... К тому же, как вам известно, мы и не должны располагать такой информацией. Или вы думали как-нибудь иначе? - она строго посмотрела на мистера Эванса.

-Н-нет... Конечно же, нет, - пролепетал мистер Эванс, но в голове у него, похоже, плотно засела цель во что бы то ни стало выяснить всю эту засекреченную и крайне загадочную историю.

А вот Аннабель нисколько не смутило прошлое ребенка. Она так увлеклась девочкой, что ничего не слышала вокруг себя и уж тем более, не могла воспринять всерьез все слова, сказанные миссис Прюитт. Конечно, она не увидела в этом ничего загадочного.

-Вот и славно, - продолжила хозяйка приюта, обращаясь, в основном, к мистеру Эвансу, -нас не должно интересовать уголовное прошлое родителей, если таковое имелось, детей, которых мы здесь содержим или же вообще что-то, принадлежащее им ранее. Наша главная цель – подыскать им нормальную и любящую семью, создать им все благоприятные условия для удачно сложившегося будущего. Например, такую как вы,- и миссис Прюитт с некоторой издевкой и неприязнью посмотрела не на членов стоящей перед ней семьи, а на улыбающуюся девочку, которую Аннабель держала на руках.

Мистер Эванс с подросткового возраста обладал таким удивительным качеством как проницательность, поэтому он и сейчас без труда смог проследить за небрежным взглядом миссис Прюитт. В тот момент он понял, что у него окончательно пропали хоть какие-то положительные эмоции по отношению к хозяйке приюта. Однако он нашел в себе силы вежливо выдавить из себя следующее:

-Спасибо вам, мисс Прюитт, вы...эээ...нам очень помогли!

-Да без вопросов, - проворчала миссис Прюитт, когтистой рукой всовывая мистеру Эвансу толстенную папку со всеми необходимыми документами, - и вот еще что, - мисс Прюитт многозначительно посмотрела на Аннабель и Грегори, - я думаю, вам не стоит рассказывать девочке о ее родителях, о ее прошлом. Воспитайте ее словно родного ребенка, вы можете дать ей свою фамилию, свою любовь и заботу... Но не напоминайте ей о том, кто она... Возможно, именно таким образом нам удастся избежать ужасного...

Последняя фраза прозвучала весьма загадочно и непонятно. Мистер и миссис Эванс многозначительно переглянулись, однако Аннабель лишь равнодушно пожала плечами и крепче прижала ребенка к себе.

«До свиданья, бабка,» - с чувством глубочайшего удовлетворения подумала женщина.

Однако на выходе из приюта эти слова стукнули в голову Аннабель словно кукушка в сломанных часах.

-Грегори, - голос миссис Эванс дрожал, видимо, до нее только что дошел весь смысл сказанного старой каргой ранее - я думаю, мисс Прюитт права. Мы не знаем, кем были ее родители, чем они занимались… Для нашей малышки будет лучше, если она никогда не узнает о своих настоящих родителях. Ровно также, как и мы, - сердито прорычала Аннабель и строго взглянула на мужа, стоявшего рядом с ней и уставившегося в пол, явно усердно размышляя о чем-то, - пообещай мне, что ты не будешь влезать в это дело. У нее теперь новая семья.

Грегори поморщился. Предложение жены ему явно не понравилось.

- Но с другой стороны, Ан, мы не сможем скрыть от неё... В том смысле, что когда она вырастет, ей захочется знать...

Миссис Эванс поцеловала крохотную головку девочки и твёрдым голосом произнесла:

-Так будет лучше для нее, Грегори. Так будет лучше для всех нас.

В этот момент подбежал Джеймс. Ему, видимо, уже надоело играть с детьми, тем более, что Гаррет не подпускал к ним мальчика ближе чем на три шага. Когда из поля зрения исчезли его родители, Джеймс решил, что они окончательно определились с их выбором, и вот теперь мальчик очень хотел посмотреть, что же он из себя представляет. Он был так сильно взволнован и возбужден, что едва не сшиб отца – так ему не терпелось увидеть своего нового братика или сестренку.

- Можно мне, мам? Можно мне посмотреть? А подержать? А кто это? Как ее зовут?

Аннабель улыбнулась и присела на корточки, подобрав подол длинного темно-синего платья и показала девочку сыну. Мальчик сначала изумленно глядел на радостно агукающую крошку, но потом и сам улыбнулся и протянул ей ладошку.

- Мне она нравится, мама. Как ее зовут? Она будет теперь моей сестренкой и мы сможем играть вместе?

- Конечно, милый, конечно, ты сможешь играть с Вэлори, но только немного позже, когда она чуточку подрастет. А сейчас нам пора домой.

С этими словами Аннабель поднялась и сильнее прижала малышку к себе, чмокнув ее в золотистые локоны, а Грегори подхватил сына и посадил его себе на свое плечо. Вместе они, сопровождаемые миссис Прюитт, вышли на крыльцо здания, освещаемое ласковыми и одновременно жаркими лучами весеннего палящего солнца.

Аннабель была счастлива как никогда в своей жизни. Она с величайшим наслаждением наблюдала за тем, как мерцает прозрачная кожа ребенка на солнце, за тем, как блестят ее золотые кудряшки... Теперь это ее ребенок, ее, и никто и ничто никогда не сможет забрать у нее это счастье, это прекрасное сокровище. И словно в подтверждение мыслей миссис Эванс, девочка радостно улыбнулась и коснулась малюсенькой ручонкой теплой материнской щеки. Аннабель поймала крошечные пальчики дочки и поцеловала их. Боже, какое же это счастье – снова стать матерью, да еще и такого прелестного и безупречно красивого ребенка. Женщина не задумывалась ни о сложностях в воспитании девочки, ни о том, что когда она вырастет, ее будет беспокоить разница во внешности... Все эти заботы словно улетучились из головы Аннабель словно облако, сдутое ветром. Сейчас она думала только о Вэлори и наслаждалась этим воистину счастливым для нее моментом, так щедро предоставленным судьбой...

Тут взгляд Аннабель упал на супруга Грегори Эванса, на лице которого вдруг внезапно появилась отрешенность вперемешку с усталостью и ужасом. Только тут Аннабель поняла, что им предстоит еще очень долгий и утомительный путь в Нью-Джерси. Глубоко вздохнув и прижав дочку к себе, она подобрала длинные складки платья и вскарабкалась на заднее сидение машины, нагревшейся за все это время до состояния пышущего, горящего камина. Джеймс примостился рядом с матерью, изредка поглядывая на крошечный сверток у нее в руках.

- Готова ехать? – спросил жену Грегори, который тоже влез на переднее сидение и теперь смотрел на руль с таким видом, словно это и не руль, а какое-нибудь чудовище, которое откусит ему пальцы при первой же возможности.

- Да, мы вполне готовы к обратной дороге! – в отличие от мужа, Аннабель не выглядела такой нервной. Наверное, потому что сама не водила машину.

- Прекрасно!

Машина издала оглушительный рев и двинулась с места по главной дороге Рочестера, постепенно набирая скорость и оставляя за собой иссиня-черный выхлопной шлейф.

Глава ΙΙΙ

Соединенные штаты Америки, штат Миннесота, город Рочестер

Декабрь, 1927 год

- Фьюить, фьюить, - изо всех сил орал Джеймс, дергая за поводья с такой яростью, что, казалось, еще немного – и он оторвет ей голову, - но, лошадка!

Лошадка, однако, не собиралась трогаться с места, несмотря на все старания мальчика, столбом стояла около огромного снежного сугроба, который ростом был чуть ниже самой повозки, в которой сидели брат с сестрой. Животное явно не понимало, что оно делает в столь скверную погоду на улице. Вэлори сочувствовала ему от всей души. Уж лучше спокойно пожевать овес в теплой родной конюшне, чем совершать длительную двухчасовую поездку по заснеженным дорогам.

Джеймс сдаваться не собирался.

- Прррр, прррр, Мини, - кричал мальчик чуть ли не в самое ухо лошади, продолжая дергать поводья. Его уже начинало раздражать упрямое и настырное животное, - прррр, я кому говорю?!

Лошадь не сдвинулась с места.

- Джеймс, - устало сказала Вэлори, поплотнее закутавшись в белую шаль, - ты только тормозишь Мини, а не погоняешь ее.

- Вэл, эта скотина не хочет везти нас домой! Как, по-твоему, я…

- Она хочет, просто она застряла, ей нужно помочь.

Джеймс, чертыхнувшись и проклиная все на свете, слез с повозки и принялся руками разгребать снег.

Вэлори тяжело вздохнула и поежилась. Ей опостылело торчать на холоде вот уже битый час, и она всей душой и телом рвалась домой, в теплую и уютную гостиную или же в свою комнату, свой собственный маленький мирок.. Мощные и ледяные порывы ветра безбожно и жестоко обветривали все лицо, заставляя гореть так, как будто его жарили на костре, словно курицу на шампуре, и становилось невыносимым вдыхать холодный воздух – легкие наполнялись им и поэтому казалось, что они лопнут подобно воздушному шару. И ко всему этому «чуду» добавилась еще и ужасная пурга, за крупными и многочисленными снежными хлопьями которой практически невозможно было разглядеть что-либо перед собой.

Дети даже и подумать не могли, что солнце скроется, и начнется невероятно сильная буря, которая сметет в свою снежную воронку все, что попадется на ее пути. Ребята ехали из города с полными корзинами сладостей, которые, по просьбе матери,накупили на городской ярмарке к Рождеству. Пока они путешествовали туда, началась сильная пурга, все дороги замело, и теперь перед братом и сестрой стояла сложная миссия – добраться до пригорода Рочестера, в их шикарный семейный особняк, где семейство Эванс собиралось провести Рождество.

- Джеймс, может, тебе нужна помощь? – Вэлори свесилась с повозки и посмотрела на своего брата, который обеими руками рыл снег, подобно бешеному коту.

- Нет, сестричка, все уже готово, - с этими словами Джеймс запрыгнул к сестре и взял протянутые ей вожжи, - но, Мини!

На этот раз лошадь послушала хозяина и рысцой помчалась вперед по едва различимой дороге, густо припорошенной снегом.

Невозможно было не отметить, что в этом году все жители улицы Лисеум Стрит отменно поработали над тем, чтоб их дома выглядели наилучшим образом: калитки всех особняков украшали венки из елочных веток, омелы или остролистов, украшенные красными бантами; на окнах были приделаны снежинки, которые на солнце переливались всеми цветами радуги. Деревья и кустарнички украшали кроваво-красные бусы, похожие на гигантские ягоды, и огромные стеклянные фонарики, фитилек внутри которых горел непривычными оранжевыми язычками пламени. У каждого дома они были разные: то сиреневые, то красные, то зеленые. Это делало улицу похожей на разноцветный муравейник, и, между прочим, с очень приветливыми и дружелюбными муравьями: жители-соседи то и дело приглашали друг друга в гости, раздавали подарки и присылали нарядные рождественские открытки, или же просто желали друг другу веселого Рождества. Ночью на Рождество должен был состояться грандиозный салют, устроенный жителями улицы Лисеум Стрит, и Вэлори очень хотелось его увидеть.

Брат с сестрой подъехали к дому номер десять, у калитки которого стояла в дорогой норковой шубе миссис Эванс, дожидаясь детей. Она вышла совсем недавно, но метель была настолько сильная, что бедную женщину уже успело замести с ног до головы, и даже несмотря на теплую шубу, Аннабель очень сильно замерзла. Об этом свидетельствовал ее красный нос, похожий на нос Санта-Клауса. Однако завидев своих детей, которых она ждала с самого их отъезда, расплылась в широкой улыбке и бросилась к ним с объятиями:

-Вэлори, Джеймс, слава Богу! Вы давно уехали и даже не сочли нужным отправить письмо по телеграфу о том, что у вас все хорошо? Ну да ладно, к нам уже приехало множество родственников, им уже не терпится увидеть вас и раздать рождественские подарки! – и с этими словами Аннабель стащила их с повозки, отдав распоряжение конюху позаботиться о лошади, а самих детей затолкала в дом.

Едва оказавшись на пороге своего уютного и теплого гнездышка, Вэлори поняла, как она замерзла. Сняв теплые, но в то же время мокрые от снега зимние вещи, дети подхватили корзины со сладостями, в спешке снятыми с повозки, и поспешили в гостиную. Там собралось несметное количество их тетушек, дядюшек, бабушек и дедушек, а так же двоюродных и троюродных братьев и сестер. У рождественской елки был завал подарков, самых различных коробок и свертков в нарядной праздничной упаковке. Завидев ребят, все по очереди стали подходить и поздравлять их с Рождеством, вручая при этом подарки. Дедушка Леонардо, завидев любимых внука и внучку, радостно заулыбался, подхватил обоих на руки и, усадив на свои массивные колени, принялся нахваливать их, петь рождественские песни и угощать конфетами. Вэлори радостно засмеялась и поцеловала дедушку в щеку. Бабушка Эдуарда побранила старика за такое любвеобильное приставание к внукам, хотя сама любила их больше жизни. Родители по материнской линии, Габриэлла и Роджер встретили своих любимых внуков радостными возгласами, но так как их руки были забиты подарками, они не имели возможности обнять их, чему Вэлори несказанно обрадовалась. После могучих рук деда все ее тело болело. Тетушки Мэйбл, Эбигейл, Полли и Скарлетт, дядюшки Эдгар, Колин, Брукс, Аскольд и Рори, еще две тети – близнецы Марта и Мия, двоюродные братья и сестры – Мария, Лара и Лора, Стив, Эмма, Мойра, Пол, Джейми, Хьюго… Вэлори была рада видеть всех их в своем доме, она любила всех их до одного, ее же все любили гораздо сильнее.

Вскоре после получасового приветствия родни, к мужу вместе с детьми подошла миссис Эванс и пригласила всех к праздничному Рождественскому столу.

Вэлори нравились праздники, но особенно она любила Рождество. Ведь никогда стол не украшался так, как в этот день. Чего только там не было! У девочки разбегались глаза от изобилия блюд, а в животе жалобно заурчало. Огромные блюда с золотистой картошкой, обильно посыпанной сверху изумрудным, пахучим укропом, фарфоровые кастрюльки с ароматным луковым супом с сухарями с чесноком, жаренные куриные ножки в сырном соусе, огромные куски тушеной свинины и говядины, всевозможное разнообразие салатов... Во главе стола стояло громадное блюдо с копченой индейкой, украшенной ароматными алыми и душистыми помидорами и сырными шариками... Поражало также разнообразие десертов: здесь были и просто фрукты, огромные трюфельные пирожные с вишней, сладкие рогалики со сгущенным молоком, карамельно-шоколадные конфеты, завернутые в длинные золотые и серебряные упаковки... Гвоздем программы являлся огромных размеров пудинг с кремовой начинкой, состоящий аж из восьми бисквитных слоев, обильно политых сладкой патокой сверху и украшенных засахаренными фиалками... Увидев все это великолепие, дети в восторге, а может быть и в предвкушении, захлопали в ладоши и радостно завизжали, за что и были предупреждены ворчливой бабушкой Эдуардой. Вэлори улыбнулась: никогда за всю свою жизнь ей не было еще так хорошо, как на Рождество.

После застолья дети пошли играть, оставив взрослых сидеть за столом и рассуждать о всех трудностях этого времени и о прочей взрослой и совершенно неинтересной ерунде. Помимо родственников, в дом заглянули друзья и подруги Вэлори и Джеймса, жившие по соседству. У детей все было как обычно: девочки шли в комнату к Вэлори, а мальчики предпочитали играть и резвиться в комнате Джеймса.

- Вэлори, а что, этот Энди Паттерсон все еще бегает за тобой?- поинтересовалась Биате Энибоу, кудрявая рыжеволосая подруга Вэлори, пока они и другие девочки поднимались к ней в комнату.

- Да, это так, - Вэлори кивнула головой в знак согласия, - я попросила его больше не приходить ко мне, но он не послушал. Мне жаль прогонять его.

- Вэлори у нас красотка, поэтому за ней бегают все мальчики, от мала до велика, -хихикнула двоюродная сестра Вэлори Мойра, маленькая и полная, с жидкими волосами, удивительно толстым лицом и таким же непомерно большим задом,- я видела этого мальчика, он гулял с нами на улице прежде, чем миссис Эванс пригласила нас войти в дом. По-моему, он просто красавчик!

-Да, он и правда очень симпатичный, но нам еще рано об этом думать, – ответила за Вэлори ее самая лучшая подруга, Дейзи Дулиттл, девочка, которая единственная, как и хозяйка дома, мыслила здраво в свои неполные семь лет.

- Хах, Дулиттл, признайся, ты так говоришь, потому что ты без ума от Энди,- поддела девочку Гленн Розерфордт, завистливая и задиристая девочка, испытывавшая неприязнь ко всем тем и ко всему тому, что ее окружает. Дейзи покраснела, глаза ее стали влажными, и она повернулась к Вэлори, взором прося у нее поддержки.

- Он ей не нравится, Гленн,- спокойно и с выдержкой ответила Вэлори, берясь за ручку, ведущую в свою спальню, - и, будь любезна, веди себя нормально, если ты хочешь остаться и провести здесь остаток Рождества.

Девочки вошли в комнату Вэлори, которая поражала своими размерами и роскошью. Все здесь было сделано в золотых и сиреневых тонах. У стены располагалась большая высокая кровать с позолоченными деревянными стойками с вырезанными в них солнцем и луной, на кровать падал бархатный балдахин темно-сиреневого цвета с вышитыми на нем золотыми звездами. Рядом с кроватью стоял маленький белый комод из слоновой кости. На нем располагался светильник с разноцветными стеклышками, фотография и маленькая фигурка ангела. Справа от комода был стеллаж, сделанный из той же слоновой кости, с выдвижными ящиками и затворками. Сквозь прозрачное, как слеза, стекло можно было увидеть книги в дорогих, кожаных переплетах, стеклянные разноцветные фигурки и прочие красивые вещи. Следом возвышался огромный белый шкаф с позолотой, украшенный причудливой резьбой в форме животных; следом стояло огромное овальное зеркало, к раме которого были приклеены самые красивые и разнообразные ракушки и бусины, которые Вэлори находила на берегу океана. У огромного эллипсовидного окна, начинающегося от пола и доходящего практически до потолка, зашторенного светло-лиловыми кружевными занавесками, стоял резной письменный стол со всеми необходимыми письменными принадлежностями, а так же стопкой бумаги, перевязанной красной атласной лентой. Сбоку сверху от письменного стола висел шкафчик с книгами. А вот в левом углу комнаты находился настоящий рай для маленьких девочек, любящих поиграть: здесь располагался огромный кукольный домик, который мог открываться, и тогда девочки погружались в вымышленный кукольный мир - до того точно и мастерски были сделаны все вещички, служившие интерьером кукольного дома. Здесь же, на полу, был выстроен ряд, по крайней мере, из семидесяти кукол, разодетых и причесанных по последнему писку американской моды. Рядом лежал большой деревянный и изящный сундучок для хранения платьев и туфелек для кукол. Сбоку от домика располагался такой же по величине кукольный дворец, который тоже имел возможность открываться, и тогда взору представлялся удивительный сказочный мир, полный светского великолепия и блеска. Жильцами этого дворца являлись маленькие фарфоровые куклы, у каждой из которых имелись свое платье, туфельки и даже своя собственная карета; дворец также был проставлен до мелочей такими крохотными и искусными вещицами, что, пожалуй, во всей Америке не найдешь столь умелого мастера. В этом уголке было много чего: железная дорога, которая могла заводиться и ехать, прямо как настоящая; макет города, где можно было вообразить, что ты – продавец в какой-нибудь захудалой лавке или же барон, приехавший издалека по каким-нибудь своим торговым делам; чайный столик и кресла для девочек, чтобы во время игры они могли сесть, попить чай и отдохнуть. Однако одна бы Вэлори ни за что не стала играть во все эти роскошные вещи. Она практически никогда не заходила в левый угол своей комнаты, так как в свои семь лет думала о том, что уже практически стала взрослой и для нее более приятное и полезное времяпрепровождение заключалось в чтении книг.

Эмми, Биате, Гленн, все двоюродные сестрички, а так же Мэлори и Элизабет (две другие подружки Вэлори) как всегда завизжали от восторга, увидев все то, что всегда радовало детский глаз, и бросились к игрушкам, по пути обмениваясь будущими планами предстоящих долгих до полуночи часов безмятежных игр, а Вэлори и Дейзи уселись на кровать, подальше от своих легкомысленных и ветреных подруг.

Они не хотели, чтобы их разговоры были слышны им. И Вэлори, и Дейзи были уже не по возрасту взрослыми и серьезными девочками. Обе предпочитали книги игрушкам, обе отлично учились и могли поддержать любую беседу, будь то со сверстниками или со взрослыми. Может, общие интересы и общее раннее развитие и стало поводом к столь сильному сближению девочек.

- Как ты сегодня спала, Вэлори? – голос у Дейзи звучал обеспокоенно и взволнованно. Одна из главных достоинств характера этой девочки – невыразимая забота и любовь, выражаемая всем вокруг. А так как девочки были лучшими и самыми близкими подругами, то ни у одной не было секретов перед другой.

- Как и в ту ночь, Дейзи. Мне постоянно снится та женщина, каждую ночь я слышу ее крик, от которого у меня мурашки бегают по коже, и... – Вэлори глубоко вздохнула и беспокойно поерзала на кровати. – Я потом долго не могу заснуть. Ворочаюсь в кровати, изо всех сил пытаюсь, но не могу. И вот так очень и очень часто, почти каждую ночь.

- А ты рассказывала о своем сне родителям? Брату? Хоть кому - то кроме меня? – голос Дейзи дрожал от неподдельного волнения за подругу.

- Нет, Дейзи, никому.

- Почему?

Вэлори закусила губу. Казалось, она тщательно обдумывала свой ответ.

- Понимаешь, я не... Я не думаю, что кто-то из них поймет меня или серьезно воспримет это...- Вэлори сглотнула, ей было тяжело говорить об этом. – У нас в семье как-то... Как-то все не так. По крайней мере не так, как в обычных семьях.

-Поясни, - попросила Дейзи.

Вэлори не отвечала. Она некоторое время наблюдала за своими подругами и сестрами, безмятежно игравшими друг с другом в углу с игрушками. Наконец, она произнесла:

- Понимаешь, мои родители...Мама и папа... Я не сомневаюсь в том, что они любят меня. Они покупают мне все, что я захочу, они никогда мне ни в чем не отказывают... Но я не могу нормально поговорить ни с одним из них. В большинстве случаев, когда я даю им понять о том, что мне нужно обсудить с ними что-либо или же просто поговорить, я всегда слышу в ответ одно и то же: «Не сейчас, солнышко!». Или же: «Ой, у меня сейчас совсем нет времени, я занят, пойди поиграй с братом». У нас полноценная семья, Дейзи, но такое впечатление, что в ней не хватает ни общения, ни взаимопонимания...

- Я понимаю тебя, Вэлори. – грустно шепнула Дейзи. Уж кто-кто, а она знала, что такое неполноценная семья. Хотя у нее были и папа, и мама, но в их семье постоянно происходили ссоры, берущиеся неизвестно откуда. Когда ничего этого не было, Дейзи казалось, что у них самая дружная и крепкая семья, какую только можно себе вообразить. Но так как этого фактически никогда не было, то уж конечно, можно было представить, как приходилось бедной Дейзи. Во время таких вот семейных разрывов каждый из членов ее семьи был занят только собой, бедной девочке внимания не уделялось вовсе, поэтому она так близко сдружилась с Вэлори, сильно привязалась к ней и была искренне убеждена в том, что Вэлори - единственный человек, который способен понять и помочь ей. Однако сейчас, те странные сны, которые снились ее подруге вот уже несколько лет, волновали ее даже больше, чем ее семья. Поэтому Дейзи решила продолжить эту тайную дискуссию.

- А та женщина, которую ты видишь... Какая она? - голос у Дейзи дрожал, но все же страх не мог скрыть ее любопытства.

- Я... я не знаю, я не могу ее разглядеть, - промолвила Вэлори, - у нее кудрявые, светлые локоны...

- Как у тебя?

- Да, но только они светлее,- улыбнулась Вэлори,- и гораздо длиннее моих.

- А что ты еще про нее знаешь?

- Ничего, Дейзи, ровным счетом ничего. Как я могу что-то знать о ней, если я даже не вижу ее лица?

- Но она ведь снится тебе... Ты ощущаешь, что ты стоишь рядом с ней?

- В смысле?

- Ну ты можешь обойти ее и посмотреть?

Вэлори замялась.

- Понимаешь... Это очень сложно объяснить... Хоть я и стою рядом с ней, но я не могу двигаться, я как будто... как будто смотрю на все это со стороны. Это как смотреть представление. Сидишь на одном месте и не можешь поменять ракурс на более тебе удобный.

- А что делает эта женщина?

- Она плачет. Кричит. Умоляет о пощаде. Но после этого я слышу выстрел, и она падает на кровать... А я просыпаюсь...- и с этими словами Вэлори повернулась к окну, откуда она могла видеть всю красоту украшенных к Рождеству улиц, в этот момент ставших ей абсолютно безразличными.

Дейзи была совершенно растерянна. Ей хотелось поддержать подругу, но в этот момент она не могла подобрать никаких слов утешения для нее и уж тем более дельного, способного помочь ей, совета. Она положила руку на ее плечо и ободряюще улыбнулась ей.

- Вэлори, попробуй не думать об этом. Думай о чем-нибудь приятном и радостном. Сейчас Рождество, праздник... Нужно радоваться и веселиться... Постарайся забыть весь этот кошмар...В конце концов, это ведь просто сон...

- Это не просто сон, Дейзи. Он часто снится мне и я уверена, что он как-то связан со мной, но я не знаю, как.

- Ты хочешь сказать, что твою маму… - испуганно пролепетала Дейзи, глядя на подругу остекленевшими от страха глазами, но Вэлори сердито посмотрела на нее.

- Конечно, нет! Возможно, это просто какая-то часть моего подсознания выдумала всю эту картину и теперь не хочет покидать его.

Вэлори в минуту придумала эту нелепицу, потому что предположение Дейзи о том, что с ее мамой может что-то случиться, отбили у девочки желание думать о своих снах. Она было собралась уже сказать подруге о том, что тоже пойдет и поиграет с остальными, как та воскликнула:

- Но ведь такое случается! Сны снятся всем и одному Богу известно, какие и когда! Моему отцу, например, тоже часто снится один и тот же сон на протяжении недели.

- Дейзи… - взгляд огромных глаз Вэлори упал прямо на лицо подруги, - давай мы просто забудем об этом и все. К тому же, как ты сказала, сегодня Рождество, так что незачем омрачаться какими-то снами.

Дейзи не нашла, что ответить. Она смотрела на Вэлори, а та, в свою очередь наблюдала за тем, как другие подружки беспечно сидят на мягком розовом пушистом ковре и играют в ее игрушки. Неожиданно она произнесла:

- А что ты думаешь о том мальчике, Энди? Он ведь хороший, правда?

Дейзи заколебалась на мгновение. Она чувствовала, что, наверное, будет неправильным сказать подруге про то, что на днях Энди спер у своего соседа новую деревянную игрушку, которую тому подарили на Рождество. Дейзи видела все это из окна своей комнаты, однако помешать этому никак не могла. Ей самой был очень симпатичен одиннадцатилетний шустрый мальчуган с огромной копной непослушных рыжих кудрей, однако она тщательно скрывала это от всех, в том числе и от Вэлори. Сам парень, казалось, Дейзи вовсе не замечал – все его внимание в свободное время было сосредоточено на ее красавице-подруге. Девочка была доброй и слишком маленькой для того, чтобы завидовать Вэлори, однако неприятное чувство собственной неполноценности у Дейзи появилось.

Дата добавления: 2015-11-04