- Я не знал, что делал, прости, Гарри.
Он покачал головой.
- Это не так. Ты прекрасно знал, что делаешь.
Я закусил губу.
- Я боюсь.
Он вздохнул, и мне вдруг показалось, что он выглядит куда старше своих лет.
- Я знаю.
- Я просто не знаю, что теперь делать, - мне кое-как удалось наскрести эти слова где-то у себя в мозгах. – Я всегда мог держать это под контролем, даже когда было трудно. Всегда. Но теперь я совсем не уверен, что могу.
- Тогда просто не делай ничего. Если ты не можешь, это просто не стоит того. Вместо того, чтобы тащить себя через всё это дерьмо, выбери что-нибудь действительно важное. Этого будет достаточно. Ты ничего не потеряешь.
- Это просто кажется… - я замялся, пытаясь подобрать слово. – Будто я трус.
Гарри покачал головой. Он поджал губы и обхватил ладонями мои бицепсы, после чего приблизился настолько, что я мог видеть только одно его лицо.
- Окей, я не знаю, откуда ты вообще взял эту идею, но ты замечательный, Луи. Ты самый сильный, самый храбрый человек, которого я когда-либо встречал. Но это вовсе не значит, что ты должен быть таким всё время. Ты можешь плакать, ты можешь понимать, что иногда этого всего просто слишком много. Моменты слабости не делают тебя плохим, они делают тебя человеком. Значит, ты можешь чувствовать, значит, ты жив.
- Я знаю, что ты один из тех людей, которые всегда хотят быть в порядке для кого-то другого. Которые хотят, чтобы все думали, что с ними всё отлично даже тогда, когда это не так. Но ты не должен быть таким всё время! Это то, что я люблю в тебе. Твоя любовь – она как защита, будто бы ты можешь держать меня даже тогда, когда я сам не могу.
Он глубоко вдохнул, переместил руки мне на щёки, а сам прижался ближе, так, будто хотел закрыть меня собой, не позволить чему-либо прорваться ко мне.
- Я знаю, что никогда не буду таким же храбрым, как ты, но я просто хочу, чтобы ты понял, что не нужно быть таким сильным всё время. Я могу быть сильным для тебя тоже.
Я кивнул, вытирая слёзы, которые ещё скатывались по щекам.
- Я не имел в виду того, что сказал.
- Я знаю.
- Правда, - я чуть улыбнулся. – Ты не слабый. Ты один из самых сильных людей, что я видел.
Он улыбнулся в ответ, и я увидел облегчение у него в глазах. Он сумел вытащить меня.
- Так и есть. Но это также то, почему ты мне нужен.
- Ты мне тоже нужен.
И так и было, потому что Гарри заполнял пробелы, маленькие трещинки, что возникали из-за моей болезни. Он был нужен мне, его сердце, которое билось так быстро, и даже то, что он сам нуждался во мне.
Он не был идеальным. Он был эмоционально нестабилен, не всегда думал головой, но я мало заботился об этом. Да, это были его недостатки, но кому какое дело?
В конце концов, Гарри был хорошим. Он любил сильнее, чем кто-либо другой. И это было опьяняюще, хотелось взять больше, чем я мог иметь.
И когда он обнял меня, я убедился в том, о чём давно подозревал: Гарри был очень хорошим человеком. И уж точно можно сказать, что он был лучшим человеком, чем я.
Глава 20
Прежде всего я хочу попросить прощения у вас всех за то, что совсем перестала отвечать на ваши отзывы. Моё настроение портится каждую минуту, и я просто боюсь, что напишу вовсе не то, что должна. Я очень постараюсь ответить на всё-всё к этой главе. Мне очень жаль, честное слово. Спасибо, что читаете.
31 марта – День семьдесят третий.
Остаток недели я провёл приводя все свои дела в порядок. Это было бесконечно долго, даже несмотря на помощь Гарри. После изматывающего вечера понедельника, когда я был таким уставшим, что сил не было совершенно ни на что, он предложил проводить меня.
Было легче. Я не знаю, связано ли это было с ним, или же это был просто факт, что с каждым повторением слова все меньше застревали у меня в глотке, и я мог говорить почти свободно. Но, тем не менее, с каждым днём я встречал всё больше и больше жалости во взглядах людей.
В воскресение мы просто лежали и смотрели на белый потолок, переплетя пальцы и слушая какую-то ненавязчивую музыку. Последняя моя встреча закончилась не больше часа назад, оставив после себя какую-то пустоту, но, в то же время, с оттенком спокойствия.
- Это так странно, - сказал я, сжимая руку Гарри в своей.
Он немного подвинулся на покрывале, чтобы повернуться ко мне лицом и оказаться ближе, сверкая своими зелёными глазами.
- Как будто ты просто лежишь, дожидаясь смерти. Я знаю.
- Вроде того. Это больше похоже на плавание. И грусть, - я ответил. – Будто весь мир вокруг меня остановился.
Он пожал плечами.
- Мне всегда кажется, что я единственный, кто остановился.
- В любом случае, такое ощущение, что ты живёшь в пузыре, да? – я спросил, пододвигаясь немного ближе к нему.
Он кивнул, тоже двигаясь ко мне. Теперь мы лежали, прижимаясь друг к другу и почти касаясь губами.
- Да, немного похоже. Но это не особенно-то плохое ощущение – быть в этом пузыре с тобой.
Я немного улыбнулся и легко поцеловал Гарри в губы.
- Конечно, - я посмотрел на часы. – Ничего, если я останусь на ночь?
Он заулыбался, а его глаза заблестели. Я подумал о том, что Гарри всё-таки очень рад этому. Это чувство оставило тёплый отпечаток у меня где-то глубоко в сердце.
- Хорошо.
Я улыбнулся, сжимая его руку.
- Мне нужно написать Лиаму.
Гарри прижался ещё ближе.
- Он знает, где ты.
Я тихо засмеялся, понимая, что он прав. На самом-то деле… Было не так уж много мест, где я мог находиться.
- Я напишу ему утром.
Гарри кивнул, легко целуя меня в шею.
- Утром.
1 апреля – День семьдесят четвёртый.
Утро наступило раньше, чем мне бы того хотелось. Голова Гарри лежала на моей груди, мои глаза были зажмурены, а челюсти сжаты. Я был весь липкий от пота, мышцы болели, одежда неприятно чувствовалась на коже, а кости ныли. Я уже подумал о том, чтобы потихоньку сбегать в душ, и даже немного подвинулся, как Гарри болезненно застонал и прижался лбом к моей груди. Пришлось остаться.
Честно говоря, я чувствовал себя отвратительно: мышцы болели, а голова кружилась, будто мозгу не хватало кислорода. Мне казалось, что мои лёгкие скоро заполнятся, и я утону, но отчего-то это мало меня волновало.
Я попытался оттолкнуть Гарри от себя как можно дальше и потянулся к красной кнопке сбоку кровати. Медсестра пришла достаточно быстро. Это была одна из тех тёмненьких девушек, что я уже раньше видел здесь.
Она быстро оценила ситуацию с порога и вышла, чтобы почти что тут же вернуться с оранжевой бутылочкой в руках. Подойдя к кровати, она отвинтила крышку и взяла меня за руку, положив мне на ладонь две таблетки.
- Они подействуют через несколько минут, - сказала она и передала мне бутылку воды с тумбочки.
Я поднялся, чтобы сесть, и приподнял Гарри над матрасом.
- Тебе нужно сесть, любимый. На минуточку.
Он тихо застонал, но позволил мне поднять его выше и устроить на подушках. В груди что-то неприятно закололо, когда я сделал это. Мне просто хотелось забрать всю его боль, потому что видеть, как он мучается, - безумие.
- Возьми это. Тебе будет лучше.
Он слепо ткнулся, я вложил в его дрожащую руку таблетки и прижал бутылку к губам. Он каким-то чудом ничего не уронил и проглотил то, что нужно, а я позволил ему свернуться клубочком на моих коленях. Каждое его движение сопровождалось тихим стоном.
Медсестра всё ещё стояла рядом, и когда я поднял взгляд на неё, её глаза наполнились какой-то непередаваемой грустью. Я слабо улыбнулся ей, и она вернула мне эту улыбку после недолгой паузы. Я задумался над тем, как много таких вот Луи и Гарри она уже повстречала, как часто ей приходилось видеть, как два человека поддерживают друг друга даже тогда, когда один из них уходит. Я задался вопросом, помнит ли она их сейчас, то, как они смотрели друг на друга и как выглядели, когда одна половинка ушла.
Было довольно приятно знать, что она, возможно, запомнит и нас. И уже когда мы оба уйдём, наши имена забудутся, она вдруг вспомнит это утро, когда увидит такую же парочку в одной из больничных палат. Она будет смотреть на них и думать о том, как сильно мы любили друг друга.
- Спасибо, - я пробормотал. За то, что помогаете ему, за то, что помните.
Она кивнула в ответ. Я буду помнить.
Она повернулась, чтобы уйти, но тяжесть грусти всё ещё оставалась в её взгляде.
***
Гарри нужно было всего минут 20, чтобы вернуться ко мне. За это время небо за окном прояснилось, а жизнь вернулась в больницу.
Не сказать, что это произошло мгновенно, но всё-таки Гарри открыл замутнённые болью глаза и посмотрел на меня.
- Прости за это, - он пробормотал низким и хрипловатым ото сна голосом.
- Всё в порядке, - я поцеловал его в лоб. – Нам бы не помешало помыться, да?
Он кивнул и неохотно начал вылезать из-под одеяла.
- Но потом мы всё-таки вздремнём.
- Не смотри с таким выражением лица, я начинаю думать, что ты не хочешь видеть меня голым, - я поиздевался над ним, потягиваясь.
- Ну, мы оба знаем, что это неправда, - он устало улыбнулся мне и прошёл в ванную, где стянул с себя футболку. Я пошёл за ним, снимая свою одежду и бросая её на пол, после чего закрывая дверь на замок.
Гарри наклонился, чтобы включить воду, а я только наблюдал за ним, восхищаясь линиями его тела, такого длинного, со светлой кожей. Он был ещё тоньше, чем я помнил, каждое ребро было видно, будто сложенные под кожей крылья. Я подошёл к нему сзади и прижал два пальца к началу его позвоночника, чтобы провести линию вниз.
После я отодвинул занавеску и вошёл внутрь под горячие струи воды. Гарри зашёл через секунду, плотно закрывая за собой шторку и застенчиво улыбаясь.
- Вода нормальная?
Я сжал его руку.
- Немного горячее, чем нужно, но так тоже хорошо.
Душ был очень маленьким, мы стояли совсем-совсем близко друг к другу. Это был какой-то интимный момент, когда приглушённый свет едва освещал наши лица, а тепло просачивалось внутрь меня.
Мы постоянно бились друг о друга локтями и коленями, мыльные пузырьки летали вокруг. Я провёл пальцем по линии тазовой кости Гарри, вода будто последовала за мной.
Я посмотрел на него, подавляя желание наброситься на эти губы.
- Ты хочешь, чтобы я..?
Его улыбка была мягкой и тёплой.
- Если ты сам не против.
Я сначала немного поколебался, но всё же прижался лбом к его ключицам и опустил руку вниз, сжав его член в кулаке. Нужно было всего несколько движений, чтобы тот стал совсем твёрдым. Гарри вздыхал с каждым моим движением, а его ногти входили всё глубже в мою кожу на бёдрах.
Я старался найти тот самый нужный ритм, перебирая пальцами вверх и вниз. Не могу сказать, что я хорошо умел это делать, до того, как Гарри начал постанывать, я поменял технику раз десять. Но, тем не менее, я хорошо слышал, как тихие вздохи и стоны срывались с его губ с каждым моим движением.
Я выдохнул, становясь на колени и стараясь игнорировать собственную эрекцию. Обычно я очень наслаждался видом такого Гарри, но сейчас был не тот момент. Становилось несколько трудно. Он поднял меня с коленей ещё до того, как я успел полностью опуститься на них.
- Стой так.
- Но…
Он заткнул мой протест поцелуем. А когда снова заговорил, его голос стал будто бы грубее.
- Мне нравится держать тебя.
- Мне это тоже нравится, - я провёл пальцами его по голове и услышал вздох, когда моя ладонь коснулась его кожи.
- Давай же, - он пробормотал своими влажными от воды губами и провёл рукой по моей спине.
Я рассмеялся и решил всё-таки закончить то, что начал. Почувствовал, как его бёдра дёргаются навстречу моему кулаку так, будто бы он просто не может сдержать себя.
Это было почти лучше, чем в первый раз. Тогда я едва знал, как его нужно целовать, не запоминая эти его вдохи и выдохи. Я почувствовал, как его рука спускается вниз и ложится на мой член, начиная дрочить мне так, что все мысли просто рассыпаются в голове.
Я кончил не намного позже него. Наши тела так ослабели, что мы почти упали на пол, но всё же кое-как смогли удержаться на ногах. Гарри начал медленно целовать мою шею и ключицы, я же просто держал его за талию, стараясь восполнить потерю кислорода.
- Я рад, что встретил тебя, - он прошептал, поднимая голову и встречаясь со мной взглядом.
- Я уверен, что ты говоришь это каждому, кто дрочит тебе в душе, - я снова начал издеваться, прижимая свой лоб к его и целуя парня в губы. Я мог бы делать это вечность. Даже тогда, когда из-за этой воды у нас выросли бы жабры, и мы могли бы раствориться на этом самом месте.
Он засмеялся. Вода стекала по его носу и попадала мне в рот.
- Так и есть.
Глава 21
Я хочу посвятить эту главу Лере, у которой сегодня день рождения. Я знаю, что это далеко не лучший подарок, но это всё, что я смогла сделать. Я знаю, что ты прочитаешь. Наверное. Поэтому с днём рождения, милая.
7 апреля – День восьмидесятый.
Мы сидели в холле больницы, наблюдая за тем, как люди вместе со своими семьями заходят и выходят из больших двойных дверей, и пили горячий шоколад, что согревал наши руки. Было тепло, особенно для Англии, солнце едва-едва прорывалось через облака, а лёгкие дуновения ветра намекали на весну. Мы говорили немного о походе в парк, но тупая боль от химиотерапии всё ещё жила в моих костях, поэтому мы остались внутри. Кроме того, я был не особенно-то уверен в том, что мы сможем добраться туда, а потом ещё и обратно в целости.
Гарри листал какие-то брошюрки, которые взял со стойки рядом. Его щёки были отчего-то румяными, серая шапочка сползла низко на лоб, а белый шарф болтался на шее.
- Ты знал, что курение – главная причина рака лёгких?
Я отхлебнул из кружки и положил ноги на кофейный столик.
- Кто-то определённо должен сказать это Зейну.
Гарри кивнул, и я увидел лёгкое раздражение на его лице.
- У этого придурка есть друг с раком мозга, а он всё ещё думает, что непобедим.
Я только улыбнулся.
- Каков подонок.
- Я всё ещё не понимаю, почему мы вообще миримся с этим, - он согласился, кинув брошюрки на столик и положив туда же свои ноги рядом с моими. – Если ты не Августус Уотерс, то я не думаю, что ты должен пихать сигарету куда-либо около своего рта.
Я кивнул.
- Сигареты только для придания эффекта, полностью согласен.
И мы снова провалились в тишину. Гарри изучал очередной буклет, а я отклонился назад, чтобы подышать свежим воздухом. Не было похоже на то, что химиотерапия помогала. Я лишь чувствовал себя отвратительно и жутко уставшим дважды в месяц.
Голос Гарри вырвал меня из моих мыслей.
- Седьмое, да?
Я посмотрел на него.
- Ммм?
Он прикусил губу.
- Сегодня седьмое?
Я достал телефон из кармана и открыл календарь.
- Ага. А что?
Он посмотрел вниз, и грустная улыбка тронула его губы.
- Осталось всего три месяца.
- Уже? – я спросил, удивляясь тому, как быстро время утекает сквозь мои пальцы. Мы прошли уже полпути, это был наш переломный момент, когда времени, что у нас осталось, стало меньше, чем времени, что у нас было.
- Уже, - он кивнул и сжал мои пальцы в своей ладони. Непонятно было, кто кого утешает.
- О, - я сказал, не найдя других слов.
Он кивнул.
- О.
10 апреля – День восемьдесят третий.
Всё, что я чувствовал, - это боль. Она затопила всё моё тело, разожгла огонь в моей груди и разрывала все внутренние органы, делая каждый мой вдох мучительным настолько, что казалось, будто я дышу в кипящей воде. Я привык к обычной боли, той, от которой постоянно ныли мои кости и мышцы, но это было гораздо хуже. Оно раздирало меня на части и заставляло забывать обо всём вокруг.
Я отчётливо чувствовал, как простыни и одежда прижимается к моей коже, но это скорее было похоже на сон, чем на реальность. В такие моменты я чувствовал себя безумно одиноким. Я был в какой-то ловушке, мир был скрыт за толстым стеклом, а вся моя жизнь казалась лишь плохим сном, который преследовал меня, словно призрак.
А позже случился огромный взрыв в моей груди, и даже я, со всем своим красноречием, не могу описать это никак иначе, чем сгусток агонии. Потом Лиам рассказывал мне, что я кричал, всё моё лицо было в слезах, а он вызвал скорую и даже поехал со мной вместе, пока врачи пытались спасти меня от моего же собственного тела, которое пыталось меня убить.
А ещё позже я сидел в руках Гарри и снова позволял ему быть сильным ради меня, пока он поддерживал жизнь, кое-как бившуюся в моей груди. Он осторожно целовал меня в лоб, гладил всё, до чего мог дотянуться, и говорил, что скоро со мной всё будет хорошо.
И я не совсем был уверен, кого он пытается убедить в этом.
13 апреля – День восемьдесят шестой.
Я проснулся, как бы иронично это ни было, в пятницу тринадцатого. Проснуться в отделении интенсивной терапии было несколько неожиданно для меня, к тому же это одно из самых неприятных впечатлений, что можно получить за жизнь. Всё спуталось окончательно, когда я почувствовал под пальцами ткань свежих простыней и увидел светло-голубые стены вокруг себя, которые должны были казаться доброжелательными, но выглядели только лишь чистыми.
Сначала я поразился тупой боли в груди. И только потом взглянул вниз, увидев кучу трубочек, отходящих от моего тела. Я попытался чуть привстать и почувствовал трубку, прижатую к моему рту и обвивающую голову. Я смутно представлял себе свою реакцию, вроде паники, но казалось совершенно нормальным лежать вот так, с двумя иголками в руках и катетерами, отходящими от них.
Я услышал тихий плач с одной стороны и попытался привстать снова, но понял, что привязан к кровати.
Голос моей матери появился откуда-то слева, а позже и её лицо возникло в моём поле видения.
- О, милый, не пытайся двигаться.
Это больше походило на просьбу, поэтому я чуть улыбнулся и едва-едва помахал рукой в приветствии.
Она прижала ладонь ко рту, а слёзы снова начали скапливаться в глазах. Это послало искры новой боли мне в грудь, мне до невозможности захотелось обнять маму. Было столько всего, о чём я хотел ей рассказать, извиниться, что давно не приезжал, сказать, что я буду в порядке, позволить ей позаботиться о себе так, как умеют только мамы.
Она протянула руку, чтобы погладить меня по голове.
- Я так испугалась, когда они позвонили, - она пробормотала с искоркой паники в глазах, будто бы это пугало её до смерти – видеть меня таким. – Я помню, что ты сказал, что всё вернулось, но я не знала…
Правда была в том, что она просто не могла знать. Я не сказал ей, насколько всё плохо, позволяя думать, что со мной всё ещё будет хорошо. Это был мой собственный способ защитить её, точно так же, как Гарри пытался защитить свою мать.
- Девочки здесь, Лиам и Даниэль забрали их пообедать пару минут назад, - она с тревогой посмотрела на дверь. – Не знаю, когда они вернутся, может, нужно им позвонить…
Я чуть-чуть покачал головой. Я очень хотел их увидеть, но это будет слишком, слишком много людей с беспокойством в глазах. Я едва мог справиться с мамой, которая постоянно меня трогала, будто я мог исчезнуть.
Я услышал скрип двери и тихие шаги.
- Луи, тут к тебе пришёл друг, если ты в состоянии принять его. Я знаю, что только семья может тебя навещать, но я подумала… - у меня заняло всего секунду узнать этот голос. Та самая темноволосая медсестра, имя которой я так и не потрудился узнать. – Он сказал, что ничего страшного, если ты не захочешь его видеть. А ещё, что он будет сильным для тебя.
Я кивнул ей так, как смог, и сжал пальцы, понимая, как хочу почувствовать его прикосновение. Тоска по нему была уже где-то на уровне костей. Скорее всего, я выглядел просто ужасно с этими тёмными кругами под глазами и бледной кожей, но это волновало меня в последнюю очередь. Одна из лучших вещей в наших с Гарри отношениях – это то, что мы оба видели друг друга в самые ужасные наши моменты. Больше нечего было скрывать.
Это, конечно, был не самый лучший момент для представления его моей маме, но я не был уверен в том, как долго ещё смогу быть в сознании, а увидеть его очень хотелось. Я уже чувствовал тяжесть в костях, которая толкала меня вниз.
- Я скажу ему, он будет в восторге, - я увидел краем глаза её улыбку и то, как она выходит из комнаты.
Я поймал взгляд мамы и посмотрел на неё в ответ, замечая улыбку на её лице.
- Я так рада, что ты в порядке, - она сказала, проведя рукой по моему лбу. - Я так сильно люблю тебя, милый.
Я тоже тебя люблю. Я сжал её пальцы, пытаясь передать, что чувствую. Она закивала со слезами в глазах, будто бы правда поняла, что я хотел сказать.
Я услышал тихий шум колёс по больничной плитке, и шаги медсестры, которая привезла Гарри. Мама подняла глаза при этом, смахивая слёзы тыльной стороной руки и размазывая макияж по лицу.
- Привет, - она попыталась улыбнуться. – Ты один из друзей Луи?
Он сначала не ответил, а я почувствовал мягкие прикосновения к своей челюсти, которые спускались ниже к шее.
- Ага, - я попытался увидеть его хотя бы краешком глаза, поймать хотя бы блеск его зелёных глаз. – Я Гарри.
- О, - я понял по голосу, что она собрала все части воедино и что-то поняла. – О, - я понял, что она оценила взглядом Гарри в коляске с его костями, выпирающими через футболку, и серой шапочкой на голове. Она знала, на что похож рак, даже несмотря на то, что я не говорил ей о том, что Гарри болен.
- Окей, - они смотрели на меня почти одинаково, с тем самым чувством под названием любовь. - Я Джей, мама Луи.
Он улыбнулся, гладя меня по голове.
- Я знаю. Очень приятно познакомиться.
Она попыталась улыбнуться, и это у неё почти вышло.
- Мне тоже очень приятно.
Я тоже улыбнулся так, как смог, учитывая мешающие трубки. Глазами я пытался поймать взгляд Гарри. Он выглядел почти так же плохо, как и я: большие тёмные мешки под глазами, потрескавшиеся губы и бледная кожа. Я неодобрительно посмотрел на него и протянул руку, чтобы погладить его по щеке. Ты вообще спал?
Он закатил глаза и убрал мою руку от своего лица, переплетая наши пальцы.
- В зале ожидания нет удобных кроватей.
То, что я не мог поругать его, было одним из самых трудных в этот момент. Я постарался выглядеть как можно более неодобрительно, но, судя по смеху, сорвавшемуся с его губ, у меня ничего не получилось.
- Сон – это не то, что я могу контролировать.
Я сжал его руку, снова понимая, насколько счастлив был от того, что он рядом. Лёжа там, находясь почти на самой грани, я чувствовал себя несколько странно, когда Гарри был с одной стороны, а мама – с другой.
- Медсестра много тебе сказала? – мама спросила, немного улыбаясь Гарри. Она подняла нашу семью на мизерную зарплату после двух разводов. Она проделала невероятную работу. Я мог слышать уязвимость в её голосе, но точно знал, что она пройдёт через всё, даже несмотря на результат.
И это было на удивление приятно. То, что она будет продолжать идти вперед, несмотря на тот конец, что у меня будет. Я не был похож на Хейзел, которая думала о том, что её мать не будет матерью после того, как она умрёт. Моя мама будет продолжать оставаться ею для моих сестёр, для Гарри, для любого, кому она понадобится. И она навсегда будет мамой для меня, даже тогда, когда я больше не буду её сыном.
Гарри пожал плечами.
- Немного. Кайла пыталась подкупить меня информацией в обмен на то, что я найду что-то более удобное для сна, чем стулья.
Мама немного засмеялась.
- Кажется, ты действительно заботишься о Луи.
Гарри кивнул, его взгляд переместился к нашим рукам, а щёки порозовели.
- Да, я… Он очень важен для меня.
- Я знаю, - она кивнула, закрывая глаза в надежде удержать так слёзы и прикусывая губу, будто бы это правда могло помочь.
Гарри перегнулся через меня, чтобы взять мою маму за руку.
- Луи сильный. Он справится.
- Я знаю. Я знаю это.
Они оба замолчали, переплетя пальцы, а я снова куда-то провалился.
Глава 22
16 апреля – День восемьдесят девятый.
Медленно становилось лучше. Ну, лучше – это довольно относительное понятие, я, по крайней мере, мог ходить, дышать и чувствовать что-то, помимо боли. В субботу меня перевели из реанимации, но всё равно все выходные я видел перед собой лица любимых людей.
Это было как в той песне, где говорилось о том, что любовь – это смотреть на то, как твой любимый умирает. Я думал, что это, скорее всего, правда. Я смотрел на маму и понимал, что она умирает, глядя на то, как умираю я. Любить кого-то – это значит быть рядом с ним, даже если осталось всего 3 месяца, смотреть, как он умирает, и умирать вместе с ним, давать разрешение на то, что он может сделать больно, когда уйдёт.
Это странно, но любовь открывает тебя для боли. Это как отдавать кому-то своё сердце и доверять ему в том, что он не сделает больно. Но это также и признание того, что когда он уйдёт, он может забыть вернуть вам это самое сердце обратно.
В случае с Гарри я смогу удержать его сердце у себя даже тогда, когда он исчезнет вместе с моим.
17 апреля – День девяностый.
Нам с Гарри удалось сопоставить наши графики химиотерапии, и весь вечер дождливого вторника мы провели у телевизора. Так как я всё ещё чувствовал себя ужасно, со мной всегда была моя кислородная маска, но я, тем не менее, не собирался переезжать в больницу. Гарри так же не мог приехать, поэтому всё, что у нас было – это телефонная связь.
Это вовсе не было каким-то особенным свиданием с ужином, но всё равно сидеть на моём старом потрёпанном диване и слушать комментарии Гарри на тему того, должна ли невеста брать то платье или нет, было прекрасно. Было мало радости в том, чтобы чувствовать себя мешком, набитым прогнившим картофелем, но всё же делить этот момент с кем-то было несколько уютно.
- Ну, и что делает эта кислородная маска? – Гарри спросил во время рекламы. – Ты уже дал ей имя?
Я улыбнулся и посмотрел на баллон с кислородом рядом с собой. У меня вовсе не было никакой идеи для имени, но почему бы и нет?
- Нет.
Он поцокал языком.
- Я вообще не знаю, почему встречаюсь с тобой, ты, нетворческий язычник.
- Ты единственный, кто говорил мне, что хочет татушку звезды. А это относится к десятке тех вещей, что люди делают, если у них нет воображения, но есть желание сделать что-то, - я подразнил его, плотнее заворачиваясь в футболку Лиама и сдерживая тошноту. Это было убийственно, я постоянно голодал, учитывая, что при одном взгляде на еду мой желудок делал сальто.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |