|
— Тейлор наверняка удивляется, куда мы пропали, — говорит Кристиан с сальной ухмылкой.
Вот черт! Я торопливо поправляю волосы в безуспешной попытке избавиться от следов бурной любви, потом сдаюсь и просто завязываю их сзади.
— Нормально, — улыбается Кристиан, застегивая брюки и убирая в карман презерватив.
Сейчас он опять воплощает собой американского бизнесмена, а поскольку его прическа и без того всегда выглядит так, словно он только что занимался любовью, разница незаметна. Разве что теперь он спокойно улыбается, а в глазах лучится мальчишеский шарм. Неужели всех мужчин так легко умиротворить?
Когда дверцы лифта раздвигаются, Тейлор уже ждет.
— Проблемы с лифтом, — бормочет Кристиан, когда мы выходим, а я не могу смотреть им в лицо и поспешно скрываюсь за двойными дверями в спальне Кристиана, чтобы найти свежее белье.
Когда я возвращаюсь, Кристиан уже сидит без пиджака за баром и болтает с миссис Джонс. Она ласково улыбается мне и ставит на стол две тарелки с горячим ужином. О, восхитительный аромат — кок-о-вэн, петух в вине, если я не ошибаюсь. Я умираю от голода.
— Кушайте на здоровье, мистер Грей, Ана, — говорит она и оставляет нас вдвоем.
Кристиан достает из холодильника бутылку белого вина и, пока мы едим, рассказывает, как он усовершенствовал мобильный телефон на солнечной батарее. Он увлечен этим проектом, оживлен, и я понимаю, что не весь день был у него плохим.
Я задаю вопрос о его недвижимости. Он усмехается, и я узнаю, что квартиры у него только в Нью-Йорке, Аспене и «Эскале». Больше нигде. Мы доедаем, я беру наши тарелки и несу к раковине.
— Оставь. Гейл вымоет, — говорит он.
Я поворачиваюсь и смотрю на него, а он внимательно наблюдает. Привыкну ли я когда-нибудь, что кто-то убирает за мной?
— Ну, мисс Стил, теперь у вас более или менее кроткий вид. Поговорим о сегодняшних событиях?
— По-моему, это ты выглядишь более кротким. Мне кажется, я делаю полезное дело, укрощая тебя.
— Меня? Укрощая? — удивленно фыркает он. Я киваю, и он морщит лоб, словно размышляя над моими словами. — Да. Пожалуй, ты права, Анастейша.
— Ты был прав насчет Джека, — говорю я уже серьезно и наклоняюсь к нему, чтобы посмотреть на его реакцию. Лицо Кристиана вытягивается, глаза становятся жесткими.
— Он приставал к тебе? — шепчет он смертельно ледяным тоном.
Я мотаю головой для убедительности.
— Нет, и не будет, Кристиан. Сегодня я сказала ему, что я твоя подружка, и он дал задний ход.
— Точно? А то я уволю этого мудака, — грозно рычит он.
Я вздыхаю, осмелев после бокала вина.
— Ты должен мне позволить выигрывать собственные сражения. Ты ведь не можешь постоянно опекать меня. Это душит, Кристиан. Я никогда не добьюсь ничего в жизни, если ты будешь все время вмешиваться. Мне нужна некоторая свобода. Ведь я не вмешиваюсь в твои дела.
Он серьезно выслушивает меня.
— Я хочу лишь твоей безопасности, Анастейша. Если с тобой что-нибудь случится, то я… — Он замолкает.
— Знаю и понимаю, почему ты так стремишься защитить меня. И мне отчасти это нравится. Я знаю, что если ты мне понадобишься, то ты будешь рядом со мной, как и я — рядом с тобой. Но если мы хотим надеяться на совместное будущее, то ты должен доверять мне и доверять моим оценкам. Да, я иногда ошибаюсь — делаю что-то неправильно, но я должна учиться.
Он с беспокойством смотрит на меня, сидя на барном стуле, и это заставляет меня обойти вокруг стола и встать возле него. Я беру его руки и завожу их вокруг своей талии.
— Ты не должен вмешиваться в мою работу. Это неправильно. Я не хочу, чтобы ты появлялся как светлый рыцарь и спасал ситуацию. Понятно, что ты хочешь держать все под контролем, но не надо этого делать. Все равно это невозможно. Научись терпению. — Я поднимаю руку и глажу его по щеке. Он глядит на меня широко раскрытыми глазами. — Если ты научишься терпению и дашь мне свободу действий, я перееду к тебе, — тихо добавляю я.
От удивления он прерывисто вздыхает.
— Правда? — шепчет он.
— Да.
— Но ты меня не знаешь. — Кристиан мрачнеет, и внезапно в его сдавленном голосе слышится паника. Сейчас он не похож сам на себя.
— Я уже неплохо знаю тебя, Кристиан. Теперь я ничего не испугаюсь, что бы ты ни рассказал о себе. — Я ласково веду согнутыми пальцами по его щеке. Тревога на его лице сменяется сомнениями. — Вот только если бы ты смог ослабить свой контроль надо мной, — умоляюще заканчиваю я.
— Я стараюсь, Анастейша. Но только я не мог позволить тебе поехать в Нью-Йорк с этим… слизняком. У него нехорошая репутация. Ни одна из его секретарш не задерживается дольше трех месяцев, они уходят из фирмы. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой. — Он вздыхает. — Я не хочу, чтобы с тобой вообще что-нибудь случилось. Меня приводит в ужас мысль, что тебя могут обидеть. Я не могу обещать тебе, что не буду вмешиваться, особенно если увижу, что тебе что-то угрожает. — Он замолкает, потом вздыхает. — Я люблю тебя, Анастейша. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Я не представляю себе жизни без тебя.
Черт побери… Моя внутренняя богиня, мое подсознание и я сама в шоке глядим на Пятьдесят Оттенков.
Три коротких слова. Мой мир замирает, кренится, потом вращается на новой оси. Я наслаждаюсь этим замечательным моментом, глядя в искренние, прекрасные серые глаза.
— Я тоже люблю тебя, Кристиан.
Я наклоняюсь и целую его. Поцелуй затягивается.
Незаметно вошедший Тейлор деликатно кашляет. Кристиан отстраняется, но не отрывает от меня взора. Встает, держа меня за талию.
— Что? — резко спрашивает он Тейлора.
— Сюда поднимается миссис Линкольн, сэр.
— Что?
Тейлор пожимает плечами, словно извиняется. Кристиан тяжело вздыхает и качает головой.
— Что ж, будет интересно, — бормочет он и лукаво усмехается, взглянув на меня.
Мать твою так! Почему эта проклятая баба никак от нас не отвяжется?
Глава 12
Ты говорил с ней сегодня? — спрашиваю я у Кристиана, когда мы ждем миссис Робинсон.
— Да.
— Что ты сказал?
— Что ты не хочешь ее видеть и что я понимаю причины твоего нежелания. Еще сказал, что не одобряю ее активность за моей спиной.
Его взгляд бесстрастный, не выдающий никаких чувств. Ну хорошо.
— А она что?
— Отмахнулась от меня так, как может только Элена. — Его губы растягиваются в лукавой усмешке.
— Зачем она явилась сюда, как ты думаешь?
— Понятия не имею. — Кристиан пожимает плечами.
В комнату снова входит Тейлор.
— Миссис Линкольн, — объявляет он.
Вот и она. Проклятье, почему она так хороша? Одета вся в черное: облегающие джинсы и рубашка подчеркивают ее идеальную фигуру, а вокруг головы — ореол ярких, блестящих волос.
Кристиан обнимает меня за талию и привлекает к себе.
— Элена, — говорит он удивленным тоном.
Она с ужасом замечает меня и застывает. Какое-то время просто моргает, но потом к ней возвращается дар речи.
— Прости, Кристиан. Я не знала, что ты не один, а в компании. Ведь сегодня понедельник, — говорит она, словно это объясняет, почему она здесь.
— С подругой, — говорит он, как бы объясняя, наклоняет голову к плечу и холодно улыбается.
Лучезарная улыбка, направленная прямо на него, появляется на ее лице. Она меня нервирует.
— Конечно. Привет, Анастейша. Я не догадывалась, что ты здесь. Знаю, что ты не хочешь говорить со мной. Что ж, ладно.
— Правда? — спокойно спрашиваю я, глядя на нее и удивляя этим всех.
Слегка хмурясь, она проходит в комнату.
— Да, я получила ответ. Я здесь не для того, чтобы встретиться с тобой. Я уже сказала, что у Кристиана редко бывают гости в течение недели. — Она ненадолго замолкает. — У меня проблема, и мне нужно обсудить ее с Кристианом.
— Да? — Кристиан выпрямляется. — Выпьешь что-нибудь?
— Да, спасибо, — благодарит она.
Кристиан идет за бокалом, а мы с Эленой стоим и неловко глядим друг на друга. Она крутит массивное серебряное кольцо на среднем пальце, а я не знаю, куда мне смотреть. Наконец, она напряженно улыбается мне, подходит к кухонному островку и усаживается в его конце на барный стул. По всему видно, что она прекрасно знает это место и чувствует себя тут комфортно.
Что делать мне? Остаться? Уйти? Да, трудный вопрос. Мое подсознание корчит этой особе самые зверские рожи.
Вообще-то я хочу высказать ей много всего. Но она друг Кристиана, единственный, и поэтому, при всей моей ненависти к этой женщине, веду себя с подобающей вежливостью. Решив остаться, я сажусь со всей грацией, на какую способна, на барный стул, где только что сидел Кристиан. А хозяин дома наливает вино в наши бокалы и садится между нами у бара. Интересно, сознает ли он, как все это неприятно и странно?
— Что случилось? — спрашивает он.
Элена нервно смотрит на меня, и тогда Кристиан берет мою руку и сжимает ее.
— Анастейша со мной, — отвечает он на ее невысказанный вопрос. Я краснею, мое подсознание сияет и больше не строит рожи.
Лицо Элены смягчается, словно она рада за него. Действительно рада за него. Нет, я совсем не понимаю эту женщину, и мне неловко в ее присутствии.
Она вздыхает и сдвигается на краешек стула. Нервно смотрит на свои руки и снова принимается крутить массивное серебряное кольцо.
Что ей мешает? Мое присутствие? Я так действую на нее? Потому что у меня то же самое — мне не хочется ее видеть.
Она поднимает голову и смотрит прямо в глаза Кристиану.
— Меня шантажируют.
Ничего себе! Вот так новость. Кристиан замирает. Неужели кто-то пронюхал о ее склонности бить и трахать несовершеннолетних мальчишек? Я подавляю отвращение, в голове проносится мимолетная мысль о цыплятах, которые приходят в дом, где их поджарят. Мое подсознание трет руки с плохо скрытым злорадством. Поделом тебе!
— Как? — спрашивает Кристиан; в его голосе слышится откровенный ужас.
Она лезет в дизайнерскую кожаную сумку несуразной величины, вытаскивает записку и вручает ему.
— Положи ее и разверни. — Кристиан кивает подбородком на бар.
— Ты не хочешь к ней прикасаться?
— Нет. Отпечатки пальцев.
— Кристиан, ты же знаешь, я не могу обратиться с этим в полицию.
Зачем я слушаю все это? Она трахает какого-то другого беднягу?
Она кладет перед ним записку, он наклоняется и читает.
— Они требуют всего-то пять тысяч долларов, — говорит он почти с пренебрежением. — Ты догадываешься, кто бы это мог быть? Кто-нибудь из знакомых?
— Нет, — говорит она своим нежным, ласковым голосом.
— Линк?
«Линк? Кто такой?»
— Что, через столько лет? Не думаю, — бурчит она.
— Айзек знает?
— Я ему не говорила.
«Кто такой Айзек?»
— По-моему, его надо поставить в известность, — говорит Кристиан.
Она качает головой, и я внезапно осознаю, что я тут лишняя. Я не хочу ничего знать. Я пытаюсь высвободить свою руку, но Кристиан лишь крепче ее сжимает и поворачивается ко мне.
— Что?
— Я устала. Пожалуй, я лягу.
Его глаза испытующе всматриваются в мое лицо. Что они ищут в нем? Осуждение? Одобрение? Враждебность? Я стараюсь, чтобы оно было как можно более бесстрастным.
— Хорошо, — говорит Кристиан. — Я скоро приду.
Он отпускает мою руку, и я встаю. Элена с опаской косится на меня. Я стою, плотно сжав губы, и выдерживаю ее взгляд.
— Доброй ночи, Анастейша. — Она одаривает меня слабой улыбкой.
— Доброй ночи, — холодно бормочу я и направляюсь к выходу.
Напряжение невыносимо. В дверях слышу, что они продолжают прерванный разговор.
— Элена, я не уверен, что могу что-либо сделать, — говорит Кристиан. — Если все дело лишь в деньгах… — Его голос обрывается. — Я могу попросить Уэлча заняться этим.
— Нет, Кристиан, я просто хотела поделиться с тобой, — отвечает она.
Уже за дверью я слышу, как она говорит:
— Ты весь светишься от счастья.
— Да, это так, — отвечает Кристиан.
— Ты заслуживаешь его.
— Хотелось бы надеяться.
— Кристиан. — Она строго урезонивает его.
Я замираю и вся обращаюсь в слух. Ничего не могу с собой поделать.
— Она знает, как ты негативно относишься к себе? Обо всех твоих проблемах?
— Она знает меня лучше кого бы то ни было.
— Да? Обидно слышать.
— Это правда, Элена. Мне не приходится играть с ней в игры. И я серьезно говорю тебе — оставь ее в покое.
— Почему она так настроена против меня?
— Что ты… Что мы были… Что мы делали… Она не понимает этого.
— Добейся, чтобы поняла.
— Дело прошлое, Элена. Зачем мне портить ей настроение нашими отношениями? Она милая, невинная, хорошая девочка и каким-то чудом любит меня.
— Это не чудо, Кристиан, — добродушно ворчит Элена. — Ты должен хоть чуточку верить в себя. У тебя слишком низкая самооценка. Ты яркий мужчина, я часто говорила это тебе. А она вроде симпатичная. Сильная. Она сможет тебя поддержать в трудную минуту.
Ответ Кристиана я не слышу. Так, значит, я сильная? Как-то я не вижу в себе особой силы.
— Тебе ее не хватает? — продолжает Элена.
— Ты о чем?
— О твоей игровой комнате.
Я затаила дыхание.
— Вообще-то, это не твое собачье дело, — злится Кристиан.
Ого!
— Ну извини, — фыркает Элена.
— Думаю, тебе лучше уйти. И пожалуйста, в следующий раз звони и предупреждай о своем появлении.
— Кристиан, я прошу прощения, — говорит она, и по ее тону заметно, что на этот раз она говорит искренне. Впрочем, она тут же не удерживается от язвительного вопроса: — С каких это пор ты стал таким чувствительным?
— Элена, у нас деловые отношения. Они приносят нам обоим огромную выгоду. Пускай так будет и впредь. А то, что было между нами, — дело прошлое. Анастейша — мое будущее, и я не намерен им рисковать, так что хватит.
Его будущее!..
— Понятно.
— Слушай, мне жаль, что у тебя возникли неприятности. Я надеюсь, что тебе удастся все выяснить и что это окажется блефом, — говорит он уже мягче.
— Я не хочу тебя терять, Кристиан.
— Элена, я не твой, чтобы ты могла меня потерять, — огрызается он опять.
— Я не это имела в виду.
— А что же? — злится он.
— Знаешь, не хочу с тобой спорить. Твоя дружба для меня очень много значит. Сейчас я не стану раздражать Анастейшу. Но если я тебе понадоблюсь, ты только скажи. Я всегда буду рядом с тобой.
— Анастейша уверена, что ты была у меня в прошлую субботу. Ты ведь позвонила, и все. Зачем ты сказала ей другое?
— Мне хотелось, чтобы она поняла, как ты был огорчен после ее ухода. Я не хотела, чтобы она огорчала тебя.
— Она и так знает. Я сказал ей об этом. Так что перестань вмешиваться. Честное слово, ты как мамочка-наседка.
Кристиан произносит эти слова уже спокойно. Элена смеется, но в ее смехе слышится грусть.
— Понятно. Прости. Ты же знаешь, что я переживаю за тебя. Кристиан, я никогда не предполагала, что ты способен влюбиться. Мне очень приятно это видеть. Но я не перенесу, если она тебя обидит.
— Я попробую обойтись без этого, — сухо возражает он. — Ну, так ты не хочешь, чтобы Уэлч вмешался в историю с шантажом?
— Пожалуй, лишним это не будет, — с тяжким вздохом отвечает она.
— Хорошо, завтра я позвоню ему.
Я слушаю, как они перебрасываются фразами, обсуждая проблему. Они говорят, как старые друзья. Что ж, Кристиан так и говорит — просто друзья. А она заботится о нем — может, чрезмерно. Ну, а с другой стороны, разве те, кто его знают, могут не переживать за него?
— Спасибо, Кристиан. И еще раз прости. Я не хотела вмешиваться. Ладно, ухожу. В следующий раз позвоню.
— Хорошо.
Она уходит! Черт!.. Я мчусь по коридору в спальню Кристиана и сажусь на кровать. Через несколько мгновений входит Кристиан.
— Она ушла, — осторожно сообщает он, наблюдая мою реакцию.
Я гляжу на него и пытаюсь сформулировать свой вопрос.
— Ты расскажешь мне о ней? Я пытаюсь понять, почему ты считаешь, что она помогла тебе. — Тут я замолкаю и старательно обдумываю мою следующую фразу. — Я ненавижу ее, Кристиан. Мне кажется, именно она толкнула тебя на нездоровый путь. Вот у тебя нет друзей. Это она мешает развитию дружбы?
Он вздыхает и проводит ладонью по волосам.
— Какого хрена тебе нужно знать что-то о ней? У нас очень долгие отношения, часто она выбивала из меня дурь, а я трахал ее по-всякому, так, что ты даже не можешь вообразить. Конец истории.
Я бледнею. Черт, он злится — на меня. Я смотрю на него и хлопаю глазами.
— Почему ты так сердишься?
— Потому что все это позади! — орет он, сверкая глазами. Потом вздыхает и качает головой.
Я теряюсь. Черт… Смотрю на свои руки, сцепленные на коленях. Я просто хочу понять.
Он садится рядом.
— Что ты хочешь понять? — устало спрашивает он.
— Можешь не отвечать мне. Я не хочу вмешиваться.
— Анастейша, дело вовсе не в этом. Я не люблю говорить об этом. Годами я жил словно в батискафе; меня ничто не задевало, и я не должен был ни перед кем оправдываться. Элена всегда находилась рядом, как напарница. А теперь мое прошлое и будущее столкнулись так, как я и не предполагал.
Я гляжу на него, он — на меня, широко раскрыв глаза.
— Анастейша, я никогда не думал, что для меня возможно будущее с кем-то. Ты подарила мне надежду и помогла представить возможные варианты. — Он замолкает.
— Я подслушала, — еле слышно шепчу я и гляжу на свои руки.
— Что? Наш разговор?
— Да.
— Ну и что? — неуверенно спрашивает он.
— Она переживает за тебя.
— Да, верно. Да и я за нее тоже, по-своему. Но это и близко нельзя сравнить с тем, что я испытываю к тебе. Если все дело в этом.
— Я не ревную. — Меня задевает, что он так думает. Или я все же ревную? Черт, может, все дело в этом. — Ты не любишь ее, — бормочу я.
Он вздыхает. Он раздосадован.
— Когда-то давно я думал, что люблю ее, — говорит он сквозь зубы.
Ну и ну!
— Когда мы были в Джорджии… ты сказал, что никогда ее не любил.
— Правильно.
Я хмурю брови.
— Тогда я уже любил тебя, Анастейша. Ты единственная женщина, ради которой я готов пролететь три тысячи миль.
О господи! Ничего не понимаю. Ведь тогда он хотел, чтобы я стала его сабой. Я хмурюсь еще сильнее.
— Чувства, которые я испытываю к тебе, совсем не такие, как те, какие я когда-либо испытывал к Элене, — говорит он, как бы объясняя ситуацию.
— Когда ты это понял?
Он пожимает плечами.
— По иронии судьбы, именно Элена подсказала мне это. Она и велела мне лететь в Джорджию.
Так и знала! Я поняла это в Саванне.
Озадаченно смотрю на него. Как все это понимать? Может, она на моей стороне и беспокоится лишь о том, чтобы я его не обидела. Мысль болезненная. Я никогда не стану его обижать. Она права, его и так много обижали.
Может, она не такая и плохая. Я мотаю головой. Нет, я не желаю оправдывать их отношения. Я их не одобряю. Да, да, не одобряю. Что бы Кристиан ни говорил, эта отвратительная особа набросилась на беззащитного подростка и похитила у него юные годы.
— Ты желал ее? Когда был подростком?
— Да.
Ох.
— Она очень многому меня научила. Например, научила верить в себя.
Ох.
— Но ведь она избивала тебя.
— Да, верно, — с нежной улыбкой соглашается он.
— И тебе нравилось?
— В то время да.
— Настолько нравилось, что тебе захотелось делать то же с другими?
Его глаза раскрылись еще шире и посерьезнели.
— Да.
— Она помогала тебе в этом?
— Да.
— Была твоей сабой?
— Да.
Ни фига себе…
— И ты рассчитываешь, что я стану лучше к ней относиться? — В моем голосе звучит горечь.
— Нет. Хотя тогда моя жизнь была бы намного проще, — устало говорит он. — Я понимаю твою неготовность к общению.
— Неготовность? Господи, Кристиан, будь это твой сын, что бы ты чувствовал?
Он озадаченно смотрит на меня, как будто не понимает вопроса. Хмурится.
— Анастейша, это был и мой выбор. Меня никто не заставлял.
Тут уж мне и возразить нечего.
— Кто такой Линк?
— Ее бывший муж.
— Линкольн Тимбер?
— Он самый, — ухмыляется Кристиан.
— А Айзек?
— Ее нынешний сабмиссив.
Ну и ну.
— Ему лет двадцать пять. Знаешь, такой послушный барашек, — быстро добавляет он, правильно истолковав мою гримасу отвращения.
— Твой ровесник, — цежу я сквозь зубы.
— Слушай, Анастейша, как я уже говорил ей, она — часть моего прошлого. Ты — мое будущее. Пожалуйста, не позволяй ей встать между нами. Честно тебе признаюсь: мне уже надоело говорить на эту тему. Мне надо работать. — Он встает и смотрит на меня. — Выбрось это из головы. Прошу тебя.
Я упрямо гляжу на него.
— Да, чуть не забыл, — добавляет он. — Твоя машина прибыла на день раньше. Она в гараже. Ключ у Тейлора.
Э-ге-ге… «Сааб»?
— Завтра можно поехать?
— Нет.
— Почему?
— Сама знаешь. И вот что еще. Если ты соберешься выйти из офиса, дай мне знать. Вчера там был Сойер, наблюдал за тобой. Похоже, я вообще не могу тебе доверять.
Он хмурится, а я чувствую себя провинившимся ребенком — опять. В другой раз я бы поспорила с ним, но сейчас он взвинчен из-за разговора об Элене, и я не хочу доводить его до крайности. Тем не менее не могу удержаться от язвительного замечания:
— Я тоже не могу тебе доверять. Мог бы предупредить, что за мной наблюдал Сойер.
— Ты и тут лезешь в драку? — огрызается он.
— Я и не знала, что мы деремся. Думала, мы разговариваем, — недовольно бормочу я.
Он закрывает глаза, словно пытается сдержать гнев. Я сглатываю и с тревогой наблюдаю за ним. Я не знаю, что будет дальше.
— Мне надо работать, — спокойно сообщает Кристиан и с этими словами выходит из комнаты.
Я делаю шумный выдох. Я и не замечала, что затаила дыхание. Падаю на кровать и лежу, уставившись в потолок.
Сможем ли мы когда-нибудь нормально разговаривать, не пускаясь в споры? Как это утомительно.
Просто мы пока еще недостаточно хорошо знаем друг друга. Хочу ли я перебраться к нему? Я даже не знаю, могу ли я предложить ему чашку чая или кофе, когда он работает. Могу ли я вообще ему мешать? Я плохо представляю, что ему нравится, а что нет.
Ему явно надоела вся эта история с Эленой — он прав, я должна что-то решить. Успокоиться. Что ж, он хотя бы не ждет от меня, что мы подружимся. И я надеюсь, что теперь она не будет приставать ко мне с предложениями о встрече.
Встаю с кровати и подхожу к окну. Отпираю балконную дверь и подхожу к стеклянному релингу. Он прозрачный, и это меня немного нервирует, ведь здесь так высоко. Воздух прохладный и свежий.
Я смотрю на мерцающие огни Сиэтла… Тут, в своей крепости, Кристиан далек от всего. Он ни перед кем не в ответе. Он только что сказал, что любит меня, а потом случилась вся эта ерунда из-за заразы Элены… Я тяжело вздыхаю. У него такая сложная жизнь, а он такой сложный человек!
Бросив последний взгляд на Сиэтл, распростершийся золотым покрывалом у моих ног, решаю позвонить Рэю. Я не говорила с ним несколько дней. Как обычно, разговор у нас недолгий, но я удостоверилась, что с ним все в порядке и что я отрываю его от важного футбольного матча.
— Надеюсь, что у вас с Кристианом все хорошо, — говорит он как бы невзначай. Я понимаю, что он выуживает информацию, но не очень стремится ее услышать.
— Да. Все хорошо. — Типа того, и я собираюсь переехать к нему. Хотя мы не обсудили сроки.
— Целую тебя, па.
— Я тебя тоже, Энни.
Я гляжу на часы. Всего десять вечера. После нашего напряженного разговора я нервничаю, не могу успокоиться.
Быстро приняв душ, я возвращаюсь в спальню и хочу надеть одну из ночных рубашек, которые Кэролайн Эктон прислала для меня от фирмы «Нейман Маркус». Кристиан все время нудит из-за футболок. Рубашек три штуки. Я выбираю бледно-розовую и надеваю ее через голову. Ткань приятно скользит по коже, лаская ее, и облегает фигуру. Ощущение роскошное — тончайший атлас. Ого! Я выгляжу как кинозвезда тридцатых годов. Рубашка длинная, элегантная — и очень не моя.
Я накидываю подходящий халат и хочу поискать в библиотеке какую-нибудь книгу. Я могла бы почитать что-нибудь и на айпаде — но сейчас мне хочется взять в руки настоящую книгу, это успокаивает. Кристиана я оставлю в покое. Возможно, к нему вернется хорошее настроение после работы.
Как много книг в его библиотеке! Одни только названия можно читать целую вечность. Мой взгляд случайно падает на бильярдный стол, и я краснею, вспомнив вчерашний вечер. С улыбкой смотрю на линейку, все еще валяющуюся на полу. Поднимаю ее, бью по ладони. Ой! Больно.
Почему я не могу вытерпеть чуть больше боли ради любимого мужчины? Опечалившись, кладу линейку на столик и продолжаю поиски хорошего чтива.
Большинство книг — первоиздания. Как ему удалось собрать внушительную библиотеку за такое короткое время? Возможно, в обязанности Тейлора входит и покупка книг. Я останавливаю выбор на «Ребекке» Дафны дю Морье. Давно ее не перечитывала. С улыбкой устраиваюсь, поджав ноги, в одном из мягких кресел и читаю первую строчку:
«Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мандерли…»
Я выныриваю из сна, когда Кристиан поднимает меня на руки.
— Эй, — бормочет он. — Я тебя обыскался, а ты тут спишь.
Он прижимается губами к моим волосам. В полусне я обнимаю его за шею и вдыхаю его запах — ах, какой родной и приятный, — а он несет меня в спальню. Кладет на кровать и накрывает.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |