– Мне плохо, Митя… – простонала она.
– А мне, думаешь, хорошо?! – крикнул он так громко, что она услышала это и с заткнутыми ушами. – Думаешь, Юльке хорошо?! Да на нее же смотреть страшно! Ты бы хоть ради дочери одумалась! Она и тебя любит, и меня! Ты только представь, что с ней станет, когда ты ей объявишь, что… ну… что меня больше не любишь…
На этом его заявлении у Даши кончились слезы. Митя прав. Она преступная мать. Она думает только о себе. Она достойна самой страшной кары. И она покарает себя! Непременно покарает! Она еще не знает, что ей с собой сделать, но непременно что-нибудь сделает… Но только тогда, когда Ваня поправится… А он обязательно поправится… Если он не поправится, то… Нет, лучше об этом не думать. Лучше лечь спать, потому что утро и в самом деле мудренее вечера. Может быть, утром Даша сообразит, как помочь Ване. Как же хорошо, что Юльку забрала к себе бабушка. Как же хорошо…
Каждый раз направляясь в больницу к Ване, Даша меняла одежду, прическу и макияж. Ей не хотелось, чтобы ее узнавали медсестры и санитарки. Хорошо, что они дежурили сутками, а потому постоянно сменяли друг друга. Но даже в условиях постоянной смены медперсонала Даша из конспиративных соображений уже не торчала столбом у перевязочной, а постоянно меняла дислокацию, постоянно держа под наблюдением дверь палаты Лукьянова. И однажды она дождалась… Ванина жена наконец вышла из палаты с тяжелой сумкой. Видимо, состояние мужа уже позволило ей наконец съездить домой.
Даша проводила взглядом эту очень красивую женщину и переместилась поближе к палате. Теперь, когда появилась возможность беспрепятственно войти к Ване, она испугалась до горечи во рту. Ей хотелось проглотить неожиданно наполнившую рот вязкую субстанцию, но почему-то не глоталось. Даша понимала, что на самом деле во рту ничего нет, но стояла возле окна напротив палаты Лукьянова и делала беспрерывные глотательные движения. Во-первых, может быть, что-нибудь все-таки и проглотится, а во-вторых, таким образом Даша тянула время. За те часы, что бесполезно прослонялась по больничным коридорам, она, конечно, уже давно обдумала то, что скажет Ване, когда наконец сможет его увидеть. Теперь все слова почему-то казались серыми, тусклыми и невыразительными. А Митя? Что сказать про Митю? Сказать, что он готов понести самое страшное наказание? А что с этого будет иметь Ваня? Надо ли ему это? И, главное, стоит ли сразу поднимать этот вопрос? Может быть, сначала попросить у него прощения за то, что она так трусливо сбежала от него из гостиницы «Парус». В общем-то, у нее есть оправдание. Она же замужем, у нее дочь… Да и он, Ваня, женат… На такой красивой женщине… На любящей его женщине… Какой ужас! Что же ей делать? Как повести себя с Ваней?!
Даша прислонилась спиной к подоконнику, чуть не вскрикнула от боли и со страхом повернула голову назад. Огромный и очень красивый кактус вонзился в нее чуть ли не всеми своими иголками одновременно. Даша с трудом отцепила джемпер от крючкообразных колючек, потерла спину и поняла, что неожиданное иглоукалывание помогло ей наконец найти единственно правильное решение. Она скажет Ване, что любит его. Только его одного. Всю жизнь. А Митя… Митя был ошибкой… Он хороший человек, но не Дашин… чужой…
Даша почему-то приоткрыла дверь только слегка и не без труда проскользнула в щель, которую сама и организовала. Ваня встретил ее внимательным взглядом светлых глаз. Внимательным, но не более. Даша поняла это не сразу, потому что ее сердце сжалось от боли. Голова Лукьянова была перебинтована, как у раненых бойцов из фильмов о войне. Землисто-серое исхудавшее лицо казалось детским, под глазами залегли коричневые круги. Кисти рук, лежавшие на одеяле, тоже поражали своей бледностью и… беспомощностью.
– Ванечка… – хрипло проговорила Даша, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
Лукьянов сморщил нос, вглядываясь в Дашу еще внимательнее. Потом уголки его серых губ слегка разъехались в стороны. Он трудно улыбнулся и прошептал:
– Даша… надо же…
Даша бросилась к кровати. Ей хотелось упасть Ване на грудь, но она побоялась сделать ему больно, а потому опустилась на стул, на котором, видимо, постоянно сидела его жена.
– Ванечка! Как ты? Тебе получше? – захлебнулась вопросами Даша.
– Получше… получше… – Он продолжал улыбаться. – А ты… ты откуда узнала, что я здесь? Мы так давно не виделись…
Даше стало не по себе от его слов. Неужели он думает, что Митя не сказал ей, что между ними произошло. Зря он так о Мите… Митя не такой… Даша решительно тряхнула головой. Со словами любви нужно погодить. Сначала надо реабилитировать мужа.
– Я узнала от Мити, – сказала она.
– От Мити? – переспросил Ваня. – Митя… это… Ах да-а-а… Митя – это твой муж…
– Конечно! Он все-все мне рассказал! Он готов понести… Он не подлец, Ваня!
– Не сомневаюсь… Ты не могла бы выйти замуж за подлеца.
– Да! Ты, главное, поправляйся, а потом мы все решим! Как ты скажешь, так и будет!
– В каком смысле? – удивился Ваня. Его брови полезли вверх, что, видимо, причинило ему боль, потому что он поморщился.
Дашино лицо скривилось в ответ. Что она делает? Он еще так слаб, а она лезет к нему с серьезными вопросами. Их лучше все-таки отложить до выздоровления. Она заставила себя улыбнуться и сказала:
– Да… это так… это ничего… ерунда… Потом все обсудим…
Теперь можно было бы перейти и к словам любви, но они все куда-то подевались. Не потому, что вдруг пропала сама любовь. Что-то не то было в Ване. В его лице. Он смотрел на Дашу уже не с обожанием и болью, как это было в «Парусе». Он был чересчур спокоен. И Даша зачем-то спросила:
– Что говорят врачи?
– Они говорят, что я хорошо отделался. Еще бы чуть-чуть – и все…
– И все… – в ужасе повторила за ним Даша.
– Да… Видимо, меня сбил мотоцикл или мопед… В общем, байкеры расшалились…
– Байкеры?!!
– Ну… на самом деле никто не знает, что случилось. Я… понимаешь, не помню… но вряд ли просто споткнулся и упал. Говорят, меня привез какой-то человек… прохожий… Но я был так плох, что медики заторопились… никто не попросил этого человека хотя бы оставить телефон… Чтобы хоть поблагодарить…
– Поблагодарить… – Даша похолодела.
– Да… если бы не он…
Она ужаснулась. Если бы не этот «прохожий», все было бы по-другому. Хотя… причем тут прохожий? Если бы не она, Даша…
– Ну а ты как? – продолжил Ваня. – Я что-то не понял, как ты тут оказалась, но… это неважно… Я очень рад, что ты пришла! Как живешь, Дашенька? Мы столько лет не виделись…
– Столько лет? – удивилась она.
– Ну… можно сказать… уже второе десятилетие пошло…
– Второе десятилетие… – опять эхом повторила за ним Даша.
– Да… вот такие мы уже не юные… У тебя все хорошо?
– Да… – жалко кивнула Даша. – У меня все хорошо…
– Дети есть?
– Дочка…
– Ей уже наверное больше десяти?
– Как раз десять… – Даша отвечала автоматически, не слишком вдумываясь в то, что говорит. Она размышляла о другом. Ваня расспрашивает ее так, будто они действительно не виделись с тех пор, как расстались в юности. Что случилось? Он хочет отомстить ей таким способом или… Или не помнит?
– А у меня двое пацанов, – донесся до нее голос Вани.
– А жена… она… – Даша не успела сформулировать вопрос, как Лукьянов сказал:
– А жена у меня чудесная. Эллочка… Если бы ты пришла чуть пораньше, то застала бы ее здесь. Если бы не она, то я… В общем, медсестры говорят, что она дневала и ночевала возле меня все самое тяжелое время… Вот так… Когда-то, Дашенька, я очень жалел, что поторопился с женитьбой… Ну-у-у… ты же понимаешь… я женился почти сразу после твоего замужества… На зло – не на зло… но без особых чувств… А сейчас Элла… В общем, она себя забыла… Я так благодарен ей… аж что-то теснит вот тут… – И он положил бледную руку на грудь.
Даша смогла только нервно покивать в ответ. Находиться с ним рядом дольше было невозможно. Опять заставив себя улыбнуться, она сказала:
– Я очень рада, что у тебя такая самоотверженная жена… Я вообще рада, что тебе уже лучше… Тебе, наверное, нельзя так много говорить, а потому я… пойду… Ладно?
– Да-да… ты иди, Дашенька… Что тебе терять здесь время? У тебя своих хлопот хватает. Семья… Но ты заходи, если что… если мимо пойдешь… Хорошо?
Даша кивнула и торопливо покинула палату.
Она ехала в троллейбусе, слепая от слез, которые то и дело подкатывали к глазам. Нет, Ваня не может быть так жесток с ней. Он просто не помнит… Не помнит! Какая-то частичная амнезия… Разве так бывает? Как в кино: «Тут помню, тут не помню…» Неужели это произошло от удара? Смешно, но благодаря травме головы у него стало теснить в груди от чувства благодарности к жене. А от благодарности один шаг до любви… Хотя, скорее всего, он и любил Эллу, как говорят, по-своему. Она такая красавица… Да и прожили они вместе столько лет… Новая встреча с ней, Дашей, чуть не расстроила брак Лукьянова, но он о ней не помнит! Он не помнит, как обнимал и целовал ее в «Парусе», как говорил о своей вечной любви к ней! Ай да Митя! Ай да молодец! Один точный удар – и семейство Лукьяновых снова счастливо! Да, Ване и в самом деле есть за что поблагодарить «прохожего» по фамилии Архипов. А что теперь делать ей, Даше? У нее не осталось никого, кроме Юльки…
Даша отошла от окна, возле которого размышляла, и решила, что непременно съездит к Ване еще раз. Она расскажет ему все, что с ним случилось на самом деле. Он вспомнит! Он непременно вспомнит! Если не вспомнит, то ей незачем жить! Даже и Юлька без нее, в конце концов, просуществует, а потом… вообще… забудет… У детей память короткая… А Архипов не даст ей пропасть, потому что очень любит… Нет! Какой ужас! О чем она думает?! Она же сама сказала Юльке, что всегда к ней вернется, что бы ни случилось… Да… Она обязательно вернется к дочери от Вани, а потом… Что же будет потом? Опять-таки… лучше об этом не думать…
Майя сидела в глубине кафе «Фрегат», потягивала коктейль и внимательно наблюдала за входом в зал. Когда Вера Осипчук показалась в дверном проеме вместе с молодым мужчиной, Майя даже неконтролируемо привстала с места. Это был ее человек! Она почувствовала это сразу. Но откуда было это знать Вере? Григорий тоже нравился Майе, но был чересчур тонок и аристократичен. Ей же нужен был более простой мужчина, более легкий, не обремененный недюжинным интеллектом. Рядом с Осипчуком Майя часто чувствовала себя несколько туповатой и недалекой, что, разумеется, приятно ей не было.
Дмитрий Архипов понравился Майе еще на фотографии, теперь стало окончательно ясно, что сделка, которую предложила Вера, непременно состоится. В общем, прощай, Григорий! Здравствуй, Дмитрий! Дима… Нет… Она будет звать его Митей… Так интимнее…
Майя готова была сразу же бежать к столику, который заняли Вера с Дмитрием, но нужно было выждать определенное время. Они договорились с женой Осипчука, что Майя подойдет к ним тогда, когда тем принесут заказ. Как же долго его не несут… А Дмитрий действительно в состоянии великой печали. Без конца потирает пальцами виски. Какие же у него плечи… Мускулатура… Сразу видно хорошо тренированного человека.
Как только девушка в форменной одежде принесла Вере с Архиповым поднос с заказанными блюдами, Майя сдернула со стула сумку, забросила ее длинную ручку себе на плечо, поправила волосы и модельным шагом пошла мимо столика, где сидел уже очень желанный мужчина. Она с удовольствием сразу подсела бы к ним, но надо было выждать, пока ее окликнет Вера. А вдруг не окликнет? Вдруг ей станет жаль отдавать такого красавца в чужие руки? Между ними наверняка уже были какие-то отношения. Как она там говорила: «Товар проверен и годен к употреблению»… Ну-у-у… это ничего… В объятиях Майи он забудет все прежние отношения. И жену свою забудет.
Вера Осипчук не передумала. Как только Майя поравнялась с их столиком, она очень натурально воскликнула:
– Майя! Какими судьбами?!
Хотя Майя и ждала этого оклика, почему-то вздрогнула, что тоже выглядело очень натурально.
– Вера? – почти непритворно удивилась она, а жена ее любовника уже отодвигала от столика стул и приглашала присесть. Майя элегантно присела.
– Прости, Дима! – Вера Осипчук прижала руку к высокой груди и добавила: – Буквально пару слов. Мы действительно давно не виделись с Майей. Такая неожиданная встреча… – И она принялась задавать заранее оговоренные вопросы, а Майя – заученно отвечать и задавать свои. При этом она успевала еще и бросать косые взгляды на Архипова, который с похоронным лицом ковырял вилкой в своей тарелке. Вскоре заготовленные вопросы-ответы кончились, и надо было переходить к импровизации. Майя собиралась начать действовать самостоятельно, благо опыт в соблазнении мужчин у нее был богатый, но жена Григория вдруг сказала, обращаясь к Архипову:
– Кстати, Дима! Оставь ты свое мясо хоть на время! Посмотри, какие рядом с тобой женщины сидят!
Архипов послушно выпрямился, отложил вилку и посмотрел сначала на Веру, а потом на Майю. Майя отработанно дрогнула ресницами и одарила его особо проникновенным взором. Молодой мужчина смешно сморщился и принялся усиленно жевать то, что было у него во рту. Сморщенность Майе понравилась. В этой невинной гримасе уже не было равнодушия. Молодая женщина почувствовала интерес к себе. То ли еще будет!
– Давайте-ка я вас получше познакомлю! – опять начала Вера. – Майя – моя подруга… еще с институтских времен. А это… – Жена Осипчука красивым жестом указала на все еще жующего Архипова – Дмитрий, Дима… Мы вместе работаем.
– Очень приятно, – проговорил Архипов, и Майя мгновенно разомлела от звука его сочного низкого голоса – голоса настоящего мужчины.
– Мне тоже очень приятно, – ответила она и даже протянула ему руку. Конечно, хотелось бы, чтобы он ее поцеловал, но этот человек, скорее всего, догадается только пожать. Так оно и случилось. Его пальцы были сильными и шершавыми. Зато ее – гибкими, горячими и, если можно такое сказать о пальцах, манящими. Майя вся перелилась в это рукопожатие. Архипов должен был почувствовать не просто ее руку, а все ее существо, которое неодолимо тянулось к нему. Что-то такое он почувствовал, потому что несколько невнятно прикрякнул и даже прикрыл снова освободившейся рукой глаза.
В этот момент раздалась бравурная мелодия мобильника. Вера вытащила свою трубку из сумочки и произнесла несколько слов, среди которых оказались очень приятные для Майи:
– Ну конечно! Сейчас же приеду!
Это не было запланированным мероприятием, но случилось очень кстати. Жена Григория бросила на Майю с Дмитрием извиняющийся взгляд и сказала:
– Мне надо срочно ехать к Машке… дочке… У них там… в детском саду… прорвало какую-то трубу… Потоп… Просили детей забрать домой… Вы уж извините… Я побегу…
– Конечно-конечно! – обрадовалась ее уходу Майя.
Архипов смотрел вслед уходящей сослуживице с настоящим испугом.
– Ну что, Дима… Вот мы и остались одни! – обратилась к нему Майя с обворожительной улыбкой. Тот неопределенно покивал.
И промолчал.
– Разве я вам не нравлюсь?! – Майя решила начать атаку.
Дмитрий зажал вилку в кулаке, как трезубец, оглядел бесцеремонную собеседницу ставшим вдруг тяжелым взглядом и ответил уже без всякого испуга:
– Пожалуй, нравитесь.
– Значит… – Майя сделала паузу.
– И что же это значит? – уже с усмешкой спросил он.
– Это значит, что мы можем поехать ко мне.
– Вот так сразу?
– А зачем тянуть? Разве мы не взрослые люди?
– Ну-у-у…
– Мне кажется, вполне можно пропустить некоторые малоинтересные этапы в развитии отношений и перейти сразу к самым главным, – бесцеремонно оборвала его чересчур долго длящееся «у-у-у» Майя.
– То есть вы без комплексов? – спросил, поигрывая вилкой, Архипов.
– Абсолютно. Еще и без ложной скромности, и без ханжества.
– Отлично. Поехали, – согласился он, наконец бросил вилку на столик, а вслед за ней – крупную купюру. Они с Верой явно не наели на эту сумму. Майе понравилась щедрость Архипова. Она любила щедрых мужчин.
К Майе они поехали на такси, которое вызвал Дмитрий, что тоже говорило в его пользу. С Григорием они первый раз ехали с пересадкой на двух троллейбусах.
Поскольку в такси находился посторонний мужчина, то есть водитель, можно было не разговаривать. Майе не хотелось разговаривать. К чему они, разговоры? Они не для разговоров еду к ней в гости. Беседуют в другом месте – в клубе по интересам, например…
Уже в прихожей собственной квартиры Майя решила сразу перейти к делу. Она бросила сумочку на столик у зеркала и обняла своего нового мужчину за шею. В том, что он станет «ее новым мужчиной» на неопределенно долгое время, она ни одну минуту не сомневалась. И «новый мужчина» тоже не стал тянуть кота за хвост. Он сразу засунул руки под ее коротенькую трикотажную блузочку и профессионально быстро расстегнул бюстгальтер. Майя вытянула руки вверх, и Архипов стащил с нее блузочку вместе с бюстгальтером. Она расстегнула «молнию» на джинсовой мини-юбке, и когда она сама собой съехала на пол, ногой отбросила ее прочь. Стринги одеждой можно считать лишь при первом приближении. На самом деле минимализированные трусики – это не что иное, как предмет соблазнения. В стрингах женщина выглядит, пожалуй, куда эротичнее, чем вовсе без белья. И Архипов это тотчас оценил. Он взял Майю на руки и понес в комнату, сообразив, что там наверняка найдется более удобное место для продолжения уже начатого мероприятия. Место, разумеется, нашлось.
Дмитрий Архипов оказался именно таким мужчиной, какой нужен был Майе: сильным, резким и чуть грубоватым. Она обычно уставала от долгих прелюдий и ласк. Ей требовался натиск, быстрый штурм и победа! Лучше несколько раз сходить в такую атаку, чем бессмысленно целоваться часами. И она дала понять расслабившемуся после первой победы мужчине, что это еще не конец, что ее можно брать приступом снова. Он удивился, улыбнулся и повторил атаку. Когда уже не осталось сил ни у нее, ни у него, Майя особым чувственным голосом спросила:
– Можно я буду звать тебя Митей?
Архипов вдруг резко сел в постели, смерил ее презрительным взглядом и грубо сказал:
– Даже и в уме не держи!!! – после чего вскочил с дивана и начал торопливо одеваться.
– А что, собственно, случилось? – удивленно спросила Майя.
Не удостоив ее даже взглядом, Архипов вылетел в прихожую. Дверь за ним захлопнулась со страшным грохотом. Вслед за этим раздался еще один выразительный звук разбившегося вдребезги стекла. Испуганная Майя выскочила в коридор. На полу валялась треснувшая рамочка от фотографии собаки-колли, которую она недавно повесила в коридоре для услады глаз. Пол был усыпан осколками. Один из них стоял торчком, впившись бедной собаке в острый лисий нос.
С Эллой Лукьяновой Даша столкнулась в дверях больничного гардероба. Стараясь не измениться в лице, она отошла в сторону, чтобы та могла пройти. Женщина проходить не стала. Она посмотрела прямо в Дашины глаза и произнесла высоким мелодичным голосом, будто пропела:
– Мне нужно с вами поговорить.
Удивленная Даша не смогла даже ничего ответить, потому что почувствовала, как у нее опять неприятно ослабли колени. Ванина жена пребольно ухватила ее за руку и потащила за собой к выходу, а потом – на автомобильную стоянку. Распахнув дверцу красивой серебристой машины, Элла чуть ли не силком втолкнула Дашу в салон.
Даша огляделась в машине с испугом. Она в западне. Ванина жена может сделать с ней все что угодно. Впрочем, это даже хорошо. Пусть что-нибудь сделает, а то жить не хочется. Но как Элла поняла, что Даша… Неужели Ваня ей сказал? Но даже если и сказал, как эта женщина догадалась, что Даша – та самая…
– Я сразу поняла, кто вы такая, – сказала жена Лукьянова, будто в ответ на Дашины мысли. – В ту же самую минуту, когда вы первый раз заглянули в дверь его палаты.
– Да? – окончательно растерялась Даша. – Как же…
– Я люблю его, а потому очень чутка.
Даша не ответила. Она раздумывала о том, как глупо выглядела, шатаясь по больничному коридору. Эта женщина наверняка ее всегда видела и посмеивалась над ее глупой конспирацией. Но… Даше на это наплевать. Ей абсолютно все равно, что думает о ней эта красавица. Только бы Ваня…
– А вы, наверное, находитесь в убеждении, что он любит вас, – прервала ее мысли жена Лукьянова.
– Да, нахожусь… – сильно смущаясь и краснея, ответила Даша.
– Честно говоря, я тоже до недавнего времени была в этом уверена, но теперь… словом, все изменилось.
– Что именно?
– Он не помнит вас.
– Ерунда! – возмутилась Даша, и ей даже на минуту стало жаль эту красивую холеную женщину. – Он помнит меня!! Я у него была и разговаривала с ним!
– Знаю. Иван мне говорил, что к нему приходила его… в общем… первая любовь.
– Ну… вот видите! – Даша ухватилась за соломинку. Ей очень не понравилось, что Ваня назвал ее первой любовью. Она не просто первая! Она и сегодняшняя! Она будет его любовью всегда!
Жена Лукьянова неприятно усмехнулась и сказала:
– Давайте играть в открытую! Я все знаю. Знаю, что Иван женился на мне с горя. То есть когда вы ему отказали. Тогда я и сама находилась на развалинах предыдущей любви и намеревалась тоже кое-кому сделать назло. Я думала, что перекантуюсь какое-то время с Лукьяновым, а потом… разведусь… Но… знаете… получилось так, что я влюбилась в собственного мужа уже много позже свадьбы. В Ванечку невозможно не влюбиться. Он такой добрый, такой тонкий человек… И я люблю его до сих пор, хотя уже много лет прошло со времени нашего знакомства. А он… Он так и не смог меня полюбить… Нет! Не подумайте! Он никогда не говорил мне этого. Он всегда был со мной нежен и предупредителен, но… В общем… год от года ему становилось все тяжелей и тяжелей жить со мной… с нелюбимой… Он начал раздражаться по пустякам, но я делала вид, что не замечаю. Я на все готова ради него…
Элла остановилась и, глядя в зеркало заднего обзора, поправила выбившуюся из прически прядку. Даша увидела, что ее пальцы дрожат. Она хотела запретить жене Лукьянова говорить дальше, потому что ничего хорошего та сказать не могла, но Элла уже продолжала:
– А потом он пришел с ужасной вестью… Он сказал, что снова встретил свою первую любовь, то есть вас… И что вы с ним… В общем, он попросил у меня развода… Я… я сказала, что не дам… ни за что… Сказала, что ничего хорошего вас не ждет, потому что нельзя войти в одну и ту же воду дважды… Он не настаивал, но я видела, что ненавистна ему… Это так тяжело… Вы даже не можете себе представить… Честное слово, если бы не мальчишки, я что-нибудь над собой сотворила бы с горя. А потом… – Элла жестом остановила Дашу, которая хотела вставить в ее монолог свое, такое же наболевшее. – А потом мне повезло. – Она неприятно хохотнула. – Ванечка упал и забыл вас! То есть не вас, а то, что произошло между вами в какой-то там гостинице! Представляете?
– Нет!!! – истерично крикнула Даша. – Это невозможно забыть!!! Так не бывает!
– Представьте, после ударов головой и не такое бывает! Врач сказал, что человеческий мозг еще изучен недостаточно, а потому не все, происходящее при такой травме, можно объяснить. Ванечка ударился о бордюрный камень правым виском. У него посттравматическая, или, как говорят врачи, антероградная амнезия. У моего мужа выпали из памяти события последнего месяца жизни. Примерно, конечно… Он не только не помнит, как и почему упал. Он не помнит и… – Элла окинула неприязненным взглядом Дашу, – …как спал с вами в гостинице… А еще он забыл, что любит вас, представляете? То есть помнит, что любил когда-то, но… Но не сейчас, понимаете, не сейчас!!!
– Но я же могу ему напомнить!
– А я скажу, что вы все это выдумали, потому что у вас какие-то нелады в семье!
– Он и так знает, что у меня нелады!
– Ошибаетесь! Сейчас он этого уже не знает! Он забыл!!! И я порву вас на куски, если вы ему напомните!!! И никто меня не осудит за это! У нас с Лукьяновым дети! А вы… Вы лучше занимайтесь своей собственной семьей!
Даша рванула дверцу. Она не поддалась.
– Откройте, – прошептала она.
– Непременно открою, – усмехнулась Элла, – только хочу еще раз предупредить: не вздумайте приходить к Лукьянову! Вы не вспоминали об Иване больше десяти лет и прекрасно обходились без него, чего вам искренне желаю и в дальнейшем. А теперь… – Она произвела какие-то непонятные Даше манипуляции: —…Открывайте дверцу… и… прощайте, милочка…
Даша с трудом выбралась из салона. Что делать? Куда идти? Она в полной растерянности постояла возле машины, потом побрела в сторону метро. Пусть жена Лукьянова видит, что она уходит. Эта красавица Элла рассудила правильно. У Даши нет никаких прав на Ванечку. Она сама отказалась от него. Сначала в юности, а потом в отеле «Парус». Она одна во всем виновата. Вот было бы здорово, если бы Митя в гневе отвесил ей такой же удар, как Лукьянову. Ей очень хотелось бы впасть в амнезию. И не в такую, странную, как у Ванечки. Она, Даша, вообще не хочет ничего помнить. И это было очень легко устроить, если бы не Юлька… если бы не Юлька…
При входе в метро Даша получила почти то, чего так хотела. Погруженная в невеселые мысли она замешкалась, не выставила вперед руку, и ее ударила крутящаяся дверь из толстого стекла, оправленного в металл. Нет, конечно же, Даша не впала в амнезию. Ей не было даже особенно больно. Она просто от неожиданности осела прямо на руки идущего за ней мужчины.
– Вы сильно ушиблись? – спросил мужчина, помог ей встать и выбраться из толпы входящих в метро. – Может быть, вызвать врачей? Я сейчас же… по мобильнику…
– Нет-нет… – Даша отвела его руку с телефонной трубкой от уха. – Не надо. Я… я в норме… Просто задумалась… Извините…
Она хотела отойти от мужчины, но тот схватил ее за руку:
– Погодите! На вас же лица нет! Вы вся прямо… зеленая… Знаете, так можно и сотрясение заработать… Давайте все-таки вызовем медиков!
Даше очень хотелось выкрикнуть ему что-нибудь, вроде «Подите к черту!», но она взяла себя в руки и сказала:
– Не надо. Дверь меня не столько ударила, сколько оттолкнула. Я не чувствую боли. У меня просто… неприятности, и все…
– Неприятности… – усмехнулся мужчина. – Представьте, что у меня тоже… бо-о-ольшие неприятности…
– Сочувствую, – дежурно отозвалась Даша, которая сочувствовать и не думала. Ей было не до того. Ей хотелось поскорее уйти от навязчивого человека, но он, похоже, отпускать ее не собирался.
– А знаете, что: давайте сходим куда-нибудь, – неожиданно предложил он. – Посидим, выпьем… вы мне про свое горе расскажете, а я вам – про свое. Так… в общих чертах… как рассказывают попутчикам в купе поезда дальнего следования… Просто, чтобы выговориться… Как вы на это смотрите? Вы не торопитесь?
Даша не торопилась. Ей некуда торопиться. А что? Может быть, есть смысл пойти с этим мужчиной? Он производит впечатление интеллигентного человека. Впрочем, если он маскирующийся под интеллигента насильник-извращенец, то это даже лучше. Пусть ее прикончит новоявленный Чикатило. Она даже готова перед смертью помучиться. Ей так и надо! Она достойна самых лютых мучений!
– Не тороплюсь, – ответила она. – Пойдемте.
– Закажите что-нибудь. – Незнакомец подал Даше в руки кожаную папочку с меню, когда они уселись за столик ближайшего к метро кафе «Петрополь». – Я заплачу, не беспокойтесь.
– Я не хочу есть, – отказалась она. – Разве что – чашку кофе… Просто… без всего…
– Я, знаете, тоже не голоден. Но давайте все-таки ударим по салату из свежих овощей. Не повредит.
– Как хотите…
Мужчина сделал заказ подошедшей официантке и опять обратился к Даше.
– Ну… что же случилось с вами, прелестная незнакомка? Расскажите… Облегчите душу.
– Не знаю, поможет ли это облегчить душу… Понимаете, я собственными руками загубила свою жизнь…
Мужчина так сочувствующе кивнул, что Даша вдруг принялась рассказывать ему свою историю с самого начала, со времен нежной юности. Ее будто прорвало. Слова лились сами. Рассказу не помешала даже официантка, которая принесла овощи и кофе. Пока она расставляла еду на столике, Даша не прерывалась ни на минуту.
– Поэтому я и замешкалась в дверях метро. Все думала, думала об этом…
– Мне кажется, что в вашем случае еще ничего не потеряно, – отозвался мужчина. – Вам просто надо затаиться на время.
– Как это – затаиться? – не поняла Даша. – Зачем?
– Переждать. Пусть все уляжется. Может быть, вы поймете, что та женщина права.
– В чем?!
– Вы действительно много лет не вспоминали своего первого возлюбленного. Может быть, именно он и не так важен для вас. Возможно, вы просто хотите спрятаться на его груди от мужа, которого разлюбили. А потому хорошо, что все случилось именно так, а не иначе.
– Как это?
– А представьте, что вам пришлось бы испытать, если бы вы вдруг поняли, что и этого Ивана не любите, что просто накатили волной воспоминания? А его семья была бы уже разбита…
Даша не нашла, что ему ответить. Да, в том, что говорил этот человек, было рациональное зерно. Пожалуй, и в самом деле есть смысл сделать паузу. Переждать. И если уж действительно для нее важен именно Ванечка… то… никакая Эмма не будет ей помехой! Даша найдет его и расскажет обо всем!
Она с силой выдохнула и опустила глаза в тарелку.
– Правильно, – улыбнулся мужчина. – Теперь самое время поесть. Хорошо, что салаты не стынут, потому что и так холодные. Приступим?
– Пожалуй, можно… – проговорила Даша и ответно улыбнулась. Хорошо, что она встретила этого человека. Скорее всего, он не станет ее насиловать и убивать, что, честное слово, не так уж и плохо.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |