Чип и Дэйл играют влюбленных 91 страница

— Хочу… — глазами подбитой лани посмотрела на парня брюнетка, опять утирая непрошенную слезинку. Хорошо, что косметика на лице была водостойкая, и не текла вниз по щекам, превращая ее в чудовище. — Только сначала вино вылил, а теперь водку предлагаешь. Рисовую. Странный ты.

— Саке — не рисовая водка, — строго сказал Ланде. Странным он себя никогда не считал. А вот других… — У него крепость всего лишь 14–20 градусов, а не 40. Считай саке вином. Сладковато-терпким.

— Да мне все равно.

— Тогда я принесу тебе саке, а ты меня выслушаешь, — сказал Микаэль, отчаянно думая, что, если Марине так нравился он во время их мобильно-интернетной переписки, когда выдавал себя за Черри, то, может быть, он сможет оставить хоть какой-то след в душе этой девушки?

Брюнетка кивнула. А Ланде, включив спокойную, размеренную и очень красивую фолк-музыку то ли с кельтскими этническими мотивами, то ли с поистине эльфийскими, пригласил девушку за низкий столик, на котором высились самые разные декоративные свечи.

— Ух ты, какие милые. Давай зажжем? — попросила любопытная Марина, охочая до всяких безделушек.

— Если хочешь — давай, — согласился хозяин комнаты. Он исполнил пожелание девушки, и, чуть подумав, зажег и ароматические палочки, привезенные им из Индии — по комнате тут же поплыл чуть тяжеловатый, обволакивающий, но приятный запах лаванды.

После парень сходил на кухню и, удивившись тому, что квартира опустела (гости во главе с неугомонным Черри оставили лишь кучу мусора и жуткий беспорядок), достал рисовое японское вино и специальные небольшие глиняные пиалы для него. Он подумал, что неплохо было бы увидеть на столе и суши, однако за их неимением пришлось прихватить с собой фрукты в корзинке.

"Я сейчас все ей расскажу. Пусть все знает", — напряженно думал он все время: и когда был на кухне, и когда шагал по квартире, и когда очутился вновь в своей комнате. Марина сидела перед ним за низким столиком и пробовала пила саке.

— Нравится? — спросил парень почти обреченно. Из своей пиалы саке он едва пригубил.

— Дааа. Необычный вкус. Ммм, а это у тебя что такое? Фото? — заинтересовалась девушка, узрев небольшую угловую полочку, примостившуюся рядом со шкафом и высоким зеркалом, около которого Ланде, глядя на себя, часто разучивал какую-нибудь роль. На полочке стояло несколько фотографий в тонких металлических рамках.

Марина, не дожидаясь ответа парня, легко вскочила, не забыв обнять головокружение, подошла к полочке и стала разглядывать снимки, где преимущественно был изображен Микаэль в разные годы своей жизни: то один, то с Черри, то с родителями, то с какой-то пожилой улыбчивой женщиной — своей няней, то с высоким беловолосым и очень светлокожим мужчиной с суровым худым лицом, подозрительно похожим на байкера.

— Это твой папа? — поняла девушка, видя сходство мужчины и Ланде. В руках ее уже была третья порция саке.

— Да.

— Он этот… байкер? — вдруг хихикнула Марина, разглядывая мужчину и его кожаную куртку с заклепками и шипами. Он напоминал ей викинга без шлема, зато длинные белые волосы вполне возможно было заплести в косички, которые носили в кино древние скандинавы.

— Нет. Он бас-гитарист " Bloody Chaos", — назвал почти с безразличным лицом Микаэль одну из самых известных тяжелых групп Северной Европы, играющих блэк-метал уже более 20-ти лет. Правда, Марина в тяжелом роке, а тем более, в норвежском черном металле разбиралась не больше, чем белочка в бусах, поэтому лишь снова засмеялась.

— Как тебя называют? Мика? — спросила сквозь глупое хихиканье девушка, прочитав подпись к одному из снимков: "Мика и Сашенька", сделанную няней много лет назад.

— Ага, Мика, — никогда не любил этот вариант своего и так постоянно всеми извращаемого имени парень. Они вновь вернулись за низкий столик и сели друг напротив друга.

— Мика, — неожиданно прошептала Марина, чувствуя, что ее физически необыкновенно сильно тянет к этому высокому худому парню с красивыми артистически-музыкальными ладонями с длинными пальцами и аккуратными миндалевидными ногтями. — Мика, Мика!

Ей явно нравилось повторять сокращенный вариант его имени.

— Мика!

— Что? Что? — не понимал ее поведение Ланде, поэтому храбро залпом выпил целых пол пиалы рисового вина и тут же закашлялся. Марина заботливо похлопала парня по спине.

"Какой он миленький, — подумала она мимолетом, — ну прямо как гей".

— Мика, тебе точно же девушки нравятся? — пьяно засмеялась она. — Не парни?

— Конечно, — рассержено скривил он бледно-розовые губы. — Хватит надо мной издеваться.

— Тогда, — Марина тоже надула губки и подалась к нему, вперед, чуть выгнув спину. — Докажи мне это?

— Как? — слегка оторопел тот. — Хочешь, покажу фотографию девушки, которая мне нравилась. Слушай, Марина, я тебе рассказать хотел одну вещь. Я…

— Не хочу фото! По-другому как-нибудь докажи, — возмутилась брюнетка, — потом расскажешь. До-ка-зы-вай.

Она провела длинным ногтем по его щеке и подбородку и потянулась через стол к полуоткрытым от удивлениям губам Микаэля. Внутри девушки явно сидел маленький суккуб и требовал: "Поцелуй его! Поцелуй!"

— Ты такой милый, — прошептала она прежде, чем коснуться его губ — а они девушку невероятно теперь манили. — Такой хорошенький. Ну не бойся. Мика! Хорошенький… мой.

Микаэлю ничего не оставалось делать, как осторожно отвечать на ее поцелуи — в их странной паре Марина явно была лидером, правда, только до определенного времени.

Несколько минут они целовались, потом девушка, слегка покачиваясь и глупо улыбаясь, встала из-за стола и опустилась на колени около молодого человека, обняв его двумя руками за шею. Кожа у Ланде была нежная-нежная, и это так сильно умилило Марину, что она не сдержалась и в порыве чувств даже укусила его за губу, заставив обиженно посмотреть на нее, а после сама, чуть ли не силой утащила поначалу сопротивляющегося Ланде на кровать — сидеть на жестком полу девушке не очень нравилось. Уже оттуда она случайно углядела длинный красный шарф, свешивающийся с двери огромного, во всю стену, темно-серого шкафа, и вдруг, оставив уже полуобнаженного и невероятно удивленного, но почти счастливого Мику в постели, вскочила и стянула этот самый шарф с дверки шкафа.

— Какой мягкий, — сказала она, довольно смеясь — чтобы не заплакать вновь, и перебирая теплый вязанный, но тонкий шарф в руках. — Прикооольно! Мика! Мика! Мой Мика, смотри, какая шутка!

— Смотрю, — приподнялся на локтях тот.

— Давай тебя завяжем? — предложила страшным шепотом брюнетка — теперь ее волосы стараниями парня были слегка растрепаны. Суккуб внутри вещал, что связанный Мика — это круто!

— Давай сделаем по-другому? — мягко предложил ей хозяин комнаты. — Вот так…

Ланде осторожно обвязал одним концом шарфа ее запястье, а Марина, напевая что-то хорошо известное и романтичное, проделала то же самое и с его рукой. Теперь ало-красный шарф словно соединял их, и обоим этот факт показался невероятно классным и заводным.

О Черри и его подружке было забыто, а Микаэль прекратил думать о том, что должен признаться Марине, кто на самом деле с ней общался в последнее время.

— Ты уверена? — через некоторое время тихо спросил Ланде гостью, касаясь ее обнаженных "крыльев ангелов". Глаза его были широко открыты — прямо сейчас вот-вот грозило исполниться одно из его самых ярых желаний, и он снизу вверх смотрел на черноволосую девушку. Ему вновь казалось, что они сейчас вдвоем на теплом песке около ласкового моря.

— Да, уверена, на сто… сто восемьдесят пять процентов, — прошептала Марина и почти грациозно встала с кровати, с трудом выпустив из своей ладони его пальцы. Все так же мило шатаясь из стороны в сторону от алкогольного бурана в голове, она добралась до столика (шарф между их руками натянулся), задула все свечи и вернулась к лежащему на кровати Микаэлю. Она села рядом, наклонилась и, касаясь кончиками волос его груди, снова поцеловала Мику, а после еще раз прошептала, что она ко всему готова, но уже на все триста сорок восемь процентов. После этого роль лидера окончательно взял на себя беловолосый парень, изредка, впрочем, все равно уступая ее чересчур активной Марине.

Смешливая Маша не зря потом часто говорила своей подруге, что она искренняя неудачница, но крестной быть согласилась, не раздумывая. Черри тоже пребывал в полнейшем шоке, но на роль крестного, как и Бурундук, тоже согласился сразу — как только узнал обо всем случившемся. К тому же и количество поводов для подколов сводного любимого братика у него увеличилось втрое.

А Марина и Микаэль не думали ни о чем это ночью, они просто наслаждались теплом друг друга и играли со звездами, светившими в раскрытое окно с непонятной яркой силой. Наконец появился свежий приятный ветер, без которого спокойствие и безмолвие в городе грозились перерасти в удушье.

Утром ни он, ни она не понимали, как оказались в его овальной мягкой и невероятно удобной кровати, и зачем они вообще поддались внезапно нахлынувшим чувствам, и только потом уже эти двое урывками начали вспоминать, что они делали, и почему рядом с ними, опутывая ноги, лежал длинный красный шарф.

Все-таки гадалка оказалась права. Просто некоторые вещи приходят в жизнь именно тогда, когда отчаяние берет последний оплот надежды в нашем сердце. И зачастую приходят они совершенно случайно, вновь и вновь доказывая, что случайность — непрогнозируемая никакими умами забавная закономерность.

Утро настало как-то неожиданно. Когда Марина распахнула один глаз, то сразу поняла, что находится не дома, а в совершенно незнакомом месте, хорошо освещенным солнцем, нагло лезущим сквозь каждый квадратный сантиметр стекла. Она лежала на боку, касаясь спиной какой-то подозрительно теплой стены, а подушка под ее головой была узкой и жесткой. Еще у нее слегка побаливала голова, да и во рту было пустынно сухо.

"Где это я??", — опасливо подумала девушка, боясь открыть второй глаз и с трудом вспоминая, что она, кажется, напилась вчера, и вроде бы последнее место, куда она попала после рок-феста — это квартира придурка Черри. Но почему она лежит в этой постели? Ее сюда кто-то принес что ли? И почему…

"Почему я раздета?!", — еще одна глупая, дрожащая мысль пролетела в ее голове вихрем от уха до уха, взорвавшись сказочным фейерверком, и тут Марину ждало еще одно потрясение. Ей показалось, что она слышит чье-то мерное дыхание, и у нее по телу прошелся самый настоящий электрический ток. Почти тут же до нее, сквозь головную боль, дошло, что она в кровати не одна, а позади нее не стена, а чья-то грудь.

"Черт!! Я что, с парнем?!!", — страшным громом раздалось в ее голове. Марина дернулась, понимая, что под головой у нее вовсе не подушка, а чье-то мужское жесткое, не слишком широкое предплечье. Девушка осторожно обернулась на того, чья рука лежала у нее под головой, и едва сдержалась от крика ужаса — рядом с ней сладко спал Ланде.

Брюнетка тут же вскочила.

"Твою мать…!!!", — шокировано глядела на него она, машинально кутаясь в тонкое прохладное и огромное одеяло, и зажимая его края в кулачки чуть выше груди. Марина не была глупой девочкой — до нее быстро дошло, что ночью у них с Микаэлем явно что-то было! Да и тело вопило и, всячески, как только это было возможно, сигнализировало об этом.

"Не-е-ет! Этого не может быть!", — затравленно прикрыла рот ладонью брюнетка. Пальцы у нее едва ли не впервые в жизни дрожали — в такт обреченному колоколу в голове.

Испуганная девушка хотела, было, вскочить с постели, найти свою одежду и бежать, бежать отсюда подальше, как дверь, располагающаяся прямо напротив кровати, тихонько открылась, и в комнату вошла яркая высокая женщина с рассыпавшимися по плечам медового цвета кудрями. Марина молниеносно улеглась обратно на кровать рядом с Ланде, испуганно закрыла глаза, сложила руки на груди и притворилась, будто бы крепко спит.

Женщина, ничуть не стесняясь того, что в кровати под одним одеялом лежат двое, подошла к ребятам и улыбнулась. Губы у нее были накрашены ярко-алой дразнящей помадой, а в умело подведенных глазах играли понимание и коварство, присущее кокетливым барышням из светского высшего общества века девятнадцатого. Марина, наблюдавшая за красивой женщиной из-под густых черных ресниц, в душе по-волчьи тоскливо завыла.

— Ангел, вставайте, — ласково сказала женщина. — Уже половина третьего дня. — Ангел. Ангел!

У Марины затряслись поджилки. Еще никогда она не попадала в такие дебильные ситуации! И вообще, кто это такая? И что еще за Ангел-то? И как, как она вляпалась в такое? Так сильно напилась что ли?!

"Дура, дура, дура!".

Микаэль, лежащий рядом с девушкой и еще недавно еще любезно предложивший ей собственную руку в качестве подушки — обе настоящие подушки почему-то валялись на полу, недалеко от их одежды, недовольно сказал: "Не хочу, мама, отстань", перевернулся на живот и снова, кажется, заснул.

— Ангел! — возмутилась его родительница. — Как всегда! Хоть с оркестром военным его буди! Хотя бы девушку постеснялся. Ангел, вставай!

"Это его мама!!", — в панике человека, возвращающегося домой по знакомой тропе и неожиданно попавшего под артобстрел, подумала Марина. Глаз она так и не открывала — ей стало очень и очень страшно. А еще и стыдно. Она повела себя, как последняя… ну, та самая, что стоит ночами у обочины.

Мама Микаэля, похоже, так не думала. Или не выказывала своих чувств. По крайней мере, она продолжала вполне дружелюбно, словно ничего страшного в этой двусмысленной ситуации не видела, будить сына и всячески укорять его перед девушкой. Актерская, творческая и свободолюбивая натура Ангелины Карловны Берг, верящая в любовь с первого взгляда и жуткую страсть на всю жизнь, не видела ничего предосудительного в том, что ее сын привел домой девушку и провел с ней замечательную ночь. В либерализме Ангелина переплюнула даже Олега Смерчинского, которого знала еще со школы. Именно из-за их дружеского общения с самого раннего детства Дэн и был знаком с Черри и Ланде.

Пока Марина старалась почти не дышать — чтобы ее не разоблачили, Ангелина Карловна выбежала из спальни сына, оставив дверь открытой.

— Паша! — позвала она громким и хорошо поставленным голосом кого-то из коридора. — Паша, или сюда!

— Что такое? — раздался спокойный мужской голос. У Марины сердце прилипло к спине. Это еще кто?? Какой еще Паша? Господи, да покинет она эту проклятую квартиру?!

Ей вдруг вспомнилось кое-что из того, что было этой ночью, и Марина даже вздрогнула. Если первоначально в ней жила крохотная чисто женская уверенность, что во всем случившемся был виноват этот беловолосый кретин со светлыми ресницами и бровями, то теперь она почти точно знала, что ее вины было куда больше. И ее активности. Марина вновь приоткрыла один глаз и покосилась на Микаэля. Неудача с Черри вообще напрочь вылетела из ее головы.

"Чтобы тебя… Ты что, не мог сказать мне "нет"? — думала она лихорадочно, — глупая милаха! Или это я глупая? Бли-и-ин".

— Паша, я не знаю, как их разбудить, — пожаловалась тем временем Ангелина Карловна мужу-режиссеру. Услышав ее голос, Марина вновь закрыла глаз, молясь, чтобы мать Ланде ушла куда-нибудь подальше.

— Да пусть спят, — отозвался Павел Аскольдович. — Лето ведь. Ты же знаешь, как мальчик не любит, когда его будят.

— Но они пропустят обед, — капризно отозвалась женщина.

— И что? Зато будут на ужине.

— На ужине не будет меня, у меня репетиция в театре. А я хочу пообедать со всеми вместе.

— Дорогая, а это вообще кто? — поинтересовался Павел Аскольдович, заглядывая в комнату. Он и сам недавно выбрался из объятий Морфея и ходил по дому в длинном темно-синем свободного покроя шелковом кимоно с вышитыми на нем драконами и иероглифами. Кимоно это было презентовано Павлу Аскольдовичу модным японским театральным режиссером, который приезжал в гости к своему российскому коллеге, дабы посмотреть его премьерную постановку по мотивам одной из пьес Кобо Абэ. Павел Аскольдович, в свою очередь, тоже посещал Японию, дабы увидеть дебют этого режиссера в русской драматургии, а именно в постановке одной из трех великих пьес Антона Чехова "Три сестры". Микаэль, кстати сказать, сопровождал отчима в этой поездке, отлично провел время, нашел себе несколько хороших друзей, а также стал виновником нервного срыва у очаровательной девушки-актрисы по имени Ая, которая воспылала к нему безответной любовью.

— Это Ангел с девушкой, если ты не видишь, милый, — сказала Ангелина Карловна почти с умилением. — Смотри, как они мило смотрятся.

Марина почувствовала, что сейчас сгорит от стыда — действительно, сгорит до золы, а после привидением станет являться к Ланде и, звеня оковами, как ее возможный будущий Кентервильский коллега, выть над его изголовьем, обвиняя в домогательствах невинных девушек (почти невинных) и в скоропостижных смертях оных.

— Я вижу, дорогая, у меня пока еще дальнозоркость, а не близорукость. Я все очень хорошо вижу, — все так же спокойно отозвался глава семьи. — Ну, Мика проказник, ох, проказник. Не все же Сашке водить домой девушек! Но, видимо, сердце нашего мальчика она покорила, раз он привел ее к себе. Интересно, это они так веселились вчера на первом этаже? Ах, это же Сашка приводил друзей.

— Поэтому я и хочу пообедать с ними, чтобы все про девочку узнать, — прошептала заговорщически супругу Ангелина и вновь подошла к кровати, не понимая, что каждый ее шаг и каждое ее слово приближают Марину к обмороку.

— Ну тогда ты буди, а я пока, пожалуй, сварю кофе, — решил Павел Аскольдович и степенно удалился вниз.

— Ангел! — решительно потормошила крепко спящего парня за плечо женщина. — Подъем!

— Мама! — открыл глаза, наконец, недовольный Ланде, не замечая Марины. — Хватит называть меня Ангелом. И вообще… я спать хочу.

И он перекатился к самому краю кровати.

— Это не новость, ты всегда хочешь, — не впечатлилась его мать. — Вставай.

— Нееееет.

— Ангел, но как же так? А твоя подруга?

— Какая еще подруга? — не понял молодой человек, которому казалось, что ему всего лишь приснился дивный сон с участием Марины. Он надеялся заснуть и снова увидеть ее.

— Та, которая рядом с тобой на кровати, Ангел. Ты ведь нас познакомишь, да? — поинтересовалась его мама.

Парень с огромным удивлением поднялся, оперившись руками в мягкий матрас позади себя и, увидев Марину, еда не свалился с кровати — локти его неожиданно подогнулись.

— Мама!! Выйди из комнаты! — закричал он, вспомнив, наконец, все.

— Я жду вас через десять минут в столовой, — весело пропела Ангелина Карловна и, смеясь, ушла.

— Мари… Марина, — осторожно потрогал указательным пальцем Ланде плечо девушки. — Мариночка, девочка, а почему ты…

Брюнетка тут же распахнула глаза, резко поднялась и, придерживая одеяло на груди, села напротив молодого человека. Взгляд у нее пылал презрением, негодованием и страхом, а на губах застыли не слишком добрые слова.

— Доброе утро, — очень доброжелательным тоном сказал вежливый Мика.

— Доброе? Для кого оно доброе, идиот? — зашипела Марина, стараясь не повышать голос. Она все время оглядывалась на дверь — чтобы не дай Бог вновь не вошли родители беловолосого кретина. — Для кого, спрашиваю?! А?

— Для меня. И для тебя, надеюсь.

— Ты, — ударила парня кулачком в грудь девушка, — ты… Ты!

— Что я? — спросил парень, и, не сдержавшись, улыбнулся — понял, что прошедшие сутки он прожил не зря! Он поймал, было, ее руки, а у Марины в этот момент едва не слетело одеяло, и она, едва не взвыв, вновь прижала одеяло к груди.

— Да как ты посмел! — не сдержавшись, закричала она, но вовремя спохватилась и вновь зашипела. — Как ты вчера посмел меня это… опоить, привести сюда и устроить такое!

— Я? — упер руку в бок Ланде. — Да это ты меня весь вечер соблазняла.

— Ну ты и сволочь, — жаждала, что парень признал себя виноватым, Марина. — Козел. Похотливый дятел. Урод!

— А ты меня еще и Микой обзывала, — покачал головой парень — волосы упали на его белокожие плечи, и Марина с тоской поймала себя на мысли, что ей вновь хочется коснуться их — и волос, и плеч. Этот парень внешностью и поведением явно выбивался из списка тех, кто нравился девушке раньше, но даже сейчас, связанная эмоциями злобы и страха от всего произошедшего, Марина продолжала где-то глубоко внутри понимать, что Мика — да-да, именно Мика, ведь ему, черт возьми, так идет это имя! — привлекает ее.

— Зря, что только Микой, — отозвалась с праведным негодованием девушка и вдруг увидела красный длинный шарф. По спине у нее полетели стремительные мурашки — все из-за тех же воспоминаний. Она даже о головокружении и плохом самочувствии забыла. Да как же так?! Как?

— Да я на тебя сейчас… заявление в милицию напишу! Ну ты дурак! Дубина! Извращенец!

— Пиши, — обиженно пожал плечами парень, не совсем понимая истерики девушки. — Я тебе помогу. Можно образцы в Интернете найти.

— Он еще и издевается! Отвернись. Немедленно отвернись. Я оденусь. — Гордо вздернула подбородок девушка, решив, что сейчас она быстренько оденется и смоется прочь отсюда, и пусть этот кошмар будет позади. И как, как она умудрилась вляпаться в такое??

— Мне тоже одеться нужно, — зевнул Ланде. — И смысл отворачиваться, мы ведь…

— Заткнись. Ни слова больше, — предупредила его оскорблено и смущенно девушка. — Или я тебя удушу. Отвернись к окну и дай мне одеться.

— Как тебе угодно, — обижено сказал молодой человек и улегся на бок, уставившись в окно. Все новые и новые подробности вчерашней ночи всплывали у него в голове, и все сильнее и сильнее ему хотелось улыбаться, желательно, удерживая в объятиях балдевший строптивый морской бриз.

"Как мне угодно… Как мне угодно! Да мне угодно сквозь землю провалиться!! Он точно издевается! — лихорадочно искала свои вещи на полу Марина. — И сама-то хороша! Написалась и первой к нему приставать стала. А все этот Черри виноват. Нашел себе какую-то девицу, а я оказалась в пролете. Естественно, мне было плохо, а наш Микочка таким отличном шансом воспользовался. Нет бы, отказаться!! И еще его предки нас застукали. Какой позор! Мамочка, что же делать-то?".

— Ты все? — спросил Микаэль с кровати. Свои джинсы он нашел у изголовья кровати и успел их натянуть.

— Да, почти. Слушай… А тебя что, правда, зовут Ангел? Вдруг спросила Марина.

— Меня зовут Микаэль. Это имя дал мне мой родной отец, а маме оно никогда не нравилось, — поморщился парень. — Поэтому она всегда называет меня Ангел. Из-за этого мне пришлось менять паспорт.

— Почему?

— Потому что в свидетельстве о рождении и в паспорте я был записан ею, как Ангел! — сердито отвечал хозяин комнаты.

— Что за глупое имя? — Марине казалось, что она где-то что-то упускает. Что-то очень важное. — Зачем она тебя так назвала?

— Потому что ее саму зовут Ангелина. Мама подумала, что будет забавно, если сын Ангелины будет носить имя Ангел. К тому же Микаэль или Михаил — это один из высших ангелов, вернее, архангел, предводитель воинства Света. Мама считает, что с именем получилась забавная игра, и я — Ангел вдвойне.

— О, Боже мой! — поразилась девушка, вспомнив почему-то, что в переписке Черри терпеть не мог, когда она называла его ангелом. — Дурдом. Все, можешь поворачиваться. А Ланде, это что?

— Фамилия. Это моя фамилия, доставшаяся от отца. Мика, Ангел… Почему вы не можете звать меня просто Микаэлем?

— Хватит мне зубы заговаривать, идиот, — прошипела Марина. — Так ты признаешься, что ты решил устроить, а? Поразвлекся со мной, да? Доволен теперь? Немедленно мне отвечай!

— А тебе не понравилось? — совершенно невпопад спросил парень, поворачиваясь и глядя на любимую девушку. Он понимал — или сейчас он что-нибудь сделает, или ее потеряет.

— Понра… — тут девушка осеклась и продолжила злобно. — Понравилось ли мне? Нет! Да что за тупые вопросы! Все, я ухожу, придурок.

— Не уходи, — попросил ее Микаэль неожиданно, остановив прикосновением за локоть. — Пообедай с нами. Пожалуйста.

— Зачем? — сверкнула темными глазами Марина.

— Ты мне нравишься, — признался, наконец, Ланде. Он глубоко вдохнул воздух, прикрыл глаза, удерживая внимание на кончиках ресниц, и представил себя в образе сводного брата — Мика умел быть отличным актером, и когда он надевал маски ролей, что доводилось ему играть, то чувствовал себя иначе. Словно становился действительно другим человеком, и это выражалось в его словах, мимике, походке, даже во взгляде. Ольга, Дэн и Никита тоже были отличными актерами, но между ними и Ланде было одно существенное различие: Оля и Ник играли свои роли в жизни, притворяясь перед другими людьми, Денис — перед самим собой, защищаясь от воспоминаний, а Ланде использовал свой дар только на сцене, где, перевоплощался в другого человека только ради любви к искусству. А сейчас же ему нужны были смелость и настойчивость, а эти качества можно было позаимствовать у Александра.

— Ты мне очень нравишься, — громче и тверже сказал Ланде.

— Что-что? — переспросила удивленно девушка.

— Ты мне очень нравишься, и уже давно, — вновь произнес молодой человек еще куда более уверенно, чем прежде — тембр его изменился и показался Марине знакомым, очень знакомым. — Останься. Ты не пожалеешь, если останешься. Обещаю.

— Что с тобой? — даже перестала злиться брюнетка. Вроде бы он только что был мягким и пушистым котеночком с белой меховой шубкой, а теперь показал коготки, намекая, что он не котеночек вовсе, а взрослый кот, просто миниатюрно сложенный?

— Со мной все в порядке. И да, я общался с тобой вместо Черри. — Совершенно обыденным голосом сообщил парень. — Можешь делать со мной все, что хочешь, устраивать истерики, сбегать или бить, но знай — ты мне очень нравишься.

— Что ты делал, балбес? — не поверила Марина, и поняла вдруг, что Ланде говорит с ней голосом Саши. — Повтори-ка?

— По аське и мобильнику с тобой общался я. Ты думала, это был Черри, но ты ошибалась. И да — мне стыдно и все такое, но я делал это ради тебя.

— Еще раз, — медленно проговорила потрясенная девушка, машинально перебирая длинные черные волосы, перекинутые через плечо. — Ты только что сказал, что общался со мной вместо него? Ты? Ты?

— Я, — кивнул Микаэль и чуть ближе подошел к ней. — Прости.

— Я тебя не прощу. Я тебя сейчас убью, потом убью себя, чтобы не садиться, и буду уже сама просить у тебя прощения на небе, — сказала она негромко, но твердо, пытаясь успокоить бурю в душе. — Я-то, дура, думала, ты эльф голубоглазый. А ты — обыкновенная сволочь. Значит так, умник. Ты решил со мной развлечься? Черри притворялся? А я, как дура, думала, что ему нужна!! Кретин!

— Попробуй меня понять, — сказал своим голосом Ланде. — И прими к сведению, что ты мне очень небезразлична.

— А ты мне без… — Марина осеклась — в комнату вновь совершенно не вовремя заглянула Ангелина Карловна.

— Ну что вы так долго! Давайте же обедать! — воскликнула она, встретилась с испуганным взглядом Марины и сообщила ей. — А я мама Ангела. А как вас зовут?

Воинственность девушки при виде мамы Мики куда-то пропала, и она, опустив руки по бокам, как солдатик, деревянным голосом сказала:

— Марина.

— Мариночка! — обрадовалась экзальтированная женщина. — Какое имя хорошее! Ангел, ну веди же гостью в столовую! Паша тоже очень хочет с ней пообщаться! И Сашенька уже пришел. Злой, правда — наверное, не выспался из-за своей вечеринки, но он с нами тоже посидит. Мариночка, вы знаете Сашу? Это братик Ангела.

— Знает, — кивнул Ланде. — Мама, стой! — закричал он, видя, как Ангелина Карловна, не смущаясь, хватает Марину за руку и тащит следом за собой. — Мама!

— Не повышай голос на мать! Надень рубашку и спускайся вниз, бессовестный, — отозвалась женщина. — Мариночка, не стесняйтесь, хорошо? Чувствуйте себя, как дома. Мы очень любим гостей. Сколько вам лет? Чем вы занимаетесь?

И, задавая девушке вопросы, Ангелина Карловна поволокла ее дальше. Марина, понявшая, что лучше притворится девушкой дурака Мики, чем объяснять, что на самом деле они едва знакомы, послушно стала отвечать на вопросы. А еще в ее хитрой женской голове созрел небольшой план мести Черри. Если он там, в столовой, то наверняка ему будет не очень прикольно, когда он узнает, что Марина — якобы девушка его братика, а не его поклонница. Пусть она ему и не нравится, но его мужское самолюбие будет задето. Ведь с Ланде Черри всегда на контрах.

— Знакомьтесь, девушка нашего Ангела! — пропела Ангелина Карловна, заходя в большую уютную столовую с настоящим камином. Павел Аскольдович кивнул и поспешил поздороваться с Мариной, а с Александром, сидевшим за столом, вышло все примерно так, как Марина и задумала — едва Черри, злобно глотающий холодную газированную воду прямо из бутылки, узнал, что Марина — девушка Микаэля и что родители застали их вместе в одной постели, чуть не подавился и слегка забрызгал быстро спустившегося вниз Ланде.

— Неуч, — холодно-укоризненно посмотрел на сводного брата тот, — подправь манеры.

— Подправь мозговую деятельность, — шепотом, чтобы не слышали родители, отозвался зеленоволосый парень. — Ты с какой это радости с этой девчонкой встречаешься?

— С большой и волосатой. И, пожалуйста, не суй свои грязные навозные руки в наши отношения.

— Утри свой сопливый нос и не приказывай мне, — отмахнулся от него тот. — Нет, это как так, я не понял? Она же вчера только ко мне липла.

Дата добавления: 2015-10-21