Чтобы тебя любили - приходится быть со всеми хорошим каждый день. 1 страница

Часть первая

Глава 1

Чтобы тебя любили - приходится быть со всеми хорошим каждый день.

Чтобы ненавидели - напрягаться не приходится вообще.

The Simpsons

aaaЯ проснулась из-за тишины. Было слишком тихо, и это было неправильно. Я открыла глаза.

aaa- Ну, что ж. Теперь, когда Яна Александровна соизволила вернуться в наш бренный мир, может быть, она напомнит группе, в чем состоит суть поведенческого подхода к управлению персоналом? - раздалось у меня над ухом.

aaaВсе ясно. Опять вырубилась на лекции.

aaaЯ заставила себя сесть прямо, чувствуя, как ноют мышцы спины.

aaaИрина Петровна, ведущая менеджмент на нашем потоке, саркастически изогнула брови.

aaaЯ молчала. Тридцать пар глаз, насмешливых, злорадных, равнодушных, уставились на меня. Сочувственных среди них не было. Люди никогда меня не любили.

aaa- Итак? Вам есть, что сказать? - голос Ирины Петровны похолодел.

aaa"Да уж поверь, мне есть, что сказать. Только вряд ли ты захочешь это услышать", - подумала я. Но промолчала. В голове шумело.

aaa- Яна Александровна, Ваша успеваемость оставляет желать лучшего. Проще говоря, Вы в долгах, как в шелках. Я бы на Вашем месте не лелеяла тщетных надежд пережить зимнюю сессию, - тон преподавательницы был сух.

aaa"Хоть сухари суши", - отстраненно подумалось мне. Я знала, что ничего нового не услышу. Лучшей студенткой на курсе я уж точно не была. Эй, посмотрим правде в глаза, на самом деле я была худшей. Высшее образование было нужно мне так же, как собаке пятая нога. И я не собиралась разубеждать кого-то в том, что это не так.

aaaПовернув голову к окну, я наблюдала, как ветер гоняет листья по мостовой. Первые капли начинающегося дождя оставляли неопрятные разводы на давно не мытом стекле. Не люблю осень. Впрочем, так же, как и зиму, весну и лето.

aaa"Зачем мне этот диплом? - в сотый раз задалась я вопросом. - Можно просто встать и уйти, и навсегда избавиться от презрительных взглядов сокурсников и обвиняющих проповедей преподавателей".

aaaНо я лгала сама себе. Ничто никогда не измениться. Отношение окружающих людей ко мне никогда не изменится. Кроме того, я дала слово отцу.

aaa"Bildung macht frei"[1], - любил повторять он.

aaaПапа, папа, знал бы ты, как ошибаешься.

aaaОтец так хотел, чтобы его дочь была нормальной, что в его понимании означало получить приличное образование, найти хорошую работу, завести семью. И пусть нормальной я не была ни в каком из значений этого слова, мне не хотелось его расстраивать.

aaaЧетыре с лишним года из положенных пяти лет обучения я уже худо-бедно пережила, осталось еще несколько месяцев. Так что я собиралась тихо переждать очередную выволочку и убраться восвояси, благо эта лекция была на сегодня последней.

aaa Но мои скромные надежды уже летели ко всем чертям.

aaa- Яна Александровна, - преподавательница тихо зверела, - Ваше нежелание изменить сложившуюся ситуацию вынуждает меня вынести вопрос о Вашем отчислении на заседание учебно-методического совета на будущей неделе, - Ирина Петровна скрестила руки на груди, являя собой воплощенное возмездие для нерадивых студентов вроде меня.

aaaЯ потерла щеку, чувствуя на коже след от ремешка часов. Сложила руки перед собой, переплела пальцы в замок.

aaa- Вам ведь правда не кажется, что это хорошая идея? - медленно произнесла я и подняла глаза на преподавательницу. - Не так ли, Ирина Петровна?

aaaНа лице Ирины Петровны появилось задумчивое выражение. Я знала, прямо сейчас она думала, что идея и в самом деле ни к черту. Не годится отчислять студентов с последнего курса. Пусть эта бестолочь Фишер получит свой диплом. Не стоит поднимать из-за нее шум на учебном совете.

aaaПрозвеневший звонок положил конец размышлениям преподавательницы. Развернувшись на каблуках, она прошествовала к своему столу.

aaa- На сегодня лекция окончена. Во вторник проведем тест по последним двум темам. Все свободны.

aaaЯ второпях спихала в сумку тетради. Нужно очень быстро убираться отсюда. Очень быстро.

***

aaaОчередной спазм скрутил внутренности, заставив меня согнуться над унитазом. Перед глазами поплыли круги. Дыхание сбилось.

aaaЯ сидела, скорчившись на заплеванном полу кабинки в женском туалете, прижимаясь щекой к холодному кафелю.

aaaГолова раскалывалась. Под носом было липко. Воздух с хрипами вырывался из легких. Каждый вдох давался с трудом. Меня трясло так, что зубы клацали друг о друга, пальцы сводило судорогой. Я ничего не соображала.

aaaТак прошло двадцать минут.

aaaБоль медленно отступала. Я уже могла сфокусировать взгляд прямо на полу перед собой. В поле зрения попал паук, ползущий куда-то по своим паучьим делам. Полуприкрыв веки, я наблюдала за ним, считая удары сердца. Встретив на пути препятствие в виде моего черно-джинсового колена, паук замер. Затем начал огибать преграду по периметру.

aaaПаучий маршрут в эту минуту был для меня самой важной вещью на свете. Так я абстрагировалась от боли, что билась о стенки моей черепной коробки.

aaa"Это ничего. Ничего, - ко мне возвращалась способность связно мыслить. - Уже не тошнит. Осталось недолго".

aaaЯ привалилась спиной к стене и медленно откинула голову назад, затылком упершись в грязную плитку. Так я сидела, чувствуя невероятное блаженство от того, что могу просто дышать. Лужица блевотины медленно стекала по наклонному полу в направлении моей ноги. Я размышляла, стоит ли убрать ногу, и в итоге сочла, что это движение мне пока не под силу.

aaaНадо еще чуть-чуть подождать. Уже недолго.

aaaМои мускулы на протяжении получаса сводило перманентной судорогой, а сейчас они словно превратились в кисель. В горле першило, ныла прокушенная губа. На подбородке коркой запеклась кровь.

aaaСхлопала дверь. Раздался цокот двух пар каблуков и женский смех.

aaa- А знаешь, Стасик сегодня пригласил меня в кино, - донеслось до меня.

aaa- Господи, ты же не собираешься встречаться с этим ботаником?

aaa- Почему бы и нет? У его отца свой бизнес, денег у них не меряно. Дай-ка мне свой блеск.

aaa- Да он же полный наивняк. Я удивлюсь, если он хоть раз в жизни видел голую женскую грудь. Пошли уже. Мы опоздаем.

aaa- Ну и что с того? Зато он с семьей каждое лето отдыхает в Испании, к тому же его папа обещал... - голоса затихли. Снова хлопнула дверь.

aaaЯ осталась в тишине.

aaa"Какие у людей глупые проблемы, - подумалось мне. - А ты сидишь тут в собственной блевотине, и стараешься не отдать богу душу".

aaaБолтовня этих куриц помогла отвлечься от пульсирующей в голове боли. Приступ прошел.

aaaЯ подтянула к себе сумку и нашарила на дне пачку легкого "Парламента". Подкурилась с третьей попытки - в зажигалке почти закончился газ.

aaaКурила я редко. Но сейчас доза никотина была именно тем, что мне нужно.

aaa"Дура ты, Фишер, - я выпустила кольцо дыма и наблюдала за его полетом к потолку. - Гробишь себя почем зря".

aaaНо по-другому было нельзя. Я не для того торчала в институте четыре года, чтобы быть отчисленной с последнего курса. Отец бы этого не вынес. Что сделано, то сделано. Теперь поздно кусать локти. Жива осталась, и на том спасибо.

aaaЯ докурила сигарету до фильтра и затушила о стену. Бросила взгляд на часы. До работы время еще есть, надо заскочить домой, принять душ и привести себя в порядок.

aaaЧувствуя себя развалиной, выбралась из кабинки.

aaa"Наверняка уборщица решит, что здесь кого-то убили, - я смотрела на размазанную по полу кровь вперемешку с блевотиной. - А не плевать ли мне?"

aaaТак и было.

aaaЯ добрела до зеркала, минуту лицезрела плачевное зрелище, которое представляло собой мое лицо. Покрасневшие глаза, распухший нос и прокушенная губа, - полный комплект. Смыла кровь, кое-как привела в порядок волосы. Чтобы придать божеский вид каре длиной чуть ниже подбородка, особых усилий не требовалось. Губа саднила, но с этим я пока ничего поделать не могла. Смуглая от природы кожа сейчас была сероватого оттенка.

aaaХорошо, что я ношу черное, - пятен на одежде почти не заметно.

aaaЯ усмехнулась своему отражению.

aaa"Давай-ка домой, подруга. Там тебя ждет кофе. Двойной. С двойными сливками. И душ", - мотивировав себя подобным образом, я вышла из туалета, где провела эти безумные полчаса.

Глава 2

Я не чувствую, что со мной что-то не так, я это знаю!

Генри Ли Лукас

aaaЯ родилась в маленьком северном городке.

aaaС момента присвоения поселку Северогорск статуса города не минуло еще и двадцати лет, численность населения не превышала пятидесяти тысяч, и две трети этого населения вкалывали на благо страны на местном целлюлозно-бумажном комбинате. Приоритетное лесопромышленное производство обеспечивало постоянный приток инвестиций, а потому Северогорск считался процветающим городом. После развала Союза завод по дешевке купили финны, так что последствия перестройки на городе почти никак не отразились.

aaaЯ была ребенком из благополучной семьи, как теперь это принято говорить. Родители хорошо зарабатывали, без очереди получили двухкомнатную квартиру в кирпичной новостройке, а еще у отца была "Волга" последней модели. Мама была родом из Москвы, и стараниями ее московской родни смысл слова "дефицит" был мне неизвестен.

aaaДо пяти лет я была чертовски избалованной, но милой девчушкой. Смышленая, живая, уже тогда я знала себе цену, и сверстники признавали мое право верховодить в наших играх. Воспитатели в детском саду души во мне не чаяли.

aaaКогда мне исполнилось пять, родители стали подумывать о втором ребенке. Через полгода мама сообщила, что у маленькой Яны будет братик. Помню, спрашивала у нее, а можно ли мне будет выйти за братца замуж, когда подросту. Почему-то я была твердо убеждена в том, что девочки должны выходить замуж исключительно за своих братиков. Мама смеялась и обещала подумать.

aaaВообще говоря, тогда в нашем доме часто звенел смех. Родители после шести лет брака все еще были влюблены друг в друга, словно молодожены. Мы жили в достатке и ни в чем не нуждались. Отец получил повышение, перед ним открывались грандиозные перспективы. Я росла здоровой, умной девочкой. Поводов для печали не было.

aaaЗато потом их появилось в избытке.

aaaПервый раз это случилось осенью 91-го года. По городу гуляла эпидемия гриппа, и все дети в детских садах должны были пройти вакцинацию.

aaaПрививок я боялась ужасно. Представляя, как игла втыкается мне в кожу, я с ног до головы покрывалась липким потом. Но отвертеться от кошмарной процедуры не представлялось возможным.

aaaПомню, как будто это было вчера, 26 ноября - день, положивший конец моему беззаботному детству. Я сидела в числе прочих несчастных у дверей медицинского кабинета, дожидаясь своей очереди на экзекуцию. Меня кидало то в жар, то в озноб, а ногти на руках были обглоданы до мяса, - так сильно я нервничала. Воспитательница, как могла, успокаивала меня, бормоча что-то насчет "чик, и совсем не больно" и "ты же такая смелая девочка". Я не обращала на нее внимания. Я была занята.

aaaЯ боялась.

aaaПодошла моя очередь. На негнущихся от страха ногах я вошла в кабинет, присела на краешек стула напротив медсестры и даже заставила себя закатать рукав. На большее меня не хватило.

aaaМедсестра смочила клочок ваты спиртом и выжидающе уставилась на меня.

aaaЯ не шевельнулась.

aaa- Ну же, давай руку.

aaaЯ сидела, замерев, как кролик перед удавом, примерзнув взглядом к изготовленному шприцу.

aaa- Послушай, девочка, - медсестра теряла терпение, - у меня таких, как ты, на сегодня еще двести штук. Такой эпидемии не бывало с 87-го года. Ты же не хочешь заболеть и умереть, верно? Так что давай-ка руку.

aaaЯ хотела сказать, что ни за что не заболею, что мама закаляет меня, что я ни разу в жизни не лежала в больнице, и вовсе не обязательно делать мне прививку. Но язык словно присох к гортани, и я только мотнула головой.

aaaМедсестра недовольно поджала губы. Кивнула воспитательнице.

aaa- Яночка, давай же, ты такая большая девочка... - та взялась за мое запястье.

aaa- Не надо. Пожалуйста, - тоненьким от страха голосом лепетала я.

aaa- Яна, я скажу твоей маме, что ты плохо себя ведешь.

aaaЯ рванула руку, но она не отпускала. Меня затопила паника.

aaa- Отпусти меня! Я не хочу! - от этого отчаянного вопля у меня самой заложило уши.

aaaТри удара сердца ничего не происходило. Потом пальцы воспитательницы разжались. Она как-то странно смотрела на меня. Затем перевела взгляд на медсестру:

aaa- Думаю, Яночка вполне может обойтись без вакцинации. На моей памяти она ни разу не болела, - воспитательница ласково погладила меня по волосам. - Наверное, повышенный иммунитет.

aaa- Конечно, - медсестра тепло мне улыбнулась. - Беги, поиграй, милая.

aaaЯ уставилась на них, не понимая, что происходит. Потом встала и вышла из кабинета.

***

aaaЧерез четверть часа я уже выла от головной боли. Меня тошнило. Носом шла кровь. Тело били судороги. Я решила, что умираю. Но сознание, как ни странно, не потеряла ни разу.

aaaМеня снова доставили в медкабинет, но медсестра не знала, что со мной делать. Срочно позвонили маме. Вызвали скорую.

aaaЯ вопила во все горло от боли и металась на кушетке. Тогда я еще не знала, как справляться с этим кошмаром.

aaaМама влетела в кабинет одновременно с бригадой скорой.

aaa- Яночка! Что с тобой, детка? - она схватила мои руки. По ее лицу градом катились слезы. Зрелище перемазанной в слюне и крови дочери, должно быть, привело ее в ужас.

aaaВрачи оттеснили ее. Сгрузили на носилки мое бьющееся в конвульсиях тело. Я уже не могла кричать - воздуха не хватало. Только хрипела.

aaaК моменту, когда меня доставили в реанимацию центральной городской больницы, приступ уже прошел. Я лежала пластом на больничной койке, не в силах пошевелить и пальцем. Меня подключили к капельнице, но вид торчащей из вены иглы не вызывал никаких эмоций.

aaaС того дня прошло уже семнадцать лет, а с эмоциями у меня до сих пор дело обстоит неважно.

aaaПомнится, заплаканная мама и осунувшийся отец сидели рядом с моей кроватью, а врачи долго объясняли им что-то о последствиях нервного шока для неустойчивой детской психики. На следующий день меня выписали. Я была абсолютно здорова.

aaaВ тот год спокойному благополучию нашей семьи пришел конец. В апреле мама родила Егора. Роды были преждевременными. Схватки начались намного раньше положенного срока и продолжались почти двое суток. Маме сделали кесарево. Недоношенного Егора подключили к аппарату искусственного питания. Врачи боялись, что он не выживет.

aaaНо мой братец справился, и через месяц их с мамой выписали. На дворе стоял май. Мы с отцом поехали забирать маму и Егора из роддома. Было по-летнему тепло, солнце било в глаза. Я вручила маме букет сирени, а папа взял малыша. Родители улыбались друг другу и мне и говорили, что все позади. Что все будет, как прежде. Я пыталась вспомнить, как оно было, прежде, до приступа, но не могла.

aaaЧерез год врачи поставили Егору диагноз - детский церебральный паралич.

aaaМой мир в очередной раз полетел в тартарары.

aaaМама уволилась с работы, чтобы постоянно быть рядом с Егором. Они много времени проводили в больницах, ездили на обследования к столичным специалистам. Мама еще ничего не знала об этой болезни. Тогда она еще надеялась, что это лечится на ранних стадиях. Еще не знала, что это на всю жизнь. Что это приговор.

aaaОтец начал пить. Они с мамой часто ссорились.

aaaДо меня никому не было дела.

aaaВ сентябре 94-го я пошла в первый класс. К тому времени от живой, смешливой девчушки мало что осталось. Постоянные ссоры в семье сделали свое черное дело. Я стала замкнутой, редко улыбалась. Другие дети не хотели со мной общаться.

aaaЯ надеялась, что в школе отношение ко мне изменится, что я найду новых друзей. Первый же школьный день на корню зарубил мои робкие надежды. Я не могла понять, в чем дело. Одноклассники избегали меня. Я единственная из всего класса сидела за партой без пары.

aaaИзо всех сил я старалась учиться. Я тянулась к знаниям, словно молодой побег к солнцу. Но учителя никогда не находили мое правописание, мои ответы, что угодно, связанное со мной, хотя бы удовлетворительным. В моей голове не укладывалось, как можно влепить тройку за отлично выученный урок. Я просто не находила объяснений такому отношению ко мне.

aaaНаучившись сносно читать, я полюбила книги. Они стали мне лучшими друзьями, взамен тех, настоящих, которых у меня не было. Я могла часами сидеть над книгой, заглатывая страницу за страницей, в то время как мои сверстники едва могли осилить параграф из учебника истории.

aaaДоучившись до пятого класса, я смирилась со своим положением изгоя. Я продолжала прилежно учить уроки, зная, что не получу хорошей оценки и не услышу ни слова похвалы. Я училась, потому что мне нравилось учиться. Я читала многое из того, что выходило за рамки школьной программы.

aaaВ каком-то смысле этот год был хорошим, спокойным годом. Дома больше не раздавались крики родителей. Отец перестал пить. Они с мамой вместе занимались Егором. Думаю, они нашли в себе силы принять то, что ниспослала им судьба.

aaaОтец часто повторял: "Играть приходится теми картами, что сдала жизнь. И то, что среди них нет козырного туза, еще не обрекает тебя на проигрыш".

aaaЧертовски верно. Козырные карты прошли мимо.

aaaМама с Егором часто уезжали. Мама постоянно искала новые способы лечения, инновационные методики. В тот год в общей сложности семь месяцев из двенадцати они провели вне дома, в разных санаториях и реабилитационных центрах. Мы с отцом подолгу оставались вдвоем. Это здорово сблизило нас.

aaaМы никогда не говорили о том, почему люди так плохо ко мне относятся. Он наблюдал, как я часами сижу над домашним заданием, и никогда не ругал за принесенную на следующий день тройку. Думаю, он не видел моей вины в таком отношении окружающих. Не мог объяснить, почему я вызываю у людей чувство отторжения, но не винил.

aaaС мамой отношения не складывались. Я знала, в душе она обвиняла меня в том, что Егор родился инвалидом. Она была на третьем месяце, когда в детском саду у меня случился приступ. Она думала, что стресс, который она перенесла тогда, отразился на малыше. Я все понимала и не злилась на нее. Но и материнской любви не ждала.

aaaВ двенадцатилетнем возрасте я впервые начала задумываться о том, что со мной что-то не в порядке. К тому времени я уже созрела для анализа, постоянные самокопания на тему "что же со мной не так?" подготовили богатую почву для размышлений.

aaaДопустим, размышляла я, одноклассники и учителя изначально за что-то невзлюбили меня. Раз и навсегда навесили ярлык, от которого невозможно избавиться, как ни старайся. Это я еще могла как-то принять. Хотя и не могла отыскать в себе причину, которая бы спровоцировала такое.

aaaНо почему абсолютно посторонние, незнакомые люди отталкивали меня? Почему от продавщицы в магазине или кондуктора в автобусе, видевших меня, может быть, в первый и последний раз в жизни, исходили почти физически ощутимые волны неприязни? Я не находила этому адекватного объяснения. Я уже забыла, когда в последний раз слышала доброе слово от кого-то, кроме отца. Меня терпели, но не любили.

aaaПомнится, зима в тот год стояла зверски холодная. В школе объявили актированные дни, и я уже неделю торчала дома. Отец был на работе. Мама с Егором лежали в очередной клинике. Целыми днями я была предоставлена сама себе. Впрочем, одиночество никогда меня не тяготило.

aaaВ один из таких дней, прихватив "Триумфальную арку" Ремарка и чашку кофе с молоком, я устроилась в кресле. Увесистый том лежал на коленях, но я не открывала книгу, в задумчивости выводя пальцем по сплетению вензелей на обложке.

aaaМне вспомнилось детство. Счастливые были дни. Тогда я была всеобщей любимицей. Я машинально отхлебнула кофе.

aaaИ тут меня накрыло. Чашка вывернулась из рук, горячий кофе обжег колени. Но я не заметила боли.

aaaТогда. Тогда я была всеобщей любимицей.

aaaОтшвырнув пропитавшуюся кофе книгу, я рванула в свою комнату. Распахнула дверцы книжного шкафа и принялась рыться в нем, словно одержимая, скидывая книги на пол. Пока не нашла то, что искала. Мой старый детский фотоальбом.

aaaТогда я была всеобщей любимицей. Тогда. В детстве. Я замерла на месте.

aaaЯ уже все поняла. Но еще не хотела верить. Правда не могла быть такой.

aaaВзглянув на фотоальбом в своей руке, швырнула его в книжную кучу на полу. Доказательства были не нужны.

aaaЯ принялась нарезать круги по квартире. На ходу лучше думалось. Какого черта, спрашивается, копаясь в причинах своей "ущербности", я никогда не искала их в детстве? Почему всегда начинала с первого класса? В пять лет. Вот когда все началось. Тот приступ в детском саду случился не сам собой. Я его спровоцировала.

aaaЭта мысль застала меня на кухне, и я притормозила возле кофеварки. Кофе мне понадобится. Много кофе.

aaaОчевидно, что пятилетний ребенок не мог увязать странное поведение воспитательницы и медсестры с последовавшим затем кошмаром. А все остальные тем более, потому что не знали первопричины.

aaaНо мне уже не пять лет. И я знаю первопричину.

aaaЯ что-то сделала с ними. Я заставила их передумать. Заставила не делать мне прививку.

aaaЯ внушила им. И приступ был расплатой за это воздействие.

aaaЭто было невероятным, но единственным объяснением всего.

aaaКофеварка запищала, оповещая о готовности. Я налила кофе и с чашкой в руках подошла к окну. На улице уже стемнело. Я стояла и смотрела на свое отражение в стекле.

***

aaaРаздался звонок в дверь.

aaaЯ взглянула на настенные часы. Это не может быть отец, еще слишком рано. Оставив чашку с остывшим кофе на подоконнике, я вышла в прихожую.

aaaЗвонок повторился. Бесшумно дойдя до двери, я заглянула в глазок. Зинаида Прокопьевна, соседка с третьего этажа. И чего ее принесло? Я отворила дверь.

aaa- Яна, - пенсионерка не сочла нужным здороваться со мной, - твоя мама дома?

aaaЯ отрицательно качнула головой. И тоже не сочла нужным здороваться с ней. Вместо этого я привалилась к дверному косяку и скрестила руки на груди.

aaaЗинаида Прокопьевна поплотнее запахнула полы халата на объемном животе и неодобрительно взглянула на меня.

aaa- Только посмотри на себя. Ты похожа на поросенка, - она взглядом сверлила место пониже моего пупка.

aaaЯ опустила глаза. Черт, совсем вылетело из головы. Мои серые домашние треники покрывали подсыхающие пятна кофе. Ну что ж.

aaaЯ решилась.

aaaУставившись в покрытое бородавками и пигментными пятнами лицо бабищи, я с расстановкой цедила сквозь зубы:

aaa- Ты, старая, мерзкая, сующая нос не в свое дело карга, прямо сейчас хочешь снять свой убогий халат и отдать мне, потому что такой милый ребенок, как я, не должен ходить в грязной одежде.

aaaЯ чеканила слова, и каждое слово было еще одним булыжником в стену, что я возводила в эту минуту между собой и миром, ненавидящим меня.

aaaПока я говорила, на лице тетки наблюдалась последовательная эволюция от выражения гаденького презрения до подобострастного умиления. Сейчас она всей душой хотела мне помочь.

aaa- Яночка, тебе стоит переодеться, - проворковала бабка, а сосискообразные пальцы уже развязывали поясок, - такая красивая девочка не должна ходить в грязном.

aaaОна была уверена, что ее безразмерный халат для этой цели в самый раз.

aaaЯ смотрела, как она стаскивает свои ряски. Думаете, я испытывала удовлетворение от того, что только что сотворила? Наверное, я должна была наслаждаться этим новообретенным чувством власти. Должна была упиваться своей победой. Но мне было горько. И я здорово засомневалась насчет того, что эта так называемая победа - не пиррова.

aaa- Держи, Яночка, переоденься, - бабка протягивала мне свой чудовищный халат. Под халатом на ней обнаружилась легкомысленная комбинашка из синтетики, словно вторая кожа, облепившая каждую безобразную складку на теле. Я протянула руку.

aaa- Ну, я, пожалуй, пойду. Передавай маме привет.

aaaИ пенсионерка жизнерадостно зашаркала вниз по лестнице.

aaaЯ захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Злосчастный халат комком полетел в угол. Ноги меня не держали. Я медленно сползала спиной по двери, пока не уселась на полу, подтянув колени к груди. Сжала виски пальцами. Я не сомневалась, что ждет меня дальше.

aaaБыло начало пятого, значит, отец появится не раньше, чем через полтора часа. Я лихорадочно размышляла. Это хорошо. Я должна успеть.

aaaКак могла, я старалась подготовиться к тому, что скоро произойдет. Я стаскала в ванную подушки из своей комнаты и обложила ими все острые углы. Я не хотела наставить себе синяков, когда утрачу контроль над телом. Принесла графин с питьевой водой и стакан. Собрала волосы в пучок. Я как раз искала что-то, что можно зажать в зубах, чтобы не искусать губы и язык, когда в глазах потемнело, и я рухнула на пол. К горлу волнами подкатывала тошнота, мышцы левой ноги словно существовали отдельно от остального тела, беспорядочно сокращаясь.

aaa"Так. Началось".

aaaЯ с грехом пополам дотащилась до ванной и захлопнула за собой дверь, трясущимися пальцами закрыв ее на защелку.

aaaМои персональные полчаса в аду начались.

***

aaaСтоит ли упоминать о том, что все перипетии моей самоидентификации я держала в тайне от родителей, не говоря уже обо всех остальных? Соберись я рассказать им все, живо была бы объявлена полоумной и упрятана в соответствующее заведение. Что я могла им сказать? Привет, мам, пап, люди шарахаются от меня, потому что чувствуют, что я могу вертеть ими, как кукольник в театре?

aaaНаоборот, осознав, что за подарочек преподнесла мне природа, я еще больше замкнулась в себе. Надо сказать, я достаточно легко приняла то, чем являюсь. Не то, чтобы я была рада этому, но и идти топиться в ближайшем пруду не собиралась. В двенадцать лет так хочется жить. Даже если ты монстр.

aaaОтношение окружающих людей перестало меня задевать, когда я поняла его причину. Я не могла как-то повлиять на него, потому что люди реагировали не на мое поведение, а на то, чем я была. Стань я более послушной, более милой, - ничего не изменится. Они всегда будут меня бояться. Умом они не понимают, почему я им не нравлюсь, но их инстинкты вопят: "Беги! Держись от нее подальше!". И только налет цивилизованности не позволяет последовать правильному, в общем-то, совету.

aaaМои способности, когда я осознала и приняла их, начали изменять меня по полной программе. Я никогда не была особо эмоциональным человеком, теперь же упрятала свои чувства под надежный метафизический замок. Я считала, что испытываемые мной сильные эмоции гнева, ярости или обиды могут спровоцировать внушение. Мой самоконтроль превратился в тотальный. Это не означает, что я выглядела, как кукла с ничего не выражающим лицом. Нет. Я совсем не хотела пугать родителей или Егора. Просто проявляемые мной эмоции были строго дозированы и полностью подчинялись мне. Я могла засмеяться, когда нужно было, хотя внутри меня в этот момент не происходило ровным счетом ничего. Могла заставить течь слезы из глаз, словно повернув воображаемый кран. Теперь я могла много чего сделать со своим телом.

aaaВремя шло. Я заканчивала девятый класс. Одноклассницы уже вовсю бегали на свидания и заговорщицким шепотом делились меж собой амурными тайнами на переменах. Сказать, что мои отношения с противоположным полом не складывались, значит не сказать ничего. Если на то пошло, мои отношения не складывались ни с каким полом. Я была уверена, что большая светлая любовь мне не грозит. Вряд ли кто-то настолько воспылает страстью к моей скромной персоне, что сможет перебороть заложенный на генетическом уровне страх слабого перед сильным, жертвы перед хищником. А потому витавшие в весеннем воздухе флюиды благополучно облетали меня стороной.

Дата добавления: 2015-10-21