«Музыкальный приворот. Книга 1» 43 страница

Алина сдвинула брови к переносице. А я продолжала как ни в чем не бывало, изумляясь собственной глупости.

– Могут ли эти слова быть твоим девизом?

– А у меня девиза нет, я просто живу свободно, без условностей и глупых фраз.

– Любишь свободу?

– Я люблю быть свободной, – кивнула я.

– М-м-м, да ты девушка с горячей кровью? Цыганочка просто, – эти слова заставили меня вспомнить зоопарк. Арин почему-то вновь едва заметно улыбнулся. – Свобода, говоришь? А разве свобода – это ли не самая большая иллюзия?

Я пожала плечами. Философские вопросы…

– Понятия не имею. И это… знаешь, я реалист, а реалист, кстати, всегда учитывает иллюзии. Ведь у всех нас их очень много, – и я посмотрела в ее глаза.

– Да ну? – уже с открытой неприязнью глянула на меня девушка своим черными глазами, искусно подведенными и накрашенными так, чтобы они смотрелись естественно. Когда я говорю: «Да ну?», Нинка всегда вставляет: «Ну да». Но передразнить таким образом Алину я не смогла.

– А я думала, что иллюзии учитывают романтики, а не реалисты, милая, – слово «романтик» в ее исполнении стало каким-то двусмысленным синонимом «психически больного».

– Кей – романтик, – тут же дернуло меня заявить подобную глупость. Хотя, из него романтик, как из меня ободок для волос.

– Мы точно знакомы с одним и тем же Кеем? – возвела подведенные глаза к потолку черноволосая девушка.

– Кажется, с одним. Их же не может быть два, – кивнула я в ответ, понимая, что наш во всех смыслах странный разговор затягивается.

– Не может, – сказал Арин. – Хотя…

– Да, мой Кей один, – выделила слово «мой» Алина.

– И мой тоже, – еще больше рассердилась я, хотя виду и не показывала.

Алина повела плечом, одновременно склонив голову набок. Какие-то странные у нее жесты, медленные, плавные, вальяжные и противные одновременно.

– Все, нам пора. Катя, мне приятно было видеть тебя, сегодня ты очень хорошенькая, – схватил брюнетку за запястье Арин, словно что-то почувствовав, попрощался с милой улыбкой и, пока Алина не видела, послал зачем-то мне воздушный поцелуй. Настоящий джентльмен…

Они быстрым шагом направились к лифту, и, перед тем как зайти в него, Алина вдруг обернулась ко мне и плавно провела указательным пальцем по шее. Арин извиняюще улыбнулся мне, что-то быстро ей сказал, девушка опустила руки – улыбка покинула ее лицо, уступив место гневному выражению. Она, как мне на мгновение показалось, хотела вернуться назад, но брюнет ловко затащил ее в лифт, и через его прозрачные створки я видела, как продолжает смотреть то ли на меня, то ли куда-то дальше эта наглая роковая красавица.

Я сглотнула и отвернулась. Что она хотела мне этим сказать? Напугать меня? Тогда ей это удалось. Но еще больше ей удалось меня изумить до глубины души. Неужели эта черноволосая леди так сильно ревнует меня к Кею? Значит ли это, что у Алины есть основания для ревности? И может быть, Кей… он что-то ко мне чувствует?

Ага, держи карман шире, чувствует, чувствует. Что-нибудь определенно похабное, не более. И вообще тебя, по моему скромному мнению, дожидается совершенно другой молодой человек, вовсе не Кеюшка.

Да-да, я иду к Антону… Но как же все странно… И почему Арин только эту высокомерную девицу терпит?

Чего ты к нему пристала? Любит, вот и терпит!

Вот что значит известная поговорка: «Любовь зла, полюбишь и козла». Только в данном случае – козлиху.

А вот в этом я с тобой согласна.

И почему она так смотрела на меня? Так, как будто бы хотела разорвать на кусочки? Неважно…

– Прости, что долго, – вернулась я вновь к одногруппнику, терпеливо ждущему меня все у той же стены. Вот Кей бы точно стал орать или выказывать недовольство, а Антон только головой качнул, что, мол, все нормально.

– Ничего страшного, Катя. Ты хорошо знаешь этих людей? – задал он почему-то вопрос.

– Да нет, второй раз в жизни вижу, – созналась я. – Они какие-то странные, что он, что она, – и я решила пожаловаться. – Девушка думает, что мне нравится один австралопитек… гм… парень. Но ты не думай, – замахала я руками, видя заинтересованный взгляд Антона, – он мне совсем не нравится! Он мерзкий, наглый, противный, тупой крокодил, который возомнил себя мировой звездой!

– Мировой звездой? – поправил очки парень, – это как?

Я тотчас подумала, что, если расскажу Антону про то, что знакома с Кеем из популярной группы «На краю», он явно посчитает меня глупой врушкой или, что еще хуже, помешанной фанаткой.

– Да этот парень на баяне играет, – жизнерадостно отозвалась я, – в коллективе одном, который старые русские песни исполняет и фольклор всякий. У него мания величия выше этого торгового центра.

– Вот как? – завернул за угол Антон, и я поспешила за ним.

Упс, как любит говорить Настя, неужели он обиделся, что я начала говорить о другом парне. Эх, Катя-Катя, рот-то надо на замке держать, иначе сама скоро в баян превратишься, вернее, в балалайку.

– Серьезно, он надменный, как будто бы инопланетный завоеватель, в одиночку покоривший нашу планету. Он меня раздражает жутко. И обидеть любит. Не человек – а натуральная помойка. А эта брюнетка – ты же видел ее, да? – думает, что между нами что-то есть и ревнует. Ладно, забьем на него? – я просительно заглянула в лицо молодого человека.

– Конечно, Катя. А он… сильно тебя донимает? Я могу тебе помочь?

Я сомневалась, что Антоша может помочь мне в борьбе с Кеем, потому что если эти двое светловолосых столкнутся (естественно, этому не бывать), солист группы «На краю» явно будет иметь преимущество, даже если не физическое, то моральное, а это, как известно, пятьдесят процентов победы. Да и Валерия он хорошо приложил, этот клоп с именем из трех букв.

Зато как же приятно, что есть кто-то, кто готов за тебя вступиться! Мечта любой особы женского пола. Антош, какой же ты милый. Спасибо, что ты мне повстречался! Я с благодарностью посмотрела на него и ответила:

– Нет, Антон, не сильно. И вообще не думаю, что мы увидимся еще. Так что все в порядке.

– Хорошо, но если что… скажи мне, ладно?

– Ладно, – я на миг прислонилась головой к его плечу. Нет, я определенно в классном настроении, несмотря на то что встретила букашку Алину.

– Пошли дальше гулять?

– По «Августу» или на улицу?

– Куда ты скажешь.

– Тогда пошли на улицу, – улыбнулась я. – Сейчас погода такая хорошая. Вот бы лето поскорее, правда? Кстати, а какие у тебя планы на лето?

– Я еще не знаю, – немного подумав, ответил парень. – А у тебя?

– Тоже не знаю. У меня вообще никогда ничего запланированного не бывает, по-моему. Все случается внезапно! Так же внезапно, как в Россию зима приходит. А ты был когда-нибудь за границей? – полюбопытствовала я, осторожно становясь рядом со спутником на движущийся вниз эскалатор. Ехать вниз на лифте, как Арин и Алина, мне не хотелось.

– Был, – кивнул парень.

– А в каких странах? – заинтересовалась я тут же. Таинственная заграница – мое слабое место. Я мечтаю о путешествиях с тех самых пор, как посмотрела в глубоком детстве старое кино «Римские каникулы». Но, как приятно, чем больше мечтаешь, тем дальше закон мирового свинства отодвигает осуществление твоего заветного желания, пряча его в самом темном углу. Я была только в Индии.

Оказалось, что Антоша был во многих государствах, вот же счастливчик! Франция, Испания, Америка, Япония, Канада, Египет, Австралия, Германия, Дания, Швейцария – во всех этих странах Антон побывал. Я просто прибалдела от такого количества стран.

– Ого! Ты прямо путешественник какой-то! – вырвалось у меня.

– Вовсе нет. Отец постоянно брал меня в командировки, потому что я не хотел оставаться один. А мама и брат в это время жили в другом городе.

Интересно, почему он своих родственников упоминает только вскользь? Я о своих готова бесконечно болтать. Нет, спрашивать у однокурсника об этом я не буду, мало ли что…

Антон долго рассказывал мне о странах и терпеливо отвечал на мои глупые вопросы. Время шло и шло, а мы вовсе не замечали его неспешного хода, гуляя как самая настоящая парочка влюбленных, на которых Нинка едва ли не плюется.

И почему, когда человек рад или счастлив, он не замечает, как секунды, минуты и часы куда-то улетают, оставляя в памяти обрывочные воспоминания и хорошие эмоции, которые, если повезет, не затрутся со временем более сильными и яркими?

Арин не знал, что они встретят их в таком месте, как «Август». Он даже не догадывался об этом, иначе ни за что не повел бы Алину сюда, увез бы ее в другой торговый центр или в ресторан.

Но они все же встретились.

С одной стороны, ему приятно было видеть Кэт, и если бы бас-гитарист «На краю» мог, он бы даже пригласил ее куда-нибудь. Но с другой, беспокоился за Алину. Она ненавидела соперниц. А Кэт и была соперницей, одной из самых серьезных соперниц, хотя и не осознавала этого.

В этот день Алине было одиноко, Кей опять сумел вывести ее из себя лишь парой слов, и она позвонила Арину, когда он находился в студии, репетируя свое соло. Позвала погулять, пожаловалась на то, что ей грустно, скучно и одиноко. Когда она плохо себя чувствовала, она всегда звонила именно ему, потому что знала – отказать ей Арин не сможет. И в этот раз парню пришлось бросить все и ехать к черноволосой красавице. Он предложил ей пройтись по магазинам, заодно и сам захотел зайти в музыкальный, посмотреть на новинки. Алина согласилась, и так они оказались в «Августе».

И когда длинноволосый музыкант ждал девушку, застрявшую в магазине женского белья, куда он целомудренно решил не заходить, то случайно увидел Кэт. Около кафе-мороженого. Не одну.

Арин сразу узнал ее спутника. Не узнать он не мог. Поэтому и поманил рукой девушку, чтобы посмотреть на его реакцию. Кэт, конечно же, подбежала к нему, улыбчивая, похожая на свежий ветерок – от нее даже и пахло холодом, вернее, мороженым. У нее были любопытные глаза и взгляд девчонки, которая настроилась на романтический лад. Арин немного поговорил с ней. И даже узнал, что со своим спутником Кэт учится в одной группе, – это Арина и удивило, и позабавило. А потом неожиданно пришла Алина.

Спутника Радовой она не узнала. Она не видела его. Она вообще никого не видела, кроме девочки Кэт. Заприметив Кэт, Алина так обозлилась, что с трудом держа себя в руках, решила слегка поиздеваться над девушкой, – это было вполне в ее стиле. Подобно черной дикой кошке, Алина любила играть с разными мышками перед тем, как съесть их. Однако, как это хорошо заметил проницательный Арин, Кэт тоже оказалась не совсем простой и даже смогла вывести его Алину из равновесия. Парня это даже слегка рассмешило, хотя он и не приветствовал грубость, особенно среди представительниц прекрасного пола. А еще Арин не смог отказать себе в удовольствии на глазах сопровождающего Кэт послать ей воздушный поцелуй. Он был уверен – тот парень в очках это видит и это его совсем не порадует. Скорее наоборот.

И только тогда, когда Алина, злая, как цепной пес, оглянулась, чтобы еще раз как следует жестами пригрозить Кэт, – а Алина хорошо это умела, пугать людей, Арин сказал ей о том, кто сопровождает малышку Радову.

Услышав его слова, Алина нервно обернулась. Теперь и она тоже узнала спутника Кати, и это ее еще больше разозлило, она даже хотела вернуться, но Арин не позволил ей этого сделать.

– Ничего не делай. Просто уйдем. – Крепко взял ее за руку бас-гитарист «На краю». – Думаю, я знаю, как можно будет тебе помочь.

– Значит, он не может забыть меня. – Сделала неверный вывод Алина и вздохнула.

А когда они ехали в стеклянном лифте, девушка продолжала смотреть на спутника своей соперницы, а Арин – на саму Кэт. Он поймал себя на мысли, что если бы он встретил ее в других обстоятельствах, то все, возможно, сложилось бы иначе.

Когда мы с Антоном, кажется, переговорили уже обо всем на свете, небо стало понемногу темнеть, солнце садиться, цепляясь последними лучами за крыши высоток, а на противоположном от него конце небосвода забелел тоненький растущий месяц. Все это красноречиво говорило о том, что в свои права плотно вступает вечер, скоро грозящий перейти в ночь.

Мы стояли под высоким фонарем, который зажегся как раз в тот момент, когда мы оказались рядом с ним, хотя было еще довольно светло для искусственного уличного освещения.

– Интересно, а кто включает-выключает фонари? Вот смотри, – тут же поделилась я с парнем, – сейчас не так темно, чтобы они горели, ведь солнце еще немного светит. А вот ночью, когда освещение действительно нужно, куча фонарей не светится. Зато иногда их можно увидеть рабочими даже днем! Вот кто…

– Застынь, – зачем-то сказал мне Антон, прервав мою речь.

– Что? Зачем? – удивилась я.

– Нет-нет, Кать, не поворачивай голову! Стой так. Хорошо?

– Стою. Только зачем? – никак не могла я взять в толк. Что это с Антоном?

– Минуту.

Он зачем-то отошел чуть назад, сбросил с плеч рюкзак, достал из него большой профессиональный фотоаппарат, в котором я опознала камеру с очень хорошей оптикой, и, вновь попросив меня не двигаться, пару раз сфотографировал. Яркая вспышка мазнула по лицу, но я сумела не зажмурить глаза и даже улыбнулась.

– Хорошо. Катя, поверни немного голову вправо. И чуть вниз, – сказал мне он, настраивая свою навороченную камеру.

Почему-то мне было приятно, что Антон фотографирует меня. Я не чувствовала себя смущенной – напротив, вела себя естественно и даже раскрепощенно. Он щелкнул меня еще с нескольких ракурсов, то отходя вправо, то влево, то и дело настраивая объектив и, кажется, остался доволен результатом.

– А ты просто так фотик с собой взял или любишь фотографировать? – не знала я о таком хобби этого скрытного чудика. Надо же, мы в этом похожи. Я ведь тоже люблю фотографировать.

– Бывает. Интересное занятие. Все. На этих снимках ты будешь похожа на фею, – задумчиво произнес Антон, глядя на полученные снимке на дисплее.

– На фею? Это которая с крылышками? – захихикала я, представляя себя в образе малюсенькой волшебницы, одновременно заглядывая в экран цифрового фотоаппарата, от которого, если честно, сама не отказалась бы. При этом я касалась щекой его плеча, и мне было очень-очень приятно просто от ощущения того, что я могу позволить себе роскошь дотронуться до этого человека. А его снимки и правда были чудесными. Кажется, когда человек хорошо относится к тебе, он и через камеру видит тебя красиво. А если ты ему не нужен, безразличен или противен, то и сфотографирует он тебя не самым лучшим образом.

– Фея с крылышками? – переспросил Антон.

Томас в детстве рассказывал мне и Эдгару, а затем и Нелли, одну и ту же старую шотландскую сказку под названием «Фея и котёл», очень глупого содержания: муж и жена ежедневно получали от феи целый котел мозговых косточек, потому что женщина дружила с волшебницей, но однажды жена уехала, а муж конкретно ступил – он не открыл фее дверь, непонятно чего испугавшись. Волшебное существо очень разозлилось и чуть не скормило мужика и вернувшуюся бывшую подружку своим собакам-чудовищам. Больше фея к супругам не возвращалась, а где тут мораль – я не знаю. Зато папа постоянно где-то ее находил, и каждый его следующий пересказ в корне отличался от оригинала. Но с самого детства в моей темноволосой головушке сидит что-то вроде архетипа: «феи – неадекватные и крайне нервные существа, у которых характер – просто ужас».

Я тут же поведала это все Антону, не забыв пересказать саму сказку в лицах. Он заулыбался и, немного смущаясь, выдал мне к моему восторгу, что для него фея – это «милая девушка, вокруг которой распространяется волшебство».

– Вокруг меня было волшебство? – попыталась я пококетничать, нутром чувствуя, что это у меня не слишком хорошо получается. – Ты перепутал, это фонарь просто желтым светом осветил меня, – тут же принялась я отнекиваться.

– Кать, ты такая глупая.

– Сам дурак, – ткнула я его в плечо. – Антон, можно посмотреть твою камеру?

– Бери.

Я с осторожностью взяла в руки фотоаппарат. Отличная марка, одна из лучших на рынке цифровых камер, полноформатный – такие камеры дают полноценный качественный кадр, соответствующий объектив l-го класса с хорошим стеклом.

– Ого! – искренне восхитилась я. – Да он у тебя просто чудо. Это ведь светосильный объектив, да?

– Да, – отозвался Антон. – Ты разбираешься в них?

– Чуть-чуть, – призналась я. – Я очень люблю искусство фотографии и сама люблю фотографировать, хотя, конечно, я далеко не профессионал.

– И часто ты фотографируешь, Катя? – поинтересовался с интересом Тропинин.

– Не-а. Если только на телефон, – рассмеялась я. – Хотя одно время очень увлекалась – ходила на курсы, читала много монографий, особенно о композиции – мне кажется, это основное в фотографии. Хотя, конечно, техническая сторона тоже очень многое играет.

– И почему ты перестала этим заниматься?

– М? – рассматривала я интерфейс фотоаппарата.

– Почему перестала фотографировать? – задал тот же вопрос светловолосый одногруппник.

– Как-то так вышло, что у меня пропало желание и вдохновение, – призналась я. – И камера, почувствовав это, сломалась. И я никак не могу отнести ее в ремонт. – А ты почему начал фотографировать? – я навела объектив на Антона, пытаясь поймать его ракурс. Он понял, что я хочу его сфотографировать и улыбнулся. Правда, у меня получился лишь один снимок – долго щелкать Антон себя не позволил – покачал головой, словно говоря, что больше не надо, и я поняла его без слов.

– Успокаивает, – было мне ответом. – Умиротворяющее занятие.

– То есть когда ты на взводе, ты берешь камеру и идешь щелкать улицу?

– Вроде того. Тогда и ты ответить, почему начала увлекаться этим?

Я попинала камешек на дороге.

– Мне было плохо, а под рукой оказался фотоаппарат. Он отвлекал меня от всего плохого и грустного, – вздохнула я, решив не вдаваться в подробности. – Антон, мне понравилось, как ты сфотографировал меня. Правда, очень здорово. Я хочу скачать эти фотки. Потом распечатаю.

– Я могу тебе это сделать сам, – удивил меня парень.

– Сам?

– Распечатаю на специальном цветном принтере.

– А, точно! – хлопнула я себя по лбу. – У Нинки тоже такой есть. Спасибо. Было бы здорово. А когда? – не терпелось мне.

– Я живу недалеко. Если хочешь, – он чуть помедлил, – мы можем пойти ко мне и я сделаю все прямо сейчас.

– Кстати, а в фотошопе ты хорошо работаешь? Слушай, если что, ты мне лицо красивое сделаешь, ладно? – тут же попросила я. Эдгар классно в фотошопе разбирается, но его невозможно допроситься, чтобы он дефекты убрал на той или иной фотографии. Брат, называется. Я вот только кадрировать умею да эффекты разные ставить.

– У тебя и так красивое лицо.

Я зарделась.

– Ну все-таки как у тебя с фотошопом?

– Иногда работаю на нем, – убрал камеру в чехол Антон.

– Сложно? – не отставала я.

– Нет, Катя, если хочешь, я могу тебя научить.

– Хочу! Еще как. Вот фотошоп – это точно волшебство. Но я пока с ним не дружу.

– Пойдем ко мне, – чуть более настойчиво позвал меня парень. – Я распечатаю тебе фото, и мы вместе что-нибудь поделаем на фотошопе.

Пойти домой к Антону – вот же заманчивая идея! Я не откажусь от такого соблазнительного предложения.

Вау, а если он там тебя… того?

С ума сошла? Это же не знойный мачо-мэн Кей или какой-нибудь извращенец Келла, это Антон Тропинин. Милый и хороший мальчик.

Маньяки тоже, знаешь ли, в глазах других нормальными казались, даже тихими и спокойными…

Умолкни. Это мой Антон. И я ему доверяю. Кстати, надо не забыть его пригласить и к себе в гости, а то меня родственники уже достали. Каждый из них считает своим долгом едва ли не ежедневно спросить о том, «как дела у твоего Антона?» и «почему он не приходит, неужели даже он тебя не выдержал?». А сестра до сих пор выведывает у меня: «правда ли, что у тебя два парня, а то все сплетничают, что у тебя их четыре». На изумленные вопросы о таком количестве моих возможных кавалеров Нелли отвечала лишь, что только хранительницы слухов, то есть Фроловна и прочие подъездные бабки владеют этой информацией, а она, Нелли, им не верит, потому что «четыре парня для такой, как я, это явный перебор».

– Пошли, если, конечно, я тебе не помешаю, – кивнула я молодому человеку.

– Ты что, не помешаешь. Только… у меня немного не прибрано, так что не обращай внимания на беспорядок. В некоторые комнаты лучше… просто не заходить.

– Можно подумать, у меня всегда прибрано! – воскликнула я, обрадованная приглашением. – Ты бы видел сейчас мою комнату! Нелька искала какую-то пропавшую тетрадку по математике, так она перевернула вверх дном и шкаф, и оба письменных стола. На полу ступить негде уже второй день. Я ей говорю – убирайся, ты же все это натворила, а она мне твердит, что уберет, но ее наглые руки все никак до этого не могут дойти. Живем, как в свинарнике.

До дома Антона мы дошли за минут двадцать-тридцать, чуть поплутав по центру. Посмотрев на место жительства Тропинина, я едва не присвистнула – еще один здоровый элитный домина, недавно построенный. Такое чувство, что большинство моих знакомых – жуткие богатеи, живущие в крутых домах. У меня скоро будет комплекс неполноценности на этой почве. Ах да, кто-то из родителей Антоши – бизнесмен, а им, как известно, положено жить в роскошных квартирах – статус обязывает. Как ехидно размышляет Леша, «если наши отечественные олигархи и прочие короли российской жизни будут жить не в шикарных хоромах, а в обычных квартирках, то другие бизнесмены начнут думать, что они, олигархи, в бедственном положении, раз не могут приобрести крутой хаты, и не станут вести с ними никаких дел».

– Красивый дом, – сказала я Антону, когда мы входили в единственный большой подъезд, пройдя мимо поста секьюрити.

– Да, правда, только безжизненный. Мне твой больше нравится, – ответил парень.

– Правда? А мне твой. Махнемся? – предложила я тут же.

– Ты еще квартиры не видела.

– О, это зловеще звучит. Дизайнер плохо обставил, что ли? – не поняла я его.

– Вроде того.

На бесшумном и скоростном лифте (лифт! Сколько воспоминаний и эмоций!) мы добрались до седьмого этажа, а уже через минуту оказались в большой и светлой квартире, в которой имел честь проживать Антон.

– Ого! Ничего себе, – с восторгом стала осматриваться я.

Квартира в стиле минимализма и хай-тека! Я такие только в журналах видела и в Интернете! У Нинки, конечно, квартира тоже не бедная, но обстановка в ней иная: классическая и тяжеловесно-торжественная. А тут все иначе: современно и легко.

Вокруг много свободного пространства, прямые линии, холодные и блестящие металлические или белые тона, изредка разбавленные чем-нибудь сапфировым или изумрудным, зеркала, витражи, создающие изумительную техно-сказочную воздушность, сложные потолки со встроенными светильниками.

– А мне у тебя безумно нравится, – вертела головой я. Взгляд мой наткнулся на абстрактную сине-зеленую картину в прозрачно-голубой раме. Где-то я такую видела… Точно видела. И кажется, рама должна быть полой, и в ней должна находиться подкрашенная вода с пузырьками.

– Да, ты правильно поняла, это рисовал твой отец, – проследил за моим взглядом Тропинин. – Я в прошлом году приобрел ее. Картина называется «Вода играет».

– Я вспомнила. Ты действительно любишь его работы. А эта картина вполне подходит интерьеру твоей квартиры. Здесь так классно!

– Да?

– Да.

Я не лгала. «Сплетение пространства и света», как называет хай-тек-интерьер Томас, мне очень и очень нравилось, как и простые геометрические формы мебели и изящная простота цветовой гаммы.

А еще здесь пахнет свежестью и сандалом. Аромат едва уловим, но около дверей чувствуется более всего. Ого, неужели у Антона в квартире те самые навороченные двери с запахом? Отпад! Надо же, а по Антоше все же не скажешь, что он такой вот… крутой.

– Ты ведь здесь не один живешь?

– Нет. С отцом. Но сейчас он в отъезде. Очень долгом отъезде, – ответил молодой человек.

– Наверное, поэтому ты так часто и прогуливаешь, – не удержалась я от маленького подкола. – Это потому, что твой папа тебя не контролирует.

– Нет, не поэтому, – улыбнулся парень, – он никогда меня не контролирует. Меня не нужно контролировать.

– Ты уже большой мальчик? Поэтому не нужно? – лукаво взглянула я на парня, прислонившегося к стене и с полуулыбкой наблюдавшего за восторженной мной.

– Ты права, Катя.

– Нет, тебя нужно контролировать. Потому что тебе только кажется, что ты большой мальчик. Ух ты, – ткнула я пальцем в нечто, похожее на белую гигантскую виноградную гроздь, свисающую с потолка. – Это что, Антош?

– Светильник.

– Оригинально. Папа помер бы от зависти! – восхищенно произнесла я, рукой проводя по светло-серой стене, в которую был вмонтирован еще один идеально круглый синий осветительный прибор, больше похожий на нарисованную в стене окружность, нежели на источник света. – А какие потолки классные! Как будто ступенчатые!

– Проходи дальше.

Чудной холл плавно перетекал в гостиную, и я поспешила оказаться в ней, осторожно ступая по мягкому однотонному синему ковру с большим ворсом. Надо же, стены, потолок, полы – все одного серого оттенка, и граница между ними от этого почему-то словно стирается, и кажется, что ты оказался в слегка сюрреалистичном помещении без углов. Зато вся мебель тут черно-белая. Из ярких пятен – только этот удивительно мягкий ковер, тонкие полочки длинного и изогнутого стеллажа с металлическими креплениями и высокие спинки простых с виду стульев около бара и обеденного стола в противоположном конце комнаты, который явно служит неким «обеденным уголком».

– В одной комнате сразу две зоны, – пояснил тут же Антон, – одна – для отдыха, вторая – что-то вроде столовой. Видишь вон тот желтый проем?

– Да. – пригляделась я. – А что это?

– Все думают, что это просто элемент декора, но на самом деле это вход на кухню. Нужно коснуться этой импровизированной двери в любом месте, и она сама отползет вверх.

– Я в шоке, Антош. Чего только архитекторы и дизайнеры не напридумывают! А сколько у тебя здесь комнат?

– Пять.

– И все в таком стиле? – не поверила я, продолжая медленно осматривать помещение.

– Да, к сожалению. Отец так захотел, потому что модно.

– И тебе совсем не нравится, что ли?

– Нравится, но не совсем, – туманно ответил молодой человек и повел меня дальше.

Мы сели на прямоугольный черно-белый диван с металлическими ножками и подлокотниками, стоящий посередине огромной комнаты напротив серебряного домашнего кинотеатра. Его огромный экран был виден, кажется, из всех точек комнаты. Например, как пояснил Антон, его удобно было смотреть из-за стеклянного полукруглого бара, отделанного хромированным металлом. Около бара, на серой стене, виднелись черно-белые фотографии в легких серебристо-фиолетовых рамках, развешанные в строгом порядке по стене.

– Сейчас я попытаюсь тебя удивить.

– Как?

– Увидишь.

Антон протянул руку к стеклянному столику впереди, украшенному хрупкой белой вазочкой, откуда одиноко и гордо торчал синий-синий искусственный цветок, и взял со стола большой пульт. Затем нажал на пару кнопок, и серые строгие жалюзи принялись закрываться, и одновременно с этим в определенном порядке включились все источники света в комнате: верхнее освещение, галогенные лампы в стенах и струнные светильники.

Да, ему удалось удивить меня.

Пара мгновений – и мы с ним оказались словно в другом помещении: залитом нежно сиреневым плотным светом, который сгущался вокруг дивана, освещая его. Кое-где в комнате фиолетовый перемежался с темно-синим и нежно-салатовым, создавая причудливые узоры.

– Антон, мы как будто бы в клубе! – с восторгом огляделась я. – Как тут красиво! Я никогда не думала, что такой стиль в интерьере может быть уютным.

– А я не чувствую в этом доме уюта, – вздохнул почему-то он. – Стараюсь бывать здесь не слишком часто.

– Почему? – с сочувствием спросила я. Для меня дом очень многое значит. А куда еще идти человеку, как не домой? Дома должна быть семья, то есть те, кто тебя ждет. Бедный мальчик, неужели его действительно некому ждать?

– Здесь всегда пусто, – словно прочел мои мысли одногруппник. Он не жаловался, нет, его слова звучали как констатация факта.

– Если тебе будет скучно или одиноко, приходи ко мне в гости, – тут же сообщила я Антону.

Он не ответил, только улыбнулся краешком губ. Это значит, он придет? Ты же придешь ко мне, правда?

– Почему мне иногда хочется тебя пожалеть? – спросила я вдруг тихо, повернувшись к нему. Рядом с ним я иногда чувствую себя матерью Терезой. И хочу дарить тепло.

– Я не знаю, – он немного грустно улыбнулся.

Мне вдруг показалось, что он едва себя сдерживает от какого-то необдуманного поступка, и это дается ему тяжело. – Ты делаешь со мной что-то странное.

– Что же?

– Делаешь уверенным в себе. И я постоянно думаю о тебе.

– Я тоже о тебе часто думаю, – сказала я. – Ты один из самых необычных людей, которых я встречала. – И я засмеялась, приглядевшись к парню.

– Ты что? – не понял причину моего смеха хозяин квартиры.

– Твой дом напоминает мне космический корабль, а ты сам – инопланетянина! – обрадовала я его милым сравнением. – У тебя лицо фиолетовенькое такое, как у инопланетянина, из-за освещения. У меня, наверное, тоже, но все равно смешно.

Антон нажал еще на какую-то кнопку на пульте, и по комнате медленно закружились светлые снежинки и звездочки.

Дата добавления: 2015-10-21