Тепло. Душно. Влажно настолько, что одежда, впитывая сырость прямо из воздуха, противно липнет к телу. В воздухе разлито электричество, и короткие волоски на руках встают дыбом, как шерсть

Тепло. Душно. Влажно настолько, что одежда, впитывая сырость прямо из воздуха, противно липнет к телу. В воздухе разлито электричество, и короткие волоски на руках встают дыбом, как шерсть рассерженной кошки.
Будет гроза. Скорей бы уже. Пусть сверкают молнии, гремит гром - все, что угодно, кроме этой застывшей в ожидании тишины. Вязкой, липкой от пота, звенящей натянутыми нервами.
Хатаке Какаши лежал на кровати с любимым томиком "Ича, ича…" в руках. Читать не хотелось. Спать тоже. Не хотелось даже дышать: густой теплый воздух с трудом протискивался в легкие.
Хотелось дождя. Хотелось… Наруто.
Но Наруто был на миссии. Снова.
С той памятной ночи прошло уже больше месяца, а они толком даже не виделись, не говоря уж о чем-то большем. У сенсея были новые ученики, а Узумаки пропадал на миссиях. То со своей командой, то один. Возвращался, отсыпался, сдавал отчет, и тут же находилось задание, с которым может справиться только он, или внезапно нарисовывался важный клиент, а свободных шиноби, кроме Наруто, не оказывалось. Пятая словно задалась целью загонять Узумаки. Задания сыпались на него, как из рога изобилия, а он не отказывался.
Где-то неделю назад Какаши случайно столкнулся с Наруто возле "Ичираку". Блондин расплывался в своей фирменной улыбке, прятал усталый взгляд, расспрашивал об учениках, о последних новостях Конохи, обмолвился, что миссия была скучная, и что завтра он уходит на следующую. И ни слова о том, что действительно волновало Хатаке. Ураган "Наруто" пронесся мимо.
В душе копились усталость и раздражение от всей этой неопределенности, такой же муторной, как сегодняшний вечер.
За окном полыхнуло белым, и сразу почти над самой головой прогремело, словно кровельщик ударил кувалдой по жестяной крыше.
Хатаке вздрогнул, отложил книгу и сел на край кровати.
Опять сверкнула молния, взрезая затянутое тяжелыми тучами небо, вспарывая их светлым своим клинком, словно груду мешков, набитых дождевыми каплями и железным ломом. Железки грохотнули, а освобожденные капли ринулись вниз. Застучали, забарабанили по крышам, по дорожной пыли, тяжелыми горошинами прибивая ее к земле.
Какаши встал, распахнул окно, в надежде, что свежий воздух развеет наконец душевную муть. Но дождь не принес свежести. Казалось, воздух стал еще теплее, еще гуще, напоенный ароматами летних трав. Ни малейшего дуновения ветерка. Запахи застыли на месте. Струи дождя переливались тонкими серебристыми веревочками. При ярком свете молний струйки так четко отделялись одна от другой, что их легко было пересчитать, собрать в пучок, заплести в косу. Концы веревочек полоскались в лужах, заставляя их булькать и пузыриться, словно кипящий суп в кастрюльке.
А свежести хотелось уже нестерпимо: смыть усталость и раздражение, вернуть ясность мыслям и невозмутимость взгляду. Не думать о Наруто. Перестать думать о том, как же сильно его хочется. Ощутить под пальцами бархатистость загорелой кожи и мягкость вечно взъерошенных волос, тонкие светлые нитки шрамов, оставленных его леской, и шелковую гладкость возбужденной плоти.
Хотелось ощутить на губах вкус - нет, не поцелуя - спермы. Острой, терпкой, чуть горьковатой на вкус, пахнущей морем и медными монетками, зажатыми в горячей руке.
Хотелось смотреть на гибкое, сильное тело, сжимать его в объятьях, слышать жаркое дыхание и чуть хрипловатый голос, выкрикивающий его имя.
Хотелось Наруто. Всего. Целиком.
Легким движением Какаши перемахнул подоконник. Один шаг - и серебристые нити опутывают его тело, вплетаются в светлые волосы, рассыпаются брызгами на плечах, принося долгожданную прохладу.
Хатаке поднял лицо навстречу дождю, получая удовольствие от прикосновения тонких струек к коже. Чехарда в голове стала постепенно успокаиваться, уступая место привычному порядку, мысли и чувства занимали отведенные им места. Возвращалась способность логически рассуждать, без привязки к эмоциям.
Теперь можно было снова подумать о Наруто и о… Саске.
Какаши сам удивлялся тому, как легко он переключился с одного ученика на другого. В этом было что-то легкомысленное, но ему даже мысли в голову не приходило, что он Саске предал, не дождался, променял. Просто внезапно сменились приоритеты, и теплый, солнечный Узумаки оказался дороже.
А Саске, с его смоляными волосами и антрацитовым равнодушным взглядом, со всей его одержимостью силой и местью, стал просто воспоминанием. Светлым, немного грустным, бесконечно дорогим, но всего лишь воспоминанием. Воспоминание не согреет холодной ночью.
А гроза уже уходила дальше на запад. Все реже вспыхивали тонкие клинки молний, глухой рокот грома все больше и больше отставал от них. Неведомо откуда налетевший ветер принялся разгонять тучи, расчищая местечко для луны.
Благодарная луна тут же выглянула в образовавшийся просвет. Желтоватая, ущербная, похожая на головку сыра, которую изрядно погрызла стайка мышей, она залила все вокруг своим сливочным сиянием.
Дождевые веревочки истончились до нитей и теперь переливались неестественным синтетическим цветом. "Леска!" - мелькнула невольная ассоциация, и мысли тут же вернулись в накатанную колею: к Наруто.
Какаши краем сознания уловил какое-то движение и насторожился: он явно почувствовал приближение какого-то шиноби, старательно скрывавшего свою чакру.
" Враг? Один? В самом центре деревни?"
Черная тень мелькнула на соседней крыше и исчезла.
" Он или сумасшедший, или…" - тень гибко скользнула вниз, прямо перед носом Хатаке.
- Наруто?
Это действительно был Наруто: грязная, местами порванная джоунинская форма, потемневшие от воды пряди волос (ухитрявшиеся даже в таком состоянии изображать живописный беспорядок на голове хозяина), все тот же усталый, даже замученный, взгляд, все та же ослепительная улыбка.
Какаши ощутил внезапный прилив нежности к бывшему ученику. Рука сама поднялась, и пальцы ласково погладили полоски на щеках.
Наруто в ответ ткнулся ему в ладонь, как котенок тычется в ласкающую его руку.
- Устал? - задал единственный вопрос Какаши.
Наруто кивнул:
- В душ пустишь? У меня воды нет.
- Прямо и налево, - Какаши прищурил единственный видимый глаз, - вторая дверь.
Хатаке впустил ночного гостя внутрь.
Наруто прямиком двинулся в указанном ему направлении, раздеваясь на ходу и отмечая свой путь деталями одежды. Сандалии, жилетка, синяя водолазка и - уже у самой двери - штаны.
Хатаке принес чистое полотенце, собрал разбросанную одежду, машинально забросив ее в стиральную машину, принялся готовить чай, лишь бы занять чем-нибудь руки и голову.
Сердце бешено колотилось от осознания того, что вымечтанный долгими ночами блондин находится всего в нескольких метрах от него, за тонкой дверью ванной комнаты.
Вот, сейчас он стоит, уперевшись двумя руками в стену, наклонив голову, позволяя горячей воде литься на плечи, слегка массируя их упругими струями, смывая грязь и усталость. Вот он берет бутылочку с шампунем, тщательно намыливает непослушные волосы, долго стоит в пенной шапке, потом смывает. Зажмуривается, чтобы мыльная вода не попала в глаза, потом открывает их, смотрит, как белые островки пены лениво скользят по груди и рукам, скатываются с кубиков пресса, как с горок, ползут все ниже… Тут Какаши резко осадил разыгравшееся воображение: не стоит продолжать представлять путь мыльных ручейков, стекающих по телу Узумаки. И без того уже в паху явственно чувствовалось напряжение. Минут двадцать сидел с кружкой чая, старательно изображая пофигизм, потом голову посетила мысль: " А не слишком ли долго Наруто в душе плещется…"
Какаши подошел к двери, прислушался - ничего, кроме мерного шелеста льющейся воды, - постучал негромко, костяшками пальцев.
- Наруто, ты там не уснул?
Нет ответа. Толкнул дверь, та легко поддалась. Наруто, всегда живший один, так и не приобрел привычки запирать за собой дверь. Какаши вошел внутрь.
Узумаки спал, сжавшись в комок в углу душевой кабины. Подтянув ноги к груди, обняв себя руками, чуть морща нос, когда на него попадали капельки воды, отскакивающие от гладкого белоснежного поддона.
"Это ж до какого состояния он себя довел, что заснул прямо в душе?" - мелькнула тревожная мысль. Будить спящего блондина совершенно не хотелось, поэтому Хатаке выключил воду, промокнул полотенцем лишнюю влагу на теле Наруто, поднял на руки и отнес его в кровать. Наруто не проснулся, напротив, доверчиво склонил свою лохматую мокрую голову на плечо Какаши.
Какаши укладывал его осторожно, словно ребенка, вглядываясь в знакомые черты, совсем недавно потерявшие свою детскую округлость. Линия подбородка прибрела твердость, черты лица чуть заострились, на лбу пролегла тонкая, еле заметная морщинка. Пушистые ресницы чуть подрагивают, губы плотно сжаты - что-то снится.
Хатаке укрыл Наруто тонким одеялом и забрался с ногами на постель. Ему нравилось просто сидеть рядом и наблюдать. Сейчас было неважно, гдепропадал Наруто, что делал, почему пришел к нему. Важно было, что пришел. Сам.
"Вот проснется, тогда и поговорим обо всем: что важно, что делать дальше …"
Наруто застонал во сне, заметался беспокойно, прикусывая губы, вцепляясь пальцами в одеяло, сбивая простыни в бесформенный ком. На лбу выступили бисеринки пота, дыхание сбилось, на лице застыло мучительно-обреченное выражение.
- С…Сас… ке… - простонал Наруто и вдруг резко сел в кроватиКакаши даже не успел удивиться. Поймал мутный со сна, затравленный и бесконечно уставший взгляд, прочитал в глазах муку и на пару мгновений разучился дышать. "Он не смог. Не смог забыть Саске…" - горькая мысль вылилась в печальную усмешку, заметную даже под маской.
Наруто с трудом выныривал из остатков сна: взгляд приобрел осмысленное выражение, в синих глазах загорелся вопрос.
- Какаши-сенсей, я…
- Ты заснул. Я не хотел тебя будить и принес сюда.
- Я.. Я долго спал? - Узумаки выглядел смущенным.
- С полчаса, наверное.
- Я в последнее время почти не сплю.
Свое удивление Какаши выразил слегка приподнятой бровью.
- Ты метался во сне. Стонал.
- Я что-то конкретное говорил? - Наруто заметно напрягся, ожидая ответа.
- Ничего особенного, - Хатаке видел, как отпустило напряжение, как расслабились мышцы на спине, как чуть потеплел взгляд, и добавил, - Саске. Ты простонал его имя. Ты звал его.
Наруто вздрогнул, погрустнел.
- Сними маску. Я расскажу, но я хочу видеть твое лицо, а не эту тряпицу.
Какаши молча стянул с себя маску, а заодно и жилет, и требовательно уставился на Наруто своими разноцветными глазами.
- Понимаешь, он снится мне каждую ночь, с тех пор, как мы… - Узумаки замолчал.
- Ты жалеешь?
- Нет.
- Значит ты все еще любишь его?
- Дело не в этом, - Наруто раздраженно махнул рукой, - он каждую ночь убивает меня. Или насилует. Или сначала насилует, а потом убивает. Пару раз даже было наоборот.
- Наоборот? - не понял Какаши, пораженный услышанным.
- Ну да, - усмехнулся Наруто, - сначала убивает, а потом… Я совсем спать не могу. Я и на миссии-то хожу беспрерывно, чтобы вымотать себя и спать без снов.
- И как? Помогает?
- Не слишком. Вымотался, но сны никуда не делись.
Какаши вновь ощутил прилив нежности и вновь, повинуясь этому чувству, погладил Узумаки по щеке.
- Попробуй снова уснуть.
" А я пока схожу в душ что ли…"
- Хорошо, - Наруто послушно улегся и закрыл глаза. Сделал вид, что закрыл, на самом деле внимательно наблюдая за сенсеем из-под полуопущенных ресниц.
Хатаке подошел к шкафу, достал себе полотенце, чистое белье, халат, потом неторопливо стянул с себя водолазку и штаны. Аккуратно сложил одежду на стул, попутно размышляя о том, где же ему сегодня спать: стелить себе на полу чертовски не хотелось, лечь рядом с Наруто… это, конечно здорово, но Какаши сомневался в своей способности просто взять и уснуть рядом с ним.
В это время объект его размышлений, не отрываясь, следил за каждым его движением. Любовался плавными изгибами мышц, в свете луны казавшимися еще более рельефными. Линия рук, разворот плеч, сильные длинные ноги - Наруто еще никогда не разглядывал вот так своего учителя и теперь пользовался моментом.
Какаши, словно почувствовав, наконец, его взгляд, обернулся. Безошибочно прочитал в синих глазах зарождающееся желание.
- Я думал, ты спишь, - с трудом сохраняя внешнее спокойствие, проговорил он.
- Как видишь, - блондин сам не узнал свой голос.
Хатаке молча избавился от последней детали одежды и подошел к кровати. Наруто так же молча откинул одеяло рядом с собой и хлопнул рукой по кровати. Это приглашающее движение стало для Какаши последней каплей. Он больше не сдерживал себя, набрасываясь на Узумаки, впиваясь в его губы, запутываясь пальцами в волосах, до боли сжимая светлые пряди, покрывая лицо, шею и грудь короткими поцелуями. Наруто с готовностью принимал его ласки, отвечая на каждую. Он расслабился, подчиняясь напору сенсея, позволил себе впитывать его тепло, жар его тела. Разрешил себе слабо застонать, почувствовав горячий влажный язык, прошедшийся по тонким шрамам.
Какаши сходил с ума, сжимая в объятиях Наруто. Вот оно: тело, волосы, губы, руки - все, чего он хотел, о чем мечтал бессонными ночами. Вот он: гибкий, податливый, такой желанный и такой доступный, доверившийся ему.
Отмечая свой путь поцелуями, Какаши спускался все ниже, подбираясь к подрагивающему от возбуждения члену Наруто. Аккуратно лизнул ствол по всей длине, собрал пальцами выступившую смазку, обхватил губами головку. Хатаке мысленно улыбнулся, слушая стон, вырвавшийся из груди блондина. Но когда пальцы скользнули к заветному отверстию…
Наруто дернулся, вырываясь, отползая назад, пока не уперся спиной в стену. Какаши поднял глаза и наткнулся на совершенно безумный взгляд Узумаки. В синих глазах металась боль и дикий, иррациональный, почти животный страх.
- Наруто, - позвал Какаши. Тот ничего не ответил, только сильнее вжался спиной в стену, весь подобрался, словно стараясь стать меньше и незаметнее.
- Наруто… - тихо, почти ласково, успокаивающе поглаживая руку с побелевшими от напряжения пальцами, - Наруто…
В глаза Узумаки медленно возвращалось осмысленное выражение, мышцы расслабились. Потом пришло понимание.
- Ксо… - тихо выругался он и виновато глянул на сенсея, - прости, Какаши, кажется, я не могу…
На лице Хатаке отразилась вся гамма испытываемых чувств: боль, тревога, разочарование, злость. Злость на Учиху.
- … не могу быть снизу
Какаши молча взял его за руку и потянул, опрокидывая на себя.
Сердце в груди Узумаки забилось часто-часто, перестало хватать воздуха, а спавшее было возбуждение снова дало о себе знать, скручиваясь тугой спиралью в низу живота.
- Ты уверен?
- Наруто, все-таки ты иногда бываешь таким идиотом, - вздохнул Какаши, - я так долго ждал этого, что мне все равно, сверху быть или сни… - окончание фразы потонуло в глубоком чувственном поцелуе.
Узумаки старался быть нежным, но очень скоро его поцелуи стали жесткими, требовательными, эгоистичными. Его зубы прокусывали тонкую кожу шеи и запястий, жадные губы оставляли яркие багровые пятна, а пальцы - синяки.
Хатаке шипел и извивался под этими неожиданно уверенными прикосновениями. Никогда еще он не испытывал такой дикой смеси боли и наслаждения. Никому другому Хатаке не позволил бы вытворять с собой что-либо подобное, но это был Узумаки - желанный, вымечтанный, ставший наваждением, поэтому ему было можно все.
Когда Наруто вошел в него, у Какаши потемнело в глазах от резкой боли. Он снова ощутил себя девственником: все-таки секса у него не было больше месяца, а Узумаки не потрудился его хотя бы маломальски подготовить.
- Наруто… - сдавленно прошептал он, но, встретившись с любовником взглядом, понял, что Наруто сейчас ничего не слышит, находясь в мире своих внезапно сбывшихся снов. Поэтому Какаши постарался максимально расслабиться и получить удовольствие от секса.
Удовольствие не заставило себя долго ждать: боль прошла, осталось только чувство наполненности, покалывающее ощущение от ритмичных движений Узумаки и медленные волны подступающего оргазма.
Разрядка пришла одновременно к обоим. Кончая, Наруто вцепился в бедра Какаши так, что отпечатки ногтей остались кровавыми полумесяцами, а потом его еще долго била дрожь, прежде чем он, обессиленный, упал рядом с сенсеем.
- Тебе ЭТО снится? - осторожно спросил Какаши, слегка дотронувшись до плеча Наруто.
- Это был один из 34 вариантов, - слабо улыбнулся блондин, - самый… нежный…
Узумаки провалился в сон. Наруто проснулся первым. Приоткрыл сначала один глаз, потом второй и снова зажмурился. Блаженно потянулся, заставляя мышцы проснуться, и осторожно, чтобы не разбудить Какаши, выскользнул из-под одеяла. Подошел к окну и отдернул шторы.
Солнце хлынуло в комнату золотым водопадом, облило блондина с головы до ног, придавая его коже медовый оттенок, запрыгало по полу светлыми пятнами, заглядывая во все уголки, забираясь во все щелочки.
Наруто закинул руки за голову и снова потянулся, выгибаясь, словно довольный жизнью кот.
Выспавшись впервые за долгое время, Узумаки чувствовал себя отлично. Все страхи казались сейчас пустыми и ничего не значащими. А сны - они всего лишь сны…
Наруто с благодарностью посмотрел на спящего Какаши. Хотелось разглядеть его получше, вобрать в память каждую черточку: разметавшиеся по подушке серебристые волосы, темные, плотно сомкнутые ресницы, засохшую корочку на прокушенной губе. Хотелось разбудить его поцелуем.
Наруто вернулся к кровати, присел рядом, небрежно откинул одеяло и застыл: все тело Хатаке было покрыто синяками, набравшими за ночь густой фиолетовый цвет, на шее и на груди алели пятна засосов и были видны четкие следы зубов.
"Неужели все это сделал я? - ужаснулся Наруто. Он помнил, как оказался сверху, как начал целовать Какаши, как… больше ничего. Провал, черная дыра.
Стало так стыдно, что захотелось убежать и не показываться сенсею на глаза хотя бы неделю.
Но вместо этого, он бережно коснулся губами губ Хатаке, потом лизнул место укуса. Спустился на шею, зацеловывая и зализывая каждую отметину, словно прося прощения, не обделяя вниманием ни одну - даже самую крошечную - царапинку.
Тронул губами сосок, втянул его целиком в рот, бережно прихватил зубами, чуть сжал, покатал между зубами, как конфетку-драже.
Какаши застонал и вцепился ему в плечи.
Наруто не обратил на это внимания и продолжил свою неторопливую ласку. Провел языком по ребрам, процеловал дорожку от грудины до пупка, скользнул в уютную ямку, вырывая очередной стон из уст любовника.
И снова заласкивал и занеживал сильными руками: внутреннюю сторону бедер, чувствительные местечки под коленями, тонкие лодыжки. Снова и снова возвращаясь, кружа вокруг да около… Он еще помнил свои ощущения, когда подобным образом его дразнил Какаши.
И только когда в стонах стала ясно слышна мольба, Наруто сомкнул губы вокруг напряженной головки. Обвел языком горячую впадинку, вылизал каждую выступающую венку, пощекотал уздечку, ни секунду не выпуская член любовника из влажного плена своего рта. Какаши метался в кровати, сминая тонкими пальцами простыню, ему хотелось кричать…

Хатаке проснулся от саднящей боли в прокушенной губе. Запекшаяся кровь стягивала ранку и доставляла массу мелких, но все же неприятных ощущений. Он уже собирался открыть глаза, как почувствовал касание чужих губ. Открывать глаза сразу расхотелось. Расхотелось даже дышать, чтобы ненароком не спугнуть. Стало жизненно важно продолжать ощущать легкие, нежные поцелуи и ласковые движения влажного языка, блуждающего по ссадинам и синякам. Прикосновения приносили боль, которая тут же смешивалась с удовольствием. Эта смесь пьянила и кружила голову. Совсем не так, как вчера. Сейчас не было безумства и помутнения рассудка, сейчас в каждом движении сквозила нежность и забота. Какаши чувствовал: Наруто просит прощения.
В руках Узумаки Какаши ощущал себя глиной, воском, некой пластичной, абсолютно послушной субстанцией, готовой принять любую форму, подчиниться любому капризу. Наруто просил прощения, и Хатаке был готов простить ему не только прошлую ночь, а еще сотню таких же ночей, за одно только это ощущение расслабленной неги, щемящей сердце доверительности и всепоглощающей нежности. Наслаждение, граничащее с болью, непослушное, живущее своей, отдельной жизнью тело - Какаши растворялся в своих ощущениях, таял кубиками льда в стакане с виски, кричал…

Выкрикивал имя Наруто, извергаясь ему в рот густой, теплой жидкостью, пытаясь нашарить его слепыми руками, чтобы притянуть к себе, стараясь унять дрожь во всем теле. Выкрикивал, вышептывал: "Наруто…"

Наруто, довольный собой убежал в душ, а Какаши еще долго не мог прийти в себя. Он не мог понять, как в одном человеке умещаются сразу две противоположности: нежно-ласковый и эгоистично-жестокий. Наруто вернулся уже полностью одетым. Форма, выстиранная и высушенная умной машиной за ночь, была немного помята, но подобные мелочи никогда не волновали Узумаки.
- Мне пора, Цунаде ждет с отчетом, - улыбнулся блондин.
- Ты… вернешься?
- Ну, конечно, мне же надо переодеться, форму погладить, да и вообще, давненько меня дома не было…
Какаши поморщился: сейчас Узумаки очень сильно напоминал ему того недалекого двенадцатилетнего подростка, которому приходилось объяснять простые вещи не по одному разу.
- Сюда, ко мне. Вернешься? - лицо Наруто вновь обрело серьезное выражение. Он несколько секунд подумал и ответил:
- Если хочешь. Но все может повториться.
- Знаю. Хочу.
- Хорошо, - взмах рукой, и Наруто исчез, оставив после себя легкое облачко.
Вечером он вернулся. И все повторилось с точностью до деталей. И следующей ночью тоже. На третью ночь Наруто сбежал на миссию.

Луна все больше желтела и таяла, превращаясь в тонкую хлебную корку, царапающую небосвод своими острыми краями. И вместе с ней таял Наруто. Спать нормально он мог только рядом с Какаши, и только после жесткого, даже жестокого секса.
Наутро Узумаки ничего не помнил и о событиях прошедшей ночи мог догадываться только по свежим следам, оставленным на теле любовника. Наруто ненавидел себя за это и сбегал на миссии, предпочитая мучиться кошмарами, чем причинять боль дорогому человеку. Но все равно возвращался: похудевший, бледный, с темными кругами под глазами, и снова приходил к Хатаке, получить свою порцию тепла и подарить взамен порцию боли.
Какаши молча принимал его, впуская в дом, в жизнь, в сердце. Ненавидел Учиху. За то, что находясь неизвестно где, на краю света, не желая возвращаться, он все же не исчезал совсем. Не хотел отпустить Наруто, влезая в его сны и его жизнь, с присущим всем Учихам цинизмом, из одной лишь прихоти.
Какаши видел отражение Саске в глазах Наруто, в его словах и движениях. Ему уже казалось, что даже в постели Саске незримо присутствует третьим. Лишним.
И взять не хочет, и отпустить не желает.
Однажды Какаши предложил:
- Может, если ты воплотишь свои сны в действительности, они, наконец, уйдут?
Наруто уставился тогда на него непонимающе-удивленным взглядом своих голубых глаз.
- Какаши, ты серьезно?
- Да. Я мог бы…
- Ты не понимаешь, - оборвал его Наруто, - то, что происходит между нами - это даже не цветочки.
Он зло усмехнулся.
- Саске такой затейник. Он любит использовать наручники и веревки. И еще оружие. Разное. Кунаи, его несравненная Кусанаги, Самехада… много чего еще. И знаешь, свою катану он редко использует по назначению, гораздо чаще он использует ее рукоятку.
Наруто передернуло от воспоминаний.
- Понимаешь, живой человек не выдержит и десятой доли того, что позволяет себе Саске в моих снах.
- Но надо же что-то делать. Это уже становится невыносимо.
Узумаки вздрогнул. Прижался к спине Какаши, обнял и зашептал в самое ухо:
- Одно только твое слово, и я больше не приду. Я знаю, ты устал от всего этого. Мало радости иметь любовника, каждая ночь с которым может оказаться последней, если ему окончательно снесет крышу. Я все понимаю, но сам не уйду. Ты только скажи…
- Глупый, - Хатаке повернулся к нему лицом, - я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу помочь. Я люблю тебя.
Наруто отшатнулся, словно его ударили, сложил печати и исчез.
- Шиматта! - выругался сенсей. Что-то ему подсказывало, что теперь Наруто вернется нескоро.

Дата добавления: 2015-10-21