— Чему ты улыбаешься?
— Хм… Ничему, Поттер. Давай уже спать, что ли, а то ты до утра так болтать можешь…
— Я, если что, не сам с собой разговариваю. Ты мне отвечаешь, вот я и болтаю.
— Все, заткнулся…
— М-м-м… Нет, не уходи… Мне нравится, когда ты затыкаешься вот так.
— Какая непосредственность!
— Возмутись еще.
— Какая милая гриффиндорская прямота!
— Хочешь, чтобы я сказал это прямо? Вслух?
— Э-э-э… Черт. Поттер, нет, не хочу.
— Тогда иди сюда.
— Мерлин, с кем я связался…
— С довольно прилипчивым типом.
— Я бы сказал — настойчивым…
— Да ты не переживай, Малфой, отвязаться от меня очень просто. Достаточно всего лишь сказать, что…
— Ш-ш-ш… не надо…
— Не буду…
— Спокойной ночи…
— Да… имеем же мы право хоть на одну спокойную ночь…
— Для разнообразия…
— Хотя бы…
— Поттер…
— Спокойной ночи, Малфой…
— Да…
— Напомни, ты уже пообещал мне, что пойдешь завтра к Снейпу?
— Нет. Я тебе сейчас это обещаю. Прямо с утра, и я буду чертовски убедителен.
— Хм…
— Не смейся, придурок…
— Почему прямо с утра?
— А зачем откладывать? Может, у меня, Поттер, наконец-то появилась возможность начать новую жизнь? Я не собираюсь больше ее упускать.
— Тебе что, для начала новой жизни меня не хватало?
— М-м-м… Нет. Не тебя.
— Тогда почему?..
— Мне, Поттер, самого себя не хватало… Наверное.
— Тогда при чем здесь?..
— А без тебя и меня почему-то нет… Так что с завтрашнего дня — да здравствует новая жизнь!
— Через месяц будет совсем новая…
— Неа… Ты же все равно будешь рядом. Разве это перемены…
— Ну… зато Хогвартса не будет…
— К черту Хогвартс. Мне без разницы, где жить. Это не так важно.
— А что важно?
— Поттер, отвяжись… чудовище гриффиндорское…
— Спокойной ночи, Малфой…
— Спокойной ночи…
Глава 11. Страх.
— Все! — чья-то назойливая тень заслонила солнце, и Гарри недовольно поморщился, открывая глаза. — На сегодня я свободен, как бесхозная сова.
На фоне неба четко вырисовывался высокий стройный силуэт. Волосы, разметавшиеся от быстрого бега, подсвеченные яркими лучами, словно нимб. А он действительно похож на ангела, рассеянно подумал Гарри.
— Отмучался? — спросил он, заслоняя рукой лицо.
— С Трансфигурацией — да, — Малфой сделал неопределенный жест. — Как прошли Заклинания?
Гарри пожал плечами.
— Прошли, и Мерлин с ними. Если ты не заметил, ты мешаешь мне отсыпаться.
— Нормальные люди спят у себя в комнате, Поттер, — Драко расстелил на траве мантию и вытянулся рядом с Гарри, опираясь на локти. — Только гриффиндорцы могут валяться у озера в надежде, что их сон никто не потревожит.
— В комнате ты бы мне точно не дал поспать, — хмыкнул тот, закрывая глаза.
— Поттер, спать надо по ночам, — наставительно сказал Драко.
— По ночам я читаю учебники.
Драко усмехнулся и, сорвав травинку, стал вертеть ее в пальцах.
— И зачем я тебя послушал? — спросил он. — Жил бы сейчас — и горя не знал. Нет же, приспичило зачем-то диплом получить…
— Малфой, мы и так нарываемся, — не открывая глаз, сказал Гарри. — Хочешь, чтобы тебя из школы выперли?
— Кстати, заметь, выперли бы именно меня. Тебе-то как раз здесь позволено что угодно, если ты еще не понял.
— Ну и что? Я все равно не остался бы в Хогвартсе без тебя.
— Значит, мы просто уехали бы раньше.
— Не торопись умереть, Малфой, ты же слизеринец, — пробормотал Гарри. — Успеешь еще… и умереть, и уехать. Осталось-то — всего ничего.
— Это твое «ничего» было бы более приятным, если бы не нужно было сдавать экзамены.
— Мне, между прочим, их тоже сдавать приходится, — Гарри повернул к нему голову и приоткрыл один глаз. — И, в отличие от тебя, я не обладаю ни талантом зельевара, ни способностями к превращениям, ни фотографической памятью, чтобы запоминать лекции.
— С чего ты взял, что у меня фотографическая память? — голос Драко чуть дрогнул.
— Наблюдал, — хмыкнул Гарри. — Подскажи мне, Малфой, это у тебя с детства или…
— Или, — хмуро ответил Драко, отворачиваясь. — Чем дальше, тем сильнее проявляется.
— С каких пор?
— С недавних. Я сам удивился, когда понял, что любой текст могу по памяти с одного прочтения цитировать.
Гарри помолчал, кусая губы.
— Еще есть какие-нибудь… перемены? — негромко спросил он.
— Ты же за мной наблюдаешь, — буркнул Драко.
— А я рассеянный, — возразил Гарри. — Могу кучу важных вещей не заметить.
— Поттер, — Драко вздохнул. — Давай с другого края начнем. В тебе самом что-то новое… есть?
Гарри пожал плечами.
— Есть, — он перевел взгляд в небо, следя за парящей над Запретным Лесом птицей. — Меня никто не слышит, когда я сзади подхожу.
— «Кошачья походка», — кивнул Драко. — Про это я и раньше знал.
— Что с нами происходит, Малфой? — тихо, с каким-то странным отчаянием спросил Гарри.
Драко помолчал, подбирая слова.
— Тебя это пугает? — прошептал он, наконец. — Да?
— Я просто не понимаю… что это. И почему.
— Поттер, помнишь… Еще когда мы собирались в Малфой-Менор, я предупреждал тебя… что нам нельзя…
— Помню, — выдохнул Гарри, закрывая глаза. — Это оно? Ты уверен?
— Не знаю, — Драко перевернулся на бок и подпер голову рукой. — Наверное. Все равно это должно было начаться… когда-нибудь.
— Черт… — Гарри снова прикрыл лицо руками. — Сколько еще, как ты думаешь?
— Осталось? Понятия не имею, — Драко пристально смотрел на гриффиндорца. — Поттер, ты жалеешь, что…
— Нет! — Гарри приподнялся на локтях, отвечая возмущенным взглядом. — Нет, что ты! Никогда…
Выражение глаз Драко чуть смягчилось, напряжение и тревога ушли глубже, на самое дно. Но не исчезли. Они никогда не исчезали.
— Я просто хочу разобраться, — добавил Гарри. — Понять, чего ожидать дальше. И вообще… почему, в итоге, это должно привести к смерти? Как это будет, Малфой? Просто крыша съезжать начнет?
— Начнет… — пробормотал Драко и усмехнулся. — Поттер, я слышу голоса, которые доносит ветер. Я слышу запахи кухни, лежа в собственной спальне, и знаю, что подадут на завтрак. Я различаю людей по отзвукам их мыслей. Я ненавижу скопления народа, потому что от гула и скрежета их извилин можно оглохнуть.
Он вздохнул.
— Сегодня я засомневался, правильно ли ответил на вопрос, и просто вычитал нужный ответ из головы МакГонагалл. И, знаешь, мне показалось, что, если бы я покопался там подольше, я бы тоже смог научиться превращаться в кота. Поттер, я схожу с ума, наверное.
— Тебе снятся кошмары? — спросил Гарри, глядя на него.
— Нет, — покачал головой Драко. — Ты же знаешь, что нет. Ты бы почувствовал.
— Что, вообще? За все это время ни разу?
— Ни разу, Поттер. Как и тебе. За исключением того случая…
— Малфой, это другое, — раздраженно бросил Гарри. — Я тебе сколько раз говорил. Огня там не было. Просто обычный сон.
— Мне не показалось, что он был обычный, — тихо возразил Драко.
Гарри вздохнул.
— Это просто сон, — повторил он, отводя глаза. — Стихийных кошмаров я не видел уже давно. Хотя они, вроде, должны быть, у нас обоих. И должны, по идее, усиливаться — вместе со всем остальным.
— Должны, — кивнул Драко. — Только у меня их точно нет. Может, это ты их блокируешь?
— Разве что — не нарочно, — задумчиво проговорил Гарри. — Я, кстати, тоже людей различаю. Только не по звукам, а по теплу. Ощущения от тел… разные.
— Ни черта себе, — хмыкнул Драко. — Нет, звуки легче.
— Для тебя. Я от этой какофонии уже бы с ума сошел…
— Кстати, — внезапно вспомнил Драко. — Меня Снейп к себе вызвал. У тебя, случайно, нет предположений, что ему от меня вдруг понадобилось?
Гарри дернулся, оборачиваясь к нему.
— А что тебе передали?
— Просто, что он хочет меня видеть. Сегодня. Какой-то третьекурсник из Равенкло утром сообщил.
Гарри молчал, кусая губы.
— Не дергайся, — поморщился Драко. — Я от тебя сам нервничать начинаю.
— Знаю я, что ему надо, — с горечью сказал Гарри, снова откидываясь на спину. — Я, Малфой, вчера с Дамблдором беседу имел. Наконец-то. Так что с сегодняшнего дня должны были начаться делегации… в нашу сторону.
— Сказал ему, что уходишь?
— Да, — кивнул Гарри. — Я, в общем, и не рассчитывал, что он поймет… Но он совсем взбесился.
— И что? — осторожно спросил Драко.
— И ничего, — отрезал Гарри. — Мы немного в ссоре теперь. Но из Ордена я все равно ухожу. Сказал ему, что мои отношения с Волан-де-Мортом — это мои отношения, и что сейчас я близок к тому, чтобы поставить их идеалы добра на одну метлу с идеалами Темного Лорда. Что я уже не вижу разницы между ними. А он мне ответил… ну, ты понимаешь, что он мог мне ответить. Что мои родители отдали за меня жизнь, а я веду себя, как избалованный ребенок, и все в таком духе…
— Поттер…
— В общем, все свелось к тому, что у меня проблемы с психикой.
— Ну, в некотором смысле это так и есть, нет?
— Разве? Здесь неприменима человеческая точка зрения. Я давно уже не человек, не стоит судить обо мне… по их меркам.
Драко тяжело вздохнул и перевернулся на спину.
— Если превращение в стихийного мага можно было бы обратить, Дамблдор уже бы это сделал, — сказал он сквозь зубы. — Чего бы это ему ни стоило. Даже если пришлось бы положить ради этого весь Орден Феникса. Поттер, они все равно не оставят тебя в покое.
— Знаю, — прошептал Гарри. — Я уверен, Снейп именно это и попытается сейчас сделать. Он ближе всех к тебе, значит, его и будут использовать… чтобы надавить на тебя. А кто-то другой попытается надавить на меня. Малфой, они просто будут изо всех сил нас растаскивать. В разные стороны.
— Да? — Драко хищно усмехнулся. — Тогда пойду я, пожалуй, действительно — пообщаюсь со Снейпом. Очень хочется посмотреть, как он попробует этого добиться.
От Гарри полыхнуло тихой, тоскливой беспомощностью. Драко сел, глядя ему в глаза.
— Поттер, — негромко сказал он. — Это же просто смешно. Улыбнись немедленно.
Беспомощность сменилась упрямым отчаянием.
— Сделаем это красиво, Поттер, — Драко сжал его пальцы. — Во мне умирает эстет, и он хочет насладиться зрелищем их несуразных попыток повлиять на нас.
— Ты уверен? — приподнял бровь Гарри.
— В чем? Что попытки будут несуразными или что это будет зрелище?
— Что…
— Ну?
— Что не захочешь…
— Поттер, а в глаз? — Драко упрямо сжал губы. — Тебе бы было приятно, если бы я в тебе сомневался?
— Ты всегда во мне сомневаешься, — пожал плечами Гарри.
Отчаяние понемногу отступало.
— Так-то лучше, Поттер, — хмыкнул слизеринец. — Сделаем это красиво.
— Сделаем это весело, — прошептал Гарри, глядя на него.
— Тебе, я чую, будет веселее, — вздохнул Драко. — Ветер доносит до меня сомнения Грэйнджер, она уже минут десять за холмом топчется.
— Слышу, — ухмыльнулся Гарри. — То ли мешать не хочет, то ли подойти боится.
— И правильно делает, я так считаю, — Драко встал и поднял мантию, отряхивая ее от налипших травинок. — Пока нас боятся, Поттер, мы неуязвимы.
Губы Гарри тронула едва заметная улыбка. Он вдруг подумал, как это здорово — лежать, раскинув руки, на траве у озера, глядя снизу вверх на смеющегося Малфоя. И знать, что это никогда не закончится. Где бы они ни были.
— Дома увидимся, — бросил ему Драко, закидывая мантию за плечо.
— Конечно… — прошептал Гарри, закрывая глаза.
Дома. Где же еще.
— Грэйнджер! — донесся до него нарочито удивленный голос уходящего слизеринца. — Сто лет тебя не видел! И как хороши были годы, прошедшие без тебя, ты же даже не представляешь!
— Позер… — усмехнулся Гарри, пряча предательскую улыбку.
* * *
Она топталась, словно боясь подойти и обжечься, не решаясь сделать первый шаг. Не обязательно было открывать глаза, чтобы увидеть, как она прикусывает губу, поглядывая на него исподлобья, словно прикидывая, с какой стороны зайти, чтобы не получить сдачи сразу же.
— Садись, не бойся, — хмыкнул Гарри, хлопая по мантии рядом с собой. — Я не кусаюсь, что бы ни говорили об этом в Ордене.
— Я и не боюсь, — холодно возразила Гермиона, садясь рядом с ним. — С чего ты взял?
— Слышу, — пожал плечами Гарри. — Извини.
Она вздохнула. Гарри выпрямился и сел рядом с ней, положив голову на руки.
— Ты хорошо выглядишь, — негромко сказал он.
— Да? Спасибо… — рассеянно отозвалась девушка. — Ты же на меня не смотришь.
— Я чувствую, Герм, — пальцы Гарри машинально поправили завиток ее волос. — Мне теперь не обязательно смотреть, чтобы видеть.
Она напряженно молчала, вглядываясь в небо.
— Как ты, Гарри? — внезапно спросила она.
— Хорошо, — неуверенно ответил он. — Почему должно быть иначе?
— Просто… я скучаю по тебе, — тихо сказала Гермиона.
Гарри оцепенело молчал. Она говорила правду.
— Рона нет… — продолжала девушка. — Тебя больше нет. Скоро выпускной вечер, Гарри. А мы все уже умерли. Так… несправедливо…
На какую-то долю секунды он почувствовал жалость к ней. В конце концов, его бывшая боевая подруга действительно осталась одна. Мысль о том, что она заслужила происходящее, как и все они, пришла следом, но успокоила слабо.
— Дамблдор сказал мне… — добавила она, обернувшись. Карие глаза казались совсем светлыми от яркого солнца. — Почему мы потеряли тебя, Гарри? Когда это случилось?
— Риторические вопросы, Герм, — вздохнул он, отводя взгляд. — Это случалось каждый день в течение последнего года. Теперь, наверное, уже поздно что-то менять.
— Я просто хочу понять тебя! — с жаром воскликнула девушка. — Гарри, просто понять! Я столько лет тебя знала… мы столько пережили вместе…
— Я знаю, — кивнул он.
— Они все говорят, что ты изменился. Я хочу понять, каким ты стал, Гарри.
— Ты не поймешь, — усмехнулся он. — Не потому, что ты глупая, или я не захочу объяснить. Просто… я действительно больше не человек, Герм. Гарри Поттер мертв уже несколько месяцев. Он умер даже раньше, чем Рон. Я успел оплакать его и похоронить. Не надо ворошить мертвых. От этого никому не станет лучше.
— Гарри, не смей так говорить! — в ее голосе зазвучало отчаяние.
— Что ты хочешь от меня, Герм? — почти со злостью спросил он. — Чтобы я расплакался у тебя на плече, вспоминая старые времена? Чтобы я поверил в то, что ты пришла сюда по своей воле?
— А по чьей же еще! — выкрикнула девушка.
— Тогда что мешало тебе прийти раньше? Вчера, позавчера, неделю назад?
— Ты… — она сжала кулаки и отвернулась. — Ты теперь совсем не бываешь в башне.
— Если ты не заметила, я там больше не живу, — процедил Гарри. — Я собрал вещи и переехал оттуда почти под звуки аплодисментов.
— Ты сам виноват, что к тебе так относятся, — вздохнула Гермиона. — Зачем ты так с нами, Гарри? Зачем ты сбежал от нас?
— Сбежал? — Гарри изумленно выгнул бровь. — Почему ты думаешь, что мне было, от чего бежать? Я поступил так, как хотел и как собирался. Ваши мысли по этому поводу для меня вторичны.
— Тебе что, с ним лучше, чем с нами? — вдруг спросила она, кусая губы. — С Малфоем? Я не верю, Гарри.
Он невольно фыркнул.
— Лучше… Герм, с ним просто по-другому. Я не смогу объяснить.
— Он что-то сделал с тобой, — упрямо продолжала девушка. — Наверное, опоил приворотным зельем.
Не удержавшись, Гарри захохотал, падая на спину и закрывая лицо руками.
— Гарри! — Гермиона возмущенно толкнула его в бок. Он зашелся в приступе смеха. — Перестань! Я сказала что-то смешное?
— Ох… не то слово, — он всхлипывал, вытирая выступившие слезы. — Ну, с чего ты это взяла?
— Я же вижу, как ты на него смотришь, — сквозь зубы бросила она. — И как он смотрит на тебя.
— Мы просто… ох, Герм, я не знаю, как объяснить…
— Друзья? — насмешливо спросила она.
— Нет, — покачал головой Гарри. — Друзья, Герм, — это намного меньше. Я не могу подобрать слово.
Она вдохнула, чтобы задать следующий вопрос, и Гарри на мгновение остолбенел от неожиданности, когда понял, что она сейчас скажет.
— Вы любовники, — процедила она. Утвердительно.
— Нет, — прошептал Гарри. — Ты не поймешь, правда.
— Я была в вашей комнате! — выкрикнула Гермиона. — Гарри, там всего одна кровать! Зачем ты лжешь?
— Ты не поймешь, — упрямо повторил он. — И прекрати молоть чепуху.
— Это не чепуха, — она с силой дернула его за руку. — Гарри, я смотрю на вас — и вижу двух влюбленных голубков. Вы даже прикасаетесь друг к другу, как…
— Нет, — с нажимом повторил он, глядя ей в глаза. — Ты понятия не имеешь, что может связывать стихийного мага и его наставника. И что для них значит физический контакт. Но это не имеет ничего общего с сексом.
— Что-то мне не показалось, что это просто физический контакт, — ответила Гермиона.
Гарри хмыкнул, закрывая глаза.
— Он не… он не способен никого любить, Гарри. Этот слизеринский гаденыш может только брать, пользоваться и бросать. Видимо, ты сейчас необходим ему, чтобы смыться от папочки, вот и все.
— Может, он мне тоже необходим? Для чего-то другого? — спросил он. — Или, может, я стал таким же гаденышем, пока вы занимались своими интригами? Не стоит так беспокоиться обо мне, Герм. И, поверь, мне совершенно не интересно, способен он любить или нет. Это не имеет значения.
— Ты что… ты… любишь его, Гарри? — с каким-то растерянным отчаянием спросила она, пристально глядя на него.
Он открыл глаза и посмотрел на нее. Она кусала губы. Волнуется.
— Да, — спокойно ответил он. — Люблю. Это все?
— Как… как Джинни? Раньше? — напряженный взгляд.
— Я никогда не любил Джинни так, как люблю его, — ровно ответил Гарри. — Я вообще никого никогда так не любил. Это другая любовь, Герм. Я действительно больше не человек. Не надо искать во мне проявления человеческих чувств.
— Ты что, не можешь прямо ответить на вопрос? — хмыкнула она. — Это просто игры в слова. Любовь всегда одна и та же, просто ты не хочешь принять…
— Принять что? — перебил он ее. — Ты пытаешься все свести к простейшим понятиям. В твоей голове не умещается, что можно быть готовым отдать свою жизнь за человека, с которым даже не спишь. И не собираешься. Но это твоя проблема, Герм, а не моя.
— Он пользуется тобой, — повторила Гермиона. — Ты просто этого не видишь.
— Все пользуются всеми, — мягко возразил Гарри. — Все, понимаешь? Мне плевать на это. Лишь бы это было… с пользой. А не для удовлетворения самолюбия или еще чего.
Гермиона вспыхнула.
— Любовь, Гарри — это способность жертвовать, — сказала она. — Видишь ли, мне не кажется, что он пожертвовал бы ради тебя хоть чем-то.
— Если ты не заметила, он УЖЕ пожертвовал всем, что у него было, — ответил Гарри, снова закрывая глаза. — Но ты ведь, и правда, не заметила. Ты была слишком занята, выискивая во всем вражьи интриги.
— Он никогда не полюбит тебя, Гарри, — упрямо повторила Гермиона.
— Да при чем здесь взаимность, Герм? — устало вздохнул он. — Любовь — это желание отдавать, а не брать. Если тебе это не известно.
— Любовь без взаимности — это путь к страданиям, — возразила девушка. — А я не хочу, чтобы ты страдал.
— Это привязанность — путь к страданиям, — усмехнулся Гарри. — Ты умница, но ты опять все напутала. И вообще, знаешь, это довольно забавно, когда семнадцатилетняя школьница корчит умное лицо, разъясняя всем, что такое любовь. Тебе это чувство все равно не знакомо.
Щеки Гермиона заалели, как от удара.
— Ты об этом не знаешь, — процедила она.
— Зато я слышу, что ты несешь по данному вопросу. И слушать тебя было бы смешно, если бы не было так грустно, Герм. Поэтому — закрыли тему. Это предложение.
— Что такого он мог сделать для тебя, Гарри? — помолчав, негромко спросила Гермиона. — Такого, чтобы заставить тебя… вот так… Он же… он слизеринец! Он Малфой!
— Как ты обожаешь на все ярлычки развешивать… — покачал головой Гарри. — Вот теперь я могу точно сформулировать, почему я ушел от вас. Меня достали вот эти ваши куцые ярлычки. Вы упрощаете все, что не можете вместить в собственные представления о мире, вместо того, чтобы расширить их.
Он приподнялся на локтях и посмотрел на нее.
— Он дал мне больше, чем кто бы то ни было, Герм, — негромко сказал Гарри. — Он научил меня тому, что я не мог найти нигде, ни у кого. Он подарил мне настоящую жизнь, и мне плевать, сколько она продлится. Он заставил меня стать самим собой, вопреки чужим ожиданиям. Он помог мне сделать выбор, мой собственный выбор. Он столько раз спасал мне жизнь, что я запутаюсь, если попробую сосчитать! О чем мы спорим, Герм?
Она беспомощно закусила губу.
— Я не хочу снова потерять тебя, Гарри, — прошептала девушка.
— Тогда перестань мне доказывать, что Малфой — это плохо, — пожал он плечами. — Я и сам знаю, что у него полно недостатков. Но это не перечеркивает всего остального.
— Черт возьми, это же МАЛФОЙ! — возмутилась она. — Малфой, Гарри! Ты забыл, как он…
— Да, — перебил он ее. — Хочешь остаться рядом — забудь и ты. Хотя, знаешь, я не верю, что у тебя это получится.
— Почему?
— Общение с нами требует стальных нервов, Герм, — ухмыльнулся Гарри. — Если я еще могу по старой памяти щадить твои чувства, то он этого точно делать не станет.
— Даже ради тебя? — съязвила Гермиона.
— А я никогда его об этом не попрошу, — спокойно ответил Гарри. — Видишь ли, я считаю, что он прав. И делаю тебе одолжение, когда стараюсь не вести себя так же, как он.
Девушка на мгновение задохнулась, возмущенно глядя на него.
— Тебе стоит выучить, что мы с ним слегка отличаемся от вас, — продолжил Гарри. — И не пытаться лезть к нам со своими мерками.
— То-то ты ко мне со своими не лезешь, — процедила она.
— Я — другое дело, — пожал плечами Гарри. — Я тебя вижу насквозь, а ты вообще не понимаешь, что мной движет, и из чего я теперь состою. Хочешь — можешь считать это скотством и нечестной игрой. Но, если тебе поручили втереться к нам в доверие, то тебе действительно стоит начать с того, что хотя бы попытаться понять нас. Иначе ничего не получится.
— Мне кажется, я и так все понимаю, — резко ответила Гермиона.
— В таком случае, могу тебя заверить, долго тебе не выдержать, — усмехнулся Гарри. — Рекомендую отбросить предубеждения и попробовать еще раз.
Гермиона хмыкнула, отворачиваясь.
— Вот поэтому я и ушел из Ордена, — негромко сказал он ей в спину.
— Почему? — почти безучастно спросила Гермиона.
— Дамблдор дал тебе невыполнимое задание. Идиотское и невыполнимое.
— Что ты заладил — Дамблдор, Дамблдор…
— Невозможно обмануть стихийного мага, понимаешь? Невозможно понять его, если ты — всего лишь человек. Невозможно заставить его доверять кому-то. А он вынуждает тебя это делать. Только ты все равно проиграешь, Герм.
— Что ж ты тогда все еще разговариваешь со мной? — вздохнула девушка. — Если уверен, что у меня такие сложные планы?
— Я обещал Малфою, что это будет весело, — почти равнодушно ответил Гарри. — То, как я отреагирую на ваши попытки повлиять на нас. И, знаешь, это действительно забавно. Считай, что я дал тебе шанс. До выпускного вечера.
— Почему до выпускного? — переспросила она.
— Потому что — потом я планирую уехать.
— Куда?
— Туда, где вас не будет, — Гарри выпрямился и сел рядом.
Гермиона молчала, кусая губы.
— Да, — сказал Гарри, перебивая ее мысли.
— Что? — рассеянно обернулась она.
— Мне надоело ждать, пока ты задашь вопрос. Да, он поедет со мной.
— Ты что, можешь читать мои мысли?
Гарри встал и выдернул из-под нее свою мантию, заставляя ее подняться.
— Могу, — спокойно сказал он. — И не только твои. Поверь мне, ничего интересного.
Она изумленно моргнула.
— Что, об этом тебя Дамблдор не предупредил? — ухмыльнулся Гарри. — Говорю же, старый интриган. Идем, Герм, у меня еще полно дел на сегодня.
Он повернулся и стал взбираться на холм, оставив за собой ошеломленно хлопающую ресницами девушку.
* * *
Надо же, ухмыляясь, думал Гарри, шагая к замку. Хитрецы какие, Мерлин ты мой. Шпионку подослали. Умереть можно от хохота.
Он был зол. Что-то из того, о чем говорила Гермиона, все же царапнуло его по остаткам души, и он не мог толком разобраться, что именно. Ее попытки продемонстрировать, что она способна говорить о Роне? Намеки на времена, когда все они были вместе? То, что она искренне скучала по нему все это время? Что?
А, может, просто то, что, дай им волю, и все они тут же кинутся линчевать Малфоя. Гарри было плевать, кто и что думает о них обоих. Но выслушивать это, объяснять, обороняться, доказывать… Ох, черт, скорей бы уже уехать отсюда! — с тоской подумал он. Куда угодно, лишь бы подальше. Не видеть больше этих лиц, не чувствовать их попыток скрыть неприязнь и непонимание. И Малфой перестал бы, наконец, так замораживаться… наверное.
Гарри чувствовал, что стены Хогвартса давят не на него одного. Жить в этом замке становилось почти невыносимо. И дело было даже не во взглядах и перешептываниях, и не в том, что он, по сути, был вынужден пробираться, как вор, каждый вечер в их комнату — права выехать из Гриффиндорской башни ему так никто и не дал. Просто его не оставляло ощущение, что покой будет только сниться и ему, и Драко до тех пор, пока школа не останется позади. Словно каждый камень в стене следил за ними, настороженно выискивая, не делают ли они чего-нибудь запрещенного. Не задумывают ли что.
Я схожу с ума, обреченно подумал Гарри. Малфой прав, у меня паранойя. Я, вообще, могу спокойно дышать, только когда наступает темнота — и, засыпая с ним рядом, лгать сам себе, что окружающего мира не существует. Только тогда мне кажется, что никто и ничто не может угрожать нам. Да и то… скорее, раньше казалось.
Он вздохнул, вспоминая тот самый дурацкий кошмар, который так напугал Драко несколько дней назад.
Ему снился темный коридор Норы, на втором этаже — и крики Флер, доносящиеся из спальни. Полуоткрытые двери, мелькание пятен света, и запах крови, будоражащий воздух. И сжавшаяся в беспомощном ужасе тонкая фигурка Рона у стены, его рыжие волосы, запрокинутое, побелевшее от страха лицо, стянутые заклятием руки.
Высокий, худой Пожиратель Смерти, в маске и капюшоне, неспешной, предвкушающей походкой приближающийся к Рону. Во сне Гарри твердо знал, что это — Люциус, теперь его невозможно было не узнать, спутать с кем-то. Он смотрел в глаза, скрытые под прорезями маски, и задыхался от невозможности кинуться, вмешаться, разорвать на части это холодное существо.
Треск ломающейся палочки, обломки летят в сторону, и тонкие пальцы тянутся, хватают огненные кудри, откидывая голову. Запах отчаяния и надвигающейся смерти. Безысходность.
А потом рыжие пряди почему-то превратились в светлые, распахнутые глаза Рона налились знакомой серой глубиной, и лицо его перетекло, почти мгновенно меняясь, в лицо Драко. Гарри закричал — что было сил, а Люциус уже протягивал вторую руку к белоснежной шее, так трогательно обнаженной, и пальцы Драко беспомощно царапали стену, губы беззвучно шевелились, но Гарри знал, слышал, что он пытается позвать его. Докричаться до него. Слышал — и не мог сдвинуться с места, словно тоже был парализован заклятием.
Короткий удар — туда, где билась тонкая жилка — и из шеи Драко хлынула кровь. Гарри кричал, захлебываясь от отчаяния, глаза застилали слезы, он не мог оторвать взгляд от страшной, рваной раны, и ему казалось, что сердце вот-вот разорвется, потому что это неправда, Драко не может умереть, никогда, никак…
Проснувшись от собственного крика, он подскочил, как ужаленный, все еще задыхаясь, и скорее почувствовал, чем услышал, что Малфой рядом, совсем рядом, так близко, и Гарри вцепился в его плечи, как сумасшедший, дернул к себе, заставляя откинуть голову, и вдруг увидел бьющуюся тонкую жилку на шее, ту самую… На мгновение ему показалось, что он все еще видит кровь, струящуюся из рваной раны. И испугался, что, если прикоснуться губами, можно будет ощутить солоноватый привкус…
Он приник к Драко, зарылся в него лицом, тяжело дыша и чуть не плача, и все никак не мог решиться разжать объятия, отпустить его. Малфой замер в его руках, и они сидели так, пока Гарри, наконец, не смог заставить себя пошевелиться и выдавить что-то наподобие извинений, и сердце Драко почему-то билось с такой силой, словно он снова находился на грани истерики — или просто был нечеловечески взволнован…
Гарри плохо помнил ту ночь, намного хуже, чем сам сон. Голова у него тогда соображала, примерно как и должна была, видимо, после тяжелого ночного кошмара. Наутро ему было неловко, и он пытался пробормотать Малфою, что не хотел пугать его, но тот довольно хмуро оборвал все поползновения одним тяжелым пронзительным взглядом, и больше они об этом не говорили. Разве что Драко пару раз осторожно спрашивал, что же ему приснилось, но Гарри так и не собрался ему ответить.
Да и что было отвечать? «Мне приснилось, что ты умер, и я испугался»? Глупо, особенно учитывая, что один раз Малфой и вправду уже умер. И вряд ли ему нравится об этом вспоминать.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |